НАЛОГИ И ПРАВО
НАЛОГОВОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО КОММЕНТАРИИ И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ИЗМЕНЕНИЯ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
Налоговый кодекс
Минфин РФ

ФНС РФ

Кодексы РФ

Популярные материалы

Подборки

Апелляционное определение Алтайского краевого суда (Алтайский край) от 30.01.2015 № 22-171/2015

 Судья: Бавина О.С.                     Дело №22-171/2015

 АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

 г. Барнаул                                 30 января 2015 года

 Судебная коллегия Алтайского краевого суда в составе: председательствующего Плоских И.М.

 судей Кабуловой Э.И. и Колесниковой Л.В.

 при секретаре Филаткине Е.С.

 с участием прокурора Параскун Г.В.

 осужденного ФИО1

 адвоката Кунгуровой Е.А.

 рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе адвоката Кунгуровой Е.А. и апелляционному представлению заместителя прокурора Октябрьского района г. Барнаула Лапшиной Г.А. на приговор Октябрьского районного суда г. Барнаула Алтайского края от 13 ноября 2014 года, которым

 ФИО1, <данные изъяты>, ранее не судимый

 осужден :

 - по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ к наказанию в виде 3 (трех) лет лишения свободы с лишением права занимать руководящие должности на государственной и муниципальной службе сроком на 2 (два) года;

 - по ч. 4 ст. 160 УК РФ к наказанию в виде 2 (двух) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы, с дополнительным в силу ч.3 ст. 47 УК РФ наказанием в виде лишения права занимать руководящие должности на государственной и муниципальной службе сроком на 2 (два) года.

 На основании ч.3 ст.69 УК РФ путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно ФИО1 назначено наказание в виде 3 (трех) лет 6 (шести) месяцев лишения свободы с лишением права занимать руководящие должности на государственной и муниципальной службе сроком на 3 (три) года.

 На основании ст.73 УК РФ назначенное ФИО1 наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком 3 года. Возложены обязанности - не менять постоянного места жительства без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного; один раз в месяц являться на регистрацию в указанный орган в установленный им день.

 Дополнительное наказание в виде лишения права занимать руководящие должности на государственной и муниципальной службе сроком на 3 (три) года постановлено исполнять самостоятельно, его срок исчислять с момента вступления приговора суда в законную силу.

 Исковое заявление прокурора Алтайского края Хорошева Я.Е. о взыскании с ФИО1 в доход федерального бюджета причиненного преступлением материального ущерба в сумме 10 957 264 руб. оставлено без рассмотрения.

 Изложив содержание приговора, существо апелляционного представления и апелляционной жалобы, выслушав прокурора Параскун Г.В., поддержавшую доводы апелляционного представления, осужденного ФИО1 и адвоката Кунгурову Е.А., поддержавших доводы жалобы, судебная коллегия

 УСТАНОВИЛА:

 Приговором суда ФИО1 признан виновным в превышении должностных полномочий с причинением тяжких последствий, кроме того, в растрате вверенного ему имущества с использованием своего служебного положения в особо крупном размере.

 Преступления совершены ФИО1 при следующих обстоятельствах, подробно изложенных в описательно-мотивировочной части приговора.

 Так, ФИО1, являясь должностным лицом –начальником ООКС ГУВД <данные изъяты>, из ложно понятых интересов службы, осуществляя действия, которые могут быть совершены лишь при наличии особых обстоятельств, заключил подготовленные по его указанию находившейся у него в подчинении экономистом отдела О.О.Б. заведомо незаконные договоры социального найма жилых помещений с К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И. и В.В.А., которые нуждавшимися в улучшении жилищных условий в установленном порядке не признавались и не могли быть признаны, на учете в качестве таковых не состояли. Тем самым ФИО1 предоставил в пользование этим лицам и членам их семей квартиры, расположенные в <адрес>, являвшиеся федеральной собственностью, находившиеся в оперативном управлении ООКС ГУВД <данные изъяты> и на балансе данного отдела. Создав видимость наличия у данных лиц оснований для приватизации соответствующих жилых помещений, ФИО1 подписал подготовленные по его указанию экономистом отдела О.О.Б. заведомо незаконные распоряжения и договоры о передаче квартир, предоставленных в результате указанных выше договоров социального найма, в собственность К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И., В.В.А.. В результате этих незаконных действий ФИО1 жилые помещения были изъяты путем приватизации из федеральной собственности и переданы в собственность вышеназванных лиц и членов их семей.

 Превышение ФИО1 своих должностных полномочий повлекло существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, выразившееся в наступлении тяжких последствий в виде причинения значительного материального ущерба Российской Федерации в размере стоимости квартир, незаконно переданных в собственность К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., К.А.О., К.А.О., Х.И.И., В.В.А. и членам их семей на общую сумму 11 046 327 руб., а также в нарушении ряда норм Конституции РФ, Закона «О приватизации», Закона «О милиции», гражданского и жилищного законодательства, в грубом нарушении установленного порядка законной деятельности ООКС ГУВД <данные изъяты>, подрыве авторитета данного подразделения, службы тыла и ГУВД <данные изъяты>, дискредитации органов внутренних дел в целом.

 Кроме того, ФИО1, имея умысел на хищение вверенной ему квартиры, расположенной в <адрес>, являвшейся федеральной собственностью, находившейся в оперативном управлении ООКС ГУВД <данные изъяты> и на балансе данного отдела, заключил подготовленный по его указанию находившейся у него в подчинении экономистом отдела О.О.Б. и подписанный своим заместителем Г.О.М. от имени отдела заведомо незаконный договор социального найма жилого помещения, в то время как нуждавшимся в улучшении жилищных условий в установленном порядке не признавался и не мог быть признан, на учете в качестве такового не состоял. Тем самым ФИО1 обеспечил предоставление квартиры себе и членам своей семьи, в число которых входил Т.Р.А., предоставив ее в пользование последнего. После этого ФИО1 подписал подготовленные по его указанию экономистом отдела О.О.Б. заведомо незаконные распоряжения и договор о передаче квартиры в порядке приватизации в собственность своего сына Т.Р.А., поручил О.О.Б. собрать необходимые документы для государственной регистрации права собственности Т.Р.А., которые были представлены в Управление Федеральной службы государственной регистрации, в результате чего осуществлена регистрация права собственности Т.Р.А. Таким образом, ФИО1, используя свое служебное положение, совершил растрату вверенного ему имущества - квартиры, стоимостью 1 204 627 руб., что является особо крупным размером, путем ее безвозмездного обращения в пользу своего сына Т.Р.А. в результате незаконной передачи в собственность в порядке приватизации, причинив тем самым Российской Федерации имущественный ущерб в указанном размере.

 В судебном заседании подсудимый ФИО1 в совершении вышеуказанных деяний вину не признал. Суду пояснил, что действовал в рамках принадлежащих ему полномочий, не имея никакой заинтересованности, кроме, как цели исполнить решение компетентного коллегиального органа, обязательное для него в силу должностного положения, и не содержавшего условия проверки документов, подтверждающих нуждаемость в улучшении жилищных условий, не входившей в его компетенцию. В отношении жилого помещения, переданного ему по договору социального найма и приватизации, помимо того, полагал, что состоял на учете в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий и имел к этому все предусмотренные законом основания.

 В апелляционном представлении заместитель прокурора Октябрьского района г. Барнаула Лапшина Г.А. оспаривает законность, обоснованность, справедливость постановленного в отношении ФИО1 приговора и ставит вопрос об его изменении.

 Считает, что суд необоснованно применил к ФИО1 положения ст. 73 УК РФ. При этом суд в достаточной степени не учел характер и степень общественной опасности совершенных им преступлений, одно из которых носит коррупционный характер, установленные приговором конкретные способы их совершения ФИО1, обладающим статусом сотрудника внутренних дел, наступившие последствия – утрату для государства многомиллионного имущества, дискредитацию авторитета государственной власти в лице правоохранительных органов.

 Не отвечают целям наказания и выводы суда об отсутствии оснований для применения к ФИО1 дополнительного наказания - штрафа по ч.4 ст. 160 УК РФ, поскольку ущерб государству им не возмещен и таких добровольных намерений он не имеет. Вопреки суждениям суда, ФИО1 является пенсионером не по возрасту, а по выслуге лет, имущественное положение осужденного и его семьи не препятствует назначению ему данного вида наказания.

 При назначении ФИО1 наказания суд неправильно применил уголовный закон, не определив конкретные признаки должностей, на которые распространяется запрет занимать должности на государственной службе. Что касается должностей на муниципальной службе, то решение суда не соответствует требованиям закона, так как ФИО1 при совершении преступлений не занимал должности в органах местного самоуправления.

 Оставляя без рассмотрения гражданский иск, суд принял решение, не предусмотренное уголовно-процессуальным законом при вынесении обвинительного приговора. Причинителем вреда государству, как установлено приговором суда, является ФИО1, с которого в силу ст. 1064 ГК РФ и подлежит взысканию заявленная прокурором края сумма ущерба в размере 10957264 руб., исчисленная на основании рыночной стоимости незаконно отчужденных квартир без учета квартиры К.И.О., где состоялось судебное решение, вступившее в законную силу.

 В апелляционной жалобе адвокат Кунгурова Е.А. просит приговор суда отменить, постановить в отношении ФИО1 оправдательный приговор в связи с отсутствием в его действиях составов преступлений.

 По мнению автора жалобы, выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. В нарушение ст. 49 Конституции РФ, ст.ст.14, 302 УПК РФ, Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 29 апреля 1996 года « О судебном приговоре» обжалуемый приговор основан на предположениях, противоречивых доказательствах, не исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия не выяснены и не оценены.

 Фактически ошибки, содержащиеся в обвинительном заключении, нашли свое отражение и в приговоре (в частности, указание о заключении ФИО1 от имени ООКС ГУВД <данные изъяты> договора найма служебного помещения за № 15 от 06 августа 2008 года, ссылка на приказ о включении ФИО1 в состав ЦЖБК ГУВД <данные изъяты> за № 345 от 24 июля 2008 года).

 Вина ФИО1 в совершении преступлений, за которые он осужден, не доказана. Подробно раскрывая содержание показаний ФИО1, указывает, что его позиция по делу совокупностью приведенных в приговоре доказательств не опровергнута. При этом ссылается на материалы дела, а также показания свидетелей Ш.И.И., Ф.Е.Е., Б.Е.Е., Л.А.О., Б.Б.Б., С.С.В., Г.О.М., О.О.Б., О.О.О., Ш.А.А., Е.Е.О., К.И.О., Р.Р.И., Х.И.И., В.В.А., М.А.Т., Х.А.В., К.А.О., в том числе давая им свой анализ, отличный от содержащегося в приговоре. Считает, что суд необоснованно посчитал показания ряда свидетелей обвинения ( в том числе Б.Б.Б., С.С.В., Ш.И.И., Ф.Е.Е., Г.О.М. ) на предварительном следствии достоверными, безмотивно отвергнув их показания, данные в процессе судебного разбирательства. Часть показаний свидетелей, полученных в ходе судебного следствия, суд в приговоре существенно исказил по сравнению с тем, как это указано в протоколах судебного заседания, протоколах допросов на предварительном следствии.

