Судья Гонштейн Н.А.
Дело № 22 – 3020
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
г. Пермь 11 июня 2020 года
Судебная коллегия по уголовным делам Пермского краевого суда в составе:
председательствующего Ступишиной Л.О.,
судей Литвиновой Л.Г., Чащухиной Л.В.,
при секретаре судебного заседания Ивановой Е.В.,
с участием государственного обвинителя Петухова Е.Н.,
оправданного М1.,
адвоката Иванова А.А.,
представителя фонда содействия развития венчурных инвестиций в субъекты малого предпринимательства в научно-технической сфере Пермского края – П1.,
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционное представление государственного обвинителя Петухова Е.Н. на приговор и постановление Ленинского районного суда г. Перми от 25 февраля 2020 года.
Приговором суда М1., дата рождения, уроженец ****, несудимый,
оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 165, п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ, на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием в деянии состава преступлений, с признанием за ним права на реабилитацию.
Судом решены вопросы об отмене меры пресечения и ареста на имущество, а также о судьбе вещественных доказательств.
Постановлением судьи уголовное дело в отношении М1. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ, прекращено на основании п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием заявления потерпевшего, с признанием права на реабилитацию.
Заслушав доклад судьи Чащухиной Л.В., изложившей содержание приговора и постановления, существо апелляционного представления, поступивших дополнений и возражений, выступление государственного обвинителя Петухова Е.Н. в поддержку доводов представления, мнение адвоката Иванова А.А. и оправданного М1. об оставлении приговора и постановления без изменения, представителя фонда содействия развития венчурных инвестиций в субъекты малого предпринимательства в научно-технической сфере Пермского края – П1., не поддержавшей доводы представления, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
М1. оправдан в причинении в особо крупном размере имущественного ущерба пайщикам Закрытого паевого инвестиционного фонда особо рисковых (венчурных) инвестиций «ФИО1.» (далее ЗПИФВИ) под управлением ОАО «ФИО2.» (в 2012 году переименовано в ОАО «ФИО2.») путем обмана сотрудников ОАО «ФИО2.» ФИО3, при отсутствии признаков хищения, за отсутствием в его действиях состава преступления.
Он же, М1. оправдан в легализации денежных средств, иного имущества, приобретенных в результате совершения преступления, в особо крупном размере, за отсутствием состава преступления.
Кроме того, прекращено уголовное преследование в отношении М1. о хищении путем присвоения вверенных ему денежных средств ЗАО «ФИО2.» в размере 6 526 008 рублей 78 копеек, то есть в особо крупном размере, с использованием служебного положения, в связи с отсутствием заявления потерпевшего.
Все обстоятельства дела подробно изложены в судебных актах.
В апелляционном представлении и дополнениях к нему государственный обвинитель Петухов Е.Н. просит приговор и постановление суда отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство, в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела. В обоснование своей позиции указывает, что выводы, сделанные судом первой инстанции, не подтверждаются доказательствами, представленными стороной защиты, и опровергаются доказательствами стороны обвинения, а именно: показаниями свидетеля Ф1., согласно которым в конце 2013 – начале 2014 года по указанию М1. велась деятельность по снижению инвестиционной привлекательности ЗАО «ФИО2.»; показаниями свидетелей С4. и С1., готовивших по указанию М1. документацию с заниженными показателями финансово-хозяйственной деятельности ЗАО «ФИО2.». Судом дана неверная оценка и электронной переписке С4., П4., С1., М1.
Автор представления отмечает, что суд, не обладая специальными познаниями в области оценочной и бухгалтерской деятельности, сделал выводы о несущественной разнице между бухгалтерской отчетностью, представленной в "ФИО2." и в налоговый орган, а также необоснованно отверг заключение эксперта Ш. относительно стоимости акций ЗАО «ФИО2.», не назначив при этом судебную экспертизу, как это предусмотрено чч. 1, 4 ст. 283 УПК РФ в связи с наличием противоречий между заключениями эксперта и специалистов. Кроме того, только эксперту Ш. разъяснена ответственность за дачу заведомо ложного заключения. При этом Ш. в судебном заседании пояснила, что ошибок в ее экспертном заключении не имеется, что не учтено судом.
Обращает внимание на то, что после выхода ОАО «ФИО2.» из числа акционеров ЗАО «ФИО2.», компания стала быстрее развиваться и больше рекламировать свою деятельность, в связи с чем приходит к выводу о наличии в действиях М1. прямого умысла на снижение инвестиционной привлекательности ЗАО «ФИО2.» с целью последующего выкупа акций предприятия по более низкой цене.
Вывод суда об отсутствии заявления потерпевшего считает несостоятельным, поскольку при решении вопроса о законности возбуждения уголовного дела Орджоникидзевским районным судом г. Перми 7 декабря 2016 года установлено, что ущерб причинен не только ЗАО «ФИО2.», но и Пермскому краю, поэтому заявление потерпевшего на возбуждение уголовного дела в данном случае необязательно.
Анализируя Правила доверительного управления Закрытым паевым инвестиционным фондом особо рисковых (венчурных) инвестиций «ФИО1.» под управлением ОАО «ФИО2.», приходит к выводу о причинении ущерба пайщикам фонда, поскольку они являются собственниками акций.
Также государственный обвинитель обращает внимание на тот факт, что уголовное дело направлено в суд по обвинению М1. в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 165, п. «б» ч. 4 ст. 174.1, ч. 1 ст. 201, ч. 4 ст. 160 УК РФ. Решение о выделении обвинения по ч. 4 ст. 160 УК РФ судом не принималось. По мнению автора представления, суд, в нарушение норм уголовно-процессуального закона, вынес постановление о прекращении уголовного дела, а затем дал оценку доказательствам и постановил оправдательный приговор.
В возражениях на апелляционное представление оправданный М1. и адвокат И. просят приговор и постановление оставить без изменения.
Проверив материалы дела, изучив доводы апелляционного представления, поступивших дополнений и возражений, заслушав участников процесса, судебная коллегия не находит оснований для отмены состоявшихся судебных решений.
Согласно ст. 123 Конституции РФ и ст. 15 УПК РФ, судопроизводство в России осуществляется на основе состязательности сторон.
В соответствии с требованиями ч. 2 ст. 302 УПК РФ, оправдательный приговор постановляется, если не установлено событие преступления, подсудимый не причастен к совершению преступления, в деянии подсудимого отсутствует состав преступления.
В силу ч. 4 ст. 302 УПК РФ, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.
Согласно ч. 1 ст. 305 УПК РФ, в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора излагаются существо предъявленного обвинения; обстоятельства, установленные судом; основания оправдания подсудимого и доказательства, их подтверждающие; мотивы, по которым суд отвергает доказательства, представленные стороной обвинения.
По настоящему делу эти требования закона судом соблюдены.
Суд, тщательно исследовав и проанализировав доказательства, как стороны обвинения, так и стороны защиты, в их совокупности, а также доводы сторон, обоснованно пришел к выводу об отсутствии в действиях М1. состава преступления.
Оценка доказательств дана судом в соответствии с требованиями ст. ст. 17, 88 УПК РФ, с учетом положений закона относительно свободы оценки доказательств, а именно, оценки доказательств по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств.
Доводы апелляционного представления о необоснованном оправдании М1. за отсутствием в его действиях состава преступления и необоснованном прекращении уголовного дела в связи с отсутствием заявления потерпевшего – судебная коллегия находит несостоятельными.
