Апелляционное определение Московского областного суда (Московская область) от 22.06.2021 № 22-3686/2021

Судья Шарапов Д.Г. Дело №22-3686/2021

50RS0019-01-2020-000826-84

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г.Красногорск Московской области от 22 июня 2021 года

Судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда в составе: председательствующего судьи Колпаковой Е.А., судей Филимоновой О.Г., Алябушевой М.В.,

при помощнике судьи Касьяновой А.С.,

с участием прокурора Кадяева В.В.,

защитников - адвокатов Брайчевой А.Г., Кривошея Д.В.,

осужденного П,

представителя потерпевшего - Администрации <данные изъяты> – И,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного П и его защитников- адвокатов Кривошея Д.В., Брайчевой А.Г. на приговор Клинского городского суда Московской области от 24 декабря 2020 года, которым

П, родившийся <данные изъяты> в <данные изъяты>, гражданин Российской Федерации, не судимый,

осужден: по ч. 6 ст. 290 УК РФ к 11 годам лишения свободы, со штрафом в размере шестикратной суммы взятки, то есть в размере 116 160 24 (сто шестнадцать миллионов сто шестьдесят тысяч шестьсот двадцать четыре) рубля, с применением ч. 3 ст. 47 УК РФ с лишением права занимать должности в государственных органах, органах местного самоуправления, связанных с осуществлением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий сроком на 2 года;

по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ по двум преступлениям к 5 годам лишения свободы, с лишением права занимать должности в государственных органах, органах местного самоуправления, связанных с осуществлением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий, сроком на 2 года, за каждое из двух преступлений.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 15 лет со штрафом в размере шестикратной суммы взятки, то есть в размере 116160624 (сто шестнадцать миллионов сто шестьдесят тысяч шестьсот двадцать четыре) рубля, с лишением права занимать должности в государственных органах, органах местного самоуправления, связанных с осуществлением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий сроком на 3 года, с отбыванием наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Срок наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу, с зачетом в срок отбывания наказания времени содержания под стражей с 29 июня 2018 года до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима, произведенного в соответствии с п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ.

За Администрацией городского округа Клин Московской области признано право на удовлетворение гражданского иска и передан вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Мера процессуального принуждения в виде наложения ареста на недвижимое имущество, а именно гостиницу <данные изъяты> расположенную в Испании, <данные изъяты> состоящее в запрете собственнику распоряжаться данным имуществом, принадлежащим на праве собственности КМ, путем запрещения совершения с вышеперечисленным объектом недвижимости регистрационных действий, оставлена без изменения до принятия судом иска к своему производству, после чего подлежит отмене.

Приговором решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Филимоновой О.Г., объяснения осужденного П, адвокатов Брайчевой А.Г., Кривошея Д.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб, мнение прокурора Кадяева В.В., представителя потерпевшего И, возражавших против удовлетворения жалоб, судебная коллегия

установила:

П признан виновным и осужден за получение должностным лицом взятки в виде иного имущества и в виде незаконных оказания ему услуг имущественного характера, за совершение незаконных действий и бездействия в пользу взяткодателя, а равно за общее покровительство и попустительство по службе, совершенное главой органа местного самоуправления, в особо крупном размере, а также за совершение двух преступлений превышения должностных полномочий, то есть совершение должностным лицом, главой органа местного самоуправления, действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, с причинением тяжких последствий.

В апелляционной жалобе осужденный П просит отменить приговор суда и направить дело на новое судебное разбирательство. Указывает в жалобе, что уточнение обвинения без его смягчения не входит в полномочия государственного обвинителя на стадии судебного следствия. На стадии следствия были утрачены доказательства его невиновности, потеряна изъятая в его доме при обыске папка с документами на ремонт и строительство дома, в которой он хранил все документы об оплате материалов и строительных работ, а также работ по выкопке прудов. Вторая изъятая при обыске папка, а также другие документы с кассовыми чеками, накладными, сметными расчетами, незаконно выделена в другое уголовное дело, т.е. его лишили возможности защищаться, утратив и выделив из дела доказательства его невиновности.

Осужденный считает, что обвинение по эпизоду взятки основано на показаниях одного свидетеля - Е, который на стадии предварительного расследования был неоднократно допрошен и ни разу не дал последовательных, одинаковых показаний, во многом его показания были взаимоисключающими, противоречия не устранены и в суде. У данного свидетеля имеется мотив для его оговора, но суд к его показаниям не отнесся критически, не сопоставил с другими доказательствами, которых в деле недостаточно для обвинения его в получении взятки. Показания Е объективно не подтверждаются никакими другими доказательствами в деле и показаниями свидетелей. Эксперты установили, что, якобы, выкопка прудов, вменяемая ему как взятка, была произведена многоковшовым экскаватором, это редкий вид техники гигантского размера для выкопки карьеров, о наличии которой у Е в деле нет никаких свидетельств. Указывает, что наличие спецтехники у Е и <данные изъяты> доказательствами не подтверждено, нет сведений об оплате топлива, путевых листов, о том, что могло сопровождать взятку строительными материалами и работами. Е отрицал заключение договора на поставку материалов и их оплату, но его показания опровергаются представленным в деле договором с <данные изъяты> и кассовыми чеками, выданными организацией, которые суд необоснованно отклонил, переложив бремя доказывания невиновности на него и защитников, поэтому считает, что нарушен принцип презумпции невиновности.

По п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ он признан виновным в превышении полномочий, при этом ему вменены действия, которые входили в его должностные полномочия, т.е. даже в формулировках обвинительного заключения преступления могли быть квалифицированы только как злоупотребление должностными пономочиями (ст. 285 УК РФ), но по делу не доказаны факт события преступления и мотив. Часть разрешений на ввод жилых домов в эксплуатацию, подписание которых ему квалифицировано как преступление, суд не исследовал в судебном заседании, нарушив принцип непосредственности. Показания свидетелей обвинения по этому эпизоду не подтверждают обстоятельства, указанные в обвинительном заключении, а показания Т не подтверждаются показаниями свидетелей и материалами уголовного дела.

Также считает, что мотивом оговора его со стороны свидетеля Е являются его заявления в ОМВД по Клинскому г.о. о хищении имущества со стороны Е и его организаций <данные изъяты> Указывает в жалобе, что ни один из свидетелей стороны обвинения не подтвердил его вины в получении взятки, все давали показания со слов Е. В деле отсутствуют доказательства, подтверждающие убытки указанных организаций по поставке ему безвозмездно строительных материалов. Просит учесть, что дом, построенный в качестве взятки, ему не принадлежал и не принадлежит сегодня. Пруды были сделаны для общего пользования всей деревней, нигде не зарегистрированы, а земельные участки, на которых они расположены, он приобрел только в 2018 г..

Также ссылается в жалобе на то, что дом, забор вокруг которого построен якобы из бесплатных материалов, был куплен им у ПА в 2016 г., договора, приходные ордера и чеки были представлены, но не учтены судом. Обращает внимание, что забор строился в 2012 г. (в решении суда 2011 г.), пруды в 2010 г. (в решении – 2011г.).

Просит учесть, что программа строительства аварийного жилья была принята в марте 2012 г., а суд указывает 2010 г.

Указывает в жалобе, что судом не рассмотрены документы по оформлению строительства в Акуловской слободе. В 2005 году принят закон ФЗ-93 о разделении полномочий Администрации и Совета депутатов, и по Уставу <данные изъяты> в 2007 г. Администрация была выделена в отдельную структуру со своими административными полномочиями. В отдельную структуру был выделен Совет депутатов во главе с Главой муниципального района (это был он с 2008 г. по 2014 г), Администрация ему не подчинялась и только один раз в году отчитывалась перед Советом депутатов. Поэтому все действия по оформлению документов, строительству и вводу в эксплуатацию объектов по Акуловской слободе выполнялись коллегиально администрацией в полном соответствии с действующим законодательством - это относится к ст.286 и ст.290.

В жалобе указывает, что обвинение изменили, переименовав его должность с Главы администрации на Главу <данные изъяты> суд в полномочиях не стал разбираться. За период 2008-2014 г.г. он ни одного административного решения не принимал, документы по административным вопросам не подписывал, и все полномочия Главы администрации следствием, прокуратурой и судом ошибочно приписаны ему.

Решением суда ему вменено в вину то, что он заведомо знал о браке в строительстве дома, но никем из свидетелей и документально не доказано, рассмотренные в суде документы подтверждают отсутствие брака на момент ввода объекта в 2013 году. Согласно Градостроительному кодексу ответственность за качество строительства и соответствие его проекту несет застройщик, т.е. <данные изъяты> что и подтверждено соответствующими актами, контроль за качеством строительства не входил в обязанности администрации, в том числе Главы администрации. Также он обвинен в отсутствии заключения об окончании строительства (ЗОС). Проверка полноты представленной документации является обязанностью Управления архитектуры и градостроительства, и об отсутствии ЗОС он при подписании разрешения на ввод не знал, письмо без его визы, а журнал входящих писем в администрации якобы утрачен.

В показаниях свидетелей отрицается наличие жалоб по четырем домам, нет никакой документации, подтверждающей этот факт. Брак на дома по <данные изъяты> обнаружен через 5 лет после ввода в эксплуатацию в 2018 г., это две трещины шириной 1,5 мм длиной 20 и 40 см, в течение полугода трещины не увеличились. Экспертиза совершила много ошибок для увеличения ущерба, что доказано рецензией и экспертизой защиты, поэтому считает его вину по ст.286 ч.3 п. «в» УК РФ не доказанной.

Приговором суда признана его вина в принятии недостроенного <данные изъяты> отсутствии ЗОС и ущерба около 19 млн. руб. Он признал, что дом принят в эксплуатацию с незначительными недоделками, это был долгострой, более 8 лет. 300 семей дольщиков теряли более 700 млн. руб., и это грозило тяжелыми социальными последствиями для района. Решение и рекомендация району были приняты на градостроительном совете Правительства Московской области, а письмо от начальника УАГ Т появилось на стадии следствия, неподписанное, не заверенное, без его визы, журнал регистрации входящих писем отсутствует. Контроль за полнотой документации не входил в его обязанности, это должно делать УАГ администрации. Экспертиза по ущербу завышена в 35 раз и более, это доказано экспертизой и рецензией защиты.

В апелляционной жалобе адвокат Брайчева А.Г. просит приговор Клинского городского суда Московской области в отношении П - отменить, уголовное дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе судей.

В жалобе указывает, что приговором грубо нарушены принципы уголовного судопроизводства, что выразилось в следующем:

- нарушении принципа действия закона во времени. П вменяется, что он получил взятку в период времени с марта 2010 года по декабрь 2011 г., т.е. окончено с марта 2010 года (п.11 Постановления Пленума «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях). Редакция ст.290 УК РФ, действовавшая по состоянию на март 2010 г., введена ФЗ от 08.12.2003 г., взятка в крупном размере квалифицировалась по п. «г» ч.4 ст.290 УК РФ. Впоследствии введенная в действие ст.290 ч.6 УК РФ ФЗ от 04.05.2011 г. усиливала наказание за указанное преступление. Суд квалифицировал действия П по ч.6 ст.290 УК РФ в действующей редакции, но с учетом редакции от 21.11.2011 г., что, по мнению защиты, недопустимо. Выбор этой редакции в приговоре судом не мотивирован.

Суд признал П виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 286 УК РФ (2 эпизода) и установил, что его действия по подписанию шести разрешений на ввод многоквартирных жилых домов в эксплуатацию <данные изъяты> 5 домов и на <данные изъяты> являлись превышением должностных полномочий.

Указывает в жалобе, что 5 из 6 вышеуказанных разрешений на ввод домов в эксплуатацию судом в судебном заседании не исследовались, вывод о подписании П разрешений на ввод в эксплуатаций в количестве 5 штук сделан судом с нарушением принципа непосредственности.

Аналогичным образом, по эпизоду взятки по ч. 6 ст. 290 УК РФ суд установил, что П ввиду исполненных Е требований о предоставлении указанных материалов и услуг, в период до 01.02.2012 г. оказал содействие <данные изъяты> в получении в аренду земельного участка под строительство многоквартирных домов по адресам: <данные изъяты>, и с 22.02.2012 г. по 26.04.2012 г. выдал 12 разрешений на строительство многоквартирных домов.

Защита указывает в жалобе, что договор аренды вышеуказанного земельного участка, а также разрешения на строительство указанных 12 многоквартирных домов судом в судебном заседании не исследовались, не установлено, получало ли общество в аренду указанный в обвинении участок, на основании какого договора и по какой процедуре, какое участие принимал П, и принимал ли вообще, относилось ли это к его должностным полномочиям. Данные вопросы в судебном заседании представителем государственного обвинения не доказывались, судом не обсуждались, не устанавливались. В связи с вышеизложенным, защита полагает, что выводы суда в приговоре не основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах.

В то же время, судом исследовано положение от 28.06.2007 г. № 1363 «О порядке выдачи разрешений на строительство (реконструкцию, капитальный ремонт) и ввод в эксплуатацию объектов капитального строительства на территории Клинского муниципального района», утвержденное 28.06.2007 г., согласно которому не П, а Управление по архитектуре и строительству, руководителем которого являлся Т, выдает разрешения на строительство (п. 3.5.4, т. 47 л.д. 194), т.е. в данной части приговор суда противоречит исследованным доказательствам в деле, и эти противоречия судом не устранены. Суд не дал оценки тому, что указанные им в приговоре действия П не входили в его должностные полномочия.

Также из жалобы защиты следует, что по эпизоду взятки суд установил, что «в последующем Е, завершив частично строительство указанных 12 домов,... через аффилированное ему <данные изъяты> и генерального директора О 26 ноября 2012 года обратился с заявлениями на выдачу разрешений на ввод в эксплуатацию объектов на имя главы Клинского муниципального района. П,... подписал разрешения на ввод объектов в эксплуатацию...». Указанный вывод, как и предыдущие поименованные ранее, по мнению защиты, суд скопировал из обвинения П, но собственной их проверки не произвел, в наличии заявлений <данные изъяты> и генерального директора О на выдачу разрешений на ввод в эксплуатацию объектов на имя главы Клинского муниципального района не убедился, заявления в судебном заседании не исследовались, свидетелю О они не предъявлялись, вопросы об авторстве подписей на них ему не задавались. Также суд не исследовал разрешения на ввод указанных объектов в эксплуатацию, принадлежность подписей на них никем не устанавливалась, в том числе не проводилась почерковедческая экспертиза, т.е. вывод о подписании П разрешений на три указанных в обвинении дома является голословным.

Также суд обосновал приговор тем, что на предварительном следствии следователем осмотрены CD диски из банков, содержащие выписки по банковским счетам <данные изъяты> которые впоследствии были приобщены следователем в качестве вещественных доказательств, и из содержания составленного следователем протокола осмотра которых усматривалось, что денежных перечислений на счет указанного общества от П не поступало, сами выписки судом исследованы не были.

-нарушение права на защиту (ч. 2 ст. 16 УПК РФ) и принципа презумпции невиновности (ст. 14 УПК РФ, ст. 49 Конституции РФ).

Показания Е о том, что он ничего не знает про договора на поставку строительных материалов, опровергаются договором поставки от 11 мая 2011 года, заключенным между <данные изъяты> и ПА, приложением к договору с согласованием перечня товаров и цен, квитанциями к приходным ордерам, товарно-транспортными накладными, которые суд отклонил, мотивировав свой отказ тем, что в документах не указан точный адрес поставки. Свидетель Е оспаривал любую оплату П и ПА каких-либо полученных у него строительных материалов, без указания адреса, а кроме того, судом не установлено, что указанные лица производили строительство объектов по другим адресам, куда поставлялись такие материалы и в какое время. Противоречия в показаниях свидетеля Е и представленными документами судом не устранены.

Защита обращает внимание в жалобе на то, что судом не дано никакой оценки факту утраты на предварительном следствии доказательств невиновности П, 29.06.2018г. произведен обыск в жилище подозреваемого П A.Н. в <данные изъяты>, составлен протокол (том 27 л.д. 69-85), в ходе которого изъяты среди прочего 27 папок с документами, в том числе 2 папки с документами на ремонт и строительство дома, а также документы в файлах на ремонт и строительство дома и электронные носители информации.

