Дело № 1-17-2019
ПРИГОВОР
ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
г. Печора 11 июня 2019 года
Печорский городской суд Республики Коми в составе председательствующего судьи Барабкина А.М. при секретаре Уляшовой Т.М., с участием государственных обвинителей - помощников Печорского межрайонного прокурора Глебова А.А., Полякова А.Н., защитника адвоката Шимлых В.Н., подсудимого Кириченко А.С., рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении:
Кириченко Артема Сергеевича, **** в совершении двух преступлений, предусмотренных ст. 160 ч. 3 УК РФ,
УСТАНОВИЛ:
Подсудимый Кириченко А.С. дважды совершил растрату и присвоение, т.е. хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, а именно:
Являясь в период с 14 января 2016 года по 29 сентября 2017 года директором **** расположенного по адресу: ********** РК, ********** будучи наделенным в силу учредительных документов правом самостоятельно разрешать вопросы, связанные с деятельностью предприятия, в т.ч. управлять и распоряжаться вверенным ему учредителем – администрацией **** имуществом, обладая в силу должностных обязанностей организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями, Кириченко А.С., реализуя возникший умысел на хищение чужого имущества путем растраты, используя свои должностные полномочия в разрез с интересами предприятия и свои полномочия на решение кадровых вопросов, в феврале 2017 года предложил Ц. ранее в период с 23 июня 2014 года по 31 декабря 2016 года на основании трудового договора, а в период с 04 января 2017 года на основании договоров возмездного оказания услуг осуществлявшей руководство баней **** в качестве заведующей баней, занять должность кассира бани с 01 марта 2017 года, сообщив о намерении назначить на должность заведующей бани другое лицо, после чего Ц. , не располагавшая сведениями о преступных намерениях Кириченко А.С., в период после 01 марта 2017 года продолжила выполнение обязанностей по руководству хозяйственной деятельностью и работниками бани, одновременно исполняя обязанности кассира, а Кириченко А.С., действуя из корыстной заинтересованности, с целью хищения путем необоснованной выплаты заработной платы денежных средств **** произвел трудоустройство на должность заведующей бани ****К.Т., для чего предоставил специалисту по кадрам предприятия С. заявление от имени К.Т. и дал распоряжение подготовить трудовой договор и приказ о приеме К.Т. на работу на указанную должность, заведомо зная, что последней обязанности по должности выполняться не будут, вслед за чем на основании трудового договора от 01 марта 2017 года и приказа директора МУП Кириченко А.С. №... от 01 марта 2017 года К.Т. была трудоустроена на должность заведующей бани, однако в нарушение положений трудового договора, должностной инструкции заведующей бани, Правил внутреннего трудового распорядка работников **** к исполнению трудовых обязанностей не приступила, при этом 12 апреля 2017 года заключила дополнительное соглашение к трудовому договору о получении компенсации за использование специальной одежды и средств индивидуальной защиты, а затем на основании приказа директора **** Кириченко А.С. № №... от 01 октября 2017 года реализовала предполагаемое право на ежегодный оплачиваемый отпуск в период с 01 по 30 октября 2017 года, после чего приказом директора ****Ф.Г.№... от 30 октября 2017 года трудовой договор с нею был расторгнут на основании п. 3 ч. 1 ст. 77 ТК РФ.
В результате изложенного, в период с 01 марта по 30 октября 2017 года К.Т., благодаря попустительству Кириченко А.С., к исполнению трудовых обязанностей не приступила, руководства баней и её работниками не осуществляла, а Кириченко А.С. как директор предприятия, достоверно зная о неисполнении К.Т. должностных обязанностей, в разрез с интересами предприятия мер дисциплинарного воздействия из корыстных побуждений к ней не предпринимал, напротив способствовал необоснованному начислению ей к выплате (за минусом НДФЛ) заработной платы как заведующей бани в 2017 году в размере 20151,77 рублей за март, 23369,99 рублей за апрель, 20952,16 рублей за май, 20977,56 рублей в июне, 23205,81 рублей за июль, 20989,4 рублей в августе, 22693,7 рублей за сентябрь и 19769,1 рублей в октябре соответственно, благодаря чему через кассу ****К.Т. было выплачено 17 апреля 2017 года 10000 рублей, 13 июня 2017 года - 10151,77 рублей, а позднее на расчетный счет К.Т. в ПАО «Сбербанк» перечислено 30 октября, 08 и 09 ноября 2017 года соответственно 65032,06, 14174,66 и 6814,74 рублей, в результате чего в пользу К.Т. через кассу и банковский счет были перечислены принадлежащие **** денежные средства на общую сумму 106173,23 рубля, а предприятию в результате совершенного Кириченко А.С. с использованием своего служебного положения путем растраты хищения был причинен ущерб на указанную сумму.
Более того, при изложенных выше обстоятельствах, продолжая исполнение обязанностей директора **** Кириченко А.С., наделенный в силу учредительных документов правом самостоятельно разрешать вопросы, связанные с деятельностью предприятия, в т.ч. управлять и распоряжаться вверенным ему учредителем – администрацией **** имуществом, обладая в силу должностных обязанностей организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями, в период с 20 августа по 15 сентября 2017 года, реализуя умысел на хищение чужого имущества, находясь в офисе **** по адресу: ********** умышленно, из корыстных побуждений, используя свое служебное положение, обеспечивающее ему свободный доступ во все служебные помещения предприятия, путем присвоения похитил вверенный ему администрацией **** по акту приема-передачи объектов основных средств №... от 01 февраля 2017 года и принадлежащий **** системный блок ****№... стоимостью 22897 рублей, который обратил в свою пользу, причинив ****» ущерб на указанную сумму.
