ВЕРХОВНЫЙ СУД
РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ
судья Наумова А.В.
дело №33-1552/2019
поступило 19 марта 2019 г.
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
13 мая 2019 года г. Улан-Удэ
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Cуда Республики Бурятия в составе председательствующего судьи Васильевой С.Д., судей коллегии Дампиловой Ц.В., Вольной Е.Ю., при секретаре Петровой Е.М., рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Трифоновой Т.Ю. к индивидуальному предпринимателю ГК(Ф)Х Нимаевой Х.Ц. о признании договора оказания услуг трудовым договором, истребовании документов, возложении обязанности оплатить налоги и сборы, взыскании компенсации морального вреда, по апелляционной жалобе истца Трифоновой Т.Ю. на решение Советского районного суда г. Улан-Удэ от 15 января 2019 года, которым исковые требования Трифоновой Т.Ю. оставлены без удовлетворения.
Заслушав доклад судьи Вольной Е.Ю., проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
Обращаясь в суд с иском к ИП ГК(Ф)Х Нимаевой Х.Ц. (далее – ИП Нимаева Х.Ц.), истец Трифонова Т.Ю. просила признать договор возмездного оказания услуг, заключенный между ней и ответчиком ИП Нимаевой Х.Ц., трудовым договором; обязать ответчика оплатить все положенные налоги и сборы; взыскать с ИП Нимаевой Х.Ц. в ее пользу компенсацию морального вреда в размере 50 000 руб.; истребовать у ответчика договоры возмездного оказания услуг, заключенные в период с 14.03.2017 г. по 05.05.2017 г. и трудовые контракты, заключенные ответчиком с Государственным казенным учреждением «Хозяйственно-транспортный комплекс Администрации Главы Республики Бурятия и Правительства Республики Бурятия».
Иск мотивировав тем, что в октябре 2018 года истец Трифонова Т.Ю. получила налоговое уведомление о необходимости оплаты налога на доходы физических лиц на основании сведений, поданных налоговым агентом Нимаевой Х.Ц. Полагает, что она не должна оплачивать налог на доходы физических лиц, поскольку заключенный 14 марта 2017 г. между ней и ИП Нимаевой Х.Ц. договор о возмездном оказании услуг является трудовым, так как она работала уборщиком помещений по графику с 18.00 час. до 22.00 час. под руководством ответственного лица (менеджера), который обеспечивал соблюдение истцом на рабочем месте требований охраны труда, техники безопасности, поведения на территории объекта заказчика, тем более, что оговоренный в договоре срок с 14 марта 2017 г. по 30 апреля 2017 г. неоднократно продлевался. На нее была возложена конкретная трудовая функция, которую она должна была выполнять согласно графику на протяжении всего срока действия договора, за что работодатель выплачивал ежемесячно вознаграждение. Работа носила постоянный характер, то есть длилась продолжительное время, в своей работе она подчинялась Нимаевой Х.Ц. и назначаемым ею менеджерам, а также правилам внутреннего трудового распорядка. Истец полагает, что указанные выше признаки свидетельствовали о наличии с ответчиком трудовых отношений, которые не были оформлены надлежащим образом.
Определением суда к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечено ГКУ «Хозяйственно-транспортный комплекс Администрации Главы РБ и Правительства РБ».
В судебном заседании истец Трифонова Т.Ю. доводы, изложенные в исковом заявлении, поддержала в полном объеме.
Ответчик индивидуальный предприниматель Нимаева Х.Ц., извещенная о рассмотрении дела, в судебное заседание не явилась, представила письменный отзыв, в котором просила отказать в удовлетворении исковых требований, указав, что в сложившихся между сторонами отношениях отсутствуют признаки трудовых отношений и трудового договора, истцом пропущен срок исковой давности и не имеется оснований для взыскания компенсации морального вреда.
Представитель третьего лица ГКУ «Хозяйственно-транспортный комплекс Администрации Главы Республики Бурятия и Правительства Республики Бурятия», извещенный о рассмотрении дела, в судебное заседание не явился.