В судебном заседании М1. вину в совершении инкриминируемых преступлений не признал и пояснил, что в декабре 2007 года Управляющая компания «ФИО2.» (далее УК «ФИО2.») на основании Правил доверительного управления проинвестировала ЗАО «ФИО2.» (далее Общество) на сумму 27 200 000,05 рублей путем покупки 59 штук акций Общества. В 2009 году он (М1.) утверждён на должность генерального директора ЗАО «ФИО2.», начал реализовывать антикризисный план и выводить на рынок разработанные установки по очистке газовых выбросов; ЗАО «ФИО2.» стало развиваться на территории РФ и за её пределами, увеличилась выручка, компания становилась коммерческим предприятием. В 2007 году на основании договора купли продажи, заключенного между ЗАО «ФИО2.» (продавец) и УК ОАО «ФИО2.» ФИО3 (покупатель), последней приобретены акции ЗАО «ФИО2.» в количестве 59 штук за 27 200 000,05 рублей. Согласно договору, данный пакет акций переходил во владение не пайщиков, а в доверительное управление УК «ФИО2.», акции переводились на счет номинального держателя. Цели соглашения о намерениях выполнены, с 2009 года и по настоящее время компания развивается. За период 2007-2014 годы через счета ЗАО «ФИО2.» прошло более 200 млн. рублей от различных сделок. В период с 2008 года до 2013 года динамика выручки росла; в 2013 году выручка упала, так как выручка 2013 года за отгрузку продукции клиенту в 2013 году перешла на первый квартал 2014 года. В 2012-2013 годах разработаны и выведены на рынок новые продукты, коммерческая деятельность ЗАО «ФИО2.» бурно развивалась. В 2013 году введена новая ставка – директор по развитию, на эту должность 9 сентября 2013 года принят Ф2. Доводы данного свидетеля о том, что он (М1.) дал указания сотрудникам ЗАО «ФИО2.» и, в том числе, Ф2. не продвигать компанию – считает надуманными, поскольку сам же Ф2. участвовал в 3-х из 6-ти общественных мероприятиях по продвижению компании ЗАО «ФИО2.». При этом УК ОАО «ФИО2.» ФИО3 получала всю информацию о деятельности ЗАО «ФИО2.», о заключенных и не заключенных контрактах, о доходах, расходах, прибыли; бизнес-планы и бухгалтерская отчетность предоставлялась менеджеру Управляющей компании ежемесячно. В 2012 году со стороны УК ОАО «ФИО2.» ФИО3 начались переговоры по продаже 59 штук акций ЗАО «ФИО2.», так как 30 сентября 2013 года заканчивался срок существования ЗПИФВИ, и Управляющая компания должна была продать все активы ЗПИФВИ, сформировать общую сумму денежных средств, из которых рассчитаться с кредиторами, консультантами и пайщиками. Покупателей на акции ЗАО «ФИО2.» Управляющая компания не нашла. После 30 сентября 2013 года, то есть по окончании действия договора доверительного управления ЗПИФВИ Управляющая компания в течение 6 месяцев должна была распродать активы ЗПИФВИ и осуществить расчеты с лицами, имеющими отношение к ЗПИФВИ. По просьбе менеджера Управляющей компании Б1. он (М1.) заказал оценку акций самостоятельно, поскольку на стадии ликвидации ЗПИФВИ у Управляющей компании нет возможности производить расходы и оплачивать оценку; целью оценки являлась купля-продажа объекта оценки, цели использовать оценку в отчетах Управляющей компании не было. По получении отчет об оценке он передал Управляющей компании, в дальнейшем получил договор купли-продажи акций от 25 февраля 2014 года, изготовленный Управляющей компанией и подписанный в г. Москва между ОАО «ФИО2.» ФИО3 (продавец) и М1. (покупатель). В договоре указана общая сумма пакета акций 59 штук стоимостью 6 059 000 рублей, ссылки на оценочный отчет в договоре не было. Данный оценочный отчет Управляющая компания использовала в своём отчете перед Центральным банком РФ при расформировании ЗПИФВИ. Позднее он перечислил указанные денежные средства по данному договору купли-продажи в сроки, указанные в договоре. Договор купли-продажи акций никем не оспорен. У спецдепозитария и у Центрального банка РФ, как у контролирующих и надзирающих органов, к данной сделке претензий не было. Инвестиционные денежные средства бюджетными не являются, поскольку «ФИО2.» является получателем бюджетных денежных средств в виде субвенции, которые становятся собственностью и имуществом Фонда и перестают быть бюджетными, после чего Фонд использует свое имущество для целей, указанных в Уставе. Также указывает, что по ст. 165 УК РФ отсутствует объект преступления, поскольку разница между оценочным отчетом и заключением эксперта по стоимости акции не может являться для пайщиков упущенной выгодой, так как оценочный отчет является рекомендацией и ограничивается мнением оценщика. Кроме того, согласно ФЗ «Об инвестиционных фондах» риск убытков, связанных с изменением рыночной стоимости имущества, составляющего паевой инвестиционный фонд, несут владельцы инвестиционных паев; риск убытков и уменьшение стоимости инвестиционных паев не является нарушением прав; полученный убыток является риском, который инвесторы приняли при приобретении паев. Бизнес-план, предоставленный им при производстве оценочной стоимости акций, являлся достоверным, отражал процесс развития ЗАО «ФИО2.», исходные данные совпадали с данными в бухгалтерской и налоговой отчетности. Данные в бизнес-плане, на основании которых в 2013 году проведена оценка, – завышены, в связи с этим сама оценка завышена в разы. Он предоставлял Управляющей компании различные бизнес-планы, в том числе, и черновые записи, которые написаны для различных целей. Какие бизнес-планы предоставляла Управляющая компания для оценки акций – ему не известно. Бизнес-план был актуализирован на тот период времени, содержал прогнозы по выручке на 2014-2015 годы, которые в последующем сбылись; а бизнес-план, который использовался при оценке акций в декабре 2013 года, был не реальным и фантастическим. Управляющей компании за его подписью отправлялась только бухгалтерская отчетность. Показатели в бизнес-плане, предоставленном им для оценки акций в 2014 году, близки к реальным экономическим показателям деятельности ЗАО «ФИО2.». Так согласно независимому исследованию, проведенному "ФИО2.", занижения показателей не имелось; наоборот, имелось некоторое завышение, что приводит к завышению стоимости акций. Бухгалтерский баланс с пометкой «проект» отражал фактическую деятельность ЗАО «ФИО2.»; немного неверно указаны нематериальные активы и незавершенное производство, поскольку цифры по этим данным не были подсчитаны. Бухгалтерская отчетность, которая была предоставлена им в 2014 году для оценки акций с пометкой «проект» относительно бухгалтерской отчетности, которая была предоставлена в налоговую инспекцию, содержала данные, которые приводят к завышению стоимости акций, а не к занижению, данные выводы содержатся и в отчете специалиста "ФИО2.". Согласно отчету специалиста, в случае использования бухгалтерских данных, предоставленных в налоговую инспекцию, стоимость акций составила бы менее 6 059 000 рублей. Фактическая бухгалтерская отчетность, которая сдана в ИФНС, была готова лишь в конце марта 2014 года. При оценке акций ЗАО «ФИО2.» в 2014 году должна учитываться ликвидность, поскольку имелся определенный срок, к которому акции должны быть проданы. Покупателей на акции не было, в связи с чем должна рассчитываться не рыночная стоимость акций, а ликвидационная. При закрытии ЗПИФВИ Управляющая компания в своей отчетности перед спецдепозитарием и Центральным банком РФ использовала отчет на 6 059 000 рублей от 2014 года, а не от декабря 2013 года. Помимо выплат при закрытии ЗПИФВИ ежегодно пайщикам выплачивался доход по инвестиционному паю в зависимости от балансовой стоимости активов ЗПИФВИ, то есть пайщики ничего не потеряли. Пайщики не являлись акционерами ЗАО «ФИО2.». Функцию акционера выполняла Управляющая компания, которая участвовала в собрании акционеров, делегировала своих сотрудников в органы правления ЗАО «ФИО2.», ежемесячно получала бухгалтерские отчеты, данные по счетам компании, два сотрудника Управляющей компании находились в ревизионной комиссии и ежегодно проверяли бухгалтерскую отчётность, Управляющая компания постоянно аудировала ЗАО «ФИО2.». Цена договора купли-продажи 59 штук акций ЗАО «ФИО2.» формировалась и обсуждалась с менеджером Управляющей компании Б1. До 20 февраля 2014 года велась переписка с Управляющей компанией по формированию цены акций, предложений о выкупе акций по цене в 26 млн. рублей не поступило. Договор на сумму 6 059 000 рублей заключен 25 февраля 2014 года, первая оплата по договору произведена 27 февраля 2014 года, а Отчет об оценке получен лишь в марте 2014 года. Предварительные итоги оценки он предоставил Б1. по электронной почте еще 12 февраля 2014 года, возражений не было. При этом Б1. по своей инициативе использовал отчет об оценке от 4 февраля 2014 года в отчете о прекращении ЗПИФВИ. При заключении договора купли-продажи акций от 25 февраля 2014 года Управляющая компания гарантировала ему отсутствие нарушения прав и интересов третьих лиц. Кроме того, пайщики ЗПИФВИ не вкладывали свои деньги в ЗАО «ФИО2.», не вверяли и не передавали деньги ни М1., ни ЗАО «ФИО2.»; они имели отношения только с Управляющей компанией, спецдепозитарием и оценщиком. Упущенной выгоды нет, поскольку Управляющая компания покупателей на акции ЗАО «ФИО2.» не нашла; и кроме выкупа акций им (М1.) реализовать акции возможности не было. Денежные средства по договору купли продажи 59 штук акций ЗАО «ФИО2.» от 2007 года не являлись целевыми. Соглашение о намерениях от 1 июня 2007 года на момент заключения договора купли-продажи от 12 декабря 2007 года 59 штук акций ЗАО «ФИО2.» не было действующим и обязательным к исполнению, так как срок его действия истек 1 октября 2007 года, то есть до принятия акционерами решения об увеличении уставного капитала Общества путем размещения дополнительных именных бездокументарных акций и до заключения договора от 12 декабря 2007 года; в самом тексте договора купли-продажи акций ЗАО «ФИО2.» отсылок к соглашению о намерениях нет. Решения о размещении денежных средств на депозитах приняты частными физическими лицами, являющимися законными представителями (сотрудниками) органа управления ЗАО «ФИО2.» – Советом директоров, куда входили и сотрудники Управляющей компании Б1., В2., С3.. При этом у ЗАО «ФИО2.» не было никаких отношений с Министерством и с В3. фондом. ЗАО «ФИО2.» существовало и развивалось как до продажи 59 штук акций, так и после; в настоящее время продолжает расти и развиваться.
