дело №2-1-233/2018
РЕШЕНИЕ
Именем Российской Федерации
Кировский районный суд Калужской области
в составе председательствующего судьи Тришкиной Н.А.
при секретаре Новиковой Н.С.,
с участием прокурора Агеевой Е.В.,
рассмотрев в открытом судебном заседании в городе Кирове Калужской области
25 мая 2018 г.
дело по иску Мальгичевой Н.В. к государственному бюджетному учреждению Калужской области «Кировский психоневрологический интернат» о признании срочного трудового договора заключенным на неопределенный срок, о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда, о возложении обязанности направить на курсы повышения квалификации,
у с т а н о в и л:
26 апреля 2018 г. Мальгичева Н.В. обратилась в суд с иском к ГБУ КО «Кировский психоневрологический интернат», в котором просила признать приказ от 30.03.2018 №-К о прекращении трудового договора с работником незаконным; восстановить ее на работе в ГБУ КО «Кировский психоневрологический интернат» в должности <данные изъяты> в общем отделении; обязать ГБУ КО «Кировский психоневрологический интернат» направить ее на курсы повышения квалификации для продления сертификата по специальности «Сестринское дело в психиатрии»; взыскать с ответчика в ее пользу заработок за время вынужденного прогула с 31.03.2018 по 25.04.2018 в сумме 25 389 руб. и далее по день восстановления на работе; взыскать с ответчика в ее пользу компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб. В обоснование иска указала, что с ДД.ММ.ГГГГ принята на должность медицинской сестры в медицинскую службу общего отделения ГСУ СО «Кировский психоневрологический интернат», трудовой договор с ней был заключен на определенный срок с 12.01.2011 по 11.01.2012, основания для заключения срочного договора не были указаны. 12.01.2012 с ней был заключен трудовой договор № на неопределенный срок. В дальнейшем без расторжения указанного трудового договора с ней был заключен очередной трудовой договор от 01.01.2015 № на неопределенный срок. Осенью 2016 г. ее вызвали к директору и сообщили о необходимости перевода на срочный трудовой договор, она написала заявление о переводе с бессрочного трудового договора на срочный. Был принят приказ от 29.11.2016 №-к о переводе ее на срочный трудовой договор, причины и обоснование перевода изложены не были. 01.01.2017 с ней был заключен срочный трудовой договор № со сроком действия до 30.06.2017, ее права и обязанности с заключением срочного трудового договора никак не изменились, не поменялась ни ее должность, ни график работы, ни размер тарификации и оплаты труда. В дальнейшем без ознакомления ее с приказом о заключении очередного трудового договора, без ее заявления, 01.07.2017 с ней был заключен срочный трудовой договор от 01.07.2017 № со сроком действия до 31.12.2017, 01.01.2018 с ней был заключен срочный трудовой договор № со сроком его действия до 31.03.2018. Записи в ее трудовую книжку о заключении срочных трудовых договоров не вносились, приказы о принятии ее на работу после истечения срока действия срочных трудовых договоров не издавались. 09.01.2018 было подписано дополнительное соглашение к трудовому договору от 01.01.2015 №, заключенному на неопределенный срок, и она была уверена, что осуществляет работу по бессрочному трудовому договору. 21 марта 2018 г. ей сообщили, что она не едет на курсы повышения квалификации, на которые ее должны были отправить, и в отношении нее действует срочный трудовой договор от 01.01.2018 №, а не бессрочный. Она перенесла сильное нервное напряжение и 23 марта 2018 г. была госпитализирована в первичное сосудистое отделение № ГБУЗ КО «ЦРБ <адрес>», где находилась на лечении до 02.04.2018 с диагнозом: <данные изъяты>. После выписки из стационара 02.04.2018 она пришла на работу, где ей сообщили, что она уволена и ей выдали трудовую книжку. При наличии возобновленного с ней с 01.01.2018 бессрочного трудового договора от 01.01.2015 № ее увольнение по п. 2 ч. 1 ст. 77 ТК РФ является незаконным, к тому же она была уволена в период ее временной нетрудоспособности, которая длилась с 23.03.2018 по 02.04.2018. В связи с незаконностью ее увольнения ответчик должен выплатить ей заработок за время вынужденного прогула со дня увольнения до дня восстановления ее на работе и компенсацию морального вреда. В течение всего периода работы у ответчика она добросовестно исполняла свои трудовые обязанности, не имела ни одного нарекания и замечания со стороны работодателя, поэтому увольнение ее без наличия законных оснований стало для нее тяжелым ударом. Моральный вред она оценивает в сумме 100 000 руб.
