РЕШЕНИЕ
ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
11 апреля 2019 года г. Байконур
26 гарнизонный военный суд в открытом судебном заседании в составе: председательствующего – судьи Щербинина Б.Ю., при секретаре Арендарчук Е.В., с участием истца ФИО1, представителя ответчика – Следственного комитета Российской Федерации ФИО2, представителя третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на стороне ответчика – Следственного отдела (на правах управления) комплекса «Байконур» Следственного комитета Российской Федерации ФИО3, рассмотрев в помещении военного суда гражданское дело, возбужденное по иску ФИО1 к Следственному комитету Российской Федерации о признании незаконным заключения по результатам служебной проверки, изменении формулировки основания увольнения, признании незаконным акта об отсутствии на рабочем месте, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, денежной компенсации за неиспользованный отпуск, денежной компенсации за не выданное форменное обмундирование, а также компенсации морального вреда,
установил:
ФИО1 25 декабря 2018 года через организацию почтовой связи обратился с иском к Следственному комитету Российской Федерации о признании незаконным заключения по результатам служебной проверки, изменении формулировки основания увольнения, признании незаконным акта об отсутствии на рабочем месте.
В обоснование заявленных требований истец указал, что проходил службу в должности руководителя следственного отдела (на правах управления) Следственного комитета РФ на комплексе «Байконур» и был уволен со службы за нарушение Присяги сотрудника Следственного комитета по пункту 3 части 2 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2010 года № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации". Основанием увольнения являлось заключение по результатам проведенной служебной проверки, которую истец полагал проведенной необъективно и с нарушением установленного порядка. В связи с изложенным, а также в связи с наличием иного основания увольнения, ФИО1 просил признать незаконными и отменить заключение по результатам служебной проверки, приказ об увольнении, а также акт об отсутствии на рабочем месте и изменить формулировку увольнения на увольнение по собственной инициативе в связи с выходом на пенсию по выслуге лет.
В ходе судебного разбирательства и подготовки к нему ФИО1 уточнил и увеличил свои требования и в окончательной редакции просил суд:
- признать незаконными и отменить заключение по результатам служебной проверки от 8 октября 2018 года и приказ Следственного комитета Российской Федерации от 29 ноября 2018 года № 337-кт об увольнении ФИО1 по пункту 3 части 2 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2010 года № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации";
- признать незаконным акт об отсутствии на рабочем месте от 29 ноября 2018 года;
- изменить основание увольнения на увольнение по собственной инициативе в связи с выходом на пенсию, предусмотренную частью 13 статьи 35 Федерального закона "О Следственном комитете Российской Федерации";
- изменить дату увольнения на день вынесения судебного решения;
- обязать Следственный комитет Российской Федерации внести изменения в трудовую книжку и произвести предусмотренные законом выплаты;
- обязать Следственный комитет Российской Федерации выплатить денежную компенсацию за неиспользованный дополнительный оплачиваемый отпуск за ненормированный рабочий день за 2015-2017 год продолжительностью 12 календарных дней, а также компенсацию за не выданное форменное обмундирование;
- обязать Следственный комитет Российской Федерации выплатить денежную компенсацию за время вынужденного прогула по день вынесения судебного решения;
- взыскать со Следственного комитета Российской Федерации в счет компенсации морального вреда 150000 рублей.
В судебном заседании ФИО1 на своих требованиях настаивал, при этом правомерность самого увольнения со службы он не оспаривал, полагая незаконным лишь его основание.
Представитель ответчика – Следственного комитета Российской Федерации ФИО2 требования иска не признал в полном объеме по основаниям, изложенным в письменных возражениях и пояснил, что служебная проверка в отношении истца проведена в соответствии с установленным порядком, и в её ходе установлен факт нарушения ФИО1 Присяги сотрудника Следственного комитета. Увольнение истца произведено в соответствии с требованиями закона, иных оснований для увольнения не имелось.
Представитель третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на стороне ответчика – Следственного отдела (на правах управления) комплекса «Байконур» Следственного комитета Российской Федерации, своевременно и надлежащим образом извещенного о времени и месте судебного заседания ФИО3 в судебном заседании 9 апреля 2019 года полагал требования иска в полном объеме необоснованными.