Из показаний представителя потерпевшего Р. следует, что Министерство промышленности, предпринимательства и торговли Пермского края пайщиком ЗПИФВИ не являлось, акционером ЗАО «ФИО2.» также не являлось. Бюджету РФ и Министерству промышленности, предпринимательства и торговли Пермского края ущерб не причинен, исковых требований не имеется. После закрытия ЗПИФ денежные средства не должны возвращаться ни в бюджет РФ, ни в бюджет Пермского края, они используются Фондом согласно уставной деятельности.
Из показаний представителя потерпевшего П1. следует, что имущество НО «ФИО2.» (с 2018 года переименована в «ФИО2.») формировалось путем предоставления Пермской областью субвенции в качестве имущественного взноса в размере 100 млн. рублей, из которых 50 млн. рублей предоставлялись Пермской областью Министерством экономического развития РФ в виде субсидии. После перечисления денежных средств в Фонд, Фонд стал их собственником, никаких обязательств у Фонда ни перед кем не было. Учредители Фонда только при его ликвидации могут получить оставшееся имущество Фонда, который работает по настоящее время. Доходы и расходы Фонда также принадлежат Фонду, а не учредителю. Отношения между пайщиками и ЗПИФ регулируются Правилами доверительного управления и ФЗ «Об инвестиционных фондах». Венчурное инвестирование предполагает экономические риски. Претензий к договору купли-продажи 59 штук акций ЗАО «ФИО2.» от 2014 года нет, данная сделка не оспаривалась.
Свидетели М2., Е., О., М4., которые в разное время работали директорами Фонда, пояснили об обстоятельствах создания НО «***», об обстоятельствах формирования ЗПИФВИ под доверительным управлением Управляющей компании ОАО «ФИО2.», о приобретении паев ЗПИФВИ, об обстоятельствах прекращения действия ЗПИФ.
Свидетель В1. показала, что с 2011 года она работает в ООО «***» контролером, заместителем генерального директора по внутреннему контролю. ЗПИФ создается на определённый срок, который прописан в Правилах доверительного управления. Пайщик, вложив денежные средства в ЗПИФ, получает определенное количество паев, то есть получает долю в праве на имущество, составляющее актив ЗПИФ. При этом в Правилах прописываются все риски, которые могут возникнуть; пайщик, присоединяясь к этим Правилам, берет все риски на себя, тем самым, соглашается с ними.
Свидетель М3. показал, что около 10 лет он работает в "ФИО2." (далее "ФИО2.") руководителем отдела оценки. В 2006 году "ФИО2." с ОАО «ФИО2.» заключен долгосрочный договор на оценку акций компаний, среди которых было ЗАО «ФИО2.». Для проведения оценки представлялись документы: бухгалтерская отчетность, баланс, бизнес-план компании, перечень движимого и недвижимого имущества. Расчет стоимости акций проводился двумя подходами: затратным и доходным. Затратный подход учитывает финансово-активные обязательства компании, а доходный подход – прогнозные планы развития компании. Отчетом об оценке акций ЗАО «ФИО2.» от конца 2013 года цена акций определена в 26 млн. рублей, отчетом от февраля 2014 года – в 6-7 млн. рублей. Заказчиком в 2014 году было ЗАО «ФИО2.» в лице М1., так как Б1. пояснил, что УК «ФИО2.» не может оплатить "ФИО2.", документы также были предоставлены ЗАО «ФИО2.». Позднее Б1. направил по электронной почте все документы, которые ранее предоставил М1., и попросил провести оценку. Стоимость акций в отчетах 2013 года и 2014 года значительно отличалась в связи с тем, что при производстве оценки использованы разные исходные данные, то есть бухгалтерская отчетность была предоставлена не за три квартала, а за весь 2013 год; был предоставлен измененный бизнес-план, в который внесены коррективы в себестоимость выручки организации, при этом М1. пояснил, что это более приближенные к реальности показатели. В бизнес-плане, представленном для оценки акций УК ОАО «ФИО2.» в 2013 году, заложена прибыль в 125 млн. рублей, а при оценке акций в 2014 году в бизнес-плане заложена прибыль 22 млн. рублей; фактически прибыль за 2013 год – 18 млн. рублей, что говорит о реалистичности бизнес-плана, предоставленного в 2014 году. При оценке акций действующих компаний необходимо применять два подхода: затратный и доходный, а по ликвидирующим компаниям – только затратный подход. При этом бухгалтерская отчетность – это обязательный документ, который в силу закона в обязательном порядке сдается в налоговую инспекцию, а бизнес-план – это внутренний документ компании, который разрабатывается самостоятельно; в нем указываются прогнозы на будущее, которые могут и не сбыться, могут быть оптимистические, реалистичные и пессимистичные. Отчет от 2014 года близок к реальной динамике развития компании. В бизнес-план, представленный в 2013 году, заложены данные 2012-2014 года; а в бизнес-план, представленный в 2014 году, заложены данные 2014-2015 года; в бизнес-плане, представленном для отчета в 2014 году, данные 2012 года не использовались. Оценка от 2014 года ближе к реальности, так как показатели, которые запланированы в 2012 году, не сбылись; а данные, указанные в отчете за 2014 год, совпадают с запланированными данными. По бухгалтерскому балансу с подписью «проект» М1. пояснял, что это действительный баланс организации; было начало февраля, а бухгалтерская отчетность сдается в марте; поэтому он предположил, что это проект бухгалтерского баланса. Кроме того, по бухгалтерскому балансу сомнений не было, так как к балансу запрашивались расшифровки всех строк, и они соответствовали данным, указанным в балансе.
Свидетель П4. показал, что с 2010 года он работает в ЗАО «ФИО2.», ведущим экономистом, заместителем директора по качеству, ныне – исполнительным директором. В 2010-2015 годах ЗАО «ФИО2.» развивалось, выручка компании росла. В 2013 году бухгалтерская выручка снизилась на 5 млн. рублей, так как завершение части контрактов перешло на 2014 год. С 2011 года составлением бизнес-планов занимался он. Финансовые показатели и динамика выручки показаны такой, какая она может быть в прогнозируемом периоде – оптимистичной и пессимистичной. В феврале 2014 года С4. дала данные по выручке, которые необходимо было включить в финансовую модель; он эти данные включил в разработанный бизнес-план, который, возможно, был передан в "ФИО2.". Данные в бизнес-плане, представленные на оценку в 2014 году, были близки к реальным данным, которые отражены в бухгалтерской отчетности за 2012-2014 годы; в бизнес-плане, представленном на оценку акций в 2013 году, заложена финансовая модель за предыдущие годы с завышенными показателями, тогда как выручка в 2012 году составляла 22-23 млн. рублей. В период 2013-2014 года в компании формулировались и ставились цели на следующий год. На начало 2014 года заключенных контрактов с «ФИО2», «ФИО2.», «Название10.» не было, были только тендерные процедуры и переговоры.
Свидетель К1. показал, что он работает в "ФИО2." в отделе центра оценки оценщиком-экспертом. В декабре 2013 года он проводил оценку акций ЗАО «ФИО2.», стоимость акций была определена около 20 млн. рублей, в феврале 2014 года он вновь оценивал стоимость акций ЗАО «ФИО2.», и она определена в 6 млн. рублей. Снижение стоимости акций обусловлено тем, что был предоставлен уточненный и более реальный бизнес-план, где указаны реальные показатели по выручке, себестоимости, бухгалтерская отчетность за 2013 год, которая более достоверна, чем за три квартала 2013 года. Расчеты по стоимости акций проводились двумя подходами: затратным и доходным; по доходному подходу в 2013 году использовался оптимистический бизнес-план, с учетом затратного подхода и ликвидности, он и сыграл основную роль на рыночную стоимость акций. Для определения реальной стоимости акций необходимо использовать реальные показатели.
Свидетель Б1. показал, что в 2004-2014 годах он работал в ОАО «ФИО2.» руководителем отдела инвестиционных операций департамента управления. В период действия ЗПИФВИ Управляющая компания регулировала и контролировала деятельность ЗАО «ФИО2.», получала бухгалтерскую отчетность, проводила аудиторские проверки, проверяла финансово-хозяйственную деятельность. Каждые 6 месяцев независимым оценщиком ПТПП проводилась оценка акций ЗАО «ФИО2.». Управляющая компания активно принимала меры по поиску покупателей акций ЗАО «ФИО2.», но покупателя найти не удалось. Решение о продаже акций М1. за 6 млн. рублей принимал генеральный директор ОАО «ФИО2.», данное решение обговаривалось с юристом, спецдепозитарием, оценщиком и с ним (ФИО4). Решение о проведении оценки в феврале 2014 года принималось юристом Управляющей компании. Документы, которые сдавались в 2014 году оценщику для проведения оценки стоимости акций ЗАО «ФИО2.», соответствовали тем данным, которые у них были, не доверять им оснований не было. Пайщиком ЗПИФВИ был Фонд, а не региональный или федеральный бюджет. Пайщики ЗПИФВИ не являлись акционерами ЗАО «ФИО2.». Официальных претензий к руководству ЗАО «ФИО2.» не было. Цель инвестирования в ЗАО «ФИО2.» достигнута, компания развилась, работает, штат увеличился, на рынок выводятся новые разработки, и в этом смысле доход – не самое главное. Именно в связи с необходимостью распродать активы ЗПИФВИ, акции проданы по той цене, которая предложена М1. То, что компания развивается медленнее, чем хотелось бы, – связано с циклом продажи продукта, который иногда достигает нескольких лет.