В судебном заседании истец Мальгичева Н.В., уточняя исковые требования, к ранее указанным требованиям добавила требование о признании трудового договора заключенным на неопределенный срок. Все требования с учетом уточнения поддержала, обосновывая доводами, указанными в иске. Также указала, что законных оснований для ее перевода с бессрочного трудового договора от 01.01.2015 № на срочный трудовой договор с 01.01.2017 не имелось. Работодатель необоснованно отказался направить ее на курсы повышения квалификации в марте 2018 г., вместо этого ей было вручено уведомление о прекращении действия трудового договора 31.03.2018.
В судебном заседании директор ГБУ КО «Кировский ПНИ» Кононович В.Е. иск не признал, просил в удовлетворении исковых требований отказать в полном объеме. Также указал, что причиной перевода Мальгичевой Н.В. с бессрочного трудового договора на срочный трудовой договор с 01.01.2017 послужило ее заявление, с переводом она согласилась, это было предложено истцу в связи с тем, что она являлась пенсионером. В последующем с Мальгичевой Н.В. продлевались срочные трудовые договоры, поэтому заявления она не писала, приказы о прекращении действия срочных трудовых договоров и заключении новых не издавались, записи о заключении срочных трудовых договоров в трудовую книжку истца не вносились. В дополнительном соглашении от 09.01.2018 было ошибочно указано, что это соглашение к трудовому договору от 01.01.2015 №, в действительности это было дополнительное соглашение к трудовому договору от 01.01.2018 №, которым менялся размер тарифной ставки.
Выслушав стороны, исследовав материалы дела, заслушав заключение прокурора, считавшего требования истца в части восстановления на работе подлежащими удовлетворению, суд находит исковые требования подлежащими частичному удовлетворению по следующим основаниям.
В судебном заседании установлено, что 12.01.2011 на основании приказа от 11.01.2011 №-К истец Мальгичева Н.В. была принята на работу в ГСУ СО «Кировский психоневрологический интернат» на должность <данные изъяты> в медицинскую службу общего отделения, 12.01.2011 между истцом и ГСУ СО «Кировский психоневрологический интернат» был заключен трудовой договор № на определенный срок с 12 января 2011 г. по 11 января 2012 г. со сроком испытания 3 месяца (л.д. 9, 10-11).
12.01.2012 между истцом и ГБУ КО «Кировский психоневрологический интернат» был заключен трудовой договор № на неопределенный срок, по которому Мальгичева Н.В. принималась на работу в качестве <данные изъяты> общего отделения с 12.01.2012 (л.д. 12).
01.01.2015 между истцом и ГБУ КО «Кировский психоневрологический интернат» повторно был заключен трудовой договор № на неопределенный срок, по которому Мальгичева Н.В. принималась на работу в качестве <данные изъяты> в общее отделение с 01.01.2015 (л.д. 13-15). Дополнительным соглашением от 06.04.2015 в трудовой договор от 01.01.2015 № внесены изменения в п. 13 раздела 4, касающиеся сроков выплаты заработной платы: 5 и 20 числа каждого месяца (л.д. 16).
Из приказа от 29.11.2016 №-К следует, что на основании письменного заявления Мальгичева Н.В. переводится с бессрочного трудового договора от 01.01.2015 № на срочный трудовой договор с 01.01.2017, ее должность <данные изъяты> общего отделения сохраняется (л.д. 17, 18).