 Акцентируя внимание на показаниях свидетеля С.С.В. в судебном заседании, адвокат в жалобе указывает на императивный для ФИО1 характер решения жилищной комиссии. В связи с этим предлагает критически оценить показания свидетелей Ш.И.И., Ф.Е.Е., С.С.В., Ш.А.А., Б.Е.Е., Г.О.М. на предварительном следствии, свидетелей Л.А.О., Е.Е.О., где они, в том числе вопреки содержанию протокола заседания жилищной комиссии, а также показаниям Ф.Е.Е. в суде, поясняли о рекомендательном характере решения этого органа. При оценке показаний свидетеля Ф.Е.Е. суду следовало учесть, что давая показания под страхом уголовной ответственности, та призналась в искажении ею данных в официальном, порождающем права и обязанности документе ( имеет ввиду протокол заседания жилищной комиссии от 10 сентября 2009 года). Ссылаясь на показания свидетеля О.О.Б., подчеркивает, что в судебном заседании ею отрицалось, что ФИО1 были даны указания относительно договоров социального найма.

 Адвокат настаивает, что ФИО1, по его мнению, не являлся инициатором заседания жилищной комиссии; решение под условием было сформулировано Л.А.О. после окончания заседания комиссии; на неосведомленности ФИО1 о необходимости учета жилищных условий претендентов на заключение договоров социального найма и представления ими соответствующих документов; каких-либо особых указаний по заключению договоров социального найма он ( ФИО1) не давал, все осуществлялось сотрудниками отдела в рабочем порядке.

 Обращает внимание, что в приложенных к протоколу заседания ЦЖБК ГУВД <данные изъяты> от 10 сентября 2009 года замечаниях Л.А.О. отсутствуют подписи других членов комиссии об ознакомлении с ними.

 Автор жалобы находит недопустимыми: показания свидетелей (кого - именно, не уточняет), изложенные в виде умозаключений, а также показания свидетелей ФИО2, ФИО3, которые очевидцами событий по данному делу не являлись и о них им достоверно ничего не известно.

 Автор жалоб также считает, что решение Ленинского районного суда г.Барнаула от 13 февраля 2013 года не содержит никаких выводов относительно действий ФИО1 и не может использоваться как доказательство его виновности.

 В судебном заседании, по мнению автора жалобы, установлено, что проверка жилищного положения сотрудников милиции, постановка их на учет в качестве нуждающихся, выделение им жилых помещений по различным правовым основаниям относится к исключительной компетенции ЦЖБК ГУВД <данные изъяты>, начальник же ООКС ГУВД <данные изъяты> - ФИО1 являлся исполнителем решений упомянутого коллегиального органа, поскольку спорные квартиры находились на балансе отдела. В должностные обязанности и в круг полномочий ФИО1 не входило истребование каких-либо документов, оснований для проверки жилищного положения сотрудников у него не имелось. В связи с этим приводит содержание ст. 42 УК РФ и п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 года № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий».

 Органами следствия не установлено, превышение каких прав, которыми он обладал в силу занимаемого должностного положения, вменяется ФИО1, не указаны нормативно-правовые акты и иные документы, которыми данные права определены.

 Также не установлено, какими нормами права и документами на ФИО1 возложена обязанность руководствоваться ст. ст. 51, 53, 57 Жилищного кодекса РФ, и что он ее нарушил.

 Не собрано в ходе предварительного следствия и не представлено суду доказательств, что договоры социального найма были заключены ФИО1 именно с целью создания условий для приватизации квартир.

 Ссылаясь на Федеральный закон «О приватизации жилищного фонда в РФ», правовые позиции Конституционного Суда РФ, выраженные в Постановлении от 15 июня 2006 года № 6-П, Определении от 03 ноября 1998 года № 25, Определении от 10 декабря 2002 года № 316-О, постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГ *** «О некоторых вопросах применения судами Закона РФ «О приватизации жилищного фонда РФ», указывает, что закон право лица на однократную приватизацию в зависимость от наличия или отсутствия в момент приватизации у лица в собственности иного жилья не ставит. Исследованными в суде доказательствами установлено, что К.А.О., Х.О.В., Х.А.В., М.А.Т., М.А.Т., М.А.Т., В.В.А., Х.И.И., Х.И.И., Р.Р.И., К.И.О. в соответствии с требованиям ч.1 ст. 69 ЖК РФ и Закона «О приватизации жилищного фонда РФ» ранее в приватизации не участвовали, обратились с заявлением о приватизации занимаемых ими жилых помещений при отказе других членов семьи от приватизации в их пользу. Поэтому ФИО1, как начальник ООКС, на балансе которого находились квартиры, был обязан предоставить жилые помещения в собственность указанных лиц в порядке приватизации.

 Аналогичные доводы автор жалобы приводит в обоснование недоказанности вины ФИО1 в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст. 160 УК РФ.

 Считает, что в действиях ФИО1 отсутствует умысел на хищение, в том числе не доказан корыстный мотив. Ссылаясь на п.п. 19, 20, 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», подчеркивает, что действия ФИО1 и по этому эпизоду являлись законными. ФИО1 в отношении уже занимаемой им квартиры при заключении оспариваемых договоров действовал в целях осуществления своего права на данное имущество. Доводы ФИО1 об отсутствии намерений при заключении договора социального найма приватизировать квартиру не опровергнуты. Заключение договора социального найма было продиктовано не волевым решением ФИО1, а его обязанностью исполнить решение жилищной комиссии. ФИО1 считал, что состоит на учете в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий. Т.Р.А. обладал правом на обращение с соответствующим заявлением о приватизации, а ФИО1 был обязан принять решение в соответствии с Законом « О приватизации жилищного фонда в РФ». Издавая распоряжение о передаче квартиры <адрес> в собственность, подписывая договор о безвозмездной передаче в собственность в порядке приватизации, ФИО1 исходил из понимания абсолютной законности своих действий и наличия у него соответствующих прав.

 Ссылаясь на ст.ст. 672, 673 ГК РФ, ст.ст. 15, 19 ЖК РФ, «Положение о государственном учете жилищного фонда в РФ», делает вывод, что квартиры как жилые помещения и объекты жилищных прав признаются с момента их государственной регистрации в установленном законе порядке. До выполнения соответствующих установленных законом процедур квартира не является жилым помещением и не подпадает под правовое поле, отношения в котором регламентируются жилищным законодательством.

 Как установлено из совокупности исследованных судом доказательств, учет спорных квартир как жилых помещений в уполномоченном органе и государственная регистрация в качестве объектов недвижимости были произведены после заключения с сотрудниками милиции К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И., В.В.А., а также с самим ФИО1 как договоров специализированного найма жилых помещений, так и договоров социального найма. В силу этого данные договоры не могли быть расценены как заключенные на жилые помещения с соблюдением или несоблюдением норм Жилищного кодекса РФ, не влекли возникновения жилищных прав на данные помещения, их заключение не могло привести к наступлению неблагоприятных последствий, в том числе в виде отчуждения из собственности государства.

 Не может влечь правовые последствия и отчуждение спорных объектов недвижимости и подписание ФИО1 договоров о безвозмездной передаче права собственности, поскольку на момент их подписания квартиры принадлежали РФ и находились в оперативном управлении ООКС ГУВД <данные изъяты>. Именно ТУ Росимущества <данные изъяты>, то есть органом, уполномоченным распоряжаться государственной собственностью, совершены юридически значимые действия по распоряжению имуществом в пользу третьих лиц, выраженные в форме поданной в Росреестр заявки. В связи с тем, что подписанные ФИО1 документы от имени ТУ Росимущества <данные изъяты> правовых последствий не порождали, поэтому такие действия не могут признаваться преступными.

 Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему решению.

 Вопреки доводам автора апелляционной жалоб, выводы суда первой инстанции о виновности ФИО1 в преступлениях основаны на достаточной совокупности доказательств, с участием сторон надлежаще исследованных в судебном заседании, приведенных в приговоре, проверенных и оцененных с соблюдением требований ст.ст. 87, 88 УПК РФ, и, в частности, подтверждаются:

 по факту превышения ФИО1 должностных полномочий

 -показаниями представителя потерпевшего Территориального Управления Росимущества в <данные изъяты> К.К.К., согласно которым передача жилых помещений, находившихся в оперативном управлении ООКС ГУВД <данные изъяты>, по договорам социального найма была возможной, если наниматели являются нуждающимися в улучшении жилищных условий, признаны таковыми и состоят на учете в качестве нуждающихся. Только при соблюдении указанных условий ФИО1, как руководитель этого органа, мог заключать договоры социального найма жилых помещений. Поскольку в силу ст. 6 Закона РФ «О приватизации жилого фонда в Российской Федерации» уполномоченным собственником являлся ООКС ГУВД <данные изъяты>, то ФИО1 мог заключать договор о передаче жилого помещения в собственность граждан только при условии соблюдения норм жилищного законодательства при заключении договоров социального найма;

 -показаниями самого ФИО1 в ходе предварительного следствия и в процессе судебного разбирательства, из которых усматривается, что с августа 2008 года он возглавлял Отдел организации капитального строительства (ООКС) ГУВД <данные изъяты>, руководствовался Уставом ООКС. ООКС являлся юридическим лицом и самостоятельным подразделением ГУВД, уполномоченным в сфере реализации бюджетных и других инвестиционных программ осуществлять функции заказчика-застройщика. В августе-сентябре 2008 года он, как руководитель ООКС, введен в состав Центральной комиссии по жилищным и социально-экономическим проблемам ГУВД <данные изъяты>. Также был уполномочен на заключение договоров гражданско-правового характера с физическими лицами (с сотрудниками ГУВД), а именно- специализированного и социального найма жилых помещений, являвшихся федеральной собственностью и находившихся в оперативном управлении ООКС ГУВД <данные изъяты>. На него были возложены обязанности исполнять действующее законодательство, принимать решения о приватизации жилья в соответствии с Законом РФ «О приватизации жилищного фонда» от лица ООКС. В августе 2009 года при подготовке к ревизии КРУ МВД РФ узнал, что на балансе ООКС ГУВД на счете вложения в объекты незавершенного строительства находится большое количество квартир в доме по <адрес>, который введен в эксплуатацию. Квартиры в этом доме до его ( ФИО1) назначения были распределены сотрудникам ГУВД К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., К.А.О., К.А.О., Х.И.И. на основании решения ЦЖБК от 26 сентября 2007 года и прежним руководителем ООКС с этими лицами заключены договоры специализированного найма на период службы. Кроме того, на основании решения ЦЖБК от 07 июня 2007 года заключен договор специализированного найма квартиры в доме по <адрес>, на период службы с В.В.А.. На балансе ООКС не могли находиться объекты, введенные в эксплуатацию, на что прежнему руководителю ООКС неоднократно указывали проверяющие и контролирующие органы. В связи с этим он (ФИО1) был заинтересован в снятии квартир с баланса. Рапортом доложил о ситуации начальнику ГУВД О.О.О.. 10 сентября 2009 года по вопросу заключения договоров социального найма сотрудниками, занимавшими квартиры, состоялось заседание ЦЖБК (жилищной комиссии), на котором вопрос по предоставлению документов о нуждаемости указанных сотрудников милиции в улучшении жилищных условий не ставился и не обсуждался. ФИО1 также не отрицал, что после состоявшегося решения жилищной комиссии в ноябре 2009 года подписал подготовленные находившейся у него в подчинении экономистом О.О.Б. договоры социального найма квартир с К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И., В.В.А. и членами их семей. А впоследствии подписал подготовленные О.О.Б. распоряжения и договоры о передаче жилья в собственность в порядке приватизации К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И., В.В.А.;