Из показаний свидетеля Ф1. следует, что с 9 сентября 2013 год по 26 февраля 2016 года он работал в ЗАО «ФИО2.» в должности заместителя директора по развитию; в 2013 году он участвовал в выставках, ездил в командировки, велись крупные проекты с различными компаниями. В конце 2013-январе 2014 года М1. давал ему указания не продвигать компанию, не участвовать в общественных мероприятиях, создавать видимость для ОАО «ФИО2.», что у ЗАО «ФИО2.» нет заказов, компания не ликвидна, нет прибыли и доходов.
Из показаний свидетеля С1. следует, что по указанию М1. для оценки акций ЗАО «ФИО2.» в "ФИО2." была предоставлена фиктивная бухгалтерская отчетность. Каким образом искажение данных бухгалтерской отчетности повлияло на оценку акций, – пояснить не может, так как не обладает необходимыми знаниями в области оценки бизнеса. Указание на внесение изменений в показатели бухгалтерской отчетности ей поступило от финансового директора С4. Бухгалтерский баланс на 31 декабря 2013 года и отчет о прибылях и убытках за 2013 год, которые предоставлялись для проведения оценки акций в 2014 году, содержат фиктивные сведения, поэтому на нем она написала «проект». Также пояснила, что бухгалтерская отчётность о прибылях и убытках не влияет при оценке на стоимость акций. Большее влияние на стоимость акций при оценке оказывает бизнес-план, бухгалтерская отчетность оказывает косвенное влияние.
Из показаний свидетеля С4. следует, что в период 2008-2016 годы она работала в ЗАО «ФИО2.» в должности финансового директора; главный бухгалтер С2. формировала предварительную отчетность; все платежи согласовывались с М1. От М1. в 2008 году ей дано указание взаимодействовать с "ФИО2." в части формирования пакета документов для оценки акций. В основе оценки лежал бизнес-план и бухгалтерская отчетность. Бухгалтерскую отчетность формировала бухгалтер Ч1., потом С1., исходя из первичной документации; бизнес-план формировала она (С4.) и П4. Бизнес-план – это стратегия развития компании, каждый раз он формировался под конкретную задачу. На конец 2013 года акции оценены около 27 млн. рублей. В начале февраля 2014 года была инициирована новая оценка. После появления первой отчетности М1. сказал уменьшить цифры до 7 млн. рублей. В ходе проведения оценки она постоянно переписывалась с "ФИО2.", ей скидывали таблицы с расчетами. Бухгалтерская отчетность была с пометкой «проект», подписана только М1. Стоимость акций снизилась в связи с изменением показателей в бухгалтерской отчетности. Большую роль сыграл и бизнес-план, так как в нем прописана ситуация развития хуже, чем за последние 5 лет. Представители ОАО «ФИО2.» знали о стоимости акций, им направлялась вся документация, цифры и предварительные отчеты; стоимость акций согласована с Б1. Кроме М1., желающих купить акции не было.
Свидетели С5., П2., В4., К3., П3., которые в 2013-2014 годах являлись сотрудниками ЗАО «ФИО2.», показали, что никто из руководства ЗАО «ФИО2.» не говорил о необходимости прекратить заключать договоры и притормозить деятельность, всегда стояла цель развивать компанию, заключать больше договоров; у ЗАО «ФИО2.» была перспектива роста, проекты становились крупнее.
Свидетель К2. показала, что с июля 2014 года работает в компании «ФИО2.» юрисконсультом; компания успешно развивалась. Договор купли-продажи акций между УК ОАО «ФИО2.» ФИО3 и М1. от 2014 года никто не оспаривал, данная сделка была проверена и одобрена спецдепозитарием и мегарегулятором.
Судом также подробно исследованы и приняты во внимание:
- копия договора от 23 ноября 2005 года за № ** о финансировании мероприятий, осуществляемых в рамках оказания государственной поддержки малого предпринимательства, согласно которому за счет средств федерального бюджета осуществляется целевое финансирование Пермской области по мероприятию «Создание и развитие инфраструктуры поддержки малых предприятий в научно-технической сфере» в объеме 50 млн. рублей;
- копия распоряжения губернатора Пермского края от 13 декабря 2005 года за № 8-р «О перечислении средств НО «ФИО2.», согласно которому средства с расчетного счета могут быть перечислены только на счет Управляющей компании закрытого паевого инвестиционного фонда (п. 1.3);
- копия постановления правительства Пермского края от 22 декабря 2006 года за № 111-П «О Порядке предоставления субвенций из бюджета Пермской области на увеличение имущества некоммерческой организации «ФИО2.»;
- платежное поручение № 563 от 23 декабря 2005 года на сумму 50 млн. рублей о перечислении денежных средств из Главного управления финансов и налоговой политики Пермской области в некоммерческую организацию «ФИО2.»;
- платежное поручение № 1 от 29 декабря 2005 года на сумму 50 млн. рублей о перечислении денежных средств из Главного управления экономики Пермской области в некоммерческую организацию «ФИО2.»;
- платежное поручение № 178 от 11 декабря 2006 года на сумму 100 млн. рублей о перечислении денежных средств из некоммерческой организации «ФИО2.» в ОАО «ФИО2.»;
- протоколы осмотра документов от 20 и 21 мая 2016 года.
Согласно договору купли-продажи акций от 12 декабря 2007 года за № **, заключенному между ЗАО «ФИО2.» (Продавец) в лице генерального директора М1. и ОАО «ФИО2.» ФИО3 «ФИО1.» (Покупатель) в лице генерального директора М5., продавец ЗАО «ФИО2.» продает обыкновенные именные акции ЗАО «ФИО2.» номинальной стоимостью 1000 (одна тысяча) руб. в количестве 59 шт. Покупателю. Стоимость акций стороны определяют в размере 461 016,95 руб. за каждую акцию (п. 2.1 договора). Общая сумма сделки по договору составляет 27 200 000,05 руб. (п. 2.2 договора).
Согласно платежному поручению № 314 от 19 декабря 2007 года, плательщик ОАО «ФИО2.» ДУ ЗПИФВИ перечислил на расчетный счет получателя ЗАО «ФИО2.» 27 200 000,05 рублей за покупку обыкновенных именных акций ЗАО «ФИО2.» по договору **.
Согласно договору купли-продажи обыкновенных бездокументарных акций от 25 февраля 2014 года, заключенному между ОАО «ФИО2.» ФИО3 «ФИО1.» под управлением ОАО «ФИО2.», в лице генерального директора В2., действующего на основании Устава и Правил доверительного управления ЗПИФВИ «ФИО1.» под управлением открытого акционерного общества «ФИО2.» (Продавец) и М1. (Покупатель), продавец, являясь акционером ЗАО «ФИО2.», продает покупателю 59 штук акций ЗАО «ФИО2.» за 6 059 000 рублей.
Согласно платежным поручениям за № 3935012 от 27 февраля 2014 года и № 372 от 20 марта 2014 года, плательщик М1. перечислил ОАО «ФИО2.» ДУ ЗПИФВИ за покупку обыкновенных бездокументарных именных акций ЗАО «ФИО2.» по договору от 25 февраля 2014 года 3 000 000,00 рублей и 3 059 000,00 рублей, соответственно;
- письмо Министерства промышленности, предпринимательства и торговли Пермского края от 21 июля 2016 года за № СЭД-03-01-13-94 о том, что денежные средства в размере 100 млн. рублей перечислены из средств федерального и краевого бюджета в виде субвенции для создания и развития инфраструктуры поддержки малых предприятий в научно-технической сфере. Получатели субвенции становятся собственниками переданных им средств, Фонд имеет на праве собственности обособленное имущество, отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. По истечении срока действия договора доверительного управления ЗПИФ Управляющая компания ЗАО «ФИО2.» завершила расчеты с пайщиками ЗПИФ, Фонду причинен убыток от участия в ЗПИФ в размере 20 016,4 тыс. рублей;
- Соглашение о намерениях от 1 июня 2007 года, заключенное между ОАО «ФИО2.» ФИО3 «ФИО1.» (далее «Инвестор) и учредителями ЗАО «ФИО2.» (далее «Компания»), в лице М6., М1. и М7., которые настоящим документом декларируют свои намерения в отношении порядка и условий инвестирования денежных средств в «Компанию», согласно которому в ЗАО «ФИО2.» инвестор ОАО «ФИО2.» ФИО3 «ФИО1.» намерен инвестировать 27 200 000,05 рублей двумя траншами 9 681 355,95 рублей и 17 518 644,10 рублей, с целью того, что инвестиции будут направлены на развитие и повышение капитализации «Компании». Инвестируемые средства идут в уставной капитал путем покупки акций дополнительной эмиссии по цене размещения 461 016,95 рублей за акцию. Доля «Инвестора» в уставном капитале «Компании» по итогам дополнительной эмиссии составит 59 акций из 79, что составит 74,68 % от акционерного капитала;
- ответ из Центрального Банка Российской Федерации от 22 декабря 2016 года, из которого следует, что 24 декабря 2014 года по итогам рассмотрения отчета о прекращении Фонда приказом Банка России от 24 декабря 2014 года принято решение об утверждении отчета о прекращении Фонда и исключении его из реестра ПИФ. Специальным депозитарием Фонда являлся /Банк/, который согласно Федерального закона № 156-ФЗ осуществляет контроль за соблюдением Управляющей компанией ПИФ данного Федерального закона, а также Правил доверительного управления, дает свое согласие на распоряжение активами ПИФ или денежными средствами (ценными бумагами), находящимися на транзитном счете, если такое распоряжение не противоречит Федеральному закону № 156-ФЗ, Правилам доверительного управления и нормативным актам Банка России. Согласно Федеральному закону № 156-ФЗ, владельцы инвестиционных паев несут риск убытков, связанных с изменением рыночной стоимости имущества, составляющего паевой инвестиционный фонд;
- ответ на запрос из "ФИО2.", с приложением Отчетов об оценке акций ЗАО «ФИО2.» за № 670-12/07 от 24 декабря 2007 года, № 1103-12/13 от 10 декабря 2013 года, № 095-02/14 от 4 февраля 2014 года, а также бизнес-планы, данные которых использованы в отчетах № 1103-12/13 от 10 декабря 2013 года и № 095-02/14 от 4 февраля 2014 года.