01.01.2017 между истцом и ГБУ КО «Кировский психоневрологический интернат» был заключен срочный трудовой договор № сроком до 30.06.2017, по которому Мальгичева Н.В. принималась на работу в качестве <данные изъяты> общего отделения (л.д. 19-21). 01.07.2017 с истцом был заключен срочный трудовой договор № о принятии ее на работу по той же должности со сроком действия до 31.12.2017 (л.д. 22-24). 01.01.2018 с истцом был вновь заключен срочный трудовой договор о принятии ее на работу по той же должности со сроком действия до 31.03.2018 (л.д. 25-27). Дополнительным соглашением от 09.01.2018 вносились изменения в трудовой договор от 01.01.2015 № в части размера тарифной ставки, доплат за особые условия и за выслугу лет (л.д. 28).
Из пояснений директора ГБУ КО «Кировский психоневрологический интернат» Кононовича В.Е. следует, что дополнительное соглашение от 09.01.2018 было подписано не к трудовому договору от 01.01.2015 №, а к трудовому договору от 01.01.2018 №, это была описка, что также подтверждается объяснительной запиской специалиста по кадрам ФИО1 (л.д. 103).
21.03.2018 работодатель уведомил Мальгичеву Н.В. о том, что 31.03.2018 заключенный с ней срочный трудовой договор от 01.01.2018 № будет прекращен по п. 2 ч. 1 ст. 77 ТК РФ (истечение срока трудового договора) (л.д. 44).
Согласно приказу от 30.03.2018 №-К прекращено действие трудового договора от 01.01.2018 №, Мальгичева Н.В., работающая <данные изъяты> в общем отделении, уволена с 31.03.2018 в связи с истечением срока трудового договора пункт 2 части первой статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации. Основанием увольнения указан срочный трудовой договор от 01.01.2018 № (л.д. 45), с приказом Мальгичева Н.В. не ознакомлена.
Положениями Трудового кодекса Российской Федерации определены две группы обстоятельств, при наличии которых могут заключаться срочные трудовые договоры: характер предстоящей работы или условия ее выполнения не позволяют установить трудовые отношения на неопределенный срок (часть 1 статьи 59 Трудового кодекса Российской Федерации); соглашение сторон трудового договора, на основании которого может быть заключен срочный трудовой договор без учета характера предстоящей работы и условий ее выполнения (часть 2 статьи 59 Трудового кодекса Российской Федерации), в том числе с поступающими на работу пенсионерами по возрасту.
Согласно разъяснениям, содержащимся в пунктах 13 и 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 г. N 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации», решая вопрос об обоснованности заключения с работником срочного трудового договора, следует учитывать, что такой договор заключается, когда трудовые отношения не могут быть установлены на неопределенный срок с учетом характера предстоящей работы или условий ее выполнения, в частности в случаях, предусмотренных частью первой статьи 59 ТК РФ, а также в других случаях, установленных Кодексом или иными федеральными законами (часть вторая статьи 58, часть первая статьи 59 ТК РФ).
В соответствии с частью второй статьи 58 ТК РФ в случаях, предусмотренных частью второй статьи 59 Кодекса, срочный трудовой договор может заключаться без учета характера предстоящей работы и условий ее выполнения. При этом необходимо иметь в виду, что такой договор может быть признан правомерным, если имелось соглашение сторон (часть вторая статьи 59 ТК РФ), т.е. если он заключен на основе добровольного согласия работника и работодателя.
Если судом при разрешении спора о правомерности заключения срочного трудового договора будет установлено, что он заключен работником вынужденно, суд применяет правила договора, заключенного на неопределенный срок (пункт 13 Постановления).
При установлении в ходе судебного разбирательства факта многократности заключения срочных трудовых договоров на непродолжительный срок для выполнения одной и той же трудовой функции суд вправе с учетом обстоятельств каждого дела признать трудовой договор заключенным на неопределенный срок (пункт 14 Постановления).
При этом в силу положений статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обязанность доказать наличие обстоятельств, делающих невозможным заключение трудового договора с работником на неопределенный срок, возлагается на работодателя.
Частью 2 статьи 57 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что причина, послужившая основанием для заключения срочного трудового договора в соответствии с положениями Кодекса или иным федеральным законом, должна указываться в трудовом договоре в качестве его обязательного условия.
В судебном заседании установлено, что в срочных трудовых договорах от 01.01.2017 №, от 01.07.2017 № и от 01.01.2018 №, заключенных между ГБУ КО «Кировский психоневрологический интернат» и истцом, отсутствует указание на обстоятельства (причины), послужившие основанием для заключения срочного трудового в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации или иным федеральным законом.