 -показаниями свидетеля О.О.О. - бывшего начальника ГУВД <данные изъяты> в ходе предварительного следствия и в процессе судебного разбирательства, согласно которым в 2009 году кто-то из сотрудников подразделений тыла либо ООКС к нему обращался с вопросом о том, что ряд квартир юридически служебными не является. В целях решения данной ситуации и соблюдения требований Жилищного кодекса РФ проведено заседание ЦЖБК. Указаний и поручений о заключении конкретного вида договоров он не давал, от руководителей подразделений ГУВД по краю требовал соответствия принимаемых решений нормативно-правовым актам;

 -показаниями    свидетеля Ш.И.И., занимавшего с 2005 по июнь 2011 года должность начальника тыла ГУ МВД России <данные изъяты>, являвшегося председателем центральной жилищно-бытовой комиссии ГУВД <данные изъяты>, из которых следует, что в 2007 году на заседании ЦЖБК было принято решение выделить квартиры сотрудникам милиции, переводившимся из Новосибирской области и районов Алтайского края, по договорам специализированного найма. После этого они продолжали числиться как объекты незавершенного строительства на балансе ООКС. С августа 2008 года ООКС возглавлял ФИО1, который единолично подписывал заключаемые с Отделом договоры. В ходе всех ревизий КРУ (контрольно-ревизионное управление) МВД России длительное и необоснованное нахождение на балансе ООКС объектов незавершенного строительства всегда отражается в актах проверки как недостаток в работе того или иного руководителя ООКС, с последующим возможным привлечением начальника ООКС к дисциплинарной ответственности. В 2009 году стояла проблема с квартирами на балансе ООКС. Примерно в июле-августе 2009 года ФИО1 подготовил рапорт на имя начальника ГУВД с указанием данной проблемы и просьбой рассмотреть вопрос на заседании ЦЖБК, которая была удовлетворена. 10 сентября 2009 года на заседании ЦЖБК по второму вопросу выступил ФИО1, который озвучил проблему с квартирами. Решение жилищной комиссии было вынесено таким, как указано в подписанном протоколе № 3, то есть решение было рекомендательным при условии предоставления документов, подтверждающих необходимость улучшения жилищных условий сотрудников милиции.    Решение в первую очередь должны были исполнить сотрудники милиции, проживавшие в данных квартирах, им следовало доказать, что они нуждаются в улучшении жилищных условий, предоставив соответствующие документы. Во вторую очередь решение адресовалось ООКС в лице ФИО1 и секретарю Ф.Е.Е.. Он ( Ш.И.И.) точно помнит, что говорил ФИО1 не подписывать договоры без предоставления необходимых документов, дословно «нет документов, нет договоров». Только после сбора необходимых документов ФИО1 должен был поступить в соответствии с решением ЦЖБК. Окончательное решение о заключении договоров принимал тот, кто их подписывал. В конце 2009 года ФИО1 сообщил ему, что решение ЦЖБК от 10 сентября 2009 исполнено, необходимые документы в наличии имеются. Ему (Ш.И.И.) достоверно известно, что сотрудники, указанные в протоколе от 26 сентября 2009 года, не состояли в списках очередников в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий;

 -показаниями свидетеля Б.Е.Е. – начальника ООКС ГУВД <данные изъяты> в период с 2005 по 2007 годы на предварительном следствии, из которых следует, что в 2006 году переведенным по контракту сотрудникам милиции руководством ГУВД в качестве служебного жилья были выделены квартиры в доме по <адрес>, числящемся, как объект незавершенного строительства. После сдачи дома в эксплуатацию данные квартиры не могли находиться на балансе ООКС, о чем указывали приезжавшие ревизии Росфиннадзора, КРУ МВД России. По завершению строительства ЦЖБК производила распределение среди состоящих в очереди нуждающихся в улучшении жилищных условий сотрудников милиции. На заседании ЦЖБК 10 сентября 2009 года, где он ( Б.Е.Е.) участвовал в качестве приглашенного, было принято решение о закреплении квартир на условиях договоров социального найма в соответствии с замечаниями юриста, с условием предоставления документов, подтверждающих нуждаемость каждого лица в улучшении жилищных условий. Впоследствии на основании этого решения с сотрудниками были заключены договоры социального найма на квартиры. О том, представлялись ли сотрудниками документы, подтверждающие их нуждаемость в улучшении жилищных условий, ему не известно. Однако, ФИО1, как начальник ООКС, должен был знать, что решение на заседаниях ЦЖБК о заключении договоров социального найма принимается с учетом изучения пакета документов на это лицо. На учете в ЦЖБК в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий указанные в протоколе жилищной комиссии от 26 сентября 2007 лица не состояли. Сотрудник милиции, с которым планируется заключить договор социального найма, должен состоять в очереди – быть в списках очередников, должен быть признан нуждающимся в улучшении жилищных условий. ФИО1 руководил ООКС на принципах единоначалия, все решения отдела не могли приниматься без его ведома. О.О.Б. осуществляла техническую работу, готовя документы, в том числе проекты договоров социального найма, распоряжений и договоров о передаче жилья в собственность только по указаниям ФИО1, как начальника отдела;

 -показаниями свидетеля Ф.Е.Е., с 2008 по 2010 годы выполнявшей обязанности секретаря жилищно-бытовой комиссии ГУВД <данные изъяты>, на предварительном следствии, из которых видно, что в 2009 году она получила рапорт ФИО1 с резолюцией О.О.О. и Ш.И.И. о проведении заседания ЦЖБК. В рапорте излагалось о том, что квартиры, переданные сотрудникам в качестве служебного жилья, числятся на балансе ООКС в качестве объектов незавершенного строительства. В этот же период проблема неоднократно обсуждалась, в том числе ФИО1, предлагал передать указанные «служебные» квартиры занимающим их сотрудникам по договорам социального найма, что для неё было удивительным, поскольку являлось незаконным. Неоднократно говорила, в том числе ФИО1, что передача служебных квартир по договорам социального найма является незаконной. 10 сентября 2009 года состоялось заседание ЦЖБК под председательством Ш.И.И. с участием членов комиссии, в том числе Л.А.О.. Документы, подтверждающие нуждаемость кого-либо из сотрудников в улучшении жилищных условий, на данном заседании не изучались. Значимость документального подтверждения данного обстоятельства для заключения договора социального найма ФИО1 была известна, в том числе, исходя из прежнего участия в заседаниях по распределению жилья между сотрудниками. После выступлений ФИО1, Б.Е.Е. и юриста Л.А.О., пояснявшей о невозможности принятия решения по вопросу заключения договоров социального найма без документов, касающихся жилищного положения сотрудников милиции, было проведено голосование по данному вопросу и впервые без изучения соответствующих материалов принято рекомендательное решение о передаче занимаемых названными в протоколе жилищной комиссии лицами квартир по договорам социального найма в той формулировке, что в нем имеется. Формулировка, подсказанная ей ( Ф.Е.Е.) Л.А.О. при составлении протокола, не искажала решения, принятого на заседании, а именно - рекомендательного характера для ООКС заключения договоров при предоставлении сотрудниками милиции документов. Кроме того, на этом заседании жилищной комиссии озвучивалось, что заключение договоров социального найма дает возможность нанимателям или членам их семей безвозмездно приватизировать жилье. Поэтому о последующей приватизации квартир ФИО1 не мог не знать. Речь шла об отсутствии финансирования на содержание квартир, а заключение договоров социального найма и последующая приватизация освободила бы ГУВД от этих расходов. Срочность разрешения этой ситуации объяснялась существовавшим сроком для приватизации – до начала 2010 года. Никогда ранее до 10 сентября 2009 года заседания жилищной комиссии не проходили без изучения и оценки документов, отражающих нуждаемость сотрудника в улучшении жилищных условий. В срок не более пяти дней после заседания ЦЖБК 10 сентября 2009 года она составила протокол данного заседания, который ФИО1 подписал. Сотрудники ГУВД, кроме К.О.А., указанные в решении ЦЖБК от 10 сентября 2009, не стояли на очереди нуждающихся в улучшении жилищных условий, не обращались с вопросом об улучшении жилищных условий в ЦЖБК. В связи с тем, что на заседании ЦЖБК документы не рассматривались, ФИО1 должен был убедиться в их наличии при подписании договоров социального найма или же инициировать их рассмотрение на очередном заседании ЦЖБК, где следовало дать оценку нуждаемости сотрудников в улучшении жилищных условий. В любом случае ФИО1 даже без заседания ЦЖБК мог спросить у нее, как у секретаря ЦЖБК, о том, предоставлены ли сотрудниками документы или нет. ФИО1 знал при подписании договоров социального найма, что документы сотрудниками не предоставлены, так как сам он тоже их не представлял. Все договоры О.О.Б. всегда составляла по прямым указаниям ФИО1. По собственной инициативе она никогда бы не стала составлять договоры и передавать ему на подпись;

 -протоколом очной ставки между ФИО1 и свидетелем Ф.Е.Е., в ходе которой последняя подтвердила ранее данные показания;

 - показаниями свидетеля Л.А.О., с 2003 по 2012 год состоявшей в должности заместителя начальника правового отдела ГУ МВД России <данные изъяты>, осуществлявшей правовую экспертизу документов, являвшейся с 2003 года членом ЦЖБК, из которых усматривается, что в соответствии с положениями Жилищного кодекса РФ договор социального найма может быть заключен с сотрудником ОВД, нуждающимся в улучшении жилищных условий и состоящим в очереди на предоставление жилья. Перечень документов регламентирован Жилищным кодексом РФ. Основанием заключения договора социального найма является решение ЦЖБК. Балансодержателем квартир, находящихся в распоряжении ГУВД <данные изъяты> (строительство которых осуществлялось ГУВД по <данные изъяты>), являлся отдел организации капитального строительства. В связи с этим договоры социального найма, договоры специализированного найма, договоры о безвозмездной передаче жилья в собственность (приватизации) заключались сотрудниками с начальником ООКС. На заседании ЦЖБК 10 сентября 2009 года по вопросу служебных квартир в <адрес> и в <адрес> в <адрес> она выступала и сообщала членам комиссии, что принимать решение о заключении с сотрудниками договоров социального найма возможно только в соответствии с Приказом МВД РФ №345 от 24 мая 2003 года, утвердившим Положение о деятельности органов внутренних дел РФ по учету лиц, нуждающихся в улучшении жилищных условий. На данном заседании документы не исследовались, а имевшиеся копии контрактов сотрудников и их заявления с просьбами заключить с ними договоры социального найма не могли являться основанием заключения договоров социального найма жилья и предметом рассмотрения на комиссии. Все присутствующие не могли это не понимать, так как ранее участвовали в заседаниях по распределению жилья и знали порядок рассмотрения и распределения жилья. Решение на заседании было принято таким, как указано в протоколе, то есть рекомендательного характера, поскольку заключать договоры можно было только при условии предоставления сотрудниками соответствующих документов и подтверждения их нуждаемости в улучшении жилищных условий. В наличии указанных документов должен был убедиться прежде всего тот, кто заключал соответствующие договоры от имени ООКС, а также необходимо было руководствоваться действующим законодательством. В случае несогласия с решением комиссии ФИО1, как и любой член ЦЖБК, мог написать замечания, возражения или рапорт. После заседания ЦЖБК 10 сентября 2009 года к ней подходила Ф.Е.Е. с проектом протокола. Она (Л.А.О.) действительно редактировала протокол. Однако, смысл принятого решения ни она, ни Ф.Е.Е. изменить были не вправе;