Заслушав объяснения истца, представителей ответчика и третьего лица, получив письменные возражения и отзыв на них, исследовав письменные доказательства, суд приходит к следующему.
В судебном заседании установлено, что ФИО1 с 29 мая 2012 года проходил службу в Следственном комитете Российской Федерации на должности руководителя Следственного отдела (на правах управления) комплекса «Байконур» Следственного комитета Российской Федерации.
В 2016 году отделом экономической безопасности и противодействия коррупции УМВД России на комплексе «Байконур» (далее по тексту ОЭБ и ПК УМВД России на комплексе «Байконур») проводилась проверка в отношении генерального директора ООО «<данные изъяты>» А.., в ходе которой осуществлялись оперативно-розыскные мероприятия, в том числе аудиозапись переговоров в офисе последнего.
Указанная проверка проводилась оперуполномоченным ОЭБ и ПК УМВД России на комплексе «Байконур» Г., который 28 июня 2016 года в период с 16.53 часов по 17.46 часов зафиксировал переговоры в офисе ООО «<данные изъяты>», предположительно между А. и ФИО1
Как следует из стенограммы, имеющейся в материалах служебной проверки, лицо, обозначенное в ней как ФИО1, в грубой нецензурной форме пренебрежительно высказывалось о результатах оперативно-розыскных мероприятий, проведённых сотрудниками ОЭБ и ПК УМВД России на комплексе «Байконур» по документированию противоправной деятельности А.., сообщило известные ему обстоятельства этих мероприятий, а также размер выявленной налоговой недоимки, предлагало направить жалобы на действия подчиненных сотрудников и сотрудников полиции, а также рекомендовал подготовить и представить подложную бухгалтерскую документацию для создания условий по прекращению уголовного преследования либо переквалификации обвинения на менее тяжкое преступление (т.6 л.д. 12-17).
29 июня 2016 года должностным лицом Следственного отдела (на правах управления) комплекса «Байконур» Следственного комитета Российской Федерации вынесено постановление о возбуждении уголовного дела в отношении А. по пункту «б» части 2 статьи 199 УК РФ.
ФИО1, находившийся в данное время в очередном отпуске, 4 июля 2016 года вышел на службу и 5 июля 2016 года обратился с заявлением о конфликте интересов, поскольку состоял с А. в личных отношениях, после чего уголовное дело в отношении А. передано в следственное управление Следственного комитета по Оренбургской области.
Указанные обстоятельства подтверждаются: кадровыми приказами, заключением по результатам служебной проверки от 01 октября 2018 года, письменными объяснениями Г.., ФИО1 и иными исследованными в судебном заседании письменными доказательствами.
Вступившим в законную силу приговором суда А. осужден за совершение преступления по пункту «б» части 2 статьи 199 УК РФ.
Как следует из содержания письменных объяснений М. (т.2 л.д. 184, 197), а также письменных объяснений следователя следственного управления Следственного комитета по Оренбургской области (т.6 л.д. 171-172), должностному лицу, проводившему служебную проверку в отношении ФИО1, в июне 2017 года было известно о результатах ОРМ.
12 января 2018 года сообщение о результатах ОРМ – разговоре между А. и ФИО1, поступило заместителю руководителя управления кадров Следственного комитета РФ (т. 6 л.д. 9).
28 июня 2018 года инициирована служебная проверка по данному факту (т. 6 л.д. 3).
По результатам проведённой проверки вынесено заключение от 01 октября 2018 года, которое 08 октября 2018 года утверждено Заместителем Председателя Следственного комитета Российской Федерации генерал-лейтенантом юстиции <данные изъяты>
Согласно оспариваемому истцом заключению установлен факт совершения руководителем следственного отдела (на правах управления) Следственного комитета Российской Федерации на комплексе «Байконур» полковником юстиции ФИО1 проступка, порочащего честь сотрудника СК России и за допущенный проступок рекомендовано уволить последнего со службы в Следственном комитете Российской Федерации.
29 ноября 2018 года ФИО1 приказом Следственного комитета Российской Федерации от 29 ноября 2018 года № 337-кт уволен со службы по пункту 3 части 2 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2010 года № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации", за нарушение Присяги сотрудника Следственного комитета Российской Федерации и совершение проступка, порочащего честь сотрудника Следственного комитета.
