Налоговый кодекс

Минфин РФ

ФНС РФ

Кодексы РФ

Подборки

Подборки документов по законодательству и судебным прецедентам

Апелляционное определение Алтайского краевого суда (Алтайский край) от 21.08.2015 № 22-3757/2015

<данные изъяты>

Судья: Борисов С.И. Дело №22-3757/2015

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

город Барнаул 21 августа 2015 года

Суд апелляционной инстанции Алтайского краевого суда в составе:

председательствующего Гладких Л. В.,

судей: Романенко О.П., Щигоревой Л.Е.,

с участием:

прокурора Шаламовой И.В,

адвокатов Городилова Н.Н., Лихторовича А.Б.,

при секретаре Замятиной Е.Ю,

рассмотрел в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционным жалобам адвокатов Городилова Н.Н., Лихторовича А.Б. в интересах осужденного ФИО1, апелляционному представлению заместителя прокурора Центрального района г. Барнаула Воскубенко Н.В. на приговор Центрального районного суда г. Барнаула от 16 июня 2015 года в отношении

ФИО1, <данные изъяты>

-осужденного по ч. 1 ст. 286 УК РФ к 3 годам лишения свободы.

На основании ст. 73 УК РФ назначенное наказание ФИО1 постановлено считать условным, с испытательным сроком в 3 года, с возложением обязанности 1 раз в месяц являться на регистрацию в специализированный государственный орган, осуществляющий контроль за поведением условно осужденного, по графику, установленному данным органом, не менять постоянного места жительства без уведомления указанного органа.

Постановлено ФИО1 на основании п.3 ч.1 ст.27 УПК РФ вследствие акта об амнистии от назначенного наказания освободить, судимость с него снять.

Мера пресечения ФИО1 в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении оставлена без изменения до вступления приговора в законную силу.

Определена судьба вещественных доказательств по делу.

Заслушав доклад судьи Гладких Л. В., пояснения осужденного ФИО1, адвокатов Городилова Н.Н., Лихторовича А.Б., поддержавших доводы жалоб, мнение прокурора Шаламовой И.В., настаивавшей на доводах апелляционного представления, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

Являясь в силу занимаемого положения и разрешаемого круга вопросов должностным лицом, на постоянной основе выполнявшим в государственном образовательном учреждении организационно-распорядительные функции в отношении подчиненных ему сотрудников <данные изъяты> и обучавшихся там студентов, ФИО1 превысил свои должностные полномочия при обстоятельствах, установленных приговором.

ФИО1, действуя из иной личной заинтересованности и реализуя возникший умысел на превышение должностных полномочий, в нарушение требований ст.ст.421, 572, 582 ГК РФ и ст.ст.1, 4, 5 Федерального закона «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях», предусматривавших добровольность и свободу выбора при бескорыстном (безвозмездном) выполнении работ, а также прямой запрет на понуждение к таким пожертвованиям, ч.2 ст.8 Конституции РФ, ст. 212 ГК РФ, согласно которым в России признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности, ч.ч.1, 3 ст.35 Конституции РФ, закреплявших охрану права частной собственности законом, запрет на лишение имущества иначе, как по решению суда, и - на принудительное отчуждение имущества без равноценного возмещения, ст.209 ГК РФ, предоставлявшей собственнику право по своему усмотрению совершать в отношении принадлежавшего ему имущества любые действия, не противоречащие закону, иным правовым актам и не нарушавшие права и охраняемые законом интересы других лиц, то есть осуществляя действия, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе был совершать, путем принуждения Г.1 к безвозмездному (бескорыстному) выполнению ремонтно-строительных работ в аудиториях *** здания <данные изъяты> под видом добровольного благотворительного пожертвования с ее стороны в пользу факультета, потребовал от Г.1 безвозмездно произвести за счет её личных средств ремонтно-строительные работы в указанных аудиториях в качестве якобы добровольного благотворительного пожертвования факультету, выполнение которых являлось обязательным условием того, что он (ФИО1) инициирует реализацию процедуры перевода Г. с платной формы обучения на бесплатную и обеспечит такой перевод. В этой связи Г.1 вынуждена была согласиться с данным незаконным требованием ФИО1

Иная личная заинтересованность ФИО1 в реализации данного преступного умысла выражалась в обусловленном побуждениями карьеризма желании последнего приукрасить перед его руководством в <данные изъяты> действительное положение при выполнении им должностных обязанностей и обеспечении надлежащей учебно-материальной базы вверенного ему подразделения, составить положительное мнение о своих деловых качествах и о себе, как добросовестном и профессиональном руководителе, повысить собственный авторитет, заручиться поддержкой руководства и подчиненных ему сотрудников факультета в решении вопросов управления юридическим факультетом, создать для себя лично благоприятные условия работы, то есть – в его намерении извлечь выгоду неимущественного характера.

Таким образом, ФИО1 признан виновным и осужден за превышение должностных полномочий, имевшее место в период с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ, выразившееся в переводе студента Г. платной формы обучения на бесплатную под условием осуществления за счет средств потерпевшей Г.1 ремонтных работ в аудиториях ***<данные изъяты> по адресу <адрес>.

В период с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ за счет личных средств Г.1 в аудитории *** были безвозмездно выполнены ремонтно-строительные работы стоимостью <данные изъяты>.

В продолжение реализации преступного умысла, ФИО1 потребовал от Г.1. передать денежные средства в сумме <данные изъяты> рублей за ранее совершенные им действия в пользу сына -Г. ошибочно считая их стоимостью необходимого в аудитории *** ремонта. В период между <данные изъяты> и <данные изъяты>ДД.ММ.ГГ в рабочем кабинете в здании юридического факультета ФИО1 получил лично от Г.1 указанную денежную сумму в размере <данные изъяты> рублей, после чего был задержан сотрудниками полиции.

Преступление совершено при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В судебном заседании ФИО1 вину в инкриминируемом деянии не признал.

В апелляционном представлении заместитель прокурора Центрального района г. Барнаула Воскубенко Н.В. полагает, что приговор суда подлежит изменению в связи с его несправедливостью, вследствие мягкости назначенного наказания.

Ссылаясь на требования уголовного и уголовно-процессуального законодательства о справедливости приговора и назначении наказания, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГ N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий", указывает, что судом при назначении ФИО1 наказания оставлены без внимания обстоятельства совершенного преступления, которое относится к преступлениям против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. В результате преступных действий ФИО1 были существенно нарушены конституционные права и законные интересы Г.1 закрепленные в положениях ст.ст. 4, 17, 19, 45 Конституции РФ, ей причинен значительный имущественный ущерб в размере <данные изъяты>. Кроме того, пострадали охраняемые законом интересы общества и государства, что выразилось в явном и грубом нарушении правильной и законной деятельности университета и его структурных подразделений, в принуждении к передаче факультету благотворительного пожертвования и незаконному выполнению ремонтно-строительных работ за счет средств потерпевшей; подрыве авторитета, доверия и уважения, а также дискредитации государственных образовательных учреждений в целом, и <данные изъяты> и его сотрудников в частности.

