Апелляционное определение Архангельского областного суда (Архангельская область) от 08.04.2022 № 33-1872/2022

УИД 29RS0014-01-2021-000981-37

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Архангельского областного суда в составе: председательствующего Хмара Е.И.,

судей Бланару Е.М. и Эпп С.В.,

при секретаре судебного заседания Русиновой К.Н.

рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Архангельске гражданское дело по апелляционной жалобе Государственного учреждения – Отделения Пенсионного фонда Российской Федерации по Архангельской области и Ненецкому автономному округу на решение Ломоносовского районного суда города Архангельска от 2 сентября 2021 г., с учетом определения суда об исправлении описки от 31 января 2022 г. (дело № 2-1030/2021), по исковому заявлению ФИО1 к Государственному учреждению – Отделению Пенсионного фонда Российской Федерации по Архангельской области и Ненецкому автономному округу о возложении обязанности включить в стаж период нахождения в отпуске по уходу за ребенком, произвести перерасчет пенсии, взыскании компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Бланару Е.М., судебная коллегия

установила:

ФИО1 обратилась в суд с иском к Государственному учреждению – Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации в г. Архангельске Архангельской области (межрайонному) (далее – ГУ-УПФ РФ в г. Архангельске) о возложении обязанности произвести перерасчет пенсии.

В обоснование исковых требований указала, что является получателем страховой пенсии по старости с 25 октября 2016 г. При назначении пенсии пенсионным органом при определении ее размера учтен заработок за 2000-2001 годы согласно сведениям индивидуального (персонифицированного) учета и неправомерно, по мнению истца, поделен на 24 месяца. При этом отношение заработка застрахованного лица к среднемесячной заработной плате в Российской Федерации при назначении пенсии составило 0,635. В период с 31 августа 2000 г. по 1 июня 2001 г. она работала в НОУ «Английская школа» в должности <данные изъяты>. Согласно сведениям индивидуального (персонифицированного) учета пенсионным органом учтен ее заработок с января 2001 г. по декабрь 2001 г. и поделен на 24 месяца. Считала, что данный расчет пенсии неправомерен и должен быть поделен на фактически отработанные месяцы, то есть на 12 (а не на 24), более того, пенсионным органом не учтен заработок за июнь 2001 г. в размере <данные изъяты> рублей <данные изъяты> копеек. Просила обязать ответчика произвести перерасчет пенсии с 25 октября 2016 г.

В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции сторона истца неоднократно изменяла исковые требования. Окончательно просила обязать ответчика включить в стаж работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, период с 20 августа 1992 г. по 8 октября 1994 г., учтенный пенсионным органом в баллах, произвести перерасчет пенсии в связи с возникновением права на повышенную фиксированную выплату за работу в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, а также с учетом заработка истца за 2000-2001 годы с учетом сведений о заработной плате за июнь 2001 г., а также деления на фактически отработанные месяцы, с момента ее назначения. Также просили взыскать с ответчика в пользу истца денежную компенсацию морального вреда в размере 1 000 рублей.

Определением суда первой инстанции от 23 июня 2021 г. произведена замена ответчика ГУ-УПФ РФ в г. Архангельске на Государственное учреждение – Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Архангельской области и Ненецкому автономному округу (далее – ГУ-ОПФ РФ по АО и НАО).

Представитель истца ФИО2 в судебном заседании суда первой инстанции исковые требования поддержал.

Представитель ответчика ФИО3 в судебном заседании суда первой инстанции с исковыми требованиями не согласилась.

Дело рассмотрено судом первой инстанции в отсутствие истца, представителей третьих лиц Министерства образования Архангельской области, ходатайствовавшего о рассмотрении дела без своего участия, НОУ «Английская школа», извещенных о времени и месте судебного заседания надлежащим образом.

Решением Ломоносовского районного суда города Архангельска от 2 сентября 2021 г., с учетом определения суда об исправлении описки от 31 января 2022 г., исковые требования ФИО1 к ГУ-ОПФ РФ по АО и НАО о возложении обязанности включить в стаж период нахождения в отпуске по уходу за ребенком, произвести перерасчет пенсии, взыскании компенсации морального вреда удовлетворены частично. На ГУ-ОПФ РФ по АО и НАО возложена обязанность включить в стаж работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, ФИО1 период с 20 августа 1992 г. по 8 октября 1994 г., произвести перерасчет размера страховой пенсии по старости в соответствии с ч. 5 ст. 17 Федерального закона «О страховых пенсиях» и с учетом заработной платы за июнь 2001 г., указанной в справке о заработной плате и других доходах за 2001 г., выданной НОУ «Английская школа» 10 июля 2001 г., с 25 октября 2016 г. В удовлетворении исковых требований ФИО1 к ГУ-ОПФ РФ по АО и НАО в остальной части отказано.

