Председательствующий Черкасов Д.Н. Дело № 22-1445/2022
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
г. Курган 8 сентября 2022 г.
Судебная коллегия по уголовным делам Курганского областного суда в составе
председательствующего Чусовитина В.В.,
судей Патюкова В.В., Петровой М.М.,
при секретаре Туговой А.Н.
рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе защитника осужденного Каличава З.Ш. – адвоката Ефимова Д.Е. и дополнениям к ней осужденного Каличава З.Ш. на приговор Курганского городского суда Курганской области от 6 июня 2022 г., которым
Каличава Зураб Шотаевич,<...>, несудимый,
осужден по п. «б» ч. 2 ст. 199 УК РФ (в ред. Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ) к штрафу в размере 300000 руб.
Гражданский иск и.о. прокурора г. Кургана о взыскании в солидарном порядке с Каличава З.Ш. и ООО «<И>» недоимки по уплате налога на добавленную стоимость в размере 66727472 руб. оставлен без рассмотрения.
Заслушав доклад судьи Чусовитина В.В., изложившего содержание приговора, доводы апелляционной жалобы и дополнений к ней, выступления осужденного Каличава З.Ш., его защитника – адвоката Курбоновой М.А., а также защитника Каличава Э.З., поддержавших доводы апелляционной жалобы и дополнений к ней, мнение прокурора Воропаевой Е.Г. об оставлении приговора без изменения, судебная коллегия
УСТАНОВИЛА:
по приговору суда Каличава признан виновным в том, что, занимая должность генерального директора ООО «<И>-водочный завод», будучи ответственным за финансово-хозяйственную деятельность, организацию бухгалтерского учета, соблюдение налогового законодательства, правильность исчисления, полноту и своевременность внесения в бюджет налогов заводом, умышленно путем включения в налоговые декларации заведомо ложных сведений уклонился от уплаты заводом налога на добавленную стоимость (далее - НДС) за 2 и 3 кварталы 2016 г., срок уплаты которого истек 25 декабря 2016 г., на общую сумму 66727 472 руб., что является особо крупным размером.
Преступление совершено на территории г. Кургана Курганской области при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
В судебном заседании Каличава вину не признал.
В апелляционной жалобе адвокат Ефимов, а также осужденный Каличава в своих дополнениях, просят приговор отменить в связи с несоответствием выводов суда, изложенным в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным в суде, а также нарушением уголовного и уголовно-процессуального закона, осужденного оправдать. В 2013 г. Г., с которым у Каличавы были доверительные дружеские отношения, попросил последнего стать генеральным директором ООО <И>, вследствие чего приказом от 7 мая 2013 г. Каличава был назначен на указанную должность, в которой находился до 21 марта 2017 г. Однако всеми финансово-хозяйственными вопросами занимался Г., все финансовые вопросы и сделки, особенно крупные, согласовывались с ним, после чего документы поступали на подпись Каличаве. В некоторых случаях документы поступали сразу в бухгалтерию. При этом Г. от имени <И> ездил в банки, которые под его гарантии давали крупные кредиты. В случае возникновения каких-либо проблем Г. всегда ездил в налоговый орган Тюменской области, отдавал распоряжения главному бухгалтеру Т., которая напрямую подчинялась только тому, а Каличава никогда не вмешивался в дела бухгалтерии. Главный бухгалтер Т. занималась организацией бухгалтерского учета, соблюдением налогового законодательства, следила за исчислением, полнотой и своевременностью внесения в бюджет налогов, у нее имелась своя электронная цифровая подпись (ЭЦП), а также ЭЦП Каличавы, поскольку на ее компьютере были установлены необходимые программы и только она могла использовать ЭЦП в них при отправке налоговой отчетности и банковских платежей. На компьютере Каличавы таких программ установлено не было, и он не обладал необходимыми навыками работы с данным программным обеспечением, что подтверждено показаниями К., А., Г., А2. В период с 2014 по 2018 гг. подготовкой, оформлением и отправкой налоговой отчетности на <И> занималась Т., а все первичные бухгалтерские документы хранились в бухгалтерии <И>, где и находилось рабочее место Т..
Контроль над проведением сделки с ООО <П> Каличава не осуществлял, поскольку Г. пояснил, что «проведение этой сделки берет на себя». Сомнений в действительности проводимой сделки у Каличавы не было, поскольку документы были уже в бухгалтерии, а на территории предприятия появилось «какое–то имущество». Когда у налоговых органов появились вопросы по поводу этой сделки, Г. попросил Каличаву сходить на допросы и пояснить, что приобретенный товар был перепродан, претензий от покупателей нет, при этом какой-то металл он видел на территории завода. Сейчас стало ясно, что Г. ввел Каличаву и сотрудников в заблуждение, что бы получить налоговую выгоду в виде налогового вычета по этой сделке, поскольку фактически сделка выполнена не была. Об умысле Г. и Т. на создание и реализацию преступной схемы указывает тот факт, что после увольнения Каличавы были поданы уточненные декларации, при условии, что Каличава не давал указаний Т. или другим сотрудникам бухгалтерии подавать как основные декларации, так и такое количество уточненных деклараций. Кроме того Каличава не подписывал и тех деклараций, которые ему вменяют как ложные, Т. ставила свои ЭЦП и сдавала декларации, а заработная плата Каличавы никак не зависела от размера уплаченных налогов. Указанные обстоятельства подтверждаются показаниями свидетеля К., который пояснил, что после ухода Каличавы с должности не находил договоров по сделке с ООО <..СС.>. Кроме того, данные обстоятельства подтверждены и иными материалами дела, в том числе, показаниями свидетелей А., А2, Г., Р. и Б., К2, а также показаниями свидетелей Ш., К3, проводивших проверки на предприятии, согласно которым декларации по НДС от 24 июля 2016 г. и 24 октября 2016 г. подписаны ЭЦП Т. и направлены в ИФНС по ТКС, задолженность по НДС доначислена на основании декларации от 26 июня 2018 г., то есть когда Каличава уже более года не занимал должность директора предприятия. Согласно показаниям свидетеля П. данные о размере налоговых обязательств ООО <И> основаны на налоговых декларациях по НДС за 2 и 3 кварталы 2016 г. с номером корректировки 2 носят промежуточный характер, не определяют размер неисполненных ООО налоговых обязательств и не могут свидетельствовать о размере причиненного бюджету РФ ущерба (неисполненных налоговых обязательств), при этом согласно показаниям эксперта Т2 размер задолженности рассчитывается по последней поданной уточненной декларации. Показания Г. и Т. считает ложными, данными с целью оговорить осужденного, чтобы самим избежать уголовной ответственности, поскольку их действия образуют самостоятельный состав преступления, совершенного группой лиц по предварительному сговору, тогда как показания Каличавы подтверждены показаниями сотрудников ООО <И>, сотрудников ИФНС и материалами уголовного дела. Протоколы допроса подозреваемого Каличавы и свидетеля А2 не относятся к настоящему делу, поскольку они скопированы следователем из материалов прекращенного уголовного дела по факту уклонения ООО <И> от уплаты налогов за 2, 3, 4 кварталы 2015 г. и 1 квартал 2016 г. Указанные объяснения и протоколы не выделялись следователем в порядке, установленном ст. 154-155 УПК РФ, поэтому доказательствами по настоящему уголовному делу не являются. Несмотря на указанные обстоятельства, суд необоснованно признал протоколы допроса подозреваемого Каличавы от 28 сентября 2018 г. и свидетеля А2 в рамках другого уголовного дела допустимыми доказательствами по настоящему делу, а показания, данные ими непосредственно в судебном заседании, не соответствующими действительности.