Давая оценку установленным в судебном заседании обстоятельствам дела, суд отмечает следующее.
В соответствии с абзацем 5 статьи 394 Трудового кодекса Российской Федерации (далее – ТК РФ), в случае признания формулировки основания и (или) причины увольнения неправильной или не соответствующей закону суд, рассматривающий индивидуальный трудовой спор, обязан изменить ее и указать в решении основание и причину увольнения в точном соответствии с формулировками настоящего Кодекса или иного федерального закона со ссылкой на соответствующие статью, часть статьи, пункт статьи настоящего Кодекса или иного федерального закона.
По смыслу абзаца 7 данной статьи, изменение даты увольнения работника возможно только в случае признания увольнения незаконным.
Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в пункте 61 Постановления от 17 марта 2004 года № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", если при разрешении спора о восстановлении на работе суд признает, что работодатель имел основание для расторжения трудового договора, но в приказе указал неправильную либо не соответствующую закону формулировку основания и (или) причины увольнения, суд в силу части пятой статьи 394 Кодекса обязан изменить ее и указать в решении причину и основание увольнения в точном соответствии с формулировкой Кодекса или иного федерального закона со ссылкой на соответствующие статью, часть статьи, пункт статьи Кодекса или иного федерального закона, исходя из фактических обстоятельств, послуживших основанием для увольнения.
В случае доказанности того, что неправильная формулировка основания и (или) причины увольнения препятствовала поступлению работника на другую работу, суд в соответствии с частью восьмой статьи 394 Кодекса взыскивает в его пользу средний заработок за все время вынужденного прогула.
Прохождение службы в Следственном комитете Российской Федерации регулируется Федеральным законом от 28 декабря 2010 года № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации" (далее по тексту - ФЗ «О Следственном комитете»).
Согласно частям 1 и 3 статьи 15 ФЗ «О Следственном комитете», служба в Следственном комитете является федеральной государственной службой, которую проходят сотрудники Следственного комитета в соответствии с настоящим Федеральным законом и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, при этом на сотрудников Следственного комитета (кроме военнослужащих) распространяется трудовое законодательство с особенностями, предусмотренными настоящим Федеральным законом.
В соответствии со статьей 11 ТК РФ на государственных служащих действие трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права, распространяется с особенностями, предусмотренными федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации о государственной службе.
В силу пункта 8 части 1 статьи 28 ФЗ «О Следственном комитете» за неисполнение или ненадлежащее исполнение сотрудником Следственного комитета своих служебных обязанностей и совершение проступков, порочащих честь сотрудника Следственного комитета, к нему применяются дисциплинарные взыскания, в том числе увольнение из Следственного комитета по соответствующему основанию.
Согласно пункту 3 части 2 статьи 30 вышеуказанного закона сотрудник Следственного комитета может быть уволен со службы в Следственном комитете по инициативе руководителя следственного органа или учреждения Следственного комитета в случае нарушения Присяги сотрудника Следственного комитета Российской Федерации и (или) совершения проступка, порочащего честь сотрудника Следственного комитета.
В соответствии с частью 8 статьи 28 ФЗ «О Следственном комитете», дисциплинарное взыскание не может быть применено позднее шести месяцев со дня совершения проступка, а по результатам ревизии или проверки финансово-хозяйственной деятельности - позднее двух лет со дня совершения проступка.
Аналогичные сроки установлены частью 5 статьи 57 Федерального закона от 27 июля 2004 года № 79-ФЗ "О государственной гражданской службе Российской Федерации" (далее – ФЗ «О государственной гражданской службе») и статьей 193 ТК РФ.
Из содержания приказа об увольнении следует, что ФИО1 уволен за нарушение Присяги сотрудника Следственного комитета Российской Федерации и совершение проступка, порочащего честь сотрудника Следственного комитета (т. 7 л.д.107).
Как усматривается же из оспариваемого заключения по результатам служебной проверки, по её результатам установлен факт совершения ФИО1 проступка, порочащего честь сотрудника Следственного комитета (т.7 л.д. 68).