С указанным решением не согласился ответчик ГУ-ОПФ РФ по АО и НАО, в поданной апелляционной жалобе представитель учреждения ФИО3 просит решение отменить, принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Доводы апелляционной жалобы мотивирует тем, что судом при принятии решения допущены нарушения норм материального и процессуального права, неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела. Указывает, что повышенная базовая часть пенсии за работу в районах Крайнего Севера и следующая за ней повышенная фиксированная выплата за работу в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях устанавливаются после возникновения права на пенсию, поэтому граждане, которые приобрели страховой стаж до 31 декабря 2001 г. включительно и работали в районах Крайнего Севера и работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, не могли рассчитывать на то, что при установлении им в неопределенном будущем пенсии ее размер будет повышен с учетом их работы в районах Крайнего Севера и работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера. Следовательно, по ее мнению, доводы суда о применении к спорным правоотношениям положений постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2012 г. № 30 «О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии», является ошибочным. Настаивает на том, что исключение времени отпуска по уходу за ребенком из «северного стажа» истца при определении размера фиксированной выплаты к ее страховой пенсии по старости не повлекло нарушения пенсионных прав истца, так как время нахождение истца в отпуске по уходу за ребенком по нормам Федерального закона «О страховых пенсиях» учтено отделением в баллах при расчете размера страховой пенсии истца по старости. По ее мнению, суд не учел, что, исходя из ч. 3 ст. 1 Федерального закона от 21 марта 2005 г. № 18-ФЗ «О средствах федерального бюджета, выделяемых пенсионному фонду Российской Федерации на возмещение расходов по выплате страховой части трудовой пенсии по старости, трудовой пенсии по инвалидности и трудовой пенсии по случаю потери кормильца отдельным категориям граждан», при подсчете продолжительности нестраховых периодов, за которые предусматривается выделение Пенсионному фонду Российской Федерации средств федерального бюджета на возмещение расходов по выплате страховой части трудовой пенсии по старости, трудовой пенсии по инвалидности и трудовой пенсии по случаю потери кормильца в связи с зачетом в страховой стаж нестраховых периодов, не учитываются периоды, включенные при оценке пенсионных прав застрахованных лиц в соответствии со ст. 30 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации». Обращает внимание на то, что из материалов выплатного дело истца, имевшегося в распоряжении суда, видно, что часть спорного периода, а именно период 14 июля 1994 г. по 8 октября 1994 г., не является отпуском истца по уходу за ребенком, а является отпуском истца по беременности и родам, который при назначении пенсии истцу и определении ее размера был включен добровольно в стаж работы истца в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, в соответствующим действующим пенсионным законодательством, повторное включение периода в один и тот же вид стажа действующим законодательством не предусмотрено. Отмечает, что при удовлетворении требований истца в части суд не принял во внимание, что, с учетом включения в стаж работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, спорного периода (полностью или только с 20 августа 1992 г. по 13 июля 1994 г.), стаж работы истца в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, на дату перерасчета, то есть на 25 октября 2016 г. составит менее 20 лет, требуемых для назначения повышенной фиксированной выплаты в соответствии с ч. 5 ст. 17 Федерального закона «О страховых пенсиях».

Полагает, что, разрешая исковые требования в части возложения на отделение обязанности произвести перерасчет пенсии истца с учетом определения среднего заработка с учетом заработной платы истца за июнь 2001 г., суд не учел, что до 1 января 2015 г. основания возникновения и порядок реализации права граждан Российской Федерации на трудовые пенсии устанавливались Федеральным законом «О трудовых пенсиях в Российской Федерации». Кроме того, суд не обратил внимание на то, что в выписке из индивидуального лицевого счета истца имеются данные о заработной плате за 2001 г. до 1 июня 2001 г., представленные НОУ «Английская школа» в 2002 г., и при назначении пенсии 25 октября 2016 г. спорная справка о заработной плате истцом не предоставлялась, а также на то, что истец 2 июня 2001 г. официально приступила к работе на новом месте работы в <данные изъяты>. Более того, при приеме заявления о назначении пенсии истцу предлагалось представить справку о заработной плате за 60 месяцев, однако указанную справку истец не представила.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции представители ответчика и третьих лиц, надлежащим образом в установленном гражданском процессуальном порядке извещенные о времени и месте его проведения, не явились, о причинах своей неявки суду не сообщили. При таких обстоятельствах в соответствии с ч.ч. 3,4 ст. 167, ч. 1 ст. 327 ГПК РФ, учитывая, что применительно к ч. 2 ст. 117 ГПК РФ, абз. 2 п. 1 ст. 165.1 ГК РФ, с учетом положений ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, отказ в получении почтовой корреспонденции по адресу места нахождения третьего лица НОУ «Английская школа», определяемому в соответствии с ч. 2 ст. 54 ГК РФ местом его государственной регистрации, о чем свидетельствует ее возврат по истечении срока хранения, следует считать надлежащим извещением о слушании дела, судебная коллегия посчитала возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц, участвующих в деле.

Изучив материалы дела, заслушав истца ФИО1, ее представителя ФИО2, не согласившись с доводами апелляционной жалобы, считающих решение суда законным и обоснованным, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив законность и обоснованность решения суда в обжалуемой части исходя из доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Судом установлено из материалов дела следует, что ФИО1 с 25 октября 2016 г. является получателем страховой пенсии по старости в соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 32 Федерального закона «О страховых пенсиях».