В ходе предшествовавшей возбуждению уголовного дела налоговой проверки была установлена вина Т3 в уклонении от уплаты налогов ООО «<И>», однако после того как последний покинул территорию РФ, следователь просто заменила его на Каличаву, вина которого в уклонении от уплаты налога НДС за 2 и 3 кварталы 2016 г. не нашла своего подтверждения, поскольку он своей ЭЦП налоговые декларации не подписывал, в налоговый орган декларации не направлял, распоряжений Т. о принятии к учету счетов-фактур по сделке с ООО «<П>», включении их в налоговую декларацию по НДС и их направлению в ИФНС не давал. Напротив Т. самостоятельно все это делала и давала указания другим сотрудникам. Доказательств того, что именно Каличава изготавливал и подписывал 46 счетов-фактур за октябрь-ноябрь 2014 г., а также 68 счетов-фактур за ноябрь-декабрь 2014 г., ни в ходе налоговой проверки, ни в ходе предварительного и судебного следствия не получено. Указанные первичные документы налоговым органом, следователем и судом не исследовались по причине их отсутствия в материалах дела.
Согласно ст. 88 НК РФ именно подача последней уточненной декларации по НДС образует объективную сторону состава преступления, однако она была подана после увольнения Каличавы с должности и соответственно совершенно иными лицами. Фиктивность деклараций, налоговая задолженность, ее размер - особо крупный и обязанность ее погасить возникла лишь 26 июня 2018 г. после окончания проведения ИФНС России по г. Кургану проверки по последним из поданных ООО «<И>» уточненных налоговых деклараций за 2 и 3 кварталы 2016 г. До 22 апреля 2019 г. – даты окончания налоговой проверки, у ООО «<И>» задолженности по НДС не было, что подтверждено поступившими в суд сведениями из ИФНС и МРУ Росалкогольрегулирование. В действиях Каличавы вплоть до его увольнения с должности директора не может быть установлен особо крупный размер уклонения от уплаты налогов. Сама по себе подача уточненных налоговых деклараций, их количество, цель их подачи, даже если она направлена на затягивание камеральной проверки, не запрещена Налоговым Кодексом РФ и не образует состава административного правонарушения либо иного преступления, а лишь влечет ответственность в виде уплаты пени в большем размере. Определение же размера налоговой задолженности относится к исключительной компетенции налогового органа.
В нарушение положений п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 ноября 2019 г. № 48 сумма задолженности по решению налогового органа меньше, чем сумма задолженности по НДС, указанная следователем в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого Каличавы, вследствие чего суд не сможет ее снизить, так как задолженность рассчитана по разным контрагентам (ООО <..СС.> в решении ИФНС и ООО «<П>» в постановлении следователя). Налоговый орган размер задолженности по НДС за 2 и 3 кварталы 2016 г. по сделкам ООО «<И>» с контрагентом ООО «<П>» не выявлял и не устанавливал, следовательно, и суд не мог подменять собой налоговый орган и определять налоговую задолженность на основании иных, не установленных налоговым органом данных, в том числе на основании операций с иным контрагентом. Указанные обстоятельства являлись неустранимыми в судебном заседании и подлежали толкованию в пользу осужденного.
Однако при вынесении приговора суд подменил собой налоговый орган, не учел требования ст. 88 НК РФ, несмотря на то, что ст. 199 УК РФ является бланкетной нормой, и признал Каличаву виновным в уклонении от уплаты налогов на общую сумму 66 727 472 рубля, тогда как ИФНС установлена задолженность в размере 65 872 440 рублей, и именно это размер отражен в карточке налогоплательщика. Однако экспертное заключение № 113/18/3-837 и 21 от 18 мая 2021 г. не отвечает требованиям п. 14 постановления Пленума ВС РФ № 48 от 26 ноября 2019 г., исследует размер не существующей задолженности, путем простого математического исключения НДС, указанного в книге покупок в отношении хозяйственных операций совершенных ООО «<П>», в связи с чем выводы эксперта о наличии задолженности и ее размере не основаны на положениях налогового законодательства, не отражают реальной задолженности, противоречит Акту ВНП № 16-23/5 от 22 апреля 2019 г.
Кроме того, п. 4 Постановления определено, что моментом окончания преступления, предусмотренного ст. 199 УК РФ, следует считать фактическую неуплату НДС в срок, установленный законодательством о налогах и сборах, при этом срок представления налоговой декларации по НДС и сроки уплаты НДС не совпадают. Ущерб от налогового преступления обязателен и равен сумме неуплаченного налога и сбора, а размер нанесенного бюджету ущерба является важнейшим обязательным признаком состава налогового преступления.
По мнению суда, способом уклонения от уплаты НДС по настоящему делу явилось включение в налоговую декларацию по НДС заведомо ложных сведений. При этом внесение декларации по НДС фальсифицированных сведений ущерба бюджету не причиняет. Таким образом, приговором суда определена не исчисленная и не учтенная налоговым органом сумма налога, не подлежащая оплате в бюджет РФ.
По настоящему уголовному делу НДС декларировался к вычету, который мог производиться лишь по решению налогового органа после окончания проверки последних уточненных налоговых деклараций за 2 и 3 кварталы 2016 года.
