Судья Тихонова О.А. Дело № 33-15286/2019 АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ г. Екатеринбург 27.09.2019 Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе председательствующего Колесниковой О.Г., судей Сорокиной С.В., Зоновой А.Е., при ведении протокола помощником судьи Ещенко Е.С., рассмотрела в открытом судебном заседании в порядке апелляционного производства гражданское дело по иску Государственного учреждения – Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в Ленинском районе г. Екатеринбурга по Свердловской области кДмитриеву Василию Михайловичу,ФИО1 взыскании ущерба, причиненного неосновательным получением пенсии и процентов за пользование чужими денежными средствами, по апелляционной жалобе ответчика ФИО1 на решение Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 24.04.2019. Заслушав доклад судьи Зоновой А.Е., объяснения ответчика ФИО1 и ее представителя по устному ходатайству ФИО2, поддержавших доводы жалобы, представителя истца по доверенности от 09.01.2019 ФИО3, возражавшей против доводов жалобы, судебная коллегия установила: Государственное учреждение – Управление Пенсионного фонда Российской Федерации в Ленинском районе г. Екатеринбурга по Свердловской области обратилось в суд с иском кДмитриеву В.М.,ФИО1 о взыскании ущерба, причиненного неосновательным получением пенсии и процентов за пользование чужими денежными средствами. В обоснование заявленных требований истец указал, чтоФИО1 являлась получателем пенсии по случаю потери кормильца, оформленной на несовершеннолетних детейФИО5 иФИО7 Решением Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от13.06.2002 по заявлениюФИО1 был признан безвестно отсутствующимФИО6 С 25.06.20102 годаФИО7,ФИО5 была назначена пенсия по случаю потери кормильца, которая выплачивалась до достижения детьми совершеннолетнего возраста. 10.12.2003 по заявлению ФИО6 было отменено решение Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от13.06.2002, о чем истцу ответчиками в сообщено своевременно не было. О факте неправомерного получения пенсией по случая потери кормильца истцу стало известно только 28.01.2013 при обращении самого ФИО6 за назначением трудовой пенсии по старости. На основании изложенного с учетом уточнений исковых требований после отмены определением суда от 02.04.2019 заочного решения суда от 05.04.2016 по заявлению ответчика, истец просил взыскать сФИО6 материальный ущерб в сумме необоснованно выплаченной пенсии в размере 28 061 рубль 68 копеек, проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 39916 рублей 34 копейки.; расходы по оплате государственной пошлины в размере 1164 рубля 25 копеек; взыскать сФИО1 материальный ущерб в сумме необоснованно выплаченной пенсии в размере 230 928 рублей 22 копейки, проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 197611 рублей 38 копеек; расходы по оплате государственной пошлины в размере 4899 рублей 58 копеек. Заочным решением Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от05.04.2016исковые требования Государственного учреждения – Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в Ленинскому районе г. Екатеринбурга по Свердловской области кДмитриеву В.М.,ФИО1 о взыскании ущерба за пользование чужими денежными средствами были удовлетворены. Определением Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 02.04.2019заочное решение Ленинского районного суда г. Екатеринбурга было отменено, производство по делу возобновлено. Решением Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 24.04.2019 исковые требования Государственного учреждения – Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в Ленинском районе г. Екатеринбурга по Свердловской области кДмитриеву В.М.,ФИО1 о взыскании ущерба, причиненного неосновательным получением пенсии и процентов за пользование чужими денежными средствами удовлетворены. Взысканы сФИО6 в пользу Государственного учреждения – Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в Ленинском районе г. Екатеринбурга по Свердловской области ущерб в размере 28 061 руб. 68 коп., проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 39 916 руб. 34 коп., расходы на уплату государственной пошлины в размере 1 164 руб. 25 коп. Взысканы сФИО1 в пользу Государственного учреждения – Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в Ленинском районе г. Екатеринбурга по Свердловской области ущерб в размере 230 928 руб. 22 коп., проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 197 611 руб. 38 коп., расходы на уплату государственной пошлины в размере 4 899 руб. 58 коп. Взысканы сФИО6 в доход местного бюджета расходы по уплате государственной пошлины в размере 294 руб. 19 коп. Взысканы сФИО1 в доход местного бюджета расходы по уплате государственной пошлины в размере 1 807 руб. 16 коп. Ответчиком ФИО1 на указанное