К страховой пенсии истца с даты назначения установлена фиксированная выплата в соответствии с ч. 1 ст. 16 и ч. 9 ст. 17 Федерального закона «О страховых пенсиях», как лицу, проживающему в местности, приравненной к районам Крайнего Севера, с учетом районного коэффициента 1,2, без учета повышения за работу в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях (л.д. 7-12, выплатное пенсионное дело л.д. 1).

Исчисление расчетного размера пенсии при оценке пенсионных прав истца произведено на основании ее среднемесячного заработка за 2000-2001 годы, который определен по сведениям индивидуального (персонифицированного) учета в системе обязательного пенсионного страхования. При этом учтены месяцы, когда истец осуществляла трудовую деятельность и получала заработную плату с 1 января по 31 декабря 2001 г. за 12 месяцев. В отсутствие заработной платы за часть месяцев 2000-2001 годы среднемесячный заработок определен пенсионным органом путем деления общей суммы заработной платы за фактически проработанные месяцы на 24 (выплатное пенсионное дело л.д. 8).

Разрешая заявленные исковые требования ФИО1, дав оценку представленным доказательствам, руководствуясь положениями Федерального закона «О страховых пенсиях», с учетом применения действующего в спорный период трудового законодательства, позволявшего включать периоды нахождения женщины в отпуске по уходу за ребёнком до достижения им возраста трех лет во все виды стажа, суд первой инстанции пришел к выводу о включении в стаж работы истца в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, периода с 20 августа 1992 г. по 8 октября 1994 г. Определив с учетом включенного периода продолжительность стажа работы истца в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, более требуемых 20 лет, руководствуясь ст. 23 Федерального закона «О страховых пенсиях», суд признал наличие у истца права на перерасчет размера ее страховой пенсии с учетом установления повышенной фиксированной выплаты к страховой пенсии по старости за работу в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, в соответствии с ч. 5 ст. 17 Федерального закона «О страховых пенсиях» с момента назначения страховой пенсии, то есть с 25 октября 2016 г.

Проверяя правильность расчета размера назначенной истцу пенсии в части определения заработной платы для ее расчета, суд пришел к выводу о перерасчете размера пенсии истца с учетом ее заработка за июнь 2001 г., указанного в справке НОУ «Английская школа» от 10 июля 2001 г., с момента назначения пенсии.

При этом не усмотрел суд первой инстанции оснований для перерасчета размера пенсии истца со ссылкой на неправильный расчет среднемесячного заработка, который, по мнению истца, должен определяться путем деления общей суммы заработка за фактически проработанные месяцы на число этих месяцев, то есть на 12, а не на 24, признав доводы истца в указанной части основанными на неправильном толковании норм пенсионного законодательства. Как не установлено судом и оснований для удовлетворения исковых требований ФИО1 о компенсации морального вреда, в связи с нарушением ее пенсионных прав.

В соответствии с требованиями ч. 1 и ч. 2 ст. 327.1 ГПК РФ и разъяснениями, содержащимися в п. 46 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 июня 2021 г. № 16 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции», суд апелляционной инстанции проверяет законность и обоснованность судебного постановления суда первой инстанции только в обжалуемой части, исходя из доводов, изложенных в апелляционной жалобе и возражениях относительно нее.

С учетом указанного, судебная коллегия считает возможным проверить законность и обоснованность судебного постановления суда первой инстанции только в обжалуемой части исходя из доводов, изложенных в апелляционной жалобе пенсионного органа.

В части отказа в удовлетворении исковых требований решение суда сторонами не оспаривается, а потому, в соответствии с положениями ч. ч. 1, 2 ст. 327.1 ГПК РФ, и, учитывая отсутствие оснований для выхода за пределы доводов апелляционной жалобы, законность и обоснованность решения в остальной части судебной коллегией не проверяется.

Федеральным законом от 28 декабря 2013 г. № 400-ФЗ «О страховых пенсиях» (далее также – Федеральный закон «О страховых пенсиях») предусмотрено установление фиксированной выплаты к страховой пенсии по старости. Вместе с тем, за работу в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, устанавливается повышение фиксированной выплаты к страховой пенсии.

Согласно ч. 5 ст. 17 Федерального закона «О страховых пенсиях» лицам, проработавшим не менее 20 календарных лет в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, и имеющим страховой стаж не менее 25 лет у мужчин или не менее 20 лет у женщин, устанавливается повышение фиксированной выплаты к страховой пенсии по старости и к страховой пенсии по инвалидности в сумме, равной 30 процентам суммы установленной фиксированной выплаты к соответствующей страховой пенсии, предусмотренной частями 1 и 2 статьи 16 данного Федерального закона.

В соответствии с ч. 1 ст. 18 Федерального закона «О страховых пенсиях» размер страховой пенсии, фиксированной выплаты к страховой пенсии (с учетом повышения фиксированной выплаты к страховой пенсии) определяется на основании соответствующих данных, имеющихся в распоряжении органа, осуществляющего пенсионное обеспечение, по состоянию на день, в который этим органом выносится решение об установлении страховой пенсии, установлении и о перерасчете размера фиксированной выплаты к страховой пенсии в соответствии с нормативными правовыми актами, действующими на этот день.

