ВЕРХОВНЫЙ СУД
РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
дело № 33-18128/2018
06 сентября 2018 года г. Уфа
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан в составе
председательствующего Вахитовой Г.Д.,
судей Абдрахмановой А.Я. и Гареевой Д.Р.,
при секретаре Идельбаеве З.Р.
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к Государственному бюджетному учреждение Республики Башкортостан «Государственная кадастровая оценка и технически инвентаризация» (далее - ГБУ РБ «ГКО и ТИ»), Будякскому территориальному участку Октябрьского филиала ГУП БТИ РБ, ФИО2 о взыскании стоимости произведенных улучшений имущества, компенсации морального вреда, встречному иску ФИО2 к ФИО1 об обязании привести объект недвижимого имущества и земельный участок в первоначальное положение
по апелляционной жалобе ФИО2 на решение Советского районного суда г. Уфы Республики Башкортостан от 22 июня 2018г.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Республики Башкортостан Гареевой Д.Р., объяснения ФИО2 и ее представителя ФИО3, поддержавших доводы апелляционной жалобы, ФИО1 и его представителя ФИО4, возражавших против удовлетворения апелляционной жалобы, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
ФИО5 обратился в суд с иском к ГБУ РБ «ГКО и ТИ», ФИО6 Октябрьского филиала ГУП БТИ РБ, ФИО2 о взыскании солидарно стоимости произведенных неотделимых улучшений имущества в размере 1 022 904 руб., компенсации морального вреда в размере 300 000 руб.
Свои требования мотивирует тем, что 28 января 2007 г. умер ФИО7, который являлся отцом его супруги ФИО8 06 апреля 2011 г. его супруга ФИО8 зарегистрировала за собой право собственности на жилой дом, расположенный по адресу: адрес 18 июня 2016 г. его супруга умерла. Истец обратился к нотариусу с заявлением о принятии наследства после смерти своей супруги. Решениями Благоварского межрайонного суда Республики Башкортостан от 19 сентября 2016 г. (с учетом апелляционного определения Верховного Суда Республики Башкортостан от 23 ноября 2016 г.) и от 27 декабря 2016 г., свидетельство о праве на наследство на дом и земельный участок по указанному адресу, выданное на имя его супруги было признано недействительным, записи о государственной регистрации права собственности ФИО8 на указанные объекты недвижимости исключены из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним. За ФИО2 признано право собственности на указанные жилой дом и земельный участок.
Вышеуказанными решениями судов установлено, что в 2011 году ФИО8 обратилась в бюро технической инвентаризации с заявлением об изготовлений технического паспорта на объект недвижимости, расположенного по адресу: РБ, адрес. Однако в справке специалист ошибочно не указал сведения о наличии договора дарения от 29 июня 1998 года, составленного ФИО7 на имя дочери ФИО9, зарегистрированного в Буздякском территориально участке бюро технической инвентаризации 29 июня 1998 года в реестровой книге за №98. Из-за этой информации в документах спорный жилой дом был оформлен собственность его покойной супруги, но в последующем решением суда признан собственностью ФИО9, хотя с момента смерти ФИО7 в 1998 году до настоящего времени ФИО9 в спорном доме не проживала, расходы по уплате земельного, имущественного налога и капитальному ремонт и постройке новых объектов не несла, домовладением не интересовалась, о правах на домовладение не заявляла. Домовладение в пользование ФИО9 не передавалось, она в него не вселялась. Договор дарения был зарегистрирован в БТИ Буздякского района после вступления в силу «Закона о государственной регистрации права на недвижимое имущество и сделок с ним» с нарушением порядка, установленного законодательством. Из-за предоставления неправильной информации в документах, спорный жилой дом был признан собственностью ФИО9
После постройки спорного жилого дома в 1965 году, он был без каких-либо коммунальных удобств, за весь период проживания в спорном жилом доме с 2007 года по настоящее время ФИО5 и ФИО8 за счет личных средств произвели существенные затраты на содержание и ремонт дома и надворных построек. Истец не знал и не мог знать о правах ФИО9 на спорное жилое помещение ввиду отсутствия должной информации о наличии договора дарения. Таким образом, ему должны быть возмещены произведенные затраты на ремонт и улучшение спорного жилого дома и надворных построек.