Согласно буквальному содержанию части 1 статьи 28 ФЗ "О Следственном комитете" совершение проступка, порочащего честь сотрудника Следственного комитета, является дисциплинарным проступком, за что может быть применено дисциплинарное взыскание в виде увольнения.
То есть увольнение должно происходить по пункту 8 части 1 статьи 28, пункту 3 части 2 статьи 30 ФЗ «О следственном комитете» и в настоящем деле следует проверять соблюдение работодателем срока, указанного в части 8 статьи 28 ФЗ «О следственном комитете».
Позиция работодателя относительно применения срока, установленного частью 8 статьи 28 ФЗ «О следственном комитете» суду не представлена, не содержат её и материалы служебной проверки.
Заявленное же представителем ответчика мнение, изложенное также в письменных возражениях на иск и заключении Правового управления СК РФ (т.6 л.д. 124-125), о том, что увольнение за нарушение Присяги сотрудника Следственного комитета не является дисциплинарным взысканием и при увольнении по данному основанию не учитываются сроки, установлены частью 6 статьи 28 ФЗ «О Следственном комитете и статьей 193 ТК РФ, является ошибочным, поскольку предполагает возможность наказания государственного гражданского служащего за виновное поведение без ограничения какими-либо сроками давности, что противоречит букве и духу закона.
Закрепление таких сроков, являющихся по своему характеру пресекательными, призвано ограничить период неопределенности правового положения государственного гражданского служащего, находящегося под угрозой увольнения со службы.
Сложившаяся практика высших судов однозначно рассматривает увольнение за несоблюдение Присяги как разновидность дисциплинарной ответственности, при этом судам, в частности, предписывается проверять соблюдение процедуры проведения служебной проверки и последующего привлечения работника к дисциплинарной ответственности в виде увольнения за несоблюдение Присяги (См. например Определение Верховного Суда РФ от 02.10.2017 № 56-КГ17-18, Определение Верховного Суда РФ от 27.10.2014 № 21-КГ14-1, Определение Конституционного Суда РФ от 15.09.2015 № 1829-О).
Конституционный Суд РФ указал в своем Определении от 16 июля 2009 года № 1040-О-О, что положения статей статьи 40.4 и пункта 8 статьи 41.7 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", статей 192, 193 Трудового кодекса Российской Федерации и статей 57-59 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации" направлены на обеспечение надлежащего исполнения лицами, занимающими должности прокуроров и следователей, своих служебных обязанностей, соблюдения ими Присяги прокурора (следователя). Данные законоположения закрепляют гарантии для указанных лиц в случае привлечения их к дисциплинарной ответственности, включая гарантии, касающиеся сроков, в течение которых может быть наложено дисциплинарное взыскание.
Более того, исходя из содержания письменных возражений на иск усматривается, что работодатель полагал увольнение ФИО1 именно дисциплинарным взысканием.
Рассматривая требование иска о признании незаконным заключения по результатам служебной проверки, суд помимо изложенного, исходит из следующего.
Приказом Следственного комитета Российской Федерации от 03 февраля 2015 года № 11 утверждена «Инструкция о проведении служебных проверок в Следственном комитете Российской Федерации» (далее – Инструкция), которой регламентирован порядок проведения служебных проверок в Следственном комитете Российской Федерации.
В соответствии с подпунктами 1 и 2 пункта 2 Инструкции, наличие данных, указывающих на совершение работником Следственного комитета дисциплинарного проступка, а также нарушение сотрудником Следственного комитета Присяги сотрудника Следственного комитета, являются основаниями для проведения служебной проверки.
Пунктом 15 Инструкции установлено, что работник Следственного комитета, в отношении которого проводится служебная проверка, имеет право обжаловать результаты служебной проверки в суд.
Согласно положений подпункта 8 пункта 17 Инструкции, следует, что при проведении служебной проверки должно быть полностью, объективно и всесторонне установлены обстоятельства, исключающие дисциплинарную ответственность работника Следственного комитета за совершение проступка дисциплинарную ответственность сотрудника Следственного комитета за нарушение Присяги (истечение предусмотренного законодательством Российской Федерации срока привлечения к дисциплинарной ответственности, малозначительность проступка, наличие у работника Следственного комитета дисциплинарного взыскания за тот же проступок).