 -показаниями свидетеля Ш.А.А. в ходе предварительного следствия, согласно которым в рассматриваемый период времени, будучи председателем профсоюзного комитета ГУВД <данные изъяты>, он входил в состав центральной жилищно-бытовой комиссии ГУВД <данные изъяты> (ЦЖБК). Участвовал в проводимых заседаниях, принимал участие в обсуждении рассматриваемых вопросов, голосовал. На заседании 10 сентября 2009 года Л.А.О. выступала с замечаниями по поводу принимаемого решения, говорила, что на сотрудников, в отношении которых рассматривался вопрос о возможности заключения с ними договоров социального найма, отсутствуют документы относительно их жилищного положения. Поэтому решить вопрос без изучения пакета документов на каждого сотрудника о заключении с ним договора социального найма не представляется возможным. Л.А.О. предлагала вернуться к рассмотрению данного вопроса после того, как сотрудники предоставят документы, подтверждающие их нуждаемость в улучшении жилищных условий. Также на заседании выступали ФИО1, Б.Е.Е. и Е.М.В., которые говорили, что проблему с квартирами, которые необоснованно находятся на балансе ООКС, необходимо, как можно быстрее решать. В итоге обсуждения решено рекомендовать ООКС заключать договоры социального найма при условии предоставления сотрудниками документов, подтверждающих их нуждаемость в улучшении жилищных условий. Данное заседание запомнилось ему тем, что в отличие остальных подобных заседаний на нем не выяснялось жилищное положение сотрудников, с которыми планировалось заключить договоры социального найма;

 Показаниями свидетеля Е.Е.О., подтвердившего свои показания, данные в ходе предварительного следствия, согласно которым в период с февраля 2009 года по август 2011 года он состоял в должности начальника финансово-экономического управления ГУВД <данные изъяты>, а также с 2004 года по август 2011 года входил в состав ЦЖБК ГУВД <данные изъяты>, в том числе присутствовал при решении вопроса о заключении договоров социального найма с сотрудниками ГУВД на заседании 10 сентября 2009 года. При этом юрист Л.А.О. высказывалась о необходимости предоставления документов в обоснование нуждаемости сотрудников в жилых помещениях, что также нашло отражение в принятом решении. Решение в представленной ему копии протокола заседания жилищной комиссии не отличается от того, которое было принято на заседании. Документов на каждого из сотрудников на заседании не было, они не рассматривались, поэтому принять категоричное решение было невозможно. В связи с этим решение ЦЖБК было рекомендательным;

 - показаниями свидетеля Б.Б.Б. в ходе предварительного следствия, с февраля 2009 года по август 2011 года состоявшего в должности заместителя начальника тыла ГУВД <данные изъяты> и являвшегося членом ЦЖБК, согласно которым он присутствовал на заседании комиссии 10 сентября 2009 года, где обсуждался вопрос о наличии нескольких квартир и об отсутствии средств на их содержание. В обсуждении принимали участие Б.Е.Е., юрист Л.А.О.. Решение было принято такое, как указано в протоколе заседания жилищной комиссии, то есть рекомендательное – заключить договоры социального найма с сотрудниками милиции при условии предоставления ими соответствующих документов. К протоколу прилагались замечания юриста;

 -аналогичными показаниями Б.Б.Б. в ходе судебного заседания, за исключением рекомендательного решения жилищной комиссии, при условии предоставления сотрудниками милиции соответствующих документов;

     -показаниями свидетеля С.С.В., подтвердившего свои показания, данные в ходе предварительного следствия, о том, что с его участием в качестве члена ЦЖБК 10 сентября 2009 года решался вопрос о заключении договоров социального найма с сотрудниками ГУВД <данные изъяты>, проживающими в квартирах по договорам специализированного найма. Обсуждалась невозможность содержания указанных квартир за счет средств ООКС, вопрос нуждаемости в улучшении жилищных условий не рассматривался, никакие документы в подтверждение этого факта не представлялись и не исследовались. ФИО1, как участвовавший в предыдущих заседаниях, достоверно знал о необходимости предоставления документов, подтверждающих нуждаемость в жилых помещениях, при заключении рассматриваемых договоров социального найма, кроме того, подписывал протокол заседания. В какой точно форме шло обсуждение на заседании ( заключить договоры или рекомендовать заключить ), сказать не может, так как не помнит;

     -показаниями свидетеля М.Е.Е. на предварительном следствии, состоявшей в должности начальника правового отдела ГУ МВД России <данные изъяты>, из которых усматривается, что по существу заседания ЦЖБК от 10 сентября 2009 года ее заместитель Л.А.О. говорила ей о возможности заключения договоров социального найма с рядом сотрудников милиции только после предоставления ими документов, подтверждающих нуждаемость в улучшении жилищных условий;

     -показаниями свидетеля Г.О.М. на стадии предварительного следствия, согласно которым с октября 2007 года по август 2011 года он занимал должность заместителя начальника ООКС ГУВД <данные изъяты>, с августа 2008 года его непосредственным начальником являлся ФИО1. ФИО1 руководил Отделом на принципах единоначалия, рассматривал поступившие документы, отписывал их исполнителям, для которых виза на документе либо устное распоряжение, касающееся этого же документа, являлись обязательным для исполнения. Нахождение на балансе квартир после ввода в эксплуатацию жилых домов и до передачи их в собственность в порядке приватизации нарушало п.п. 2.2. Устава ООКС, который обязывает Отдел контролировать сроки ввода в эксплуатацию жилых помещений, то есть при вводе в эксплуатацию жилого дома квартиры должны списываться с баланса ООКС. Протокол заседания ЦЖБК от 10 сентября 2009 года читал после подписания всеми членами комиссии и утверждения начальником ГУВД <данные изъяты>, при этом имелись и замечания юриста Л.А.О. к этому протоколу. В ходе разговора он спрашивал у ФИО1, представлены ли документы сотрудниками в ЦЖБК. На это ФИО1 ответил, что все документы представлены и находятся у секретаря. По поводу решения «рекомендовать» заключить договоры у него ( Г.О.М.) сомнений не возникло, так как условием заключения договоров социального найма являлось представление сотрудниками необходимых документов. Все проекты договоров социального найма, распоряжений о передаче жилья в собственность и договоров о безвозмездной передаче жилья в собственность экономист О.О.Б. готовила не иначе, как по указаниям ФИО1. Регистрацией права собственности на объекты недвижимости занималась тоже О.О.Б., которой от ООКС в лице ФИО1 выдавались доверенности на представление интересов Отдела в Росреестре. Документы для приватизации квартир и регистрации перехода права собственности О.О.Б. также всегда собирала от сотрудников и представляла в Росреестр по указаниям начальника отдела – ФИО1;

 -показаниями свидетеля О.О.Б. в ходе предварительного и судебного следствия, согласно которым в силу должностных обязанностей экономиста ООКС в 2009 году по указанию своего руководителя ФИО1 она занималась подготовкой проектов договоров социального найма жилых помещений с сотрудниками ГУ МВД, а именно с К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И. и В.В.А. на основании выписок из протоколов заседаний ЦЖБК, не проверяя наличие необходимых для заключения договоров документов, так как распоряжений руководства к этому не было, а также это является компетенцией ЦЖБК. Подписанные ФИО1 27 ноября 2009 года договоры предоставляли право нанимателю и членам его семьи на приватизацию предоставленного жилья. Впоследствии ФИО1 были подписаны распоряжения и договоры о передаче жилья данным лицам и членам их семей в собственность и зарегистрировано право собственности в Росреестре. Таким образом, на квартиры, находившиеся в собственности Российской Федерации и на праве оперативного управления ООКС ГУВД <данные изъяты>, было оформлено право перехода и прекращения собственности. Квартиры, указанные в решении (протоколе) ЦЖБК от 10 сентября 2009 года, выбыли из собственности РФ и оперативного управления ООКС ГУВД, и перешли в собственность граждан. Во всех процедурах регистрации она участвовала по поручениям ФИО1, о законности перехода права собственности ничего не знала, руководствовалась заключенными с сотрудниками договорами социального найма и договорами о передаче квартир в собственность. Квартиры ООКС не нужны были на балансе, так как соответствующей строки расходов на их содержание (ЖКХ) не имелось, росли долги;

 -показаниями свидетеля С.С.С.-инспектора отдела координации деятельности тыловых подразделений ГУВД <данные изъяты> о порядке постановки на учет нуждающихся в улучшении жилищных условий сотрудников милиции в ГУВД <данные изъяты>, принятия соответствующего решения жилищной комиссией и распределения жилья, действующем в 2006-2009 годах;

 -<данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

     -показаниями специалиста А.А.А. о необходимости решения компетентным органом вопроса о нуждаемости в улучшении жилищных условий для целей заключения договора социального найма жилья с одновременной оценкой сведений о наличии либо отсутствии факта намеренного ухудшения претендентом своих жилищных условий в соответствии со ст. 53 ЖК РФ.

 Материалами дела:

 -копией Устава Отдела организации капитального строительства Главного управления внутренних дел <данные изъяты>, согласно которому Отдел организации капитального строительства Главного управления внутренних дел <данные изъяты> является юридическим лицом и самостоятельным подразделением ГУВД <данные изъяты>, владеет на праве оперативного управления вверенным ему имуществом Российской Федерации, выступает в гражданских правоотношениях в качестве государственного учреждения, уполномоченного осуществлять функции заказчика-застройщика, приобретать имущественные права и нести обязанности. При этом к предмету его деятельности отнесено заключение договоров гражданско-правового характера с физическими лицами. Кроме того, в силу п.п. 2.2. ООКС ГУВД АК несет ответственность за ввод в действие в установленные сроки сооружаемых объектов, своевременное выполнение работ;

 -копией приказа начальника ГУВД <данные изъяты> *** л/с от 08 августа 2008 года о назначении ФИО1 на должность начальника указанного Отдела с этой даты;

 -копией должностной инструкции ФИО1, согласно которой он, как начальник ООКС, в своей работе обязан руководствоваться Конституцией РФ и законодательством РФ, должен знать законодательные и нормативные правовые акты, имеет право подписывать документы в пределах своей компетенции, запрашивать от всех подразделений и сотрудников органов внутренних дел документы и сведения, необходимые для выполнения возложенных на него обязанностей. В его функциональные обязанности входит руководство работниками отдела, обеспечение организации контроля за исполнением документов и поручений;

 -копией положения о Центральной комиссии по жилищным и социально-экономическим проблемам ГУВД <данные изъяты> ( ЦЖБК), в котором определены полномочия данного органа, а также непосредственно членов комиссии, имеющих право вносить предложения по повестке заседания комиссии, знакомиться и изучать материалы, подготовленные к рассмотрению за заседании комиссии, излагать и отстаивать на заседаниях ЦЖБК свое мнение, принимать участие в проверке жилищных условий сотрудников подразделений ГУВД <данные изъяты>, нуждающихся в улучшении жилищных условий, при этом член ЦЖБК обязан знать действующие законодательные и иные нормативные правовые акты, регулирующие жилищные правоотношения;