Считает, что судом, вопреки требованиям ч.4 ст. 307 УПК РФ, решение о применении требований ст. 73 УК РФ к назначенному наказанию фактически не мотивировано, поскольку конкретные обстоятельства совершенного преступления, настойчивость ФИО1 в достижении преступного результата, послужившие основанием для назначения наказания в виде лишения свободы, учтены судом и при принятии решения о признании данного наказания условным. Судом при назначении наказания оставлена без внимания коррупционная направленность совершенного ФИО1 преступления.

Полагает, что с учетом характера, степени общественной опасности и конкретных обстоятельств совершенного преступления, особенности и числа объектов преступного посягательства, их приоритета, оснований для применения судом положений ст. 73 УК РФ к назначенному ФИО1 наказанию не имелось. Считает, что достижение целей наказания возможно лишь при назначении ФИО1 наказания в виде реального лишения свободы, необоснованное применение ст. 73 УК РФ повлекло освобождение ФИО1 от назначенного наказания и снятие с него судимости вследствие акта об амнистии, что также является несправедливым.

Кроме того, отмечает, что судом в приговоре не обсужден вопрос о назначении ФИО1 дополнительного наказания в соответствии с ч.3 ст. 47 УК РФ, в то время, как характер и степень общественной опасности совершенного коррупционного преступления свидетельствует о необходимости назначения ФИО1 в качестве дополнительного наказания лишения права занимать в государственных образовательных учреждениях должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных функций сроком 1 год 6 месяцев.

Указывает, что несправедливость назначенного ФИО1 наказания ввиду его чрезмерной мягкости фактически повлекла нарушение при рассмотрении данного дела основополагающего принципа противодействия коррупции - неотвратимости ответственности за совершение коррупционных правонарушений, которые в целом несут угрозу безопасности и национальному суверенитету Российской Федерации.

В связи с изложенным, просит приговор изменить, назначить ФИО1 наказание по ч.1 ст. 286 УК РФ в виде лишения свободы сроком 2 года с отбыванием наказания в колонии-поселении. В соответствии с ч.3 ст. 47 УК РФ назначить дополнительное наказание в виде лишения права занимать должности в государственных образовательных учреждениях, связанные с осуществлением организационно-распорядительных функций, сроком 1 год 6 месяцев.

В апелляционной жалобе адвокат Лихторович А.Б. считает приговор суда незаконным, необоснованным, подлежащим отмене в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции, существенным нарушением уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона. Полагает, что выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, построены на предположениях и недопустимых доказательствах, содержат существенные противоречия.

Считает предположением вывод суда о выдвинутом ФИО1 в адрес Г.1 требовании безвозмездного проведения ремонтно-строительных работ в аудиториях и передачи ему денежных средств в сумме <данные изъяты>, поскольку согласно заключения фоноскопическо-лингвистической экспертизы характер волеизъявления ФИО1 представляет собой просьбу, однако судом данное обстоятельство не указано. Полагает, что говорить о мотивах ФИО2, и побуждении с его стороны по отношению к Г., основываясь на его разговоре с последней нельзя, поскольку ее речь была заранее подготовлена сотрудниками полиции. Указывает на отсутствие в содержании разговоров Г. и ФИО1 причинно-следственной связи между учебой Г. и переданными денежными средствами, ссылаясь на показания Г.1 которая не связывала какие-либо сложности в учебе сына с передачей денежных средств, а также выводы экспертов об отсутствии препятствий в учебе у Г.. Данные обстоятельства, установленные экспертами, ставят под сомнение их заключительные выводы о том, что передача денежных средств связана с учебой Г. Полагает, что период между датой перевода Г. с платного обучения на бесплатное и состоявшимся ремонтом в *** аудитории, с учетом показаний Г. о ее свободе выбора вариантов поведения подтверждает добровольность волеизъявления Г.1 и отсутствие вынужденного характера рассматриваемой благотворительной помощи.

Ссылаясь на показания свидетелей З., П., К., К.1, К.4., О., Г.2, М., П.1 указывает на наличие у ФИО1 достаточного авторитета, отсутствие признаков карьеризма.

Обращает внимание на наличие у деканов факультетов обязанности по поиску возможных источников поступления материальных средств с целью формирования внебюджетного источника финансирования ВУЗА в соответствии с «<данные изъяты>».

Указывая на полномочия ФИО1, в которые входит принятие от граждан и юридических лиц добровольных благотворительных пожертвований в форме бескорыстной передачи юридическому факультету имущества и денежных средств, бескорыстного выполнения работ и предоставления услуг в пользу факультета, с учетом отсутствия в <данные изъяты> в инкриминируемый ФИО1 период локального нормативного акта, регулирующего прием благотворительной (спонсорской) помощи, полагает, что действия ФИО1, с учетом вышеприведенных полномочий, были законны, в них отсутствует общественная опасность, противоправность, причинение вреда. Ссылаясь на Постановление Пленума Верховного Суда РФ №19 от 2009 года указывает, что судом не установлено совершение ФИО1 действий, связанных с превышением должностных полномочий, говорит о неконкретности обвинения, что является нарушением права на защиту, а также об отсутствии умысла ФИО1 на превышение должностных полномочий, корыстной или иной личной заинтересованности, обращая внимание, что Сорокин выполнял возложенные на него обязанности по укреплению материально-технической базы факультета <данные изъяты>, в пределах своих полномочий, его действия не повлекли существенное нарушение чьих-либо прав и законных интересов. В связи с изложенным, просит приговор отменить, вынести новое решение, которым ФИО1 оправдать.

В апелляционной жалобе адвокат Городилов Н.Н. в интересах осужденного ФИО1 выражает несогласие с приговором суда, ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, существенных нарушений уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона. В обоснование указывает на нарушение судом ч. 4 ст. 302 УПК РФ, п.п.1, 2 ст. 307 УПК РФ в связи с отсутствием в описательно-мотивировочной части приговора доказательств, подтверждающих выводы суда о якобы выдвинутом ФИО1 в адрес Г.1 требовании безвозмездного проведения ремонтно-строительных работ в аудиториях *** и передаче ему денежных средств в сумме <данные изъяты> рублей в качестве стоимости необходимого в аудитории *** ремонта, не установлены и не указаны в приговоре место и время первоначальных требований со стороны ФИО1 Ссылаясь на абз. 2 п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре», п. 2 ст. 307 УПК РФ, указывает, что вышеуказанные выводы суда носят противоречивый характер и опровергаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, в частности, заключением комплексной фоноскопическо - лингвистической судебной экспертизы *** от ДД.ММ.ГГ, выводы которой изложены в приговоре неполно, оставлено без оценки доказательство просительного характера волеизъявления ФИО1, а также показаниями самой Г.1 которая при изложении фактических обстоятельств никогда не поясняет о требованиях, якобы выдвинутых ФИО1 в ее адрес.