Районным судом постановлено указанное выше решение, с которым не согласилась истец Трифонова Т.Ю., в апелляционной жалобе просит решение суда отменить, ссылаясь на те же доводы, что и в заявленных требованиях, указывая на то, что суд не в полном объеме исследовал материалы по данному делу, не истребовал у ответчика документы, подтверждающие порядок и сроки выполнения работы, а именно: контракты между ГКУ «Хозяйственно-транспортный комплекс Администрации Главы РБ и Правительства Бурятии» и ИП Нимаевой Х.Ц., акты выполненных работ, финансовые документы о вознаграждении за выполненные работы, документы об обязательных отчислениях в Пенсионный фонд РБ и в налоговую инспекцию. Ответчиком был представлен договор за один месяц, остальные договоры и документы не были представлены. В представленном ответчиком договоре возмездного оказания услуг от 14.03.2017 г. указано, что расчет будет производиться без удержания НДФЛ, что нарушает положения статей 224 и 226 Налогового кодекса РФ. Как считает апеллянт, согласно указанным статьям, обязанность оплаты НДФЛ лежит на налоговом резиденте, которым является ИП Нимаева Х.Ц. Договор не раз продлевался, фактически имели место трудовые отношения между сторонами, которые надлежащим образом не были оформлены. По мнению апеллянта, суд должен был установить, имелись ли в действительности признаки трудовых отношений. Кроме этого, не согласна с выводом суда о пропуске ею срока обращения в суд, установленного ст. 392 ТК РФ, так как о нарушении своих прав она узнала только в октябре 2018 г., когда получила уведомление от налогового органа о необходимости оплаты налога на доходы физических лиц, ссылается на обязанность ответчика компенсировать ей моральный вред.
В суд апелляционной инстанции стороны не явились, извещены надлежаще.
Проверив материалы дела и решение суда в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для его отмены в связи со следующим.
Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований Трифоновой Т.Ю. о признании отношений, возникших на основании гражданско-правового договора, трудовыми и иных взаимосвязанных с ними требований, суд первой инстанции пришел к выводу, что между истцом и ответчиком имели место гражданско-правовые отношения по договору возмездного оказания услуг от 14.03.2017 г., так как истцом не представлено доказательств, подтверждающих факт наличия трудовых отношений с ответчиком ИП Нимаевой Х.Ц. Суд первой инстанции также полагал, что самостоятельным основанием для отказа Трифоновой Т.Ю. в удовлетворении заявленных исковых требований является пропуск без уважительных причин предусмотренного статьей 392 ТК РФ трехмесячного срока для обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора, о чем было заявлено стороной ответчика, поскольку договор возмездного оказания услуг был заключен 14.03.2017 г., и истец была вправе оспорить данный договор в течение трех месяцев со дня его заключения, однако в суд с иском истец обратилась по истечении этого срока.
Судебная коллегия не соглашается с выводами суда о наличии между сторонами гражданско-правовых отношений по следующим основаниям.
В соответствии с частью 4 статьи 11 Трудового кодекса Российской Федерации, если отношения, связанные с использованием личного труда, возникли на основании гражданско-правового договора, но впоследствии в порядке, установленном данным кодексом, другими федеральными законами, были признаны трудовыми отношениями, к таким отношениям применяются положения трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права.
Трудовые отношения - отношения, основанные на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции (работы по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации; конкретного вида поручаемой работнику работы) в интересах, под управлением и контролем работодателя, подчинении работника правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда, предусмотренных трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором. Заключение гражданско-правовых договоров, фактически регулирующих трудовые отношения между работником и работодателем, не допускается (статья 15 Трудового кодекса Российской Федерации).
В силу статьи 56 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор - соглашение между работодателем и работником, в соответствии с которым работодатель обязуется предоставить работнику работу по обусловленной трудовой функции, обеспечить условия труда, предусмотренные трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами и данным соглашением, своевременно и в полном размере выплачивать работнику заработную плату, а работник обязуется лично выполнять определенную этим соглашением трудовую функцию в интересах, под управлением и контролем работодателя, соблюдать правила внутреннего трудового распорядка, действующие у данного работодателя.