Таким образом, исходя из её буквального содержания, данная инструкция относит ответственность за нарушение Присяги к дисциплинарной ответственности и требует при проведении служебной проверки проверять соответствующие сроки, истечение которых исключает привлечение дисциплинарной ответственности сотрудника Следственного комитета.
Указанные положения Инструкции при проведении оспариваемой служебной проверки выполнены не были.Событие, по мнению работодателя, являвшееся нарушением ФИО1 Присяги сотрудника Следственного комитета, состоялось 28 июня 2016 года, сведения о котором работодателю в лице Заместителя руководителя управления кадров Следственного комитета РФ поступили не позднее 12 января 2018 года (т. 6 л.д. 9). Данных о выявлении должностного проступка в ходе ревизии или проверки финансово-хозяйственной деятельности у суда не имеется.
Истечение 8 октября 2018 года, то есть на момент утверждения заключения по результатам служебной проверки, шестимесячного срока, установленного частью 8 статьи 28 ФЗ «О следственном комитете», и начинавшего течь с 28 июня 2016 года, при любом его исчислении, для суда является очевидным, что, безусловно, препятствовало увольнению ФИО1 по пункту 3 части 2 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2010 года № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации".
Иные пресекательные сроки (при увольнении за коррупционные нарушения) установлены частью 4 статьи 30.3 ФЗ «О Следственном комитете», частью 3 статьи 59.3 ФЗ «О государственной гражданской службе».
В оспариваемых заключении и приказе об увольнении не имеется указаний на увольнение ФИО1 за коррупционные нарушения (статьи 30.1, 30.2 ФЗ «О Следственном комитете»), а поэтому работодатель обязан был руководствоваться общими сроками, установленными частью 8 статьи 28 ФЗ «О следственном комитете» и истекшими в 2016 году, задолго до окончания служебной проверки, чего не было сделано.
Таким образом, суд полагает заключение по результатам служебной проверки об увольнении ФИО1 по пункту 3 части 2 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2010 года № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации" незаконным и необоснованным.
Принимая такое решение, суд исходит также из следующих установленных в судебном заседании обстоятельств.
Исходя из требований пункта 17 Инструкции, при проведении служебной проверки должны быть полностью, объективно и всесторонне установлены факт нарушения сотрудником Следственного комитета Присяги сотрудника Следственного комитета; время, место и другие обстоятельства нарушения Присяги; наличие вины сотрудника Следственного комитета или степень вины каждого лица в случае нарушения Присяги.
Из материалов служебной проверки следует, что в ходе неё исследовалось содержание выписки из справки о результатах переговоров А. (стенограмма разговора А. и ФИО1, т.6 л.д. 158-164), сообщение о которых являлось поводом для проведения служебной проверки.
Исходя из заключения по результатам проверки, письменных возражений на иск, а также пояснений представителя ответчика, вывод об участниках разговора сделан на основании анализа текста вышеуказанной стенограммы, а также письменных объяснений оперуполномоченного ОЭБ и ПК Г., который, изучая полученную им в ходе ОРМ от иного непоименованного сотрудника аудиозапись, исходя из личного знакомства с ФИО1 и содержания беседы сделал вывод о том, что А. общался именно с ФИО1 (т.6 л.д. 31-34, т. 7 л.д. 65).
При этом суду не представлено сведений о непосредственном исследовании в ходе служебной проверки аудиозаписи предполагаемого разговора А. и ФИО1 либо её копии, проведении опознания голоса и (или) фоноскопических исследований, равно как и психофизиологического исследования на полиграфе в отношении ФИО1, несмотря на то, что указанные мероприятия были включены в план служебной проверки (т. 6 л.д. 5), а сам ФИО1 неоднократно заявлял соответствующие ходатайства (т.6 л.д. 5, 40-43, т. 7 л.д. 91, 94).
Также не был опрошен предполагаемый участник беседы – гражданин А. (т. 7, л.д.66).
Не содержат материалы проверки каких-либо иных данных об идентификации голоса (личности) ФИО1, а равно о признании им факта и содержания соответствующего разговора. Не имеется и иных доказательств, достоверно указывающих, что ФИО1 оказывал содействие А. (который был осужден) с целью избежать уголовной ответственности.