Как следует из материалов выплатного пенсионного дела, ФИО4 имеет двоих детей: ДД.ММ.ГГГГ года рождения и ДД.ММ.ГГГГ года рождения (выплатное пенсионное дело л.д. 10, 50, 51).

Согласно справке МБОУ МО «<данные изъяты>» от 29 марта 2016 г., истец находилась в отпуске по уходу за ребенком до 1,5 лет в период с 9 декабря 1991 г. по 23 апреля 1993 г., в отпуске по уходу за ребенком до 3 лет с 24 апреля 1993 г. по 23 октября 1994 г. Вместе с тем, в период с 14 июля 1994 г. по 30 ноября 1994 г. имел место отпуск по беременности и родам (больничный лист) со вторым ребенком (выплатное пенсионное дело л.д. 34).

Признавая правомерными требования истца о включении времени нахождения работника в отпуске уходу за ребенком в общий, специальный стаж, стаж с особыми климатическими условиями наравне с периодами непосредственного исполнения трудовых функций, суд принял во внимание п. 4 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со ст. ст. 27 и 28 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», утвержденных Постановлением Правительства РФ от 11 июля 2002 г. № 516, учтя, что положением ст. 167 Кодекса законов о труде РСФСР (в редакции, действовавшей до вступления в силу Закона Российской Федерации от 25 сентября 1992 г. № 3543-1) предусмотрено включение периода нахождения в отпуске по уходу за ребенком, начало которого имело место до изменения правового регулирования, в стаж работы по специальности для назначения пенсии по выслуге лет.

Таким образом, удовлетворяя требования ФИО1 в указанной части, суд исходил из положений пенсионного и трудового законодательства, действовавшего в период предоставления отпуска по уходу за ребенком, в силу которого данный период подлежал включению в стаж работы в местности, приравненной к районам Крайнего Севера, поскольку предусматривало возможность их включения во все виды стажа.

Довод апелляционной жалобы ответчика о том, что норма об установлении повышенной фиксированной выплаты женщинам, проработавшим не менее 15 календарных лет в районах Крайнего Севера либо не менее 20 календарных лет в приравненных к ним местностях и имеющим страховой стаж не менее 20 календарных лет, впервые введена Федеральным законом от 1 декабря 2007 г. № 312-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», вступила в силу с 1 января 2008 г., и, соответственно отсутствуют правовые основания для применения ранее действовавшего законодательства в части исчисления стажа с климатическими условиями, выработанного застрахованным лицом до 1 января 2002 г. (в том числе с учетом периода нахождения женщины в отпуске по уходу за ребенком до достижения им возраста трех лет, имевшего место до 6 октября 1992 г.), судебная коллегия признает основанной на неправильном толковании приведенных норм пенсионного законодательства, со ссылкой на разъяснения, приведенные в п. 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2012 г. № 30 «О практике рассмотрения судами дел, связанных с реализацией прав граждан на трудовые пенсии», в силу которых при разрешении споров, возникших в связи с включением женщинам в стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, периода нахождения их в отпуске по уходу за ребенком, судам следует исходить из того, что если указанный период имел место до 6 октября 1992 г. (времени вступления в силу Закона Российской Федерации от 25 сентября 1992 г. № 3543-1 «О внесении изменений и дополнений в Кодекс законов о труде РСФСР», с принятием которого период нахождения в отпуске по уходу за ребенком не включается в специальный стаж работы в случае назначения пенсии на льготных условиях), то он подлежит включению в стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в отсутствие в ст. ст. 16 и 17 Федерального закона «О страховых пенсиях» какого-либо иного порядка подсчета стажа работы в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях для установления повышенной фиксированной выплаты к страховой пенсии по старости.

Судебная коллегия соглашается с указанным выводом суда первой инстанции о праве истца на включение периода отпуска по уходу за ребенком в стаж работы в особых климатических условиях, как начавшегося до 6 октября 1992 г. и продолжившегося непосредственно после указанной даты, после которой период нахождения в отпуске по уходу за ребенком не включается в специальный стаж работы в случае назначения пенсии на льготных условиях, и его правовым обоснованием.

В Федеральном законе «О страховых пенсиях» порядок подсчета стажа работы в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях для установления повышенной фиксированной выплаты к страховой пенсии по старости не закреплен, какой-либо иной механизм или порядок его определения не предусмотрен. В законе отсутствуют какие-либо основания для различного исчисления данного вида стажа при оценке права на досрочное назначение страховой пенсии по старости и права на получение фиксированной выплаты.

Следовательно, при исчислении такого стажа должен применяться тот же порядок, который применяется для назначения пенсии по старости. Учитывая изложенное, при назначении пенсии пенсионный орган должен был применять единообразный порядок исчисления стажа работы в районах Крайнего Севера и в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, как при определении права ФИО1 на досрочное назначение страховой пенсии по старости, так и при определении ее права на повышенную фиксированную выплату к страховой пенсии по старости. Период отпуска по уходу за ребенком с 9 декабря 1991 г. по 13 июля 1994 г. был учтен пенсионным органом в стаж работы в местности, приравненной к районам Крайнего Севера, при назначении ей страховой пенсии по старости (выплатное пенсионное дело л.д. 6). Суждения ответчика, направленные на иное толкование норм закона, не основаны на нормах пенсионного законодательства.