В статье 57 Трудового кодекса Российской Федерации приведены требования к содержанию трудового договора, в котором, в частности, указываются: фамилия, имя, отчество работника и наименование работодателя (фамилия, имя, отчество работодателя - физического лица), заключивших трудовой договор, место и дата заключения трудового договора. Обязательными для включения в трудовой договор являются следующие условия: место работы; трудовая функция (работа по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации; конкретный вид поручаемой работнику работы); дата начала работы, а в случае, когда заключается срочный трудовой договор, - также срок его действия и обстоятельства (причины), послужившие основанием для заключения срочного трудового договора в соответствии с данным кодексом или иным федеральным законом; условия оплаты труда (в том числе размер тарифной ставки или оклада (должностного оклада) работника, доплаты, надбавки и поощрительные выплаты); режим рабочего времени и времени отдыха (если для данного работника он отличается от общих правил, действующих у данного работодателя); гарантии и компенсации за работу с вредными и (или) опасными условиями труда, если работник принимается на работу в соответствующих условиях, с указанием характеристик условий труда на рабочем месте, условия, определяющие в необходимых случаях характер работы (подвижной, разъездной, в пути, другой характер работы); условия труда на рабочем месте; условие об обязательном социальном страховании работника в соответствии с этим кодексом и иными федеральными законами.
Трудовой договор вступает в силу со дня его подписания работником и работодателем, если иное не установлено названным кодексом, другими федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации или трудовым договором, либо со дня фактического допущения работника к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного на это представителя (часть 1 статьи 61 Трудового кодекса Российской Федерации).
Трудовой договор заключается в письменной форме, составляется в двух экземплярах, каждый из которых подписывается сторонами (часть 1 статьи 67 Трудового кодекса Российской Федерации).
В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в пункте 2.2 определения от 19 мая 2009 г. №597-О-О, в целях предотвращения злоупотреблений со стороны работодателей и фактов заключения гражданско-правовых договоров вопреки намерению работника заключить трудовой договор, а также достижения соответствия между фактически складывающимися отношениями и их юридическим оформлением федеральный законодатель предусмотрел в части четвертой статьи 11 Трудового кодекса Российской Федерации возможность признания в судебном порядке наличия трудовых отношений между сторонами, формально связанными договором гражданско-правового характера, и установил, что к таким случаям применяются положения трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права (абзац третий пункта 2.2 определения Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 2009 г. №597-О-О).
Данная норма Трудового кодекса Российской Федерации направлена на обеспечение баланса конституционных прав и свобод сторон трудового договора, а также надлежащей защиты прав и законных интересов работника как экономически более слабой стороны в трудовом правоотношении, что согласуется с основными целями правового регулирования труда в Российской Федерации как социальном правовом государстве (статья 1, часть 1; статьи 2 и 7 Конституции Российской Федерации) (абзац четвертый пункта 2.2 определения Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 2009 г. №597-О-О).
Указанный судебный порядок разрешения споров о признании заключенного между работодателем и лицом договора трудовым договором призван исключить неопределенность в характере отношений сторон таких договоров и их правовом положении, а потому не может рассматриваться как нарушающий конституционные права граждан. Суды общей юрисдикции, разрешая подобного рода споры и признавая сложившиеся отношения между работодателем и работником либо трудовыми, либо гражданско-правовыми, должны не только исходить из наличия (или отсутствия) тех или иных формализованных актов (гражданско-правовых договоров, штатного расписания и т.п.), но и устанавливать, имелись ли в действительности признаки трудовых отношений и трудового договора, указанные в статьях 15 и 56 Трудового кодекса Российской Федерации. Из приведенных в этих статьях определений понятий «трудовые отношения» и «трудовой договор» не вытекает, что единственным критерием для квалификации сложившихся отношений в качестве трудовых является осуществление лицом работы по должности в соответствии со штатным расписанием, утвержденным работодателем, - наличие именно трудовых отношений может быть подтверждено ссылками на тарифно-квалификационные характеристики работы, должностные инструкции и любым документальным или иным указанием на конкретную профессию, специальность, вид поручаемой работы (абзацы пятый и шестой пункта 2.2 определения Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 2009 г. №597-О-О).
Порядок признания отношений, связанных с использованием личного труда, которые были оформлены договором гражданско-правового характера, трудовыми отношениями регулируется статьей 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации, часть 3 которой содержит положение о том, что неустранимые сомнения при рассмотрении судом споров о признании отношений, возникших на основании гражданско-правового договора, трудовыми отношениями толкуются в пользу наличия трудовых отношений.