     -копией приказа врио начальника ГУВД <данные изъяты> о включении ФИО1 в состав Центральной комиссии по жилищным и социально-экономическим проблемам ГУВД <данные изъяты>;

 -копией договора о совместных инвестиционных капитальных вложениях в строительство жилого дома от 30 марта 2004 года между ООКС ГУВД <данные изъяты> в лице начальника и ООО «<данные изъяты>» в лице директора в отношении объекта незавершенного строительства – жилого дома по <адрес>; дополнительным соглашением к указанному договору от 28 декабря 2005 года, предусматривающим оставление в собственности ООКС ГУВД <данные изъяты> квартир ***;

 -копией договора на долевое участие в строительстве от 18 января 2007 года между ООКС ГУВД <данные изъяты> в лице начальника и ООО «<данные изъяты>» в лице директора в отношении объекта незавершенного строительства – жилого дома по <адрес>, с дополнительным соглашением к нему от 25 февраля 2008 года, предусматривающим передачу в собственность ООКС ГУВД <данные изъяты> <адрес> указанном доме;

 -копией разрешения на ввод в эксплуатацию от 01 декабря 2006 года *** о принятии на баланс ООКС ГУВД <данные изъяты> квартир в доме по <адрес>;

 -копией вступившего в законную силу решения Ленинского районного суда г. Барнаула от 13 февраля 2013 года о признании незаконными: решения (протокола №3) Центральной комиссии по жилищным и социально-экономическим проблемам ГУВД <данные изъяты> от 10 сентября 2009 в части выделения по договору социального найма К.И.О. квартиры <адрес>, распоряжения №5р от 12 марта 2010 года ООКС ГУВД <данные изъяты> о приватизации данной квартиры, договоров социального найма с К.И.О. от 27 ноября 2009 года и передачи этой квартиры в порядке приватизации К.И.О. от 12 марта 2010 года;

 -сведениями ГУ МВД России <данные изъяты>, органов местного самоуправления, из которых следует, что К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И., В.В.А. на учете в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий не состояли, учетные дела на них отсутствуют, Х.И.И. на момент заключения с ним договора социального найма не являлся сотрудником милиции. А также информацией о принадлежности вышеназванным лицам и членам их семей на праве собственности жилых помещений;

 -сведениями из ЕГРП об отчуждении находившихся в собственности К.И.О., М.А.Т., Х.А.В. квартир, свидетельствующими о намеренном ухудшении жилищных условий, о регистрации права собственности РФ и оперативного управления ООКС ГУВД <данные изъяты> на квартиры, на которые впоследствии зарегистрировано право собственности вышеназванных лиц в порядке приватизации. В отношении К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.А.В., К.А.О. в дальнейшем зарегистрировано прекращение права собственности на данные квартиры ;

 -сведениями ГУ МВД России <данные изъяты> относительно должностей, занимаемых по состоянию на 27 ноября 2009 года в ГУВД <данные изъяты> К.И.О., К.А.О., Х.О.В., М.А.Т., В.В.А., Р.Р.И. ;

 -протоколами выемки в Управлении Росреестра <данные изъяты> регистрационных дел на объекты – квартиры <адрес> в <адрес> и на объект – <адрес> и осмотра указанных регистрационных дел;

 -протоколами выемки в ФГУП «Ростехинвентаризация - Федеральное БТИ» от ДД.ММ.ГГ инвентарных дел на объекты – вышеназванные квартиры;

 -протоколом обыска в ГУ МВД России <данные изъяты>, согласно которому изъяты документы, касающиеся заключения договоров найма служебных жилых помещений и приватизации на вышеуказанные квартиры, жилищных условий К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.А.В., К.А.О., Х.И.И. и В.В.А. на дату заключения с ними договоров социального найма;

 -протоколом осмотра вышеназванных документов в качестве вещественных доказательств;

 -протоколами выемки в ГУ МВД России <данные изъяты> среди прочих документов - протоколов заседания ЦЖБК №2 от 26 сентября 2007 года и №3 от 10 сентября 2009 года и рапорта ФИО1 с визой О.О.О. от 26 сентября 2009 года «разрешаю» с листом резолюции и их осмотра в качестве вещественных доказательств;

 -протоколами обыска в ГУ МВД России <данные изъяты>, в результате которого в числе прочего изъяты системный блок компьютера, списки сотрудников, нуждающихся в предоставлении или улучшении жилищных условий за 2003-2005 годы, 2008-2010 годы, протоколы заседания ЦЖБК ГУВД <данные изъяты>, включая от 10 сентября 2009 года №3 с приложением – замечаниями юриста Л.А.О..

 -протоколами осмотра указанных документов и системного блока;

 -протоколами выемки в Управлении Росреестра <данные изъяты> и ФГУП «Ростехинвентаризация - Федеральное БТИ» регистрационных и инвентарных (соответственно) дел на незаконно отчужденные квартиры и их осмотра в качестве вещественных доказательств ;

 -заключением почерковедческой судебной экспертизы о выполнении именно ФИО1 в качестве начальника ООКС ГУВД подписей в протоколе заседания ЦЖБК №3 от 10 сентября 2009 года, договорах социального найма с вышеназванными сотрудниками милиции и Х.И.И., договорах о передаче жилья в собственность вышеназванным лицам и членам их семей, в месте расположения виз от имени начальника ООКС ГУВД на заявлениях В.В.А., Р.Р.И., К.А.О., Х.А.В., М.А.Т., в распоряжениях от имени начальника ООКС ГУВД <данные изъяты> о передаче квартир в порядке приватизации в собственность;

     -заключениями товароведческих экспертиз о рыночной стоимости незаконно отчужденных в порядке приватизации квартир, и другими.

 по факту растраты вверенного ФИО1 имущества вина осужденного подтверждается:

 -вышеприведенными показаниями представителя потерпевшего Территориального Управления Росимущества в Алтайском крае К.К.К., свидетелей С.С.С., Ш.И.И., Б.Е.Е., Ф.Е.Е., Ш.А.А., Е.М.В., Б.Б.Б., С.С.В., М.Е.Е. на предварительном следствии, специалиста А.А.А. на предварительном следствии, свидетелей О.О.О., Л.А.О. в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, протоколом очной ставки между ФИО1 и Ф.Е.Е., материалами дела, содержание которых раскрыто в приговоре.

      -показаниями самого ФИО1 на предварительном следствии и в процессе судебного разбирательства, из которых следует, что дом по его предыдущему месту проживания в <адрес> Алтайского края отчужден им в 2009 году родителям жены. Ранее в 1992 году им была приватизирована и продана однокомнатная квартира в <адрес>. При переводе в ГУВД <данные изъяты> с ним заключили договор специализированного найма квартиры по <адрес>, а затем по решению ЦЖБК от 10 сентября 2009 года и договор социального найма от 27 ноября 2009 года на занимаемую им квартиру, который от имени ООКС подписал его заместитель Г.О.М.. Его сын Т.Р.А. был указан в договоре социального найма как член семьи, зарегистрирован и проживал по данному адресу. В дальнейшем он ( ФИО1) передал сыну необходимый перечень документов для приватизации квартиры, который по их готовности был сдан в ООКС. Заявление сына о приватизации передано экономисту О.О.Б. для подготовки распоряжения и договора о приватизации. Пакет документов О.О.Б. и его сын сдали на регистрацию в Россреестр. Впоследствии квартира была продана за 1600000 руб. и приобретено жилье большей площади;

     -показаниями свидетеля Т.Р.А. в ходе предварительного следствия, согласно которым в 2009 году он и его родители стали проживать в служебной квартире по адресу: <адрес>. Осенью 2009 года отец (ФИО1) сказал ему, что они могут постоянно проживать в этой квартире. Позже отец (ФИО1) сообщил, что квартиру он (Т.Р.А.) имеет право приватизировать. Получив от отца список документов, необходимых для приватизации, он собрал их, после чего ему передал. Отец предоставил пакет документов в ОККС, который возглавлял и сообщил о необходимости явиться в Росреестр на <адрес> для оформления права собственности на указанную выше квартиру. В один из дней отец привез его к зданию Росреестра, где им были поданы документы на государственную регистрацию на его ( Т.Р.А.) имя права собственности на <адрес>. Позже он ( Т.Р.А.) прибыл в Росреестр и получил свидетельство о праве собственности на квартиру;

     - показаниями свидетеля Г.О.М. на предварительном следствии, который не отрицал, что ознакомившись с решением ЦЖБК от 10 сентября 2009 года, подписал договор социального найма с ФИО1, поскольку сам с собой заключить договор тот не мог. При этом незадолго перед подписанием договора социального найма жилья с ФИО1 у него (Г.О.М.) с ним состоялся разговор. На вопрос, представлены ли документы сотрудниками милиции в ЦЖБК, в том числе им ( ФИО1), последний ответил утвердительно. Он не сомневался в том, что говорит ФИО1. По поводу решения ЦЖБК «рекомендовать» сомнений не возникло, так как условием заключения договоров социального найма являлось представление сотрудниками милиции необходимых документов. ФИО1 фактически убедил его подписать с ним договор социального найма;    

 -показаниями свидетеля О.О.Б. на предварительном следствии, которая не отрицала, что в том числе в 2009 году по указанию своего руководителя – ФИО1 занималась подготовкой проектов договоров социального найма жилых помещений с сотрудниками ГУ МВД на основании выписок из протоколов заседаний ЦЖБК (в том числе между ФИО1, членами его семьи, с одной стороны, и заместителем начальника ООКС Г.О.М., с другой стороны), а также документов на приватизацию квартиры Т.Р.А.;

 -сведениями из ЕГРП по состоянию на 27 ноября 2009 года о наличии у ФИО1 в собственности жилого помещения – дома в <адрес> ;

 -сведениями ГУ МВД России <данные изъяты>, органов местного самоуправления, согласно которым ФИО1 на учете в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий в ГУ МВД России <данные изъяты> не состоял;

     -данными ЕГРП на объект недвижимости - <адрес>, согласно которым 12 января 2010 года зарегистрировано право собственности РФ и оперативного управления ООКС ГУВД <данные изъяты>. 11 марта 2010 года на данный объект зарегистрировано право собственности Т.Р.А.;

     -информацией ГУ МВД России <данные изъяты> о количестве договоров социального найма и передачи жилья в собственность, заключенных ООКС ГУВД <данные изъяты> за период нахождения в должности начальника ФИО1, согласно которой в 2009 году непосредственно им было заключено 78 договоров социального найма (в том числе по <адрес>), в то время как его заместителем Г.О.М. - только 1 договор;

 -протоколами выемки и осмотра изъятого в управлении Росреестра <данные изъяты> регистрационного дела на объект по адресу: <адрес>;

 -протоколами выемки и осмотра изъятого в ФГУП «Ростехинвентаризация -Федеральное БТИ» инвентарного дела – подшивки документов в картонной папке с инвентарным номером 232357 на объект по <адрес>;

 -протоколом обыска в ГУ МВД России <данные изъяты>, в результате которого изъяты документы относительно заключения договора найма служебного жилого помещения и приватизации на квартиру <адрес>, а также документы, характеризующие жилищные условия ФИО1 на момент заключения с ним договора социального найма, осмотренные в качестве вещественных доказательств;

 -заключением почерковедческой судебной экспертизы *** от 12 июля 2013 года о выполнении именно ФИО1 подписей в протоколе №3 заседания ЦЖБК ГУВД <данные изъяты> от 10 сентября 2009 года, в договоре социального найма жилого помещения *** от 27 ноября 2009 года в строке после слова «Наниматель», в распоряжении начальника ООКС ГУВД <данные изъяты> №10р от 01 марта 2010 года под текстом в строке после слова «Начальник» перед соответствующей фамилией, в договоре №10 о передаче жилья в собственность от 01 марта 2010 года в строке ниже слов «Начальник ООКС ГУВД <данные изъяты>» перед фамилией «А.В.ФИО1», а также о выполнении именно Г.О.М. подписи в договоре социального найма жилого помещения *** от 27 ноября 2009 года в качестве заместителя начальника ООКС;

     -заключением эксперта *** от 29 июля 2013 года о рыночной стоимости жилого помещения, расположенного по адресу: <адрес>, и другими.