решение суда принесена апелляционная жалоба, в числе доводов которой ответчик указывает не несогласие с постановленным решением как в части взыскания суммы ущерба, так и в части процентов за пользование чужими денежными средствами, в виду недоказанности истцом недобросовестности в действиях ответчика по получению пенсии по случаю потери кормильца, поскольку при внесении решения 10.12.2003 об отмене решения от 13.06.2002 о признании ФИО6 безвестно отсутствующим Управление было извещено надлежащим образом, следовательно, было достоверно осведомлено об отсутствии основания для выплаты пенсии. Также ответчик не согласна с выводами суда об отклонении доводов о пропуске истцом срока на обращение с настоящим иском в суд, поскольку судом не учтен пропуск общего пресекательного срока защиты права 10 лет; осуществление выплаты пенсии ежемесячными повременными платежами; осведомленность пенсионного органа об уплате в отношении ФИО6 страховых взносов на пенсионное страхование еще до подачи им 28.01.2013 заявления о назначении пенсии. В заседании суда апелляционной инстанции ответчик ФИО1 и ее представитель по устному ходатайству ФИО2 поддержали доводы жалобы; представитель истца по доверенности от 09.01.2019 ФИО3 возражала против доводов жалобы, полагая решение суда законным и обоснованным, дополнительно указав, что в силу особенностей программного обеспечения и ведения баз данных выявление факта уплаты страховых взносов в отношении ФИО6 и одновременной выплаты пенсии по случаю потери кормильца не представлялось возможным в спорный период времени, о вынесенном 10.12.2003 решении суда пенсионный орган осведомлен не был. В судебное заседание апелляционной инстанции ответчик ФИО6, а также третье лицо Государственное учреждение Отделение Пенсионного фонда РФ по Свердловской области не явились, извещены надлежащим образом и в установленный срок, что следует из извещения от 05.08.2019 № 33-15286/2019. Кроме того, в соответствии со статьями 14 и 16 Федерального закона от 22.12.2008 № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» информация о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы размещена заблаговременно на интернет-сайте Свердловского областного суда. С учетом изложенного, руководствуясь статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку в материалах дела имеются доказательства надлежащего извещения участников процесса о времени и месте рассмотрения дела судом апелляционной инстанции, судебная коллегия нашла возможным, рассмотреть дело при установленной явке. Заслушав стороны, изучив материалы настоящего дела, а также материалы гражданского дела № 2-3362/2002 по заявлению ФИО1 о признании безвестно отсутствующим ФИО6, проверив законность и обоснованность судебного решения в пределах доводов апелляционной жалобы и возражений на неё, в соответствии с ч. 1 ст.327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему. Разрешая спор и приходя к выводу о наличии оснований для удовлетворения заявленных исковых требований, суд первой инстанции, руководствуясь положениями Федерального закона от 17.12.2001 № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», ст.ст.1102, 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации, установив факт назначения и выплаты ФИО1 за ее несовершеннолетних детей ФИО5 и ФИО7 пенсии по случаю потери кормильца в связи с признанием решением суда от 13.06.2002 года безвестно отсутствующим их отца ФИО6, в том числе после отмены указанного решения решением суда от 10.12.2003, вплоть до достижения детьми соответствующего возраста, на основе оценки фактических обстоятельств по делу пришел к выводу о доказанности отсутствия в действиях ответчиков признаков добросовестного поведения при неправомерном получении пенсии. В связи с указанным пришел к выводу о наличии оснований для взыскания с ФИО6 суммы причиненного пенсионному органу ущерба в виду необоснованного назначения его детям пенсии в период до отмены решения суда о признании его безвестно отсутствующим, а также к выводу о наличии оснований для взыскания с ФИО1 необоснованно полученной пенсии на несовершеннолетних детей в период после отмены решения суда о признании ее супруга безвестно отсутствующим. Также судом отклонены доводы ответчика ФИО1 о пропуске истцом срока исковой давности для обращения с настоящим иском в суд, поскольку о нарушении прав пенсионному органу стало известно только 28.01.2013 года. В виду того, что решение суда оспорено только ответчиком ФИО1, судебной коллегией проверка выводов суда в постановленном судебном акте может быть произведена только в части решения о взыскании с ФИО1 суммы неосновательно полученной пенсии и процентов за пользование чужими денежными средствами, судебных расходов, в силу ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Судом установлено и из материалов