Пунктом 14 Постановления определено, что для определения размера ущерба бюджетной системе, причиненного налоговым преступлением, суд должен устанавливать действительный размер обязательств по уплате налогов, сборов, страховых взносов в соответствии с положениями законодательства о налогах и сборах, учитывать в совокупности все факторы, как увеличивающие, так и уменьшающие размер неуплаченных налогов. Вышеуказанный размер установлен актом налоговой проверки № 16-23/5 ИФНС по г. Кургану по последним, поданным 26 июня 2018 г. директором ООО «<И>» Т3, уточненным декларациям по НДС за 2 и 3 кварталы 2016 г. по контрагенту ООО «<..СС.>». Именно об этой сделке указано в акте налоговой проверки, рапорте следователя об обнаружении состава преступления и в постановлении о возбуждении уголовного дела. Налоговая проверка по декларациям за 2 и 3 кварталы 2016 г. по сделкам с контрагентом ООО «<П>» налоговым органом не проводилась и в уголовном деле отсутствует. Решение ИФНС № 1690 от 12 мая 2017 г. является не относимым к данному делу доказательством и не подтверждает совершение преступления, поскольку ИФНС исследован иной период деятельности предприятия, тогда как акт налоговой проверки № 16-23/5 от 22 апреля 2019 г. не подтверждает обстоятельств совершения Каличавой преступления.
Ссылаясь на положения ст. 5, 14, 25 УК РФ, ч. 1 ст. 73, ст. 88 УПК РФ полагает, что одних лишь показаний Т., которые по своей сути не соответствуют действительности, являются не конкретными, содержат лишь общие фразы, явно недостаточно для признания Каличавы виновным в совершении преступления, в связи с тем, что нет совокупности доказательств, необходимой для признания человека виновным и достаточной для разрешения уголовного дела. Других относимых и допустимых доказательств виновности Каличавы в уголовном деле нет.
Подача всех уточненных деклараций по НДС образует объективную сторону преступления, который совершался еще несколькими лицами: учредителем Г., главным бухгалтером Т. и последующим директором Т3, то есть группой лиц по предварительному сговору. Указанные лица совместно с Каличава к уголовной ответственности не привлечены. Именно Г. давал указания о направлении налоговых деклараций по НДС в ИФНС, потому что именно ему было выгодно уменьшение налоговой нагрузки ООО «<И>».
Суд не дал оценки, в том числе, следующим обстоятельствам:
- длящемуся характеру преступных действий, направленных на уклонение ООО «<И>» от уплаты налогов, продолжившихся после увольнения Каличавы (17.03.2017 г.);
- подаче Т. уточненных налоговых деклараций после вступления в силу Решения Арбитражного суда Тюменской области, признавшего недействительность сделки с ООО «<П>»;
- отсутствию указанного размера налоговых обязательств, уклонению от уплаты которых инкриминируется Каличава в картотеке налоговой задолженности ООО «<И>»;
- отсутствию в действиях осужденного умышленных преступных действий, направленных на уклонение от уплаты налога путем предоставления заведомо ложных сведений.
Судом не дана оценка противоречивости показаний Г. и Т..
Выводы суда основаны на предположениях и домыслах, материалами дела не подтверждены, а основания, по которым в основу приговора положены одни доказательства и отвергнуты другие, надлежащим образом не мотивированы.
Действия Каличавы не носили характера спланированных и умышленных преступных действий, направленных на уклонение от уплаты налогов. Представляя уточненные налоговые декларации за 2, 3 кварталы 2016 г., Каличава не мог знать, что в последующем одна из заключенных заводом сделок, а именно с ООО «<П>», будет признана фиктивной налоговым органом, а спустя год признана недействительной решением Арбитражного суда Тюменской области, что и приведет к отказу в возмещении НДС.
При этом согласно п. 1 постановления Пленума ВС РФ № 48 от 26 ноября 2019 г. общественно опасными последствиями являются не отдельные противоправные действия налогоплательщика, пусть даже и являющиеся одним из элементов объективной стороны налогового преступления, а именно результат действий в виде фактической неуплаты НДС, нанесение итогового ущерба федеральному бюджету в определенный законом момент времени, независимо от того, каким образом и за счет чего в бюджете сформировалось некое конечное отрицательное (с долгом) сальдо по налогу.
В возражениях на апелляционную жалобу защитника осужденного Каличавы – адвоката Ефимова государственный обвинитель Большаков, считая приговор законным, обоснованным и мотивированным, просит оставить его без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения. Вина осужденного полностью доказана совокупностью доказательств, исследованных в судебном заседании, он является надлежащим субъектом данного преступления, его действия квалифицированы верно, выводы суда мотивированы, сумма неуплаченного НДС установлена достоверно. Оснований для признания показаний свидетеля А2 недопустимым доказательством не имеется, так как они получены в соответствии с требованиями законодательства. Показания Каличавы обоснованно признаны недостоверными, поскольку они противоречат исследованным материалам уголовного дела, каких-либо оснований для оговора осужденного со стороны свидетелей Т. и Г. не установлено. Факт подачи ООО «<И>» уточненных налоговых деклараций по НДС за 2 и 3 кварталы 2016 г. не влияет на сроки уплаты НДС и на момент окончания преступления, предусмотренного ст. 199 УК РФ, как не имеет значения для наличия состава преступления и отсутствие задолженности у ООО «<И>» по уплате НДС.
Проверив материалы дела, доводы апелляционной жалобы, дополнений к ней и возражений на нее, судебная коллегия приходит к следующим выводам.
Суд первой инстанции проанализировал в приговоре все представленные сторонами доказательства, дал им надлежащую оценку, соответствующую положениям ст. 88 УПК РФ, и пришел к обоснованному выводу о доказанной виновности осужденного в содеянном.
Выводы суда о виновности Каличавы в уклонении от уплаты налогов, подлежащих уплате организацией, основаны на достаточной совокупности исследованных в судебном заседании достоверных и допустимых доказательств, содержание и анализ которых подробно приведены в приговоре.
Доводы Каличавы и его защитников о невиновности осужденного в инкриминируемом преступлении тщательно проверены судом и обоснованно отвергнуты, поскольку опровергаются исследованными доказательствами.