Согласно Отчету об оценке № 670-12/07 от 24 декабря 2007 года, рыночная стоимость обыкновенных именных акций в количестве 59 шт. (74,7 % уставного капитала) ЗАО «ФИО2.» по состоянию на дату проведения оценки (20.12.2007) составила 32 043 000 рубля. Результаты оценки, полученные при применении двух подходов: затратного и доходного. По затратному подходу стоимость 59 шт. акций составляет 24 463 342 руб., по доходному – 47 809 418 рублей. Анализ финансово-хозяйственной деятельности проводился на конец 3 квартала 2007 года. Для оцениваемого предприятия скидка на низкую ликвидность принимается в размере 20 %.
Согласно Отчету об оценке № 1103-12/13 от 10 декабря 2013 года, рыночная стоимость обыкновенных именных акций в количестве 59 шт. (74,7 % уставного капитала) ЗАО «ФИО2.» по состоянию на дату проведения оценки составляет 26 794 000 рублей. Результаты оценки, полученные при применении двух подходов: затратного и доходного. По затратному подходу стоимость 59 шт. акций составляет 12 521 443 руб., по доходному – 67 837 777 рублей. Для установления количественных и качественных характеристик объекта оценки оценщиком использовался бизнес-план ЗАО «ФИО2.» 2012 года, для проведения финансового анализа ЗАО «ФИО2.» оценщиком использовались: бухгалтерский баланс, отчет о прибылях и убытках. В качестве отчетного периода для анализа выбран период с данными, представленными на 30 сентября 2013 года. Для оцениваемого предприятия скидка на низкую ликвидность принимается в размере 15 %.
Согласно отчету об оценке № 095-02/14 от 4 февраля 2014 года, рыночная стоимость обыкновенных именных акций в количестве 59 шт. (74,7 % уставного капитала) ЗАО «ФИО2.» по состоянию на дату проведения оценки составляет 6 059 000 руб. Результаты оценки, полученные при применении двух подходов: затратного и доходного. По затратному подходу стоимость 59 шт. акций составляет 10 944 127 руб., по доходному – 10 635 350 рублей. Для установления количественных и качественных характеристик объекта оценки оценщиком использовался бизнес-план ЗАО «ФИО2.», актуализированый по состоянию на декабрь 2013 года; для проведения финансового анализа ЗАО «ФИО2.» оценщиком использовались: бухгалтерский баланс, отчет о прибылях и убытках. В качестве отчетного периода для анализа выбран период с данными, представленными на 31 декабря 2013 года. Для оцениваемого предприятия скидка на низкую ликвидность принимается в размере 44 %. К отчету об оценке № 095-02/14 от 4 февраля 2014 года приложен бухгалтерский баланс за 2013 год с пометкой «проект»;
- отчет о работе, проделанной в рамках договора ** от 9 марта 2017 года Х1. для ЗАО «ФИО2.», согласно выводам которого денежные средства в сумме 27,2 млн. рублей, поступившие в ЗАО «ФИО2.» от ЗПИФВИ «ФИО1.» на основании договора купли-продажи акций от 12 декабря 2007 года, не являются бюджетными денежными средствами. ЗПИФВИ сформирован на собственные денежные средства НО «ФИО2.». Данный Фонд сформирован за счет средств бюджета Пермского края, однако средства, поступившие в НО, становятся собственностью этой организации и не могут при их расходовании квалифицироваться как бюджетные денежные средства, кто бы ни был источником перечисления этих средств НО. Убытки от деятельности ПИФ не могут быть признаны убытками, на возмещение которых имеет право владелец пая в этом инвестиционном фонде, при соблюдении следующих двух условий: убытки связаны с изменением рыночной стоимости имущества, составляющего паевой инвестиционный фонд; первоначальная стоимость такого имущества (при приобретении) и стоимость имущества при его последующей продаже (с убытком) должным образом подтверждена оценочным отчетом того оценщика, который указан в Правилах доверительного управления ПИФ;
- заключение эксперта № 357/17, согласно которому рыночная стоимость обыкновенных именных акций в количестве 59 шт. (74,7 % уставного капитала) ЗАО «ФИО2.» по состоянию на 4 февраля 2014 года составляет 26 420 576,07 руб. Расчет производился только затратным подходом. Поправка на ликвидность принималась 18,3 %.
При этом эксперт Ш. по данному ею заключению № 357/17 пояснила, что на основании постановления следователя она проводила экспертизу о рыночной стоимости именных акций в количестве 59 штук ЗАО «ФИО2.»; при расчетах использовала только затратный подход, поскольку доходный подход дал бы недостоверный результат, так как оценка акций проводилась на 4 февраля 2014 года и в 2017 году строить прогнозные данные на дату оценки (04.02.2014) было бы не корректно, а также, со слов следователя, в отчетности имелись недостоверные сведения. Вопрос о ликвидности акций она не рассматривала, так как данный вопрос перед ней не стоял; сроки действия ЗПИФ и сроки реализации активов ЗПИФ она не учитывала, так как они не учитываются при определении рыночной стоимости акций. При проведении расчетов ею использовались данные бухгалтерской отчетности, которые сдавались в налоговую инспекцию. Результаты оценки не являются обязательными для определения цены при продаже имущества; имущество, которое оценивалось, может быть продано как дороже, так и дешевле. В судебном заседании эксперт представила дополнительные расчеты и письменные пояснения по экспертизе. Результаты своего экспертного заключения поддержала и пояснила, что ошибка в расчетах средней величины оборачиваемости кредиторской задолженности за период 2010-2013 годы незначительно повлияет на итоговые расчеты рыночной стоимости акций.
По мнению судебной коллегии, объективно оценив эти и другие исследованные в судебном заседании доказательства, суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства дела и пришел к мотивированному выводу об отсутствии в действиях М1. преступного деяния, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 165 УК РФ. Исследованные доказательства получили оценку суда с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела по существу и постановления оправдательного приговора.
М1. обвинялся в том, что за счет полученной обманным путем разницы между рыночной стоимостью акций ЗАО «ФИО2.» (26 420 576,07 руб.) и стоимостью акций согласно отчету об оценке № 095-02/14 (6 059 000,00 руб.) получил имущественную выгоду в размере 20 361 576,07 руб., чем причинил ущерб пайщикам ЗПИФВИ, выразившийся в невозможности получить стоимость пая соответствующей рыночной стоимости.
По смыслу закона, при решении вопроса о том, имеется ли в действиях лица состав преступления, ответственность за которое предусмотрена ст. 165 УК РФ, суду необходимо установить, причинен ли собственнику или иному владельцу имущества реальный материальный ущерб либо ущерб в виде упущенной выгоды, то есть не полученных доходов, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено путем обмана или злоупотребления доверием.
Вместе с тем, исследованными доказательствами судом достоверно установлено следующее.
12 декабря 2007 года Управляющая компания ОАО «ФИО2.» ФИО3 в целях исполнения взятых на себя обязательств о вложении денежных средств в развитие среднего и малого предпринимательства приобрела у ЗАО «ФИО2.» на основании договора купли-продажи обыкновенные именные акции в количестве 59 штук за 27 200 000,05 рублей, тем самым, инвестировала вышеуказанную сумму денежных средств в ЗАО «ФИО2.».
26 января 2009 года Советом директоров на должность генерального директора ЗАО «ФИО2.» назначен М1.