Ответчиком не представлено доказательств обоснованности заключения с истцом срочного трудового договора.
В судебном заседании установлено, что бессрочные трудовые отношения у Мальгичевой Н.В. с ГСУ СО «Кировский психоневрологический интернат» (в дальнейшем ГБУ КО «Кировский психоневрологический интернат») возникли с 12 января 2011 г., когда она была принята на работу на должность <данные изъяты> общего отделения, по достижении пенсионного возраста в феврале 2015 г. она продолжала работать в прежней должности <данные изъяты> общего отделения, о переводе на срочный трудовой договор узнала 28 ноября 2016 г. от представителя администрации учреждения, по предложению директора ГБУ КО «Кировский психоневрологический интернат» ей, как сотруднику пенсионного возраста, было предложено перевестись с действующего бессрочного трудового договора на срочный, путем написания заявления о переводе. При этом фактически трудовые отношения по бессрочному трудовому договору не прерывались, трудовой договор не расторгался, истец продолжила работать на той же должности медицинской сестры постовой в том же структурном подразделении - общем отделении учреждения.
Согласно части 2 статьи 59 Трудового кодекса Российской Федерации срочный трудовой договор с пенсионерами по возрасту может заключаться только по соглашению сторон, то есть на основе добровольного волеизъявления работника и работодателя.
Установление трудовых отношение на определенный срок без учета характера работы и условий ее выполнения допускается Трудовым кодексом Российской Федерации только с теми пенсионерами, кто поступает на работу. Закон не наделяет работодателя правом переоформить трудовой договор, заключенный с работником на неопределенный срок, на срочный трудовой договор в связи с достижением этим работником пенсионного возраста и назначением ему пенсии.
Действие срочного трудового договора не может превышать пяти лет, если иной срок не установлен Трудовым кодексом Российской Федерации и иными федеральными законами (п. 2 ч.1 ст. 58 Трудового кодекса Российской Федерации).
В силу пункта 2 части 1 статьи 77 и статьи 79 Трудового кодекса Российской Федерации срочный трудовой договор прекращается с истечением срока его действия. О прекращении трудового договора в связи с истечением срока его действия работник должен быть предупрежден в письменной форме не менее чем за три календарных дня до увольнения, за исключением случаев, когда истекает срок действия трудового договора, заключенного на время выполнения обязанностей отсутствующего работника.
Вместе с тем, в судебном заседании установлено, что истец не уведомлялась об истечении срока действия срочных трудовых договоров от 01.01.2017 и от 01.07.2017, срок, на который заключались указанные договоры (06 месяцев и 03 месяца), определялся работодателем самостоятельно без соглашения с работником. В трудовую книжку истца не вносились сведения о заключении с истцом срочных трудовых договоров от 01.01.2017 №, от 01.07.2017 № и от 01.01.2018 №, также не вносились сведения о прекращении действия срочных трудовых договоров от 01.01.2017 № и от 01.07.2017 № (л.д. 29-41). Поскольку Трудовым кодексом Российской Федерации не предусмотрена возможность продления срока срочного трудового договора, продление срока договора означает признание работодателем этого договора бессрочным и влечет за собой последствия, предусмотренные частью 2 статьи 58 Трудового кодекса Российской Федерации.
В судебном заседании установлено, что с истцом трижды заключались срочные трудовые договоры на непродолжительный срок (06 месяцев и 03 месяца) для выполнения одной и той же трудовой функции в качестве медицинской сестры постовой общего отделения.
На основании изложенных правовых норм и разъяснений по их применению, с учетом фактических обстоятельств дела, суд приходит к выводу, что оснований для заключения (переоформления) с истцом срочного трудового договора, в том числе и в связи с тем, что она достигла пенсионного возраста, не имелось, в связи с чем заключенный между сторонами срочный трудовой договор, подлежит признанию заключенным на неопределенный срок.
С учетом изложенного, приказ от 30.03.2018 №-К о прекращении действия трудового договора с Мальгичевой Н.В. в связи с истечением срока трудового договора по п. 2 ч. 1 ст. 77 ТК РФ является незаконным, а истец подлежит восстановлению на прежней работе в прежней должности.