03.11.2018 г. изъятые в ходе обыска у обвиняемого предметы, документы электронные носители информации осмотрены следователем Г, в том числе: 26 папок с документами, о чем составлен протокол осмотра предметов и документов с 03.11.2018г. (том 27 л.д. 86-109).

Оставшаяся одна папка с документами на ремонт и строительство дома, изъятая в процессе обыска 29.06.2019 г., при вскрытии коробок и пакетов, изъятых в ходе обыска 29.06.2018 г., следователем Г не была обнаружена и осмотрена, она потеряна. Указанное нарушение не устранено на стадии судебного следствия.

Согласно двум постановлениям о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств от 05.09.2019г. (том 39 л.д. 134-262, 263-264) предметы и документы, изъятые в ходе обыска в жилище П 29.06.2018 г. вещественными доказательствами не признавались и к материалам не приобщались, т.е. должны были быть возвращены П.

По эпизоду взятки П вменяется, что в сентябре 2010 <данные изъяты> безвозмездно предоставил несъемную опалубку и бетон... для строительства укрепления дамбы на пруду; в период с марта по декабрь 2010 г. Е безвозмездно предоставил П на земельный участок с кадастровым <данные изъяты> бетон и несъемную опалубку, из которых строительная бригада построила фундамент и построила 2-х этажное строение; в период с марта по май 2011 г. Е безвозмездно предоставил П на земельный участок <данные изъяты> вблизи <данные изъяты>... бетон марки «300» и несъемную опалубку, керамзито-бетонные блоки.... на строительство забора по периметру дома; в период с марта по декабрь 2011 года Е силами <данные изъяты> произвел работы по выкопке... грунта двух прудов... Впоследствии выкопанный грунт Е и его строительной бригадой перемещен на земельный участок П с кадастровым номером 50:03: 0020280:199...

По ходатайству защиты суд приобщил к материалам дела исторические снимки, зафиксированные нотариусом г. Москвы ША из которых следует, что

- по состоянию на 10.07.2010 г. пруды в <данные изъяты> были сооружены и их конфигурация не изменялась вплоть до 2019 года, рядом с прудами находится земляная насыпь, что опровергает обвинение в той его части, где в качестве взятки П вменяется строительство дамбы в сентябре 2010 г. и работы по выкопке грунта и его перемещению в период с марта по декабрь 2011 г.;

- по состоянию на 17.04.2012 г. забор вокруг участка <данные изъяты> в <данные изъяты> отсутствовал, лицевая (передняя) часть забора появилась к 03.05.2012 г., все стороны забора имеются на аэрофотоснимке по состоянию 07.05.2013г., что подтверждает следующие периоды строительства забора: с 17.04.2012 по 03.05.2012 - передняя часть забора, в период с 03.05.2012 г. по 07.05.2013 г. - остальные части, данное полностью опровергает обвинение в той его части, где П вменяется безвозмездное получение от Е бетона марки «300» и несъемной опалубки, керамзита-бетонных блоков.. . на строительство забора по периметру дома в период с марта по май 2011 года, поскольку забор был построен более, чем через год.

Автор жалобы считает, что указанное доказательство опровергает показания Е и обвинение П в указанной части, поскольку Е не производить работы по выкопке пруда и сооружению дамбы, которые к тому времени существовали, или поставлять жидкий заводской бетон для строительства забора, который в действительности был построен не ранее, чем через год. Поэтому считает выводы суда о получении П взятки в указанные в обвинении периоды не подтвержденными неоспоримыми доказательствами, имеющиеся противоречия не устранены, чем нарушены принцип презумпции невиновности и право на защиту П.

Защита полагает, что грубым нарушением права П на защиту является также принятие уточненного обвинения на стадии судебного следствия, поскольку формулировки обвинения П не были известны до вынесения приговора, считает, что изменение государственным обвинителем обвинения без его смягчения, в том числе изменение формулировок обвинения, не предусмотрено УПК РФ и нарушает право П на защиту.

Ссылаясь на нормы закона, судебную практику, защита указывает в жалобе на то, что адвокаты Мельникова А.С. и Фомина Е.Н. не ознакомлены следователем с постановлением о назначении строительно-технической экспертизы от 05.12.2018г. (т. 33 л.д.1), с постановлением об уточнении данных по строительно-технической экспертизе от 03.05.2019г (т. 33 л.д. 13), с постановлением о назначении строительно-технической экспертизы от 20.06.2019г. (т.39л.д.18) и с постановлением о назначении почерковедческой экспертизы от 19.04.2019 г. (т. 39 л.д. 106). С указанными постановлениями обвиняемый и его защитники адвокаты Брайчева А.Г. и Кривошей Д.В. ознакомлены спустя продолжительное время после их назначения, и заключениями экспертов.

Полагает, что действия П по ст.286 УК РФ квалифицированы неправильно, указывает, что П вменено совершение преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 286 УК РФ, т.е. превышение должностных полномочий с соответствующими квалифицирующими признаками, что он подписал указанные в обвинительном заключении разрешения на ввод пяти жилых домов в <данные изъяты> (первый эпизод) и многоквартирного жилого дома по <данные изъяты> (второй эпизод) без необходимого заключения о соответствии построенного, реконструированного объекта проектной документации ( ЗОС).

П вменено, что он совершил действия (подписание разрешений на ввод в эксплуатацию), которые входили в круг его должностных полномочий, но были совершены им при отсутствии обязательных условий или оснований совершения (т.е. при отсутствии ЗОС).

Ссылаясь на п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. №19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий», защита считает, что вне зависимости от вопросов обоснованности и доказанности, фабула обвинения не соответствует квалификации по ст. 286 УК РФ, а описывает ст. 285 УК РФ.

Защита считает приговор в отношении П чрезмерно суровым. Как следует из приговора, данные о личности П судом учтены только формально, судом не учтено частичное признание П своей вины. Суд указал, что учитывает влияние назначенного наказания на его исправление и на жизни его семьи, в то время как состав семьи П и условия жизни судом не исследовались.

Тем не менее, суд в приговоре признает, что основной целью назначенного им наказания является его исправление, однако в силу возраста и личности П, наличия у него комплекса тяжелых заболеваний, он не сможет отбыть назначенное ему наказание по физиологическим причинам. Просит учесть, что П преклонного возраста, ему 71 год, он страдает рядом тяжелых заболеваний, перенес шесть операций на сердечно-сосудистой системе, в том числе операцию на открытом сердце, у него установлено 6 стентов, 3 шунта. Страдает следующими заболеваниями: ишемическая болезнь сердца, стенокардия 2 ФК, постинфарктный кардиосклероз, хроническая сердечная недостаточность 2А, гипертоническая болезнь III стадии, 3 степени, риск сердечно-сосудистых осложнений 4, хроническая ишемия головного мозга, сахарный диабет 2 тип, двухсторонняя хроническая сенсоневральная тугоухость, ХОБЛ и другие тяжелые заболевания. В период содержания под стражей П приобрел новые заболевания (сахарный диабет, тугоухость), перенес новую коронавирусную инфекцию 1D-2019, у него ухудшилось зрение, и он перенес операцию на глазу.

В дополнительной апелляционной жалобе адвокат Брайчева А.Г. указывает на следующие основания для отмены приговора:

- расхождения между текстами оглашенного и имеющегося в деле приговора. В оглашенном приговоре отсутствует часть, начинающаяся словами: «в р.<данные изъяты> «Инженерно-геологические изыскания» площадка 1794-11-ИГ 2011; проект реконструкции трехэтажного дома для устройства мансардного жилого этажа»... (стр. 32 приговора, абзац 16 и далее) до слов: «проект трехэтажного 33-квартирного жилого дома по адресу: <данные изъяты>, рабочий <данные изъяты>» Альбом II раздел 1 Архитектурно-строительные чертежи 2011 г.;» включительно (стр. 33 приговора, абзац 1). Данное обстоятельство подтверждается аудиозаписью судебного заседания 24.12.2020 г., на котором оглашался приговор (первый файл, начиная с 2:02:45), расхождения составляют более 200 слов в описательно-мотивировочной части приговора и касаются содержания доказательств, принятых судом, что является значительным по объему и существенным по содержанию, и внесение изменений в приговор после его оглашения не допускается (ч. 3 ст. 303 УПК РФ). Считает, что указанное нарушение является существенным нарушением уголовно-процессуального закона и не устранимо в суде апелляционной инстанции.

- Дело рассмотрено судом формально с выраженным обвинительным уклоном, поскольку текст приговора в части описания вмененных преступлений и их обстоятельств более, чем на 90% совпадает с текстом «Уточненного обвинения», и имеет только стилистические расхождения, и либо один заимствован из другого, либо оба (приговор в указанной части и «уточненное» обвинение) имеют общий источник заимствования, что недопустимо. Защитой проведено лингвистическое сравнительное исследование, ссылаясь на которое, полагает, что дело было рассмотрено судом формально и с обвинительным уклоном.

Также в жалобе указывает на то, что выводы суда о виновности П во вменяемых ему преступлениях не доказаны в установленном порядке доказательствами, исследованными в суде.

Защита указывает в жалобе, что вина П в совершении преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УК РФ, не доказана. Судом в приговоре установлено, что умысел, направленный на незаконное обогащение путем получения взятки от генерального директора <данные изъяты>Е возник у П в период до 2010 года. При этом судом установлено, что П требовались большие объемы строительных материалов и бригады рабочих для строительства забора, строительства 2 прудов, 2х-этажного строения на его земельном участке с кадастровым <данные изъяты>, строительства дамбы на пруду на его земельном участке с кадастровым <данные изъяты>. Местоположение прудов, строительство которых П вменено как взятка, иллюстрировано на исследованной судом схеме в т. 49 л.д. 107, из которой следует, что они расположены на земельных участках с кадастровыми <данные изъяты>, <данные изъяты> Выписками из ЕГРН, исследованными в судебном заседании (т.19л.д.120-126), подтверждается, что земельный участок с кадастровым <данные изъяты> никогда не принадлежал и не принадлежит П, земельный участок <данные изъяты> был приобретён им в собственность только в 2015г., а земельный участок <данные изъяты> (на котором также расположено двухэтажное строение, строительство которого также вменено как взятка) - в 2018 г.. Забор дома П, поставка материалов для строительства которого в 2011 г. вменена П как взятка, расположен на земельном участке по адресу: <данные изъяты>, вблизи <данные изъяты> с кадастровым <данные изъяты>, который принадлежит П только с 25.05.2016 г.. То есть вывод, что в период до 2010 г. у П возник преступный умысел на получение взятки посредством выкопки 2 прудов, строительства дамбы, забора и 2-х этажного строения, расположенного на земельных участках, которые ему не принадлежали, а часть не принадлежит и в настоящее время, основан, по мнению защиты, на предположениях, поскольку их собственники, фактически получившие имущественные выгоды от произведенных работ на момент совершения вменяемого П преступления, судом не установлены, не допрошены, не подтверждена какая-либо их взаимосвязь с П по состоянию на период до 2010 г..

По мнению защиты, любые работы, произведенные в целях выкопки прудов, строительства дамбы, строения, забора, на чужих земельных участках, собственник которых не установлен и взаимосвязь с которым П не выявлена и не мотивирована судом, не являлись получением П имущества или выгод имущественного характера, т.е. не образовывали состав взятки. Допрошенный в судебном заседании П показал, что взятку от Е он не получал, они были соседями, проживали в соседних домах. Дамбу на пруду Е укреплял по собственной инициативе, он (П) тогда владельцем пруда не являлся... Пруды копали для всего населения... сторожевой домик также построен по инициативе Е, и ему (П) не принадлежит. Е имеет свой выход на пруд, обустроил его. Допрошенный в судебном заседании 15.07.2020 г. Е подтвердил, что на прилегающей к его участку части пруда им построен пирс, положены дорожки, посажены деревья, произведено благоустройство, он там рыбачил с внуком, купался. На спорные пруды вся деревня ходит купаться, также благоустроили пруд и другие жители <данные изъяты> (в т.ч. один из соседей «Мирон»). По ходатайству защиты к материалам дела приобщены фотографии территории, прилегающей к спорному пруду и обустроенной свидетелем Е, в судебном заседании он заявил, что на фотографии изображены его «личные владения» (стр. 10 протокола с/з от 15.07.2020 г., т.53 л.д.160-161 - фотографии), состоящие из гранитной набережной и капитального пирса, расположенные на огороженной территории. Судом не проверен довод П, что Е обустраивал пруд для себя и пользуется им до настоящего времени. Суд не дал оценки показаниям свидетеля и письменным доказательствам в этой части, что пруд строился не для П, а для всей деревни, и все им пользовались, показания подсудимого подтверждаются письменными доказательствами, свидетельствующими, что земельные участки, на которых были расположены пруды и дамба, не принадлежали П ни в 2010, ни в 2011 г., ввиду чего он не получил никакой материальной или имущественной выгоды от их строительства. Суд не дал оценки доводам подсудимого о том, что указанный свидетель имеет мотивы для его оговора, поскольку как глава района он являлся инициатором возбуждения уголовного дела по факту мошенничества при строительстве ЖК «Акуловская Слобода», что подтверждается подписанным им заявлением в следственные органы (т.16л.д.120-122) и постановлением о возбуждении уголовного дела (т. 16 л.д. 76-77).

При этом Е в судебном заседании показал, что «он (П - прим.) просто у нас отнял эту стройку», «в итоге мы всего лишились» (стр. 8 протокола с/з от 15.07.2020 г.), что он дал взятку подсудимому «за то, что бы он от нас отстал», «мы запустили производство, и он не давал нам строить полтора года» (стр. 20), показал, что будучи соседями, не общается с подсудимым 7 лет, «потому что он у нас все отнял, сначала <данные изъяты> через Мастер Банк, что способствовало банкротству завода.», «завод он ликвидировал, 700 человек работы лишились», а сам свидетель «работы лишился, коллектив пострадал и завода нет» (стр. 15 протокола с/з), пояснил, что не хочет с ним разговаривать, т е. свидетель в судебном заседании дал показания о наличии конфликтных отношений с П и негативного к нему отношения. Указанные доводы подсудимого о наличии у Е мотива для его оговора суд не проверил, оценки им не дал, в приговоре не привел. Автор жалобы утверждает, что обвинение П построено исключительно на показаниях Е, к которым суд не отнесся критически и не сопоставил их с тем фактом, что они противоречат другим доказательствам в деле и не подтверждаются ими.

Также автор жалобы считает, что безвозмездный характер поставок строительных материалов никто, кроме Е, не подтверждает. Другие свидетели не подтвердили факт передачи взятки, показали, что безвозмездно или нет поставлялись строительные материалы, им не известно (свидетели ШИ, Н), свидетель О в судебном заседании осведомленность о взятке не сообщил, подтвердил ранее данные показания, основанные на информации, полученной им от того же свидетеля Е. Свидетель ШИ показал, что о том, что указанные материалы предназначались для П, он знает только со слов Е.

Допрошенная в судебном заседании 22.07.2020 г. свидетель Н показала, что работала главным бухгалтером <данные изъяты> том, что несъемная опалубка предназначалась для забора в <данные изъяты> она знала со слов Е и Ш договоры в П<данные изъяты> не заключались, Р поставки производились по заказам «<данные изъяты> была ли оплата от П или нет, ей не известно. Также показала, что в <данные изъяты> велся документооборот, составлялись товарно-транспортные накладные на каждую поставку, в них мог быть указан грузополучатель, документы передавались в бухгалтерию на хранение.

Одновременное присутствие НШЕ в здании Следственного управления по <данные изъяты> в день ее и ШИ допросов подтверждено ответом следственного органа на запрос суда. Между тем, в протоколах допросов ШИ и Н, которые были оглашены в судебном заседании, не указано на присутствие при допросе иных лиц, а Е в тот день не допрашивался и следственных действий с ним не производилось, т.е. защита прослеживает его заинтересованность в исходе дела.

При этом Н пояснила, что ТИ являлась главным бухгалтером <данные изъяты> между тем суд отказал защите в истребовании из ИФНС сведений о том, кто являлся главным бухгалтером организации в 2010-2011 гг. для последующего ее вызова и допроса. По мнению защиты, Р вышесказанное свидетельствует о нарушении требований УПК РФ к порядку проведения допроса и составления его протокола, что влечет их недействительность.