Подсудимый Кириченко А.С. в судебном заседании вину в совершении преступлений не признал, суду показал, что директором **** работал на основании трудового договора с 14 января 2016 года, договор был продлен и в январе 2017 года. Его должностные обязанности были определены как трудовым договором, так и Уставом предприятия, в т.ч. он заключал трудовые договоры, осуществлял прием и увольнение работников, определял и изменял штатное расписание. Он не согласен с обвинением, т.к. считает, что растраты не совершал, супругу принял на работу в связи с имевшейся необходимостью для дела. Изначально предполагал, что свои обязанности она будет исполнять на дому, продолжая уход за ребенком. Функции супруги как работника заключались в подготовке расчета на возмещение затрат по бане для получения субсидий в администрации района (до этого эти документы исполняла М. которая уволилась), составлении договоров ГПХ в отношении нештатных работников, подготовка документов КТС (получение заявлений от работников, оформление решений и подготовка документов в банк), составление графика дежурства сторожей. 01 марта и 01 июля 2017 года в штатное расписание вносились изменения, вслед за чем вносились изменения и в трудовые договора, часть сторожей упразднялась. Ведомости на выплаты зарплаты составляла супруга, он подписывал. Старались работать безналичными расчетами. Минуя кассу. Супруге за период её работы выплатили зарплату только дважды в апреле и июне 2017 года по 10 тысяч рублей, более она не получала. Сам он проработал до 29 сентября 2017 года. В ноябре 2017 года при директоре Ф.Г. супруге выплатили вознаграждение на основании договора ГПХ в размере 65000 рублей. С 07 ноября 2011 года на предприятии было введено конкурсное производство, управляющий Г.. Договор ГПХ был заключен на период с 24 июня по 01 августа 2017 года, т.к. не хватало диспетчеров – часть болела, другие уволились. Не все соглашались дежурить дома, а потому он предложил эту работу супруге. После чего Л. дежурила днем, а жена вечером, ночью и на выходных (за эту работу она и получила 65 тысяч). Аналогичная сумма осталась, согласно справки С., в качестве задолженности, однако бухгалтер и следствие ошибочно считают, что выплачена зарплата жене за работу в бане. Деньги перечислялись супруге на счет, она пользуется своей картой. Считает, что вопрос о привлечении супруги к работе он решил в рамках своих служебных полномочий. Проекты, что предоставлены суду супругой – оставшиеся у них черновики, подтверждающие участие супруги в работе. Она вела учет затрат по бане по нормам, средства списывались по нормативам (факт никто не смотрел). Составленные ею табеля контролировал он, каждый день лично посещая баню. Ц. об изменении в штатном расписании он не информировал, т.к. не посчитал нужным. Ей предложил быть кассиром, она не могла вести документацию и делала все по своей инициативе, этого с неё никто не требовал, нужны были лишь её сведения как кассира. КТС фактически не собиралась, документы оформлялись по необходимости, ранее это делала М. но при увольнении она забрала свои программы, после чего бумажные документы готовила и предоставляла К.Т. Документы готовились и подписывались членами комиссии по 4 раза в месяц, что представляло значительный объем работы. Документы, ранее изготавливаемые М. а также исполненные женой хранились в одной папке на предприятии. В момент трудоустройства он обнаружил кабинет директора пустым, сам его оборудовал, для чего из дома принес и системный блок, и ноутбук. Мебель приобрели за счет предприятия. В процессе работы он кому-то передал свой системный блок для работы взамен вышедшего из строя. В марте 2016 года переместили офис ********** что сделали ради сокращения расходов. Перевезли оборудование и мебель. В связи с увольнением работников создали архив, куда переносили и старое оборудование. Работоспособное оборудование расположили в серверной (изолированное помещение). Когда он увольнялся, то забрал свой ноутбук и системный блок из серверной. Позднее стали искать оборудование по программе «Открытая Печора», которое по акту Ф.Г. передал администрации. Оказалось, что системный блок у него дома, т.к. он как похожий забрал его по ошибке, перепутав со своим. На своем блоке номер не ставил, не видел его и на чужом блоке.
В ходе судебного следствия судом с участием сторон исследованы следующие доказательства:
Как представитель потерпевшей стороны Г. показал суду, что о деталях дела знает как конкурсный управляющий **** с ноября 2017 года от органов следствия, работников предприятия знает по документам, известно, что К.Т. была трудоустроена как директор бани. Многих документов конкурсной администрации прежним руководством не передано. Как арбитражный управляющий он поддерживает исковые требования к подсудимому (т. 3, л.д. 23-25).
Представители ****Е. и Л. пояснили суду, что в связи с реализацией республиканской программы за счет бюджетных средств республики был приобретен и передан администрации МР «**** комплект оборудования, включая системный блок стоимостью 23227 рублей (счет от 09.09.2016 года), для организации работы системы **** Имущество передавалось в оперативное управление, находилось на балансе ****
Свидетель С. показала суду, что в **** в период с 2014 года работала в качестве главного бухгалтера, в силу чего отвечала за бухгалтерский учет, начисление и выплату налогов, с 2017 года по февраля 2018 года также исполняла обязанности специалиста по кадрам, а потому осуществляла кадровый учет, в т.ч. оформляла прием-увольнение работников. В 2017 году Кириченко принес документы и попросил оформить свою супругу заведующей баней, в связи с чем она приготовила необходимые документы, в т.ч. приказ. Супруга Кириченко не приходила, прохождение медкомиссии они не требовали. Одновременно Кириченко предупредил, что Ц. (которая была ранее согласно штатного расписания директором бани) будет кассиром. Ц. ранее составляла табеля, вела их и до ноября 2017 года, без данных о К. -супруге (её она не табелировала, сведения о ней в табель не вносила). С. же табель передавал исключительно Кириченко А., через которого она знакомила и его супругу с документами о трудоустройстве. От Кириченко А. поступали табеля и с данными о сторожах (их работу Ц. также не учитывала). Возникающие вопросы по бане она согласовывала либо с Ц. , либо с подсудимым (с его женой никогда). Заработную плату К.Т. получала как и другие работники, очередность определял Кириченко А., но документы оформлялись без её явок через мужа. С. передавала для этого ведомости, Кириченко возвращал их с подписями жены. Как работник К.Т. уходила в отпуск, согласно бухучету предприятие осталось ей должно порядка 60 тысяч рублей. Документы на получение дотации на баню составляла изначально С. и экономист, после увольнения последней только бухгалтер. К.Т. ей документов не представляла, при оформлении документов на дотацию она пользовалась сведениями, предоставляемыми Ц. . О работе К. на приеме заявок ей неизвестно. Также она (К.Т.) после увольнения М. занималась оформлением документов по КТС, они поступали через Кириченко А. От администрации через МЧС предприятие получило два компьютера, один работал в диспетчерской, второй – в кабинете директора Кириченко А. При исследовании копий расчетных листов на имя К.Т. свидетель подтвердила, что составляла их, сообщив, что иных средств К.Т. не получала. При дополнительном допросе свидетель подтвердила наличие своей подписи в заявление в КТС, уточнила, что до марта оформлением этих документов занималась М. после чего документы на подпись раздавали работникам. После увольнения документы на каждого человека отдельно приносил Кириченко А.С. (К.Т. она не видела, сама в работе комиссии не участвовала). Суммы для составления реестра готовила она и передавала руководителю. К.Т. числилась председателем, до неё М. работала на ПК со своей программой, благодаря которой редактировала ранее составленный комплект документов. Этот труд ей оплачивали. После подготовки документы в банк передавала либо свидетель, либо Кириченко А.. В кассу за деньгами К.Т. не приходила, на работе её С. не видела.
Согласно показаний свидетеля Ц. она в качестве заведующей баней **** работала с 2014 до марта 2017 года, осуществляла руководство работниками и отвечала за хозяйственную деятельность учреждения, пока в марте 2017 года Кириченко как начальник без особых претензий не перевел её на должность кассира, объяснив при этом, что должность заведующего баней сокращается. На должности кассира она продолжала осуществлять табелирование работников, руководство их деятельностью, одновременно исполняла обязанности кассира. Иных руководителей не было, штатным расписанием она не располагала, данные о руководителе в табеле учета рабочего времени отсутствовали. В итоге как кассир она проработала до октября 2017 года. Её доход снизился, прежний кассир Ч. уволилась ранее по заявлению по просьбе. Позднее со ссылкой на К.Т. дошла информация, что она назначена директором бани, однако её свидетель видела лишь однажды, когда она заходила в баню с супругом. В тот период она продолжала исполнять указания Кириченко, работниками руководила сама, документов, свидетельствующих о руководстве Кириченко-супруги, она не видела. Табеля учета рабочего времени она заполняла своей рукой, передавала их секретарю директора либо С. как бухгалтеру. Деятельностью КТС занималась М. готовила документы, которые они (работники) подписывали.