 Вышеприведенные показания упомянутых участников уголовного судопроизводства согласуются между собой, логически взаимосвязаны, соответствуют исследованным в судебном заседании письменным доказательствам, поэтому суд первой инстанции правильно счел названные выше доказательства достоверными и положил их в основу выводов о виновности ФИО1 в уголовно-наказуемых превышении должностных полномочий и растрате, совершенных при обстоятельствах, изложенных в описательно-мотивировочной части приговора.

 Мотивы принятого судом первой инстанции решения по результатам оценки доказательств изложены в приговоре согласно ст.307 УПК РФ.

 Оснований не соглашаться с оценкой доказательств, в том числе показаний ФИО1, а также свидетелей Ш.И.И., Ф.Е.Е., С.С.В., Ш.А.А., Б.Е.Е., Г.О.М. на предварительном следствии, свидетелей Л.А.О., Е.Е.О., данной судом первой инстанции, у судебной коллегии не имеется.

 Показания свидетелей, на которых особо акцентирует внимание автор апелляционной жалобы, в том числе Ш.И.И., Ф.Е.Е., Б.Е.Е., Л.А.О., Б.Б.Б., С.С.В., Г.О.М., О.О.Б., О.О.О., Ш.А.А., Е.Е.О., К.И.О., Р.Р.И., Х.И.И., В.В.А., М.А.Т., Х.А.В., К.А.О., судом первой инстанции тщательно проверялись и подробно проанализированы.

 Причины имеющихся противоречий между показаниями свидетелей Б.Е.Е., Ф.Е.Е., Г.О.М., С.С.В., Б.Б.Б., Е.Е.О. на предварительном следствии и в судебном заседании, на что адвокат обращает внимание в апелляционной жалобе, судом первой инстанции подробно выяснялись и устранены, о чем в приговоре содержатся мотивированные суждения.

 Вопреки доводам автора апелляционной жалобы, суд первой инстанции надлежаще аргументировал, почему одним доказательствам отдает предпочтение, а другие отвергает, с чем суд апелляционной инстанции не находит оснований не согласиться.

 Давая оценку изобличающим ФИО1 в преступлениях показаниям свидетелей обвинения, суд первой инстанции правильно исходил из того, что неприязненных отношений между ними и подсудимым установлено не было. Показания свидетелей, о которых идет речь, объективно подтверждаются совокупностью других приведенных выше доказательств, процессуальные документы составлены с соблюдением требований закона, а потому оснований подвергать сомнению изложенные в них обстоятельства нет.

 Суд первой инстанции в достаточной мере проверил и оценил все версии и доводы защиты, включая выдвинутые непосредственно ФИО1 в его показаниях ( в частности, что ФИО1 не являлся инициатором заседания жилищной комиссии от 10 сентября 2009 года; об императивном, а не рекомендательном характере решения ЦЖБК ГУВД <данные изъяты> от 10 сентября 2009 года для ФИО1, который являлся его исполнителем; о фактическом содержании данного решения, в том числе его формулировке; об отсутствии замечаний юриста Л.А.О. к решению жилищной комиссии от 10 сентября 2009 года непосредственно на его заседании; об исследовании на заседании жилищной комиссии 10 сентября 2009 года всех необходимых для заключения договоров социального найма документов; о круге полномочий ФИО1, который не был обязан соблюдать нормы жилищного и иного законодательства при заключении «спорных договоров», в его обязанности не входила проверка жилищного положения сотрудников, в том числе истребование необходимых документов; относительно неосведомленности ФИО1 о необходимости учета жилищных условий при заключении с К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И., В.В.А. договоров социального найма и предоставления ими соответствующих документов ; об отсутствии замечаний Росреестра к представленному пакету документов, как свидетельстве их законности ), аргументировано их отверг, с чем суд апелляционной инстанции полностью соглашается, а доводы автора апелляционной жалобы отклоняет ввиду несостоятельности.

 Вопреки ссылкам автора апелляционной жалобы, надлежаще оценив в приговоре исследованные в процессе судебного разбирательства доказательства, суд первой инстанции сделал правильный вывод о наличии у ФИО1 достоверной информации о невозможности передать квартиры по договорам социального найма К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И., В.В.А. при отсутствии определенных законом особых условий. Поэтому суд первой инстанции верно расценил как умышленные действия ФИО1 по снятию с баланса ООКС ГУВД <данные изъяты> данных жилых помещений путем незаконной передачи этим лицам по договорам (под видом) социального найма, а затем и приватизации.

 Суд первой инстанции правильно оценил критически, как защитные, доводы ФИО1, что умысла на растрату имущества, состоявшего на балансе ООКС ГУВД <данные изъяты>, в пользу сына Т.Р.А. он не имел, корыстной цели не преследовал, полагал себя состоявшим на учете в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий, при заключении оспариваемых договоров действовал в целях осуществления своего права на жилое помещение. Опровергая показания ФИО1 и в подтверждение выводов о доказанности умысла на хищение вверенного ему имущества, суд первой инстанции в приговоре привел убедительные доказательства, с чем судебная коллегия, вопреки доводам автора апелляционной жалобы, не находит оснований не согласиться.

     Из показаний свидетелей Б.Е.Е., Ф.Е.Е., Г.О.М., а также самой О.О.Б. на предварительном следствии однозначно следует, что ФИО1 руководил ООКС на принципах единоначалия, все решения отдела не могли приниматься без его ведома. Будучи экономистом, О.О.Б. осуществляла техническую работу, готовя документы, в том числе проекты договоров социального найма, распоряжений и договоров о передаче жилья в собственность только по прямым указаниям ФИО1, которые являлись обязательными для исполнения. Документы в Росреестр О.О.Б. также всегда представляла по указаниям ФИО1.

 По словам свидетеля Г.О.М. на предварительном следствии ФИО1 не мог сам с собой заключить договор социального найма и «убедил » его (Г.О.М.) подписать с ним ( ФИО1) данный договор.

 Вышеназванные показания свидетелей соотносятся с должностной инструкцией ФИО1, в соответствии с которой в его функциональные обязанности входит руководство работниками отдела, обеспечение организации контроля за исполнением документов и поручений.

 Поэтому ссылки адвоката в апелляционной жалобе, что никаких указаний относительно «спорных договоров» ФИО1 подчиненным ему сотрудникам не давал, суд апелляционной инстанции не может признать состоятельными.

 Обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу, в том числе корыстный мотив действий ФИО1 по эпизоду незаконного отчуждения квартиры в пользу своего сына ФИО1, установлены судом первой инстанции в соответствии со ст. 73 УПК РФ.

 Вопреки аргументам автора апелляционной жалобы, судом первой инстанции в приговоре со ссылкой на конкретные пункты Устава ООКС ГУВД <данные изъяты>, должностной инструкции определен круг должностных полномочий ФИО1, как начальника указанного отдела, в числе которых заключение договоров гражданско-правового характера с физическими лицами. Этими же локальными нормативно-правовыми актами установлены функциональные обязанности ФИО1, среди которых следующие: руководствоваться Конституцией РФ и законодательством РФ ( а, следовательно, и ч.1 ст. 57,п.1 ч.1 ст. 51, 53 ЖК РФ, п.3 ст. 672 ГК РФ, ч.1 ст. 30 Закона РФ « О милиции») ; знать законодательные и нормативные правовые акты; подписывать документы в пределах своей компетенции; запрашивать от всех подразделений и сотрудников органов внутренних дел документы и сведения, необходимые для выполнения возложенных обязанностей.

 Судом первой инстанции установлено, что заключив договоры социального найма, подписав распоряжения и договоры о передаче жилых помещений в собственность ( указанные в описательной части приговора), то есть, совершив действия, повлекшие отчуждение квартир с баланса ООКС ГУВД Алтайского края, которые могли быть осуществлены только при наличии особых обстоятельств, предусмотренных вышеназванными нормами закона, ФИО1 превысил свои полномочия, которыми обладал в силу занимаемого должностного положения.

 Вопреки аргументам автора апелляционной жалобы, обоснованным в том числе правовыми позициями Конституционного Суда РФ, выраженными в ряде определений, суд первой инстанции правильно констатировал, что К.И.О., М.А.Т., Х.О.В. намеренно ухудшили свои жилищные условия, в силу чего не могли быть признаны нуждающимися в их улучшении. А потому заключение с этими лицами ФИО1 договоров социального найма также противоречило требованиям закона.

 С данным выводом суда первой инстанции судебная коллегия полностью соглашается. Материалами дела подтверждается, что вышеназванным гражданам, являвшимся сотрудниками милиции, при переводе на службу в ГУВД Алтайского края было предоставлено жилье в качестве служебного. При этом К.И.О., М.А.Т. и Х.О.В. после перевода на новое место службы не встали в установленном жилищным законодательством порядке не учет как нуждающиеся в улучшении жилищных условий. Указанные факты свидетельствуют, что К.И.О., М.А.Т. и Х.О.В. безусловно понимали, что правовых оснований для постановки их на учет в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий нет, так как по прежнему месту жительства они имели жилье в собственности. Несмотря на это, уже в период службы в ГУВД <данные изъяты> К.И.О., М.А.Т. продали жилье, собственниками которого являлись, а Х.О.В. переоформил право собственности на своего сына. Договор социального найма с ООКС ГУВД <данные изъяты> К.И.О., М.А.Т. и Х.О.В. заключили спустя непродолжительное время после прекращения права собственности на имевшееся у них ранее жилье, а полученные в результате незаконных действий ФИО1 квартиры в итоге продали. Причем супругой К.И.О. квартира была продана в августе 2012 года, когда проводилась проверка сообщения о неправомерных действиях ФИО1, по явно заниженной (200000 руб.) в сравнении с рыночной стоимостью цене ( 1293690 руб. по состоянию на 19 марта 2010 года). Изложенные обстоятельства бесспорно указывают, что К.И.О., М.А.Т. и Х.О.В. искусственно ухудшили жилищные условия с намерением получить социальное жилье, рассчитывая в дальнейшем приобрести его в свою и членов семьи собственность посредством приватизации.