Вместе с тем, судом не учтено, что, как следует из выплатного пенсионного дела, при назначении истцу страховой пенсии по старости и определении ее права на повышенную фиксированную выплату в связи с работой в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, с учетом решения пенсионного органа об обнаружении ошибки, допущенной при установлении (выплате) пенсии от 20 октября 2020 г. №, период с 14 июля 1994 г. по 8 октября 1994 г. включен пенсионным органом в подсчет стажа работы истца в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, как отпуск по беременности и родам, что стороной истца в суде апелляционной инстанции не оспаривается.

Пенсионное законодательство не допускает возможности включения одного и того же периода в один и тот же вид стажа.

В такой связи решение суда первой инстанции о включении в стаж работы истца в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, периода с 14 июля 1994 г. по 8 октября 1994 г. нельзя признать законным, в связи с чем оно в указанной части подлежит отмене.

Доводы ответчика о том, что период отпуска по уходу за ребенком (ДД.ММ.ГГГГ года рождения) до полутора лет с 23 октября 1991 г. по 22 апреля 1993 г. учтен пенсионным органом в качестве пенсионных коэффициентов (баллов) по наиболее выгодному для истца варианту расчета пенсии, что повлекло исключение данных периодов из общего трудового стажа, учитываемого при конвертации пенсионных прав истца, в связи с чем отсутствуют основания для его зачета в стаж работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера для повышенной фиксированной выплаты, судебной коллегией также признаются несостоятельными и противоречащими требованиям пенсионного законодательства в силу следующего.

Действительно, решением пенсионного органа об обнаружении ошибки, допущенной при установлении (выплате) пенсии от 20 октября 2020 г. №, при проверке материалов выплатного пенсионного дела ФИО1 установлено, что при назначении страховой пенсии с 25 октября 2016 г. ошибочно не был выбран наиболее выгодный вариант определения величины ИПК. Конвертация пенсионных прав истца произведена по п. 4 ст. 30 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», где нестраховой период с даты рождения ребенка с 23 октября 1991 г. по 8 декабря 1991 г. (дата окончания отпуска по беременности и родам) (1 мес. 16 дн.) учтен в страховом стаже для определения стажевого коэффициента, тогда как наиболее выгодно произвести расчет с применением пенсионных коэффициентов за весь нетраховой период ухода за ребенком с 23 октября 1991 г. по 22 апреля 1993 г., исключив его из общего трудового стажа при оценке пенсионных прав истца. В связи с чем, ответчиком произведен перерасчет размера страховой пенсии по старости истца с даты ее назначения, то есть с 25 октября 2016 г.

Статьей 12 Федерального закона «О страховых пенсиях» предусмотрено, что в страховой стаж наравне с периодами работы засчитываются иные периоды (нестраховые), например, период ухода одного из родителей за каждым ребенком до достижения им возраста полутора лет, но не более шести лет в общей сложности.

С 1 января 2015 г., пенсионер, имеющий нестраховые периоды, в любое время вправе обратиться в территориальный пенсионный орган с заявлением о перерасчете размера страховой пенсии с приложением к нему всех необходимых документов, подтверждающих право на учет соответствующего нестрахового периода в качестве пенсионных коэффициентов.

Вместе с тем, учет в пенсионные коэффициенты (баллы) нестраховых периодов (отпуска по уходу за ребенком до полутора лет), не может являться основанием для исключения таких периодов из подсчета страхового стажа и стажа работы в местности, приравненной к районам Крайнего Севера, для определения права на установление повышенной фиксированной выплаты к страховой пенсии по старости за работу в особых климатических условиях, поскольку в силу ч. 10 ст. 15 Федерального закона «О страховых пенсиях» нестраховые периоды учитываются при определении суммы коэффициентов, если они по выбору застрахованного лица не учитываются при исчислении размера страховой части трудовой пенсии по старости, трудовой пенсии по инвалидности или трудовой пенсии по случаю потери кормильца (без учета фиксированного базового размера страховой части трудовой пенсии по старости, трудовой пенсии по инвалидности или трудовой пенсии по случаю потери кормильца и накопительной части трудовой пенсии) в соответствии с Федеральным законом от 17 декабря 2001 г. № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», Федеральным законом от 21 марта 2005 г. №18-ФЗ «О средствах федерального бюджета, выделяемых Пенсионному фонду Российской Федерации на возмещение расходов по выплате страховой части трудовой пенсии по старости, трудовой пенсии по инвалидности и трудовой пенсии по случаю потери кормильца отдельным категориям граждан» и Федеральным законом от 4 июня 2011 г. №126-ФЗ «О гарантиях пенсионного обеспечения для отдельных категорий граждан».