Защита, ссылаясь на постановление ЕСПЧ от 25 апреля 2013 г. по делу Эркапич против Хорватии, в котором делается важный прецедентный вывод о приоритете показаний свидетелей, данных в суде над протоколами допросов этих свидетелей на предварительном следствии, и на ст. 240 УПК РФ, указывает в жалобе на то, что на стадии предварительного следствия защита просила о проведении очных ставок с О, ШИ, Н с тем, чтобы возможность допросить вышеуказанных свидетелей для стороны обвинения и защиты была равной, ввиду наличия противоречий в показаниях ранее допрошенных лиц. В ходатайстве было отказано, то есть возможность допросить данных свидетелей у подсудимого и его защитников появилась только в судебном заседании. Причина, по которой при таких обстоятельствах суд придал большее значение показаниям, данным ОШН именно на предварительном расследовании, в приговоре не приведена.

Также в жалобе указывает на то, что согласно фабуле «уточненного обвинения» Е посредством строительной техники <данные изъяты> периодически стал поставлять строительные материалы и посредством строительной бригады <данные изъяты> выполнять строительные работы. При этом, по мнению защиты, следствием не добыты и в судебном заседании не исследовались никакие доказательства того, что какие-либо материалы в действительности были безвозмездно переданы, а работы произведены Е самостоятельно или через <данные изъяты> не запрошены балансы организации и не установлено, имел ли место убыток, о котором заявляет Е, отсутствуют сведения о наличии у <данные изъяты> строительной техники (бульдозеров, погрузчиков, а также многоковшового экскаватора, посредством которого согласно заключению экспертов был выкопан пруд), отсутствуют путевые листы, нет сведений о каких-либо расходах на бензин, не подтверждено наличие соответствующих строительных материалов и строительной бригады, отсутствует штатное расписание на момент вменяемых действий. Документально не подтверждено, что <данные изъяты> во вменяемый период 2010-2011 гг. произвело соответствующую продукцию, имело технику для ее доставки, технику для выполнения соответствующих работ и сотрудников соответствующих рабочих специальностей (строительство 2-этажного домика, выкопка прудов и перемещение грунта, строительство дамбы), не установлено местонахождение, и не истребованы первичная документация, бухгалтерская и налоговая отчетность, учредительная документация <данные изъяты> и не истребованы бухгалтерские балансы и документы налоговой отчетности. Свидетель Е показал, что у <данные изъяты> из-за дачи взятки П были убытки, документы на перевозку оформлялись транспортными накладными, вся документация <данные изъяты> была передана конкурсному, «все в банкротстве, три конкурсных, спрашивайте, задавайте им вопросы» (стр. 8 протокола с/з 15.07.2020 г.).

На стадии следствия защита просила истребовать и приобщить к материалам уголовного дела штатное расписание, табели учета рабочего времени, путевые листы, накладные и другие документы о продаже строительных материалов физическим лицам, запросить бухгалтерскую и налоговую отчетность <данные изъяты> за все отчетные периоды с 01.03.2010 г. по 31.12.2011 г. (включая отчетность за 2011 год) В данном ходатайстве следствием было отказано. В то же время судом отказано в удовлетворении ходатайства защиты о приобщении к материалам дела адвокатских запросов с ответами конкурсных управляющих <данные изъяты> об отсутствии у них таких документов. Суд указал, что указанные документы не относятся к предмету рассматриваемого дела (стр. 60 Протокола с/з от 16-24.12.2020 г.). При таких обстоятельствах автор жалобы считает необоснованным отклонение судом договора на поставку строительных материалов, заключенного <данные изъяты> с собственником земельного участка в <данные изъяты>ПА, товарно-транспортных накладных и кассовых чеков на оплату товарного бетона и керамзито-бетонных блоков, которые были приобщены по ходатайству защиты, по мотиву отсутствия в них адреса доставки.

Автор жалобы, стороной обвинения вообще не было предоставлено ни одного документа с присутствующим на нем адресом доставки, то есть судом нарушен принцип равноправия и состязательности сторон, поскольку очевидное предпочтение суд отдал доводам стороны обвинения, без проверки опровергающих их доводов и доказательств стороны защиты. Заключение <данные изъяты> когда-либо договора с ПА, а также получение денежных средств данной организацией за строительные материалы и услуги в своих показаниях категорически оспаривал Е, и документы, в первую очередь кассовые чеки, выданные <данные изъяты> опровергают его показания, на что не дано оценки судом. Также в материалы дела не представлено ни единого доказательства, что ПА одновременно вела какую-либо другую стройку, кроме дома в <данные изъяты> Показания единственного непосредственного свидетеля по эпизоду взятки - Е опровергаются и представленными стороной обвинения доказательствами, которые суд положил в основу приговора.

Согласно заключению эксперта № 2-15/07-19 строительство прудов осуществлялось с использованием многоковшового экскаватора, использование данной дорогой техники определило и высокую стоимость выкопки прудов, определенную на основании заключения эксперта. Экспертное заключение с учетом заключения дополнительной экспертизы положено в основу приговора, размер взятки судом определен на основании данного заключения. Свидетель Е в судебном заседании опроверг факт наличия у него или его организаций многоковшового (роторного) экскаватора, при этом показал, что «не было роторных, с моей стороны бульдозер работал» (стр. 17 протокола с/з). Наличие такого вида экскаватора не подтвердили и свидетели МКЯ. допрошенные в судебном заседании 08.07.2020 г. (стр. 6 протокола) и 05.08.2020 г. (стр. 10 протокола) соответственно. Какие-либо иные доказательства наличия данной техники у Е или его организаций в материалах дела отсутствуют и судом не исследовались. То есть, одновременно, в основу приговора положено экспертное заключение, которое не подтверждается доказательствами в деле и опровергается показаниями свидетелей обвинения Е, КЯ и М. Противоречия при рассмотрении дела судом устранены не были. Какие-либо другие доказательства получения П взятки, помимо показаний свидетеля Е, имеющего мотив для оговора подсудимого, не имеется.

На протяжении следствия Е был многократно допрошен и каждый раз менял свои показания в части взятки П: в рамках трех допросов и одной очной ставки с ОЕ не сообщал о взятке, в рамках опроса сотрудником УФСБ 19.11.2018 г. (т. 1 л.д. 173) Е сообщил о том, что П потребовал у него взятку в 2011 г. в виде строительных материалов (керамзито-бетонные блоки, бетон, несъемная опалубка) на строительство дома в период с 2011 по 2012 г. на сумму примерно 10 млн. рублей. 23.11.2018 г. в рамках обследования дома и участков местности (т. 1 л.д. 168) по адресу: <данные изъяты>Е показал, что дом, гараж, забор и чайный домик построены из строительных материалов, произведенных и привезенных <данные изъяты> При допросе 29.11.2018 г. (т. 43 л.д. 39) Е сообщил, что П предложил дать ему взятку весной 2011 года в виде строительных материалов на строительство жилого дома (бетон, керамзито-бетонные блоки), произведённых <данные изъяты> Поставлено было примерно 200 кубов бетона марки -300 и 10000- 15000 керамзито-бетонных блоков. Несъемную опалубку и пруды не упоминает. При проведении обыска 30.01.2019 г. (т. 28 л.д. 72). Е указывает уже другой период и объекты строительства, пояснил, что строительные материалы он поставлял П в 2009-2011 гг., а именно жидкий бетон, который использовался при строительстве цокольного этажа жилого дома и фундамента забора, и керамзито-бетонные блоки, которые использовались при строительстве 1,2 этажа.

05.04.2019 г. при допросе (т. 43 л.д. 95) Е показывает, что П предложил ему дать взятку весной 2011 г., при этом добавил, что в сентябре 2010 года за счет средств <данные изъяты> поставил несъемную опалубку около 400 кв.м, из которой КЯ выстроил дамбу на берегу пруда. Впоследствии поставил жидкий бетон марки 300 примерно 300 кубов, которым КЯ залил опалубку. Также показал, что примерно с марта по декабрь 2010 г. около второго пруда построил П сторожевой дом, для которого в мае 2010 года поставил 15 кубов бетона для фундамента, а затем несъемную опалубку около 220 кв.м был возведен дом и залит бетоном марки 300, предоставленным Е. Также показал, что с марта по декабрь 2011 г. по указанию П за счет <данные изъяты> выкопал еще 2 пруда, для чего использовал свою рабочую технику: 2 бульдозера, 8 самосвалов и экскаватор.

При осмотре места происшествия 10.04.2019 г. (т.28 л.д.216) Е пояснил, что укрепление дамбы пруда выполнила уже его строительная бригада <данные изъяты> после чего укрепление из несъемной опалубки заливалось предоставленным им бетоном. Указал на 2-этажное строение, в отношении которого пояснил, что оно построено из предоставленной им несъемной опалубки, которую установила его бригада, из предоставленного им бетона. Пояснил также, что пруд на земельном участке <данные изъяты> а также пруд, расположенный в равных долях на земельном участке <данные изъяты> и <данные изъяты>, были выкопаны его строительной бригадой с использованием его строительной техники.

В жалобе указывает, что при допросе 12.08.2019 г. (т.45 л.д.108) Е снова изменил показания и сообщил, что П потребовал у него взятку примерно в 2010 году. Свидетель настаивал, что дал взятку П весной 2011 года, что не соотносится с обвинением, подтвердил, что строительные материалы пошли на строительство дома и теплицу, о которых в обвинении не упоминается. Сообщил, что его материал в доме, в заборе и «где-то в перекрытиях», показал, что П приобретал и у других поставщиков строительный материал, сообщил, что «я не говорил, что поставлял 100 процентов материала на дом». Е, по версии следствия, лично предоставивший строительные материалы П, не помнит сумму взятки, в допросе 19.11.2018 г. сообщает о примерной сумме в 10 млн. руб., впоследствии указывает сначала на «десятки», потом на «сотни миллионов» и меняет показания в этой части в рамках одного допроса в судебном заседании. При этом свидетель Е показал в судебном заседании, что М что-то также строил на плотине полтора месяца и подсудимый давал ему указания привозить туда людей (стр. 18 протокола с/з). Свидетель М показал, что Е строил один пруд, а другой только чистил, т.е. между показаниями свидетелей имеются противоречия, которые суд не устранил.

Защита обращает внимание на существенное нарушение, допущенное судом, на то, что суд в полном объеме не исследовал должностные полномочия П. Из жалобы следует, что судом в приговоре установлено, что подсудимый занимал должность главы <данные изъяты> и одновременно суд установил, что П постоянно осуществлял функции представителя власти - главы органа местного самоуправления, что противоречит структуре органов местного самоуправления в Клинском районе, определенной ФЗ № 131-ФЗ от 06.10.2003 г. «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» и Устава Клинского муниципального района МО. Структуру органов местного самоуправления Клинского района и г.п. Клин определяют соответствующие Уставы.

Считает, что предоставление муниципального земельного участка в аренду для последующего строительства на нем в период 2011-2013 г.г. относилось к полномочиям не <данные изъяты>, а <данные изъяты>, что подтверждается также и тем, что не П, а и.о. руководителя администрации района был проведен конкурс, по его результатам заключен договор аренды земельного участка <данные изъяты> от 01.02.2012 г. и впоследствии на основании конкурсов и их результатов были заключены муниципальные контракты на приобретение жилья, в разные периоды времени подписанные и.о. руководителя <данные изъяты> в лице С, П, Свидетель №6, но не <данные изъяты>П.

П не являлся лицом, в полномочия которого входило принятие решений о предоставлении земельных участков в аренду, проведение конкурсов и определение их результатов, заключение договоров аренды, муниципальных контрактов на приобретение жилья по программе переселения жителей ветхого жилого фонда и какое- либо покровительство и попустительство по службе.

Обвинение П исходило из того, что П получил взятку за покровительство и попустительство по службе деятельности <данные изъяты> в том числе оказывать содействие в получении земельного участка под строительство многоквартирных домов, выдаче разрешений на строительство, беспрепятственное осуществление строительства и в дальнейшем принятие решений о вводе домов в эксплуатацию (стр. 3 приговора).

Как следует из исследованных в судебном заседании договора аренды земельного участка, П не заключал его с <данные изъяты> и землю указанной компании в аренду не передавал и не мог, поскольку это не относилось к его должностным полномочиям. Вопрос передачи земель в аренду входил в компетенцию руководителя <данные изъяты> МО, которую П никогда не занимал (данное обстоятельство также подтвердил допрошенный в судебном заседании 21.10.2020 г. свидетель Свидетель №5, а также подтверждается Уставом <данные изъяты>). Ни один из числа допрошенных по делу свидетелей не показал, что П использовал свое влияние или авторитет в целях содействия Е либо <данные изъяты> в получении земельного участка в аренду, напротив, свидетели О,КЯ подтвердили, что П требовал исполнения муниципального контракта в установленный срок.

Обращает внимание в своей жалобе на то, что лица, организовывавшие и проводившие соответствующие аукционы и подписавшие договор аренды и муниципальные контракты С, П, Свидетель №6 не являются подчиненными П, никакие доказательства в деле не подтверждают, что у него была возможность влиять на их действия в силу занимаемой им должности Главы <данные изъяты> Отсутствуют распорядительные документы, которыми бы указанные действия были отнесены к полномочиям П, не указаны и ссылки на соответствующие нормативные акты и закон, т.е. не исследован вопрос о наличии у П тех должностных полномочий, за реализацию которых, якобы, он получил взятку.

К полномочиям обвиняемого относилось только подписание разрешений на строительство и на ввод в эксплуатацию жилых домов, но обвинение в получении взятки в период с марта 2010 г., за 2 года до объявления аукциона и предоставления земельного участка в аренду, начала строительства домов и заключения муниципальных контрактов, за выдачу в конце 2012 г. и начале 2013 г. таких разрешений является, по мнению защиты, незаконным и необоснованным. Ничто в деле не свидетельствует, что в период до 2010 г. (когда, как установлено судом, у подсудимого возник умысел на получение взятки) П вообще было известно о том, что администрация Клинского района будет в 2012 г. предоставлять в аренду земельный участок для строительства жилых домов в ЖК «Акуловская Слобода», это решение не зависело от него.

Защита обращает внимание на то, что судом не исследовалась процедура принятия таких решений на разных этапах и возможность П влиять на них в силу служебного положения, т.е. вывод суда о наличии у П должностных полномочий для совершения тех действий, за которые он, якобы, получил взятку, не основан на исследованных судом доказательствах.

Ссылаясь на судебную практику и нормы закона, защита полагает, что обвинение за «оказание содействия» при отсутствии служебных полномочий не может квалифицироваться по ст. 290 УК РФ, считает вину П по данному эпизоду не доказанной, и вывод суда о получении П взятки основанным на предположениях, и сделанным при существенных нарушениях материального и процессуального закона.

Вмененные П действия по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (ввод в эксплуатацию дома по адресу: <данные изъяты>) квалифицированы как умышленные и заведомо незаконные, повлекшие существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, с причинением тяжких последствий в виде значительного материального ущерба на общую сумму 27 080 196,4 руб., размер ущерба судом установлен из заключения экспертов № 80/19, в котором эксперты произвели расчеты по состоянию на февраль 2014 г. (стр. 89 заключения), т.е. заключение не доказывает размер ущерба по состоянию на дату совершения вмененного П преступления, как ее установил суд - 30.12.2013 г.. Как следует из приговора, суд исходил из того, что согласно ст. 55 ГрК РФ выдача разрешения о вводе жилого многоквартирного дома в эксплуатацию без заключения о соответствии построенного объекта проектной документации (ЗОС) является незаконной. Основываясь на том, что П было известно как о недостатках построенного дома по <данные изъяты>, так и об отсутствии у застройщика ЗОС, суд квалифицировал подписание П разрешения на ввод дома в эксплуатацию 30.12.2013 г. как превышение должностных полномочий.