 Доводы автора апелляционной жалобы, что в круг полномочий ФИО1 не входила проверка обстоятельств невозможности признания этих сотрудников милиции нуждающимися в улучшении жилищных условий, равно как и намеренного ухудшения таковых, суд апелляционной инстанции не может признать заслуживающими внимания.

 Такими полномочиями ФИО1, являясь начальником ООКС ГУВД <данные изъяты>, обладал в соответствии с Уставом отдела, а также с должностной инструкцией, согласно которым к предмету его деятельности было отнесено заключение договоров гражданско-правового характера с физическими лицами, в связи с чем он не только имел право, но и был обязан запрашивать от всех подразделений и сотрудников органов внутренних дел документы и сведения, необходимые для выполнения возложенных на него обязанностей. Помимо этого, являясь членом Центральной комиссии по жилищным и социально-экономическим проблемам ГУВД <данные изъяты>, ФИО1 имел право и был обязан принимать участие в проверке жилищных условий сотрудников подразделений ГУВД <данные изъяты>, нуждающихся в улучшении жилищных условий. Такая обязанность, в том числе и в отношении проверки жилищных условий К.И.О., М.А.Т., Х.А.В., фактически лежала на нем и в силу рекомендательного характера решения ЦЖБК ГУВД Алтайского края от 10 сентября 2009 года о заключении с ними договоров социального найма при условии предоставления документов, подтверждающих нуждаемость в жилье.

 Несостоятельны доводы автора апелляционной жалобы, что заключенные ФИО1 договоры социального найма с К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И., В.В.А., а также по его указанию заместителем начальника ООКС ГУВД <данные изъяты> Г.О.М. с Т.Р.А. являлись юридически ничтожными, не могли влечь правовых последствий, предусмотренных жилищным законодательством. Автор жалобы ошибочно полагает, что квартиры не могли быть признаны жилыми помещениями, поскольку не прошли государственную регистрацию.

 В соответствии со ст. 15 ЖК РФ объектами жилищных прав являются жилые помещения. Жилым помещением признается изолированное помещение, которое является движимым и пригодно для постоянного проживания граждан (отвечает установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства).

 В ст. 16 ЖК РФ закреплено, что к жилым помещениям относится в числе прочего квартира.

 Согласно ст. 62 ЖК РФ предметом договора социального найма жилого помещения должно быть жилое помещение (жилой дом, квартира, часть жилого дома или квартиры).

 В соответствии со ст. 673 ГК РФ объектом договора найма жилого помещения может быть изолированное жилое помещение, пригодное для постоянного проживания (квартира, жилой дом, часть квартиры или жилого дома). Пригодность жилого дома для проживания определяется в порядке, предусмотренном жилищным законодательством.

 Материалами дела подтверждается, что в отношении жилых домов, в которых вышеназванным сотрудниками милиции, а также Х.И.И., Т.Р.А. были выделены квартиры по договорам социального найма, до их заключения имелись разрешения на ввод объектов в эксплуатацию. Данные дома прошли государственную приемку, находясь на балансе ООКС ГУВД <данные изъяты> на праве оперативного управления, признавались ТУ Росимущества <данные изъяты> собственностью РФ. ГУВД <данные изъяты> обращалось в ТУ Росимущества <данные изъяты> с просьбой оформить их в служебный жилищный фонд.

 Кроме того, с К.И.О., Р.Р.И., М.А.Т., Х.О.В., К.А.О., Х.И.И., В.В.А. руководством ООКС ГУВД <данные изъяты> были заключены договоры специализированного найма в целях обеспечения их жильем по месту прохождения службы, о чем ФИО1 достоверно знал, поскольку он в дальнейшем, в том числе сам их перезаключал.

 Вышеизложенное свидетельствует, что квартиры, о которых идет речь, обладали признаками жилого помещения. Это обстоятельство признавалось самим юридическим лицом (ООКС ГУВД <данные изъяты>) и ТУ Росимущества <данные изъяты>. А, следовательно, данные квартиры являлись объектами жилищных прав участников жилищных отношений, подлежащих урегулированию жилищным и гражданским законодательством.

 Судом первой инстанции выяснено, что после заключения договоров социального найма данные «спорные» квартиры в итоге прошли государственную регистрацию, как жилые помещения.

 Хотя на момент заключения договоров социального найма указанные квартиры не были надлежащим образом учтены и зарегистрированы, вопреки аргументам автора апелляционной жалобы, это не давало оснований, в том числе ФИО1, игнорировать их фактический статус, как жилых помещений. Данное обстоятельство также не освобождало ФИО1, как должностное лицо органа оперативного управления имуществом, от возложенной на него должностной инструкцией обязанности руководствоваться нормами жилищного и гражданского законодательства при реализации в отношении упомянутых квартир прав, и, в частности, права распоряжения.

 Согласно ст. 296 ГК РФ казенное предприятие и учреждение, за которыми имущество закреплено на праве оперативного управления, владеют, пользуются и распоряжаются этим имуществом в пределах, установленных законом, в соответствии с целями своей деятельности, заданиями собственника этого имущества и назначением этого имущества.

 В соответствии со ст. 2 Закона РФ « О приватизации жилищного фонда в РФ» право на приватизацию закреплено за гражданами РФ, имеющими право пользования жилыми помещениями государственного или муниципального жилищного фонда на условиях социального найма, на условиях, предусмотренных настоящим Законом, иными нормативными правовыми актами РФ и нормативными актами субъектов РФ.

 Согласно ст. 6 упомянутого Закона передача жилых помещений в собственность граждан осуществляется уполномоченными собственниками указанных жилых помещений органами государственной власти, органами местного самоуправления, а также государственными или муниципальными унитарными предприятиями, за которыми закреплен жилищный фонд на праве хозяйственного ведения, государственными или муниципальными учреждениями, казенными предприятиями, в оперативное управление которых передан жилищный фонд.

 В соответствии со ст. 7 названного Закона передача жилых помещений в собственность граждан оформляется договором передачи, заключаемым органами государственной власти или органами местного самоуправления поселений, предприятием, учреждением с гражданином, получающим жилое помещение в собственность, в порядке, установленном законодательством. Право собственности на приобретенное жилое помещение возникает с момента государственной регистрации права в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним.

 Согласно п.п.4.1., 4.1.1.,4.1.2. Типового положения о территориальном органе Федерального агенства по управлению государственным имуществом, утвержденного приказом Министерства экономического развития РФ от 01 ноября 2008 года № 374, территориальный орган самостоятельно осуществляет от имени РФ юридические действия по защите имущественных и иных прав и законных интересов РФ при управлении федеральным имуществом и его приватизации по вопросам, относящимся к компетенции территориального органа; осуществляет контроль за управлением, распоряжением, использованием и сохранностью имущества, закрепленного в хозяйственном ведении или оперативном управлении федеральных государственных унитарных предприятий и федеральных государственных учреждений, а также переданного в установленном порядке иным лицам, и при выявлении нарушений принимает в соответствии с законодательством РФ необходимые меры по их устранению и привлечению виновных лиц к ответственности.

 Из вышеприведенных нормативно-правовых актов, должностной инструкции ФИО1, показаний представителя потерпевшего ТУ Росимущества в <данные изъяты> К.К.К., самого ФИО1 на предварительном следствии следует, что уполномоченным собственником на передачу спорных квартир, являвшихся федеральной собственностью, в собственность граждан в порядке приватизации являлся ООКС ГУВД <данные изъяты>, в оперативном управлении которого находились данные жилые помещения. Поэтому ФИО1 был правомочен заключать договоры социального найма жилых помещений, принимать решения о приватизации квартир в соответствии с Законом РФ «О приватизации жилищного фонда в РФ» и заключать договоры о передаче жилого помещения в собственность от лица ООКС ГУВД <данные изъяты> при условии соблюдения действующего законодательства.

 В связи с этим доводы автора апелляционной жалобы, что подписанные ФИО1 распоряжения о безвозмездной передаче жилья в собственность в порядке приватизации и соответствующие договоры о приватизации не являлись юридически значимыми, не могли влечь правовых последствий, а его действия нельзя расценить, как преступные, суд апелляционной инстанции не может признать заслуживающими внимания.

 Юридически значимые действия ТУ Росимущества в <данные изъяты>, на которые ссылается автор жалобы, совершены в пределах, определенных компетенцией данного органа, и не исключают преступность и наказуемость действий ФИО1, на чем безосновательно настаивает сторона защиты.

 Доводы автора апелляционной жалобы, что ФИО1 был обязан предоставить жилые помещения в собственность в порядке приватизации, поскольку: ранее К.А.О., Х.О.В., М.А.Т., Х.И.И., В.В.А., Р.Р.И., К.И.О., Т.Р.А. в приватизации не участвовали; обратились с заявлением о приватизации при отказе других членов семьи от приватизации в их пользу; закон не ставит право лица на приватизацию в зависимость от наличия или отсутствия в момент приватизации у лица в собственности иного жилья, суд апелляционной инстанции находит несостоятельными.

 Ссылаясь на Закон «О приватизации жилищного фонда в РФ», правовые позиции Конституционного Суда РФ, выраженные в Постановлении от 15 июня 2006 года № 6-П, а также в ряде определений, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 августа 1993 года № 8, адвокат в апелляционной жалобе искажает их правовой смысл применительно к настоящему уголовному делу.

 Исходя из ст. 2 названного выше Закона, устанавливающего круг граждан, имеющих право на приватизацию, и условия передачи жилых помещений государственного фонда в их собственность, суд первой инстанции правильно посчитал, что указанные выше лица не обладали таким правом, поскольку договоры социального найма с ними, а также с ФИО1, заключены в нарушение ч.1 ст. 57, п.1 ч.1 ст.51, ст. 53 ЖК РФ, ч.1 ст. 30 Закона РФ «О милиции», регламентирующих основания и порядок предоставления жилого помещения по договору социального найма.

 С учетом добытых доказательств действия ФИО1 судом первой инстанции правильно квалифицированы: по п. «в» ч.3 ст. 286 УК РФ как превышение должностных полномочий, то есть совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, совершенное с причинением тяжких последствий; по ч.4 ст. 160 УК РФ как растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере.

 Нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, за исключением решения суда в части гражданского иска, суд апелляционной инстанции не находит.

 В ходе судебного разбирательства судом первой инстанции соблюдены ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ. Приговор постановлен на допустимых доказательствах и в целом составлен с соблюдением требований главы 39 УПК РФ, в него не включено формулировок, носящих характер предположений.

 Содержание показаний участников уголовного судопроизводства раскрыто в приговоре в соответствии с протоколом судебного заседания и протоколами следственных действий. Положенные в основу приговора показания свидетелей, в том числе М.Е.Е. и С.С.С., отвечают требованиям ст.ст. 79, 187-190, 278 УПК РФ, поэтому оснований для исключения их из приговора, как не имеющих доказательственного значения, суд апелляционной инстанции не усматривает.

 В соответствии со ст. 90 УПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного, или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной поверки.