В соответствии с частью 4 статьи 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации, если отношения, связанные с использованием личного труда, возникли на основании гражданско-правового договора, но впоследствии в порядке, установленном частями первой - третьей данной статьи были признаны трудовыми отношениями, такие трудовые отношения между работником и работодателем считаются возникшими со дня фактического допущения физического лица, являющегося исполнителем по указанному договору, к исполнению предусмотренных указанным договором обязанностей.
Согласно разъяснениям, содержащимся в абзаце третьем пункта 8 и в абзаце втором пункта 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. №2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации», если между сторонами заключен договор гражданско-правового характера, однако в ходе судебного разбирательства будет установлено, что этим договором фактически регулируются трудовые отношения между работником и работодателем, к таким отношениям в силу части четвертой статьи 11 Трудового кодекса Российской Федерации должны применяться положения трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права.
Из приведенного правового регулирования и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что в целях защиты прав и законных интересов работника как экономически более слабой стороны в трудовом правоотношении при разрешении трудовых споров по заявлениям работников (в том числе об установлении факта нахождения в трудовых отношениях) суду следует устанавливать наличие либо отсутствие трудовых отношений между работником и работодателем. При этом суды должны не только исходить из наличия (или отсутствия) тех или иных формализованных актов (гражданско-правовых договоров, штатного расписания и т.п.), но и устанавливать, имелись ли в действительности признаки трудовых отношений и трудового договора, указанные в статьях 15 и 56 Трудового кодекса Российской Федерации.
Суды вправе признать наличие трудовых отношений между сторонами, формально связанными гражданско-правовым договором, если в ходе судебного разбирательства будет установлено, что этим договором фактически регулируются трудовые отношения. В этих случаях трудовые отношения между работником и работодателем считаются возникшими со дня фактического допущения физического лица к исполнению предусмотренных гражданско-правовым договором обязанностей, а неустранимые сомнения при рассмотрении судом споров о признании отношений, возникших на основании гражданско-правового договора, трудовыми отношениями толкуются в пользу наличия трудовых отношений.
Между тем, нормы трудового законодательства, определяющие понятие трудовых отношений, их отличительные признаки и особенности, форму трудового договора и его содержание, механизмы осуществления прав работника при разрешении споров с работодателем по квалификации сложившихся отношений в качестве трудовых, судами первой и апелляционной инстанций применены не были, как не были учтены правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, изложенная в пункте 2.2 определения от 19 мая 2009 г. №597-О-О, а также разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, данные в постановлении от 17 марта 2004 г. №2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации».
Вывод суда первой инстанций об отсутствии между истцом и ответчиком трудовых отношений сделан без учета норм Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре возмездного оказания услуг (глава 39 названного кодекса), без установления содержания этих договоров и признаков в сравнении с трудовым договором и трудовыми отношениями.
В обоснование заявленных требований Трифонова Т.Ю. указывала, что договор возмездного оказания услуг ответчик ИП Нимаева Х.Ц. заключала с ней на выполнение работы не разового, а постоянного характера, то есть на осуществление трудовой функции, а именно работы в качестве уборщика помещения ГКУ «Хозяйственно-транспортный комплекс Администрации Главы Республики Бурятия и Правительства Республики Бурятия», согласно графику, при этом работа длилась продолжительное время, в своей работе она подчинялась Нимаевой Х.Ц. и назначаемым ею менеджерам, а также правилам внутреннего трудового распорядка, также она должна была соблюдать правила охраны труда и безопасности под руководством менеджера, соблюдать правила поведения на территории объекта заказчика. За работу она получала ежемесячное вознаграждение.
Указанные истцом обстоятельства в обоснование заявленных требований ответчиком ИП Нимаевой Х.Ц. не оспаривались.
Согласно п. 1 ст. 432 Гражданского кодекса РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.
В соответствии с п. 1 ст. 779 ГК РФ по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.
К договору возмездного оказания услуг применяются общие положения о подряде (статьи 702 - 729 ГК РФ) и положения о бытовом подряде (статьи 730 - 739 ГК РФ), если это не противоречит статьям 779 - 782 этого кодекса, а также особенностям предмета договора возмездного оказания услуг (статья 783 ГК РФ).