В связи с изложенным суд обращает внимание на содержание письменных объяснений следователя следственного управления Следственного комитета по оренбургской области С.., в производстве которого находилось уголовное дело в отношении А. (т.6 л.д. 171-172).
Следователь указывает, что им к материалам уголовного дела были приобщены материалы ОРМ, содержащие файлы разговоров в офисе А.., в том числе обозначенные как разговор А. с ФИО1, состоящие из оптического диска с аудиофайлами и стенограммы разговоров на бумажном носителе.
В ходе осмотра следователем установлено, что аудиозаписи разговоров низкого качества, не позволяющего достоверно идентифицировать участников и установить тождество аудиопереговоров с содержанием стенограммы. Дополнительные исследования не проводились.
Аналогичные данные имеются в письменных объяснениях непосредственного руководителя следователя ФИО4 – полковника юстиции И. (т.6 л.д 175).
Исходя из содержания сообщения УМВД России по комплексу «Байконур» (т.7 л.д. 32), носитель с вышеуказанными фонограммами (аудиозаписями), приобщенный к материалам уголовного дела в отношении А., является оригиналом, то есть первичным носителем информации, непосредственно на который производилась аудиозапись с цифрового записывающего устройства, что, учитывая характеристики такого носителя (СD-R диск), представляется суду сомнительным.
Сведения о наличии актов копирования либо снятия образа фонограммы (изготовления дубликата) в материалах служебной проверки отсутствуют.
Копия аудиозаписи, как можно предположить из содержания постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении ФИО1 от 18 ноября 2018 года (т.7 л.д. 127-128), имевшаяся в распоряжении ответчика, к материалам служебной проверки не приложена, что лишает суд возможности изучить аудиозапись в судебном заседании.
Суд отмечает, что указанное постановление вынесено после утверждения оспариваемого заключения.
Изложенное в совокупности вызывает у суда сомнения в полноте и объективности проведенной проверки, выводы которой о виновном поведении ФИО1 в значительной мере основываются на предположениях.
Исходя из распределения обязанности доказывания в настоящем деле, приведенные представителем ответчика доводы о невозможности получить и исследовать в ходе служебной проверки соответствующие доказательства совершения ФИО1 должностного проступка на такие выводы суда повлиять не могут.
Таким образом, суд полагает надлежащим образом не доказанным факт нарушения ФИО1 Присяги сотрудника Следственного комитета и совершения проступка, порочащего честь сотрудника Следственного комитета.
При таких полученных данных иные доводы сторон относительно порядка и объективности проведения служебной проверки, материального и семейного положения ФИО1, не имеют существенного значения для разрешения рассматриваемого судом спора.
На основании изложенного, учитывая, что ФИО1, имея право на пенсию по выслуге лет, перед увольнением и в суде изъявлял желание уволиться по основаниям, установленным пунктом 3 части 1 статьи 77 Трудового кодекса РФ, частью 2 статьи 30 Федерального закона № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации ", то есть по собственной инициативе в связи с выходом на пенсию, предусмотренную частью 13 статьи 35 Федерального закона "О Следственном комитете Российской Федерации", суд, разрешая иск в пределах заявленных требований, применяя статью 394 ТК РФ и учитывая разъяснения, данные Пленумом Верховного Суда РФ в пункте 61 Постановления от 17 марта 2004 года № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", полагает обоснованным и удовлетворяет исковые требования в части изменения формулировки основания увольнения ФИО1 на увольнение по пункту 3 части 1 статьи 77 Трудового кодекса РФ, частью 2 статьи 30 Федерального закона № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации " и признания приказа об увольнении в части формулировки основания увольнения незаконным.
Соответственно, суд удовлетворяет производные от основного требования иска о внесении изменений в трудовую книжку ФИО1 и производстве ему выплат, положенных при увольнении в связи с выходом на пенсию, предусмотренную частью 13 статьи 35 Федерального закона "О Следственном комитете Российской Федерации".
Исходя из представленных суду кадровых приказов, за 2015-2016 год истцу не был представлен дополнительный оплачиваемый отпуск за ненормированный рабочий день продолжительностью 12 календарных дней, что отражено в составленном судом расчете.