Согласно показаний свидетеля в ходе следствия (т. 3, л.д. 30-34) в марте 2017 года Кириченко уведомил её о сокращении должности заведующего баней, предложил работу кассира, на её вопрос о руководителе сообщил о наличии у него другого кандидата (его не назвал). Также в марте 2017 года, поскольку работники продолжали относиться к ней как руководителю, она поинтересовалась у С., кто должен составлять табель, на что бухгалтер ответила: «наверное, Вы», после чего Ц. продолжала руководить хозяйственной деятельностью бани.
Свидетель Д. суду сообщила, что до 31 декабря 2017 года работала в бане уборщицей, как руководителя и заведующую знает Ц. , которая с марта 2017 года исполняла обязанности кассира, но по-прежнему составляла табель, принимала и исполняла заявки на ТМЦ, как руководитель К.Т. ей не знакома. Заработную плату она получала через решения КТС, подписанные, на её взгляд главным бухгалтером.
Как следует из показаний свидетеля Л. он в качестве банщика в **** проработал с августа по декабрь 2017 года под руководством Ц. , которая принимала его на работу (документы оформляла С.), выдавала химикаты, учитывала явки на работу. Зарплату он получал авансовыми платежами.
Из показаний свидетеля С.Э. (т. 3, л.д. 42-43) видно, что в период с 2015 по декабрь 2017 года она работала в бане №...**** банщицей, занималась обслуживанием и уборкой помещений. Длительное время заведующей бани работала Ц. , которая в 2017 году стала кассиром, но продолжала выполнять обязанности заведующей, давала указания и поручения, контролировала работников, вела учет рабочего времени, также работала и кассиром. Об оформлении на должность заведующей К.Т. она узнала от коллег, но с ней она не знакома, с ней не встречалась. Как руководителя по-прежнему воспринимали именно Ц. , с которой и решали все проблемы.
Как видно из показаний свидетеля С.Р. она до выхода на пенсию работала в бане гардеробщицей, как начальника с 2013 года, в т.ч. в период с марта по декабрь 2017 года, воспринимала лишь Ц. , которой они подчинялись, о руководстве К.Т. она не знала. Денежные средства свидетель получала наличными либо на счет, однажды получила через решение КТС.
Свидетель А. показала, что в 2016-17 годах работала в бане **** где директором была Ц. , которая всем заправляла. После увольнения кассира она пересела за кассу, но продолжала выдавать моющие средства, продолжала наряду с исполнением обязанностей кассира заниматься и прежними делами, хотя был слух о новом директоре, которого не видели. По поводу зарплаты свидетель общалась с бухгалтером.
В судебном заседании свидетель М. сообщил, что с 2014 по июнь 2017 года работал в бане **** банщиком, знал как директора бани Ц. , с которой и решал все производственные вопросы, получал у неё необходимые вещи. Жены Кириченко не знал. Зарплату получал в кассе.
Свидетель Ф.Г. показал, что на посту директора УК сменил Кириченко, от работников бани знал, что там руководила Ц. , К.Т. лишь числилась на бумагах. Также со слов других работников узнал, что она числилась как работник АДС, но её там никто не видел. После вступления в должность к нему обратился Ш., сообщил, что в УК передано оборудование, предъявил его список, в связи с чем они попытались установить его наличие. В частности, свидетель обратился к Кириченко А., который сообщил, что компьютер в офисе, однако его не нашли. Спустя время от следователя он узнал, что ПК нашли у К. дома. От составления акта-приема передачи и передачи печати КТС Кириченко уклонялся, из-за чего Ф.Г. обращался за помощью к администрации города.
Из показаний свидетеля Л. следует, что она в **** работала в качестве диспетчера при директоре Кириченко с мая 2016 по сентябрь 2017 года, их (в т.ч. Р. , А.А.А. , Б. и Я. рабочее место находилось на 2 этаже здания **** Летом 2017 года другие работницы уволились, пока она находилась в отпуске, а она продолжала работать в июле и августе в дневное время в течение 5 рабочих дней, на выходных и в ночное время передавала телефон и журнал Кириченко-директору (с июля 2017 года), затем сторожам (уволилась она 20 сентября 2017 года), с К.Т. знакома не была, узнала её в связи с разбирательством позже. Как диспетчера она К.Т. не знала, в диспетчерской она не работала. Сторожа содержание заявок писали в черновике, она затем переносила их в журнал. Журнал свидетель передавала Кириченко-директору, там появлялись записи чужой рукой. Однажды передала телефон по поручению Е.А. женщине, которую никто не представлял. За месяц - две недели до её увольнения обнаружилось отсутствие системного блока и принтера, о чем она сообщила Е.А. , что тот «принял к сведению», однако никто в связи с этим в диспетчерской не появился. В тот период времени ключи от диспетчерской она передавала Е.А. , Кириченко А., либо его секретарю. Одновременно с этим свидетель подтвердила свои показания в ходе расследования дела (т. 4, л.д. 138-139), согласно которых она передавала телефон и журнал К.Т., полагая, что она безвозмездно помогает супругу. При этом суду свидетель пояснила, что допускает, что передавала телефон К.Т. не один раз, для чего её привозили на **********, предположила, что рукой К.Т. и могли вноситься записи в журнал.
Свидетель Б. суду пояснила, что как приемщица заявок работала в **** по адресу: **********. С ней также работали А.А.А. , Л., Р. и Я. . С К.Т. она не знакома, в последний период от Л. она слышала, что та работает одна, а звонки принимает жена Кириченко. Сами они подчинялись Кириченко А., ей известно, что баней заведовала Ц. , которая позже сообщила, что перешла работать на кассу, а баней заведует К.Т.. Из оборудования в АДС пользовались компьютером, телефон и наушники оставались в коробке. Зарплату они получали по решениям КТС, которые им приносили на подпись, документы подписывали (однако в представленном заявлении она подписи своей не узнала, допустила, что в диспетчерской работники могли подписать заявления друг за друга, как она делала пару раз за Р. ), затем, как она полагала, их для оформления передавали С., которая передавала их в банк. Также свидетель подтвердила свои показания в ходе расследования (т. 4, л.д. 85-87), согласно которых однажды она обращалась в АДС с заявкой, разговаривала с незнакомой женщиной, в связи с чем Л. пояснила ей, что в ночное время в качестве диспетчера работает жена Кириченко. После увольнения она узнала от Ц. , что та стала работать на кассе, а заведующей оформлена жена директора, хотя всю работу продолжает делать она, а К.Т. в бане не появлялась. От Л. и сторожа Б.А. позже она также узнала, что К.Т. проработала месяц как диспетчер, а затем заявки стали принимать сторожа, в частности, в октябре 2017 года от неё заявку принимал сторож С..
Свидетель А.А.А. суду показала, что в период с 2016 по июль 2017 года работала в **** в качестве диспетчера и принимала заявки от населения. Служебное помещение находилось на втором этаже бани. Ей знакомы напарницы. К.Т. с ними не работала. Для исполнения обязанностей они использовали поступившее новое оборудование (компьютер, принтер), часть оборудования хранилась в коробке. Для получения заработной платы однажды она лично относила удостоверение КТС в банк, обычно удостоверения на всех работников поступали пачкой, их подписывали.