 Исходя из этого, суд первой инстанции обоснованно привел в приговоре в качестве доказательства виновности ФИО1 вступившее в законную силу решение Ленинского районного суда г.Барнаула от 13 февраля 2013 года, в соответствии с которым договор социального найма № 5 квартиры <адрес> от 27 ноября 2009 года, заключенный с К.И.О., а также распоряжение № 5р ООКС ГУ МВД России <данные изъяты> от 12 марта 2010 года о приватизации квартиры и договор *** от 12 марта 2010 года о передаче квартиры К.И.О. в порядке приватизации в собственность признаны недействительными, как заключенные в нарушение требований Жилищного кодекса РФ.

 Поскольку судом первой инстанции установлено, что вышеуказанные распоряжение и договоры подготовлены экономистом О.О.Б. по указанию ФИО1 и им же подписаны, вопреки ссылкам автора жалобы, оснований для признания названного выше решения по гражданскому делу неотносимым к настоящему уголовному делу суд апелляционной инстанции не усматривает.

 Вопреки доводам автора апелляционного представления, строго руководствуясь требованиями ст. 60 УК РФ, суд первой инстанции пришел к верному выводу о назначении ФИО1 по каждому из составов преступлений наказания в виде лишения свободы в пределах санкции уголовного закона, поскольку иного наказания для исправления осужденного, восстановления социальной справедливости и предупреждения совершения новых преступлений недостаточно. При этом суд первой инстанции обоснованно счел, что исправление и перевоспитание ФИО1 возможно без изоляции от общества, поэтому правильно применил к нему положения ст.73 УК РФ, постановив об условном исполнении данного вида наказания, надлежаще мотивировав свое решение в этой части, с которым суд апелляционной инстанции полностью соглашается.

 С учетом фактических обстоятельств дела, а также имущественного положения и возраста ФИО1, который является пенсионером МВД, и его семьи, суд первой инстанции также правильно не усмотрел оснований для назначения осужденному дополнительных наказаний в виде штрафа и ограничения свободы, несмотря на позицию стороны обвинения о применении штрафа. Вопреки аргументам автора апелляционного представления, находя решение суда первой инстанции убедительным, не противоречащим требованиям закона, суд апелляционной инстанции не усматривает оснований для исключения из описательно-мотивировочной части приговора ссылки на учет имущественного положения ФИО1, его возраста и того факта, что он является пенсионером ( МВД). Имущественное положение ФИО1, сведения о его возрасте, статусе пенсионера МВД установлены судом первой инстанции на основе материалов уголовного дела, исследованных в ходе судебного разбирательства.

 Кроме того, принимая во внимание данные о личности виновного, характер и степень общественной опасности совершенных им преступлений, суд первой инстанции сделал верный вывод о необходимости назначения ФИО1 по каждому из составов преступлений дополнительного наказания в виде лишения права занимать должности на государственной службе. При этом, назначая данный вид наказания по ч.4 ст. 160 УК РФ, суд первой инстанции обоснованно применил ч.3 ст. 47 УК РФ.

 Вместе с тем суд апелляционной инстанции считает приговор подлежащим изменению по основаниям, предусмотренным п.п. 2,3 ст. 389-15 УПК РФ, исходя из следующего.

 Согласно пункту 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 года № 2 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» лишение права занимать определенные должности состоит в запрещении занимать должности только на государственной службе или в органах местного самоуправления. Конкретный вид таких должностей должен быть указан в приговоре.

 Данные требования закона по настоящему делу выполнены не были. Категория должностей на государственной службе, на которую распространяется запрет для ФИО1 их занимать, в приговоре не указана.

 В связи с этим суд апелляционной инстанции уточняет резолютивную часть приговора конкретизацией вида должностей на государственной службе, которые запрещено занимать осужденному.

 Кроме того, суд апелляционной инстанции, соглашаясь с автором апелляционного представления, исключает из приговора указание на лишение ФИО1 права занимать руководящие должности на муниципальной службе, как необоснованное, поскольку при совершении преступлений он не занимал должности в органах местного самоуправления.

 Нельзя согласиться и с решением суда первой инстанции в части оставления без рассмотрения искового заявления прокурора Алтайского края о взыскании с ФИО1 в доход федерального бюджета причиненного преступлениями материального ущерба в сумме 10957262 руб.

 Как справедливо отмечено автором апелляционного представления, данное решение не отвечает требованиям уголовно-процессуального закона.

 В соответствии с п.10 ч.1 ст. 299 УПК РФ при постановлении приговора суд обязан разрешить вопрос, подлежит ли удовлетворению гражданский иск, в чью пользу и в каком размере.

 Согласно ч.2 ст. 309 УПК РФ при постановлении обвинительного приговора суд обязан принять решение по гражданскому иску. Лишь при необходимости произвести дополнительные расчеты, связанные с гражданским иском, требующие отложения судебного разбирательства, суд может признать за гражданским истцом право на удовлетворение гражданского иска и передать вопрос о размере гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

 Оставление искового заявления прокурора при отсутствии его отказа от иска без рассмотрения, в соответствии с ч.2 ст. 306 УПК РФ возможно лишь в случае вынесения оправдательного приговора.

 Указанные требования закона судом первой инстанции должным образом не соблюдены.

 Обязательным признаком объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 286 УК РФ, входящим в предмет доказывания в соответствии с п.4 ч.1 ст. 73 УПК РФ, в том числе является наступление последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или охраняемых интересов общества или государства.

 Обязательным признаком объективной стороны уголовно-наказуемого хищения также являются последствия в виде имущественного вреда, причиненного данным преступлением, размер которого подлежит доказыванию согласно вышеназванной норме УПК.

 Приговором установлено, что в результате превышения ФИО1 должностных полномочий, наступили преступные, в том числе тяжкие последствия, а именно - причинение значительного материального ущерба Российской Федерации в виде стоимости квартир, незаконно переданных в собственность : К.И.О. - 1 293 690 руб.; Р.Р.И. – 1 131 962 руб.; М.А.Т., М.А.Т. и М.А.Т. – 1 253 243 руб.; Х.О.В. и Х.А.В. – 1 407 372 руб.; К.А.О. – 1 089 404 руб.; Х.И.И. и Х.И.И. – 1 418 750 руб.; В.Д.Б. – 3 451 906 руб., всего на общую сумму 11046327 руб.

 Кроме того, судом первой инстанции установлено, что в результате растраты ФИО1 вверенного ему имущества, с использованием служебного положения, наступили последствия в виде причинения имущественного ущерба Российской Федерации в особо крупном размере, составляющем 1204627 руб.

 При этом в приговоре приведены доказательства, подтверждающие размер причиненного преступными действиями ФИО1 ущерба, в частности, заключения экспертиз о рыночной стоимости жилья на момент регистрации прекращения права собственности Российской Федерации. Оснований сомневаться в выводах экспертиз не имеется, поскольку порядок их проведения соответствует требованиям главы 27 УПК РФ.

 В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

 По смыслу закона эта же норма гражданского кодекса применима и в случае необходимости возмещения имущественного вреда, причиненного федеральному или муниципальному бюджетам.

 Данные требования закона корреспондируют положениям ст. 54 УПК РФ, согласно которым в качестве гражданского ответчика может быть привлечено физическое или юридическое лицо, которое в соответствии с Гражданским кодексом РФ несет ответственность за вред, причиненный преступлением.

 Никаких дополнительных расчетов, связанных с гражданским иском, требующих отложения судебного разбирательства суда первой инстанции, не требовалось. Сумма иска, указанная в исковом заявлении прокурора Алтайского края, достаточно обоснована. Для суда первой инстанции должно было быть очевидным, что исковые требования прокурора края сформированы без учета ущерба, причиненного в результате незаконного отчуждения квартиры К.И.О. стоимостью 1293690 руб., поскольку в судебном заседании исследовано решение Ленинского районного суда г.Барнаула от 13 февраля 2013 года, вступившее в законную силу.

 Исходя из изложенного, у суда первой инстанции имелись правовые основания для удовлетворения иска прокурора Алтайского края в полном объеме.

 При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции считает необходимым решение суда в части оставления искового заявления прокурора Алтайского края о взыскании с ФИО1 в доход федерального бюджета причиненного преступлениями материального ущерба отменить. Иск прокурора Алтайского края в интересах Российской Федерации о взыскании ущерба, причиненного преступлениями, удовлетворить, взыскать с ФИО1 в доход федерального бюджета 10957264 (десять миллионов девятьсот пятьдесят семь тысяч двести шестьдесят четыре ) руб.

 Доводы адвоката, что ФИО1 не может быть признан надлежащим ответчиком, поскольку, являясь должностным лицом ООКС ГУВД <данные изъяты>, при заключении договоров руководствовался служебным заданием, суд апелляционной инстанции не может признать заслуживающими внимания. Будучи должностным лицом, совершая противоправные действия, ФИО1 руководствовался преступным умыслом, направленным на превышение должностных полномочий и хищение, реализовав который причинил ущерб бюджету Российской Федерации. Поэтому именно он, как физическое лицо, обязан возместить материальный ущерб, причиненный бюджету Российской Федерации.

 Частично соглашаясь с доводами автора апелляционной жалобы, в соответствии с материалами дела суд апелляционной инстанции уточняет редакцию приказа №345 от 24 июля 2008 года о включении ФИО1 в состав жилищной комиссии – от 11 августа 2009 года № 398, на который суд первой инстанции ссылается в описательно –мотивировочной части приговора.

 Кроме того, суд апелляционной инстанции исключает из описательно-мотивировочной части приговора ссылку суда первой инстанции на действия ФИО1 по договору специализированного найма № 15н от 06 августа 2008 года с В.В.А., так как в судебном заседании установлено, что данный договор от имени ООКС ГУВД <данные изъяты> заключен Г.О.М..

 Оснований к отмене или изменению приговора, кроме вышеуказанного, в том числе по доводам авторов апелляционного представления и апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции не находит.

 Руководствуясь ст.389.13, ст.389.20, ст.389.26, ст.389.28 УПК РФ, судебная коллегия

 ОПРЕДЕЛИЛА:

 Приговор Октябрьского районного суда г. Барнаула Алтайского края от 13 ноября 2014 года в отношении ФИО1 изменить.

 Решение суда в части оставления искового заявления прокурора Алтайского края о взыскании с ФИО1 в доход федерального бюджета причиненного преступлениями материального ущерба отменить.

 Иск прокурора Алтайского края в интересах Российской Федерации о взыскании ущерба, причиненного преступлениями, удовлетворить.

 Взыскать с ФИО1 в доход федерального бюджета 10957264 (десять миллионов девятьсот пятьдесят семь тысяч двести шестьдесят четыре ) руб.

 Исключить из описательно-мотивировочной части приговора ссылку суда на действия ФИО1 по договору специализированного найма № 15н от 06 августа 2008 года с В.В.А., уточнить редакцию приказа №345 от 24 июля 2008 года о включении ФИО1 в состав жилищной комиссии – от 11 августа 2009 года № 398.

 В резолютивной части приговора: уточнить конкретный вид должностей на государственной службе, которые ФИО1 лишен права занимать, - должности в правоохранительных органах, связанные с осуществлением функций представителя власти; исключить указание на лишение права занимать руководящие должности на муниципальной службе.

 В остальном приговор оставить без изменения.

 Апелляционную жалобу и апелляционное представление удовлетворить частично.

 Председательствующий                     И.М.Плоских Судьи                                 Э.И. Кабулова

                                     Л.В. Колесникова

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>

 <данные изъяты>