Сведений о предоставлении указанного отпуска в последующие периоды, а равно о выплате взамен него денежной компенсации суду от ответчика не поступило.
Право ФИО1 на такой отпуск подтверждается содержанием кадровых приказов об и представителем ответчика не оспаривалось.
Нормы специального законодательства положений, регулирующих порядок выплаты компенсации за неиспользованный дополнительный отпуск не содержат и при этом прямо предусматривают возможность применения норм трудового законодательства к таким правоотношениям.
Согласно части 1 статьи 127 ТК РФ при увольнении работнику выплачивается денежная компенсация за все неиспользованные отпуска.
Таким образом, суд полагает обоснованными и удовлетворяет требования истца о выплате денежной компенсации за неиспользованный дополнительный оплачиваемый отпуск за ненормированный рабочий день за 2015-2016 год продолжительностью 12 календарных дней.
Рассматривая требования истца о компенсации морального вреда, суд приходит к следующему.
Согласно статье 237 ТК РФ работнику может быть возмещен моральный вред, причиненный неправомерными действиями или бездействием работодателя,
Пленум Верховного Суда РФ разъяснил в пункте 63 своего Постановления от 17 марта 2004 года № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", что суд вправе удовлетворить требование работника о компенсации морального вреда, причиненного ему любыми неправомерными действиями или бездействием работодателя.
Размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.
Учитывая, что такие неправомерные действия работодателя судом установлены, истцу были причинены нравственные страдания, которые в соответствии со статьями 152 и 1100 ГК РФ, статьей 237 ТК РФ подлежат компенсации.
Разрешая вопрос о размере компенсации морального вреда, суд, на основании статей 151, 1099 и 1101 ГК РФ, статьи 237 ТК РФ, с учетом требований разумности и справедливости, нравственных страданий истца, приходит к выводу о частичном удовлетворении заявленных требований, полагая размер таких требований, заявленный истцом, надлежащим образом не обоснованным и явно завышенным.
Доводы истца о степени причиненных нравственных и физические страданий действиями ответчика суд отвергает, как голословные, поскольку, как того требует часть 1 статьи 56 ГПК РФ, каких-либо доказательств указанным утверждениям представлено не было.
Учитывая обстоятельства дела, суд взыскивает с ответчика в пользу ФИО1 в счет компенсации морального вреда 2000 рублей.
В остальной части требования о компенсации морального вреда суд отказывает.
Порядок увольнения работодателем соблюден. С работником произведен расчет в части неоспариваемых сумм, выдана трудовая книжка, что истцом в суде не отрицалось.
Надлежащих доказательств наличия препятствий трудоустройству оспариваемой формулировкой основания увольнения ФИО1 суду не представил и судом таковых не установлено. Кроме того, в судебном заседании установлено, что ФИО1 обращался к работодателю с заявлением об увольнении и полагал себя 29 ноября 2018 года уволенным по иному основанию, в связи с чем законность своего увольнения не оспаривает.
В силу изложенного суд отказывает в удовлетворении исковых требований о выплате работнику среднего заработка за все время вынужденного прогула и изменении даты увольнения.
Относительно требования иска о выплате компенсации за форменную одежду суд исходит из следующего.
Согласно пункту 2 Постановления Правительства РФ от 22 декабря 2012 года № 1088 "Об обеспечении форменной одеждой сотрудников Следственного комитета Российской Федерации" Следственному комитету Российской Федерации предоставлено право разрешать в отдельных случаях выплату денежной компенсации взамен предусмотренной форменной одежды.
Действующее "Положение об обеспечении форменной одеждой сотрудников Следственного комитета Российской Федерации, имеющих специальные звания", утвержденное Постановлением Правительства РФ от 27 января 2018 года № 77 положений о выплате компенсации за форменную одежду не содержит.
Таким образом, предоставление компенсации взамен форменной одежды является правом, а не обязанностью Следственного комитета Российской Федерации, а поскольку если он не установил отдельные случаи, в которых производится выплата компенсации взамен форменной одежды, то на него невозможно возложить такую обязанность.
Разрешение Следственного комитета РФ на выплату денежной компенсации взамен форменного обмундирования истцом получено не было.
Доказательств того, что ответчик отказал ему в выдаче форменного обмундирования, ФИО1 суду не представил.