ФИО2 обратилась со встречным иском к ФИО5, в котором просит обязать ответчика ФИО1 за свой счет привести объект недвижимого имущества - жилой дом в первоначальное состояние, путем сноса самовольной постройки, бани, сарая, уборной, взыскать с ФИО1 компенсацию морального вреда в размере 350 000 руб., расходы по оплате государственной пошлины - 900 руб., расходы по оплате услуг адвоката - 3 000 руб.
Свои требования обосновывает тем, что ее отец ФИО7 подарил ей спорное домовладение, состоящее из жилого дома, веранды, сеней, сарая, бани, уборной. Дом находился в хорошем состоянии. ФИО5 жил в доме зимой и летом, соответственно дом был под крышей, с окнами, с дверьми, водяное отопление от газа, была веранда не отапливаемая, сени, сарай, туалет, баня. ФИО5 не являлся и не является собственником домовладения и земельного участка, он безвозмездный пользователь, не является членом ее семьи, каких-либо договорных обязательств между ними не существует, в жилом доме не был зарегистрирован. Согласия ФИО5 на реконструкцию строительство она не давала, необходимости в улучшениях жилого дома не было. Доказательства осуществления реконструкции дома ФИО5 или иным лицом отсутствуют. Если что-то и было сделано в период с 2008 г., все уже пришло в негодность, отработало свой срок эксплуатации по состоянию на сегодняшний день. Жилой дом и земельный участок не являются наследственной массой. Придомовые постройки следуют судьбе жилого дома. Считает, что какие-либо неотделимые улучшения жилого дома, произведенные ФИО5 без согласия собственника недвижимого имущества возмещению не подлежат. Все неотделимые произведенные улучшения засчитываются собственником в плату за использование объекта недвижимости жилого дома и земельного участка с мая 2008 г. по май 2018 г. Срок проживания поглощает актуальность неотделимых улучшений. Согласно экспертному заключению о средней рыночной стоимости ставки аренды жилого помещения от 24.05.2018 года, диапазон стоимости арендной платы за один месяц проживания в жилом доме без стоимости услуг электроснабжения, отопления и телефонной вязи, без водоснабжения и канализации в адрес составляет 5325 руб. в месяц, за 120 месяцев компенсация за использование объекта недвижимости составляет 639000 руб.
В ходе судебного заседания 22 июня 2018 г. заявленные требования о приведении/восстановлении жилого дома и земельного участка в первоначальное состояние ФИО2 не поддержала.
Решением Советского районного суда г. Уфы Республики Башкортостан от 22 июня 2018г исковые требования ФИО1 удовлетворены частично. С ФИО2 взыскана стоимость затрат, потраченных на обустройство жилого дома (неотделимые улучшения), расположенного по адресу: адрес размере 1 022 904 руб. В удовлетворении остальной части иска (компенсация морального вреда, требования ГБУ РБ «ГКО и ТИ», Буздякскому территориальному участку Октябрьского филиал. ГУП БТИ РБ) отказано. В удовлетворении встречных исковых требований ФИО2 к ФИО1 о компенсации морального вреда, взыскании расходов на представление справки о рыночной стоимости аренды отказано. Постановлено снять арест на регистрационные действия по переходу права собственности на спорный жилой дом, по вступлении решения суда в законную силу.
В апелляционной жалобе ФИО2 просит решение суда отменить как незаконное и необоснованное, вынесенное с нарушением норм материального и процессуального права, указывая, что указания на то, что ФИО1 является добросовестным приобретателем, о чем он указывает в своем иске, решениями судов не было установлено. В кадастровом паспорте имеется запись о собственнике домовладения ФИО2, то есть ФИО1 знал, кто является собственником жилого дома. Нотариус также знала о наличии договора дарения. Судом приняты только доводы истца ФИО1, обоснования ФИО2 не были учтены. Договор дарения был зарегистрирован в установленном законом порядке, что подтверждается ранее вынесенными решениями судов. Спорное домовладение не принадлежит ФИО1, письменного соглашения о проведении улучшений в доме не имеется, договорных отношений между сторонами нет. Таким образом, ФИО1 не имеет оснований требовать возмещения затрат, понесенных на улучшение имущества. Предложение о заключении договора дарения исходило от ее сестры ФИО8, суд в решении исказил ее доводы и обстоятельства дела, не провел анализ юридически значимых документов: технических паспортов от 1988 г. и 2011 г., отчетов, заключения эксперта. Заключение эксперта некорректно, поскольку приведены нормативы промышленного строительства, расходы на улучшения завышены, стоимость расходов на улучшение выше рыночной стоимости имущества. Баня и навес являются самовольными постройками и не являются неотделимыми улучшениями. Истцом не производилась плата за пользование недвижимым имуществом, не перечисленная плата является неосновательным обогащением.