Указанный вывод суда, по мнению автора жалобы, противоречит содержанию ст. 55 ГрК РФ, поскольку ч. 3.2 ст. 55 ГрК РФ устанавливает, если застройщик не представил в составе документов, приложенных к заявлению о выдаче разрешения на ввод объекта в эксплуатацию, заключение органа государственного строительного надзора, уполномоченный на выдачу указанного разрешения орган местного самоуправления обязан запросить данное заключение у соответствующего органа. В ч. 6.1 ст. 55 ГрК РФ указано, что неполучение (несвоевременное получение) документов, запрошенных в соответствии с ч. 3.2 ст. 55 ГрК РФ, в том числе заключения органа государственного строительного надзора, не может являться основанием для отказа в выдаче разрешения на ввод объекта в эксплуатацию.

Согласно пункта 4.4 Положения о порядке выдачи разрешений на строительство (реконструкцию, капитальный ремонт) и ввод в эксплуатацию объектов капитального строительства на территории Клинского муниципального района, утвержденного постановлением Главы Клинского муниципального района от 28.06.2007 г. № 1363, проверка наличия и правильности оформления документов заявителя, осмотр объекта капитального строительства, выдача или отказ в выдаче разрешения на ввод объекта в эксплуатацию, входило в компетенцию Управления по архитектуре и градостроительству Администрации Клинского муниципального района (УАГ), руководителем которого являлся Т. В судебном заседании свидетель Т показал, что руководимое им управление (УАГ) не запрашивало территориальный орган Госстройнадзора о наличии у застройщика ЗОС по <данные изъяты> Показания Т подтвердили свидетели У,А (сотрудники УАГ) и Р (сотрудник Госстройнадзора), соответствующий запрос отсутствует в материалах дела и не исследовался судом. Следовательно, в силу частей 3.2 и 6.1 ст. 55 ГрК РФ отсутствие ЗОС даже в том случае, если об этом было бы известно П, не являлось законным основанием для отказа в выдаче разрешения на ввод данного дома в эксплуатацию, а действия П по подписанию подготовленного сотрудниками УАГ разрешения не образовывают состава преступления по ст. 286 УК РФ (равно как и по ст. 285 УК РФ). Суд в приговоре не приводит пункты 3.2 и 6.1 ст. 55 ГрК РФ и не основывает в этой части свои выводы на содержании действовавшего законодательства, ввиду чего вывод суда об обязательности наличия ЗОС противоречит закону.

Ссылается в жалобе на то, что в материалах отсутствует, и не исследовалось в судебном заседании ни одного документа с визой П о выдаче разрешения на ввод указанного дома в нарушение требований ст. 55 ГрК РФ, нет документа, в том числе сопроводительного письма к изготовленному сотрудниками УАГ разрешению с отметкой о его поступлении в <данные изъяты>. Свидетелям У,А не известно об осведомленности П об отсутствии у застройщика ЗОС, а свидетель Т показал, что сообщал об этом П на совещании только в феврале 2014 г., т.е. осведомленность П об отсутствии ЗОС на дату 30.12,2013 г. в деле ничем не подтверждена. Свидетели С и другие сообщили, что никогда не слышали на совещаниях от П указаний вводить дом в эксплуатацию в нарушение закона.

Суд, установив в действиях П наличие квалифицирующего признака - тяжких последствий, отнес к таковым имущественный вред обществу и государству. Потерпевшим по делу является Администрация г.<данные изъяты>, за которым судом признано право на удовлетворение гражданского иска к П, и вопрос о размере возмещения судом передан для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства, суд установил размер ущерба и указал его в приговоре, и вопрос о размере ущерба в части гражданского иска им не был окончательно разрешен. Защита считает, что квалификация действий П по данному эпизоду невозможна без установления размера и характера ущерба, наличие квалифицирующего признака не подтверждено.

Обращает внимание в жалобе на то, что разница в проектной стоимости строительства и фактической, рассчитанной экспертами по состоянию на февраль 2014 г. вопреки вопросу следователя о стоимости в период строительства (т.е. с 2005 по 2013 г.), не имеет отношения к предъявленному подсудимому обвинению потому, что ему вменяется выдача разрешения на ввод указанного дома в эксплуатацию 30.12.2013 г., а не в феврале 2014 г. Данная дата была немотивированно и произвольно определена экспертами. Защита полагает, что экспертное заключение № 80/19 не может быть использовано в качестве доказательства размера причиненного ущерба в связи с тем, что не все эксперты, допрошенные в судебном заседании, подтвердили его выводы. Эксперт КИ сообщил, что не подтверждает ответ на первый вопрос, поставленный перед экспертами (Заключение №80/19), а остальные ответы на вопросы подтверждает, но суммы не проверял. Между тем, все экспертные вопросы касались стоимости, т.е. ответы на них даны в цифрах, которые один из экспертов не подтвердил.

Так, при проведении строительно-технической экспертизы по домам в <данные изъяты> и на <данные изъяты> перед экспертами были поставлены вопросы о соответствующей стоимости (строительства, фактической, квадратного метра и т.д.) в период строительства. Эксперты же дали ответ по состоянию на дату выдачи разрешения на ввод в эксплуатацию по каждому дому в <данные изъяты> и по состоянию на февраль 2014 г. по <данные изъяты>, т.е. на дату окончания строительства либо уже после нее, что было подтверждено экспертом Ш при допросе в судебном заседании, т.е. эксперт немотивированно и самостоятельно изменила вопрос следователя.

Строительство 10-ти этажного жилого дома по адресу: <данные изъяты> осуществлялось во временной период с конца 2005 года по начало 2014 года. При формировании стоимости работ по объекту эксперты базовою стоимость строительства в ценах 2000 года (согласно пояснительной записке к сводному сметному расчёту стоимость строительства в базовых ценах 2000 года составляет 87 746 510 рублей) умножают на индекс перехода СМР от уровня цен 2000 года к уровню цен на 2014 год - 8,215 согласно Письма координационного центра по ценообразованию и сметному нормированию в строительстве от 14 февраля 2013 г. № КЦ/П2014-02ти, и получают стоимость строительства 87 746 510 * 8,215=720 837 579,65 рублей на февраль 2014 года.

В соответствии с Письмом Госстроя РФ от 14 марта 2003 г. № НК-1565/10 "О "Координационном центре по ценообразованию и сметному нормированию в строительстве", Госстрой РФ сообщает, что ООО «Координационный центр по ценообразованию и сметному нормированию в строительстве» не имеет поручений Госстроя России на разработку и издание документов новой сметно-нормативной базы ценообразования в строительстве, вводимой в действие в 2003 году, содержательная часть консультаций и разъяснений ООО «Координационный центр по ценообразованию и сметному нормированию в строительстве» не в полной мере соответствует государственной методологии сметного нормирования, Госстрой России не рекомендует пользоваться услугами и печатной продукцией данной организации при формировании сметной документации на объекты, финансирование строительства которых осуществляется с использованием средств федерального бюджета.

В тоже время согласно Письму Минстроя России №3085-ЕС/08 от 28.02.2014 года, рекомендуемые к применению в I квартале 2014 года индексы изменения сметной стоимости строительно-монтажных работ, составляют для Московской области Инд=6,62 (стоимость строительства составит 87 746 510 * 6,62 -580 881 896,2 рублей на I квартал 2014 года.

Защита считает, что указанные выводы не требуют специальных знаний, поскольку основаны на нормативных актах, что позволяет суду самостоятельно оценить заключение экспертов.

Ни в экспертном заключении, ни при допросе в судебном заседании, эксперты не обосновали применение неофициальных, коммерческих и не рекомендованных к применению коэффициентов, значения которых существенно завышены по сравнению с установленными нормативными актами Минстроя России, в то время как применяемый коэффициент непосредственно, путем прямой математической зависимости влияет на размер ущерба, вмененного П по двум эпизодам превышения должностных полномочий.

Разница в результате применения экспертом без специального образования и квалификации сомнительных, не рекомендованных Госстроем РФ индексов, сопоставленная с официальными и утвержденными Минстроем России, без обсуждения обоснованности других цифр, составляет 139955683,45 руб. в сторону уменьшения, что ставит под сомнение выводы о причинении вмененными П действиями какого-либо, тем более крупного ущерба и квалификацию по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

При этом, отвечая на непосредственно поставленный перед экспертами вопрос о стоимостях в период строительства (2005-2014 г.), т.е. при применении усредненного индекса за этот период, согласно Письму Министерства регионального развития от 12.02.2009г. №3652-СК/08 индекс для Московской области на I квартал 2009г. Инд=5,54

Действительная проектная стоимость строительства 10-ти этажного жилого дома по адресу: <данные изъяты> составляет 87 746 510 * 5,54 = 486 115 664,40 рублей на I квартал 2014 года. Только в результате применения неверных индексов экспертами завышена стоимость строительства объекта на 720 837 579,65 рублей - 486 115 664,40 рублей = 234 721 915,25 рублей. Ошибка в определении стоимости произошла из-за некорректного применения индекса перехода строительно-монтажных работ (СМР) от уровня базовых цен 2000 года к текущим ценам. Указанные цифры определяются исключительно перемножением двух чисел, и не требует специальных знаний, не обсуждая самого по себе подхода экспертов и примененный ими метод.

Согласно дополнению к Заключению экспертов № 80/19 по результатам судебной строительно-технической экспертизы выполненное ООО «Центр Экспертизы и Оценки», стоимость работ по монтажу системы газоснабжения и стоимость работ по благоустройству территории жилого многоквартирного дома по адресу: МО, <данные изъяты>А составляет 291208,44 рублей и 19642150,40 рублей соответственно. Данные стоимостные показатели так же получены с использованием некорректного индекса Инд=8,215 перехода строительно-монтажных работ (СМР) от уровня базовых цен 2000 года к текущим ценам.

Применяя индексы пересчета, утвержденные Министерством регионального развития (на середину периода строительства на I квартал 2009г.- Инд=5,54) что стоимости работ по монтажу системы газоснабжения на основании расчёта затрат на наружные сети (Приложение № 1 к дополнению к Заключению экспертов № 80/19) составит 30041 рублей (базовая цена работ) * 1,18 (НДС 18%) * 5,54 (индекс пересчета в текущие цены) = 196 384,03 рублей, а стоимость работ по благоустройству территории жилого многоквартирного дома составит 2026,28 рублей (базовая цена работ) * 1,18 (НДС 18%) ’ 5,54 (индекс пересчета в текущие цены) = 13 246,19 рублей.

Между тем эксперт в противоречие своему же приложению к заключению, «в дополнениях к экспертизе» указывает иные суммы, в частности, 2 026,28 рублей учитывает как миллионы рублей, а применяя неправильный индекс получает в сотни раз завышенный результат. Взятую из той же сметы и колонки этой сметы сумму стоимости работ по монтажу системы газоснабжения в размере 30 041 рублей эксперт учитывает как рубли, что составляет как минимум техническую ошибку, непосредственно влияющую на обоснованность вменяемого ущерба.

Поэтому защита считает, что экспертами завышена стоимость строительства по монтажу системы газоснабжения и стоимость работ по благоустройству территории жилого многоквартирного дома по адресу: МО, <данные изъяты> на 94824,41 рублей и 19628904,21 рублей соответственно, поэтому полагает, что сумма ущерба не установлена.

В судебном заседании эксперт КИ сообщил, что благоустройство <данные изъяты> при осмотре не было завершено только по краям дома, и представил суду соответствующую схему. В свою очередь эксперт Ш сообщила, что расходы на благоустройство ею были подсчитаны полностью (как если бы его не было вовсе). Защита считает, что размер и характер причиненного преступлением вреда не установлены, не установлена причинная связь, по данному эпизоду отсутствует потерпевший.

Также ни один из свидетелей не подтвердил, что П. заведомо, до выдачи разрешения 30.12.2014 г. знал о недостатках строительства указанного дома, сведений о том, что кто-либо сообщал ему об этом, не было добыто, сами недостатки были получены только экспертами и только инструментальным путем, что не производилось П и явно не относилось к его компетенции, т.е. обвинение по ст. 286 УК РФ не подтверждено в судебном заседании объективными доказательствами, так считает сторона защиты.

Защита обращает внимание на то, что наличие у П умысла на извлечение выгод для застройщика <данные изъяты> и сокрытие указанных нарушений при строительстве не обсуждалось ни на предварительном следствии, ни в судебном заседании, такие показания не давал ни один из допрошенных свидетелей, факт знакомства с застройщиком и наличие умысла на создание для него преференций ничем не подтвержден.

П показал, что <данные изъяты> был им введен в эксплуатацию, поскольку такое решение было вынесено на заседании комиссии в Правительстве Московской области, решение имеется в материалах дела и было исследовано судом.

Показания П подтвердили допрошенные в судебном заседании 29.07.2020 К и КУ, которые показали, что <данные изъяты> был проблемным из-за банкротства застройщика и состоял на контроле в Правительстве МО, т.к. было много дольщиков. Администрация всячески прилагала усилия для решения проблемы дольщиков. Вышеуказанные доказательства опровергают выводы суда о совершении П вмененного ему преступления, тем более в интересах <данные изъяты> но они не указаны в приговоре и не приведены мотивы их отклонения. Также просит обратить внимание на то, что судом не исследован вопрос о должностных полномочиях П при выдаче разрешений на ввод многоквартирных жилых домов в эксплуатацию. Процедура описана в пунктах 4.4 и 4.5 Положения о порядке выдачи разрешений на строительство (реконструкцию, капитальный ремонт) и ввод в эксплуатацию объектов капитального строительства на территории <данные изъяты> утвержденного постановлением Главы <данные изъяты> от 28.06.2007 г. № 1363, согласно которым проверка наличия и правильности оформления документов заявителя, осмотр объекта капитального строительства, выдача или отказ в выдаче разрешения на ввод объекта в эксплуатацию входило в компетенцию Управления по архитектуре и градостроительства Администрации <данные изъяты> (УАГ), руководителем которого являлся Т. В компетенцию П входило подписание разрешения на ввод в эксплуатацию или отказа в его выдаче.

Свидетели Т,У,А подтвердили, что по общему правилу подготовка соответствующего документа (разрешение на ввод или отказа в его выдаче) производилась сотрудниками УАГ, а готовые документы направлялись П на подпись. Несмотря на доводы защиты, судом не рассмотрен вопрос о том, являлось ли подписание подготовленного документа главой района полномочием или его обязанностью. Данный довод защиты не рассмотрен, мотивы его отклонения в приговоре не приведены.

Поэтому полагает, что если подписание разрешения на ввод в эксплуатацию является полномочием главы района, то квалификация вмененного П преступления могла бы происходить только по ст. 285 УК РФ, если же оно является обязанностью - то по ст. 293 УК РФ.

Автор жалобы указывает, что данные доводы защиты не были рассмотрены судом, и отграничения примененной ст. 286 УК РФ от статей 285 и 293 УК РФ судом произведено и мотивировано не было, считает вину П в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ по данному эпизоду не доказанной.

Позиция защиты по эпизоду п.«в»ч.3 ст.286 УК РФ (ввод в эксплуатацию пяти домов в <данные изъяты>). Строительство домов по адресу: <данные изъяты> корпуса №<данные изъяты> осуществлялось во временной период с начала 2011 года по начало 2012 года. При формировании сметной стоимости работ эксперты разработали смету на окончание строительства на первый квартал 2012 года, при этом сметно-нормативной базы ТЕР в более поздней редакции 2014 года по состоянию на 07.11.2013 года с учетом приказа Министерство регионального развития РФ Федеральное агентство по строительству и жилищно-коммунальному хозяйству № 418/гс от 07.11.2014 и распоряжений Министерства строительного комплекса Московской области № 51 от 06.09.2011, № 52 от 06.09.2011, № 55 от 20.09.2011.

При условии использования того же подхода, но использовании индексов а) действующих на рассматриваемый период и б) действовавших не на дату окончания строительства, а на период строительства (как указано в вопросах, поставленных перед экспертами), итоговая сумма стоимости строительства существенно изменилась бы в сторону уменьшения, что является очевидным и не требует специальных знаний.