дела следует, что решением Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от13.06.2002по заявлениюФИО1 был признан безвестно отсутствующимФИО6, являвшийся ее супругом и отцом несовершеннолетних детей ФИО5 и ФИО7 02.10.2002ФИО1 обратилась в Управление с заявлением о назначении пенсии по случаю потери кормильца детям именно в виду признания ФИО6 безвестно отсутствующим решением суда. С25.06.2002в связи с вступлением в законную силу решения Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от13.06.2002 несовершеннолетнимФИО7,ФИО5 была назначена пенсия по случаю потери кормильца. Указанная пенсия выплачиваласьФИО1 на несовершеннолетних детей в период с25.06.2002 по 06.02.2011наФИО7,в период с 25.05.2002 по 11.04.2008 на ФИО5 На основании заявления ФИО6 решением суда от 10.12.2003 было отменено решение Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 13.06.2002 о признании его безвестно отсутствующим. 28.01.2013ФИО6 обратился в ГУ – УПФ Российской Федерации в Ленинском районе г. Екатеринбурга Свердловской области с заявлением о назначении пенсии по старости, из которого истцу, что следует из позиции стороны, высказанной в ходе рассмотрения дела, стало известно об отмене решения Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от13.06.2002 о признании его безвестно отсутствующим. На основании установленных выше фактов судом сделан вывод о том, что в связи с отсутствием информации до указанного времени об отмене названного судебного постановления ГУ – УПФ Российской Федерации в Ленинском районе г. Екатеринбурга Свердловской области продолжало начислять и выплачиватьФИО1 пенсию по случаю потери кормильца на ее несовершеннолетних детей, несмотря на утрату к тому правовых оснований. Оценивая выводы суда в части наличия оснований для взыскания с ФИО1 необоснованно полученной суммы пенсии по случаю потери кормильца, назначенной в отношении несовершеннолетних детей, судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции в силу следующего. Признавая обоснованными требования пенсионного органа о взыскании суммы выплаченной пенсии с ФИО1 в общем размере 230928 рублей 22 копейки, суд первой инстанции правомерно установив вышеизложенные обстоятельства, руководствовался положениями Федерального закона от 17.12.2001 N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации". В соответствии со ст.9 Федерального закона от 17.12.2001 N 173-ФЗ «О трудовых пенсиях» (в редакции на момент подачи заявления ФИО1 о назначении пенсии), право на трудовую пенсию по случаю потери кормильца имеют нетрудоспособные члены семьи умершего кормильца, состоявшие на его иждивении. Одному из родителей, супругу или другим членам семьи, указанным в подпункте 2 пункта 2 настоящей статьи, указанная пенсия назначается независимо от того, состояли они или нет на иждивении умершего кормильца. Семья безвестно отсутствующего кормильца приравнивается к семье умершего кормильца, если безвестное отсутствие кормильца удостоверено в установленном порядке. Согласно п.3 ч.1 ст. 22 Федерального закона от 17.12.2001 N 173-ФЗ выплата трудовой пенсии (части трудовой пенсии) прекращается в случае утраты пенсионером права на назначенную ему трудовую пенсию (часть трудовой пенсии) (обнаружения обстоятельств или документов, опровергающих достоверность сведений, представленных в подтверждение права на указанную пенсию; истечения срока признания лица инвалидом; приобретения трудоспособности лицом, получающим пенсию по случаю потери кормильца; поступления на работу (возобновления иной деятельности, подлежащей включению в страховой стаж) лиц, предусмотренных в подпункте 2 пункта 2 статьи 9 настоящего Федерального закона) - с 1-го числа месяца, следующего за месяцем, в котором обнаружены указанные выше обстоятельства или документы, либо истек срок инвалидности, либо наступила трудоспособность соответствующего лица. В соответствии со ст.25Федерального закона от 17.12.2001 N 173-ФЗ физические и юридические лица несут ответственность за достоверность сведений, содержащихся в документах, представляемых ими для установления и выплаты трудовой пенсии. В случае, если представление недостоверных сведений или несвоевременное представление сведений, предусмотренных пунктом 4 статьи 23 настоящего Федерального закона, повлекло за собой перерасход средств на выплату трудовых пенсий, виновные лица возмещают Пенсионному фонду Российской Федерации причиненный ущерб в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. В случаях невыполнения или ненадлежащего выполнения обязанностей, указанных в пункте 1 настоящей статьи, и выплаты в связи с этим излишних сумм трудовой пенсии работодатель и пенсионер возмещают пенсионному органу, производящему выплату трудовой пенсии, причиненный ущерб в порядке, установленном законодательством Российской Федерации (а именно