Из показаний свидетеля Р. видно, что в период с марта 2015 по май 2017 года она работала в качестве диспетчера в **** сначала по адресу: **********, затем в здании **** Диспетчера (в т.ч. Л., А.А.А. , Б. , П. до декрета - С.Н.) принимали заявки, передавали их мастеру (Е.А. ), затем отчитывались об исполнении. К.Т. с ними не работала, о её работе услышала после увольнения, летом 2017 года, когда её упоминали в связи с тем, что она помогала в работе. Зарплату получала через банк.
Как следует из оглашенных показаний свидетеля С.Н. в ****» она работала приемщиком заявок с 2016 года по 09 января 2018 года, однако с мая 2017 года находилась в декретном отпуске. Её непосредственным руководителем был Е.А. , также она выполняла распоряжения С.С. и директора Кириченко. В АДС она работала на старом компьютере, заявки заносила в журнал, незадолго до её выхода в отпуск в АДС привезли новое оборудование, которым она не пользовалась, о работе на предприятии, в т.ч. диспетчером, К.Т. ей неизвестно (т. 4, л.д. 93-94).
Свидетель Е.А. сообщил суду, что с 2014 года по 2017 год в **** работал сначала мастером сантехнического участка, затем начальником технической службы, в силу чего подчинялся главному инженеру С.С., отвечал за работу слесарного участка, руководил слесарями, диспетчерами. Сторожа ему не подчинялись, но, когда стали трудности с зарплатой, и диспетчера стали увольняться, на их работу стали привлекать в ночное время сторожей, что продолжалось около месяца, т.к. они с этой работой не справлялись. Такое решение было принято руководством. Л. работала днем, в ночное время и выходные сторожа, а когда они не справились, в качестве диспетчера с 17 до 08 часов и по выходным на дому работала К.Т., которой он по распоряжению директора Кириченко привозил журнал и телефон, она вела учет заявок. О работе К.Т. в бане ему ничего неизвестно, ранее заведующей была Ц. , однако в офисе, где размещалась АДС, он К.Т. видел, также, как ему известно, она оформляла документы для получения зарплаты через КТС. При дополнительном допросе свидетель подтвердил, что Кириченко А. после трудоустройства принес на предприятие свой компьютер (у предприятия на тот момент ПК отсутствовал), сам Е.А. также в работе использовал свой личный компьютер. В работе КТС Е.А. участвовал как секретарь, подписывал необходимые документы (узнает свою подпись), которые готовила К.Т., после чего он иногда разносил их по участкам на подпись работникам (которые могли подписываться друг за друга), после чего документы возвращали в бухгалтерию.
Свидетель С.С. в судебном заседании показал, что порядка трех лет проработал в **** главным инженером, в последнее время под руководством Кириченко А., отвечал за техническое выполнение работ. В его подчинении находились и диспетчера, с организацией работы которых были определенные трудности, в связи с чем в один период заявки в ночное время принимались сторожами, днем – Л.. Одно время функции диспетчера выполняла жена Кириченко А.С., о чем ему сообщил сам директор. Для этого ей передавали тетрадку, очевидно через мужа. К.Т. принимала заявки на дому, использовала для этого телефон. Также К.Т. он видел в бане, куда она приходила с документами. Руководство же баней осуществляла Ц. . Ему также известно, что Кириченко А. приносил на работу свой ПК. Зарплату на предприятии получали «по суду». С работой КТС он не знаком, членов комиссии он не помнит, т.к. обязанности директора не исполнял. Предполагает, что вопрос о работе КТС могли обсуждать директор и бухгалтер. Со слов подсудимого знает об участии в работе КТС его супруги. Сам свидетель подписывал документы в бухгалтерии, подпись свою подтверждает. Ранее документами КТС занималась М.
Как следует из показаний свидетеля А.А.А. он как директор ООО **** в связи с реорганизацией **** принимал участие в принятии под охрану зданий предприятия. При этом с его участием в здании по адресу: ********** была обнаружена коробка с оборудованием для АДС, о чем он сообщил следователю, затем в полицию.
Согласно показаний свидетеля в ходе следствия (т. 4, л.д. 58-59) под ответственное хранение здание по адресу: ********** было принято 28 декабря 2017 года, а коробка с оборудованием мини-АТС была обнаружена во время уборки помещений 08 мая 2018 года.
Свидетель Ш. суду как начальник **** рассказал, что в 2016 году организовывалась работа системы **** для чего управлением была получена необходимая оргтехника, которую позже для поддержки **** было решено передать в УК, что произошло в январе 2017 года, когда технику (включая два компьютера) по акту в безвозмездное пользование принял Кириченко А. как директор МУП. После банкротства предприятия они запросили оборудование вернуть и стали его получать 25 января 2018 года, однако в наличии оказалось не все оборудование, о чем сообщили в администрацию и полицию. Известно, что системный блок в настоящее время находится при деле. Оборудование передавалось ****, оттуда в **** в оперативное управление и безвозмездное пользование.
Согласно показаний свидетеля Л.В. он работал в **** сторожем вплоть до реорганизации предприятия в конце 2017 года. Как и другие охранял базу и территорию с 17 до 08 часов. Сторожами как главный инженер руководил С.С., иногда мастер Е.А. . В один период около 2 месяцев они принимали заявки, для чего им передавали журнал и телефон. Содержание заявок передавали диспетчеру, что находился на втором этаже в бане. С супругой подсудимого он не знаком. В бане как старшую знал Ц. . Заработную плату он получал на карту, про КТС не помнит, однако при исследовании документов судом подтвердил, что подписывал заявления в КТС неоднократно для получения зарплаты то у диспетчеров, то в бухгалтерии, при этом сторожа могли расписаться друг за друга из-за спешки.
Как следует из показаний свидетеля С. он также работал с 2014 по 2017 год сторожем **** работой сторожей руководил С.С., их рабочее место располагалось по адресу: **********. Летом 2017 года после увольнения диспетчеров сторожа порядка 06 месяцев принимали заявки от граждан по телефону, после чего заносили их в журнал, который получали в диспетчерской, что в бане. Утром диспетчер забирала журнал и телефон. В бане руководила взрослая женщина. Аналогичные показания свидетель дал в ходе следствия (т. 4, л.д. 76-77), когда сообщил, что сторожа обязанности диспетчеров выполняли с августа 2017 года в течение 3-4 месяцев. Также в судебном заседании свидетель указал, что в заявлении в КТС от его имени стоит не его подпись, он обычно получал деньги наличными в бухгалтерии, на карту не получал (ранее получал зарплату также на счет в банке).
Свидетель С.Н. показал в судебном заседании, что в **** он до июня 2017 года работал в качестве сторожа-кладовщика, также с ним на базе работали Л.В., Б.А., С.. Они охраняли территорию базы, проверяли и баню, о хищениях ему неизвестно. Одно время после сокращения диспетчеров в 2017 году они (сторожа) по указанию главного инженера С.С. принимали заявки. Тогда диспетчером осталась лишь Л., в связи с чем вечерами и ночью после её ухода заявки принимали сторожа, для чего по смене передавали телефон «с большими кнопками». О работе К.Т. он лишь слышал, говорили, что работает в бане. Зарплату получали обычно у бухгалтера, 1-2 раза через банк. Перед развалом организации писали заявления в КТС, свидетель узнал свою подпись в заявлении в КТС от его имени.