К тому же в период с 23.03.2018 по 02.04.2018 истец находилась на стационарном лечении, предупредила представителя работодателя о временной нетрудоспособности и представила листок о временной нетрудоспособности, который был оплачен работодателем, однако в нарушение положений части 6 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации истец была уволена в период временной нетрудоспособности.
В соответствии с частями 1, 2, 9 статьи 394 Трудового кодекса Российской Федерации в случае признания увольнения или перевода на другую работу незаконными работник должен быть восстановлен на прежней работе органом, рассматривающим индивидуальный трудовой спор. Орган, рассматривающий индивидуальный трудовой спор, принимает решение о выплате работнику среднего заработка за все время вынужденного прогула или разницы в заработке за все время выполнения нижеоплачиваемой работы. В случаях увольнения без законного основания или с нарушением установленного порядка увольнения либо незаконного перевода на другую работу суд может по требованию работника вынести решение о взыскании в пользу работника денежной компенсации морального вреда, причиненного ему указанными действиями. Размер этой компенсации определяется судом.
Расчет среднедневного и среднемесячного заработка Мальгичевой Н.В., произведенный ГБУЗ КО «Кировский психоневрологический интернат», суд признает правильным и соответствующим положениям статьи 139 Трудового кодекса Российской Федерации. Расчет, представленный истцом, произведенный исходя из справок 2-НДФЛ, суд не принимает в качестве правильного, поскольку он не соответствует порядку расчета среднемесячного и среднедневного заработка. Согласно расчету от 23.05.2018 среднедневной заработок истца на момент увольнения составляет 1 694,56 руб. (л.д. 116). Продолжительность вынужденного прогула истца согласно графику рабочего времени за период с 01.04.2018 по 25.05.2018 составит 36 рабочих дней: 20 дней в апреле, поскольку истец с 23.03.2018 по 02.04.2018 находилась на стационарном лечении, и ей был оплачен период временной нетрудоспособности по 02.04.2018, и 16 дней в мае.
С учетом изложенного, с ответчика в пользу истца подлежит взысканию средний заработок за время вынужденного прогула за период с 03 апреля 2018 г. по 25 мая 2018 г. в размере 61 004 руб. 16 коп. (средней дневной заработок 1 694,56 руб. х 36 раб. дней (20 дн. апреля + 16 дн. мая).
В судебном заседании истец Мальгичева Н.В. пояснила, что в связи с незаконным ее увольнением она перенесла сильное волнение, после получения 21.03.2018 уведомления о прекращении действия трудового договора с 31.03.2018 она сильно перенервничала и 23.03.2018 на скорой была доставлена в больницу с высоким давлением, ее положили на стационарное лечение в ГБУЗ КО «ЦРБ <адрес>», где она находилась на лечении по 02.04.2018, что также подтверждается эпикризом ГБУЗ КО «ЦРБ <адрес>» в отношении Мальгичевой Н.В. (л.д. 46).
Учитывая обстоятельства дела, характер допущенных ответчиком нарушений, характер и объем причиненных работнику нравственных страданий, период вынужденного прогула, и неполучения истцом заработка, степень вины работодателя, а также требования разумности и справедливости, суд определяет размер компенсации морального вреда, подлежащий взысканию с ответчика в пользу истца, в сумме 15 000 руб.
Согласно статье 197 Трудового кодекса Российской Федерации работники имеют право на подготовку и дополнительное профессиональное образование, а также на прохождение независимой оценки квалификации. Указанное право реализуется путем заключения договора между работником и работодателем.
В соответствии со статьей 197 Трудового кодекса Российской Федерации необходимость подготовки работников (профессиональное образование и профессиональное обучение) и дополнительного профессионального образования, а также направления работников на прохождение независимой оценки квалификации для собственных нужд определяет работодатель.
Подготовка работников и дополнительное профессиональное образование работников, направление работников (с их письменного согласия) на прохождение независимой оценки квалификации осуществляются работодателем на условиях и в порядке, которые определяются коллективным договором, соглашениями, трудовым договором.