В связи с прекращением ЗПИФВИ и необходимостью в соответствии с п. 10 ст. 31 ФЗ №156 ФЗ реализовать имущество, составляющее ЗПИФВИ, куда, в том числе, входили и 59 штук акций ЗАО «ФИО2.», в срок до 30 марта 2014 года, а также в связи с тем, что Управляющей компании «ФИО2.» ФИО3 не удалось в установленный законом срок найти покупателей на акции ЗАО «ФИО2.» в количестве 59 штук, Б1., являющийся заместителем директора департамента – руководителем отдела инвестиционных операций «ФИО2.» ФИО3 предложил М1. самому выкупить эти акции.
В ходе ведения переговоров по процедуре и стоимости акций Управляющей компанией «ФИО2.» ФИО3 было предложено М1. провести оценку рыночной стоимости акций ЗАО «ФИО2.» в количестве 59 штук. При этом у Управляющей компании имелся действующий отчет "ФИО2." об оценке акций от 10 декабря 2013 года, согласно которому стоимость акций ЗАО «ФИО2.» в количестве 59 штук на 10 декабря 2013 года составляла 26 794 000 рублей.
В ходе обсуждения стоимости акций Б1. предложена цена около 7-10 млн. рублей, М1. сообщено о возможности выкупить акции за счет собственных сбережений и займов за 6-7 млн. рублей.
На основании бизнес-плана, актуализированного на конец 2013 года, и бухгалтерского баланса по состоянию на 31 декабря 2013 года с пометкой «проект» "ФИО2." подготовила отчет об оценке № 095-02/14 от 4 февраля 2014 года, согласно которому рыночная стоимость акций ЗАО «ФИО2.» в количестве 59 штук на 4 февраля 2014 года определена в 6 059 000 рублей.
25 февраля 2014 года между Управляющей компанией «ФИО2.» ФИО3 и М1. заключен договор купли-продажи акций ЗАО «ФИО2.», в соответствии с которым М1. приобрел 59 штук акций ЗАО «ФИО2.» за 6 059 000 рублей.
Управляющая компания «ФИО2.» ФИО3 на основании, в том числе, отчета об оценке № 095-02/14 от 4 февраля 2014 года сформировала отчет о прекращении деятельности паевого инвестиционного фонда, включив в состав сведений о реализации имущества ЗПИФВИ, составлявшего паевой инвестиционный фонд, стоимость 59 штук акций ЗАО «ФИО2.» в размере 6 059 000 рублей.
Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что в данном случае имеет место наличие гражданско-правовых отношений между Управляющей компанией ОАО «ФИО2.» ФИО3 и М1. Так у Управляющей компании ОАО «ФИО2.» ФИО3 возникла необходимость в определённые сроки продать акции ЗАО «ФИО2.» в количестве 59 штук, которые находились у неё в доверительном управлении, а у М1. на предложение Б1. возникло желание приобрести вышеуказанные акции. Именно в силу действия принципа свободы договора Управляющей компанией ОАО «ФИО2.» ФИО3 по договору купли-продажи от 25 февраля 2014 года были проданы М1. 59 акций ЗАО «ФИО2.» за 6 059 000 рублей. Данный договор купли-продажи акций никто не оспаривал, сделка проверена и одобрена спецдепозитарием и мегарегулятором.
Доводы апелляционного представления о том, что судом не учтены показания свидетеля Ф1., согласно которым по указанию М1. велась деятельность по снижению инвестиционной привлекательности ЗАО «ФИО2.», а также показания свидетелей С4. и С1., готовивших по указанию М1. документацию с заниженными показателями финансово-хозяйственной деятельности ЗАО «ФИО2.», – судебная коллегия находит несостоятельными.
Напротив, о том, что в период с 2010 по 2014 годы от руководства ЗАО «ФИО2.» всегда ставилась цель быстрее вести переговоры, заключать больше договоров, и никто не говорил, что надо притормозить деятельность компании, – подтвердили свидетели С5., П2., В4., К4., П3., П4.. Сам Ф1. пояснял о том, что с сентября по декабрь 2013 года он ездил в командировки, участвовал в общественных мероприятиях, велись переговоры по крупным проектам.
Из анализа доходов ЗАО «ФИО2.» за 2012, 2013, 2014 годы следует, что доход в 2013 году упал незначительно: с 23 млн. рублей до 18 млн. рублей; в 2014 году доход, с учетом дохода, перешедшего с конца 2013 года на начало 2014 года, составлял 38 млн. рублей. Из показаний М1. следует, что часть выручки конца 2013 года перешла на начало 2014 года: работы по договору по установке оборудования в Эстонии, заключенному в 2013 году, закончены в марте 2014 года, что подтвердили свидетели П4., М8., Б2.
Показания свидетелей С4. и С1. оценены судом наряду с другими доказательствами.
Из показаний свидетеля Б1., оправданного М1., электронной переписки видно, что в период 2012-2013 год велась активная работа по поиску потенциального покупателя на акции ЗАО «ФИО2.».
О том, что инициатором проведения оценки стоимости акций явился не М1., а Управляющая компания – пояснили свидетели Б1. и М3.
Из анализа бухгалтерского баланса ЗАО «ФИО2.» на 31 декабря 2013 года с пометкой «проект» и бухгалтерской отчетности ЗАО «ФИО2.» за 2013 год, сданной в налоговую инспекцию, следует, что они между собой имеют несущественные отклонения между дебиторской задолженностью, кредиторской задолженностью и валовой прибылью, что не существенно отразилось на разнице между итогами активов и пассивов.
Проанализировав бизнес-план 2012 года и бизнес-план, скорректированный на конец 2013 года, который содержал прогнозные данные на 2014 и 2015 год, и бухгалтерскую отчетность ЗАО «ФИО2.» за 2014 и 2015 годы, следует, что бизнес-план 2013 года был более реалистичным и соответствовал реальным доходам в будущем, а бизнес-план 2012 года имел завышения показателей в несколько раз, что не соответствовало действительному будущему, что подтвердил и свидетель М3.
Суд критически отнесся и к заключению эксперта Ш. Выводы суда мотивированы, и признаются судебной коллегией правильными. При расчете стоимости акций в оценках использовались разные методы; в оценке от 4 февраля 2014 года экспертом использовалось два подхода: доходный и затратный, а в оценке от 24 апреля 2017 года только один метод – затратный. Согласно показаний свидетеля М3. и его ответа на адвокатский запрос от 27 октября 2017 года №846-С, большее влияние на изменение оценки стоимости акций на 4 февраля 2014 года повлиял бизнес-план, скорректированный на конец 2013 года, поскольку он близок к реальной динамике развития компании, который используется при расчете доходным подходом. Сама эксперт Ш. пояснила о том, что имеется ошибка в расчётах средней величины оборачиваемости кредиторской задолженности за период 2010-2013 года, которая приведет хоть и к незначительным, но к изменениям рыночной стоимости акций.
Кроме того, при расчетах стоимости акций в заключении эксперта от 24 апреля 2017 года экспертом применялась скидка на ликвидность в размере 18,3%; экспертом при расчетах стоимости акций в отчете об оценке от 4 февраля 2014 года применялась скидка на ликвидность 44%, поскольку имелся срок, к которому акции должны быть проданы, а покупателей не было, что существенно повлияло на итоговую величину оценки стоимости акций.
Данные обстоятельства также подтверждаются заключением специалиста (рецензия) №** от 26 июля 2017 года, из которого следует, что заключение эксперта №357/17 является неполным, вводит в заблуждение, допускает неоднозначность в толковании полученных результатов, имеет методические и логические ошибки в области расчета стоимости объекта исследования, приводит в итоге к искаженным результатам.
Ходатайств о назначении и проведении повторной либо дополнительной судебной экспертизы сторона обвинения не заявляла. При этом основания, предусмотренные ст. 196 УПК РФ, для обязательного назначения судебной экспертизы отсутствуют.
Свидетели М3., П4., К1. пояснили о том, что никто не просил занижать стоимость акций.
Вопреки доводам представления, переписка посредством электронной почты С4., П4., С1., М1. не свидетельствует о том, что М1. дает указания о внесении изменений в бизнес-план и бухгалтерскую документацию.
Проанализировав представленные сторонами доказательства в их совокупности, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что доказательства обвинения не устанавливают факт причинения пайщикам ЗПИФВИ ущерба без признаков хищения в виде недополученной выгоды в размере 20 361 576,07 рублей, путем обмана сотрудников ОАО «ФИО2.» Д.У. ЗПИФ и не опровергают доводы М1. о своей невиновности. Доводы М1. об отсутствии у него умысла на причинение пайщикам ЗПИФВИ имущественного ущерба, без признаков хищения, и не совершения обмана сотрудников ОАО «ФИО2.» ФИО3 – стороной обвинения не опровергнуты.
С выводом суда о том, что М1. не совершал фактических действий, направленных на обман сотрудников ОАО «ФИО2.» ФИО3 и умышленное причинение ущерба пайщикам ЗПИФВИ – судебная коллегия соглашается.