Лица, участвующие в деле и неявившиеся на апелляционное рассмотрение дела, о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы извещены надлежащим образом, сведений об уважительных причинах неявки не представили, в связи с чем, на основании ст.ст.167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ), судебная коллегия находит возможным рассмотрение дела в их отсутствие.
Проверив материалы дела в соответствии с нормами статьи 327.1 ГПК РФ - исходя из доводов, изложенных в апелляционной жалобе, решение суда, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда по доводам апелляционной жалобы.
Как следует из материалов дела 28 января 2007 умер ФИО7, который являлся отцом супруги истца ФИО1 - ФИО8
Установлено, что 06 апреля 2011 г. ФИО8 зарегистрировала право собственности на жилой дом общей площадью 31, 4 кв.м., инв.№№..., лит. А, расположенный по адресу: РБ, адрес, что подтверждается свидетельством о праве на наследство по закону от 10 марта 2011г №б/н, и свидетельством о государственной регистрации права от 06 апреля 2011 г.
18 июня 2016 г. ФИО8 умерла.
После обращения ФИО1 к нотариусу с заявлением о принятии наследства после смерти своей супруги выяснилось, что спорное домовладение на основании договора дарения от 29 июня 1998 г. между ФИО7 и дочерью ФИО9 принадлежит последней.
Решением Благоварского межрайонного суда Республики Башкортостан 19 сентября 2016 г. свидетельство о праве на наследство по закону №1-404 от 10 марта 2011 года на спорный жилой дом, выданное на имя ФИО8, признано недействительным, из ЕГРН исключена запись о государственной регистрации права собственности ФИО8 на жилой дом, право собственности на жилой дом признано за ФИО2
Апелляционным определением Верховного Суда Республики Башкортостан от 23 ноября 2016 г. решение Благоварского межрайонного суда Республики Башкортостан от 19 сентября 2016 г. изменено в части признания права собственности за ФИО9 на жилой дом, указано о признании за ФИО2 права собственности согласно договору дарения от 29 июня 1998 г. на домовладение, состоящее из жилого бревенчатого дома, общеполезной площадь 31,4 кв. м., в том числе, жилой площадью 16,0 кв. м, веранды тесовой, сеней тесовый сарая, бани бревенчатых. В остальной части решение Благоварского межрайонного суда РБ от 19 сентября 2016 г. оставлено без изменения.
Также решением Благоварского межрайонного суда Республики Башкортостан от 27 декабря 2016 г. признано недействительным свидетельство о праве на наследство №1-403 от 10 марта 2011 г. на земельный участок по указанному адресу, выданное на имя ФИО8, из ЕГРН исключена запись о государственной регистрации права собственности ФИО8 на земельный участок, за ФИО2 было признано право собственности на вышеуказанный земельный участок.
Обращаясь в суд с указанными требованиями истец ссылался на то, что он с супругой в спорном жилом доме проживал с 2007 года, при этом, за период с января 2011 г. по январь 2017 г. общая площадь дома 31,4 кв.м. (жилой площадью 16,0 кв.м.) возросла до общей площади 71 кв.м.
Также указывал, что с января 2011 г. его супруга, получив свидетельство о наследстве, вступила во владение спорным жилым домом на праве собственника, в связи с чем, они совместно с ним, действуя в своих интересах, производили улучшения жилого дома, что подтверждается товарными чеками, накладными, договорами поручительства.