Так свидетель Т.показала, что работала главным бухгалтером в ООО «<И>» с 2014 по 2021 гг. В своей деятельности она до 2017 г. подчинялась генеральному директору Каличаве, который курировал финансово-хозяйственную деятельность завода. Первичные документы на товар (счета - фактуры и т.п.) ей передавали кладовщики или из приемной генерального директора. Такой порядок поступления к ней документов существовал до 2017 г. Первичные документы по сделке с ООО «<П>» о приобретении металла в 2014 г. на сумму более 1,5 миллиарда рублей ей поступили из приемной генерального директора Каличавы. Они были подписаны кладовщиком и сомнений не вызвали. В связи с тем, что согласно имевшимся документам товар был приобретен у ООО «<П>», то по этой сделке заводом в 2015-2016 гг. был заявлен налоговый вычет. Подготовкой всех налоговых деклараций, где фигурировала данная сделка, занималась она, при этом генеральный директор Каличава знал об этом, поскольку она озвучивала ему все суммы в них, в том числе суммы НДС к уплате. Она лично показывала Каличаве эти налоговые декларации. За налоговый учет и составление в связи с этим различных документов ответственной была она. Электронная подпись была установлена у нее на рабочем компьютере. Такая же подпись имелась у Каличавы, но где она была установлена, не знает. Имеющиеся у нее в распоряжении документы она подписывала своей электронной подписью, при этом не помнит, чьей электронной подписью она подписала налоговые декларации, поданные в налоговый орган за 2 и 3 квартал 2016 года. В эти декларации она также включила сделку с ООО «<П>».
Из показаний свидетеля Г.следует, что он является одним из учредителей ООО «<И>». Каличава являлся генеральным директором завода по производству в период с 2010 по 2017 гг., в том числе курировал финансовые вопросы и отвечал за уплату налогов и сборов. Главный бухгалтер Т. находилась в подчинении у Каличавы. Он сам с ней по рабочим вопросам не общался, в том числе не давал каких-либо указаний по вопросам сдачи налоговых деклараций. Все налоговые декларации подписывал Каличава, но кто их отправлял в налоговый орган, не знает. Каких-либо указаний Каличаве по финансовым вопросам он не давал. Заведующая складом А2, а также работники завода Б. и А. ему знакомы, но, как и с Т., с ними по рабочим вопросам он не общался. О сделке завода с ООО «<П>» он узнал из акта проверки налоговой инспекции. Эту сделку как учредитель завода он не согласовывал. В ходе проверок налоговой инспекцией он приезжал туда и давал объяснения вместе с главным бухгалтером, в том числе обсуждали возможность погашения начисленного налога в вышеуказанной сумме.
Свидетель Ш. пояснила, что она, являясь сотрудником ИФНС России по г. Кургану, проводила камеральную проверку ООО «<И>» за 2 - 4 кварталы 2015 г. и 1 квартал 2016 г., поскольку этот завод состоял на налоговом учете в г. Кургане. В данный период времени генеральным директором завода был Каличава. В ходе проверки была выявлена сделка с ООО «<П>», которой фактически не было. При проверке данных, включенных в налоговую декларацию завода по НДС, было установлено, что в книгу покупок включены счета - фактуры за 2014 г. по контрагенту ООО «<П>», который согласно документам поставил металлоизделия в адрес завода в 2014 году на общую сумму более 1,5 миллиарда рублей. На эту сделку завод поквартально в 2015-2016 гг. заявлял налоговые вычеты. В ходе проверки было установлено, что реально завод с ООО «<П>» не рассчитывался, а были выписаны векселя, которые также не нашли. Анализ финансово-хозяйственной деятельности ООО «<П>» показал, что у данной организации отсутствовали денежные средства для участия в такой крупной сделке. Поскольку сделка была фиктивной, то завод не имел права на налоговый вычет за указанные выше периоды времени. По результатам проведенной камеральной проверки был составлен акт, после чего завод заплатил задолженность по начисленному налогу за 2015 г., то есть, признав свои нарушения и неправомерность получения налогового вычета за этот период времени. Срок предоставления налоговой декларации по НДС – 25 число, следующее за отчетным кварталом. В данном случае, декларации от завода поступали в электронном виде с использованием цифровой подписи главного бухгалтера, действующей по доверенности, что видно из 1-го раздела декларации. Ответственность за достоверность предоставления налоговой декларации несут директор юридического лица и главный бухгалтер, которая должна ее проверять.
Свидетель К3 показала, что она в 2018 г. проводила выездную налоговую проверку ООО «<И>», в том числе за 2 и 3 кварталы 2016 г., в ходе которой были выявлены нарушения законодательства о налогах и сборах в части исчисления и уплаты НДС за указанный выше период времени. В налоговые декларации и прилагаемые к ним книги покупок были внесены недостоверные сведения о приобретении ароматизатора «Перуанский бальзам» у ООО «<..СС.>». Фактически была произведена замена контрагента с ООО «<П>» на ООО «<..СС.>». В этой связи руководством завода в 2018 г. было подано около 10 уточненных налоговых деклараций. Последняя такая декларация была подана в июне 2018 г. генеральным директором Т3, после чего была назначена выездная налоговая проверка, и у завода возникла обязанность по уплате НДС. Во время проверки Т3 сказал, что обнаружил в шкафу документы по сделке между заводом и ООО «<..СС.>». Со слов Т3 указанные документы остались от генерального директора Каличавы. Главный бухгалтер пояснила, что фактически такой сделки не было. Считает, в результате указанных выше манипуляций с фиктивной покупкой сначала металлоизделий у ООО «<П>», а затем «Перуанского бальзама» у ООО «<..СС.>» руководством завода был занижен НДС. Кто из руководства завода виноват в сложившейся ситуации, она пояснить не может. При этом замена контрагента была при Т3, а договор на приобретение продукции у ООО «<П>» был подписан Каличавой. Полагает, что если бы не была произведена замена контрагента с ООО «<П>» на ООО «<..СС.>», то уклонение от уплаты налогов все равно было, поскольку по сделке с ООО «<П>» было заявлено 66 миллионов рублей вычета, а по сделке с ООО «<..СС.>» - 65миллионов рублей. По ее мнению замена контрагента была произведена в связи с тем, что заводом было проиграно дело в арбитражном суде по сделке с ООО «<П>».
Из показаний свидетеля А2 следует, что она с 2003 г. по октябрь 2021 г. работала кладовщиком в ООО «<И><И>» и вела учет товарно-материальных ценностей. В период ее работы она металлические изделия в больших объемах на учет не принимала. Примерно в 2015 г. ей передавали из бухгалтерии счета - фактуры и накладные на какой-то металл, который она ставила по указанию Г. на учет.