Таким образом, Федеральный закон «О страховых пенсиях» запрещает одновременный учет одних и тех же нестраховых периодов и их учет при определении суммы пенсионных коэффициентов, если такие периоды учтены при оценке пенсионных прав в соответствии со ст. 30 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», в соответствии с Федеральным законом от 21 марта 2005 г. № 18-ФЗ при определении размера страховой части трудовой пенсии по старости, трудовой пенсии по инвалидности или трудовой пенсии по случаю потери кормильца. При этом, согласно данной норме закона, величина индивидуального пенсионного коэффициента за периоды, имевшие место до 1 января 2015 г., определяется применительно к размеру именно страховой части трудовой пенсии по старости, трудовой пенсии по инвалидности или трудовой пенсии по случаю потери кормильца (без учета фиксированного базового размера страховой части трудовой пенсии по старости, трудовой пенсии по инвалидности или трудовой пенсии по случаю потери кормильца и накопительной части трудовой пенсии).

Однако, в данном случае истцом требований об учете нестраховых периодов при исчислении размера страховой части пенсии в порядке конвертации пенсионных прав не заявлялось; напротив, предметом спора является требование истца о включении нестрахового периода в стаж работы в особых климатических условиях для установления повышенной фиксированной выплаты к страховой пенсии по старости.

При таких обстоятельствах, учет пенсионным органом части периода нахождения истца в отпуске по уходу за ребенком в качестве пенсионных коэффициентов сам по себе не может являться основанием для исключения таких периодов из подсчета страхового стажа и стажа работы в местности, приравненной к районам Крайнего Севера, для определения права на установление повышенной фиксированной выплаты к страховой пенсии по старости за работу в особых климатических условиях, поскольку такой период был учтен пенсионным органом для определения права истца на назначение страховой пенсии по старости.

С учетом приведенного правового обоснования возможности исчислении стажа в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, как при определении права истца на досрочное назначение страховой пенсии по старости, так и при определении ее права на повышенную фиксированную выплату к страховой пенсии по старости, судебная коллегия, вопреки доводам апелляционной жалобы ответчика, не усматривает оснований не согласиться с выводом суда о наличии у истца 20-летнего стажа работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера в целях установления повышенной фиксированной выплаты к страховой пенсии по старости.

Как указано ранее, истцу назначена досрочная страховая пенсия по старости в соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 32 Федерального закона «О страховых пенсиях».

При этом для назначения пенсии по основанию п. 6 ч. 1 ст. 32 Федерального закона «О страховых пенсиях», по которому истцу назначена страхования пенсия по старости, женщине по достижении возраста 50 лет, с учетом снижения возраста в порядке ч. 2 ст. 33 Федерального закона «О страховых пенсиях» (при наличие стажа работы не менее 15 календарных лет в районах Крайнего Севера или не менее 20 календарных лет в приравненных к ним местностях) требовалось наличие стажа работы не менее 15 календарных лет в районах Крайнего Севера либо не менее 20 календарных лет в приравненных к ним местностях и страхового стажа не менее 20 лет.

Таким образом, при стаже работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, менее 20 календарных лет, истцу не могла бы быть назначена пенсия по основанию п. 6 ч. 1 ст. 32 Федерального закона «О страховых пенсиях».

Как следует из данных о стаже и предварительного результата расчета стажа при назначении пенсии, страховой стаж истца на момент назначения истцу пенсии определен в количестве 25 лет 7 месяцев 3 дня, стаж работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, календарно для права на назначение досрочной страховой пенсии по старости в соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 32 Федерального закона «О страховых пенсиях» – 20 лет 7 месяцев 4 дня. Вместе с тем, для определения права на повышенную фиксированную выплату стаж работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, календарно установлен пенсионным органом в количестве 17 лет 5 месяцев (за вычетом периодов нахождения в отпусках по беременности и родам и в отпуске по уходу за ребенком до 3 лет (выплатное пенсионное дело л.д. 6, 7).

Более того, как следует из материалов выплатного пенсионного дела истца, недостаточность стажа работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, ввиду учета части периода нахождения истца в отпуске по уходу за ребенком в качестве пенсионных коэффициентов (баллов) и исключении его из подсчета стажа в особых климатических условиях (не смотря на то, что частично период отпуска по уходу за ребенком до полутора лет был учтен в качестве пенсионных коэффициентов (баллов) изначально при назначении истцу пенсии), основанием для отказа в установлении повышенной фиксированной выплаты при назначении страховой пенсии истца не являлась.

При этом, то обстоятельство, что размер пенсии истца увеличится при включении указанного периода отпуска по уходу за ребенком до 3 лет, в том числе и за счет увеличения стажевого коэффициента при оценке пенсионных прав, подтверждается представителем ответчика в судебном заседании первой инстанции.

Доводы апелляционной жалобы ответчика и представленный представителем ответчика в материалы дела предварительный расчет (л.д. 111-118), произведенный по иному основанию для назначения пенсии (п. 2 ч. 1 ст. 32 Федерального закона «О страховых пенсиях»), по которому пенсия истцу не назначалась, с заменой части периода отпуска по уходу за ребенком пенсионными коэффициентами (баллами), по вышеприведенным мотивам о недостаточности стажа работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера для установления повышенной фиксированной выплаты не свидетельствуют и выводы суда первой инстанции не опровергают.