Из показаний свидетеля Б.А. следует, что с 2014 года до 31 декабря 2017 года в **** он работал ночным сторожем, дежурил по полсуток посменно с другими сторожами, подчинялся С.С.. Как руководителя бани он знал Ц. , а летом 2017 года им навязали исполнения в ночное время обязанностей диспетчера, что делали порядка трех месяцев без доплаты. Для этого им передавали служебный мобильный телефон, по которому они принимали поступающие заявки, о неотложных из них сообщали дежурным слесарям ООО **** Утром они возвращали телефон диспетчеру. Он уволился с работы с задолженностью по зарплате. (т. 4, л.д. 134-135). Также суду свидетель показал, что слышал, что есть КТС, однако туда не обращался. Вместе с тем свидетель узнал свою подпись в заявлении, полагал, что подписи собрал у них инженер С.С. как необходимую формальность. За предприятием перед ним так и остался долг.
Согласно показаний свидетеля К.Т. она является с 2013 года супругой **** с 01 марта 2017 года была директором **** принята на должность заведующей бани, на этой должности работала до октября, пока не ушла в отпуск с последующим увольнением. Работала на основании трудового договора (который ей передали через мужа), которым рабочее место определено не было, инструкции трудовых обязанностях она не видела, т.к. при трудоустройстве было обусловлено, что она будет работать на персональном компьютере на дому. Именно на дому она осуществляла ведение хозяйственной деятельности бани, оформляла график отпусков, вела табель учета рабочего времени, закупала хозяйственные товары, вела их списание. Кроме того в связи со сложным финансовым положением предприятия и трудностями при выплате заработной платы она оформляла документы КТС, вела реестры, документацию на получение от администрации района субсидий на поддержание деятельности бани. Данные для составления этих документов она запрашивала у мужа, он их привозил. Также в летний период она работала в качестве диспетчера. Помимо работы в качестве заведующей баней, она в отдельный период работала по договору ГПХ, с задержкой заработной платы (что явилось одной из причин последующего увольнения) дважды получила в кассе по 10 тысяч рублей, 65 тысяч рублей выплачены ей были по договору ГПХ, что ошибочно учтено следствием как выплата зарплаты (по её расчетам за предприятием остался долг в размере 107 тысяч рублей). За получение средств в кассе расписывалась она лично. Полученными через кассу средствами она также распорядилась лично. Как ей известно за работу по оформлению документов КТС работник ранее получал доплату. Когда она работала в качестве диспетчера в ночное и выходное время телефон ей привозил мастер Е.А. , пару раз диспетчер Р. , работавшая днем. Дома техникой занимается муж, он после трудоустройства в «**** забирал на работу свой ПК. Он же предоставлял сведения о доходах и расходах бани, где выручку по кассе вела кассир, фамилию которого она не помнит, но муж привозил много документов. Товар закупала она сама и через мужа передавала в баню. Если не хватало цифр, она интересовалась у мужа, он ей разъяснял. Расходование средств она лично в бане не проверяла, но супруг привозил записки, на основании которых происходило списание средств. Документы КТС она составляла, подписывала, через мужа передавала на подписание членам комиссии.
Свидетель Ш. подтвердил суду, что в 2016-17 года работал в **** где столкнулся с задержкой зарплаты, из-за чего работники обращались в следственный комитет и прокуратуру, задолженность перед ним закрыли после увольнения. Одновременно с этим свидетель сообщил, что в представленном ему заявлении в КТС не его подпись.
Свидетель Р. сообщила суду, что на предприятии отработала восемь месяцев штукатуром сначала по трудовому договору, затем по договору ГПХ, столкнулась там с невыплатой зарплаты, деньги получала через кассу, затем через банк, о работе КТС не знала, подписи в заявлении от её имени не подтвердила.
Аналогичные показания о трудностях в получении зарплаты дали свидетели Ч., Л.Н., также не подтвердившие свои подписи в заявлениях от их имени и знакомства с К.Т.
Свидетель Т. показал суду, что как плотник **** слышал про КТС, но в её работу не вникал, мог подписывать документы мастеру С. 1-2 раза в месяц. После этого получали зарплату через банк. Аналогичные показания дал свидетель М., сообщивший, в частности, что неоднократно документы подписывали у диспетчера, однако с К.Т. не сталкивался. Также свидетель не узнал своей подписи в представленном стороной защиты заявлении.
Свидетель Д. сообщил, что на предприятии проработал по договору ГПХ водителем 11 месяцев в 2016-17 годах, столкнулся с задержками зарплаты, подписывал документы для КТС, не то в конторе, не то в бухгалтерии, при этом свидетель узнал свою подпись. Расчет он получил наличными.
Свидетель Ч.А. в судебном заседании подтвердил, что по июль 2017 года проработал на предприятии сантехником, в связи с задержками в выплате зарплаты подписывал документы в КТС, однако К.Т. не видел. При этом подпись в заявлении он не опознал, заявил, что подписывать за себя никого не просил.
Подписание заявление в КТС и получение зарплаты через банк подтвердил бывший электрик предприятия В., а также электросварщик ****Б.