При допросе в ходе предварительного расследования (т. 8, л.д. 206-208) А2 показала, что счета-фактуры и товарные накладные на поставленные ООО «<П>» в адрес ООО «<И>» металлические изделия, на основании которых данные были занесены в программу «1С Бухгалтерия, раздел Материальный склад», передавались ей генеральным директором Каличавой, при этом, откуда он их взял, ей неизвестно. Приходные ордера на этот металл выписывались ею также по просьбе Каличавы. При приемке товара она не присутствовала. Зачем Каличаве нужны были данные документы, ей неизвестно. Дать показания о том, что она присутствовала при приемке этих металлоизделий на склад, ее попросил Каличава, объяснив, что так будет лучше для финансового положения предприятия (т. 8, л.д. 206-208).
Из показаний сотрудников ООО «<И>» Б., Р., Г., К2, К4, К5, К6 следует, что о сделке с ООО «<П>» и закупке заводом металла в больших объемах им ничего неизвестно.
Свидетель К. показал, что в тот период, когда Каличава был генеральным директором ООО «<И>», он работал на этом предприятии в должности финансового директора. О том, что в этот период времени заводом были закуплены в большом объеме металлические изделия у ООО «<П>», он не знал. Об этом ему стало известно только после начала налоговой проверки. Налоговой отчетностью, подготовкой деклараций и их отправкой занималась бухгалтерия, в том числе за 2 и 3 кварталы 2016 г. В силу занимаемой должности ему известно, что руководством завода было подано большое количество уточненных налоговых деклараций, связанных со сделкой с ООО «<П>». Полагает, что это было сделано для того, чтобы отсрочить вступление в законную силу решения налогового органа и исключить на какое-то время налоговую задолженность у предприятия. Это нужно было для того, чтобы завод мог продолжать работать с банками и получать акцизные марки, необходимые для реализации продукции. Как он понял, сделку с ООО «<П>» оформили для того, чтобы занизить налоговую базу. Ему известно, что в отношении Каличавы было возбуждено уголовное дело по факту уклонения от уплаты налогов за период 2015 г. – 1 квартал 2016 г. Это также было связано со сделкой с ООО «<П>». Каличава признал вину в совершении этого деяния, после чего завод погасил задолженность по налогу, и уголовное дело в отношении Каличавы было прекращено.
Эксперт Т2показала, что в рамках уголовного дела в отношении Каличавы она проводила две налоговых судебных экспертизы и отвечала на вопросы, поставленные ей следователями в соответствующих постановлениях. Ее выводы содержатся в заключениях №№ 15 и 113. При проведении экспертиз она исследовала документы, представленные ей следственным органом, при этом при проведении судебной экспертизы № 15 расчет осуществляла с учетом того, что фиктивной была сделка завода с ООО «<..СС.>», а при проведении дополнительной судебной экспертизы № 113 расчет осуществляла с учетом того, что фактически не было сделки завода с ООО «<П>». Так, при проведении дополнительной судебной экспертизы № 113 она пришла к выводу, что сумма не исчисленного заводом в установленные НК РФ сроки налога на добавленную стоимость составила за 2 квартал 2016 г. - 24 705 513 рублей, за 3 квартал 2016 г. – 42 021 959 рублей. Налоговые декларации за данные периоды времени были предоставлены в ИФНС главным бухгалтером завода Т. 24 июля и 24 октября 2016 г. соответственно. Обязанность по уплате налога возникает у налогоплательщика в сроки, установленные НК РФ. Применительно к налогу на добавленную стоимость уплата производится по итогам каждого квартала не позднее 25-го числа месяца, следующего за истекшим налоговым периодом.
Согласно информации УФНС России по Курганской области № 10-18/02/01281 по результатам проведенной выездной налоговой проверки в ООО «<И>» установлена неуплата налога на добавленную стоимость за 2 и 3 кварталы 2016 г. Проверке подлежали уточненные налоговые декларации за 2 и 3 кварталы 2016 г., предоставленные в налоговый орган 26 июня 2018 г., в которых произведена замена поставщика ООО «<П>» на ООО «<..СС.>». Генеральным директором завода с 7 мая 2013 г. по 22 марта 2017 г. являлся Каличава (т. 1, л.д. 94-109).
Из копии Устава ООО «<И>» следует, что органами управления завода являются Общее собрание участников и единоличный исполнительный орган завода - генеральный директор. К компетенции генерального директора относятся все вопросы руководства текущей деятельностью завода, за исключением вопросов, отнесенных к компетенции Общего собрания участников завода. Генеральный директор распоряжается имуществом завода для обеспечения текущей деятельности, в пределах, установленных настоящим Уставом, издает приказы и дает указания, обязательные для исполнения всеми работниками завода (т. 6, л.д. 168 - 183).
Согласно копии приказа № 173 от 7 мая 2016 г. Каличава вступил в должность генерального директора, право первой подписи в расчетно-кассовых документах оставил за собой (т. 6, л.д. 286).
Согласно приказу (распоряжение) о переводе работника на другую работу № 197-л от 18 августа 2014 г. Т. принята на должность главного бухгалтера ООО «<И>» (т. 6, л.д. 287).
Из копии должностной инструкции главного бухгалтера ООО «<И>» следует, что главный бухгалтер в своей деятельности руководствуется действующим законодательством, учредительными документами, распоряжениями и приказами генерального директора. К основным функциям главного бухгалтера относится составление всей необходимой бухгалтерской, налоговой и статистической отчетности в соответствии с требованиями действующего законодательства (т. 6, л.д. 158 - 168).
Согласно копии трудового договора с генеральным директором, заключенного между Каличавой и ООО «<И>», работодатель в лице ООО «<И>» поручает Каличаве выполнение обязанностей генерального директора, осуществление руководства текущей деятельностью общества, обеспечение исполнения обязательств перед федеральным, региональным и местными бюджетами, государственными внебюджетными социальными фондами, поставщиками, заказчиками и кредиторами (т. 6, л.д. 271-274).
Согласно протоколу осмотра установлено, что первичная налоговая декларация по НДС за 2 квартал 2016 г. направлялась ООО «<И>» в налоговый орган 24 июля 2016 г., за 3 квартал 2016 г. - 24 октября 2016 г. В этих декларациях и в прилагаемой к ним книге покупок содержатся сведения о сделке завода с ООО «<П>» и связанных с ней счетах – фактурах за октябрь – декабрь 2014 г.
Из копии решения № 1690 заместителя начальника ИФНС России по г. Кургану от 12 мая 2017 г. следует, что ООО «<И>» привлечено к ответственности за совершение налогового правонарушения вследствие недоказанности осуществления реальных финансово-хозяйственных операций ООО «<И>» с ООО «<П>» (т. 2, л.д. 1-127).