Просит учесть, что в отношении 4 домов (на <данные изъяты>) в судебном заседании не исследовалось ни одного документа, свидетельствующего об аварийном состоянии указанных домов, такие обстоятельства установлены не были, на разрешение экспертов не ставился вопрос о причинах возникновения в домах недостатков в 2018 г.. Как следует из заключения экспертов № 80/19, жилые дома на <данные изъяты>, и на <данные изъяты> отвечают требованиям безопасности жизни или здоровью лиц проживающих в них. Ни один свидетель не сообщил, что по данным домам имелись какие-либо проблемы на момент ввода в эксплуатацию, равным образом и по дому 41 <данные изъяты>, введенному на год позже в 2013 г..

Свидетель ШГ сообщила, что присутствовала при приемке домов, сама проверяла квартиры до приемки, дома были построены надлежащего качества, также при приемке присутствовали жители. Показания свидетеля ШГ подтверждаются актом приемки с ее подписью (т. 12 л.д. 41-42).

Недостатки <данные изъяты> появились в 2017 г., т.е, через 4 года после его ввода в эксплуатацию, что подтверждается показаниями свидетелей, а также журналом наблюдения за трещинами, начатым 20.07.2017 г. (т. 2 л.д. 131-132) и актом от 12.07.2017 г. (т. 1 л.д. 133-137). До указанного времени отсутствовали и обращения жителей.

Указанное подтвердила в своих показаниях свидетель П, показавшая, что «принимала дома Ш жалоб на постройку домов не было от жильцов, акт приема квартир подписывала Ш «в 2017 году появились жалобы на качество строительства». С администрацией поселения <данные изъяты> был заключен договор о передаче <данные изъяты> в управление <данные изъяты> (т. 41 л.д. 32-40). При приемке дома в эксплуатацию данной организацией произведено обследование дома, и выявленные недостатки отражены в акте обследования (т. 41 л.д. 73-75). Управляющей организацией не было выявлено ни одного недостатка конструктива дома или иные, влияющие на качество строительства и безопасность жилого дома. О том, что вышеуказанные жилые дома на момент приемки не имели видимых недостатков, свидетельствуют также передаточные акты, подписанные с администрацией <данные изъяты> по муниципальным контрактам, в которых указано об отсутствии претензий по качеству у муниципального заказчика.

Следователем сделан запрос в СМИ (т. 41 л.д. 78) и получен ответ с приложением видеосюжета со строительства домов в <данные изъяты>, однако указанное видео в материалы дела с ответом на запрос не приобщены, доказательство из дела исчезло.

Также следователем произведен запрос в орган Госстройнадзора по МО о том, что до проведения реконструкции вышеуказанные дома в <данные изъяты> не подлежали государственному строительному надзору до проведения реконструкции (т. 41 л.д. 98-103), также в судебном заседании исследованы запрос следователя и ответ из органа Госстройнадзора РФ по МО, в котором последний указывает, что если проектом не предполагается внесение изменений в существующие конструкции при реконструкции, в том числе в фундаменты, то строительный надзор в отношении данных элементов не осуществляется. Отсутствие изменений в существующие конструкции при реконструкции, в том числе в фундаменты, при реконструкции домов в <данные изъяты>, подтверждается исследованным в судебном заседании проектом реконструкции.

Данные обстоятельства подтвердил допрошенный в судебном заседании свидетель Р (сотрудник Госстройнадзора), пояснивший, что если бы строительный надзор указанных домов в <данные изъяты> в установленном порядке производился, то исследовались бы только мансарда, а первые три этажа и фундамент в любом случае не проверяли бы. В частности, Р показал, что «проверял бы качество только мансарды, т.е. проверка требовалась только на реконструкцию, т.к. на три этажа не требуется ЗОС», «Отсутствие ЗОС не свидетельствует о том, что дом плохо построен».

Защита считает, что выявленные в <данные изъяты> недостатки, приведшие к частично аварийному состоянию некоторых конструкций, на мансардном этаже выявлены не были, а только в перекрытиях 1 и 2 этажа, о чем свидетельствует исследованный в судебном заседании технический отчет, а также заключение экспертов № 80/19. Названные обстоятельства опровергают причинную связь между подписанием разрешений на ввод в эксплуатацию жилых домов в <данные изъяты>, поскольку даже в случае проведения государственного строительного надзора конструкции домов, расположенные ниже третьего этажа и в которых позднее были выявлены недостатки и/или недочеты различной степени, не обследовались бы в любом случае. Перечисленные доказательства, как и показания свидетеля Рябова в данной части, в приговоре не приведены и суд не дал им оценки. При этом согласно указанному экспертному заключению, недостатки <данные изъяты> произошли по вине застройщика, а аналогичный вопрос по другим четырем вмененным домам перед экспертами и вовсе не был поставлен.

В отношении <данные изъяты> в материалах дела имеется сопроводительное письмо к разрешению на ввод в эксплуатацию <данные изъяты> (без визы П и каких-либо иных сведений о его получении), но ни один допрошенный по делу свидетель, в том числе Т не показал, что видел, как данное письмо вручалось П или находилось у него. Такой факт свидетели отрицали, а в отношении других четырех домов не имеется даже такого документа. Журналы регистрации документов <данные изъяты> МО за соответствующий период времени, в том числе разностной журнал, в администрации не сохранились. Согласно акту от 30.07.2017. г. об уничтожении архивных документов (журналов входящей и исходящей корреспонденции, писем и т.д.) за период времени с 2012г. по 2014г. в связи с затоплением помещения временного архива Администрации <данные изъяты> (т. 13 л.д. 109).

В отношении тех же документов, на адвокатский запрос Администрация г<данные изъяты> дала другой ответ, что данные документы уничтожены за истечением срока хранения (копия запроса и ответа приобщены к материалам дела в судебном заседании). При наличии таких противоречий, судом отказано в вызове и допросе свидетелей Р,К,М, входивших в комиссию и подписавших акт об уничтожении документов.

Защита ссылается на то, что в материалах дела не имеется доказательств того, что П заведомо знал об отсутствии ЗОС по домам в Решетниково и тем более знал о недостатках строительства и невозможности получения застройщиком ЗОС, поскольку такие недостатки в мансардном этаже (который бы подлежал обследованию при проведении строительного надзора) не были установлены и позднее.

В отношении домов на <данные изъяты> 3, и на <данные изъяты><данные изъяты> недостатки строительства были выявлены только на стадии расследования уголовного дела, по ним отсутствовали какие-либо жалобы жильцов вплоть до 2019 г.. Согласно нормам ГрК РФ ответственность за качество строительства несет застройщик. По мнению защиты, все вышеизложенное полностью опровергает предъявленное П обвинение по данному эпизоду. По четырем домам отсутствуют какие-либо доказательства того, что администрация г.о. Клин, признанная потерпевшей по делу, понесла расходы или ей причинен вред, а в отношении <данные изъяты>.2 защитой представлены доказательства, что расходы на ремонт дома понесены не администрацией.

Разница между проектной и фактической стоимостью построенных домов, помимо того, что определена с вышеназванными нарушениями, не является ущербом, причиненным администрации, а также обществу и государству согласно фабуле обвинения. В том числе администрация не являлась и не является собственником всего дома и/или все квартир в нем, что подтверждено исследованными в судебном заседании муниципальными контрактами с указанием приобретенных квартир и справкой администрации с указанием их количества (т. 41 л.д. 183), а также проектной документацией, с указанием общего количества квартир. В ходе судебного заседания не исследовались разрешения на ввод в эксплуатацию четырех домов (на <данные изъяты>, и на <данные изъяты><данные изъяты> подписание которых вменяется подсудимому, что препятствует вынесению обвинительного приговора по данному эпизоду.

При этом П частично признал свою вину по данному эпизоду и показал, что полагает, что в силу общих полномочий как Главы <данные изъяты>, должен был оказать более пристальное внимание проблемному <данные изъяты>, и оценивает свои действия как халатность, что квалифицируется по ч. 1 ст. 293 УК РФ в действовавшей редакции. Указанная позиция подсудимого полностью соответствует пункту 4.5 Положения о порядке выдачи разрешений, в котором содержится не полномочие главы района («вправе подписать»), а обязанность («подписывает»), в связи с чем квалификация по ст. 286 УК РФ является очевидно неправомерной, не обсуждая иных доводов защиты и обстоятельств дела.

Защита указывает в жалобе, что судом положены в основу приговора недопустимые доказательства, и что приговор вынесен при наличии существенных нарушений права на защиту на стадии следствия.

- обвинение не разъяснено обвиняемому в нарушение ч. 5 ст. 172 УПК РФ. 21.01.2020 г. обвиняемым П заявлено ходатайство о разъяснении предъявленного ему 12.09.2019 г. обвинения, в котором следователем было отказано. 05.02.2020 г. на стадии выполнения требований ст. 217 УПК РФ обвиняемому П перепредъявлено обвинение в новой редакции, при котором П снова заявил о неясности ему обвинения по ч. 6 ст. 290 УК РФ и попросил следователя его разъяснить.

П неоднократно заявлял о неясности существа обвинения для него по ч. 6 ст. 290 УК РФ, между тем следователь существо обвинения разъяснил только в той части, строительство какой именно дамбы из двух, расположенных на участке с кадастровым № последние цифры 262, вменяется П в качестве взятки, пояснив, что имеется ввиду дамба между прудами, условно обозначенными как 2 и 3 (однако, осталось непонятно, где содержатся данные условные обозначения). В остальной части существо обвинения П следователем не было разъяснено в противоречие требований ст. 172 УПК РФ, в результате чего обвинение по эпизоду взятки осталось неясным для обвиняемого, о чем он неоднократно заявлял на стадии рассмотрения дела в суде, в том числе в предварительном судебном заседании 12.03.2020 г., в судебных заседаниях 18.03.2020 г. и при допросе 09.12.2020 г..

В судебных заседаниях 25.11.2020 г. и 02.12.2020 г. представителем государственного обвинения дважды изменялись формулировки обвинения на стадии судебного следствия, при этом вышеназванное обвинение П разъяснено не было и на стадии суда нарушение не было устранено.

-несвоевременное ознакомление и не ознакомление защитников с постановлениями о назначении экспертиз. Адвокаты Мельникова А.С. и Фомина Е.Н. не ознакомлены следователем с постановлением о назначении строительно-технической экспертизы от 05.12.2018г. (т.33 л.д. 1), адвокаты Мельникова А.С. и Фомина ЕН не ознакомлены с постановлением об уточнении данных на строительно-технической экспертизе от 03.05.2019г. (т. 33 л.д. 13)., адвокаты Мельникова А.С. и Фомина Е.Н. не ознакомлены с постановлением о назначении строительно-технической экспертизы от 20.06.2019г. (т. 39 л.д. 18) и адвокаты Мельникова А.С. и Кривошей Д.В. не ознакомлены с постановлением о назначении почерковедческой экспертизы от <данные изъяты> (т. 39 л.д. 106). С постановлением о назначении судебной строительно-технической экспертизы от 05.12.2018 г. обвиняемый и защитник А.Г. Брайчева ознакомлены 01.02.2019 г. (через 2 мес.), адвокат Кривошея Д.В. ознакомлен 11.09.2019 г. (через 9 мес.); Заявления, сделанные защитником А.Г. Брайчевой (в том числе об отводе экспертов) при ознакомлении с постановлением, не были рассмотрены до начала производства экспертизы. С постановлением об уточнении сведений, содержащихся в материалах уголовного дела, изменяющем перечень и содержание вопросов, поставленных перед экспертами, от 03.05.2019 г., обвиняемый и защитник А.Г. Брайчева ознакомлены 03.07.2019 г. (через 2 мес.), адвокат Кривошей Д.В. ознакомлен 11.09.2019 г. (через 4 мес.). С постановлением о назначении судебной строительно-технической экспертизы от 20.06.2019 г. адвокат Кривошей Д.В. ознакомлен 11.09.2019 г. (через 2 мес.); с заключением эксперта № 2-15/07-19 от 18.07.2019 г. обвиняемый П и его защитник Фомина Е.Н. ознакомлены 10.09.2019 г. (через 1,5 мес.), защитники Мельникова А.С. и Кривошей Д.В. ознакомлены 11.09.2019 г., защитник Брайчева А.Г. ознакомлена 12.09.2019 г. (т. 39 л.д. 94-98), с заключением эксперта № 214 от 29.04.2019 г. защитники Мельникова А.С. и Кривошей Д.В. ознакомлены 11.09.2019 г. (через 4,5 мес.) (т. 39 л.д. 132-133), с протоколами допросов экспертов Ш,К обвиняемый П и все его защитники ознакомлены не были, факт и содержание допросов им стало известно только при итоговом ознакомлении с дополнительными документам на стадии дополнения следствия.

- незаконное возбуждение уголовных дел - нарушение процедуры. Защита ссылается на нарушение требований УПК РФ к порядку возбуждения уголовного дела: 28.06.2018 г. следователем по особо важным делам СО по г. Клин ГСУ СК России по Московской области Самойленко И.И. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 286 УК РФ (т. 1 л.д. 1), в постановлении от 28.06.2018 г. не указан конкретный пункт части 3 ст. 286 УК РФ, на основании которого возбуждено уголовное дело № 11802460028000026, т.е. постановление о возбуждении уголовного дела вынесено с нарушением требований ст. 146 УПК РФ и является незаконным с момента его вынесения, также защита считает незаконным вынесенное впоследствии следователем 30.06.2018 г. постановление об уточнении данных (т.1 л.д.7), которым постановлено считать квалификацию уголовного дела № 11802460028000026 и действий подозреваемого П по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ. Считает, что незаконное постановление о возбуждении уголовного дела должно было быть отменено вышестоящим руководителем, но не могло быть изменено самим следователем, поскольку такая процедура в УПК РФ не предусмотрена.

Более того, с постановлением «об уточнении данных» П не знакомили вплоть до выполнения требований ст. 217 УПК РФ, что свидетельствует о нарушении его права на защиту.

11.12.2018 г. следователем Гагиевым Г.П. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. б ст. 290 УК РФ (т. 1 л.д. 37) по итогам рассмотрения материала проверки № 277 пр-2018 и рапорта об обнаружении признаков преступления, рапорт от 27.11.2018 г. № 25-«П» как сообщение о преступлении в установленном порядке в КУСП не регистрировался, собственная проверка следователем не проводилась, т.е. уголовное дело по эпизоду по ч. 6 ст. 290 УК РФ возбуждено при отсутствии повода и основания, при этом повод не описан в постановлении определенным образом.

Из материалов дела следует, что уголовное дело по эпизоду взятки возбуждено следователем на основании представленных органами ФСБ материалов ОРД, собственная проверка которых вопреки указанию руководителя им не производилась. (ст. 6 Федеральный закон от 12.08.1995 N 144-ФЗ (ред. от 02.08.2019) «Об оперативно-розыскной деятельности» и п. 20 Инструкция о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд.

В жалобе защита указывает, что в обследовании помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств от 23.11.2018 г. (акт,т.1л.д.168) по адресу: <данные изъяты> участвовали представители общественности и Е, которым было разъяснено право присутствовать при всех действиях сотрудника УФСБ и делать заявления по поводу их действий, подлежащие занесению в Акт, понятым были разъяснены их обязанности. В акте зафиксированы заявления Е о том, что часть строений были произведены из строительных материалов, произведенных <данные изъяты> в счет обеспечения П льготных условий строительства ЖК «Акуловская Слобода», согласие на участие в данном ОРД Е не выражал, и об ответственности за заведомо ложный донос он не предупреждался.

Объяснения Е (т. 1 л.д. 175) и О (т. 1 л.д. 171) были даны ими в одно и то же время одному и тому же оперуполномоченному ФСБ ПЕ, т.е. не соответствовали критериям, предъявляемым к результатам ОРД.

-Нарушение процедуры передачи уголовного дела из одного следственного органа в другой. П вменяется совершение преступлений в его кабинете, расположенном в <данные изъяты>, уголовное дело возбуждено следователем СО по г. Клин ГСУ СК России по Московской области Самойленко И И. (т. 1 л.д. 1). Постановлением первого заместителя руководителя ГСУ СК России по Московской области Щеголихина А.А. от 13.09.2018 г. (т. 1 л.д. 35) настоящее уголовное дело изъято из производства следователя СО по г. Клин Самойленко И.И.. В нарушение требований ч. 6 ст. 152 УПК РФ прокурор о принятом решении не извещен, т.е. нарушены требования УПК РФ к процедуре передачи уголовного дела в вышестоящий следственный орган.