По смыслу приведенных выше норм Гражданского кодекса РФ договор возмездного оказания услуг заключается для выполнения исполнителем определенного задания заказчика, согласованного сторонами при заключении договора. Целью договора возмездного оказания услуг является не выполнение работы как таковой, а осуществление исполнителем действий или деятельности на основании индивидуально-конкретного задания к оговоренному сроку за обусловленную в договоре плату.
От договора возмездного оказания услуг трудовой договор отличается предметом договора, в соответствии с которым исполнителем (работником) выполняется не какая-то конкретная разовая работа, а определенные трудовые функции, входящие в обязанности физического лица - работника, при этом важен сам процесс исполнения им этой трудовой функции, а не оказанная услуга. Также по договору возмездного оказания услуг исполнитель сохраняет положение самостоятельного хозяйствующего субъекта, в то время как по трудовому договору работник принимает на себя обязанность выполнять работу по определенной трудовой функции (специальности, квалификации, должности), включается в состав персонала работодателя, подчиняется установленному режиму труда и работает под контролем и руководством работодателя; исполнитель по договору возмездного оказания услуг работает на свой риск, а лицо, работающее по трудовому договору, не несет риска, связанного с осуществлением своего труда.
Между тем, норма ч. 3 ст. 19.1 ТК РФ предусматривает необходимость толкования в пользу наличия трудовых отношений именно неустранимых сомнений, которых при рассмотрении данного гражданского дела судом первой инстанции, с учетом исследования и оценки всей совокупности имеющихся в материалах дела доказательств (письменных доказательств, показания свидетелей, объяснений истцов) не было установлено.
При этом доказательства о заключении гражданско-правового договора, о его соответствии вышеприведенных нормам Гражданского кодекса РФ, должна предоставить суду ответчик, а не истец, как указано в решении суда.
Судебная коллегия считает, что исходя из анализа выполняемой истцом Трифоновой Т.Ю. работы, последняя была допущена к работе с ведома работодателя, лично выполняла трудовые обязанности согласно указаний ИП Нимаевой Х.Ц. и под ее контролем, соблюдала правила организации труда на объекте, где она производила уборку, выполняла работу по уборке помещения, для выполнения указанной работы ей было отведено рабочее место, получала ежемесячное вознаграждение за проделанную работу. Порученная истцу на основании договора работа по своему характеру не предполагала конкретного объема и достижения конечного результата. Сложившиеся отношения сторон носили длящийся характер и не ограничивались исполнением единичной обязанности.
Кроме того, оплата за выполненную работу производилась ежемесячно в одном и том же размере, при этом исходя из условий заключенного с истцом договора, независимо от объема выполненной работы, размер оплаты представляет собой установление фиксированного размера оплаты труда.
Приведенные обстоятельства характеризует сложившиеся отношения между истцом и ответчиком как трудовые.
Вместе с тем, судебная коллегия, придя к выводу, что между истцом и ответчиком фактически был заключен трудовой договор, не находит оснований для отмены судебного решения, поскольку, как правильно указал суд первой инстанции, истцом пропущен трехмесячный срок для обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора.
Частью 1 статьи 392 ТК РФ предусмотрено, что работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по спорам об увольнении - в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки.
При пропуске по уважительным причинам сроков, установленных частями 1, 2 и 3 статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации, они могут быть восстановлены судом (часть 4 статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации).
В абзаце пятом пункта 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. №2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» разъяснено, что в качестве уважительных причин пропуска срока обращения в суд могут расцениваться обстоятельства, препятствовавшие данному работнику своевременно обратиться с иском в суд за разрешением индивидуального трудового спора (например, болезнь истца, нахождение его в командировке, невозможность обращения в суд вследствие непреодолимой силы, необходимость осуществления ухода за тяжелобольными членами семьи).
Исходя из требований части 4 статьи 198 ГПК РФ обстоятельства, касающиеся причин пропуска работником срока на обращение в суд за разрешением индивидуального трудового спора, и их оценка судом должны быть отражены в решении.