Согласнокопии решения Арбитражного суда Тюменской области от 10 марта 2018 г. суд подтвердил позицию налогового органа об отсутствии у ООО «<И>» реальных взаимоотношений по поставке металлоизделий с ООО «<П>» и создании формального документооборота в целях получения необоснованной налоговой выгоды. Установленные проверкой фактические обстоятельства в их совокупности и взаимной связи свидетельствуют об отсутствии документального подтверждения реальности сделок Общества с указанным контрагентом, в связи с чем у налогоплательщика не имеется оснований для принятия по спорным контрагентам сумм НДС вычету. Пакет документов с ООО «<C2...>», ООО «<..C.>», ООО «<П>», ООО «<...М>» и ООО «<К...>» признан составленным формально, с целью уклонения от исполнения налоговых обязательств (т. 1, л.д. 122 – 139).
Из копии акта налоговой проверки № 16-23/5 от 22 апреля 2019 г. следует, что ООО «<И>» за 2 квартал 2016 г. в налоговый орган представлено 11 уточненных налоговых деклараций по НДС, за 3 квартал 2016 г. было предоставлено 12 уточненных налоговых деклараций по НДС (т. 2, л.д. 128-220).
Согласно протоколу от 29 февраля 2020 г. (т. 5 л.д. 54-60) осмотрены книги покупок ООО «<И>» и приказы № 224 от 7 мая 2013 г. и № 173 от 7 мая 2016 г., согласно которому Каличава вступает в должность генерального директора ООО «<И>» с правом подписи в расчетно-кассовых документах.
Согласно заключению эксперта № 113/18/3-837н-21 сумма не исчисленного в установленные НК РФ сроки налога на добавленную стоимость ООО «<И>» за период с 1 апреля по 30 сентября 2016 г. (2 и 3 кварталы 2016 г.) с учетом налоговых деклараций за 2 квартал 2016 г. и за 3 квартал 2016 г., за исключением закупа товаров у ООО «<П>», с учетом того, что ООО «<П>» не осуществляло фактической предпринимательской деятельности, составила 66 727 472 рубля, в том числе: за 2 квартал 2016 г. – 24 705 513 руб.; за 3 квартал 2016 г. – 42 021 959 руб. (т. 6, л.д. 109-120).
В судебном заседании также был исследован допрос Каличавы в качестве подозреваемого по другому уголовному делу, где он показал, что являлся генеральным директором завода с 2010 г. по март 2017 г. В силу своих должностных полномочий он осуществлял общее руководство заводом, в том числе финансами, подписывая важные договоры и документы. Согласился с проведенной налоговым органом проверкой, которая выявила недоимку по НДС за 2, 3 и 4 кварталы 2015 г., а также за 1 квартал 2016 г. Выразил свое согласие на прекращение в отношении него уголовного дела на основании ст. 28.1 УК РФ (т. 8 л.д. 209- 211).
Несмотря на то, что указанные показания Каличава и А2 (т. 8 л.д. 206-208) давали при производстве по другому уголовному делу, возбужденному по ч. 1 ст. 199 УК РФ по факту уклонения от уплаты налога ООО «<И>» за 1 квартал 2016 г. и связанному с предоставлением заводом налоговой декларации с внесенными заведомо ложными сведениями по понесенным затратам по этой же фиктивной сделке с ООО «<П>», суд верно пришел к выводу, что оснований для признания протоколов их допросов в качестве неотносимых и недопустимых доказательств по настоящему делу, вопреки доводам стороны защиты, не имеется.
Копии этих допросов были истребованы следователем из другого уголовного дела по запросу в СО по г. Кургану СУ СК Российской Федерации по Курганской области (т. 8 л.д. 199). Вопреки доводам апелляционной жалобы оснований для выделения этих допросов в отдельное производство в соответствии со ст.154-155 УПК РФ не имелось. Сами допросы проведены в порядке, предусмотренном ст. 187-190 УПК РФ.
Суд обоснованно оценил показания свидетеля А2 в судебном заседании о причастности Г. к заключению фиктивной сделки с ООО «<П>» и постановке по его указанию на учет металла по этой сделке, как недостоверные, поскольку они опровергаются совокупностью исследованных доказательств. При допросе в ходе предварительного следствия (т. 8 л.д. 206-208) А2 дала иные показания, пояснив, что именно генеральный директор Каличава передал ей счета-фактуры на якобы приобретенные у ООО «<П>» металлические изделия. Эти показания А2 дала в присутствии адвоката, каких-либо замечаний и ходатайств протокол допроса не содержит. Суд с приведением мотивов верно пришел к выводу о том, что показания свидетеля А2 при допросе в ходе предварительного следствия соответствуют установленным на основе совокупности доказательств обстоятельствам дела.
Вопреки доводам апелляционной жалобы суд верно с приведением мотивов оценил как достоверные показания свидетелей Г. и Т., поскольку сведений об их заинтересованности в неблагоприятном для Каличавы исходе дела, не установлено. При этом, судом учтено и наличие у Каличавы с Г. дружеских отношений, о чем в судебном заседании пояснил сам осужденный.
Допустимость и достоверность положенных судом в основу приговора показаний свидетелей и иных доказательств сомнений не вызывают, поскольку они получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и не содержат существенных противоречий по обстоятельствам, имеющим значение для вывода суда о виновности Каличавы в инкриминируемом преступлении.
Вместе с тем, суд верно признал недопустимыми доказательствами письменное объяснение Каличавы, содержащееся в материалах уголовного дела, в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, а также представленное стороной защиты в судебное заседание заключение специалиста П., верно указав, что оно получено вне установленного уголовно-процессуальным законом порядке, без соблюдения условий, предусмотренных ст.ст. 195 - 207 УПК РФ, и фактически является попыткой подменить заключение эксперта, что недопустимо.
Кроме того, как указал Конституционный Суд РФ в своем Определении от 28 сентября 2021 г. № 2082-О полномочий специалиста по оценке экспертных заключений, проведению схожих с экспертизой исследований, УПК РФ не предусматривает. Специалист лишь высказывает свое суждение по заданным ему вопросам как в устном виде, что отражается в протоколе судебного заседания, так и в виде заключения, которое приобщается к материалам дела. При этом заключение специалиста не может подменять заключение эксперта, если оно требуется по делу. Если из устных разъяснений или заключения специалиста следует, что имеются основания назначения дополнительной или повторной экспертизы, суду по ходатайству стороны или по собственной инициативе следует обсудить вопрос о назначении такой экспертизы (п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2017 г. № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)»). Иное приводило бы к подмене процессуальных действий, к отступлению от вытекающего из принципа юридического равенства единого порядка привлечения к участию в деле специалиста, производства судебных экспертиз, проверки и оценки их допустимости в качестве доказательств.