Кроме того судом исследованы следующие материалы дела:
- устав и **** определяющие как полномочия директора предприятия, так и режим трудового дня работников, иные регистрационные документы предприятия (т. 1, л.д. 110-134, 212-220; т. 2, л.д. 165-166);
- должностные инструкции специалиста по кадрам, заведующей бани (т. 1, 135-137);
приказы о назначении на должность директора Кириченко А.С. и освобождении с должности (т. 1, л.д. 138-140, 193-211);
документы, подтверждающие трудоустройство и оплату труда С., в т.ч. в качестве специалиста отдела кадров (т. 1, л.д. 141-142; т. 2, л.д. 112);
документы о трудоустройстве К.Т. в качестве заведующей баней и её увольнении (т. 1, л.д. 143-148, 189-191);
штатное расписание от 01 марта 2017 года, 01 июля 2017 года, 31 октября 2017 года, подготовленные как руководителем кадровой службы и главным бухгалтером С., приказы о их утверждении Кириченко А.С., затем Ф.Г. (т. 1, л.д. 57-58, 149-151, 160-165);
табеля учета рабочего времени за апрель, май, июнь, июль, август 2017 года по бане №..., составленные Ц. без упоминания сведений о заведующей К.Т., и аналогичные табеля за март, июнь 2017 года, составленные от имени К.Т. как заведующей бани (т. 1, л.д. 152-159);
выписки операций по лицевому счету предприятия, подтверждающие удержание в пользу К.Т. заработной платы на основании решений КТС соответственно 65032,06; 6814,74 и 14174,66 рублей в октябре-ноябре 2017 года; ведомости о выплате 10151,77 и 10000 рублей 13 июня и 17 апреля 2017 года соответственно, бухгалтерская справка о начислении и выплате указанных сумм, копии расчетных листов, подтверждающих начисление К.Т. в период с марта по ноябрь 2017 года зарплаты лишь по должности заведующей баней (т. 1, л.д. 160-171; т. 2, л.д. 201-207);
трудовые договоры и соглашения об оказании услуг с Ц. , приказы о принятии её на работу (т. 1, л.д. 172-180);
банковские сведения о движении денежных средств по счетам на имя Кириченко А.С. и К.Т.. в т.ч. подтверждающие зачисление на счет К.Т. указанных в справке С. средств; сведения налоговой службы о полученных супругами К. доходов в **** как работниками предприятия (т.2, л.д. 15-127, 138-142);
протоколы выемки и осмотра документации, в т.ч. указанной выше; протокол осмотра служебных помещений предприятия (т. 2, л.д. 231-255; т. 3, л.д. 1-8);
протокол обыска в квартире Кириченко, где обнаружены составленные Ц. документы, трудовая книжка К.Т., оргтехника, включая три системных блока, один со стертыми следами инвентарного номера, а также блок с серийным номером 261122; протокол осмотра изъятых предметов (т. 3, л.д. 48-62, 236-253; т. 4, л.д. 1-40);
информация главы администрации **** начальника управления **** о недостаче оргтехники, в т.ч. системного блока (т. 3, л.д. 116, 157-160, 178);
протокол осмотра оргтехники в **** (т. 3, л.д. 130-142);
протокол осмотра кабинета **** 28 апреля 2018 года, где не установлено наличие разыскиваемой техники; протокол осмотра данного кабинета 07 июня 2018 года, когда обнаружено наличие мини-АТС в упаковке (т. 3, л.д. 143-147; т. 4, л.д. 60-67);
копии документации о приобретении и распоряжении оргтехникой, подтверждающие её передачу **** администрации **** в т.ч. системного блока с серийным номером 261122 стоимостью 23227 рублей, а затем их передачу ****» по акту №... от **.**.**, утвержденному и подсудимым (т. 3, л.д. 148-156, 168-177, 225-231);
документы о трудоустройстве и оплате труда М.А., в т.ч. услуг по оформлению документов КТС в октябре-декабре 2016 года (т. 4, л.д. 229-256, т. 5, л.д. 1-20);
документы, характеризующие личность подсудимого, а также условия жизни его семьи.
Оценивая исследованные в судебном заседании доказательства в совокупности, суд находит доказанной вину Кириченко А.С. в инкриминируемых ему деяниях, а квалификацию его действий, предложенную стороной обвинения, правильной.
При этом суд находит достоверно установленным факт того, что трудоустройство подсудимым как директором МУП своей супруги в качестве заведующей бани носило откровенно фиктивный характер, что наглядно подтверждено показаниями работников бани Д. , М. С.Э., С.Р., А. , М., которые как и ранее своим руководителем в бане и в 2017 году считали исключительно Ц. , осуществлявшую непосредственное руководство хозяйственной деятельностью учреждения. Работники иных подразделений МУП также сообщили, что баней руководила Ц. , а о трудоустройстве К.Т. некоторым из них стало известно только по слухам.
Согласно показаний самой Ц. инициатива по переводу её на менее оплачиваемую должность кассира исходила от Кириченко А.С. как директора, была мотивирована им как сокращением штатов, так и подбором иного кандидата, что очевидно, по мнению суда, указывает на злоупотребление при этом подсудимым своим служебным положением. Более того, согласно показаний Ц. она продолжительный срок не знала о трудоустройстве заведующим иного лица и исполняла обязанности по руководству учреждением, что нашло наглядное отражение и в заполняемых ею табелях учета рабочего времени, в которых ею не упоминались сведения о заведующей.
Свидетель С. показала об обстоятельствах опосредованного (при участии мужа) оформлении ею как специалистом по кадрам на должность заведующей К.Т. и последующих рабочих своих контактах как бухгалтера по производственным вопросам, связанным с деятельностью бани, исключительно с Ц. , оформлявшей требуемые бухгалтерией документы, включая и документы, необходимые для расчета дотаций на деятельность бани.
Подсудимый Кириченко А.С. подтвердил суду, что принимал меры по трудоустройству жены на должность заведующей, признал, что не информировал об этом Ц. , сам предполагал привлечение супруги к работе для решения иных текущих производственных задач – оформления документов на субсидии, документов КТС и др. При этом он настаивал, что по должности заведующей супруга получила лишь две выплаты по 10 тысяч рублей, когда иные её услуги были оплачены позже на основании договора гражданско-правового характера.
Сама К.Т. подтвердила версию мужа, суду пояснила, что не знакомилась с должностными обязанностями заведующей, поскольку занималась оформлением документов на дому на основании предоставляемых мужем сведений и документов (в частности, составленные Ц. документы были обнаружены в квартире Кириченко в ходе обыска), что позволяло оформлять ей документы на дотации, документацию комиссии по трудовым спорам, осуществлять исполнение обязанностей диспетчера, а равно выполнять и другие функции, в чем ей активно помогал подсудимый. Также как и подсудимый К.Т. настаивала, что денежные средства по должности заведующей бани получила лишь дважды в то время, как остальные денежные средства были перечислены ей на счет на основании договора ГПХ.
Однако, анализируя доводы стороны защиты (включая утверждения супругов К. ) суд отмечает их внутреннюю противоречивость и алогичность, не позволяющие относится к данным аргументам с доверием.
В частности, стороной защиты не представлен суду упоминаемый договор ГПХ с К.Т., не подтвердила его существование и бухгалтер предприятия С.. Одновременно с этим в представленных стороной защиты документах имеются договоры возмездного оказания услуг с М.А., принявшей в 2016 году на себя обязательства по оформлению документации КТС, а копии расчетных листов на имя М.А. за октябрь-декабрь 2016 года содержат сведения о начислении указанному лицу как экономисту предприятия помимо зарплаты по основному месту работы и вознаграждения по упомянутым договорам возмездного оказания услуг. В то же время расчетные листы на имя К.Т. за 2017 год содержат исключительно сведения о начислении ей зарплаты по должности заведующей бани.
Согласно показаний сторожей предприятия они также выполняли дополнительно возложенные на них обязанности по приему заявок от населения в вечернее и ночное время, но делали это без дополнительной оплаты. Согласно показаний подсудимого, свидетелей Е.А. и Л.К.Т. привлекалась подсудимым к исполнению данных обязанностей на незначительный период – порядка месяца, при этом свидетель Л. полагала, что К.Т. безвозмездно помогает супругу. Обращает суд при этом внимание и на то, что к данной деятельности К.Т. привлекалась мужем значительно позже её трудоустройства.
Согласно показаний С. документы на получение дотаций на баню изначально она как бухгалтер готовила совместно с экономистом (М. - суд), а после увольнения последней - сама, используя при этом сведения, предоставляемые Ц. , без какого-либо участия К.Т. Данные показания свидетеля согласуются с иными материалами дела и опровергают аргументы стороны защиты об участии К.Т. в подготовке документов на получение дотаций (участие К.Т. в данной деятельности объективно документами не подтверждено).