Из данных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что работникам, не реализовавшим свое право на обращение в суд в установленный законом срок по уважительным причинам, этот срок может быть восстановлен в судебном порядке. Перечень уважительных причин, при наличии которых пропущенный срок для обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора может быть восстановлен судом, законом не установлен. Приведенный в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации перечень уважительных причин пропуска срока обращения в суд исчерпывающим не является.
Соответственно, с учетом положений статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации в системной взаимосвязи с требованиями статей 2, 67, 71 ГПК РФ суд, оценивая, является ли то или иное обстоятельство достаточным для принятия решения о восстановлении работнику пропущенного срока для обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора, не должен действовать произвольно, а обязан проверять и учитывать всю совокупность обстоятельств конкретного дела, не позволивших лицу своевременно обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора.
По настоящему делу, суд первой инстанции, приходя к выводу о пропуске срока на обращение в суд, установленного ч. 1 ст. 392 ТК РФ, не учел указанные выше правовые нормы и разъяснения по их применению, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. №2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации», не выяснил вопрос, по какой причине был пропущен данный срок, являются ли данные причины уважительными для восстановления срока, при этом данные вопросы подлежали выяснению независимо от того, заявлялось ли истцом ходатайство о восстановлении срока.
В исковом заявлении, в апелляционной жалобе и в суде первой инстанции истец Трифонова Т.Ю. указывала, что она срок обращения в суд, установленный ч. 1 ст. 392 ТК РФ, не пропускала, так как о нарушении своих прав она узнала в октябре 2018 г., когда получила налоговое уведомление о необходимости оплаты ею налога на НДФЛ на основании сведений, поданных налоговым агентом Нимаевой Х.Ц.
Иных уважительных причин истец суду не приводила.
Между тем, доводы истца о том, что срок для обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора начинает течь с октября 2018 г., то есть с момента получения налогового уведомления, не состоятельны.
Из заключенного между сторонами договора (л.д. 17) усматривается, что срок его действия определен с 14.03.2017 г. по 30.04.2017 г.
В отзыве на иск ответчик ИП Нимаева Х.Ц. указывала, что срок действия договора – до 05.05.2017 г.
В суде первой инстанции Трифонова Т.Ю. пояснила, что работала у ответчика до осени 2017 г.
Как следует из материалов дела, договор возмездного оказания услуг от 14 марта 2017 г. был подписан истцом Трифоновой Т.Ю., 24 марта 2017 г. она получила второй экземпляр договора, что свидетельствует о том, что истец о заключении с ней гражданско-правового договора достоверно знала 24 марта 2017 г. при получении ею второго экземпляра. При рассмотрении дела в суде первой инстанции Трифонова Т.Ю. указывала, что договор не продлевался.
Даже если учесть, что имело место длящееся нарушение трудовых прав истца до прекращения между сторонами трудовых отношений, то есть до осени (сентября) 2017 г., то трехмесячный срок обращения в суд истек 01.12.2018 г. В суд же иск направлен почтой истцом 23 ноября 2018 г. (л.д. 6), то есть по истечении более одиннадцати месяцев с того момента, как истец узнала о нарушении трудовых прав.
О том, что стороны предусмотрели условие об оплате труда без удержания НДФЛ, истцу было известно при заключении оспариваемого договора (п. 3.2 Договора возмездного оказания услуг от 14.03.2017 г.).
При таких обстоятельствах, коллегия соглашается с выводом суда, что истцом пропущен срок для обращения в суд за разрешением индивидуального спора, предусмотренного частью 1 статьи 392 Трудового кодекса РФ.
Каких-либо уважительных причин для восстановления данного срока судом первой инстанции истцом не приведены.
Поскольку исковые требования о признании договора оказания услуг трудовым договором подлежали оставлению без удовлетворения, не имелось оснований и для удовлетворения производных требований.
Несмотря на то, что суд первой инстанции сделал неверное суждение об отсутствии между сторонами трудовых отношений, оснований для отмены судебного решения, принятого по существу правильно, коллегия не усматривает.
На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
Решение Железнодорожного районного суда г. Улан-Удэ от 15 января 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.
Председательствующий: С.Д.Васильева
Судьи коллегии: Ц.В.Дампилова
Е.Ю.Вольная