Для определения наличия неотделимых улучшений спорного домовладения и их стоимости по ходатайству истца судом первой инстанции назначена судебная комплексная оценочная и строительно-техническая экспертиза.
Согласно заключению судебной экспертизы №016-А/030-2018 АНО «Экспертная специализированная организация «Региональный центр экспертизы по Приволжскому округу - Уфа» об определении объема, характера (отделимые и неотделимые) и действительной рыночной стоимости улучшений (ремонтно-строительных отделочных и иных работ) и стоимости строительных материалов, потраченных на обустройство жилого дома, новой бани, крыши, веранды, теплицы, хозяйственных построек спорного домовладения стоимость затрат, потраченных на обустройство спорного дома составляет 1 022 904 руб.
Рассматривая исковые требования ФИО1 к ГБУ РБ «ГКО и ТИ» суд первой инстанции в их удовлетворении отказал в полном объеме, указав на отсутствие причинно-следственной связи между причиненным ущербом и действиями ответчика ГБУ РБ «ГКО и ТИ». Также судом отказано во взыскании с ответчиков компенсации морального вреда поскольку факт причинения истцу действиями ответчиков морального вреда истцом не доказан. Решение суда в указанной части сторонами не оспаривается, поэтому предметом проверки суда апелляционной инстанции не является.
Разрешая исковые требования ФИО1 в части взыскания затрат на обустройство жилого дома, суд исходил из того, что ответчиком ФИО2 в отсутствие на то законных оснований получены неотделимые улучшения спорного домовладения, поэтому она обязана возместить их стоимость истцу ФИО1 в размере, определенном заключением судебной экспертизы. ФИО1 признан добросовестным приобретателем спорных улучшений домовладения.
С данными выводами суда первой инстанции судебная коллегия соглашается.
В соответствии со ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса.
В соответствии с частью 1 ст. 303 Гражданского кодекса Российской Федерации при истребовании имущества из чужого незаконного владения собственник вправе также потребовать от лица, которое знало или должно было знать, что его владение незаконно (недобросовестный владелец), возврата или возмещения всех доходов, которые это лицо извлекло или должно было извлечь за все время владения; от добросовестного владельца возврата или возмещения всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь со времени, когда он узнал или должен был узнать о неправомерности владения или получил повестку по иску собственника о возврате имущества.
Согласно с части 2 указанной нормы права владелец, как добросовестный, так и недобросовестный, в свою очередь вправе требовать от собственника возмещения произведенных им необходимых затрат на имущество с того времени, с которого собственнику причитаются доходы от имущества.
На основании части 3 ст. 303 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестный владелец вправе оставить за собой произведенные им улучшения, если они могут быть отделены без повреждения имущества. Если такое отделение улучшений невозможно, добросовестный владелец имеет право требовать возмещения произведенных на улучшение затрат, но не свыше размера увеличения стоимости имущества.
Исходя из смысла указанной выше правовой нормы, в предмет доказывания по настоящему делу входят следующие обстоятельства: являлся ли истец добросовестным (или недобросовестным) владельцем истребованного впоследствии у него имущества; понес ли истец (лично) затраты на создание неотделимых улучшений истребованного имущества в период добросовестного владения им, и в каком объеме.
Таким образом, иск может быть удовлетворен только в том случае, если истец докажет добросовестность своего владения именно в тот период, когда он нес расходы на создание неотделимых улучшений указанного имущества. Недобросовестный владелец не имеет права на возмещение таких расходов.
ФИО10, считая домовладение собственностью своей супруги, длительное время, с 2008 года по 2016 год владел и распоряжался им.
Из пояснений ФИО2 данных в суде первой инстанции следует, что она в гостях у сестры была каждую неделю, видела производимые истцом улучшения, возражений не заявляла, воспринимала производимые улучшения как знак благодарности за оказанную помощь.
Материалами дела подтверждено что ответчик ФИО9 состояла в близких, дружественных родственных отношениях с сестрой, приходила к ним в гости, наблюдала за изменениями в доме, но открыто не заявляла о своих правах на домовладение, молча воспринимала улучшения жилого дома, тем самым вводила в заблуждение проживающих в доме истца и сестру.