положений ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации как неосновательного обогащения). В силу ч.4 ст.23 Федерального закона от 17.12.2001 N 173-ФЗ пенсионер обязан безотлагательно извещать орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, о наступлении обстоятельств, влекущих за собой изменение размера трудовой пенсии или прекращение ее выплаты. Аналогичные положения, регулирующие последствия необоснованного получения пенсии, предусмотрены в Федеральном законе №400-ФЗ «О страховых пенсиях». Принимая во внимание изложенное, а также принятие ФИО1 при назначении пенсии обязательства безотлагательно извещать орган, осуществляющий пенсионное обеспечение о наступлении всех обстоятельств, влекущих за собой в том числе прекращение ее выплаты, пришел к правильному выводу о наличии оснований для взыскания с ответчика ФИО1 необоснованно полученной пенсии на несовершеннолетних детей в период с01.01.2004 по 06.02.2011наФИО7,в период с 01.01.2004 по 11.04.2008 на ФИО5 в общем размере 230928 рублей 22 копейки. Оснований для освобождения ФИО1 от обязанности по возврату неосновательно полученной суммы пенсии в порядке ч.4 ст. 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации в виду отсутствия в ее действиях признака недобросовестности, судом первой инстанции правомерно не установлено. Судебная коллегия соглашается с выводами суда в данной части, поскольку они основаны на правильном установлении юридически значимых обстоятельств по делу на основе верной оценки представленных в материалы дела доказательств, осуществленной в порядке ст.67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Судебная коллегия отклоняет доводы ответчика относительно недоказанности пенсионным органом наличия в ее действиях недобросовестности, поскольку из представленных доказательств, в том числе пояснений самого ответчика ФИО1, следует, что ей было достоверно известно об утрате права на получение пенсий по случаю потери кормильца в отношении несовершеннолетних детей после вынесения Ленинским районным судом г. Екатеринбурга 10.12.2003 решения об отмене решения о признании ФИО6 безвестно отсутствующим. Непосредственно самой ФИО1 на всем протяжении последующего многолетнего периода с 01.01.2004 получения пенсии на несовершеннолетних детей не было сообщено в пенсионный орган об утрате права на получение данной пенсии. Решение суда от 10.12.2003 с отметкой о вступлении в законную силу в пенсионный орган представлено ею не было. При этом материалами гражданского дела № 2-3362/2002 по заявлению ФИО1 о признании безвестно отсутствующим ФИО6, исследованного судебной коллегией в судебном заседании, не подтвержден факт извещения пенсионного органа о подаче ФИО6 заявления об отмене решения, а также факт направления его копии после вступления в законную силу в адрес управления. При таких обстоятельствах судебная коллегия полагает обоснованными выводы суда относительно наличия оснований для взыскания с ФИО1 суммы неосновательно полученной пенсии в заявленном размере. Однако судебная коллегия полагает необоснованными выводы суда относительно отклонения доводов ответчика ФИО1 о пропуске пенсионным органом срока исковой давности по заявленным требованиям, что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворения иска, в силу следующего. Пунктом 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 данного кодекса. Исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске (пункт 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации). В соответствии с пунктом 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права. Пунктом 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 г. N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" разъяснено, что истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске (абзац второй пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации). Если будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и не имеется уважительных причин для восстановления этого срока для истца - физического лица, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования только по этим мотивам, без исследования иных обстоятельств дела. Такое правовое регулирование направлено на создание определенности и устойчивости правовых связей между участниками правоотношений, их дисциплинирование, обеспечение своевременной защиты прав и интересов субъектов правоотношений, поскольку отсутствие разумных временных ограничений для принудительной защиты нарушенных прав приводило бы к ущемлению охраняемых законом прав и интересов ответчиков и третьих лиц, которые не всегда могли бы заранее учесть необходимость собирания и сохранения значимых для рассмотрения дела сведений и фактов. Применение судом по заявлению стороны в споре исковой давности защищает участников правоотношений от необоснованных притязаний