Проверяя доводы апелляционной жалобы пенсионного органа в части разрешения исковых требований о перерасчете размера страховой пенсии по старости при определения среднего заработка с учетом заработной платы истца за июнь 2001 г., судебная коллегия приходит к следующему.

Исчисление размера страховой пенсии по старости осуществляется в порядке, предусмотренном ст. 15 Федерального закона «О страховых пенсиях».

В соответствии с п. 10 указанной статьи размер страховой части трудовой пенсии по старости, трудовой пенсии по инвалидности или трудовой пенсии по случаю потери кормильца (без учета фиксированного базового размера страховой части трудовой пенсии по старости, трудовой пенсии по инвалидности или трудовой пенсии по случаю потери кормильца и накопительной части трудовой пенсии), исчисляется по состоянию на 31 декабря 2014 г. по нормам Федерального закона от 17 декабря 2001 г. № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон «О трудовых пенсиях в РФ»).

Как следует из ст. 36 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 400-ФЗ «О страховых пенсиях», с 1 января 2015 г. Федеральный закон от 17 декабря 2001 г. № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» не применяется, за исключением норм, регулирующих исчисление размера трудовых пенсий и подлежащих применению в целях определения размеров страховых пенсий в части, не противоречащей настоящему Федеральному закону.

Согласно п. 2 ст. 30 Федерального закона «О трудовых пенсиях в РФ» расчетный размер трудовой пенсии при оценке пенсионных прав застрахованных лиц по состоянию на 01 января 2002 г. определяется на основании среднемесячного заработка застрахованного лица за 2000 - 2001 годы по сведениям индивидуального (персонифицированного) учета в системе обязательного пенсионного страхования либо из среднемесячного заработка за любые 60 месяцев подряд на основании документов, выдаваемых в установленном порядке соответствующими работодателями либо государственными (муниципальными) органами.

На основании ст. 30.3 указанного Федерального закона лицо имеет право на перерасчет размера трудовой пенсии в случае предоставления дополнительных документов, подтверждающих среднемесячный заработок застрахованного лица, который не был учтен при осуществлении указанному лицу оценки пенсионных прав в соответствии со ст. 30 настоящего Федерального закона при установлении ему трудовой пенсии.

Таким образом, законодателем предоставлена возможность застрахованному лицу выбрать вариант определения своего среднемесячного заработка для оценки пенсионных прав.

В соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 18 Федерального закона «О страховых пенсиях» перерасчет размера страховой пенсии производится в случае увеличения величины индивидуального пенсионного коэффициента за периоды до 1 января 2015 г.

Из трудовой книжки истца следует, что в период с 31 августа 2000 г. по 1 июня 2001 г. истец состояла в трудовых отношениях с НОУ «Английская школа» в должности <данные изъяты>.

В материалы дела представлена справка о заработной плате и других доходах за 2001 года гр. ФИО1, работавшей в НОУ «Английская школа», выданная НОУ «Английская школа» 10 июля 2001 г., согласно которой указан доход истца за период с января по июнь 2001 г.

Из материалов выплатного пенсионного дела следует, что 24 января 2020 г. истец обратилась в пенсионный орган с заявлением о перерасчете пенсии в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 18 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 400-ФЗ «О страховых пенсиях», предоставив указанную справку.

Решением пенсионного органа от 8 мая 2020 г. № в перерасчете пенсии истцу отказано, поскольку в представленной справке сумма заработной платы за июнь 2001 г. (<данные изъяты> рублей <данные изъяты> копеек) превышает суммы ежемесячной заработной платы за предыдущие месяцы.

В сведениях индивидуального (персонифицированного) учета ФИО1 на момент назначения пенсии имеются сведения о заработке истца за январь-май 2001 г., которые соответствуют в том числе суммам, указанным в справке за данный период (выплатное пенсионное дело л.д. 41).

Разрешая исковые требования ФИО1 в указанной части, дав оценку вышеуказанной справке от 10 июля 2001 г., выданной НОУ «Английская школа», применительно к требованиям относимости, допустимости и достоверности (ст.ст. 59, 60, 67 ГПК РФ) в совокупности с записями в трудовой книжке, приняв во внимание, что лицевые счета, на основании которых истцу выдана вышеуказанная справка, в архивные организации не сдавались, согласно сообщению НОУ «Английская школа» от 10 февраля 2020 г. первичная документация о работе истца утеряна, учтя, что в силу требований ст. 56 ГПК РФ ответчиком не представлено доказательств, опровергающих сведения, указанные в справке, представленной истцом, при этом отвергнув доводы пенсионного органа о том, что форма данной справки не соответствует форме справок о размере заработной платы от 5 ноября 2001 г. № и №, выданных ФИО19, а сам факт превышения суммы заработной платы за июнь 2001 г. в отличие от ежемесячной заработной платы за предыдущие месяцы, достоверность справки не порочит, суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что 1 июня 2001 г. являлось последним рабочим днем в НОУ «Английская школа», в связи с чем заработная плата за июнь 2001 г. подлежала выплате и учету в сведениях индивидуального (персонифицированного) учета. В такой связи суд пришел к верному выводу о возможности учета для расчета размера страховой пенсии истца среднего заработка с учетом заработка истца за июнь 2001 г., указанного в справке НОУ «Английская школа» от 10 июля 2001 г.