Также подтверждено что ФИО2 не несла расходов по поддержанию имущества в надлежащем состоянии (по проведению капитального и текущего ремонтов, его охране и т.д.), правомочий по распоряжению собственностью не осуществляла и, по сути, никакого внимания имуществу не уделяла.
Строительно - ремонтные работы истцом, полагавшим, что его право владения и пользования имуществом основано на праве собственности его супруги, выполнены до того, как в ЕГРН была внесена запись о регистрации права собственности на домовладение за ФИО2
С учетом этого суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что ФИО1 является добросовестным приобретателем произведенных улучшений в домовладении и не имеется оснований для предположения о наличии злоупотреблений в действиях ФИО1 при осуществлении работ по улучшению спорного имущества.
Ссылки апеллянта на отсутствие в предыдущих судебных актах выводов о добросовестности действий ФИО1 основанием для отмены решения суда не являются, поскольку данное обстоятельство установлено при рассмотрении данного гражданского дела, при рассмотрении предыдущих исков ФИО2 судебными инстанциями устанавливался факт законности владения спорным домовладением ФИО2, т.е. фактически имел место иный предмет спора.
Судебная коллегия находит указанные выше выводы суда правильными, основанными на материалах дела и требованиях норм материального права, регулирующего возникшие спорные правоотношения.
Доводы апелляционной жалобы ФИО2 о том, что судом не дана надлежащая правовая оценка экспертному заключению судебной экспертизы, которым обоснован вывод суда о наличии оснований для взыскания стоимости неотделимых улучшений спорного домовладения с нее, судебной коллегией отклоняются.
В подтверждение производства неотделимых улучшений в спорном домовладении истцом суду представлены товарные чеки, накладные (л.д.69-72,77-79), договора поручительства (л.д.73-77), фотографии.
Судом первой инстанции по делу назначена судебная комплексная оценочная и строительно-техническая экспертиза производство которой поручено АНО «Экспертная специализированная организация «Региональный центр экспертизы по Приволжскому округу - Уфа». Перед экспертами поставлены вопросы: определить объем, характер (отделимые и неотделимые) и действительную рыночную стоимость улучшений (ремонтно-строительных, отделочных и иных работ) и стоимости строительных материалов, потраченных на обустройство жилого дома, новой бани, крыши, веранды, теплицы, хозяйственных построек.
При этом заключением эксперта установлено, что все проведенные работы являются неотделимыми (т2, л.д.145), общая стоимость затрат на улучшение домовладения составляет 1 022 904 руб.
Из материалов дела не следует, что выполненные за счет истца работы носили неоправданный, избыточный либо неразумный характер.
Также судом на основании экспертного заключения установлено, что эти работы, стоимость которых предъявлена к возмещению, были направлены именно на улучшение имущества, а не на устранение естественного износа или повреждений, возникших в период использования домовладения ФИО1
Из пояснения сторон в суде апелляционной инстанции установлено, что ФИО1 выселился из спорного домовладения в июне 2018 года.
Следовательно, ФИО2 как собственник на основании статьи 303 Гражданского кодекса Российской Федерации обязана выплатить ФИО1 как добросовестному владельцу справедливую компенсацию затрат, направленных на создание неотделимых улучшений.
В связи с вышеизложенным доводы апелляционной жалобы ФИО2 о том, что она как собственник спорного домовладения своего согласия на выполнение работ по улучшению объекта не давала, основанием для отмены решения суда являться не могут.
Ответчиком ФИО2 доказательства, опровергающие указанное выше заключение о рыночной стоимости улучшений имущества в материалы дела не представлены.
Не соглашаясь с указанным экспертным заключением, ответчик ФИО2 в своей апелляционной жалобе каких-либо обоснованных доводов о неверных выводах эксперта, наличия противоречий в заключении, не приводит. С ходатайством о проведении по делу дополнительной либо повторной судебной строительно-технической экспертизы ответчик ни к суду первой инстанции, ни суду апелляционной инстанции не обращалась, иные экспертные заключения не представляла.
Доводы апеллянта о том, что улучшение бани, навеса, уборной не являются неотделимыми, голословны, допустимыми и относимыми доказательствами по делу не подтверждены.