и одновременно побуждает их своевременно заботиться об осуществлении и защите своих прав. Положением о Пенсионном фонде Российской Федерации, утвержденным постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. N 2122-I (далее - Положение о Пенсионном фонде Российской Федерации), предусмотрено, что Пенсионный фонд Российской Федерации и его денежные средства находятся в государственной собственности Российской Федерации. Денежные средства Пенсионного фонда Российской Федерации не входят в состав бюджетов, других фондов и изъятию не подлежат (пункт 2 Положения о Пенсионном фонде Российской Федерации). Пенсионный фонд Российской Федерации обеспечивает в том числе контроль с участием налоговых органов за своевременным и полным поступлением в ПФР страховых взносов, а также контроль за правильным и рациональным расходованием его средств; организацию и ведение индивидуального (персонифицированного) учета застрахованных лиц в соответствии с Федеральным законом "Об индивидуальном (персонифицированном) учете в системе государственного пенсионного страхования", а также организацию и ведение государственного банка данных по всем категориям плательщиков страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации (России). Из пункта 4 Положения о Пенсионном фонде Российской Федерации следует, что средства Пенсионного фонда Российской Федерации формируются в том числе за счет страховых взносов, средств, взыскиваемых с работодателей и граждан в результате предъявления регрессных требований. Исходя из приведенных норм Положения о Пенсионном фонде Российской Федерации на Пенсионный фонд Российской Федерации возложена функция контроля за правильным и рациональным расходованием его средств, направляемых на выплату в том числе пенсий по случаю потери кормильца. Указанные нормативные положения, регулирующие полномочия Пенсионного фонда Российской Федерации по контролю за правильным и рациональным расходованием его средств, суду первой инстанции необходимо было учитывать во взаимосвязи с нормами Гражданского кодекса Российской Федерации о сроке исковой давности при разрешении вопроса об исчислении срока исковой давности по иску УПФР в Ленинском районе г. Екатеринбурга (как территориального органа Пенсионного фонда Российской Федерации) к ФИО1, являвшейся получателем пенсии по случаю потери кормильца в отношении несовершеннолетних детей (аналогичная позиция высказана Верховным Судом Российской Федерации в определениях от 26.08.2019 № 15-кг19-2, от 13.05.2019 № 5-кг19-61). Приходя к выводу об определении начала течения срока исковой давности, суд первой инстанции исходил из позиции истца о том, что ему о необоснованном получении ФИО1 пенсии стало известно только после обращения 28.01.2013 самого ФИО6 в пенсионный орган с заявлением о назначении трудовой пенсии по старости. Однако, принимая во внимание указанные положения о наличии контрольных полномочий пенсионного органа, а также разъяснения Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 г. N 43, при разрешении вопроса о применении последствий пропуска истцом срока исковой давности и определении начального момента его течения следовало руководствоваться не только установлением даты, когда истцу стало фактически известно о нарушении его права (подачи заявления ФИО6), но и установлением срока, когда пенсионный орган узнал или должен был узнать, исходя из его полномочий по контролю за расходованием его средств, о возможной утрате гражданином права на получение пенсии, при этом начало течения срока исковой давности должно совпадать с моментом возникновения у пенсионного органа права на иск и возможности реализовать его в судебном порядке. Указанные обстоятельства судом первой инстанции в ходе рассмотрения дела установлены не были. В соответствии с положениями Федерального закона от 15.12.2001 N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" на пенсионном органе как на страховщике лежала в спорные периоды времени обязанность контролировать правильность начисления и уплаты страховых взносов, осуществлять контроль за обоснованностью представления документов для назначения (перерасчета) сумм обязательного страхового обеспечения. В целях проверки доводов жалобы ответчика ФИО1, судебной коллегией на стадии апелляционного производства истребована у ответчика и приобщена к материалам дела выписка из индивидуального лицевого счета застрахованного лица ФИО6 Из данной выписки следует, что в сведения индивидуального персонифицированного учета в отношении ФИО6 внесены данные об осуществлении ФИО6 трудовой деятельности в период после признания его безвестно отсутствующим и до 2013 года – в 2002-2003 году вплоть до декабря 2003 года (ООО «Уралтрансметалл», ООО «ПО Высокоточных сплавов и лигатур»), в 2007 году (ООО «Факториал-Е»), включая данные на начислении страховых