- Нарушение требований ст. 217, 219 УПК РФ. Обращает внимание судебной коллегии на то, что на стадии предварительного расследования защита ходатайствовала о проведении очной ставки между обвиняемым П и свидетелем Е, и в этой части ходатайство было удовлетворено следователем постановлением от 08.05.2019 г., постановление от 08.05.2019 г. не отменялось, очная ставка проведена не была, т.е. на момент уведомления обвиняемого в порядке ст. 215 УПК РФ следственные действия по делу в полном объеме проведены не были.

В нарушение обязательного требования ч. 2 ст. 219 УПК РФ П и его защитники не уведомлялись об окончании производства дополнительных следственных действий, т.е. нарушены требования УПК РФ о процедуре окончания предварительного расследования, что является основанием для возврата дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, поскольку препятствует постановлению итогового судебного решения по делу.

-Протоколы допроса свидетеля Е от 23.10 2018 г. и 19.06.2019 г. протоколы осмотра предметов (документов) от 02,07.2019 г, и 17.08.2019г. являются, по мнению защиты, недопустимыми доказательствами. Допрос свидетеля Е был проведен 23.10.2018 г. в период с 10:10 до 15:35 (длительностью 5 часов 25 минут), что влечет недопустимость протокола допроса (т. 42 л.д. 242), протокол допроса свидетеля Е от 19.06.2019 г., длившегося с 11:00 до 15:30 (4 часа 30 минут) и выполненный машинописным способом (распечатан на компьютере) содержит рукописную запись о перерыве с 13 до 14 часов, внесенную неустановленным лицом без каких-либо подписей (т. 44 л.д. 248), т.е. запись о ходе допроса внесена не процессуальным способом и неизвестным лицом, протокол осмотра предметов (документов) от 02.07.2019 г., в рамках которого были осмотрены документы, изъятые у представителя потерпевшего И (т. 28 л.д. 249), содержит указание на то, что при производстве следственного действия понятые не участвовали, следователем применялись только компьютер и принтер, в ходе осмотра фотосъемка, видео-, аудиозапись и т.п. не проводились, фотографические негативы и снимки к протоколу не прилагаются, к протоколу осмотра от 02.07.2019 г. приложена фото-таблица (т. 28 л.д. 257), изъятая в ходе выемки у представителя потерпевшего И, составленная следователем, чем нарушены требования ст. 170 УПК РФ об обязательном участии понятых.

17.08.2019 г. следователем произведен осмотр предметов (документов) изъятых 23.08.2018 г. в ходе обыска по адресу: <данные изъяты>, стр. 7; 19.02.2019 г. в ходе выемки у представителя потерпевшего И (т.28 л.д.262), в ходе осмотра производилось ксерокопирование, к протоколу прилагаются копии документов, однако, копии документов к протоколу осмотра не приложены, что свидетельствует о нарушении требований ст. 166 УПК РФ. Предметы и документы, осмотренные 17.08.2019 г. впоследствии признаны вещественными доказательствами и использовались для проведения судебной строительно-технической экспертизы. В силу ст.81 УПК РФ предметы, осмотренные с нарушением требований УПК РФ, не являются допустимыми доказательствами и как следствие, дополнительно влечет недопустимость произведенной на их основании экспертизы (Заключение экспертов № 80/19).

-Протоколы допроса свидетелей ШИ и Н защита считает недопустимыми доказательствами, поскольку свидетель ШИ 15.06.2019 г. (т. 44 л.д. 232) допрашивался с 11:00 до 11:55 мин., в кабинете следователя № 505 в здании ГСУ СК России по МО, допрос происходил без участия иных лиц. В тот же день была допрошена свидетель Н в период времени с 12:00 по 13:00, в том же кабинете и без участия иных лиц, что отражено в протоколе ее допроса (т. 44 л.д. 235). Со свидетелем Е в данный день следственные действия не производились. Допрошенная в судебном заседании свидетель Н сообщила суду, что о необходимости явиться на допрос к следователю ее уведомил Е, который попросил подписать протокол так, как его составит следователь, поскольку ему виднее как правильнее, также Е привез Н к следователю и присутствовал вместе с ней и ШИ на их допросе, который производился одновременно. На запрос суда ГСУ СК РФ по МО сообщило, что ШИ, Н и Е зашли в здание ГСУ одновременно, ШИ и Н вышли из здания одновременно, а Е примерно через полчаса после них, что подтверждает обстоятельства допроса указанных свидетелей, изложенные Н в судебном заседании.

- Доказательства, полученные при дополнении следствия и содержащиеся в томах 47, 48, 49 уголовного дела - недопустимые. Защита указывает в жалобе, что в нарушение требований ч. 2 ст. 219 УПК РФ следователь не уведомил обвиняемого и его защитников об окончании проведения дополнительных следственных действий, что влечет недопустимость полученных на стадии дополнения следствия доказательств.

- Дополнения к Заключению экспертов № 80/19 по результатам судебной строительно-технической экспертизы выполненное ООО «Центр Экспертизы и Оценки» также считает недопустимым доказательством. Вышеназванный документ получен не процессуальным путем, поскольку процедура дополнения экспертного заключения после проведения экспертизы УПК РФ не предусмотрена.

Защита полагает, что все вышеназванные доказательства были положены в основу приговора, а существенные нарушения, допущенные на стадии предварительного расследования, судом не были учтены, что свидетельствует о грубейшем нарушении права на защиту П как на стадии предварительного расследования, так и на стадии судебного следствия, нарушен принцип равноправия и состязательности сторон, дело рассмотрено с очевидным обвинительным уклоном. Как следствие, выводы суда первой инстанции о виновности П во вмененных ему преступлениях не основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах.

В апелляционной жалобе адвокат Кривошей Д.В. просит приговор в отношении П изменить: по ст.286 ч.3 п. «в» (<данные изъяты> оправдать, по ст.290 ч.6 УК РФ – оправдать, переквалифицировать действия П по ст.286 ч.3 п. «в» УК РФ на ст. 293 ч.1 УК РФ и прекратить уголовное дело за истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

По ст.290 ч.6 УК РФ П вменяется строительство укрепления дамбы на пруду на земельном участке с кадастровым номером последние цифры 263. В материалах дела имеется нотариальный осмотр сайта публичной кадастровой карты, ответ из Росреестра с картой и ответ из УПРЗиО с картой, из которых следует, что на земельном участке 263 имеется по меньше мере две дамбы между разными прудами, но ни одна из них полностью на данном участке не расположена, то есть в обвинении не конкретизирована, какая именно дамба вменяется П, и как следствие, не известно и в судебном заседании не выяснялось, какую дамбу исследовали эксперты при проведении судебной строительно-технической экспертизы, а также какая часть исследованной дамбы находится именно на земельном участке 263 и какова стоимость строительных материалов, использованных для строительства участка дамбы, расположенной внутри границ земельного участка 263.

Также П вменяется, что с марта по декабрь 2011 г. Е силами <данные изъяты> произвел работы П по выкопке грунта с двух прудов, один из которых расположен на земельном участке 1593, а второй в равных долях на земельном участке с номером 1593 и 414. Местоположение прудов хорошо иллюстрировано на схеме имеющейся в деле, из которой следует, что земельный участок 414 никогда не принадлежал и не принадлежит П, земельный участок 263 был приобретён им в собственность только в 2015 г., а земельный участок 1593 - в 2018 г, что подтверждается выписками из ЕГРН, исследованными в судебном заседании.

Таким образом, в 2011 г. любые работы, произведенные в целях выкопки пруда на участках 1593 и 414, не являлись получением П имущества или выгод имущественного характера, то есть не могли образовать состав взятки. При этом в материалах дела отсутствуют сведения о собственниках земельных участков в 2010 и 2011 годах, и не установлен факт представления П указанных лиц и вообще наличие какой-либо с ними взаимосвязи, собственники не установлены и не допрошены. В 2011 г. П собственниками земельных участков указанные пруды не предоставлялись.

Как пояснил в судебном заседании П, он полагал, что эти земли общественные, и он расчищал уже имеющиеся пруды для всех жителей <данные изъяты>, что подтвердил также в своих показаниях свидетель Е. Также Е показал, что являлся соседом П, проживает в <данные изъяты>, с его участка имеется выход на пруд, которым он также пользовался. Е облагородил в районе своего участка берег, построил на нем пирс, сделал дорожки на набережной, посадил зеленые насаждения, что подтверждается фотоснимками, приобщенными в судебном заседании. Согласно показаниям Е данным им в ходе судебного следствия, облагораживать пруд его «заставляла теща». Е купался в пруду, ходил с внуком рыбачить и сам ловил на нем рыбу, а также в пруд ходят гости Е Кроме того, Е показал, что прудом пользуется «вся деревня» и все ходят купаться. То есть Е не отрицает, что пользовался прудом наравне с жителями всей <данные изъяты>.

Защита указывает в жалобе, что безвозмездный характер поставок строительных материалов никто, кроме Е, не подтверждает. При этом свидетель Е неоднократно показывал, что имеет негативное отношение к П, в том числе заявил, что подсудимый отнял у нас эту стройку, в итоге они всего лишились, пояснил, что не общались 7 лет по личным мотивам, то есть его показания не могут являться единственным объективным и беспристрастным доказательством наличия взятки, поскольку у свидетеля имелся мотив для оговора подсудимого.

Между тем, П вменяется, что строительные материалы для строительства укрепления дамбы на пруду в сентябре 2010 г, материалы из которых построено 2-хэтажное строение в период с марта по декабрь 2010 г, строительные материалы на строительство забора с марта по май 2011 г предоставил лично Е. При этом Е не подтвердил в своих показаниях, что указанные строительные материалы принадлежали ему лично. Е ссылался на организацию <данные изъяты> руководителем которой он являлся. Но безвозмездное предоставление материалов указанным обществом в вину П не вменяется.

Автор жалобы ссылается на то, что документально не подтверждено, что <данные изъяты> во вменяемый период 2010-2011 гг. произвело соответствующую продукцию, имело технику для ее доставки, технику для выполнения соответствующих работ и сотрудников соответствующих рабочих специальностей (строительство двухэтажного строения, выкопка прудов и перемещение грунта, строительство дамбы). На протяжении предварительного следствия Е был неоднократно допрошен и каждый раз менял свои показания в части дачи взятки П. Какие-либо другие доказательства получения П взятки, помимо показаний свидетеля Е, имеющего мотив для оговора, не имеется.

В части эпизода по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ — ввод в эксплуатацию дома по адресу: <данные изъяты>, где действия П квалифицированы как умышленные и заведомо незаконные, повлекшие существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, с причинением тяжких последствий в виде значительного материального ущерба на общую сумму 27 080 196,4 рублей, в судебном следствии не было добыто никаких доказательств совершения последним вменяемого ему преступления.

В частности, конструкция обвинения исходит из того, что выдача застройщику разрешения на ввод в эксплуатацию (и как следствие, написание такого разрешения) без ЗОС является заведомо незаконным в силу положений ст. 55 ГрК РФ, что не соответствует полному содержанию указанной нормы, а не только в процитированной в обвинении ее части.

В ч. 6.1 ст. 55 ГрК РФ прямо указано, что неполучение (несвоевременное получение) документов, запрошенных в соответствии с ч. 3.2 ст. 55 ГрК РФ, в том числе заключения органа государственного строительного надзора, не может являться основанием для отказа в выдаче разрешения на ввод объекта в эксплуатацию. Таким образом, отсутствие ЗОС в числе документов, приложенных застройщиком к заявлению на выдачу разрешения на ввод объекта в эксплуатацию, не влечет безусловный отказ в выдаче разрешения, но влечет обязанность УАГ запросить ЗОС в органе Госстройнадзора.

Допрошенные в судебном заседании свидетели Т,А,У сообщили, что запрос в орган госстройнадзора о наличии ЗОС по жилому дому по адресу: <данные изъяты> ими не направлялся. Такой запрос не помнит и допрошенный свидетель Р - сотрудник отдела госстройнадзора. Запрос и ответ на него отсутствует в материалах уголовного дела и в судебном заседании не исследовался. Ни один из допрошенных свидетелей не показал, что П было заведомо известно о нарушении сотрудниками УАГ требования ч. 3.2 ст. 55 ГрК РФ.

В случае, если УАГ не выполнил своей обязанности и не запросил ЗОС в органе Госстройнадзора, либо ответ из Госстройнадзора в установленный срок не поступил, УАГ в силу ч. 5 ст. 55 ГрК РФ и пункта 4.4 Положения о порядке выдаче разрешений обязан был произвести самостоятельный осмотр объекта капитального строительства на предмет соответствия его требованиям, установленным в разрешении на строительство, градостроительном плане земельного участка, и требованиям проектной документации. Отсутствие ЗОС, приложенного к заявлению застройщика, в силу положений ст. 55 ГрК РФ не являлось основанием для отказа в выдаче разрешения на ввод объекта недвижимости в эксплуатацию, и действия П по подписанию разрешения в любом случае не образовывали преступления по ст. 286 УК РФ.

Позиция защиты по обвинению П в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ - ввод в эксплуатацию пяти домов в <данные изъяты>, во многом, схожа с позицией по эпизоду с <данные изъяты>.

Строительство домов по адресу: <данные изъяты> и <данные изъяты> осуществлялось во временной период с начала 2011 года по начало 2012 года. Ни один свидетель не сообщил, что по данным домам имелись какие-либо проблемы на момент ввода в эксплуатацию, равным образом и по <данные изъяты> введенному на год позже в 2013 г.. Напротив, допрошенная 05.08.2020 в судебном заседании свидетель ШГ сообщила, что присутствовала при приемке домов, сама проверяла квартиры до приемки, дома были построены надлежащего качества, также при приемке присутствовали жители. Недостатки <данные изъяты> в поселке <данные изъяты> появились только в 2017 г., до указанного времени отсутствовали и обращения жителей.

О том, что вышеуказанные жилые дома на момент приемки не имели видимых недостатков, свидетельствуют также передаточные акты, подписанные с администрацией <данные изъяты> по муниципальным контрактам, в которых указано об отсутствии претензий по качеству у муниципального заказчика.

В ходе предварительного следствия, следователем произведен запрос в орган Госстройнадзора по Московской области и получен ответ о том, что до проведения реконструкции вышеуказанные дома в <данные изъяты> не подлежали государственному строительному надзору до проведения реконструкции, если проектом не предполагается внесение изменений в существующие конструкции при реконструкции, в том числе в фундаменты, строительный надзор в отношении данных элементов не осуществляется.

Данные обстоятельства подтвердил допрошенный в судебном заседании свидетель Рябов (сотрудник Госстройнадзора), пояснивший, что, если бы строительный надзор указанных домов в Решетниково в установленном порядке производился, то исследовались бы только мансарда, а первые три этажа и фундамент в любом случае не проверялись бы, так как на них не требуется ЗОС. Кроме того, Рябов заявил, что «отсутствие ЗОС не свидетельствует о том, что дом плохо построен».

Между тем, выявленные в <данные изъяты> недостатки, приведшие к частично аварийному состоянию некоторых конструкций, на мансардном этаже выявлены не были, а только в перекрытиях 1 и 2 этажа, о чем свидетельствует исследованный в судебном заседании технический отчет, а также заключение экспертов № 80/19. Названные обстоятельства опровергают причинную связь между подписанием разрешений на ввод в эксплуатацию жилых домов в <данные изъяты>, поскольку даже в случае проведения государственного строительного надзора конструкции домов, расположенные ниже третьего этажа и в которых позднее были выявлены недостатки различной степени, не обследовались бы в любом случае.

Также считает, что при назначении наказания суд первой инстанции не в полной мере учел сведения о личности осужденного П, вынес несправедливый и чрезмерно суровый приговор. Суд учел личность подсудимого только частично, а именно в том, что последний не состоит на учете у врачей нарколога и психиатра, по месту жительства характеризуется посредственно и к уголовной ответственности не привлекался. Кроме того, в части смягчающих обстоятельств суд учел наличие у П тяжелых хронических заболеваний, состояние здоровья и совершение преступления впервые. Однако судом не учтены другие характеризующие данные по личности П, в том числе диплом с отличием об окончании Кубанского государственного технологического университета, наличие множества наград и почетных грамот, в том числе от Правительства Московской области; кавалер «Ордена Дружбы», «Ордена Почета» Церковного ордена от Патриарха Московского и Всея Руси Алексия 2-го, удостоен звания «Почетный строитель Московской области».