Суд верно указал, что специалист П. в судебном заседании фактически дала лишь разъяснения норм налогового законодательства, связанного со спецификой подготовки и направления налоговых деклараций в налоговый орган, а также со сроками уплаты НДС.
Стороной защиты было заявлено ходатайство о назначении повторной налоговой судебной экспертизы, которое судом обоснованно с приведением мотивов оставлено без удовлетворения.
Суд правильно пришел к выводу, что отсутствуют основания сомневаться в компетентности эксперта Т2 и объективности, правильности и достоверности представленных заключений № 15 и № 113/18/3-837н-21, выводы которых мотивированы, основаны на проанализированных документах по результатам непосредственного их исследования. При этом судом учтено, что эксперт Т2 имеет соответствующее образование и значительный опыт работы по специальности, в заключениях ответила на вопросы, которые были поставлены перед ней в постановлениях о назначении экспертиз, при этом она была предупреждена об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ. В судебном заседании эксперт Т2 указала на методику проведения экспертиз и другие данные, необходимые ей для проведения исследования.
Обоснованным является и вывод суда, что представленные следователями на исследование эксперту материалы дела были достаточны для ответов на поставленные перед ним вопросы, а само по себе несогласие стороны защиты с выводами этих экспертных заключений не является основанием для их признания недопустимыми доказательствами, как и то, что эксперту не были предоставлены оригиналы счетов - фактур о передачи товара заводу от ООО «<П>», поскольку таковых в ходе расследования обнаружено не было.
Вопреки доводам апелляционной жалобы, оценив исследованные доказательства, суд обоснованно пришел к выводу, что главный бухгалтер завода Т., не подозревая о преступных намерениях Каличавы, введенная им в заблуждение, перед тем как отправить указанные декларации в налоговый орган, включила в них заведомо ложные сведения о подлежащих в соответствии со ст.ст. 171-173 НК РФ вычетам по фиктивной сделке завода с ООО «<П>», искажающие суммы НДС, подлежащих уплате заводом в бюджет.
Судом установлено, что Т. совершила вышеуказанные действия не по собственной инициативе, а по согласованию с ее непосредственным руководителем Каличавой, что следует из ее показаний. Согласовав главному бухгалтеру, не посвященной в его преступные намерения, содержание этих налоговых деклараций за 2 и 3 кварталы 2016 г. и их отправку в ИФНС России по г. Кургану, генеральный директор Каличава, будучи ответственным лицом за достоверность направляемых сведений, тем самым умышленно уклонился от уплаты налога.
В обоснование вывода о возникновении у Каличавы преступного умысла на уклонение от уплаты налогов еще до изготовления счетов – фактур по фиктивной сделке с ООО «<П>», суд верно сослался на установленные им факты активных действий Каличавы, который в период до 24 июля 2016 г. сначала организовал изготовление этих фиктивных счетов - фактур, затем передал их А2, которая по его указанию, как и Т., введенная осужденным в заблуждение, приняла их к учету, занеся в программу «1С Бухгалтерия» и книгу покупок, выписала приходные ордера, тем самым легализовала формальное нахождение на балансе завода непрофильной продукции в значительных объемах, а затем передала приходные ордера Каличаве.
Вопреки доводам апелляционной жалобы эти установленные судом обстоятельства подтверждаются показаниями свидетеля А2 в ходе предварительного следствия (т. 8 л.д. 206-208), сведениями бухгалтерского учета и показаниями свидетеля Т., которая включила в налоговые декларации за 2 и 3 кварталы 2016 г. по НДС сведения по фиктивной сделке с ООО «<П>» из документов, поступивших к ней из приемной генерального директора Каличавы.
Суд верно пришел к выводу, что указанные действия главный бухгалтер Т. совершила ввиду исполнения своих должностных обязанностей и полномочий, в соответствии с которыми она имела право самостоятельно подписать налоговые декларации своей электронной цифровой подписью и отправить их в налоговый орган. Согласовав с генеральным директором содержание налоговых деклараций и доверяя ему, Т. в силу своей квалификации, опыта работы и знания норм налогового законодательства понимала, что налоговые декларации по НДС должны быть поданы заводом ежеквартально. Из ее же признанных достоверными показаний следует, что Каличава, ознакомившись с данными декларациями, согласовал их отправку в налоговый орган 24 июля и 24 октября 2016 г. соответственно.
Вопреки доводам апелляционной жалобы суд верно при определении размера НДС, который подлежал уплате ООО «<И>» в бюджет за 2 и 3 кварталы 2016 г. с учетом фиктивности сделки с ООО «<П>» в общей сумме 66727472 руб., взял за основу выводы, изложенные в заключении эксперта № 113/18/3-837н-21, а не сумму недоимки за аналогичный период времени, указанную в акте налоговой проверки, поскольку сотрудники ИФНС при расчетах учитывали, в том числе, замену контрагента ООО «<П>» на ООО «<..СС.>» и представленные в связи с этим документы о сделке по приобретению заводом «Перуанского бальзама». С учетом этого, вывод суда о неуплате заводом НДС за 2 и 3 кварталы 2016 г. в особо крупном размере соответствует примечанию 1 к ст. 199 УК РФ.
Вывод суда о том, что преступление было окончено Каличавой в момент, когда в результате предоставления первичных налоговых деклараций за 2 и 3 кварталы 2016 г., содержащих заведомо ложные сведения, завод фактически не уплатил НДС, то есть 25 декабря 2016 г., соответствует положениям п. 4 постановления Пленума Верховного суда РФ № 48 от 26 ноября 2019 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за налоговые преступления». Как верно указал суд, последующая подача уточненных налоговых деклараций за указанные выше налоговые периоды, когда Каличава уже не был генеральным директором завода, не влияет на определение момента окончания инкриминируемого ему преступления.
Вопреки доводам апелляционной жалобы отсутствие по данным налогового органа задолженности у завода в 2016-2017 гг. по налогам и сборам возникло именно вследствие преступных действий Каличавы по уклонению от уплаты НДС за 2 и 3 кварталы 2016 г. Тот факт, что налоговым органом была установлена задолженность завода по НДС после проведения предусмотренных НК РФ проверок (выездная и камеральная) в 2018 г., не опровергает вывод о совершении Каличавой преступных деяний, которые выразились во включении в первичные налоговые декларации завода по НДС за 2 и 3 кварталы 2016 г. заведомо ложных сведений.