Анализ показаний работников предприятия свидетельствует также о том, что оформление документации КТС в целях выплаты работникам заработной платы на предприятии в 2017 году носило откровенно формализованный и недостаточно организованный характер: не все работники предприятия были осведомлены о деятельности КТС, документы оформлялись без заседаний членов комиссии, «пакетно», что порой сопровождалось исполнением подписей одними работниками за других, оформление этих документов осуществлялось «по необходимости» согласно показаний свидетелей и в бухгалтерии, и на участках МУП, как при участии мастеров, инициативных работников, так и бухгалтера С., согласно показаний которой в банк подготовленные документы представлялись ею либо директором (свидетель А.А.А. также сообщила, что однажды относила удостоверение КТС в банк). Данные обстоятельства, по мнению суда, существенно принижают степень участия К.Т. в деятельности КТС, ограничившейся участием в формальном оформлении документации, которую она передавал мужу для подписания документов членами комиссии. При этом на фоне данных о подготовке документов КТС М.А. ранее, хранении этой документации на предприятии («в папке») суд находит надуманными доводы подсудимого, его супруги и адвоката об особой сложности подготовки данных документов (по сути, исполненных по шаблону и усилиями группы работников на основе данных бухгалтерии о размерах задолженности).
На фоне этого К.Т. при допросе в судебном заседании, по убеждению суда, проявила крайне поверхностные знания о существе и особенностях описываемой ею работы, которая по характеристике стороны защиты носила объемный характер и требовала значительных затрат времени. Одновременно с этим, по сути, К.Т. подтвердила оказание содействия подсудимому в создании видимости её участия в трудовой деятельности предприятия как заведующей бани путем подписания документов, сформированных на основе сведений и благодаря усилием иных работников МУП.
Изложенное, по мнению суда, свидетельствует о недостоверности и надуманности доводов стороны защиты об активной трудовой занятости супруги подсудимого в деятельности предприятия, что обуславливает критичную их оценку судом. По убеждению суда данные аргументы подсудимого и его защитника продиктованы очевидным стремлением Кириченко А.С. оправдать свое противоправное поведение и избежать ответственности за содеянное.
Одновременно с этим бухгалтерскими документами предприятия, исследованными судом, установлено, что в период с марта по октябрь 2017 года на основании табелей об учете рабочего времени, содержащих фиктивную информацию о выходах супруги подсудимого на работу, К.Т. регулярно начислялась заработная плата именно по должности заведующей бани, после чего через кассу предприятия, а затем и банковский счет (что также подтверждается банковскими выписками) К.Т. из средств предприятия были выплачены 106173,23 рубля.
С учетом сведений об обстоятельствах отстранения от должности заведующей Ц. , попытках скрыть факт трудоустройства супруги, оформлении новых документов за подписью К.Т. на основании документации, исполняемой Ц. , данных об оформлении К.Т. на должность по указанию и при активном участии Кириченко А.С. как директора суд приходит к выводу, что изначально данные усилия подсудимого были подчинены стремлению реализовать умысел, направленный на неправомерное распоряжение денежными средствами предприятия и их хищение путем растраты в пользу своей супруги. Последующие попытки подсудимого легализовать и оправдать необоснованное начисление К.Т. заработной платы, по мнению суда, были подчинены стремлению скрыть совершаемое преступление.
При этом, в силу уставных документов, должностной инструкции Кириченко А.С. как директор муниципального предприятия был обязан обеспечить сохранность вверенного ему учредителем и по должности имущества, включая денежные фонды и оборотные средства МУП, однако в разрез с интересами предприятия пошел на хищение его денежных средств путем растраты.
Одновременно с этим для достижения преступной цели Кириченко А.С., безусловно, воспользовался своими должностными полномочиями как директора, благодаря которым сумел отстранить Ц. от занимаемой должности, затем распорядился и так обеспечил документальное трудоустройство жены на должность, после чего при исполнении своих обязанностей способствовал созданию видимости участия супруги в трудовой деятельности предприятия и начислению ей заработной платы за неисполняемую ею работу, для чего утверждал и подписывал необходимые документы (доводы подсудимого о выплате основной части похищенных средств жене после его увольнения не исключают изложенного вывода суда). В силу этого, суд соглашается с выводом следствия о совершении хищения вверенного имущества с использованием служебного положения.
С учетом изложенного выше суд находит ошибочными и основанными на неверном толковании положений уголовного закона доводы защитника подсудимого о том, что Кириченко А.С. возглавлял коммерческое учреждение, действовал исключительно в рамках предоставленных полномочий, а потому не может нести ответственности за преступные действия, совершенные с использованием служебного положения. По убеждению суда, данные аргументы адвоката идут в разрез с положениями примечания к ст. 285 УК РФ, относящего к субъектам должностных преступлений лиц, выполняющих организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции в муниципальных предприятиях.
Как следует из материалов дела, учредительных и иных документов такими полномочиями Кириченко А.С. как директор МУП был наделен, а единственным учредителем предприятия являлось администрация муниципального образования.
Не освобождают подсудимого от ответственности и доводы защитника о необходимости принимать им меры по своевременной выплате заработной плате, приведенные защитой сведения о привлечении Кириченко А.С. как директора к административной ответственности за допущенные нарушения трудового законодательства.
На основании изложенного суд находит доказанной вину Кириченко А.С. в совершении хищения вверенных денежных средств, а данные его действия квалифицирует по ст. 160 ч. 3 УК РФ как растрату, т.е. хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенную лицом с использованием своего служебного положения.
Помимо этого суд находит доказанной и вину Кириченко А.С. в совершении второго преступления.
При этом, суд находит откровенно надуманными и недостоверными доводы стороны защиты о завладении Кириченко А.С. похищенным системным блоком по заблуждению и в силу ошибки, считает данные утверждения продиктованными стремлением избежать ответственности, а потому относится к ним критически, принимая лишь в той степени, в которой они согласуются с иными доказательствами. По убеждению суда данные аргументы подсудимого и его защитника в достаточной мере опровергнуты исследованными судом доказательствами.
Как установлено выше, в силу занимаемой должности Кириченко А.С. был обязан обеспечить сохранность и рациональное использование вверенного ему как директору имущества предприятия, а также имущества вверенного в оперативное управление. Учредительными и служебными документами он был наделен организационно-распорядительными полномочиями в отношении и такого имущества.
Согласно утвержденного 01 февраля 2017 года акта приема-передачи под ответственность Кириченко А.С. как директора МУП было передано оборудование, включая упомянутый выше системный блок, для реализации программы для эффективного обслуживания населения.
Как следует из исследованных судом документов и показаний представителей **** данное оборудование было приобретено за счет средств республиканского бюджета, находилось на балансе ГАУ, а администрации ****» и иным правообладателям передано на праве оперативного управления.
Судом установлено, что в феврале 2017 года оборудование, включая системный блок, было вверено директору ****» Кириченко А.С. и использовалось в производственном процессе, что подтверждено работниками предприятия, в частности, сотрудниками АДС, косвенно сторожами МУП.
Согласно показаний Л. она обнаружила пропажу оборудования незадолго до своего увольнения в сентябре 2017 года, о чем уведомила мастера. На фоне этого из материалов дела следует, что Кириченко А.С. уволился с предприятия 29 сентября 2017 года, однако согласно показаний Л. мер к розыску имущества никто не принимал.