В случаях, предусмотренных федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, работодатель обязан проводить профессиональное обучение или дополнительное профессиональное образование работников, если это является условием выполнения работниками определенных видов деятельности.
Работникам, проходящим подготовку, работодатель должен создавать необходимые условия для совмещения работы с получением образования, предоставлять гарантии, установленные трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором.
Согласно статье 72 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинские работники и фармацевтические работники имеют право на основные гарантии, предусмотренные трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в том числе на профессиональную подготовку, переподготовку и повышение квалификации за счет средств работодателя в соответствии с трудовым законодательством Российской Федерации.
В судебном заседании установлено, что Мальгичева Н.В. имеет среднее-специальное образование по специальности фельдшер, 21 июня 2013 г. после сдачи квалификационного экзамена ей присвоена специальность «сестринское дело в психиатрии», что подтверждается дипломом от 01.03.1979 и сертификатом от 21.06.2013, который действителен пять лет (л.д. 42, 43, 90).
Из объяснений сторон установлено, что работодатель не принимал решение о направлении истца Мальгичевой Н.В. на курсы повышения квалификации, локальных нормативных актов на уровне ГБУЗ КО «Кировский психоневрологический интернат», трудовых соглашений или договоров, регламентирующих условия и порядок повышения квалификации истца, не принималось и между сторонами не заключалось.
Учитывая изложенное, с учетом того, что сертификат о квалификации истца действует до 21 июня 2018 г., работодатель не принимал решение о направлении истца на курсы повышения квалификации и в этом ей не отказывал, суд приходит к выводу, что право истца на повышение своей квалификации не нарушено и оснований для возложения на ответчика обязанности направить истца на курсы повышения квалификации не имеется.
К тому же работодатель совместно с работником определяет, куда будет работник направлен на курсы повышения квалификации и на какой период.
В соответствии со статьей 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с ответчика в доход бюджета муниципального образования муниципального района «Город Киров и Кировский район» пропорционально части удовлетворенных исковых требований подлежит взысканию государственная пошлина в сумме 3 596 руб.: 2 996 руб. по требованиям имущественного характера, 600 руб. по требованиям неимущественного характера.
Руководствуясь статьями 194-199, 211 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд
Р Е Ш И Л :
Признать срочный трудовой договор от 01.01.2018 №, заключенный между Мальгичевой Н.В. и государственным бюджетным учреждением Калужской области «Кировский психоневрологический интернат», трудовым договором, заключенным на неопределенный срок.
Признать незаконным приказ от 30 марта 2018 г. №-к ГБУЗ КО «Кировский психоневрологический интернат» о прекращении трудового договора с Мальгичевой Н.В. по основанию, предусмотренному пунктом 2 части первой статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации (истечение срока трудового договора).
Восстановить Мальгичеву Н.В. на работе в государственное бюджетное учреждение Калужской области «Кировский психоневрологический интернат» в должности <данные изъяты> в общем отделении.
Взыскать с государственного бюджетного учреждения Калужской области «Кировский психоневрологический интернат» в пользу Мальгичевой Н.В. заработную плату за время вынужденного прогула за период с 03 апреля 2018 г. по 25 мая 2018 г. в размере 61 004 (шестьдесят одна тысяча четыре) рубля 16 (шестнадцать) копеек, компенсацию морального вреда в размере 15 000 (пятнадцать тысяч) рублей.
В удовлетворении остальной части исковых требований Мальгичевой Н.В. к государственному бюджетному учреждению Калужской области «Кировский психоневрологический интернат» о возложении обязанности направить на курсы повышения квалификации отказать.
Взыскать с государственного бюджетного учреждения Калужской области «Кировский психоневрологический интернат» в доход бюджета муниципального образования муниципального района «Город Киров и Кировский район» расходы по оплате государственной пошлины в сумме 3 596 (три тысячи пятьсот девяносто шесть) рублей.
Решение суда в части восстановления Мальгичевой Н.В. на работе подлежит немедленному исполнению.
Решение может быть обжаловано в Судебную коллегию по гражданским делам Калужского областного суда через Кировский районный суд Калужской области в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме.
Председательствующий Н.А. Тришкина
Решение суда в окончательной форме принято 30 мая 2018 г.