С учетом изложенного, суд верно указал, что для вывода о виновности Каличавы в инкриминируемом преступлении не имеет значение, когда было выставлено налоговым органом требование по оплате заводом задолженности по НДС за указанный выше период времени, а также то, что заводу в связи с отсутствием информации о неисполнении обязанности по уплате обязательных платежей МРУ «Росалкогольрегулирования по Уральскому Федеральному округу» в 2016 - 2017 гг. выдавались акцизные марки для реализации винно-водочной продукции.
Поскольку судом установлено, что личный интерес Каличавы как мотив преступления выразился в стремлении извлечь выгоду имущественного характера для возглавляемого им юридического лица, то доводы апелляционной жалобы о том, что в результате инкриминируемых Каличаве действий не увеличился размер его заработной платы, являются несостоятельными.
Доводы апелляционной жалобы об отсутствии в приговоре оценки тому, что подача всех уточненных деклараций по НДС образует объективную сторону преступления, совершенного, в том числе, учредителем Г., главным бухгалтером Т. и последующим директором Т3, то есть группой лиц по предварительному сговору, а также длящемуся характеру их преступных действий после увольнения Каличавы в марте 2017 г., направленных на уклонение ООО «<И>» от уплаты налогов, являются необоснованными, поскольку выходят за пределы судебного разбирательства, предусмотренные ст. 252 УПК РФ.
По этим же основаниям не подлежали оценке судом сделка завода с ООО «<..СС.> по приобретению «Перуанского бальзама» и внесение должностными лицами завода сведений об этой сделке в уточненные налоговые декларации за 2 и 3 кварталы 2016 г.
Доводы апелляционной жалобы о том, что всеми финансово-хозяйственными вопросами завода занимался его учредитель Г., в том числе от имени ООО «<И>» ездил в банки, которые под его гарантии давали крупные кредиты, не влияют на вывод о виновности осужденного. Судом установлено, что достоверных сведений о причастности Г. к изготовлению фиктивных документов по сделке с ООО «<И>», его участию вместе с главным бухгалтером в организации внесения недостоверных сведений в указанные выше налоговые декларации и их отправку в налоговый орган, в материалах дела не имеется и сторонами не представлено.
Суд верно пришел к выводу, что наличие у Г. функций одного из учредителей завода не препятствовало Каличаве выполнять свои обязанности генерального директора ООО «<И>». На основании внутренних нормативно-правовых актов завода именно Каличаве, а не Г., подчинялась главный бухгалтер Т. в своей трудовой деятельности.
Судом установлено, что Каличава в соответствии с должностными обязанностями генерального директора на основании Устава общества, положений ст. 7 Федерального закона «О бухгалтерском учете» и ст. 40 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», нес ответственность, в том числе за соблюдение налогового законодательства, правильность исчисления, полноту и своевременность внесения в бюджет налогов.
Как руководитель завода Каличава в соответствии со ст.ст. 3, 23, 45 и 52 Налогового кодекса РФ был обязан своевременно платить налоги в срок, установленный законодательством, при этом самостоятельно исчислять сумму налога, подлежащую к уплате за налоговый период.
Суд пришел к правильному выводу, что Каличава как генеральный директор завода является субъектом инкриминируемого преступления, поскольку в силу возраста, длительного стажа работы, занимаемой должности и наличия у него в подчинение квалифицированных специалистов, не мог не знать о своих правах и обязанностях по соблюдению налогового законодательства, в том числе, в части права на налоговые вычеты путем уменьшения общей суммы НДС при приобретении товаров, а также необходимости ежеквартального направления достоверных налоговых деклараций в налоговый орган не позднее 25 числа месяца, следующего за истекшим налоговым периодом. Вопреки доводам апелляционной жалобы то обстоятельство, что Каличава не имеет образования в области финансов и экономики и не является пользователем специальных программ, позволяющих работать с налоговыми декларациями, не свидетельствует о его невиновности.
С учетом изложенного, суд обоснованно пришел к выводу, что осужденный с учетом своих должностных обязанностей был ответственным за действия главного бухгалтера Т., которая фактически подготовила и отправила в налоговый орган первичные налоговые декларации с недостоверными сведениями по НДС за 2 и 3 кварталы 2016 г., установив, что Каличава умышленно ввел ее в заблуждение, согласовал ей вышеуказанные действия, имея умысел на уклонение от уплаты налогов. Судом установлено, что Каличава понимал, что Т. в силу своих должностных обязанностей безусловно внесет в указанные декларации заведомо ложные сведения, изготовление которых он сам организовал, а также способствовал их внесению в бухгалтерский учет завода. С учетом этого не свидетельствует о невиновности Каличавы и тот факт, что он сам лично не подписывал налоговые декларации и не отправлял их в налоговый орган.
Суд верно пришел к выводу, что неуплата заводом НДС в сумме 66727472 руб. выразилась в уменьшении суммы НДС, подлежащей уплате заводом в бюджет за 2 и 3 кварталы 2016 г., в связи с чем бюджетной системе Российской Федерации был причинен ущерб, поскольку данная сумма не поступила от завода в установленный законом срок в качестве налогового платежа.
Оценив представленные доказательства, суд верно квалифицировал действия Каличавы по п. «б» ч. 2 ст. 199 УК РФ, как уклонение от уплаты налогов с организации, путем включения в налоговую декларацию заведомо ложных сведений, совершенное в особо крупном размере.
Наказание Каличаве назначено в соответствии со ст. 60 УК РФ и является справедливым.
Судом учтены характер и степень общественной опасности совершенного осужденным преступления, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, все данные о личности виновного в совокупности, состояние его здоровья, влияние назначенного наказания на его исправление.
Неучтенных судом смягчающих наказание обстоятельств не усматривается.
Приговор суда является законным и обоснованным.
Иные доводы апелляционной жалобы и дополнений к ней выходят за предусмотренные ст. 252 УПК РФ пределы судебного разбирательства и не являются основанием к отмене либо изменению обжалуемого приговора.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия
ОПРЕДЕЛИЛА:
приговор Курганского городского суда Курганской области от 6 июня 2022 г. в отношении Каличавы Зураба Шотаевича оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.
Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке по правилам главы 47.1 УПК РФ в судебную коллегию по уголовным деламСедьмого кассационного суда общей юрисдикции с подачей кассационных жалобы, представления через суд первой инстанции в течение шести месяцев со дня вынесения апелляционного определения, а по истечении этого срока – непосредственно в суд кассационной инстанции.
Осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.
Председательствующий
Судьи