вносов на пенсионное страхование. В связи с указанным, истцу как пенсионному органу при осуществлении надлежащего контроля, проведении ревизий выплаты пенсий по случаю потери кормильца должно было стать известно об осуществлении ФИО6 трудовой деятельности после 02.10.2002 (назначения пенсии его несовершеннолетним детям по случаю потери кормильца в связи с признанием его безвестно отсутствующим), то есть в срок до 28.01.2013 (момента обращения ФИО6 с заявлением о назначении пенсии), а значит об утрате им статуса безвестно отсутствующего при проведении надлежащих проверочных мероприятий, запросов страхователей, и, как следствие, утрате права на получение соответствующей пенсии и прекращения ее выплаты ФИО1 Несмотря на представление истцом письменных возражений относительно невозможности соотношения сведений индивидуального лицевого счета ФИО6 и данных о выплатах пенсии по случаю потери кормильца в силу технических особенностей ведения базы, судебная коллегия не может признать их состоятельными, поскольку соответствующие доказательства истцом в обоснование доводов не представлены. Факт наличия сведений индивидуального лицевого счета в отношении трудовой деятельности ФИО6 именно в период с 2003 по 2013 год истцом надлежащими доказательствами не опровергнут. Судебная коллегия также отмечает, что в период с декабря 2003 года до окончания срока выплаты пенсии несовершеннолетним в 2008 и 2011 году доказательств проведения пенсионным органом проверочных мероприятий обоснованности выплаты данных пенсий не производилось. При этом основанием назначения пенсий по случаю потери кормильца явилось признание ФИО6 именно безвестно отсутствующим без подтверждения факта его смерти в дальнейшем, что также предполагало необходимость осуществления контрольных полномочий пенсионным органом в части сохранения правомерных оснований для выплаты оспариваемых сумм пенсий, тем более, что сведения персонифицированного учета должны были приниматься во внимание истцом и при вынесении 13.06.2002 решения о признании ФИО6 безвестно отсутствующим. Кроме того, судебная коллегия принимает во внимание, что обращение в суд Управления ПФР в Ленинском районе г. Екатеринбурга последовало 27.01.2016, то есть в последний день трехлетнего срока обращения в суд с заявленными требованиями, даже если исходить из доводов истца о начале его течения только с 28.01.2013. При указанных обстоятельствах судебная коллегия полагает, что пенсионным органом пропущен срок обращения в суд с требованиями к ответчику ФИО1 о взыскании ущерба в виде необоснованно полученных сумм пенсий и процентов за пользование чужими денежными средствами как производного требования, выводы суда об обратном основаны на неверном толковании норм материального права и неверной оценке юридически значимых обстоятельств по делу. При этом судебная коллегия отмечает ошибочность доводов жалобы ответчика ФИО1 о неприменении судом общего десятилетнего пресекательного срока защиты нарушенного права, предусмотренного ч.2 ст. 196 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку 10-летний срок, указанный в п. 2 ст. 196, начинает течь с 01.09.2013, что следует из положений Федерального закона от 07.05.2013 N 100-ФЗ. Также ошибочной полагает судебная коллегия позицию ответчика о возможности исчисления срока исковой давности в отношении подлежащей взысканию пенсии по каждому ежемесячному платежу выплаты в отдельности. Возможность исчисления срока давности по искам о просроченных повременных платежах (проценты за пользование заемными средствами, арендная плата и т.п.) отдельно по каждому просроченному платежу, предусмотрена в пункте 24 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", в соответствии с которым течение срока давности по иску, вытекающему из нарушения одной стороной договора условия об оплате товара (работ, услуг) по частям, начинается в отношении каждой отдельной части. Однако к правоотношениям сторон в данном случае указанное разъяснение применено быть не может, так как хотя пенсия и иные социальные доплаты и выплачиваются гражданину ежемесячно, но при их выплате пенсионному органу неизвестно об обстоятельствах, которые могут повлиять на его обязанность производить такие выплаты, а по смыслу приведенного разъяснения отдельно по каждому просроченному платежу срок исчисляется вследствие того, что получатель повременного платежа узнает о нарушении своего права в день, когда такой платеж не поступил, соответственно, с этого дня для него начинает исчисляться срок давности. Однако данные выводы не свидетельствуют об оставлении жалобы ответчика ФИО1 без удовлетворения в виду пропуска истцом трехлетного срока на обращение в суд с настоящим иском, поскольку пенсионному органу при осуществлении надлежащих и своевременных контрольных полномочий (проведения проверок и ревизий) должно было стать известно о нарушении права, о наличии оснований для прекращения выплаты и оснований для обращения в суд с учетом своевременного проведения проверок обоснованности выплат пенсии в связи с наличием сведений об осуществлении трудовой деятельности лицом, признанном безвестно отсутствующим в 2002, в 2003 и в 2007 году, в период после назначения оспариваемых пенсий по случаю потери кормильца и до момента окончания их выплаты. Руководствуясь ч.4 ст. 