Исходя из изложенного, суд полагает необоснованным требование иска о выплате компенсации за форменную одежду и в его удовлетворении отказывает.
В судебном заседании достоверно установлено, что 29 ноября 2018 года на службу ФИО1 не вышел. Данный факт истец не отрицал, пояснив, что полагал себя уволенным по собственному желанию.
С учетом изложенного, а также оспариваемых оснований увольнения ФИО1, не связанных с его невыходом на службу, суд полагает, что акт №1-18 от 29 ноября 2018 года об его отсутствии на рабочем месте не нарушает прав и свобод ФИО1 и отказывает в удовлетворении его требования о признании данного акта незаконным.
Разрешая вопрос о судебных расходах, суд учитывает разъяснения, данные Пленумом Верховного Суда РФ в пункте 21 своего Постановления от 21 января 2016 № 1 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела", о том, что положения процессуального законодательства о пропорциональном распределении судебных издержек не подлежат применению при разрешении иска неимущественного характера, с учётом положений статьи 103 ГПК РФ, взыскивает с ответчика в доход местного бюджета судебные расходы в виде государственной пошлины в размере 300 рублей, от уплаты которой истец по данному делу освобождён в силу подпункта 3 пункта 1 статьи 333.36 НК РФ и статьи 393 ТК РФ.
На основании изложенного и руководствуясь статьями 194–199 ГПК РФ, военный суд,
решил:
Иск ФИО1 к Следственному комитету Российской Федерации о признании незаконным заключения по результатам служебной проверки, изменении формулировки основания увольнения, признании незаконным акта об отсутствии на рабочем месте, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, денежной компенсации за неиспользованный отпуск, денежной компенсации за не выданное форменное обмундирование, а также компенсации морального вреда, – удовлетворить частично.
Признать незаконным утвержденное 8 октября 2018 года заключение по результатам служебной проверки об увольнении ФИО1 по пункту 3 части 2 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2010 года № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации".
Признать незаконным в части основания увольнения приказ Следственного комитета Российской Федерации от 29 ноября 2018 года № 337-кт об увольнении ФИО1 по пункту 3 части 2 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2010 года № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации".
Обязать Следственный комитет Российской Федерации изменить формулировку основания увольнения ФИО1 со службы в Следственном комитете Российской Федерации с увольнения по пункту 3 части 2 статьи 30 Федерального закона от 28 декабря 2010 года № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации", то есть за нарушение Присяги сотрудника Следственного комитета Российской Федерации и совершение проступка, порочащего честь сотрудника Следственного комитета, на увольнение по собственной инициативе в связи с выходом на пенсию, предусмотренную частью 13 статьи 35 Федерального закона "О Следственном комитете Российской Федерации", по пункту 3 части 1 статьи 77 Трудового кодекса РФ, части 2 статьи 30 Федерального закона № 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации ".
Обязать Следственный комитет Российской Федерации внести соответствующие изменения в трудовую книжку ФИО1 и произвести ему выплаты, положенные при увольнении в связи с выходом на пенсию, предусмотренную частью 13 статьи 35 Федерального закона "О Следственном комитете Российской Федерации".
Обязать Следственный комитет Российской Федерации выплатить ФИО1 денежную компенсацию за неиспользованный дополнительный оплачиваемый отпуск за ненормированный рабочий день за 2015-2016 год продолжительностью 12 календарных дней.
Взыскать на основании статей 151, 1099 ГК РФ, статьи 237 ТК РФ со Следственного комитета Российской Федерации в пользу ФИО1 в счет компенсации морального вреда 2000 (две тысячи) рублей.
В удовлетворении иных требований о взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, изменении даты увольнения, выплате компенсации за не выданное форменное обмундирование, признании незаконным акта об отсутствии на рабочем месте, а также компенсации морального вреда в размере 148000 рублей, – отказать.
Взыскать со Следственного комитета Российской Федерации в доход бюджета города Байконур судебные расходы в виде государственной пошлины в сумме 300 (триста) рублей.
Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в 3 окружной военный суд через 26 гарнизонный военный суд в течение месяца со дня его принятия в окончательной форме.
Председательствующий по делу Б.Ю. Щербинин