Вывод суда о том, что безвозмездное выполнение ремонтно-строительных работ в аудиториях *** под видом добровольного благотворительного пожертвования со стороны Г.1 в пользу факультета являлось обязательным условием дальнейшей инициативы ФИО1 по реализации и обеспечению процедуры перевода Г. с платной формы обучения на бесплатную, является противоречивым, не соответствует фактическим обстоятельствам дела и опровергается исследованными в судебном заседании доказательствами, свидетельствующими о том, что выполнение ремонтно-строительных работ в аудитории *** было осуществлено в период с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ, а передача денежных средств в сумме <данные изъяты> рублей- ДД.ММ.ГГ, то есть после издания приказа о переводе Г. с ДД.ММ.ГГ с дополнительного набора на основной. Кроме того, отмечает, что указанные выводы суда опровергаются показаниями Г.1 из которых следует, что выполнение ремонтно-строительных работ и передача денежных средств в сумме <данные изъяты> рублей в качестве стоимости необходимого в аудитории *** ремонта, никогда не выдвигались ФИО1 в качестве обязательного условия перевода студента Г. с платной формы обучения на бесплатную.

Указывает, что вывод суда о наличии в действиях ФИО2 иной личной заинтересованности, о полномочиях ФИО1 по обеспечению безусловной реализации процедуры перевода Г., о существенном нарушении прав и законных интересов граждан, охраняемых законом интересов общества и государства не соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела, опровергается доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. В связи с изложенным, просит приговор отменить, вынести в отношении ФИО1 оправдательный приговор за отсутствием в деянии состава преступления.

В дополнительной апелляционной жалобе адвокат Городилов Н.Н., говоря о недоказанности требований ФИО1 к Г.1., о недоказанности производства ремонтно-строительных работ в аудиториях *** как обязательного условия перевода Г. с платной формы обучения на бесплатную, цитируя протокол судебного заседания, указывает, что судом в нарушение ч. 4 ст. 302, п. 2 ст. 307 УПК РФ дана односторонняя и неполная оценка показаниям потерпевшей Г.1., что в силу п.п. 1,2 ст. 389.15, ст.ст. 389.16, 389.17 УПК РФ является основанием отмены или изменения приговора в апелляционном порядке.

В возражениях на апелляционные жалобы адвокатов гособвинитель Шаламова И.В. просит оставить жалобы без удовлетворения.

Проверив материалы дела, суд апелляционной инстанции принимает следующее решение.

Фактические обстоятельства совершенного преступления установлены судом правильно, а выводы о виновности осужденного основаны на проверенных в судебном заседании доказательствах.

В суде ФИО1 показал, что умысла на превышение своих должностных полномочий, а также корыстной или какой-либо иной личной заинтересованности у него не было; считает, что перевод Г. на бесплатную форму обучения был законным и не был обусловлен какими либо услугами со стороны матери. После принятия первым проректором решения о переводе Г., он электронным письмом сообщил Г. о положительном исходе рассмотрения заявления; приказ о переводе Г. был издан ДД.ММ.ГГ. С Г. было согласовано осуществление фрагментарного ремонта в двух аудиториях учебного корпуса «<данные изъяты>». Г. пояснила ему, что работники сделают ремонт за новогодние праздники. К ДД.ММ.ГГ были выполнены работы в аудитории ***. Вторую аудиторию обещали отремонтировать на майских праздниках, но ремонт осуществлен не был. ДД.ММ.ГГ он рассказал К.4, что не может закончить ремонт в учебных аудиториях из-за матери одного из студентов, на что К.4 предложил предоставить бригаду строителей и спросить у Г. о возможности денежного финансирования для окончания ремонта.

ДД.ММ.ГГГ. приехала в университет с мастером осмотреть недостатки ремонта аудитории *** После обеда он вернулся в деканат после звонка Г., которая находилась в университете; Г. была в приемной, они зашли в его рабочий кабинет, Г. бросила на стол деньги, сказала несколько фраз, он в нетипичной для него ситуации решил, что деньги необходимо накрыть, после чего Г. стремительно выбежала из кабинета, в этот же момент в кабинет ворвались сотрудники полиции.

Он считал, что деньги, оставленные Г., предназначались для завершения работы в аудитории *** и они были бы переданы К.4.

Несмотря на непризнание Сорокиным вины в содеянном, она подтверждена доказательствами, приведенными в приговоре:

- показаниями потерпевшей Г.1 о том, что ее сын Г. на период ДД.ММ.ГГ являлся студентом <данные изъяты>. ДД.ММ.ГГ он захотел перевестись в <данные изъяты>, но <данные изъяты> бюджет семьи не позволял оплачивать обучение и проживание сына в <данные изъяты>. Так как сын учился хорошо, она поинтересовалась о возможности перевода на бюджетную основу, знает, что ФИО2 говорил ему «если не ты, то кого переводить». Она в свободной форме написала заявление о переводе сына на бюджетное место, но ФИО2 сказал, что это не правильная форма заявления и нужно заполнить заявление в деканате, где есть подобные заявления; сын переписал заявление. На следующий день по электронной почте пришло письмо от ФИО2, что пришел положительный ответ по переводу. Через сына ФИО2 пригласил ее к себе в кабинет в ДД.ММ.ГГ, она рассказала, что является руководителем предприятия, занимающегося наружной рекламой и ремонтом коттеджей, квартир, предложила изготовить для юбилея в университете ежедневники, подумав, что университет не возьмет сумму, больше стоимости половины семестра; ФИО2 сказал, что подумает и напишет информацию. Через 2-3 дня она пришла в университет к ФИО2, который провел ее на 2 этаж, открыл обычный кабинет и пояснил, что это зал судебных заседаний, спросил ее предложения по ремонту, она рассказала, как бы сделала зал, ФИО2 согласился с этим. Выйдя из кабинета, ФИО2 открыл следующий кабинет, где в аудитории тоже нужно сделать ремонт, договорились, что придет дизайнер, сделает замеры и макет, ФИО2 писал, что по согласованию необходимо общаться только с ним, написал номер мобильного телефона. Она поняла, что ремонт будет проводиться за перевод ее сына на бесплатное обучение. После согласования эскизов при встрече ФИО2 сказал, что ремонт нужно сделать в новогодние каникулы. К ДД.ММ.ГГ ремонт одной аудитории был закончен, замечаний не было.

Вторая аудитория не ремонтировалась, так как была завалена строительными материалами. ФИО2 позвонил ей напомнить про вторую аудиторию, но решил вернуться к этому вопросу в мае. Она обратилась к сметчику для оценки ремонта, были составлены дефектная ведомость с указанием объема работ и смета, где указана итоговая сумма <данные изъяты> рублей, ее она передала ФИО2. Весной сын уже учился на бесплатной форме обучения. ДД.ММ.ГГ ФИО2 сказал о необходимости ремонта второй аудитории, но не было рабочих; ФИО2 сказал нарисовать дизайн деканата, ее дизайнер нарисовал несколько вариантов, при новой встрече с ФИО2 пояснила, что такую спонсорскую помощь не готова оказывать, поскольку нет денежных средств.

ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ несколько раз ей звонил ФИО2. ДД.ММ.ГГ Сорокин вновь позвонил и сказал, что она должна ему, потом спросил, работает ли она с наличностью, она ответила, что нет кассового аппарата, ФИО2 спросил, может ли она отдать наличными <данные изъяты> рублей, они договорились о встрече ДД.ММ.ГГ.

Дочь и сын сказали, что нужно платить; она позвонила на телефон доверия, объяснила, что от нее просят взятку, ей предложили написать заявление, она прекратила разговор. Утром на работе рассказала про ситуацию бухгалтеру, которая сказала, что нужно взять диктофон.

ДД.ММ.ГГ она пришла на встречу с ФИО2 с диктофоном, декан говорил тихо, что нужна помощь, она спросила у него про срок на сбор денег, ФИО2 ответил, что до ДД.ММ.ГГ, после чего она вышла из кабинета, не зная, что делать. ДД.ММ.ГГ ей позвонил ФИО2, она ответила смс-сообщением, после чего с <данные изъяты> она пришла к нему, сказала, что может снять деньги ДД.ММ.ГГ, ФИО2 согласился и сказал, что будет ждать ее около <данные изъяты>. Она обратилась с заявлением, сотрудниками полиции составлялись документы, ей были вручены деньги и технические средства.

Затем она приехала в университет, ей сказали, что ФИО2 уехал и просил перезвонить, она позвонила, ФИО2 сказал дождаться его. Когда он вернулся, они прошли в кабинет декана, она достала деньги, ФИО2 сказал, что не нужно передавать в руки, а надо положить в папку, сказал, что больше она ничего не должна, после этого она вышла из кабинета.

Запись разговора с ФИО2 на диктофон от ДД.ММ.ГГ она отдала сотрудникам полиции.

Вопрос оплаты за проведенные работы в аудитории не обсуждался, смета составлялась ею для того, чтобы знать, какие денежные средства она потратит на ремонт. После событий от представителей прокуратуры узнала, что сын был переведен незаконно на бюджетное место. Сотрудники не уговаривали, чтобы она давала деньги ФИО2, не заставляли ее писать заявление;

- показаниями свидетеля Г. пояснившего об обстоятельствах написания заявления и перевода его на бюджетное обучение <данные изъяты> после которого от мамы узнал, что ФИО2 решил заменить сувенирную продукцию, о которой высказывал намерение поговорить с матерью при решении вопроса о переводе на бюджетное обучение, на ремонт аудиторий за ее счет. Видел проведение ремонта Г.3 – мужем сестры, в аудитории ***. Ремонт второй аудитории также планировался, однако переносился. Во время учебного процесса в ДД.ММ.ГГ от матери узнал, что ФИО2 сказал отдать деньги за не проведенные работы. Мама записывала разговор с ФИО2 на диктофон в телефоне. Летом по просьбе сотрудников <данные изъяты> он участвовал понятым по делам и попросил написать рекомендательное письмо для дальнейшей карьеры, которое позже приносил в деканат;

- показаниями свидетеля З., ректора <данные изъяты>, пояснившего об условиях перевода на бесплатную форму обучения в университете, о порядке согласования проведения ремонтно-строительных работ, роли декана факультета в этих вопросах, а также порядке привлечения спонсорской и благотворительной помощи. Студент Г. учился на «хорошо» и «отлично», к нему не было претензий, у него были все данные для перевода, было письмо от <данные изъяты> о поощрении, формально было нарушение инструкции, но это не повлекло ущерба чьим-то интересам; после представления прокуратуры Г. был переведен вновь на платную форму обучения;

- показаниями свидетеля Т., начальника управления отдела кадров, о том, что полномочия ФИО2, как декана юридического факультета, определяются трудовым договором, Уставом и Положением университета, приказом. В случае проведения ремонта по инициативе декана, последний должен поставить об этом в известность; Г. имел право обратиться с заявлением о переводе на бесплатную форму обучения в связи с хорошими оценками;

- показаниями свидетеля М.1, проректора по экономике и стратегическому развитию <данные изъяты>, данными в ходе предварительного следствия, о том, что спонсорская помощь наличными деньгами не принимается, равно как и в виде строительно-ремонтных работ, и сотрудникам запрещено принимать такого рода помощь;

- показаниями свидетеля И., проректора по безопасности и общим вопросам <данные изъяты> о порядке проведения ремонтных работ в университете, а также пояснившего, что в аудитории *** ремонт силами университета не проводился; ФИО2 о принятии спонсорской помощи в виде ремонтно-строительных работ в аудитории *** его не уведомлял;

- показаниями свидетеля А., первого проректора по учебной работе <данные изъяты>, пояснившего о порядке подписания приказов о переводе студентов с платной формы обучения на бесплатную, полномочиях ФИО2 как декана, в том числе, касающихся проведения ремонтных работ в специализированных аудиториях. ДД.ММ.ГГ с юридического факультета не поступали заявки на ремонт аудиторий ***. Аудитория *** оборудована в качестве зала судебного заседания и преобразилась после лета ДД.ММ.ГГ, дополнительных работ не требовалось. Первоначально при переводе студента Г. с платной формы обучения на бесплатную обратил внимание на отсутствие необходимых для этого документов, в том числе представления декана факультета о переводе; на заявлении отсутствовала его виза для предварительного согласования. После огласки ситуации с Г. комиссией, в состав которой он входил, было выявлено нарушение процедуры перевода, в заявлении не была указана успеваемость Г., а лишь указаны какие-то успехи студента в университете. Согласно Положению Г.1 не имел право перевода, так как были сданы две сессии, но согласно Уставу студент мог претендовать на перевод. В это же время он узнал о представлении <данные изъяты> о поощрении Г.. В результате был принят приказ об отмене приказа о переводе Г. на бесплатную форму обучения. О спонсорской, благотворительной помощи от частных лиц ему ничего не известно;

- показаниями свидетеля К.1 о том, что она была заместителем декана юридического факультета по учебной работе, пояснившей о порядке перевода студентов с платной формы обучения на бесплатную согласно Устава и Положения. В ДД.ММ.ГГ в аудитории *** проводились ремонтные работы, аудитория *** была в плохом состоянии, после ремонта там появились жалюзи, линолеум, стеновые панели; о случаях благотворительности со стороны родителей и студентов не знает. Кроме того, пояснившей об обстоятельствах перевода студента Г. с платной формы обучения на бесплатную. Впоследствии перевод Г. комиссией признан незаконным;

- показаниями свидетеля Б. - начальника отдела капитального и текущего ремонта <данные изъяты> пояснившего, что ремонт аудиторий *** юридического факультета его отделом не производился, хотя были заявки, в настоящее время в этих аудиториях сделан хороший ремонт, в аудитории *** косметический ремонт производился в ДД.ММ.ГГ;

- показаниями свидетеля П., заместителя декана заочного отделения юридического факультета <данные изъяты>, о том, что при открытии зала судебного заседания на торжественном мероприятии ФИО2 упоминал в словах благодарности и депутата К.4. Документов, определяющих порядок принятия и оказания благотворительной помощи в университете, не видел; о запрете на получение или оказание помощи в виде ремонтных работ для декана и заместителя не слышал;

- показаниями свидетеля Ж., ведущего юрисконсульта <данные изъяты> о том, что возможно заключение договоров в свободной форме о спонсорской помощи под условием того, куда эта помощь будет направлена. Ею осуществлялась проверка документов по переводу студента Г. на основании запроса из правоохранительного органа, в ходе которой ею был сделан вывод о законности перевода Г. с платной формы на бесплатную в соответствии с Уставом и Положением. На момент подачи заявления Г. конкурсный набор отсутствовал;

- оглашенными с согласия сторон показаниями свидетеля В., ведущего документоведа отдела студенческого контингента учебно-методического управления <данные изъяты>, о том, что кандидатура студента, подлежащего переводу на бесплатную основу обучения, выбиралась деканом факультета, поэтому заявление студента первым визировал декан, который давал указание документоведу печатать приказ о переводе студента и визировал его, после этого она передавала приказ для визирования остальным сотрудникам <данные изъяты>, имеющим право подписи, первый проректор подписывал приказ о переводе последним (т<данные изъяты>);

- оглашенными показаниями свидетеля П.2, работавшей до ДД.ММ.ГГ ведущим документоведом юридического факультета <данные изъяты>, о том, что в конце ДД.ММ.ГГ года она по указанию декана ФИО2 напечатала приказ о переводе студента Г. на бесплатную основу, (<данные изъяты>);

- оглашенными показаниями свидетеля Т.1, заместителя начальника учебно-методического управления <данные изъяты> об обстоятельствах подписания ею проекта приказа о переводе Г. (<данные изъяты>);

- оглашенными показаниями свидетелей М.2 (начальника планово-финансового управления <данные изъяты>), З.1 (начальника управления по развитию платных образовательных услуг <данные изъяты>), С. (главный бухгалтер <данные изъяты>), Л. (заместитель главного бухгалтера <данные изъяты>), о порядке перевода студентов с платной формы обучения на бесплатную на основании заявления студента; они лишь формально завизировали приказ о переводе Г. по своему направлению работы, при этом проект приказа поступил уже с подписью ФИО2, который фактически и принял решение о переводе Г. (т<данные изъяты>);

- показаниями свидетеля К., заведующего криминалистическим отделом <данные изъяты>, о том, что ему ФИО2 поручил встретить людей и стройматериалы для ремонта аудиторий №*** и *** в ДД.ММ.ГГ; но ремонт тогда был осуществлен только в первой из них, никаких документов относительно проведенного ремонта не видел; одновременно с аудиторией *** шел ремонт и в аудитории *** но университетской бригадой; и о том, что имелась информация о планируемых ремонтах силами приглашенной бригады в нескольких аудиториях (<данные изъяты>);

- показаниями свидетеля Г.3 об обстоятельствах проведения им ремонта аудиторий юридического факультета по просьбе Г.. За ремонт с ним рассчитывалась Г., от университета ничего не получал;

- показаниями свидетелей С.1, Ф., Р., пояснивших об обстоятельствах составления сметы и выполнения дизайн-проекта двух аудиторий <данные изъяты>, в итоге ремонт был произведен только в одной аудитории; документы приемки выполненных работ не могли быть составлены после ремонта, поскольку договор не был заключен; сотрудники знали, что сын Г. учился на юридическом факультете на платной основе, поэтому были разговоры, что ремонт проводился для перевода того на бесплатное обучение;

- показаниями свидетеля Т.2 об обстоятельствах составления сметы ремонта аудиторий в <данные изъяты>, Г. которой ремонтные работы в аудиториях *** были указаны в одной смете и разделены на два раздела;

- показаниями свидетеля Г.4, о том, что работала офис-менеджером у Г., занималась перепиской в интернете по поводу ремонта в деканате <данные изъяты>, по поручению Г. встречалась с ФИО2, показывала дизайн проекты, сотрудницами деканата был выбран проект ремонта; от дизайнера известно, что проводился ремонт аудитории; из-за ремонтных работ на объекте в <адрес> была нехватка рабочих;

- оглашенными с согласия сторон показаниями свидетеля В.1 о том, что просьбе знакомого Г.3 был привлечен к ремонтным работам в аудитории *** <данные изъяты>, в период с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ. Контролировал выполнение работ К., который с ФИО2 принимал результаты работ. Акт приемки работ и иные документы о проведенном ремонте не составлялись. Г.3 и ФИО2 обсуждали проведение ремонтных работ в аудитории *** в период майских праздников (<данные изъяты>);

- показаниями свидетеля С.2, оперуполномоченного, об обстоятельствах обращения Г. с заявлением о том, что декан юридического факультета за перевод сына с платной формы обучения на бесплатную требует от нее вознаграждение; об обстоятельствах проведения на основании полученной информации розыскных мероприятий, участия Г. в оперативном эксперименте ДД.ММ.ГГ, изъятии у Г. в присутствии понятых флеш-карты с содержанием разговора с ФИО2;

- аналогичными показаниями свидетелей П.3; М.3; С.3, П.4;

- показаниями свидетеля Г.5, заместителя начальника <данные изъяты>, о том, что в ДД.ММ.ГГ к ним обращалась за помощью женщина, пояснявшая, что у нее вымогают деньги за сына, в дальнейшем подтвердившая, что речь шла о ФИО2.

- показаниями свидетеля К.2, оперуполномоченного, об обстоятельствах принятия звонка от неизвестной женщины с заявлением о том, что должностное лицо просит <данные изъяты> рублей за перевод ее сына с платной на бесплатную форму обучения;

- показаниями свидетеля М.4 о том, что участвовала в качестве понятой совместно с Г.4, Т.3 и А.; в их присутствии были пересчитаны деньги, сняты копии с денежных купюр, сверялись номера, деньги были вручены потерпевшей; составлен документ, прочитав который, она расписалась, так как все верно было записано;

- показаниями свидетелей М.5 и К.3, которые участвовали понятыми при изъятии флеш-накопителя у Г., пояснили об обстоятельствах выдачи Г. флешки, составлении протокола следственного действия;

- показаниями свидетеля П.1 об оказании им спонсорской помощи <данные изъяты>; при этом не оформлялись никакие документы; о существовании нормативной базы в <данные изъяты> по порядку оказания благотворительной помощи не знал; наличные деньги в качестве спонсорской помощи не передавал;

- показаниями свидетеля М. о том, что является выпускником <данные изъяты>, около 20 лет знаком с ФИО2, оказывал попечительскую помощь ДД.ММ.ГГ, когда ему позвонил ФИО2 и попросил оформить ландшафтный дизайн, документы не оформлялись;

- показаниями свидетеля О.1 о том, что является выпускником <данные изъяты>, ДД.ММ.ГГ был приглашен на празднование юбилея университета, где были другие выпускники, ФИО2 рассказывал о планах проведения праздника, он предложил оказать помощь в приобретении книг, деньги перечислялись безналичным путем на счет типографии;

- показаниями свидетеля К.4 об оказании им благотворительной помощи юридическому факультету; создании зала судебных заседаний, проведения ДД.ММ.ГГ ремонтных работ. В связи с затягиванием Г. ремонта в аудитории в ДД.ММ.ГГ, сказал ФИО2, чтобы тот поговорил с Г. и последняя отдала деньги, тогда он К.4 проведет ремонтные работы; в ДД.ММ.ГГ встречался с ФИО2 по поводу аудитории ***, сумма ремонта оценена около <данные изъяты> рублей; увидев по телевизору сюжет с задержанием ФИО2, понял, что речь идет о деньгах, которые должны были пойти на ремонт аудитории; на практике осуществляется спонсорская помощь путем безналичного перечисления денежных средств на счет комитета образования, чтобы не создавать разговор о нецелесообразной трате денег;

- показаниями свидетеля Г.2 об открытии на юридическом факультет в ДД.ММ.ГГ зала судебных заседаний, проведении в ДД.ММ.ГГ ремонта в аудитории *** планировался ремонт в аудитории *** но ремонт не был закончен; после событий ДД.ММ.ГГ ФИО2 пояснял ему, что деньги не взятка, а средства для дальнейшего ремонта; на период ДД.ММ.ГГ в университете, в т.ч. на юридическом факультете, запрета получения спонсорской помощи в виде ремонта, в виде пожертвований без оформления не было;

А так же материалами дела:

- ответом на запрос, согласно которому комиссией, созданной <данные изъяты> от ДД.ММ.ГГ, установлено отсутствие оснований для перевода студента <данные изъяты>Г., предусмотренных положением «<данные изъяты>», утвержденным приказом ректора *** от ДД.ММ.ГГ. Вместе с тем на юридическом факультете посчитали достаточными основаниями для перевода студента Г. с платного обучения на бесплатное – наличие успешно сданных двух сессий на оценки «хорошо» и «отлично» и ходатайства <данные изъяты> о поощрении (<данные изъяты>);

- ответом <данные изъяты> на запрос, согласно которому по состоянию на ДД.ММ.ГГ в *** аудиториях <данные изъяты> требовался ремонт с заменой покрытия пола, оконных блоков, покраской стен, потолков, с проведением электромонтажных работ; ДД.ММ.ГГ силами <данные изъяты> проведен ремонт в *** аудитории, а в *** ремонт не производился (<данные изъяты>);

- ответом <данные изъяты> на запрос, согласно которому в <данные изъяты> отсутствуют какие-либо нормативные акты, регламентирующие порядок получения спонсорской помощи, с намерением оказания спонсорской помощи в <данные изъяты>Г. не обращалась. В случае принятия имущества от жертвователя <данные изъяты> в обязательном порядке заключается договор пожертвования исходя из положений ст.582 ГК РФ (<данные изъяты>);

- представленными в качестве результатов оперативно-розыскной деятельности актом добровольной выдачи Г. флеш-накопителя с аудиозаписью ее разговора с ФИО2 от ДД.ММ.ГГ; актом вручения денежных средств, согласно которому Г. были вручены <данные изъяты> для дальнейшей возможной их передачи ФИО2; результатами оперативного эксперимента, в ходе которого документально зафиксирован факт получения ФИО2 денежных средств от Г. (<данные изъяты>);

- протоколом осмотра места происшествия, в ходе которого в кабинете декана <данные изъяты> по пр-ту <адрес> изъяты: денежные средства в сумме <данные изъяты> рублей, ранее врученные Г.1, заявление Г. о переводе, мобильный телефон ФИО2 «<данные изъяты>», письмо из <данные изъяты> на имя декана <данные изъяты> с просьбой о поощрении Г., денежные средства в общей сумме <данные изъяты> рублей (<данные изъяты>);

- протоколом осмотра изъятого у оперуполномоченного С.2 оптического диска с видеозаписями осмотра места происшествия в рабочем кабинете ФИО2, впоследствии приобщенного к материалам уголовного дела в качестве вещественного доказательства (<данные изъяты>);

- заключением эксперта, согласно которому приведено дословное содержание разговоров, содержащихся в фонограммах на оптическом диске с результатами оперативно - розыскных мероприятий - «оперативный эксперимент» и флеш-накопителе, изъятом у Г.1

- протоколами осмотров текстов интернет-переписки по электронной почте между Г. и ФИО2 в период с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ и в период с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ, в результате чего установлены следующие сообщения: ДД.ММ.ГГ в <данные изъяты> от ФИО3 пришло сообщение: «…….Все документы ушли по инстанции. Прошу рассмотреть возможность установки в двух учебных аудиториях вкруговую стеновых панелей ……. и укладки там же линолеума. Обсудим. С уважением В. В. – <данные изъяты>». ДД.ММ.ГГ в <данные изъяты>Г. в ответ направила ФИО2 сообщение: «…Рада, что все получилось, да так оперативно. Мне задача ясна. …Все займет не более 2-х дней. …Я буду у Вас ДД.ММ.ГГ… Г.». ДД.ММ.ГГ в <данные изъяты> минуты от ФИО3 пришло сообщение: «Г.1, по всем вопросам прошу выходить только на меня. Я по цвету и виду сам все расскажу. Например, <данные изъяты> или <данные изъяты>. Конкретный час согласуем с дизайнером по моему мобильному телефону. В.В.». ДД.ММ.ГГ в <данные изъяты> от ФИО3 пришло сообщение: «Я отправлял Вам письмо ДД.ММ.ГГ, но ответа не было. Вдруг не дошло. Тогда предлагаю созвониться и встретиться в среду либо в четверг. С уважением В.В.» (<данные изъяты>);

- заключением фоноскопическо-лингвистической экспертизы, согласно которому в фонограммах признаков монтажа не имеется. В разговорах на фонограммах идет речь о передаче денежных средств от участника, обозначенного в текстах фонограмм как Ж1, участнику, обозначенному как М1, за перевод, связанный с обучением студента, именуемого как Г.. В представленных текстах интернет-переписки и в разговорах на фонограммах идет речь о производстве ремонтных работ за перевод, связанный с обучением студента, именуемого как Г.. В представленных на исследование текстах интернет-переписки имеются признаки побуждения ФИО3 к проведению ремонта в двух учебных аудиториях за перевод, связанный с обучением Г.. В разговорах, зафиксированных на оптическом диске и флеш-накопителе, изъятом у Г., имеются признаки побуждения участником М1 участника Ж1 к передаче денежных средств в размере <данные изъяты>, вероятно, <данные изъяты> рублей, вместо ремонта одной из аудиторий, за перевод, связанный с обучением студента по имени Г. (<данные изъяты>);

- протоколами осмотра документов, изъятых в кабинете ФИО2 – заявления Г. о переводе, письма из <данные изъяты>; в кабинете первого проректора по учебной работе – приказа о переводе Г. с дополнительного набора на основной набор, впоследствии приобщенных к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств (<данные изъяты>);

- заключениями почерковедческой экспертизы, согласно которым подписи, расположенные в графе «<данные изъяты> ФИО1» приказа <данные изъяты> о переводе Г.*** от ДД.ММ.ГГ; ниже рукописного текста «<данные изъяты>» в заявлении Г. от ДД.ММ.ГГ на имя ректора <данные изъяты>З., выполнены ФИО2 (<данные изъяты>), рукописный текст «<данные изъяты>» расположенный в заявлении Г. от ДД.ММ.ГГ на имя ректора <данные изъяты>З. выполнен ФИО2 (<данные изъяты>);

- копиями счет-фактуры, товарных и кассового чеков, представленных Г. и подтверждающих факт приобретения ею в период с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ строительных материалов (<данные изъяты>);

- заключением строительно-технической экспертизы, согласно которому установлен фактический объем работ по ремонту аудитории *** юридического факультета <данные изъяты>. Согласно экспертному расчету, стоимость фактически выполненных работ (с учетом стоимости материалов) составляет – <данные изъяты>., а согласно локальной смете представленной Г. стоимость работ (с учетом стоимости материалов) должна была составить – <данные изъяты>. Не исключен тот факт, что несоответствие объемов, видов и стоимости ремонтно-строительных работ, определенных в локальной смете, представленной Г., фактическим объемам, видам и стоимости, определенным в рамках экспертизы, обусловлено тем, что «локальная смета» является первичной документацией, составляемой до начала производства работ (<данные изъяты>);

- протоколом осмотра оптических дисков с детализациями данных о телефонных соединениях номеров: <данные изъяты> (абонент ФИО2), <данные изъяты> (абонент ФИО2) и <данные изъяты> (абонент Г.), о количестве соединений абонентов за период с ДД.ММ.ГГ по ДД.ММ.ГГ.

При этом потерпевшая Г. поясняла, что ДД.ММ.ГГ в <данные изъяты>, с рабочего номера телефона ей позвонил ФИО2, который сообщил, что строительные работы в аудитории <данные изъяты> больше проводить не надо и потребовал передать ему лично деньги в сумме <данные изъяты>, а также назначил время встречи на следующий день, то есть ДД.ММ.ГГ. После этого Г. позвонила в полицию (телефон доверия), после чего пообщалась с К.2 и Г.5.

ДД.ММ.ГГ в помещении <данные изъяты> у ФИО2 произошла встреча с Г., которую последняя зафиксировала на диктофон.

ДД.ММ.ГГ около <данные изъяты>, Г. позвонил ФИО2, который напомнил, что ДД.ММ.ГГ согласно ранее достигнутой (ДД.ММ.ГГ) договоренности она должна была быть у него. Г. ответила, что она в <адрес> по рабочим вопросам и когда будет возвращаться в <адрес>, сообщит ему об этом. Встретиться с ФИО2 ДД.ММ.ГГ у Г. не получилось, так как она часто ездила в командировки в <адрес>. ДД.ММ.ГГ около <данные изъяты>, Г. отправила ФИО2 смс-сообщение о том, что она едет в <адрес>, просила, чтобы ФИО2 указал дату и время встречи с ним.

ДД.ММ.ГГ около <данные изъяты>, ФИО2 отправил Г. смс-сообщение, в котором назначил время для встречи – ДД.ММ.ГГ в обеденное время, в которое позже Г. пришла, и между ними состоялся разговор, в ходе которого ФИО2 требовал передать ему деньги.

В период между <данные изъяты> и <данные изъяты>ДД.ММ.ГГ в помещении <данные изъяты> у ФИО2 произошла встреча с Г., в ходе которой ФИО2 потребовал от Г. передать ему деньги. ДД.ММ.ГГ около <данные изъяты>Г. позвонила ФИО2, поинтересовалась его местонахождением, потому что до этого (в ходе личной встречи ДД.ММ.ГГ) последний сообщил, что будет её ждать в <данные изъяты> до <данные изъяты>. ФИО2 сказал, что уже ушел, но вернется в деканат. (<данные изъяты>);

- копией приказа ректора <данные изъяты> об отмене приказа от «О переводе» студента <данные изъяты>Г. (<данные изъяты>);

- копиями документов, подтверждающих должностное положение декана ФИО2 (<данные изъяты>).

С учетом исследованных доказательств действиям ФИО1 дана верная юридическая оценка по ч.1 ст.286 УК РФ как превышение должностных полномочий, то есть совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан, охраняемых законом интересов общества и государства.

Доводы, приведенные в представлении прокурора и жалобах адвокатов, суд апелляционной инстанции находит несостоятельными.

Так, доводы адвокатов о невиновности ФИО1 в содеянном лишены основательности, поскольку опровергнуты совокупностью приведенных в приговоре доказательств.

Вывод суда о выдвинутом ФИО2 требовании в адрес Г. о безвозмездном проведении ремонтно-строительных работ в аудиториях и передачи ей денег в сумме <данные изъяты> основан как на последовательных показаниях потерпевшей, так и на заключении фоноскопическо-лингвистической экспертизы от ДД.ММ.ГГ о том, что как в переписке, так и в фонограммах речь идет о передаче денег и производстве ремонтных работ за перевод студента Г.. Кроме того, экспертизой установлены признаки побуждения мужчиной женщины к передаче денежных средств в сумме <данные изъяты> вместо ремонта одной из аудиторий так же за перевод, связанный с обучением студента, именуемого Г..

Утверждение в жалобах о том, что речь Г. была заранее подготовлена сотрудниками полиции, является ничем не подтвержденным предположением, противоречащим как показаниям потерпевшей, так и сотрудников правоохранительных органов, допрошенных в судебном заседании. При этом их показания не могут быть априорно опорочиваемы в силу их профессиональной заинтересованности. Данных к этому не имеется.

Несостоятельным находит суд апелляционной инстанции утверждение об отсутствии в содержании разговора ФИО2 и Г. причинно-следственной связи между учебой Г. и переданными деньгами. Как установлено материалами дела, до решения вопроса о переводе Г. на бесплатное обучение каких-либо отношений между Г. и ФИО2 не было. В связи с изложенным не имеется оснований подвергать сомнению выводы экспертизы. Многократное инициирование ФИО2 общения с Г. свидетельствует об отсутствии добровольности волеизъявления Г., что подтверждается ее последующими действиями – обращением в правоохранительные органы в связи со сложившейся ситуацией. Отношения между Г. и Сорокиным возникли именно в связи с необходимостью перевода Г. на бесплатное обучение. То обстоятельство, что Г. учился «хорошо», не являлось безусловным основанием для такого перевода. С учетом действовавшего на тот момент Положения о переводе студентов, процедура перевода была нарушена: Г. не было сдано 4 сессии на «отлично». Решение об отмене приказа о переводе Г. на бесплатное обучение судом исследовано. Из показаний свидетеля А.- первого проректора по учебной работе установлено, что в ситуации с приказом на Г. он лично подписывал только приказ и не видел, что на заявлении отсутствовала его виза. Данное обстоятельство он обнаружил, когда разбирался в сложившейся ситуации, пояснил, что указанное обстоятельство является достаточно серьезным нарушением процедуры согласования. Вынужденный характер предоставляемых услуг ФИО3 понимал. Это подтверждено помимо показаний Г., ее сына, также показаниями лиц, имевших отношение к проектированию и выполнению работ – свидетелей Г.3, В.1, Ф., Р., С.1 и других. Из исследованной судом переписки по электронной почте между ФИО2 и Г. установлено, что вопрос о возмездности перевода Г. обсуждался ФИО2 и Г. накануне подписания приказа о переводе Г.; в связи с чем доводы жалоб о том, что Г. предложила выполнить ремонтные работы после того, как решение о переводе было принято, не основаны на материалах дела.

Необоснованными являются доводы о неконкретности обвинения, поскольку в приговоре приведены нормы закона, нарушенные ФИО2, в связи с чем нарушения права на защиту судом не допущено. Вопреки доводам жалоб адвоката нарушений требований ст. 302, 307 УПК РФ не допущено. В приговоре приведены место, время и способ совершения преступления. Утверждение об обратном не основано на тексте приговора.

Обладая первоочередными полномочиями по решению вопроса о перевода студента на бесплатное обучение, проверив наличие для этого оснований, достоверно зная о том, что регламентирующие перевод положения законов не содержат в качестве оснований для перевода оказание материальной помощи факультету ФИО2 совершил действия, явно выходящие за пределы его полномочий, потребовав за перевод Г. оказание материальной помощи факультету от Г. в виде ремонта двух аудиторий, а в последствии денежного эквивалента за невыполненный ремонт одной из аудиторий, то есть совершил действия, которые никто и не при каких обстоятельствах не вправе совершать.

При этом указание адвокатов об отсутствии локального нормативного акта о приеме благотворительной помощи и наличие у декана полномочий принятия от граждан добровольной благотворительной помощи не свидетельствует о правомерности действий осужденного по изложенным выше обстоятельствам.

Кроме того, из показаний потерпевшей Г. установлено, что ФИО2 не предлагал документально оформить проводимые ей работы, а свидетель С.1 показала, что работа с заказчиком ФИО2 не оплачивалась и документально никак не оформлялась, и сотрудники знали, что сын Г. учился на <данные изъяты> на платной основе, были разговоры о том, что ремонт производился для перевода того на бесплатное обучение.

Доказательства проводимого ремонта потерпевшей в приговоре приведены. Оценка доказательствам дана в соответствии с требованиями ст. ст. 87,88 УПК РФ с точки зрения относимости, допустимости и достаточности для обоснования выводов по делу.

Несостоятельными суд апелляционной инстанции находит доводы жалоб о том, что действия ФИО2 не повлекли существенного нарушения чьих-либо прав и законных интересов. Суд обосновано указал, что существенное нарушение прав и законных интересов Г. повлекло причинение значительного имущественного ущерба Г. в размере <данные изъяты> и, следовательно, существенное нарушение ее конституционных прав и законных интересов, гарантированных Конституцией РФ и Гражданским кодексом РФ, Федеральным законом «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях».

Из показаний Г. установлено, что <данные изъяты>. То обстоятельство, что <данные изъяты>.

Кроме того, существенный вред выразился в подрыве авторитета, доверия и уважения, а также дискредитации государственных образовательных учреждений в целом, <данные изъяты> и его сотрудников в частности.

Вывод суда о наличии у ФИО2 иной личной заинтересованности в приговоре мотивирован с чем у суда апелляционной инстанции нет оснований не согласиться. Кроме того, в соответствии с п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 года «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» исходя из диспозиции ст. 286 УК РФ для квалификации содеянного по данной статье мотив преступления значения не имеет, в связи с чем об отсутствии у ФИО2 иной личной заинтересованности являются необоснованными и не влияют на квалификацию действий.

Лишены основательности, по мнению суда апелляционной инстанции, доводы представления прокурора.

Так, при назначении Сорокину вида и меры наказания суд руководствовался требованиями ст. ст. 6, 60 УК РФ.

Учтены характер и степень общественной опасности совершенного преступления, отнесенного к категории средней тяжести, влияние назначенного наказания на исправление ФИО1 и условия жизни его семьи, его личность.

Суд признал смягчающими обстоятельствами и учел при назначении наказания ФИО2 привлечение к уголовной ответственности впервые, <данные изъяты>.

При наличии альтернативного наказания в санкции статьи суд мотивировал назначение наказания именно в виде лишения свободы, условно.

В отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, с учетом данных о личности, совершения впервые преступления, отнесенного к категории средней тяжести, суд апелляционной инстанции находит назначенное наказание в виде условного осуждения справедливым, не противоречащим требованиям ст. 6 УК РФ.

Утверждение об отсутствии оснований для применения требований ст. 73 УК РФ не состоятельно. Коррупционная направленность преступления, настойчивость в достижении преступного результата определяют тяжесть содеянного, при этом наличие смягчающих наказание обстоятельств, установленных судом, явилось основанием для применения ст. 73 УК РФ. Условное наказание в полной мере отражает цель назначения наказания – исправление осужденного, предупреждение совершения новых преступлений и социальную справедливость.

Что касается того обстоятельства, что в приговоре не обсужден вопрос о назначении ФИО2 дополнительного наказания в соответствии с ч.3 ст. 47 УК РФ, то и в этой части судом не допущено нарушений требований закона, который не обязывает суд применять данное дополнительное наказание.

Тем более санкция части 1 статьи 286 УК РФ предусматривает в качестве одного из основных – наказание в виде лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 5 лет. Осужденному назначено самое строгое наказание, предусмотренное санкцией. В связи с чем считать назначенное наказание чрезмерно мягким нет оснований.

В соответствии с п. «е» ст. 103 Конституции объявление амнистии относится к ведению Государственной Думы Федерального Собрания РФ. Применение п.п.9, 12 акта «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» в отношении ФИО2 является обоснованным.

Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение приговора не допущено.

Руководствуясь ст.ст. 389.19, 389.20, 389.22, 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ОПРЕДЕЛИЛ:

приговор Центрального районного суда г. Барнаула от 16 июня 2015 года в отношении ФИО1 оставить без изменения, апелляционное представление прокурора, апелляционные жалобы адвокатов Лихторовича А.Б, Городилова Н.Н. - без удовлетворения.

Председательствующий: Л.В. Гладких

Судьи: О.П. Романенко

Л.Е. Щигорева