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ст. 199 Гражданского кодекса Российской Федерации, судебная коллегия полагает решение суда первой инстанции в части удовлетворения исковых требований пенсионного органа к ФИО1 о взыскании сумм переплаты пенсии и процентов, как дополнительного требования в силу ст. 207 Гражданского кодекса Российской Федерации, подлежащим отмене с вынесением нового решения об отказе в удовлетворении иска в данной части в связи с пропуском срока исковой давности по неуважительной причине. В части требований пенсионного органа и выводов суда о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами с ФИО1 судебная коллегия полагает необходимым отметить также следующее. С учетом разъяснений п.37 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств", применение положений ст. 395 Гражданского кодекса Российской Федерации в конкретных спорах зависит от того, являются ли спорные имущественные правоотношения гражданско-правовыми, а нарушенное обязательство - денежным, а если не являются, то имеется ли указание законодателя о возможности их применения к спорным отношениям (пункт 3 мотивировочной части определения Конституционного Суда Российской Федерации от 19 апреля 2001 г. N 99-О). Положения статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривают ответственность за нарушение денежного обязательства гражданско-правового характера и определяют последствия неисполнения или просрочки исполнения денежного обязательства, в силу которого на должника возлагается обязанность уплатить деньги, вернуть долг. Между тем в данном случае спорные отношения связаны с реализацией права на получение пенсионного обеспечения, которые урегулированы нормами специального законодательства Федерального закона от 17.12.2001 N 173-ФЗ «О трудовых пенсиях», действовавшего в спорный период, которым возможность взыскания с получателей пенсии процентов за пользование чужими денежными средствами по правилам статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации прямо не предусмотрена. Поскольку отношения по выплате пенсий по случаю потери кормильца в рамках специального правового регулирования не носят гражданско-правового характера и не относятся к денежным обязательствам по смыслу, придаваемому этим обязательствам нормами статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, взыскание судом с ФИО1 процентов за пользование чужими денежными средствами на основании ст.395 Гражданского кодекса Российской Федерации противоречит нормативным положениям, подлежащим применению к спорным отношениям. Аналогичная по своей правовой природе позиция высказана Верховным Судом Российской Федерации в определениях от 26.08.2019 № 15-кг19-2, от 13.05.2019 № 5-кг19-61. В связи с отменой решения суда в части взыскания с ФИО1 в пользу Управления ПФР по Ленинскому району г. Екатеринбурга суммы ущерба, причиненного неосновательным получением пенсии, процентов за пользование чужими денежными средствами, отмене подлежит решение и в части взыскания с ответчика ФИО1 в пользу истца расходов по оплате государственной пошлины в сумме 4899 рублей 58 копеек, а также в части взыскания государственной пошлины в доход местного бюджета в сумме 1807 рублей 16 копеек. Нарушений норм процессуального права, являющихся в соответствии с ч. 4 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации безусловным основанием для отмены решения суда первой инстанции, судом не допущено. Руководствуясь ст. ст. 327, 327.1, п. 1 ст. 328, ст. 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия определила: решение Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 24.04.2019 отменить в части взыскания с ФИО1 в пользу Государственного учреждения – Управления Пенсионного Фонда Российской Федерации в Ленинском районе г. Екатеринбурга ущерба, причиненного неосновательным получением пенсии, процентов за пользование чужими денежными средствами, расходов по оплате государственной пошлины, а также в части взыскания с ФИО1 суммы государственной пошлины в доход местного бюджета, принять по делу в данной части новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований в полном объеме. В остальной части решение Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 24.04.2019 оставить без изменения. Председательствующий: О.Г. Колесникова Судьи С.В. Сорокина А.Е. Зонова |