В дополнительной апелляционной жалобе адвокат Кривошей Д.В. ссылается на нарушения судом первой инстанции фундаментальных прав П, гарантированных национальным законом и Статьей 6 Европейской Конвенции - право на справедливое судебное разбирательство.

Ссылаясь на ст.6 §1, защита полагает, что П был лишен права на справедливый суд. Указывает в жалобе, что суд вынес свое решение, в значительной степени базируясь на обвинительное заключение. Согласно заключению эксперта исследование по поставленным вопросам выявило «значительные по объему дословные совпадения речевых отрезков текстов. Характер совпадающих отдельных особенностей и высказываний свидетельствует о том, что значительные по объему текстовые фрагменты заимствовались из одного текста в другой, либо в оба документа из третьего источника с последующим внесением изменений на уровне отдельных лексических единиц. Другим доказательством общей несправедливости в деле П, по мнению защиты, и заинтересованности в обвинительном исходе этого дела является тот факт, что подсудимый два с половиной года без обвинительного приговора содержался под стражей. По этому нарушению его жалоба была коммуницирована ЕСПЧ. 27 апреля 2021 года Правительство РФ представило свой Меморандум по жалобе, поданной в интересах П на нарушение статей 3,5 ЕКПЧ. В этом документе Правительство, обосновывая свою позицию относительно чрезмерно длительного предварительного содержания П под стражей, заявило, что это вызвано, в том числе, тем фактом, что Заявитель якобы пытался скрыться от следствия, выехав в другой регион Российской Федерации. Защита не согласна с этими заявлениями Правительства, поскольку на тот момент, когда П собирался навестить своих родных в <данные изъяты>, у него не было меры пресечения и никакого процессуального статуса по делу. До привлечения его в качестве обвиняемого по уголовному делу П аккуратно являлся по каждому вызову, давал объяснения, не скрывался и не собирался скрываться от следствия. Автор жалобы полагает, что мера пресечения П продлевалась незаконно, необоснованно, со ссылкой лишь на тяжесть вменяемого преступления, в том числе, судьей, который вынес приговор по делу.

Обстоятельства нарушения презумпции невиновности П – ст.6 §2 Европейской Конвенции. Защита утверждает, что в нарушение ст.49 Конституции Российской Федерации уголовное преследование П и гражданско-правовое изъятие всей собственности его семьи имело место как реакция властей на позицию П по вопросу о недопустимости размещения мусорных свалок (полигонов) на территории вверенного ему административного образования, еще на предварительном следствии, то есть до передачи уголовного дела в суд было принято решение об изъятии принадлежащего ему имущества, а также об огромном денежном взыскании.

Защита указывает на тот факт, что суд не способствовал вызову тех свидетелей защиты, которые действительно могли бы подтвердить невиновность П, из чего следует, что в деле П не были соблюдены ни конституционные критерии презумпции невиновности, ни гарантии Статьи 6 §2 Европейской Конвенции в части нарушения презумпции невиновности, вытекающего из преждевременного вывода об установлении вины П и перекладывания бремени доказывания.

Ссылаясь на ст.6 § 3 (b) Европейской Конвенции, защита указывает в жалобе на нарушения права П на подготовку своей защиты в части представления доказательств. На стадии окончания судебного следствия обвинение внесло изменения в обвинение П, предоставив окончательную формулировку своего обвинения: была изменена должность подсудимого и его должностные обязанности и суммы причиненного ущерба. Адвокаты подали развернутое ходатайство о недопустимости подобных действий на стадии судебного разбирательства (тем более перед его окончанием) и требовала передать дело прокурору в порядке ст.237 УПК РФ для устранения этих противоречий, уточнения обвинений, что допускается только в рамках проведения дополнительного расследования. читывая столь позднее уточнение окончательной формулировки обвинения, у подсудимого не было достаточного времени для подготовки своей защиты и оказалось, что он защищался не от того обвинения.

29 июня 2018 года на основании отдельного поручения следователем ОМВД Россиг г.о. Клин Б произведен обыск в жилище П, расположенном по адресу: <данные изъяты> ( 27 л.д. 69-85). В ходе обыска в доме изъяты, среди прочего, 27 папок с документами, в числе «2 папки с документами на ремонт и строительство дома», а также «документы в файлах на ремонт и строительство дома» и электронные носители информации. Изъятые папки, содержащие важнейшие документы, имеющие значение для дела, никак не были идентифицированы - ни по количеству страниц, ни по их весу, ни по их содержанию. Точно также не были идентифицированы изъятые электронные носители (не указан объем, цвет, иные характерологические признаки).

03 ноября 2018 года изъятые в ходе обыска у П предметы, документы и электронные носители информации осмотрены следователем Гагиевым, в том числе 26 папок с документами, о чем составлен Протокол осмотра предметов и документов от 03 ноября 2018 года с участием понятых, без участия специалиста, эксперта и аудио-, фото-, видео- фиксации (том 27 л.д. 86-109). Также осмотрена одна папка скоросшиватель пластиковая серого цвета, в которой находятся платежные документы, чеки и прочее, имеющие отношение к строительству. Таким образом, осмотрены 26 папок и файлы на ремонт и строительство дома. 1 папка с документами на ремонт и строительство дома, изъятая в процессе обыска, при вскрытии коробок и пакетов следователем Гагиевым не была обнаружена и, как следствие этого, не была осмотрена. Местонахождение данной папки не известно.

Протокол осмотра от 03 ноября 2018 г. не содержит сведений о копировании осмотренной информации, в материалах дела отсутствуют заверенные следователем копии документов, изъятых в процессе обыска 29 июня 2018 г. у П, т.е. в материалах дела отсутствуют потенциальные доказательства невиновности П, они не могут быть исследованы защитой и оценены судом, что нарушает право П на защиту в части доступа к доказательствам его невиновности. Следователь не признал эти материалы вещественными доказательствами, не вернул их П. Вместо этого эти материалы выделены в отдельное производство по делу, которое в настоящее время расследуется, и доступа к которому у П не имеется. Эти документы не признаны вещественными доказательствами, их законным владельцем является именно П, чеки и платежные документы не могли быть использованы в защите П, следствие указало, что эти документы составляют тайну следствия.

В ответе заместителя руководителя второго управления по расследованию особо важных дел ГЕ от 17 августа 2020 года утверждается, что весь объем документов, которые были изъяты во время обыска, якобы находятся в другом деле и документы в полном объеме не могут быть предъявлены, поскольку представляют тайну следствия.

26 августа 2020 года во время судебного заседания адвокат Крайнева заявила о недопустимости целого ряда доказательств. Во время следствия по делу защиту не уведомили об окончании дополнения следствия. В соответствии с ч.2 ст.219 УПК РФ по окончании производства дополнительных следственных действий следователь должен уведомить об этом лиц, указанных в ч.1 статьи 216 и ч. 1 статьи 217 УПК РФ, и предоставить им возможность ознакомления с дополнительными материалами уголовного дела. То есть, доказательства, полученные в рамках дополнения, являются таковыми, если об этом уведомили стороны. Следователь не уведомил сторону защиты об окончании дополнительного следствия и о поступлении этих документов, что делает их недопустимыми. Несмотря на отсутствие такого уведомления, суд отказал в признании этих доказательств недопустимыми. Позже, в судебном заседании, адвокат ссылалась на недопустимость всех полученных на этой стадии (статья 219 УРК РФ) доказательств, но суд вновь не усмотрел нарушения.

Одним из самых важных доказательств виновности П, на котором базируется обвинительный приговор, является заключение экспертизы, выполненное тремя экспертами. В судебном заседании выяснилось, что ни один из них не является экспертом в области строительства, в судебном заседании эксперты не смогли ответить на вопросы защиты.

Защита представила ряд рецензий на экспертизу, выполненных независимыми специалистами, выводы которых серьезно расходились с выводами экспертов обвинения. Кроме этого было представлено техническое заключение на предмет состава материала, из которого сделан забор. Это заключение выполнено специалистом, выезжавшим на место и бравшим пробы материала непосредственно на объекте. Согласно этому заключению бетон, из которого сделан забор, является совершенно иным материалом, нежели тот, что был, якобы, доставлен с завода <данные изъяты> В связи с явным и существенным расхождением в выводах экспертов, отсутствием у них специального образования, необходимого для производства строительной и технической экспертизы, невозможностью ответить в судебном заседании на поставленные вопросы, защита ходатайствовала о проведении дополнительной экспертизы в ином учреждении с участием иных специалистов. Суд отказал в удовлетворении этого ходатайства, а представленные защитой рецензии и заключение были отклонены при вынесении приговора. Поэтому защита полагает, что при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции право П на эффективную защиту в части предоставления доказательств было нарушено.

Обстоятельства нарушения права на допрос свидетелей - Статья 6 § 3 (d). Еще на предварительном следствии, при ознакомлении с материалами в порядке ст. 217 УПК РФ защита просила допросить ряд свидетелей, которых П считает ключевыми свидетелями по разным эпизодам в его обвинении. Следователь отказал в допросе этих свидетелей. 30 сентября 2020 года в судебном заседании защита П вновь ходатайствовала о вызове и допросе свидетелей. В ходатайстве адвоката Брайчевой, также представленной для изучения, отражены все свидетели, которые не были допрошены, но при этом они могли бы пояснить многие обстоятельства по делу.

Среди всех свидетелей, допрос которых был необходим защите, особую важность представляли допросы: понятых, присутствующих при обыске по месту жительства П 29 июня 2018 года - КИ и ГЭ, понятых, присутствующих 3 ноября 2018 года при осмотре предметов и документов, изъятых в ходе обыска у П - НА и ТМ, КУ которая могла бы подтвердить или опровергнуть, знал ли П об отсутствии документов, необходимых для выдачи разрешений, то есть фактически подтвердить или опровергнуть вмененное ему преступление по статье 286 УК РФ, суд отказал сделать запрос в ФМС, чтобы определить место жительства другого важного свидетеля К который на момент вменяемого П преступления (статья 290 УК РФ) являлся директором завода «<данные изъяты> свидетелей Р,К,М,Л,Б был необходим для того, чтобы они подтвердили или опровергли показания свидетеля обвинения ТМ допрашивался в порядке дополнения к следствию, об окончании дополнительного следствия не извещался ни обвиняемый, ни его защитники, в связи с чем адвокат заявила, что показания свидетеля Мамонова являются недопустимыми доказательствами.

Просит восстановить право П на национальном уровне, приговор в отношении П отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции на новое рассмотрение.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель Кадяев В.В. просит оставить приговор без изменений, апелляционные жалобы без удовлетворения.

Проверив материалы дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы, изложенные в апелляционных жалобах, в возражениях на них, судебная коллегия считает приговор законным и обоснованным.

Выводы суда о виновности П в содеянном подтверждаются совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств, содержание которых подробно изложено в приговоре суда: показаниями свидетелей Е, ШИ, Н, М, КЯ, К, М, Ш, Д, Д, К, М, Т, А, ГР, К, П, ШГ, КУ, и других, а также письменными доказательствами, содержание которых подробно изложено в приговоре суда.

Все изложенные в приговоре доказательства, суд в соответствии с требованиями ст. ст. 87, 88 УПК РФ проверил, сопоставил их между собой и дал оценку с точки зрения их относимости, допустимости и достоверности, указал мотивы, почему принимает одни доказательства и отвергает другие.

Протоколы следственных действий составлены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, что подтверждается подписями участвующих лиц, и содержат сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, в связи с чем суд обоснованно признал их допустимыми и достоверными в приговоре, дав надлежащую оценку.

Доказательства, полученные в результате оперативно-розыскных мероприятий, обоснованно положены в основу приговора, как полученные в соответствии с требованиями закона.

В соответствии с требованиями ч. 2 ст. 252 УПК РФ, п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 г. N 55 «О судебном приговоре» в судебном разбирательстве допускается изменение предъявленного обвинения, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту. Из материалов дела следует, что государственный обвинитель уточнил обвинение П в совершении преступлений, предусмотренных ст.286 ч.3 п. «в», ст.286 ч.3 п. «в» и ст.290 ч.6 УК РФ, с чем суд согласился. Вынесение судьей отдельного постановления законом не предусмотрено.

Из материалов дела следует, что изменение обвинения в ходе судебного разбирательства производилось в соответствии со ст.247, 252 УПК РФ, связано с уменьшением обвинения в части размера взятки и с уточнением должности П и его полномочий как должностного лица, поэтому судебная коллегия считает, что положение П не ухудшилось и его право на защиту не нарушено в связи с уточнением обвинения. Согласно протоколу судебного заседания от 02 декабря 2020 года (том 56 л.д. 157-159) копии уточненных формулировок обвинения были вручены подсудимому и его защитникам, им было предоставлено время для подготовки к судебному заседанию, отложенному на 09 декабря 2020 года.

В ходе судебного разбирательства было достоверно установлено показаниями свидетелей Е, ШИ, Н, О, что строительство объектов для П производилось без оплаты П и ПА данных работ и материалов, а также указывали, что строительство для П велось для получения объектов строительства в ЖК «Акуловская Слобода». Из показаний свидетеля ШИ, в том числе, следует, что на производство железобетонной опалубки для П<данные изъяты> затратило значительную сумму денег и сырья, в кассу не поступило ни одного рубля, по поводу закрытия пробела в учете бухгалтерии он докладывал Е, на что тот отвечал, что пробел будет закрыт средствами <данные изъяты>

Как следует из материалов дела, П в результате незаконных действий, являясь главой <данные изъяты>, в период с марта 2010 года по декабрь 2011 год получил от Е взятку в виде строительных материалов и оказанных ему услуг в особо крупном размере общей стоимостью 19360104 рубля за совершение действий в пользу Е в виде оказания содействия в получении в аренду земельного участка, подписание разрешений о вводе недостроенных домов в эксплуатацию, и совершение бездействия в виде беспрепятственного осуществления строительства многоквартирных домов, а также за общее покровительство и попустительство по службе деятельности <данные изъяты> Доводы П о том, что в его полномочия не входило принятие вышеуказанных решений, и не все разрешения на ввод в эксплуатацию двенадцати жилых домов подписаны им, не свидетельствуют о том, что полученное им незаконное вознаграждение не было связано с его служебной деятельностью.

Стоимостная оценка предмета взятки по настоящему делу в виде иного имущества и незаконных оказания услуг имущественного характера произведена в соответствии с разъяснениями, содержащимися в п.9 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 09 июля 2013 года №24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» на основании добытых по делу доказательств, в том числе заключения судебной строительно-технической экспертизы. Примененные экспертами методы оценки сомнений в их обоснованности у суда первой инстанции не вызвали.

Судебная коллегия считает, что факт того, что построенные Е и его организациями объекты для П не находились в собственности последнего, не свидетельствует о не получении им взятки вопреки доводам жалоб.

Представленные стороной защиты договор поставки от 11.05.2011 № 21/2-ОМ-11 строительных материалов, заключенный между <данные изъяты> и ПА, товарные и кассовые чеки, товарно-транспортные накладные, а также протокол осмотра исторических снимков местности были предметом исследования суда первой инстанции, который пришел к выводу, что они не опровергают выводов суда о доказанности вины П.

Объективных данных о заинтересованности представителя потерпевшего и свидетелей обвинения, в том числе Е и Т в привлечении к уголовной ответственности П и причин для оговора П со стороны свидетелей суд не установил, доводы апелляционных жалоб об этом судебная коллегия считает несостоятельными и необоснованными. Противоречия в показаниях Е суд признал малозначительными и не повлиявшими на выводы суда о доказанности вины П в содеянном.