Как правильно отмечено судом, покупка М1. акций ЗАО «ФИО2.» за 6 059 000 рублей в 2014 году, то есть в меньшей сумме, чем они были приобретены в 2007 году Управляющей компанией ОАО «ФИО2.» ФИО3 (27 200 000,05 рублей), в связи с чем пайщики ЗПИФВИ и понесли убыток, не образует состав преступления, предусмотренного ст. 165 УК РФ, а связано лишь с рисками, прописанными в Правилах доверительного управления, с которыми пайщики согласились, присоединяясь к данным Правилам.
Таким образом, в действиях М1. отсутствует состав преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 165 УК РФ.
Суд принял верное решение и о прекращении уголовного дела в отношении М1. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ, на основании п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием заявления потерпевшего.
Согласно предъявленному обвинению, М1., являясь генеральным директором ЗАО «ФИО2.», похитил путем присвоения, вверенные ему денежные средства, принадлежащие ЗАО «ФИО2.», акционерами которого, с пакетом акций в количестве 59 штук, являются пайщики Закрытого паевого инвестиционного фонда особо рисковых (венчурных) инвестиций «ФИО1.» под управлением ОАО «ФИО2.», на общую сумму 6 526 008,78 руб., с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере, чем причинил пайщикам материальный ущерб на вышеуказанную сумму.
Согласно ч. 3 ст. 20 УПК РФ уголовное дело о преступлении, предусмотренном ст. 160 УК РФ, если оно совершено индивидуальным предпринимателем в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим ему имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, либо если это преступление совершено членом органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением им полномочий по управлению организацией либо в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или иной экономической деятельности, относится к числу уголовных дел частно-публичного обвинения, которые возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя.
Вместе с тем, уголовное дело возбуждено 20 апреля 2016 года по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, в отношении не установленного лица по факту хищения путем обмана и злоупотребления доверием в период времени с декабря 2011 года по март 2014 года денежных средств ЗАО «ФИО2.» в размере 19 976 036,73 рублей, которые были инвестированы в ЗАО «ФИО2.» из бюджета Пермского края в рамках реализации мероприятий поддержки малых предприятий в научно-технической сфере Пермского края, чем Пермскому краю причинен ущерб.
Постановлением старшего следователя СЧ СУ УМВД России по г. Перми В5. от 26 сентября 2017 года действия М1. квалифицированы по ч. 4 ст. 160 УК РФ, поскольку в ходе предварительного следствия было установлено, что М1. в период времени с ноября 2012 года по 20 марта 2014 года, в целях извлечения выгод и преимуществ для себя, произвел выкуп акций ЗАО «ФИО2.» в количестве 59 штук за счет денежных средств, размещенных на счетах ЗАО «ФИО2.», в том числе, вверенных М1. в 2007 году по договору купли-продажи акций от 12 декабря 2007 года для развития и капитализации Общества из ОАО «ФИО2.» ФИО3, где одним из пайщиков является «ФИО2.», учредителем которого является Пермский край, в лице Министерства экономического развития.
Поводом для возбуждения уголовного дела послужил рапорт следователя ОРПОТ Орджоникидзевского района СУ Управления МВД России по г. Перми А. (КУСП за № 8880 от 30 марта 2016 года), в котором указано: в ходе проверки материалов КУСП № 2245 от 24 июня 2014 года было установлено, что в период времени с декабря 2011 года по март 2014 года руководство ЗАО «ФИО2.» в лице директора М1. и финансового директора С4. заключало фиктивные сделки с организациями, имеющими признаки фирм-однодневок. В материалах проверки имеются: заявление министра промышленности, предпринимательства и торговли Пермского края Х2. от 15 апреля 2014 года (вх. № Х-515 от 25 апреля 2014 года), в котором он указывает, что по предварительной информации Управляющей компании ОАО «ФИО2.» при прекращении деятельности ЗПИФ ожидается убыток для пайщиков, а учитывая, что ЗПИФ создан, в том числе, за счет средств федерального и краевого бюджета, убыток для пайщиков приведет к потере бюджетных средств; письмо заместителя председателя правительства Ч2., в котором он просит возбудить уголовное дело в соответствии со ст. 23 УПК РФ по фактам, изложенным в письме заместителя начальника ГУ МВД РФ по Пермскому краю от 25 февраля 2016 года, о результатах проведённых мероприятий по ранее направленному обращению Министерства промышленности, предпринимательства и торговли Пермского края от 15 апреля 2014 года; рапорт об обнаружении признаков преступления оперуполномоченного по ОВД отдела №11 УЭБ и ПК ГУ МВД России по Пермскому краю П5. от 24 июня 2014 года (КУСП за №2245 от 24 июня 2014 года), в котором он указывает, что по итогам доверительного управления ЗПИФ УК ОАО «ФИО2.» пайщикам причинен ущерб, который, возможно, возник в связи с хищением инвестированных в компании денежных средств, в действиях не установленных лиц могут усматриваться признаки преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.
При этом исследованными доказательствами судом достоверно установлено, что денежные средства, в хищении которых обвиняется М1., и которые являлись предметом преступления, – не являлись государственным или муниципальным имуществом, а принадлежали ЗАО «ФИО2.»; имущественных прав на них не имели ни Министерство промышленности, предпринимательства и торговли Пермского края, ни пайщики ЗПИФВИ.
Из показаний представителей потерпевших (Министерства промышленности, предпринимательства и торговли Пермского края, а также НО «ФИО2.») Р. и П1.; свидетелей М4., Е., М2. – директоров Фонда следует, что денежные средства, поступившие на расчетный счет ЗАО «ФИО2.» при покупке 59 штук акций ЗАО «ФИО2.» от ОАО «ФИО2.» ДУ ЗПИФВИ, бюджетными денежными средствами не являлись. Денежные средства, поступившие в Фонд в виде субвенции от учредителя в сумме 100 млн. руб. по условиям договора № ** становились имуществом и собственностью Фонда.
Кроме того, согласно п. 4.1 Устава НО «ФИО2.», имущество, переданное Фонду в качестве имущественного взноса (субвенции) учредителем (в связи с реорганизацией аппарата правительства Пермского края – Министерство промышленности, предпринимательства и торговли Пермского края») или иными лицами, является собственностью Фонда. Учредители и иные лица, передавшие Фонду имущество в качестве имущественных взносов (субвенций), не отвечают по обязательствам Фонда, а Фонд не отвечает по обязательствам учредителя и иных лиц. Для достижения цели своего создания Фонд может использовать свое имущество для приобретения инвестиционных паев ЗПИФ, средства которых используются исключительно на финансирование субъектов малого и среднего предпринимательства в научно-технической сфере и обеспечения текущей деятельности Фонда (п. 4.5).
Согласно ответам министра промышленности, предпринимательства и торговли Пермского края Ч2. от 21 ноября 2016 года, 23 декабря 2016 года, 20 апреля 2017 года, денежные средства федерального и краевого бюджетов (100 млн. рублей) перечислены в «ФИО2.» в виде субвенций, получатель субвенций становится собственником переданных им средств. Бюджет Пермского края не является пайщиком ЗПИФВИ.
Пайщики ЗПИФВИ не являются акционерами ЗАО «ФИО2.», поскольку, как следует из Правил доверительного управления от 29 октября 2009 года и Федерального закона "Об инвестиционных фондах" от 29 ноября 2001 года № 156-ФЗ, паевым инвестиционным фондом является обособленный имущественный комплекс, состоящий из имущества, переданного в доверительное управление управляющей компании учредителями (пайщиками) доверительного управления с условием объединения этого имущества с имуществом иных учредителей (пайщиков) доверительного управления, и из имущества, полученного в процессе такого управления, доля в праве собственности на которое удостоверяется ценной бумагой, выдаваемой управляющей компанией (п. 1 ст. 10 Закона, п. 18 Правил доверительного управления).
Между учредителями ЗПИФВИ (пайщиками) и Управляющей компанией ОАО «ФИО2.» Д.У. заключен договор доверительного управления Фондом (ст. 12 Федерального закона «Об инвестиционных фондах» от 29 ноября 2001 года №156-ФЗ и п. 19 Правил доверительного управления). Раздел имущества, составляющего ЗПИФВИ, и выдел из него доли в натуре не допускается (п. 2 ст. 11 Закона, п. 19 Правил). Единственный актив пайщиков – это инвестиционные паи, учитываемые регистратором или специализированным депозитарием. Пайщики фонда не обладают правомочиями владения, пользования и распоряжения этим имуществом. Пайщики вправе распоряжаться принадлежащими им инвестиционными паями, продать их или передать в залог; при этом они передают фактически принадлежащую им долю в праве собственности на имущество фонда, но не само это имущество. Само имущество продолжает находиться в собственности управляющей компании.
Акционеры ЗАО «ФИО2.» также не имели прямых имущественных прав на денежные средства ЗАО «ФИО2.», в хищении которых обвиняется М1., поскольку акционер, будучи собственником акции, не приобретает вещных прав на имущество акционерного общества, в том числе, и на денежные средства, находящиеся на расчетных счетах Общества, а имеет лишь право требования на те имущественные права, которые удостоверяет такая ценная бумага как акция, а именно: приобретать акции, получать дивиденды, получать часть имущества в случае ликвидации общества.