Судебная коллегия соглашается с указанными выводами суда первой инстанции, считает их правильными, основанными на исследованных доказательствах, которым была дана верная правовая оценка, соответствуют требованиям пенсионного законодательства.

Вместе с тем, судебная коллегия не может согласиться с определенной судом датой перерасчета размера страховой пенсии истца в связи с указанными обстоятельствами с момента назначения пенсии истцу.

Как следует из ч. 2 ст. 23 Федерального закона «О страховых пенсиях» перерасчет размера страховой пенсии производится при условии предоставления необходимых для такого перерасчета документов.

Из материалов выплатного пенсионного дела истца следует, что справка о заработке НОУ «Английская школа» от 10 июля 2001 г. представлена истцом в пенсионный орган только при подаче заявления о перерасчете пенсии 24 января 2020 г.

При обращении в пенсионный орган с заявлением о назначении пенсии в 2016 г. данная справка не предоставлялась (выплатное пенсионное дело л.д. 12, 15), доказательств обратного стороной истца не представлено.

Более того, как следует из уведомления пенсионного органа при обращении истца за назначением пенсии ей предложено представить сведения о заработной плате за 60 месяцев (выплатное пенсионное дело л.д. 15), на что истцом представлено заявление о том, что сведений о заработной плате она представлять не будет (выплатное пенсионное дело л.д. 20).

При таких обстоятельствах, оснований для перерасчета размера страховой пенсии истцу с учетом заработной платы за июнь 2001 г., указанной в справке о заработной плате и других доходах за 2001 г., выданной НОУ «Английская школа» 10 июля 2001 г., с момента ее назначения, то есть с 25 октября 20016 г., у суда первой инстанции не имелось.

В такой связи решение суда о перерасчете размера пенсии истца по данному основанию также не может быть признано законным, оно подлежит отмене в указанной части.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 23 Федерального закона «О страховых пенсиях» перерасчет размера страховой пенсии, фиксированной выплаты к страховой пенсии, за исключением случаев, предусмотренных частями 4 и 5 настоящей статьи, производится с 1-го числа месяца, следующего за месяцем, в котором принято заявление пенсионера о перерасчете размера страховой пенсии, фиксированной выплаты к страховой пенсии в сторону увеличения.

Как следует из выплатного пенсионного дела, истец с заявлением о перерасчете пенсии по указанному основанию обратилась в пенсионный орган 24 января 2020 г.

Таким образом, страховая пенсия по старости ФИО1 в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 18 Федерального закона «О страховых пенсиях» с учетом заработной платы за июнь 2001 г., указанной в справке о заработной плате и других доходах за 2001 г., выданной НОУ «Английская школа» 10 июля 2001 г., подлежит перерасчету с первого числа месяца, следующего за месяцем обращения в пенсионный орган за перерасчетом, то есть с 1 февраля 2020 г.

В остальной части решение суда сторонами не оспаривается, в связи с чем в соответствии с положениями ч.ч. 1, 2 ст. 327.1 ГПК РФ его законность и обоснованность в остальной части предметом проверки суда апелляционной инстанции не является.

При таком положении, решение суда первой инстанции подлежит отмене в части по вышеприведенным мотивам, с принятием по делу нового решения о частичном удовлетворении исковых требований ФИО1

В соответствии с ч. 4 ст. 103 ГПК РФ, учитывая, что стороны освобождены от уплаты судебных расходов, они не подлежат распределению, возмещаются за счет средств соответствующего бюджета.

Руководствуясь ст. ст. 328-330 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Ломоносовского районного суда города Архангельска от 2 сентября 2021 г., с учетом определения суда об исправлении описки от 31 января 2022 г., отменить в части, принять по делу новое решение, которым исковые требования ФИО1 к Государственному учреждению – Отделению Пенсионного фонда Российской Федерации по Архангельской области и Ненецкому автономному округу о возложении обязанности включить в стаж период нахождения в отпуске по уходу за ребенком, произвести перерасчет пенсии, взыскании компенсации морального вреда удовлетворить частично.

Обязать Государственное учреждение – Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Архангельской области и Ненецкому автономному округу включить в стаж работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, ФИО1 период с 20 августа 1992 г. по 13 июля 1994 г., произвести перерасчет размера страховой пенсии по старости в соответствии с ч. 5 ст. 17 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 400-ФЗ «О страховых пенсиях» с учетом указанного периода с 25 октября 2016 г.

Обязать Государственное учреждение – Отделение Пенсионного фонда Российской Федерации по Архангельской области и Ненецкому автономному округу произвести перерасчет размера страховой пенсии по старости ФИО1 в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 18 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 400-ФЗ «О страховых пенсиях» с учетом заработной платы за июнь 2001 г., указанной в справке о заработной плате и других доходах за 2001 г., выданной негосударственным образовательным учреждением «Английская школа» 10 июля 2001 г., с 1 февраля 2020 г.

В удовлетворении исковых требований ФИО1 к Государственному учреждению – Отделению Пенсионного фонда Российской Федерации по Архангельской области и Ненецкому автономному округу в остальной части отказать.