После этого, согласно показаний нового директора МУП Ф.Г. Кириченко А.С. уклонился от передачи имущества, а при попытке розыска отсутствующего оборудования, сообщил Ф.Г., что компьютер находится (должен находится) в офисе.
На фоне этого разыскиваемый в числе иного оборудования системный блок (его инвентарный номер позволил идентифицировать блок как входящий в приобретенный **** комплект) был обнаружен в квартире семьи К. спустя более, чем полгода после увольнения Кириченко А.С., – 27 апреля 2018 года.
Анализ указанных фактов в совокупности позволяет суду сделать вывод, что Кириченко А.С. был уведомлен о недостаче оборудования, в т.ч. и до увольнения (в силу чего не мог в силу заблуждения владеть (а согласно показаний его супруги именно он распоряжается в семье оргтехникой) чужим системным блоком), однако не принял (в т.ч. как лицо, ранее ответственное за сохранность имущества) мер к его розыску, напротив фактически удерживал и использовал чужой системный блок до его изъятия сотрудниками полиции.
Данные обстоятельства наглядно свидетельствуют о том, что Кириченко А.С. осознанно и незаконно завладел, а потому умышленно не принял мер к розыску пропавшего оборудования до своего увольнения, а затем удерживал в своем пользовании ранее вверенный ему системный блок, что с учетом данных о стоимости блока (определенной следствием по накладным за вычетом совокупной цены клавиатуры и компьютерной мыши) указывает на корыстный характер его поведения.
Согласно показаний свидетеля Л., в период пропажи оборудования ключи от служебного помещения она передавала мастеру, директору Кириченко А.С. либо его секретарю. С учетом обнаружения похищенного блока именно в квартире подсудимого суд приходит к выводу, что доступ к ключам (а соответственно и к служебному помещению по месту нахождения компьютера) был обусловлен служебным положением Кириченко А.С. как директора и использован им вопреки интересам предприятия для неправомерного завладения вверенным ему имуществом.
Не исключают изложенных выводов суда показания подсудимого и свидетелей об использовании им на работе собственного компьютера, что никак не порождало права на завладение вверенным ему чужим имуществом. Более того, из показаний самого подсудимого следует, что в своей работе как директора он использовал свой ноутбук (что, по мнению суда, дало стороне защиты основания для выдвижения версии об использовании на работе и своего системного блока).
С учетом изложенного суд находит доказанным факт умышленного хищения Кириченко А.С. изъятого системного блока, а данные его действия квалифицирует по ст. 160 ч. 3 УК РФ как присвоение, т.е. хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенное лицом с использованием своего служебного положения.
Назначая наказание подсудимому, суд учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, размер ущерба, возраст и личность подсудимого, который ранее не судим, привлекался к административной ответственности в связи с производственной деятельностью, женат, воспитывает двух малолетних детей, по месту жительства охарактеризован нейтрально, по месту работы – положительно.
Обстоятельств, отягчающих наказание подсудимого, судом не установлено.
Обстоятельством, смягчающим наказания Кириченко А.С., является наличие на иждивении двух малолетних детей.
Учитывая, тяжесть и обстоятельства совершенных преступлений, размер ущерба, данные о личности подсудимого, отсутствие отягчающих и наличие смягчающего наказание обстоятельств, влияние наказания на условия жизни семьи подсудимого, суд считает, что на достижение целей наказания можно рассчитывать исключительно при реальном лишении Кириченко А.С. свободы, поскольку иные меры наказания, по убеждению суда, не обеспечат исправления подсудимого, предупреждение совершения им новых преступлений, а равно восстановление социальной справедливости.
С учетом совершения Кириченко А.С. двух корыстных преступлений с использованием служебного положения в непродолжительный период времени суд не усматривает оснований для применения положений ст. ст. 15 ч. 6, 64, 73 УК РФ.
Учитывая корыстный характер преступлений, а равно размеры причиненного ущерба, суд находит необходимым также определить подсудимому за каждое из преступлений и дополнительное наказание в виде штрафа.
Учитывая, что Кириченко А.С. признан виновным в совершении тяжких преступлений, в соответствии со ст. 58 ч. 1 п. «б» УК РФ он подлежит для отбытия наказания направлению в исправительную колонию общего режима.
Учитывая, что ущерб, причиненный **** в результате необоснованного начисления и выплаты заработной платы К.Т., объективно подтвержден представленными суду материалами, гражданский иск предприятия в лице арбитражного управляющего подлежит удовлетворению в полном размере.
В целях исполнения наказания в виде штрафа и обеспечения возмещения причиненного преступлением ущерба, руководствуясь положениями ст. 115 ч. 9 УПК РФ и принимая во внимание, что необходимость в аресте имущества подсудимого, наложенного постановлением Печорского городского суда от 19 апреля 2018 года, не отпала, суд находит необходимым сохранить арест на принадлежащее Кириченко А.С. нежилое помещение площадью ****
Процессуальные издержки по делу не заявлены.
На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 307-309 УПК РФ, суд
ПРИГОВОРИЛ:
Признать Кириченко Артема Сергеевича виновным в совершении двух преступлений, предусмотренных ст. 160 ч. 3 УК РФ, и назначить ему наказание в виде:
- по ст. 160 ч. 3 УК РФ (по факту растраты) - двух лет лишения свободы со штрафом в размере десяти тысяч рублей;
- по ст. 160 ч. 3 УК РФ (по факту присвоения) – одного года лишения свободы со штрафом в размере семи тысяч рублей.
В соответствии со ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения окончательно определить Кириченко А.С. наказание в виде двух лет шести месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима со штрафом в размере пятнадцати тысяч рублей.
Меру пресечения в отношении Кириченко А.С. до вступления приговора в законную силу изменить на заключение под стражу, взять под стражу в зале суда. Срок наказания исчислять с 11 июня 2019 года, время содержания осужденного под стражей с 11 июня 2019 года по дату вступления приговора в законную силу зачесть в срок отбывания наказания из расчета один день содержания под стражей за полтора дня лишения свободы.
Наказание в виде штрафа исполнять самостоятельно.
Вещественные доказательства: детализацию телефонных переговоров на оптическом диске, банковские выписки ПАО «Сбербанк России» хранить при деле; служебную документацию, изъятую в **** - возвратить по принадлежности в **** (конкурсной администрации предприятия); системный блок **** с инвентарным №... – передать в администрацию **** два системных блока и один моноблок ПЭВМ вернуть Кириченко А.С. (либо его супруге - К.Т.).
Гражданский иск **** удовлетворить. Взыскать с Кириченко Артема Сергеевича в пользу **** в счет возмещения ущерба, причиненного преступлением, 106173,23 рубля.
Сохранить арест, наложенный на принадлежащее Кириченко А.С. нежилое помещение площадью **** до исполнения приговора в части взысканий штрафа и погашения исковых требований ****
Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в Верховный суд Республики Коми через Печорский городской суд в течение 10 суток со дня его провозглашения, осужденным – с момента получения копии приговора.
В случае подачи апелляционной жалобы осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции. Осужденный вправе заявить в письменном виде о своем желании иметь защитника при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции, поручить осуществление своей защиты избранному защитнику либо ходатайствовать о назначении защитника.
Судья - А.М. Барабкин