Из выписок с расчетных счетов ЗАО «ФИО2.», открытых в банке ОАО /Банк/ и в филиале «/Банк/» (ОАО) г. Пермь, следует, что на начало 2014 года на расчетных счетах находились денежные средства, полученные ЗАО «ФИО2.» в результате производственного цикла.
Из анализа расчетного счета № **, открытого в филиале «/Банк/» (ОАО) в г. Перми следует, что в период с 11 декабря 2008 года по 14 марта 2014 года на расчетном счете помимо 355 240 долларов США размещены иные денежные средства, на счет поступали проценты в размере около 30000 долларов США за размещение денежных средств на депозите, совершены операции по списанию со счета денежных средств на сумму свыше 355240 долларов США.
Согласно Уставу ЗАО «ФИО2.», Общество имеет следующие органы управления: общее собрание акционеров; совет директоров; генеральный директор общества. Высшим органом управления общества является общее собрание акционеров. Общее собрание акционеров Общества избирает членов совета директоров общества, а совет директоров Общества, в свою очередь, назначает генерального директора общества. Генеральный директор является единоличным исполнительным органом общества и без доверенности действует от имени общества, в том числе представляет его интересы.
26 января 2009 года Советом директоров ЗАО «ФИО2.» принято решение о досрочном прекращении полномочий генерального директора М6. и назначении на должность генерального директора М1.
Из выписки ЕГРЮЛ следует, что М1. являлся одним из учредителей и генеральным директором ЗАО «ФИО2.», то есть единственным лицом, уполномоченным без доверенности действовать от имени указанного юридического лица.
Таким образом, М1. являясь генеральном директором и единоличным исполнительным органом ЗАО «ФИО2.», осуществлял полномочия по управлению ЗАО «ФИО2.», то есть являлся специальным субъектом, в отношении которого порядок возбуждения уголовного дела имеет свои особенности (уголовное дело возбуждается по заявлению потерпевшего).
В соответствии с ч. 3 ст. 20 УПК РФ и разъяснений, содержащихся в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2016 года № 48 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности" следует, что когда потерпевшим является коммерческая организация, уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 159-159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ, возбуждаются по заявлению лица, являющегося в соответствии с уставом организации ее единоличным руководителем (лицом, выполняющим функции единоличного исполнительного органа) или руководителем коллегиального исполнительного органа (например, председатель правления акционерного общества), либо лица, уполномоченного руководителем коммерческой организации представлять ее интересы в уголовном судопроизводстве в соответствии с частью 9 статьи 42 УПК РФ.
Если в совершении указанных преступлений подозревается руководитель коммерческой организации, уголовное дело может быть возбуждено по заявлению органа управления организации, в компетенцию которого в соответствии с уставом входит избрание, назначение руководителя и (или) прекращение его полномочий (например, совета директоров), либо лица, уполномоченного этим органом обратиться с таким заявлением.
Как обоснованно отмечено судом, в силу положений ч. 3 ст. 20 УПК РФ, уголовное дело о совершении преступления, предусмотренного ст. 160 УК РФ в отношении М1., могло быть возбуждено по заявлению Совета директоров либо по заявлению лица, надлежащим образом уполномоченного действовать от имени ЗАО «ФИО2.».
При этом заявление представителя ЗАО «ФИО2.» либо органа управления ЗАО «ФИО2.» (Совета директоров) о привлечении генерального директора ЗАО «ФИО2.» М1. к уголовной ответственности – в материалах дела отсутствует, по такому заявлению уголовное дело не возбуждалось. До 16 ноября 2019 года на заседании Совета директоров ЗАО «ФИО2.» вопрос о привлечении генерального директора М1. к уголовной ответственности за хищение вверенных ему денежных средств, принадлежащих ЗАО «ФИО2.», на голосование не ставился. Согласно протоколу №2/19 заседания Совета директоров АО «ФИО2.», единогласно принято решение не направлять в суд заявление от имени Общества о признании М1. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 160 УК РФ, поскольку его действия не были направлены на растрату денежных средств АО «ФИО2.» и причинение ущерба данному юридическому лицу.
Поскольку уголовное преследование о преступлении, предусмотренном ч. 4 ст. 160 УК РФ, относится к делам частно-публичного обвинения, а в материалах дела отсутствует заявление потерпевшего; обстоятельств, свидетельствующих о том, что действиями подсудимого причинен ущерб государству, не установлено; данных о том, что преступление совершено в отношении лица, которое в силу зависимого или беспомощного состояния либо иным причинам не может защищать свои права и законные интересы, не имеется, поэтому суд принял правильное решение о прекращении уголовного дела в отношении М1. по ч. 4 ст. 160 УК РФ, в связи с отсутствием заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению.
Выводы суда мотивированы, обжалуемое постановление принято в соответствии с ч. 3 ст. 20, ст. 254 УПК РФ, п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.
Доводы апелляционного представления о том, что при решении вопроса о законности возбуждения уголовного дела Орджоникидзевским районным судом г. Перми 7 декабря 2016 года сделан вывод, что ущерб причинен не только ЗАО «ФИО2.», но и Пермскому краю, поэтому заявление на возбуждение уголовного дела не требуется, – не могут быть приняты во внимание.
Наличие обращения в правоохранительные органы на досудебной стадии производства по уголовному делу, с указанием необходимости проведения проверки в связи с причинением ущерба, в том числе, бюджету, как и решение суда, принятое в порядке ст. 125 УПК РФ, – правильность выводов суда не опровергает.
По смыслу закона, уголовная ответственность за совершение преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ, наступает за совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, приобретенным лицом в результате совершения им преступления, в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом.
Объектом преступления является имущество, приобретенное только преступным путем.
Предъявленное М1. обвинение в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ, выражалось в том, что он совершил финансовые операции и другие сделки с денежными средствами в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами в сумме 6 059 000 рублей, право на которые он приобрел путем хищения вверенных ему денежных средств.
Уголовное преследование в отношении М1. по ч. 4 ст. 160 УК РФ (в части хищения вверенных М1. денежных средств ЗАО «ФИО2.» в размере 6 526 008,78 рублей) прекращено на основании п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием заявления потерпевшего, то есть по реабилитирующему основанию, в связи с чем в действиях М1. отсутствует и состав преступления, предусмотренный п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ.
Поэтому суд обоснованно оправдал М1. по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ.
Противоречий в выводах суда относительно оценки доказательств, которые бы поставили под сомнение законность и обоснованность приговора и постановления, не имеется. Утверждение государственного обвинителя о несоответствии выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, судебная коллегия признает несостоятельным.
Доводы апелляционного представления сводятся по существу к переоценке доказательств, которым в приговоре дана оценка в их совокупности по внутреннему убеждению суда, основанному на законе и совести (ст. 17 УПК РФ). Суд изложил мотивы, по которым отверг доказательства обвинения. Формулировок, ставящих под сомнение невиновность оправданного, в приговоре не допущено.
В соответствии со ст. 15 УПК РФ, уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Стороны обвинения и защиты равноправны перед судом.
Как видно из материалов дела, такие условия для сторон судом были созданы, принципы состязательности и равенства по делу соблюдены. Судом также созданы по данному делу условия для исполнения сторонам их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
Согласно протоколу судебного заседания, государственный обвинитель, как и иные участники процесса, в судебном заседании не был ограничен в предоставлении и исследовании доказательств, ему была предоставлена реальная возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела. Как сторона защиты, так и сторона обвинения пользовались равными правами в судебном заседании. Ходатайства обеих сторон разрешались председательствующим в соответствии с уголовно-процессуальным законом путем вынесения протокольных постановлений либо самостоятельных процессуальных документов с приведением соответствующих мотивов принятого решения. В судебном заседании участники процесса, в том числе, государственный обвинитель, активно участвовали в исследовании доказательств. Замечания на протокол судебного заседания от стороны обвинения не поступили.
Нельзя согласиться и с доводами апелляционного представления о том, что суд, в нарушение норм действующего законодательства, вынес решение о прекращении уголовного дела, затем дал оценку доказательствам и постановил оправдательный приговор.
Как видно из материалов дела, суд в совещательной комнате оценил совокупность представленных сторонами доказательств и вынес соответствующие судебные акты. При этом очередность оглашения судебных решений не влияет на существо принятых документов.
Доводы, указанные в апелляционном представлении, не опровергают изложенные судом выводы.
При таких обстоятельствах судебная коллегия считает, что в ходе судебного разбирательства не допущено нарушений норм уголовно-процессуального закона, которые лишили сторону обвинения возможности осуществления прав, гарантированных УПК РФ, на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон либо существенно ограничили эти права.
С учетом изложенного, оправдательный приговор и постановление о прекращении уголовного дела являются законными и обоснованными, отмене по доводам апелляционного представления не подлежат.
Руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
приговор Ленинского районного суда г. Перми от 25 февраля 2020 года и постановление Ленинского районного суда г. Перми от 25 февраля 2020 года в отношении М1. оставить без изменения, апелляционное представление государственного обвинителя Петухова Е.Н. – без удовлетворения.
Судебное решение может быть обжаловано в вышестоящий суд в порядке, предусмотренном главами 47.1, 48.1 УПК РФ.
Председательствующий: (подпись)
Судьи: (подписи)