С учетом изложенного, судом первой инстанции обоснованно указанное заключение принято в качестве допустимого доказательства произведенных неотделимых улучшений по делу.
Ссылки апеллянта, на то, что рыночная стоимость спорного имущества ниже, чем стоимость его неотделимых улучшений судебной коллегией отклоняются, поскольку представленный истцом в обоснование рыночной стоимости отчет, выполненный ИП ФИО11 №76(т.2, л.д.57-79) отражает лишь рыночную стоимость самого жилого дома без учета иных неотделимых улучшений (хозяйственных построек).
Доводы апеллянта на то, что в Буздякском районе Республики Башкортостан рыночная стоимость домовладений не может стоить так дорого какими-либо надлежащими доказательствами не подтверждены.
Таким образом, противоречий экспертного заключения как отдельным доказательствам, так и всей совокупности представленных по делу доказательств судебной коллегией не установлено.
Иные доводы жалобы, касающиеся несогласия с заключением судебной экспертизы, являются несостоятельными, поскольку данное заключение эксперта являлось предметом оценки суда и в соответствии со статьями 55-56, 67 ГПК РФ признано надлежащим доказательством по делу.
Судебная коллегия не находит оснований не доверять выводам эксперта, предупрежденного об уголовной ответственности по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации. Каких-либо объективных доказательств, дающих основание сомневаться в правильности и обоснованности экспертного заключения, не представлено.
При этом ссылки ФИО2 в апелляционной жалобе на то обстоятельство, что в доме, в котором ФИО1 проживал все эти годы, хранился технический паспорт от 1998 года в котором собственником домовладения являлась она, сами по себе на правомерность выводов суда не влияют, поскольку не дают оснований однозначно полагать что ему об этом было известно и технический паспорт был доступен для его обозрения. Само по себе оформление домовладения на свое имя умершей супругой ФИО1 свидетельствует по мнению судебной коллегии об отсутствии сведений о действительном собственнике домовладения как у умершей супруги ФИО1, так и у него самого.
Также судебная коллегия отмечает, что апелляционным определением судебной коллегии по гражданским дела Верховного Суда Республики Башкортостан от 23 ноября 2016 г. установлено, что ФИО2 до смерти сестры сама не знала, что домовладение оформлено в собственность умершей.
Доводы апеллянта на то, что судом нарушен принцип состязательности, приняты во внимание лишь доводы истца, судебной коллегией отклоняются, поскольку несогласие истца с данной судом оценкой его доводам и доказательствам не свидетельствует о нарушении принципов состязательности и равноправия сторон. При этом изложение ФИО2 своего представления о фактической стороне дела и иная квалификация правоотношений в связи с доводами данной жалобы не является основанием для отмены решения суда.
Также ссылка ФИО2 в жалобе на неверное определение судом первой инстанции юридически значимых обстоятельств по делу, неполный анализ имеющихся в деле доказательств, неверную оценку доказательств по делу, не свидетельствует о судебной ошибке. Отсутствие в обжалуемом судебном акте оценки конкретных доводов апеллянта не означает, что данные доводы не были учтены при принятии судебного акта. При этом все приобщенные к материалам дела доказательства были исследованы и оценены судом первой инстанции в порядке статьи 67 ГПК РФ и по ним были сделаны соответствующие выводы.
Нарушений норм процессуального права при этом судом первой инстанции не допущено.
Иные доводы, изложенные в апелляционной жалобе фактически выражают несогласие ответчика с выводами суда, однако по существу их не опровергают, оснований к отмене или изменению решения не содержат, а потому, признаются судом апелляционной инстанции несостоятельными, т.к. иная точка зрения на то, как должно быть разрешено дело, не может являться поводом для отмены состоявшегося по настоящему делу решения.
При таких обстоятельствах, судебная коллегия считает, что суд правильно установил фактические обстоятельства дела, предоставленным сторонами доказательствам дал надлежащую правовую оценку и правильно применил нормы материального и процессуального права, оснований для отмены решения суда апелляционная жалоба не содержит.
Руководствуясь ст.ст.327-329 ГПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
решение Советского районного суда г. Уфы Республики Башкортостан от 22 июня 2018г., апелляционную жалобу ФИО2 без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи
