АРБИТРАЖНЫЙ СУД КУРСКОЙ ОБЛАСТИ
г. Курск, ул. К. Маркса, д. 25
http://www.kursk.arbitr.ru
Именем Российской Федерации
РЕШЕНИЕ
г. Курск
26 декабря 2019 года | Дело№ А35-5834/2019 |
Резолютивная часть решения объявлена в судебном заседании 19.12.2019.
Полный текст решения изготовлен 26.12.2019.
Арбитражный суд Курской области в составе судьи Лымаря Д.В., при ведении протокола секретарем судебного заседания Шелухиной Е.В., рассмотрев в открытом судебном заседании 12.12.2019 с перерывом до 19.12.2019 дело по исковому заявлению
индивидуального предпринимателя ФИО1 к
Обществу с ограниченной ответственностью «Зелдер Груп»
о взыскании денежных средств
и по встречному исковому заявлению
Общества с ограниченной ответственностью «Зелдер Груп» к
индивидуальному предпринимателю ФИО1
о взыскании денежных средства,
при участии в судебном заседании:
при участии в заседании представителей:
от истца: ФИО2 - по пост. доверенности от 02.09.2019;
от ответчика: ФИО3 - по пост. доверенности от 05.02.2019; ФИО4 - директор; выписка из ЕГРЮЛ (после перерыва не явился, извещен надлежащим образом);
Индивидуальный предприниматель ФИО1 обратился в Арбитражный суд Курской области с исковым заявлением о взыскании с ООО «Зелдер Груп» сумму предварительной оплаты за товар по договору поставки №11_17 от 02.11.2017 в размере 750000 руб., пени по договору за нарушение сроков поставки оборудования за период с 05.11.2018 по 18.12.2018 в размере 33000 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами в размере за период с 19.12.2018 по 28.06.2019 в размере 30513 руб. 69 коп., а также расходов по оплате государственной пошлины.
В ходе рассмотрения спора истец неоднократно уточнял исковые требования.
Как следует из последнего уточнения истца, он просит взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «Зелдер Груп» сумму предварительной оплаты за товар по договору поставки № 11_17 от 02.11.2017 в размере 750000 рублей; пени по договору за нарушение сроков поставки оборудования за период с 06.11.2018 по 18.12.2018 включительно в сумме 32250 рублей; проценты за пользование чужими денежными средствами в размере за период с 09.01.2019 по 12.12.2019 в сумме 51245 рублей 45 копеек.
В обоснование уточненных требований истец, с учетом представленных доказательств, ссылался на неисполнение ответчиком в добровольном порядке обязательств по поставке товара и по возврату предоплаты; при этом, после предъявления требования о возврате уплаченной за товар предоплаты, подразумевающего отказ истца, фактически утратившего интерес в получении причитающеюся товара и в дальнейшем исполнении договора, на стороне ответчика возникло денежное обязательство, в связи с чем истец требование о взыскании пени по договору с 09.01.2019 истец заменил требованием о взыскании предусмотренных ст.395 ГК РФ процентов.
Ответчик в письменных отзывах уточненные требования отклонил, заявил встречный иск к о взыскании с ИП ФИО1 865000 руб. убытков, в обоснование которых ссылался на то, что убытки причинены вследствие незаключения Обществом сделки с третьим лицом, при этом полагал, что причиной незаключения сделки являлось разглашение истцом конфиденциальную информации о том, что ООО «Зелдер Груп» нарушило условия договора с ИП ФИО1
Истец встречный иск не признал, ссылаясь на то, что ответчик не доказал ни факт возникновения убытков, ни причинную связь между действиями ИП ФИО1 и возникновением убытков, ни противоправность действий ИП ФИО1
Изучив материалы дела, арбитражный суд установил следующее.
Индивидуальный предприниматель ФИО1 (зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя 27.02.2006 за ОГРНИП <***>, ИНН <***>)
Общество с ограниченной ответственностью «Зелдер Груп» (юридический адрес - 394026, <...>, зарегистрировано в качестве юридического лица 14.03.2016 за ОГРН <***>, ИНН <***>)
02.11.2017 между ООО «Зелдер Груп» (Поставщик) и ИП ФИО1 (Заказчик) был заключен договор поставки № 11_17 (далее – договор).
Как следует из условий договора, поставщик обязуется поставить для заказчика оборудование по номенклатуре в соответствии со спецификацией, являющейся приложением № 1 к договору и в сроки, указанные в п.5.1 договора (п.1.1 договора).
Наименование оборудования, количество, цена оборудования, а также иные требования к оборудованию указаны в спецификации (п.1.3 договора).
Согласно п.3.1 договора, передача осуществляется со склада поставщика: <...>, для использования по назначению и оформляется актом приема-передачи, а также товарной накладной ТОРГ-12.
В соответствии с п.4.1 договора общая стоимость договора составляет 750000 руб.
Согласно п.5.1 договора, срок поставки оборудования составляет до 90 календарных дней и исчисляется с даты поступления не менее 100 % от стоимости заказа на расчетный счет поставщика.
Спецификацией к договору от 02.11.2017 № 11_17 стороны согласовали, что поставщик поставляет покупателю фрезерный станок с ЧПУ ZeldeR1515TZ в количестве 1 шт. на общую сумму 750000 руб.
Пунктом 2 спецификации стороны определили, что расчеты производятся следующим образом: не менее 100% в качестве оплаты не позднее 5 рабочих дней с момента подписания договора.
Во исполнение условий договора ИП ФИО1 оплатил ООО «Зелдер Груп» сумму за товар в размере 750000 руб. (счет №32 от 02.11.2017) платежным поручением № 84 от 07.11.2017.
Ответчик свои обязательства по поставке товара в установленный договором срок не исполнил.
22.08.2018 между истцом ИП ФИО1 и ответчиком ООО «Зелдер Груп» заключено дополнительное соглашение к вышеуказанному договору, в соответствии с которым ООО «Зелдер Груп» обязуется в течение 75 дней с момента подписания дополнительного соглашения поставить для Заказчика вместо станка по договору № 11_17 от 02.11.2017 фрезерный станок с ЧПУ ZeldeR 1515 TZ с иными характеристиками, не взимая с Заказчика дополнительную плату.
Указанный в дополнительном соглашении срок (75 дней, начиная с 23.08.2018), истек 05.11.2018. Однако в установленный дополнительным соглашением срок оборудование (фрезерный станок) также поставлено не было, в связи с чем просрочка поставки имела место у ответчика с 06.11.2018.
Претензией № 08/18 от 16.12.2018 истец потребовал от ответчика возвратить денежные средства в размере 750000 руб. Указанная претензия была направлена ответчику 18.12.2018, что подтверждается почтовой квитанцией. Однако сумма предоплаты ответчиком не была возвращена.
15.05.2019 в адрес ответчика ООО «Зелдер Груп» истцом была направлена претензия с требованием о возврате предварительной оплаты по договору поставки № 1117 от 02.11.2017 в сумме 750000 рублей, а также об уплате пени за нарушение сроков поставки, и процентов на сумму долга в соответствии со ст.395 ГК РФ.
Указанные требования также не были выполнены.
Полагая, что его права нарушены, ИП ФИО1 обратился в суд с настоящим исковым заявлением.
В ходе рассмотрения дела 02.10.2019 ООО "Зелдер Груп" обратилось в арбитражный суд с встречным исковым заявлением к ИП ФИО1 о взыскании с ИП ФИО1 убытков в размере 865000 рублей.
Определением от 23.10.2019 встречное исковое заявление принято к производству, ответчику предоставлена отсрочка уплаты госпошлины 20300 руб. Встречный иск рассматривается совместно с первоначальным.
Арбитражный суд требования ИП ФИО1 считает обоснованными и подлежащими удовлетворению, а встречные требования ООО «Зелдер Груп» - не подлежащими удовлетворению по следующим основаниям.
В соответствии со статьей 8 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, а также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или такими актами, но, в силу общих начал и смысла гражданского законодательства, порождают гражданские права и обязанности.
Статьей 12 Гражданского кодекса РФ определены способы защиты гражданских прав. Условиями предоставления судебной защиты лицу, обратившемуся в суд с исковым требованием, являются установление наличия у истца принадлежащего ему субъективного материального права потребовать исполнения определенного обязательства от ответчика, наличия у ответчика обязанности исполнить это обязательство и факта его неисполнения последним.
В соответствии с ч.1 ст.307 ГК РФ в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности.
Статья 309 Гражданского кодекса РФ предусматривает, что обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями или иными обычно предъявляемыми требованиями.
В соответствии с ч.1 ст.454 ГК РФ по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену).
Статьей 458 ГК РФ предусмотрено, что если иное не предусмотрено договором купли-продажи, обязанность продавца передать товар покупателю считается исполненной в момент вручения товара покупателюили указанному им лицу, если договором предусмотрена обязанность продавца по доставке товара.
Согласно ч.3 ст.487 ГК РФ в случае, когда продавец, получивший сумму предварительной оплаты, не исполняет обязанность по передаче товара в установленный срок (статья 457), покупатель вправе потребовать передачи оплаченного товара или возврата суммы предварительной оплаты за товар, не переданный продавцом.
В соответствии со ст.506 ГК РФ по договору поставки поставщик-продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязуется передать в обусловленный срок или сроки, производимые или закупаемые им товары покупателю для использования в предпринимательской деятельности или в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием.
Судом установлено, что между 02.11.2017 между ООО «Зелдер Груп» (Поставщик) и ИП ФИО1 (Заказчик) был заключен договор поставки № 11_17.
Факт перечисления предоплаты за товар истцом подтвержден материалами дела и не опровергнут ответчиком (т.1 л.д.17-18).
Как уже отмечено ранее, ответчик товар в установленный договором и дополнительным соглашением срок (05.11.2018), истцу не поставил, в связи с чем просрочка поставки имела место у ответчика с 06.11.2018. Доказательств поставки ответчиком в установленный договором срок товара, либо возврата истцу денежных средств в указанной сумме, ответчиком не представлено. Указанные обстоятельства ответчиком не оспаривались, однако при этом ответчик ссылался на непоставку заказанного товара своим субконтрагентом.
Вместе с тем, неисполнение субконтрагентами ответчика своих обязательств относится к предпринимательским рискам поставщика и не освобождает ООО «Зелдер Груп» от исполнения обязательств по договору перед ИП ФИО1, а также от гражданско-правовой ответственности за их неисполнение. При этом суд отмечает, что, установив невозможность поставки товара в установленный договором срок, ответчик не предпринял мер к возврату истцу уплаченных им за непоставленный товар денежных средств, удерживая их.
Наличие задолженности в виде внесенной покупателем на счет ответчика оплаты за товар по договору поставки, на которую товар не был поставлен, в размере 750000 рублей, подтверждается материалами дела. Данное обстоятельство ответчиком не оспорено и не опровергнуто.
С учетом указанного, у ответчика перед истцом имеется задолженность в сумме предварительной оплаты непоставленного товара по договору (750000 руб. 00 коп.), которая подлежит взысканию с ответчика в пользу истца.
Суд отклоняет как несостоятельные доводы ответчика со ссылкой на п.9.4 договора о том, что указанная сумма задолженности подлежит возврату истцу не в полном объеме, а за вычетом 15% штрафа за отказ Заказчика от исполнения договора.
В соответствии с п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 N 54 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении" предусмотренное диспозитивной нормой или договором право на односторонний отказ от исполнения обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, или на одностороннее изменение условий такого обязательства может быть обусловлено по соглашению сторон необходимостью выплаты определенной денежной суммы другой стороне обязательства (пункт 3 статьи 310 ГК РФ).
Суд соглашается с позицией истца о том, что если право на односторонний отказ от исполнения обязательства или на одностороннее изменение условий обязательства установлено императивной нормой, например абзацем вторым пункта 2 статьи 610 ГК РФ, то включение в договор условия о выплате денежной суммы в случае осуществления стороной этого права не допускается (пункт 1 статьи 422 ГК РФ). Такое условие договора является ничтожным, поскольку оно противоречит существу законодательного регулирования соответствующего вида обязательства (пункт 2 статьи 168 и статья 180 ГК РФ).
Равным образом, по смыслу пункта 3 статьи 310 ГК РФ не допускается взимание платы за односторонний отказ от исполнения обязательства или одностороннее изменение его условий, вызванные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства другой его стороной.
В соответствии с п.3 ст.487 ГК РФ в случае, когда продавец, получивший сумму предварительной оплаты, не исполняет обязанность по передаче товара в установленный срок (статья 457), покупатель вправе потребовать передачи оплаченного товара или возврата суммы предварительной оплаты за товар, не переданный продавцом.
Данная норма является императивной, так как предусматривает безусловное право покупателя на отказ от исполнения договора в данной ситуации (без каких-либо ограничений и последствий), и возможность осуществления данного права не может быть ограничена соглашением сторон либо одной из них.
Таким образом, в данном случае право ИП ФИО1 на односторонний отказ от исполнения обязательства по договору поставки в связи с неисполнением ответчиком обязанности по передаче товара в установленный срок установлено императивной нормой.
Включение в договор условия о 15% штрафе при одностороннем расторжении договора вне зависимости от оснований его расторжения, при наличии императивно установленного права на возврат полной суммы предоплаты при неисполнении продавцом обязанности передать товар (п.3 ст.487 ГК РФ), вступает в противоречие с закрепленным в п.1 ст.1 ГК РФ правовым принципов, в соответствии с которым никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.
Помимо этого, суд принимает во внимание, что требование истца о возврате суммы предварительной оплаты товара вызвано длительным и неоднократным неисполнением ответчиком условий договора.
С учетом указанного, суд отклоняет ссылки ответчика на п.9.4. договора поставки, предусматривающий выплату заказчиком ИП ФИО1 денежной суммы (компенсации расходов, штрафов) и ограничивающий право заказчика, предусмотренное п.3 ст.487 ГК РФ, на возврат уплаченной им суммы предоплаты в полном объеме в случае неисполнения обязанности продавца по передаче товара.
Кроме того, ч.3 ст.70 АПК РФ установлено, что признание стороной обстоятельств, на которых другая сторона основывает свои требования или возражения, освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств.
Согласно ч.5 ст.70 АПК РФ обстоятельства, признанные и удостоверенные сторонами в порядке, установленном настоящей статьей, в случае их принятия арбитражным судом не проверяются им в ходе дальнейшего производства по делу.
Суд принимает во внимание, что ответчиком в адрес истца был направлен проект дополнительного соглашения от 14.12.2018 №2 к договору поставки № 11-17 от 02.11.2017, в котором ООО «Зелдер Груп» в связи с нарушением сроков поставки оборудования Поставщик обязалось вернуть заказчику сумму контракта 750000 рублей в срок до 31.01.2019 путем перечисления на расчетный счет Заказчика, а также выплатить на основании п 9.2. Договора на поставку оборудования № 11_17 от 02.11.2017г. пеню в размере 112500 рублей в срок до 31.01.2019 путем перечисления на расчетный счет Заказчика. Указанное обстоятельство свидетельствует о признании ответчиком как суммы долга по договору, так и обязанности уплатить пеню (неустойку) за нарушение поставщиком обязательств по договору.
В связи с тем, что истца не устраивали предложенные ответчиком сроки уплаты долга и неустойки, от заключения дополнительного соглашения ИП ФИО1 отказался, в связи с чем оно не является заключенным, однако из факта направления ответчиком истцу проекта дополнительного соглашения вытекает факт признания ответчиком долга в полном объеме (в сумме 750000 руб. 00 коп.), а также обязанности выплатить неустойку.
В соответствии со ст.330 ГК РФ неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения.
В соответствии с п.9.2 договора, за просрочку поставки или недопоставки оборудования (при условии зачисления 100% денежных средств на расчетный счет Поставщика) Поставщик уплачивает Заказчику пеню в размере 0,1% фактически оплаченной стоимости недопоставленного в срок Оборудования за каждый день просрочки, но не более 15% от общей стоимости договора.
Доказательств надлежащего исполнения обязательств ответчик суду не представил, при этом имела место просрочка исполнения ответчиком обязательств по поставке товара. Обстоятельства, на которые ссылался ответчик (неисполнение обязательств субконтрагентом Общества), не относятся к перечисленным в ч.ч.1 и 2 ст.401 ГК РФ основаниям освобождения от ответственности за неисполнение обязательств.
Ввиду непоставки ответчиком товара в установленные договором сроки, суд считает обоснованным начисление в соответствии со статьей 330 Гражданского кодекса Российской Федерации пени (неустойки), которая рассчитана истцом в соответствии с п.9.2 заключенного между сторонами договора поставки, с учетом его последнего уточнения, за период с 06.11.2018 по 18.12.2018, и составила 32250 руб. 00 коп.
Расчет пени (неустойки) судом проверен и признан обоснованным.
Доводы ответчика о необходимости уменьшения неустойки по правилам ст.333 ГК РФ со ссылкой на нарушение обязательств по вине субконтрагентов поставщика как на основание такого уменьшения, отклоняются судом как неосновательные.
В соответствии со статьей 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку.
Если обязательство нарушено лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, суд вправе уменьшить неустойку при условии заявления должника о таком уменьшении. Уменьшение неустойки, определенной договором и подлежащей уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, допускается в исключительных случаях, если будет доказано, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере может привести к получению кредитором необоснованной выгоды (пункт 2 статьи 333 ГК РФ).
В пункте 69 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 №7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» указано, что подлежащая уплате неустойка, установленная законом или договором, в случае ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательства, может быть уменьшена в судебном порядке.
Если должником является коммерческая организация, индивидуальный предприниматель, а равно некоммерческая организация при осуществлении ею приносящей доход деятельности, снижение неустойки судом допускается только по обоснованному заявлению такого должника, которое может быть сделано в любой форме (пункт 1 статьи 2, пункт 1 статьи 6, пункт 1 статьи 333 ГК РФ). Бремя доказывания несоразмерности неустойки и необоснованности выгоды кредитора возлагается на ответчика (пункт 71 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 №7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).
Согласно пункту 73 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 №7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств») бремя доказывания несоразмерности неустойки и необоснованности выгоды кредитора возлагается на ответчика.
Несоразмерность и необоснованность выгоды могут выражаться, в частности, в том, что возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки (часть 1 статьи 56 ГПК РФ, часть 1 статьи 65 АПК РФ).
Доводы ответчика о добросовестном выполнении им своих обязательств по договору, неисполнения обязательств контрагентами, сами по себе не могут служить основанием для снижения неустойки.
Снижение размера договорной неустойки, подлежащей уплате коммерческой организацией, индивидуальным предпринимателем, а равно некоммерческой организацией, нарушившей обязательство при осуществлении ею приносящей доход деятельности, допускается в исключительных случаях, если она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства и может повлечь получение кредитором необоснованной выгоды (пункты 1 и 2 статьи 333 ГК РФ) (пункт 77 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 №7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).
При оценке соразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства необходимо учитывать, что никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного поведения, а также то, что неправомерное пользование чужими денежными средствами не должно быть более выгодным для должника, чем условия правомерного пользования (пункты 3, 4 статьи 1 ГК РФ) (пункт 75 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 №7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).
Согласно разъяснениям пункта 2 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.12.2011 № 81 «О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации», разрешая вопрос о соразмерности неустойки последствиям нарушения денежного обязательства и с этой целью определяя величину, достаточную для компенсации потерь кредитора, суды могут исходить из двукратной учетной ставки (ставок) Банка России, существовавшей в период такого нарушения.
Суд принимает во внимание, что, согласно приведенному истцом дополнительному расчету, сумма неустойки, исчисленная из двукратных учетных ставок Банка России за весь период нарушения денежного обязательства с 6 ноября 2018 года по 23 октября 2019 года составляет 109006 руб. 86 коп., тогда как истцом к взысканию заявлена меньшая сумма неустойки – 32250 руб. 00 коп.
Ссылки ответчика на действия его субконтрагентов как на основание снижения размера неустойки отклоняются судом, поскольку они не свидетельствуют о чрезмерности неустойки, несоразмерности ее нарушенному обязательству, сумма которого составляет 750000 руб., и длительности периода нарушения обязательства. Иных доказательств чрезмерности неустойки ответчиком не представлено. Помимо этого, как уже отмечено ранее, действия субконтрагентов ответчика относятся к его предпринимательским рискам и не являются основанием для освобождения Общества от гражданско-правовой ответственности за нарушение обязательств, либо для уменьшения размера такой ответственности, в том числе – на основании ст.333 ГК РФ.
Согласно пункту 3 статьи 487 ГК РФ в случае, когда продавец, получивший сумму предварительной оплаты, не исполняет обязанность по передаче товара в установленный срок (статья 457 ГК РФ), покупатель вправе потребовать передачи оплаченного товара или возврата суммы предварительной оплаты за товар, не переданный продавцом.
Указанная норма в силу пункта 5 статьи 454 ГК РФ подлежит применению и к отношениям по договору поставки.
В соответствии с ч.4 ст.487 ГК РФ в случае, когда продавец не исполняет обязанность по передаче предварительно оплаченного товара и иное не предусмотрено законом или договором купли-продажи, на сумму предварительной оплаты подлежат уплате проценты в соответствии со статьей 395 настоящего Кодекса со дня, когда по договору передача товара должна была быть произведена, до дня передачи товара покупателю или возврата ему предварительно уплаченной им суммы. Договором может быть предусмотрена обязанность продавца уплачивать проценты на сумму предварительной оплаты со дня получения этой суммы от покупателя.
Из буквального толкования пунктов 3 и 4 статьи 487 ГК РФ следует, что право покупателя требовать возврата сумм предварительной оплаты и уплаты процентов на эти суммы законодателем не поставлено в зависимость от прекращения или непрекращения действия самого договора. Возможность предъявления покупателем данных требований связана только с фактом просрочки исполнения обязательств поставщиком и не обусловлена предварительным требованием о расторжении договора или прекращением между сторонами договорных отношений. Аналогичная правовая позиция изложена в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 03.06.2003 № 12463/02, определении Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 28.07.2014 № ВАС-9893/14 по делу № А56-43610/2013.
Таким образом, для признания требования покупателя о возвращении суммы предварительной оплаты заявленным правомерно достаточно констатировать два обстоятельства: во-первых, неисполнение поставщиком своего обязательства по передаче товара (констатация факта отсутствия встречного предоставления); во-вторых, нарушение поставщиком согласованных сторонами либо определенных в соответствии с положениями закона сроков поставки товара.
Факт перечисления ответчику денежных средств в счет предоплаты за товар по договору поставки и неисполнения ответчиком обязательств по поставке товара подтвержден материалами дела.
До момента рассмотрения спора судом задолженность в указанной сумме не погашена.
Как отмечалось ранее, согласно п. 5.1 договора срок поставки оборудования составляет до 90 календарных дней и исчисляется с даты поступления не менее 100 % от стоимости заказа на расчетный счет поставщика.
Спецификацией к договору от 02.11.2017 № 11_17 стороны согласовали, что расчеты производятся следующим образом: не менее 100% в качестве оплаты не позднее 5 рабочих дней с момента подписания договора.
В рамках договора поставки № 11_17 от 02.11.2017 между истцом ИП ФИО1 и ответчиком ООО «Зелдер Груп» заключено дополнение соглашение от 22.08.2018, в соответствии с которым ООО «Зелдер Груп» обязуется в течение 75 дней с момента подписания дополнительного соглашения поставить для Заказчика вместо станка по договору № 11_17 от 02.11.2017 фрезерный станок с ЧПУ ZeldeR 1515 TZ с иными характеристиками, не взимая с Заказчика дополнительную плату.
Однако в установленный дополнительным соглашением срок оборудование (фрезерный станок) также поставлено не было.
Как следует из направленных в адрес ответчика претензий,ввиду неисполнения ответчиком требования о возврате предоплаты и непоставки товара в срок, ИП ФИО1 потребовал от ООО «Зелдер Груп» вернуть сумму предварительной оплаты за непереданный по договору поставки товар. Данное требование было оставлено ответчиком без исполнения.
Статьей 317.1 ГК РФ предусмотрено, что в случаях, когда законом или договором предусмотрено, что на сумму денежного обязательства за период пользования денежными средствами подлежат начислению проценты, размер процентов определяется действовавшей в соответствующие периоды ключевой ставкой Банка России (законные проценты), если иной размер процентов не установлен законом или договором.
Согласно статье 395 ГК РФ в случаях неправомерного удержания денежных средств, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате подлежат уплате проценты на сумму долга. Размер процентов определяется ключевой ставкой Банка России, действовавшей в соответствующие периоды. Эти правила применяются, если иной размер процентов не установлен законом или договором.
Источниками информации о ключевой ставке Банка России являются официальный сайт Банка России в сети «Интернет» и официальное издание Банка России «Вестник Банка России».
Из материалов дела видно, что начисление процентов в сумме 51245 руб. 45 коп. за пользование чужими денежными средствами произведено истцом за период после направления претензий с требованием о возврате уплаченных по договору денежных средств, с 09.01.2019 по 12.12.2019, исходя из действующих в каждый период ключевых ставок Банка России.
Поскольку первая претензия от 16.12.2018 (т.1, л.д.22, 67), в которой был установлен срок для возврата долга и уплаты неустойки (10 дней с момента получения претензии), была направлена истцом ответчику 18.12.2019 (т.1, л.д.23), с учетом положений ст.165.1 ГК РФ, в связи с чем доводы ответчика о начале течения срока начисления предусмотренных ст.395 ГК РФ процентов с 17.01.2019, являются необоснованными; истец верно определил период начала начисления процентов с 09.01.2019; представленный истцом расчет процентов является правильным.
Таким образом, требование ИП ФИО1 о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами подлежат удовлетворению в сумме 51245 руб. 45 коп.
В отношении встречных исковых требований арбитражный суд принимает во внимание следующее.
Как следует из положений п.10.1 договора поставки № 11-17 от 02.11.2017, его условия, условия дополнительных соглашений к договору и иная информация, полученная сторонами в соответствии с договором, конфиденциальны и не подлежат разглашению. Стороны обязуются соблюдать конфиденциальность информации, относящейся к предмету настоящего Договора в течение всего срока его действия, а также в течение 2 лет по истечении срока его действия. Стороны не в праве без письменного разрешения другой Стороны разглашать информацию по настоящему договору. Стороны признают, что несанкционированное раскрытие или использование информации, ставшей известной Сторонам в связи с Договором, одной из Сторон может нанести существенный ущерб другой Стороне как имущественный (убытки), так и неимущественный (деловая репутация Стороны). За факт нарушения режима конфиденциальности информации Сторона, допустившая такое нарушение, уплачивает сумму в размере понесенных убытков пострадавшей Стороне.
В обоснование встречных требований ответчик указал, что в нарушение положений п.п. 10.1-10.5 договора, ИП ФИО1 допустил разглашение конфиденциальной информации по договору, что привело, по мнению ответчика, к подрыву деловой репутации ООО «Зелдер Груп», а также к причинению ООО «Зелдер Груп» убытков в размере 865000 рублей.
Так, ООО «Зелдер Груп» ссылалось на то, что ФИО5 (далее – ФИО5, клиент) с целью заключения договора поставки оборудования от ООО «Зелдер Груп» по электронной почте 24.01.2019 было направлено коммерческое предложение (т.1 л.д.68-70, 108-110), согласно которому ФИО5 предлагалось приобрести фрезерный станок с ЧПУ ROBOTOX1525F стоимостью в 1570000 рублей. Далее, со слов ответчика, посчитав, что ФИО5 имеет намерение на приобретение данного оборудования, ООО «Зелдер Груп с ASIA SEA AND AIR SHIPPING CO LTD был заключен контракт № 1_240119 от 24.01.2019 на приобретение фрезерного станка с ЧПУ ROBOTOX1525F стоимостью 705000 рублей (т.1, л.д.72-77).
Вместе с тем, ответчик полагал, что после общения ИП ФИО1 с ФИО5, последний отказался от приобретения у ООО «Зелдер Груп» указанного станка, ссылаясь на неисполнение договорных обязанностей Общества перед ИП ФИО1
В связи с этим ответчик считает, что ООО «Зелдер Груп» по этой причине не был получен доход в размере 865000 рублей (1570000 руб. - 705000 руб.), который и образовал заявленные к взысканию во встречном иске убытки Общества.
В соответствии с частью 1 статьи 393 ГК РФ должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства.
Согласно ст.15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
Из разъяснений, указанных в п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» следует, что по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (п.2 ст.15 ГК РФ).
В соответствии с частью 1 статьи 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.
Для удовлетворения исковых требований о возмещении убытков необходимо установить совокупность следующих обстоятельств: наличие убытков, противоправность действий (бездействия) причинителя вреда, причинно-следственную связь между противоправными действиями (бездействием) и наступлением неблагоприятных последствий, вину причинителя вреда и размер убытков. Недоказанность любого из указанных обстоятельств является основанием для отказа в иске о взыскании убытков.
В материалы дела ответчиком в обоснование встречных требований представлены: копия коммерческого предложения клиенту 24.01.2019 (т.1, л.д.68-70, 108-110), скриншот электронной почты о направлении предложения клиенту (т.1, л.д.71, 111); абонентский договор со ФИО4, заявление о подключении услуги облачной АТС, условия предоставления услуги обласной АТС (т.2, л.д.26-27, 28; т.1, л.д.146-149); детализация услуг связи (т.1, л.д.144-145; т.2, л.д.20-22); материальный носитель (DVD-диск) аудиозаписи разговоров директора ООО «Зелдер Груп» ФИО4 с ФИО6 и ФИО1 (т.2, л.д.19).
По результатам анализа доводов сторон и имеющихся в деле доказательств, оценки представленных сторонами доказательств на предмет их допустимости, достаточности и достоверности, в совокупности и системной взаимосвязи, суд приходит к выводу, что ООО «Зелдер Груп» не представило отвечающих критериям достоверности, достаточности и допустимости доказательств, подтверждающих наличие заявленных во встречном иске оснований для взыскания убытков с ИП ФИО1
Представленная ответчиком распечатка коммерческого предложения (т.1, л.д.68-70, 108-110), на которую ссылается ответчик как на подтверждение намерения заключения ФИО5 с ООО «Зелдер Груп» договора на поставку фрезерного станка с ЧПУ ROBOTOX1525F, не содержит сведений об источнике документа, дате и авторстве его создания, дате распечатки документа, адресате отправки и адресате получения документа. Из указанного документа не следует, что он исходил от ООО «Зелдер Груп». Домен www.robotox.ru, адрес электронной почты sales@robotox.ru, указанные в заголовке коммерческого предложения, принадлежат иной организации – ООО «Роботокс» (ОГРН <***>, юридический адрес – 394016, <...>), директором которого также является ФИО4 При этом из выписки из ЕГРЮЛ в отношении ООО «Роботокс» (т.2, л.д.9-12) следует, что ООО «Роботокс» было зарегистрировано в качестве юридического лица 10.04.2019, однако рассылка коммерческих предложений от имени указанной организации, регистрация доменного имени и электронной почты происходила ранее момента регистрации указанного юридического лица. С учетом того, что ФИО4 является директором и в ООО «Зелдер Груп», и в ООО «Роботокс», ссылки ответчика на принадлежность ФИО4 телефонного номера 8-903-855-55-00, указанного в данном коммерческом предложении, не являются доказательством того, что коммерческое предложение исходило именно от ответчика по делу (ООО «Зелдер Груп»), а не от ООО «Роботокс» или лично от ФИО4
Допрошенный в качестве свидетеля в судебном заседании 12.12.2019 ФИО5 пояснил, что имел общение по телефону со ФИО4, первоначально не располагая информацией о том, что сделку по поставке фрезерного станка с ним намерено заключить ООО «Зелдер Груп».
При этом ФИО5 никаких договоров, включая предварительные договоры, договоры о намерениях, с ООО «Зелдер Груп» не заключал, намерения заключить какой-либо конкретный договор именно с ООО «Зелдер Груп» не подтвердил, пояснив, что в начале 2019 года находился в процессе выбора наиболее оптимального поставщика необходимого ему фрезерного станка, выбирая из нескольких потенциальных контрагентов, одним из которых – но не единственным и не окончательным – был ФИО4
С учетом этого, ссылки ответчика на планируемое заключение в будущем договора между ООО «Зелдер Груп» и ФИО5 на поставку фрезерного станка с ЧПУ ROBOTOX1525F стоимостью в 1570000 рублей, а также на получение Обществом в связи с отказом ФИО5 от заключения договора убытков в виде наценки к цене приобретаемого по контракту № 1_240119 от 24.01.2019 с ASIA SEA AND AIR SHIPPING CO LTD фрезерного станка с ЧПУ ROBOTOX1525F стоимостью 705000 рублей, суд находит документально не подтвержденными, умозрительными и носящими характер предположений.
Таким образом, какие-либо отвечающие критериям допустимости, достаточности и достоверности доказательства реального причинения ООО «Зелдер Груп» убытков, их размера, ответчиком в обоснование встречного иска не представлены.
Суд отклонил доводы истца о недопустимости представленных ответчиком аудиозаписей телефонных разговоров ФИО4 с ФИО5 и ФИО1 как доказательств в арбитражном процессе со ссылкой на отсутствие уведомления абонентов о ведении аудиозаписи телефонных переговоров и получение аудиозаписей с нарушением закона.
Действительно, несмотря на наличие в условиях предоставления услуги облачной АТС (т.1, л.д.146-149) пункта о воспроизведении при начале записи разговора аудиального уведомления о ведении записи, при исследовании в судебном заседании 04.12.2019 носителя с аудиозаписями указанных переговоров судом установлено, что на записи переговоров такое уведомление отсутствует, и ИП ФИО1, и допрошенный позднее в качестве свидетеля ФИО5 наличие такого уведомления отрицали. С учетом этого, наличие уведомления о ведении аудиозаписи телефонных переговоров ответчиком не доказано.
Вместе с тем, поскольку информация, обсуждаемая в ходе телефонных переговоров ФИО4 с ФИО5 и ИП ФИО1, не касалась обстоятельств частной жизни участников разговоров, а касалась отношений в сфере предпринимательской деятельности и договорных отношений, данные аудиозаписи нельзя признать полученными с нарушением положений п.8 ст.9 Федерального закона № 149-ФЗ от 27.07.2016 «Об информации, информационных технологиях и защите информации». Следовательно, материальный носитель аудиозаписей, представленный в судебное заседание 04.12.2019, соответствует критерию относимости и допустимости доказательств, в связи с чем он не подлежит исключению из состава доказательств и подлежит оценке наряду с другими имеющимися в деле доказательствами.
Ответчик ссылался на данные аудиозаписи как на доказательство разглашения ИП ФИО1 ФИО5 конфиденциальной информации о договоре между ООО «Зелдер Груп» и ИП ФИО1, разглашение которой запрещено п.10.1 договора № 11_17 от 02.11.2017 – в частности, ответчик ссылался на то, что ФИО1 разглашена информация о неисполнении ООО «Зелдер Груп» условий данного договора.
Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона от 27.07.2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее – Закон об информации), информацией признаются сведения (сообщения, данные) независимо от формы их предоставления. В соответствии с частью 1 статьи 10 указанного Закона в Российской Федерации распространение информации осуществляется свободно при соблюдении требований, установленных законодательством Российской Федерации.
Часть 2 статьи 5 Закона об информации предусматривает разделение информации (в зависимости от категории доступа к ней) на общедоступную информацию, а также на информацию, доступ к которой ограничен федеральными законами (информация ограниченного доступа).
Согласно п.5 Указа Президента РФ от 06.03.1997 № 188 «Об утверждении перечня сведений конфиденциального характера» к перечню сведений конфиденциального характера относятся сведения, связанные с коммерческой деятельностью, доступ к которым ограничен в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации и федеральными законами (коммерческая тайна). Таким образом, охраняемая п.10.1 договора конфиденциальная информация должна быть не произвольно любой информацией о деятельности сторон договора, а соответствовать критериям коммерческой тайны и являться ею.
Федеральными законами устанавливаются условия отнесения информации к сведениям, составляющим коммерческую тайну, служебную тайну и иную тайну, обязательность соблюдения конфиденциальности такой информации, а также ответственность за ее разглашение (ч.4 ст.9 Закона об информации). Согласно части 2 статьи 10 Федерального закона от 29.07.2004 № 98-ФЗ «О коммерческой тайне» (далее – Закон о коммерческой тайне), режим коммерческой тайны считается установленным после принятия обладателем информации, составляющей коммерческую тайну, мер по охране конфиденциальности информации, предусмотренных частью 1 статьи 10 Закона о коммерческой тайне.
Меры по охране конфиденциальности информации, принимаемые ее обладателем, должны включать в себя: определение перечня информации, составляющей коммерческую тайну; ограничение доступа к информации, составляющей коммерческую тайну, путем установления порядка обращения с этой информацией и контроля за соблюдением такого порядка; учет лиц, получивших доступ к информации, составляющей коммерческую тайну, и (или) лиц, которым такая информация была предоставлена или передана; регулирование отношений по использованию информации, составляющей коммерческую тайну, работниками на основании трудовых договоров и контрагентами на основании гражданско-правовых договоров; нанесение на материальные носители, содержащие информацию, составляющую коммерческую тайну, или включение в состав реквизитов документов, содержащих такую информацию, грифа «Коммерческая тайна» с указанием обладателя такой информации (для юридических лиц - полное наименование и место нахождения, для индивидуальных предпринимателей - фамилия, имя, отчество гражданина, являющегося индивидуальным предпринимателем, и место жительства).
Разглашением информации, составляющей коммерческую тайну, признаются действия или бездействие, в результате которых информация, составляющая коммерческую тайну, в любой возможной форме (устной, письменной, иной форме, в том числе с использованием технических средств) становится известной третьим лицам без согласия обладателя такой информации либо вопреки трудовому или гражданско-правовому договору (пункт 9 статьи 3 Закона о коммерческой тайне).
Вместе с тем, как следует из п.10.1 договора № 11_17 от 02.11.2017 между ООО «Зелдер Груп» и ИП ФИО1, к конфиденциальной информации были отнесены: условия договора, условия дополнительных соглашений к нему, иная информация, полученная сторонами в соответствии с договором. При этом условия договора не содержат конкретных критериев «иной информации, полученной сторонами в соответствии с договором», как объекта правовой защиты и запрета ее распространения. Ответчик, истолковывая данное условие договора расширительно и неограниченно, полагает, что раскрытию не подлежит любая информация, в том числе – не только касающаяся условий договора, но и информация о фактах неисполнения или нарушения условий договора одной из его сторон (сторонами).
Как следует из материалов дела, сторонами при заключении договора и его исполнении не устанавливалось никаких дополнительных условий относительно определения перечня информации, относимой к конфиденциальной и составляющей коммерческую тайну, в том числе – выполнения предусмотренных ст.10 Закона о коммерческой тайне обязательных мер к ее установлению и защите (ограничения доступа к информации, составляющей коммерческую тайну, путем установления порядка обращения с этой информацией и контроля за соблюдением такого порядка; учета лиц, получивших доступ к информации, составляющей коммерческую тайну, и (или) лиц, которым такая информация была предоставлена или передана; регулирования отношений по использованию информации, составляющей коммерческую тайну, работниками на основании трудовых договоров и контрагентами на основании гражданско-правовых договоров; нанесения на материальные носители, содержащие информацию, составляющую коммерческую тайну, или включения в состав реквизитов документов, содержащих такую информацию, грифа «Коммерческая тайна» с указанием обладателя такой информации). Никакие из указанных мер ни ООО «Зелдер Груп», НИ ИП ФИО1 не предпринимались. Следовательно, условия отнесения информации к охраняемой законом коммерческой тайне, за неправомерное раскрытие которой наступает ответственность, ответчиком не выполнены.
При этом фактическая информация о том, что ООО «Зелдер Груп» не выполнило условия договора, не относится ни к условиям договора (фактическим сведениям о предмете договора, цене и порядке оплаты, сроках поставки, правах и обязанностях, ответственности сторон договора и т.д.), ни к условиям дополнительных соглашений к договору (аналогичных фактических сведений, содержащихся в дополнительных соглашениях).
ООО «Зелдер Груп», не установив предписанных ст.10 Закона о коммерческой тайне мер к установлению границ охраняемой информации, полагает, что не подлежит разглашению любая информация, в том числе – о нарушении им самим условий договора.
Вместе с тем, по мнению суда, такое расширительное, неограниченное толкование положений п.10.1 договора противоречит положениям как п.4 ст.29 Конституции Российской Федерации (право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом), п.3 ст.17 Конституции Российской Федерации (3. осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц), установленным ч.ч.2, 3, 4 ст.1, ч.1 ст.10 ГК РФ принципам (свобода в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора; ограничение прав только на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства; обязанность действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей; недопустимость извлечения преимуществ из своего незаконного или недобросовестного поведения; недопустимость осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребления правом).
Также такое толкование также противоречит закрепленным ст.3, ч.1 ст.9, ч.1 ст.10 Закона о защите информации принципам (свободе поиска, получения, передачи, производства и распространения информации любым законным способом; установления ограничений доступа к информации только федеральными законами; достоверности информации и своевременности ее предоставления; установления ограничение доступа к информации только федеральными законами в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства; свободы распространения информации при соблюдении требований, установленных законодательством Российской Федерации).
Так, в силу положений ч.1 ст.19, ч.1 ст.46, ч.1 ст.47 Конституции Российской Федерации, ч.1 ст.11, ст.12 ГК РФ, ст.4 АПК РФ, любое лицо, чье право нарушено, вправе обратиться за защитой нарушенного права в компетентный суд; отказ от права на обращение в суд или его ограничение недействительны. При этом необходимым условием обращения в суд является представление таким лицом информации о нарушении принадлежащих ему прав, и соответствующих доказательств. Применительно к гражданско-правовым отношениям, судебная защита нарушенных прав всегда, в любом случае невозможна без раскрытия информации о нарушении стороной сделки принадлежащих истцу гражданских прав. Следовательно, установление в гражданско-правовом договоре условий, ограничивающих право на раскрытие такой информации, пытается ограничить или отменить установленные приведенными выше нормами гарантии защиты прав лиц, что недопустимо и противоречит вышеуказанным нормам.
При этом согласно п.9.5 «Инструкции по делопроизводству в арбитражных судах Российской Федерации (первой, апелляционной и кассационной инстанций)», утвержденной Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 100 от 25.12.2013, тексты всех судебных актов (включая определения арбитражного суда о принятии заявления, искового заявления к производству), за исключением текстов судебных актов, которые содержат сведения, составляющие государственную и иную охраняемую законом тайну, размещаются в информационном ресурсе «Картотека арбитражных дел», автоматизированной системе «Банк решений арбитражных судов» (далее - информационные ресурсы) в сети Интернет в полном объеме через 24 часа с момента их подписания в САС. С учетом указанного, данные сведения подлежат опубликованию в общедоступных информационных ресурсах в сети Интернет и в силу этого раскрываются не только для суда и участников спора, но и являются общедоступными, то есть раскрываются перед неограниченным кругом лиц.
В связи с этим установление в гражданско-правовом договоре условий, запрещающих раскрытие информации о нарушении стороной договора условий договора, представляет собой пример недобросовестного использования гражданских прав, попытку извлечения преимущества из своего незаконного и недобросовестного поведения, выходит из сферы гражданско-правового регулирования и вторгается в публично-правовую сферу гарантий судебной защиты прав, свободы распространения не запрещенной законом информации, вступая в противоречие с приведенными выше нормами права в сфере публично-правового регулирования.
С учетом этого, суд исходит из того, что ссылки ответчика на недопустимость распространения истцом информации о нарушении ответчиком условий договора подлежат отклонению на основании ч.ч.1 и 2 ст.10 ГК РФ, а также ст.ст.9, 10 Закона о коммерческой тайне.
Помимо этого, из прослушанных в судебном заседании 04.12.2019 аудиозаписей телефонных переговоров ФИО4 с ФИО5 и ИП ФИО1 не следует, что ИП ФИО1 разгласил ФИО5 какую-либо конкретную информацию об условиях договора № 11-17 от 02.11.2017, заключенного им с ООО «Зелдер Груп» (предмета, стоимости, сроков поставки, порядка оплаты и других условий договора), которую можно было бы отнести к ограниченной или запрещенной к распространению.
Суд также отмечает, что информация в отношении деятельности ООО «Зелдер Груп», в частности – негативно характеризующая деловую репутацию ответчика информация о наличии судебных дел, где ООО «Зелдер Груп» выступает ответчиком, а предметом являются заключенные ООО «Зелдер Груп» договоры поставки, размещена в открытом доступе в сети «Интернет», в том числе в Картотеке арбитражных дел http://kad.arbitr.ru/ (дело № А14-15771/2017, по которому 07.11.2017 решением Арбитражного суда Воронежской области установлен факт нарушения ООО «Зелдер Груп» договорных обязательств, дело № А35-11359/2018, по которому начиная с 15.01.2018 имелась информация о предъявлении ИП ФИО1 к ООО «Зелдер Груп» иска, связанного с невыполнением ответчиком обязательств по договору поставки № 11_17 от 02.11.2017).
Помимо этого, истцом представлены доказательства наличия в сети «Интернет» начиная с 22.12.2015 негативно характеризующей деловую репутацию ФИО4 (в тот период являвшегося руководителем ООО «Зелдер») информации (т.2, л.д.73-77), указывающей на неисполнение им принятых по гражданско-правовым договорам обязательств. Поскольку в состав общедоступных в ЕГРЮЛ сведений об ООО «Зелдер Груп» входят сведения о директоре Общества, которым является ФИО4, суд отклоняет ссылки ответчика на невозможность самостоятельной осведомленности ФИО5 из открытых источников об отрицательной деловой репутации ФИО4, в том числе – на основе анализа содержащихся в открытых источниках информации сведений как о ФИО4, так и о ООО «Зелдер Груп», ООО «Зелдер».
Таким образом, ответчиком не представлено отвечающих критериям допустимости, достаточности и достоверности доказательств, что основанием для отказа ФИО5 в заключении договора с ООО «Зелдер Груп» явилась именно раскрытая ИП ФИО7 информация, распространение которой было запрещено. С учетом этого, ООО «Зелдер Груп» не представлено доказательств причинения Обществу убытков неправомерными действиями ИП ФИО1
С учетом указанного, анализируя представленные в деле доказательства в их совокупности и системной взаимосвязи, суд приходит к выводу, что ответчиком не представлено сведений и документов, подтверждающих: факт раскрытия ответчиком принадлежащей истцу конфиденциальной информации; факт причинения ущерба истцу противоправными действиями ответчика по раскрытию принадлежащей истцу конфиденциальной информации; действительное наличие и размер данного ущерба, якобы причиненного истцу противоправными действиями ответчика по раскрытию принадлежащей истцу конфиденциальной информации.
При таких условиях встречные исковые требования ООО «Зелдер Груп» к ИП ФИО1 удовлетворению не подлежат в полном объеме.
Вместе с тем, исходя из совокупности вышеизложенного, суд исходит из того, что истцом доказаны предъявленные им уточненные исковые требования, в силу чего заявленная по исковому заявлению ИП ФИО1 к взысканию сумма предварительной оплаты за товар по договору поставки № 11-17 от 02.11.2017: пени на основании п. 9.2 договора № 11-17 от 02.11.2017 за период с 06.11.2018 по 18.12.2018 и проценты, предусмотренные ст.395 ГК РФ, за период с 09.01.2019 по 12.12.2019,подлежат взысканию с ответчика в пользу истца.
Руководствуясь ст.110 АПК РФ, принимая во внимание результат рассмотрения дела, понесенные истцом судебные расходы по уплате госпошлины, подлежат взысканию с ответчика в пользу истца. С учетом удовлетворения требований истца, понесенные им на оплату госпошлины расходы подлежат взысканию с ответчика.
Истцом при подаче иска с первоначальным размером исковых требований (813513 руб. 69 коп.) была уплачена платежным поручением №118 от 27.12.2018 государственная пошлина в размере 20250 руб. 00 коп.
Вместе с тем, с уточненной исковой суммы 833495 руб. 26 коп. (750000 руб. + 32250 руб., + 51245 руб. 45 коп.) размер госпошлины составляет 19670 рублей, излишне уплаченная государственная пошлина в размере 580 руб. подлежит возврату истцу из дохода федерального бюджета.
При принятии встречного искового заявления Обществу с ограниченной ответственностью «Зелдер Груп» была предоставлена отсрочка уплаты государственной пошлины, государственная пошлина подлежит взысканию с Общества с ограниченной ответственностью «Зелдер Груп» в доход федерального бюджета. Поскольку в удовлетворении встречного иска ответчику отказано, госпошлина в сумме 20300 руб. 00 коп., в отношении которой была предоставлена отсрочка, подлежит взысканию с ответчика в федеральный бюджет.
Руководствуясь статьями 49, 102, 110, 123, 152, 167-171, 176, 177, 180 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд
Р Е Ш И Л :
Уточненные исковые требования индивидуального предпринимателя ФИО1 к Обществу с ограниченной ответственностью «Зелдер Груп» удовлетворить.
Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «Зелдер Груп» (юридический адрес - 394026, <...>, зарегистрировано в качестве юридического лица 14.03.2016 за ОГРН <***>, ИНН <***>) в пользу индивидуального предпринимателя ФИО1 (305049, <...>, зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя 27.02.2006 за ОГРНИП <***>, ИНН <***>) 833495 руб. 26 коп., в том числе:
750000 руб. 00 коп. предварительной оплаты за товар по договору № 11-17 от 02.11.2017;
32250 руб. 00 коп. пени на основании п.9.2 договора № 11-17 от 02.11.2017 за период с 06.11.2018 по 18.12.2018;
51245 руб. 45 коп. процентов, предусмотренных ст.395 ГК РФ, за период с 09.01.2019 по 12.12.2019;
а также 19670 руб. 00 коп. расходов по оплате госпошлины.
Выдать индивидуальному предпринимателю ФИО1 (ОГРНИП <***>, ИНН <***>) справку на возврат из федерального бюджета 580 руб. 00 коп. госпошлины, излишне уплаченной по платежному поручению № 118 от 27.12.2018.
В удовлетворении встречных требований ООО «Зелддер Груп» к индивидуальному предпринимателю ФИО1 отказать.
Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «Зелдер Груп» (юридический адрес - 394026, <...>, зарегистрировано в качестве юридического лица 14.03.2016 за ОГРН <***>, ИНН <***>) в доход федерального бюджета 20300 руб. 00 коп. госпошлины по встречному иску.
Данное решение может быть обжаловано в Девятнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение месяца со дня его принятия. В случае, если настоящее решение было предметом рассмотрения арбитражного суда апелляционной инстанции или суд апелляционной инстанции отказал в восстановлении пропущенного срока подачи апелляционной жалобы, оно может быть обжаловано в Арбитражный суд Центрального округа в срок, не превышающий двух месяцев со дня вступления решения в законную силу. Апелляционные и кассационные жалобы подаются через Арбитражный суд Курской области.
Судья Д.В. Лымарь