Заключения экспертиз были исследованы в судебном заседании, при этом суд правильно согласился с выводами экспертов и положил их в основу приговора, так как из материалов дела усматривается, что экспертизы проведены лицами, обладающими необходимыми познаниями для дачи заключений, ответы на поставленные вопросы даны в полном объеме, с учетом полномочий и компетенции экспертов. Заключения экспертов, судебно-строительные технические экспертизы с дополнением и дополнительная судебно- строительная техническая экспертизы произведены на основании постановлений следователя и суда, вынесенных в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона, соответствуют требованиям ст. 204 УПК РФ. При указанных обстоятельствах, у суда и у судебной коллегии не имеется оснований для признания заключений экспертов недопустимыми доказательствами по доводам апелляционных жалоб. Суд первой инстанции оценил заключения экспертов в совокупности с другими доказательствами по делу, дал им верную оценку.

Вопреки доводам жалоб размер причиненного ущерба и размер взятки по инкриминированным преступлениям сомнений у судебной коллегии не вызывает, поскольку в приговоре надлежащим образом данный вопрос аргументирован и подтвержден доказательствами

Суд первой инстанции обоснованно отклонил представленные стороной защиты рецензионное заключение от 26.10.2020 № 660-08/20 и заключение специалистов от 16.11.2020 № 644-07/20 АНО «Судебная экспертиза» № 01/11-р АНО «Экспертно-правовой центр «Топ Эксперт», экспертное заключение Экспертно-консультационный центр «ТЕХЭКСПЕРТИЗА» как проведенные в нарушение норм УПК РФ, и не являющиеся доказательствами отсутствия вины П в совершении указанных преступлений.

Доводы апелляционных жалоб о том, что адвокаты и обвиняемый были ознакомлены с постановлениями следователя о назначении экспертиз по делу после их назначения и проведения, судебная коллегия не считает нарушением права на защиту П, поскольку сторона защиты имела возможность заявления ходатайств о назначении повторных и дополнительных экспертиз, все ходатайства были в установленном порядке следователем и судом рассмотрены, в судебном заседании сторона защиты задавала вопросы экспертам Свидетель №1 и КИ.

Судебная коллегия не может согласиться с приведенными в дополнительной апелляционной жалобе адвокатом Брайчевой А.Г. расчетами по определению размера ущерба, поскольку полностью доверяет добытым судом первой инстанции доказательствам, которые суд обоснованно положил в основу приговора. Оснований для назначения повторной строительно-технической экспертизы судебная коллегия не усматривает.

Какие-либо существенные противоречия в доказательствах, в том числе и те на которые ссылаются авторы жалоб, требующие их толкования в пользу осужденного и позволяющие поставить под сомнение его преступные действия, по делу отсутствуют, и судебная коллегия не усматривает.

Отсутствие правовых оснований для удовлетворения жалоб защиты о признании ряда доказательств недопустимыми судом констатировано в приговоре, где указано, что каких-либо существенных нарушений уголовно-процессуального закона РФ, требующих принятия решения о лишении доказательств юридической силы и их исключения из материалов уголовного дела, допущено не было.

Суд первой инстанции обоснованно не усмотрел нарушений уголовно-процессуального закона при сборе доказательств по уголовному делу, при проведении следственных и процессуальных действий, которые давали бы основания для признания полученных доказательств недопустимыми, в том числе протоколов допросов свидетеля Е в ходе предварительного следствия от 23.10.2018 г. и 19.06.2019 г., протокола осмотра предметов с приложенной фототаблицей от 02.07.2019 г., протокола осмотра предметов от 17.08.2019г.. Судебная коллегия не усматривает оснований для признания недопустимыми доказательств по доводам жалоб защиты.

Из материалов дела следует, что в ходе судебного разбирательства были исследованы и оглашены протоколы осмотра, в том числе, разрешений на ввод в эксплуатацию домов в <данные изъяты> договор аренды земельного участка от 01.02.2012 г. №2935 между Администрацией <данные изъяты> и <данные изъяты> содержание протоколов стороной защиты не оспаривалось. В суде апелляционной инстанции в соответствии со ст.389.13 ч.6 УПК РФ были оглашены вещественные доказательства: разрешения на ввод в эксплуатацию пяти домов в <данные изъяты> а также разрешения на ввод по двенадцати домам по <данные изъяты>, нарушений ст.271 УПК РФ судебная коллегия не усматривает.

Доводы жалоб о нарушении права на защиту П в связи с утерей папки с документами, в которой якобы находились доказательства невиновности П в инкриминируемых ему преступлениях, судебная коллегия считает несостоятельными, поскольку было установлено, что ряд доказательств был приобщен следователем Гагиевым Г.П. к материалам другого уголовного дела в отношении П и составляют тайну следствия. Вместе с тем, судебная коллегия считает, что сторона защиты не была лишена возможности сбора указанных доказательств по имеющейся информации.

Доводы защиты о нарушении норм УПК РФ при возбуждении уголовных дел, передаче по подследственности, не разъяснение П обвинения, нарушении требований ст. ст. 217, 219 УПК РФ были предметом оценки суда первой инстанции, который признал их необоснованными, судебная коллегия соглашается с оценкой суда данных доводов жалоб.

Суд первой инстанции указал в приговоре, что факт нахождения свидетелей Е, ШИ и Н в одно время в помещении управления следственного комитета не ставит под сомнение данные ими показания на предварительном следствии, поэтому правильно признал показания данных свидетелей допустимыми доказательствами. Судебная коллегия соглашается с данными выводами суда, которые надлежащим образом мотивированы в приговоре.

Суд признал, что доказательства, полученные при дополнительном следствии, содержащиеся в томах 47, 48 и 49, собраны в соответствии с требованиями УПК РФ, подсудимый и защитники были ознакомлены с данными материалами, что не повлекло нарушения права на защиту П.

Доводы жалоб о том, что в полномочия П как Главы <данные изъяты> не входило подписание разрешений на ввод в эксплуатацию объектов строительства, и он не знал об отсутствии ЗОС, и указаний на ввод домов в эксплуатацию он не давал, не основаны на законе – ст.52,53,54,55 ГрК, на положении «О порядке выдачи разрешений на строительство (реконструкцию, капитальный ремонт) и ввод в эксплуатацию объектов капитального строительства на территории <данные изъяты> утвержденным 28.06.2007 постановлением №1363 главы <данные изъяты>П, согласно которому разрешение на ввод объекта в эксплуатацию, либо отказ в выдаче разрешения на ввод объекта в эксплуатацию подписывается Главой <данные изъяты> или заместителем главы, на которого возложены соответствующие полномочия, и постановлении главы <данные изъяты> от 27.05.2009 № 100-ПГ «О внесении изменений в Положение «О порядке выдачи разрешений на строительство (реконструкцию, капитальный ремонт) и ввод в эксплуатацию объектов капитального строительства на территории <данные изъяты> согласно которому разрешение на строительство, либо отказ в выдаче разрешения на строительство подписывается Главой <данные изъяты>. В опровержение указанных доводов свидетели Т, А поясняли, что П был уведомлен об отсутствии заключений о соответствии, и по указанию П были подготовлены проекты разрешений на ввод построенных, реконструированных объектов капитального строительства.

Суд первой инстанции, исследовав представленные стороной защиты доказательства, указал, что они не опровергают выводов суда о доказанности вины П в совершении инкриминируемых ему преступлений.

Оглашенные по ходатайству стороны защиты в суде апелляционной инстанции показания Свидетель №9 были даны им по другому уголовному делу, судебная коллегия не относит их к доказательствам, ставящих под сомнение сделанные судом выводы о виновности П в содеянном.

Признав П виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст.286 ч.3 п. «в» УК РФ, суд в полном соответствии с разъяснениями, содержащимися п. 18, 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 года № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий», привел в приговоре, какие именно охраняемые законом интересы общества и государства были нарушены, с указанием причинной связи между допущенными осужденным нарушениями и наступившими последствиями в виде имущественного ущерба.

Из материалов дела следует, что Администрация Клинского муниципального района по программе «Переселение граждан из аварийного жилищного фонда Московской области» на строительство пяти домов перечислила по муниципальным контрактам на приобретение квартир сумму в 145419740 рублей. Добытыми по делу доказательствами установлена сумма ущерба в 11750348,1 руб., составляющая стоимость строительных работ, которые не выполнены или выполнены не в соответствии с проектно-сметной документацией. В связи с этим, Администрация Клинского муниципального района на законных основаниях признана потерпевшим по преступлению, предусмотренному ст.286 ч.3 п. «в» УК РФ.

Оснований для вызова в суд понятых, участвовавших в осмотре предметов и документов, а также выемке документов и предметов, судебная коллегия, как и суд первой инстанции, не усматривает, все доказательства с их участием были оценены судом и признаны допустимыми. Доводы защиты об их формальном участии и не участии в проводимых следственных действиях доказательствами не подтверждены и признаются несостоятельными.

Нарушений принципа состязательности сторон, необоснованных отказов участникам процесса в удовлетворении ходатайств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, нарушений процессуальных прав участников, повлиявших или могущих повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора по делу не допущено. Суд исследовал все представленные сторонами доказательства, предоставив стороне защиты и обвинения равные возможности при реализации своих прав, поэтому судебная коллегия считает несостоятельными доводы жалоб в этой части.

Судебная коллегия считает, что приведенная стороной защиты собственная оценка доказательств по делу обусловлена их позицией, которая не подтверждается материалами дела. Вывод суда является правильным, оснований для его переоценки у судебной коллегии не усматривается.

С учетом изложенного, судебная коллегия соглашается с данной судом первой инстанции оценкой приведенных в приговоре доказательств. Совокупность доказательств по делу обоснованно признана судом достаточной для постановления обвинительного приговора. Несогласие осужденного П и его защитников с оценкой доказательств судом первой инстанции не свидетельствует об их недопустимости и не является основанием к отмене приговора.

Доводы апелляционных жалоб о невиновности и непричастности к преступлениям П тщательно проверялись судом первой инстанции и не нашли своего подтверждения, и опровергаются совокупностью приведенных в приговоре доказательств.

В приговоре приведены соответствующие мотивы в опровержение позиции осужденного и его защитников, с которыми судебная коллегия соглашается и отмечает, что указанные доводы не нашли своего объективного подтверждения, опровергаются совокупностью исследованных доказательств и высказаны вопреки материалам дела и фактическим обстоятельствам, установленным судом.

Р обстоятельства, подлежащие доказыванию при производстве по уголовному делу, предусмотренные ст. 73 УПК РФ, судом установлены правильно и подтверждены исследованными доказательствами, анализ которых содержится в приговоре, при этом приговор соответствует требованиям ст. 307 УПК РФ.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами апелляционных жалоб о допущенных судом нарушениях уголовно-процессуального закона, в том числе принципа состязательности сторон, об одностороннем и предвзятом судебном разбирательстве, поскольку судебное разбирательство судом первой инстанции проведено на основе принципа состязательности, установленного статьей 15 УПК РФ, с учетом требований статьи 252 УПК РФ о пределах судебного разбирательства, при этом обстоятельства дела были установлены на основании непосредственно исследованных судом доказательств. Председательствующий предоставил стороне обвинения и стороне защиты равные возможности по представлению и исследованию доказательств.

Ходатайства сторон, в том числе и стороны защиты, разрешены судом в предусмотренном уголовно-процессуальном порядке путем их обсуждения участниками судебного заседания и вынесения судом по итогам этого обсуждения соответствующих решений. Каких-либо данных, свидетельствующих о незаконном и необоснованном отклонении судом ходатайств стороны защиты, о чем ставится вопрос в апелляционных жалобах, судебной коллегией не установлено.

В суд апелляционной инстанции стороной защиты было представлено заключение специалиста по результатам лингвистического исследования, которое судебная коллегия не принимает в качестве доказательств. Доводы апелляционных жалоб стороны защиты о том, что описательно-мотивировочная часть приговора совпадает с текстом обвинительного заключения и уточнением обвинения, несостоятельны. Приговор полностью соответствует требованиями ст. 307 УПК РФ, в нем приведены все установленные судом обстоятельства совершения осужденным преступлений: место, время, способ совершения, форма вины, мотивы, цели. При этом приговор содержит не только перечень доказательств, на которых основаны выводы суда в отношении осужденного, но и результаты их оценки, в том числе мотивы, по которым суд признал достоверными одни доказательства и отверг другие, что не позволяет утверждать о тождественности приговора и обвинительного заключения.

Отсутствие в аудиозаписи от 24 декабря 2020 года при провозглашении приговора части текста (не более страницы шрифтом №14), содержащегося в печатном тексте описательно-мотивировочной части приговора и не касающейся вопросов квалификации деяний, мотивировки квалификации, не является предусмотренным ст. 389.17 УПК РФ основанием для отмены приговора вопреки доводам жалобы защиты.

Оснований для переквалификации действий П со ст.286 УК РФ на ст.293 УК РФ судебная коллегия по доводам жалоб не усматривает, поскольку П, являясь главой <данные изъяты>, вопреки интересам службы, умышленно совершил действия - подписал разрешения на ввод домов в эксплуатацию, зная обо всех недостатках, о несоответствии строительства проектно-сметной документации, об отсутствии строительно-отделочных работ, о том, что дома не отвечают требованиям безопасности жизни и здоровья собственников жилья, тогда как ст.293 УК РФ предусматривает неосторожную форму вины.

Не имеется оснований для переквалификации действий П по указанным преступлениям на ст.285 УК РФ, поскольку было установлено, что П, как должностное лицо действовал, явно выходя за пределы своих полномочий.

В соответствии со ст.9 ч.1 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Квалификацию действий П по ст.290 ч.6 УК РФ в редакции закона от 21.11.2011 года судебная коллегия считает правильной, назначение наказания по указанной статье с учетом санкции статьи в редакции действующего закона, которая предусматривает дополнительное наказание в виде штрафа в размере до 70-кратной суммы взятки, нельзя признать незаконной, поскольку она улучшает положение осужденного по сравнению с редакцией закона от 21.11.2011 года, предусматривавшей дополнительное наказание в виде штрафа в размере 70-кратной суммы взятки. Таким образом, судебная коллегия считает несостоятельными доводы жалоб защиты в этой части.

При назначении наказания суд учел характер и степень общественной опасности преступлений, данные о личности П, влияние назначенного наказания на его исправление и на условия жизни его семьи, смягчающие и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств.

Суд признал смягчающими наказание обстоятельствами: совершение преступлений подсудимым впервые и наличие хронических заболеваний у П. Оснований для признания смягчающими иных обстоятельств по доводам жалоб не установлено.

Суд не усмотрел исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступлений, ролью подсудимого, его поведением во время или после совершения преступлений, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступлений, для применения положений ст. 64 УК РФ, а также для изменения категорий преступлений на менее тяжкие и применения положений ст.15 ч.6 УК РФ.

Назначение наказания в виде реального лишения свободы, с применением ст.47 ч.3 УК РФ и назначением дополнительного наказания в виде лишения права занимать должности в государственных органах, органах местного самоуправления, связанных с осуществлением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных полномочий, назначением дополнительного наказания в виде штрафа суд первой инстанции надлежащим образом мотивировал в приговоре. Оснований для смягчения назначенного П наказания по доводам жалоб судебная коллегия не усматривает, назначенное наказание считает справедливым и соразмерным содеянному.

Решение суда первой инстанции по гражданскому иску принято в соответствии с законом, на основании ч. 2 ст. 309 УПК РФ за гражданским истцом <данные изъяты> признано право на удовлетворение гражданского иска к П, вопрос о размере возмещения гражданского иска передан для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Зачет времени содержания П под стражей до вступления приговора в законную силу произведен судом в соответствии с п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ.

Рассмотрение судьей Шараповым Д.Г. ходатайств об избрании меры пресечения или продлении ее срока не является препятствием для рассмотрения этим же судьей уголовного дела по существу обвинения, поскольку при вынесении указанных решений фактические обстоятельства дела не устанавливались, оценка доказательствам и квалификация совершенным преступлениям не давалась, поэтому доводы жалобы защиты в этой части судебная коллегия считает необоснованными.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

Приговор Клинского городского суда Московской области от 24 декабря 2020 года в отношении П оставить без изменений, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в Первый кассационный суд общей юрисдикции по правилам п.1 ч.1. п.1 ч.2 ст.401.3 УПК РФ в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу судебного решения путем подачи в суд первой инстанции кассационной жалобы, а осужденным, содержащимся под стражей, в тот же срок со дня вручения копии судебного решения, вступившего в законную силу.

Осужденный имеет право ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи