Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 20.08.2019 № 08АП-4634/19

1146/2019-48062(7)

ВОСЬМОЙ АРБИТРАЖНЫЙ АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

город Омск

Резолютивная часть постановления объявлена 20 августа 2019 года
Постановление изготовлено в полном объеме 27 августа 2019 года

Восьмой арбитражный апелляционный суд в составе: 

председательствующего Зориной О.В.
судей Брежневой О.Ю., Шаровой Н.А.
при ведении протокола судебного заседания секретарём Ауталиповой А.М.,

рассмотрев в открытом судебном заседании заявления конкурсного управляющего  открытого акционерного общества «Уренгоймонтажпромстрой» ФИО1 и заявления общества с ограниченной ответственностью «Солюшен  Финанс» о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной  ответственности, в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) открытого  акционерного общества «Уренгоймонтажпромстрой» (ИНН <***> ОГРН  <***>), 

при участии в судебном заседании представителей: 

от ФИО2 – представитель ФИО3,  доверенность № 63АА 4896705 от 24.07.2018 сроком действия на пять лет);  представитель ФИО4, доверенность № 63АА 5435865 от 05.07.2019 сроком  действия один год; 

от ФИО5 – представитель ФИО3, доверенность  от 01.04.2019, срок три года; 

от ФИО6 – представитель ФИО7, доверенность   № 77/519-н/77-2018-13-2432 от 27.08.2018 сроком действия один год, 

от конкурсного управляющего открытого акционерного общества  «Уренгоймонтажпромстрой» ФИО1 – представитель ФИО8, доверенность от 01.02.2019, срок один год; 

от общества с ограниченной ответственностью «Солюшен Финанс» – представитель 

Кочуг Ю.Р., доверенность от 12.03.2019 сроком действия один год, 

ФИО10 – лично, предъявлен паспорт; представитель  ФИО11, доверенность № 77АВ 8838698 от 19.11.2018 сроком действия один  год; 

от ФИО12 – представитель ФИО11, доверенность №  61АА 6389511 от 10.01.2019 сроком действия на три года; 

от ФИО13 – представитель ФИО11, доверенность №  77АВ 9877288 от 05.12.2018 сроком действия два года; 

от Боциевой Илины Измаиловой – представитель ФИО15, доверенность № 78/53- н/78-2019-18-312 от 15.04.2019 сроком действия три года, 

от ФИО16 – представитель ФИО15, доверенность   № 77/788-н/77-2018-21-1190 от 14.12.2018 сроком действия три года, 

от ФИО17 - представитель ФИО18 по доверенности №  5030/18 от 07.08.2018 сроком действия на три года; 

установил:

решением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от  13.05.2016 (резолютивная часть от 10.05.2016) заявление индивидуального  предпринимателя ФИО19 о признании ликвидируемого  должника – открытого акционерного общества «Уренгоймонтажпромстрой» (далее -  ОАО «Уренгоймонтажпромстрой», должник) несостоятельным (банкротом) признано  обоснованным, в отношении должника введена процедура конкурсного производства,  конкурсным управляющим должника утвержден ФИО20 (далее –  ФИО20). 

Определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от  28.12.2016 ФИО20 освобожден от исполнения обязанностей конкурсного  управляющего ОАО «Уренгоймонтажпромстрой». 

Определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от  06.02.2017 конкурсным управляющим ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» утвержден  ФИО1 (далее – ФИО1, конкурсный управляющий). 

Конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о  привлечении солидарно ФИО16 (далее – ФИО16), 

Белоконова Александра Владимировича (далее – Белоконов А.В.), Тарелкиной Ирины  Юрьевны (далее – Тарелкина И.Ю.), Боциевой Илины Измаиловны (далее – Боциевой  И.И.), Петренко Анатолия Борисовича (далее – Петренко А.Б.), Давлетьярова Бориса  Фаврисовича (далее – Давлетьярова Б.Ф.), Каминского Валерия Ефимовича (далее –  Каминский В.Е.), Евтушенко Владимира Олеговича (далее – Евтушенко В.О.)  (именуемые далее совместно «контролирующие должника лица») к субсидиарной  ответственности. 

Общество с ограниченной ответственностью «Солюшен Финанс» (далее – ООО  «Солюшен Финанс») обратилось в арбитражный суд с заявлением о привлечении  ФИО22, ФИО16, ФИО12 (далее – ФИО12),  ФИО2, ФИО13, ФИО6, ФИО17, ФИО5,  ФИО10 (далее – ФИО10), ФИО24 к  субсидиарной ответственности в размере 1 763 567,882 тыс. руб. 

Суд первой инстанции выделил в отдельное производство требования о  привлечении к субсидиарной ответственности ФИО21 и ФИО23,  поскольку признал такое раздельное рассмотрение требований соответствующим целям  эффективного правосудия. 

Определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от  18.03.2019: 

- выделены в отдельное производство заявления конкурсного управляющего и  ООО «Солюшен Финанс» в отношении привлечения к субсидиарной ответственности  ФИО21 и ФИО23; 

- признано обоснованным заявление конкурсного управляющего и заявление  ООО «Солюшен Финанс» о привлечении контролирующих должника лиц ФИО22, ФИО16, ФИО12, ФИО2, ФИО13, ФИО6,  ФИО17, ФИО5, ФИО10 к субсидиарной ответственности по  денежным обязательствам должника; 

- признано доказанным наличие оснований для привлечения к субсидиарной  ответственности по обязательствам должника контролирующих должника лиц:  ФИО22, ФИО16, ФИО12, ФИО2, ФИО13,  ФИО6, ФИО17, ФИО5, ФИО10; 

- приостановлено производство по рассмотрению заявлений ООО «Солюшен  Финанс» и конкурсного управляющего о привлечении вышеуказанных лиц к 

субсидиарной ответственности по обязательствам ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» в  части определения размера до окончательного расчета с кредиторами; 

- в удовлетворении заявления ООО «Солюшен Финанс» о привлечении  контролирующего должника лица ФИО24 к субсидиарной ответственности  отказано. 

Не согласившись с указанным судебным актом, ФИО17, ФИО16.,  ФИО13, ФИО10, ФИО6, ФИО12, ФИО2, ФИО5 обратились с апелляционными жалобами, в которых просили обжалуемое  определение суда первой инстанции отменить в части признания обоснованным  заявлений о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной  ответственности по обязательствам должника, принять в указанной части по делу новый  судебный акт об отказе в удовлетворении требований конкурсного управляющего и  ООО «Солюшен Финанс». 

ФИО17, ФИО6 в обоснование своих апелляционных жалоб  указали следующее: 

- судом первой инстанции применен Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ  «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) в редакции, которая  не действовала на даты совершения действий (бездействий), которые, по мнению  заявителей, являются основанием для привлечения контролирующих должника лиц к  субсидиарной ответственности по обязательствам должника; 

- ФИО17, ФИО6 не являются контролирующими должника  лицами; 

- суд первой инстанции посчитал установленными обстоятельства, содержащиеся  во вступившем в законную силу судебном акте по спору, в котором ФИО17,  ФИО6 участия не принимали; 

- ФИО17, ФИО6 являлись членами совета директоров  должника, в то время как решение о выплате дивидендов принималось общим  собранием акционеров должника (протокол от 04.07.2014); 

- как следовало из финансовых показателей деятельности должника, отраженных  в бухгалтерской отчетности последнего за 2013 год, на основании которой советом  директоров принимались рекомендации общему собранию акционеров о распределении  прибыли, финансовое состояние должника позволяло выплатить дивиденды без  причинения вреда интересам кредиторов должника. 

Капник А.Н. в обоснование своей апелляционной жалобы указал, что в  мотивировочной части обжалуемого определения суд первой инстанции пришел к  выводу о том, что основания для привлечения Капника А.Н. к субсидиарной  ответственности по обязательствам должника отсутствуют, тогда как в резолютивной  части определения содержится противоположный вывод. 

ФИО13, ФИО12 в обоснование своих апелляционных жалоб указали  следующее: 

- заявителями не доказано, что ФИО13, ФИО12 совершены  действия, связанные с принятием решения о выплате дивидендов; 

- совет директоров, давая рекомендации акционерам о распределении прибыли  по результатам 2013 финансового года, руководствовался бухгалтерской отчетностью  должника за 2013 год, впоследствии утвержденной аудиторским заключением от  15.04.2014, из которой не следовало наличие у должника признаков  неплатежеспособности или недостаточности имущества; 

- из устава должника следует, что принятие решения о выплате годовых  дивидендов относится к исключительной компетенции общего собрания акционеров; 

- судом первой инстанции сделан неправильный вывод о том, что о наличии  оснований для привлечения членов совета директоров должника заявителем стало  известно только 19.12.2017. 

ФИО10 в своей апелляционной жалобе указал следующее: 

- судом первой инстанции не дана оценка доводам ФИО10 о пропуске  заявителями срока исковой давности обращения с настоящими заявлениями; 

- ФИО10 при приеме его на работу 11.07.2016 не мог знать о фактически  возникших у должника убытках и их размере, осознавать критичность положения  должника. 

ФИО2 в своей апелляционной жалобе, дополнении к ней указал  следующее: 

- суд первой инстанции посчитал установленными обстоятельства, содержащиеся  во вступившем в законную силу судебном акте по спору, в котором ФИО2  участия не принимал; 

- после выплаты дивидендов ФИО2 было заключено множество  прибыльных контрактов на выполнение работ, судом первой инстанции неправильно  оценены обстоятельства, связанные с пожаром на объекте строительства; 

- вывод суда первой инстанции о том, что на момент увольнения Белоконова А.В.  сложилась критическая ситуация в ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» не соответствует  действительности; 

- вина ФИО2 в наступлении банкротства должника из материалов дела  не следует, напротив, ФИО2 в 2014-2015 годах осуществлял активные  действия, направленные на поиск новых заказчиков и заключение контрактов на  выполнение работ, что подтверждается материалами дела, в частности, отчетом  общества с ограниченной ответственностью «Директ-Консалт» (далее – ООО «Директ- Консалт» от 12.12.2018; 

- суд первой инстанции ошибочно заключил, что заявителями не пропущен срок  исковой давности обращения с настоящим заявлением. 

ФИО5 в своей апелляционной жалобе, дополнениях к ней указал  следующее: 

- настоящий обособленный спор рассмотрен судом первой инстанции в  отсутствие ФИО5, который не был надлежащим образом извещен о судебном  процессе; 

- ФИО5 не являлся контролирующим должника лицом и не входил в  состав совета директоров должника. 

До начала заседания суда апелляционной инстанции, назначенного на  04.06.2019, от конкурсного управляющего поступил отзыв на апелляционные жалобы. 

В заседании суда апелляционной инстанции, открытом 04.06.2019, в  соответствии со статьей 163 Арбитражного процессуального кодекса Российской  Федерации (далее – АПК РФ) объявлен перерыв до 11.06.2019 в целях предоставления  суду копии паспорта ФИО5 для проверки доводов о ненадлежащем извещении  данного лица о дате и времени судебного заседания по рассмотрению обособленного  спора. 

Информация о перерыве в судебном заседании размещена в информационном  ресурсе http://kad.arbitr.ru/. 

Рассмотрев материалы дела, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о  наличии оснований для перехода к рассмотрению дела по правилам рассмотрения дела  судом первой инстанции в связи со следующим. 

Обжалуемым определением суд первой инстанции установил наличие оснований  для привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам должника  Яткевича В.А. 

Между тем указанное лицо в качестве ответчика судом к рассмотрению  обособленного спора не привлекалось, доказательств его уведомления о рассмотрении  обособленного спора в деле нет. 

Из материалов дела следует, что письмом от 14.06.2018 суд первой инстанции  запросил в Главном управлении по вопросам миграции МВД России, Управлении по  вопросам миграции ГУ МВД России по г. Москве, Управлении по вопросам миграции  УМВД России по ЯНАО сведения о месте регистрации ФИО5 (том 1, лист дела  42). 

От Управления по вопросам миграции УМВД России по ЯНАО поступил ответ  на запрос, в котором оно сообщило, что ФИО5 значился зарегистрированным по  месту жительства по адресу: ЯНАО, г. Новый Уренгой, мкр. Советский, д. 7, корп. 3, кв.  71 в период с 28.11.2006 по 23.03.2017 (том 1, лист дела 64). 

От Управления по вопросам миграции ГУ МВД России по г. Москве поступил  ответ, согласно которому ФИО5 зарегистрированным в г. Москве и Московской  области не значится (том 1, лист дела 92). 

Согласно ответу Главного управления по вопросам миграции МВД России по  указанным установочным данным в информационных системах МВД России  невозможно идентифицировать сведения в отношении запрашиваемых граждан (том 1,  лист дела 109). 

Несмотря на невозможность установить место регистрации ФИО5 из  указанных выше ответов, судом первой инстанции повторные запросы с указанием  более подробных сведений о запрашиваемом лице не направлялись. 

Запрос о месте направления выезда, указанном при прекращении регистрации,  судом также не направлялся. 

Таким образом, судом первой инстанции достоверно не было установлено место  регистрации ФИО5 по месту жительства либо сведения о последнем месте  регистрации по месту жительства. 

Как следует из материалов дела, извещение ФИО5 о судебном процессе  осуществлялось судом первой инстанции по адресу: ЯНАО, г. Новый Уренгой, мкр.  Советский, д. 7, корп. 3, кв. 71, по которому он был зарегистрирован, согласно ответу 

Управления по вопросам миграции УМВД России по ЯНАО, до 23.03.2017 (том 1, лист  дела 75, том 4, лист дела 32). 

На основании статьи 153 АПК РФ разбирательство дела осуществляется в  судебном заседании арбитражного суда с обязательным извещением лиц, участвующих  в деле, о времени и месте заседания. 

Согласно части 1 статьи 121 АПК РФ лица, участвующие в деле, и иные  участники арбитражного процесса извещаются арбитражным судом о принятии  искового заявления или заявления к производству и возбуждении производства по делу,  о времени и месте судебного заседания или совершения отдельного процессуального  действия путем направления копии судебного акта. 

По правилам части 1 статьи 122 АПК РФ копия судебного акта направляется  арбитражным судом по почте заказным письмом с уведомлением о вручении либо путем  вручения адресату непосредственно в арбитражном суде или по месту нахождения  адресата, а в случаях, не терпящих отлагательства, путем направления телефонограммы,  телеграммы, по факсимильной связи или электронной почте либо с использованием  иных средств связи. 

Согласно пункту 2 части 4 статьи 123 АПК РФ лица, участвующие в деле, и иные  участники арбитражного процесса также считаются извещенными надлежащим образом  арбитражным судом, если несмотря на почтовое извещение, адресат не явился за  получением копии судебного акта, направленной арбитражным судом в установленном  порядке, о чем организация почтовой связи уведомила арбитражный суд. 

Согласно пункту 1 статьи 165.1 ГК РФ заявления, уведомления, извещения,  требования или иные юридически значимые сообщения, с которыми закон или сделка  связывает гражданско-правовые последствия для другого лица, влекут для этого лица  такие последствия с момента доставки соответствующего сообщения ему или его  представителю. 

Сообщение считается доставленным и в тех случаях, если оно поступило лицу,  которому оно направлено (адресату), но по обстоятельствам, зависящим от него, не  было ему вручено или адресат не ознакомился с ним. 

В пункте 67 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О  применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского  кодекса Российской Федерации» содержатся разъяснения, согласно которым  юридически значимое сообщение считается доставленным и в тех случаях, если оно 

поступило лицу, которому оно направлено, но по обстоятельствам, зависящим от него,  не было ему вручено или адресат не ознакомился с ним (пункт 1 статьи 165.1 ГК РФ).  Например, сообщение считается доставленным, если адресат уклонился от получения  корреспонденции в отделении связи, в связи с чем она была возвращена по истечении  срока хранения. 

Риск неполучения поступившей корреспонденции несет адресат. Если в  юридически значимом сообщении содержится информация об односторонней сделке, то  при невручении сообщения по обстоятельствам, зависящим от адресата, считается, что  содержание сообщения было им воспринято, и сделка повлекла соответствующие  последствия (например, договор считается расторгнутым вследствие одностороннего  отказа от его исполнения). 

Статья 165.1 ГК РФ подлежит применению также к судебным извещениям и  вызовам, если гражданским процессуальным или арбитражным процессуальным  законодательством не предусмотрено иное (пункт 68 Постановления Пленума  Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений  раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»). 

В случае, если место нахождения или место жительства ответчика неизвестно,  надлежащим извещением считается направление извещения по последнему известному  месту нахождения или месту жительства ответчика (пункт 5 статьи 123 АПК РФ). 

Таким образом, суду первой инстанции надлежало достоверно установить  последний адрес регистрации ФИО5 по месту жительства (либо последний  известный адрес при принятии всех необходимых мер) и осуществлять извещение по  такому адресу, а не извещать ФИО5 по адресу, в отношении которого у суда  были сведения о регистрации ФИО5 в определенный период времени в  отсутствие доказательств, указывающих на то, что указанный адрес являлся последним  местом регистрации ФИО5, либо последним известным местом его жительства  или нахождения. 

Таким образом, настоящее дело было рассмотрено судом первой инстанции в  отсутствие ФИО5, не извещенного надлежащим образом о времени и месте  судебных заседаний (пункт 2 части 4 статьи 270 АПК РФ). 

Согласно пункту 4 части 4 статьи 270 АПК РФ основанием для отмены решения  арбитражного суда первой инстанции в любом случае является принятие судом решения  о правах и об обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле. 

Согласно части 6.1 статьи 268 АПК РФ при наличии оснований,  предусмотренных частью 4 статьи 270 настоящего Кодекса, арбитражный суд  апелляционной инстанции рассматривает дело по правилам, установленным для  рассмотрения дела в арбитражном суде первой инстанции, в срок, не превышающий  трех месяцев со дня поступления апелляционной жалобы вместе с делом в арбитражный  суд апелляционной инстанции. О переходе к рассмотрению дела по правилам суда  первой инстанции выносится определение с указанием действий лиц, участвующих в  деле, и сроков осуществления этих действий. 

В связи с изложенным суд апелляционной инстанции усмотрел основания для  перехода к рассмотрению дела по правилам, установленным АПК РФ для рассмотрения  дела в арбитражном суде первой инстанции. 

Определением от 14.06.2019 суд апелляционной инстанции перешел к  рассмотрению заявления конкурсного управляющего и заявления ООО «Солюшен  Финанс» о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной  ответственности, в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ОАО  «Уренгоймонтажпромстрой», по правилам, установленным АПК РФ для рассмотрения  дела в суде первой инстанции, судебное заседание назначено на 15.07.2019. 

ФИО16 указал, что производство по настоящему спору в части привлечения  ФИО16 к субсидиарной ответственности подлежит прекращению. 

Определением суда от 22.07.2019 рассмотрение заявлений отложено на 13.08.2019.  Информация об отложении размещена в информационном ресурсе http://kad.arbitr.ru/. 

От конкурсного управляющего поступило ходатайство об истребовании у  акционерного общества «Арктикгаз» заверенных копий дополнительных соглашений,  актов о приемке выполненных работ, справок об их стоимости. 

Впоследствии на указанном ходатайстве конкурсный управляющий не настаивал,  поскольку данные документы были представлены в дело представителем ФИО2  

В заседании суда, открытом 13.08.2019, в соответствии со статьей 163 АПК РФ  объявлен перерыв до 19.08.2019, после окончания которого судебное заседание  продолжено. 

Информация о перерыве в судебном заседании размещена в информационном  ресурсе http://kad.arbitr.ru/. 

В заседании суда, открытом 19.08.2019, в соответствии со статьей 163 АПК РФ  объявлен перерыв до 20.08.2019 (в пределах пяти рабочих дней), после окончания  которого судебное заседание было продолжено. 

Информация о перерыве в судебном заседании размещена в информационном  ресурсе http://kad.arbitr.ru/. 

В заседании от 13.08.2019-20.08.2019 арбитражным судом заслушаны доводы и  пояснения лиц, участвующих в деле, и их представителей. 

В соответствии со статьями 123, 156, 266 АПК РФ заявления рассмотрены судом в  отсутствие неявившихся лиц. 

Рассмотрев ходатайство ФИО16 о прекращении производства по  заявленным в его отношении требованиям, суд отказывает в его удовлетворении. 

Ходатайство мотивировано тем, что в отношении ФИО16 Арбитражным  судом Ямало-Ненецкого автономного округа по обособленному спору о привлечении  контролирующих должника лиц в рамках дела № А81-5638/2015 о банкротстве ОАО  «Уренгоймонтажпромстрой» было принято определение от 25.06.2018, которым ФИО16 привлечен к субсидиарной ответственности. 

Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 04.10.2018 и  постановлением Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 07.12.2018  указанное определение от 25.06.2018 оставлено без изменений. 

При этом привлечение ФИО16 к субсидиарной ответственности суд  мотивировал причинением существенного вреда имущественным правам кредиторов в  результате совершения недействительных сделок, с учетом обстоятельств,  установленных вступившим в законную силу постановлением Восьмого арбитражного  апелляционного суда от 19.12.2018, принятого по делу о несостоятельности  (банкротстве) ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» № А81-5638/2015. 

В настоящем споре конкурсный управляющий и ООО «Солюшен Финанс» также  обосновывают свои требования причинением существенного вреда имущественным  правам кредиторов со ссылкой на обстоятельства, установленные постановлением  Восьмого арбитражного апелляционного суда от 19.12.2018 по делу № А81-5638/2015. 

На тождественность фактических обстоятельств, на которых основано заявление  конкурсного управляющего и ООО «Солюшен Финанс», также обратил внимание  Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в постановлении от 07.12.2018. 

Вместе с тем суд апелляционной инстанции обращает внимание на то, что в  рамках обособленного спора, по результатам которого Капник А.Н. привлечен к  субсидиарной ответственности, ему вменялось совершение сделок (выплата  дивидендов), которые впоследствии были признаны недействительными по заявлению  конкурсного управляющего (пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве), тогда как в рамках  настоящего обособленного спора Капнику А.Н. дополнительно вменяется необращение  в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом (пункт 2 статьи 10  Закона о банкротстве), в связи с чем заявления не являются полностью  тождественными, основания для прекращения производства по заявлениям конкурсного  управляющего и ООО «Солюшен Финанс» в соответствующей части (в части  необращения с заявлением) отсутствуют. 

При этом требование о привлечении ФИО16 к субсидиарной  ответственности по причине выплаты дивидендов судом апелляционной инстанции не  рассматривается, так как оно уже было рассмотрено ранее и по нему принят судебный  акт. 

Из материалов настоящего дела следует, что ООО «Солюшен Финанс» обратилось  11.05.2018 в арбитражный суд с заявлением о привлечении контролирующих должника  лиц к субсидиарной ответственности. 

Поскольку привлечение к субсидиарной ответственности (присуждение)  осуществляется в пользу должника, иски о привлечении к субсидиарной  ответственности являются косвенными исками. 

Поэтому оба заявителя, по существу, являются законными представителями  конкурсной массы должника. 

Следовательно, при наличии оснований для рассмотрения требований по  существу, суд рассматривает их вне зависимости от того, кем именно заявлено то или  иное требование. 

Комплексно требования обоих заявителей изложены в таблице «Вменяемые  контролирующим должника лицам нарушения норм Закона о банкротстве»,  приложенной к дополнениям ООО «Солюшен Финанс» к заявлению от 17.12.2018 (том  12, листы дела 122-125). 

Согласно указанной таблице ряду ответчиков, названных контролирующими  лицами должника, вменяется совершение следующих действий (бездействия): 

1) Боциевой И.И. – непередача конкурсному управляющему имущества и  документации должника и необоспечение их сохранности, в результате чего затруднено  проведение процедур в деле о банкротстве (пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве); 

Суд апелляционной инстанции, рассмотрев заявления конкурсного управляющего  и ООО «Солюшен Финанс» по правилам, установленным АПК РФ для рассмотрения  дела в арбитражном суде первой инстанции, приходит к следующим выводам. 

Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в  Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской  Федерации об административных правонарушениях» Закон о банкротстве дополнен  главой III.2 «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о  банкротстве». Федеральный закон от 29.07.2017 № 266-ФЗ вступил в силу с 30.07.2017,  в связи с чем его действие в соответствующей части распространяется на заявления о  привлечении к субсидиарной ответственности, поданные только после 01.07.2017. 

Согласно абзацу третьему статьи 4 вышеназванного закона, рассмотрение  заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10  Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в  редакции, действовавшей до дня вступления в силу настоящего Федерального закона), 

которые поданы с 1 июля 2017 года, производится по правилам Федерального закона от  26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в редакции указанного  выше Федерального закона). 

ООО «Солюшен Финанс» обратилось в Арбитражный суд Ямало-Ненецкого  автономного округа с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности  контролирующих должника лиц (далее также - КДЛ) 11.05.2018 (штамп входящей  корреспонденции суда), конкурсный управляющий – 18.06.2018(штамп входящей  корреспонденции суда). 

Учитывая указанные обстоятельства, суд считает возможным применить к  спорным правоотношениям абзац третий статьи 4 Федерального закона от 29.07.2017 №  266-ФЗ о рассмотрении спора по новым правилам. 

Вместе с тем суд апелляционной инстанции учитывает, что указанные правила  применяются судом только в части процессуальных правоотношений. 

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации  придание обратной силы закону - исключительный тип его действия во времени,  использование которого относится к прерогативе законодателя; при этом либо в тексте  закона содержится специальное указание о таком действии во времени, либо в правовом  акте о порядке вступления закона в силу имеется подобная норма; законодатель,  реализуя свое исключительное право на придание закону обратной силы, учитывает  специфику регулируемых правом общественных отношений; обратная сила закона  применяется преимущественно в отношениях, которые возникают между индивидом и  государством в целом, и делается это в интересах индивида (уголовное  законодательство, пенсионное законодательство); в отношениях, субъектами которых  выступают физические и юридические лица, обратная сила не применяется, ибо  интересы одной стороны правоотношения не могут быть принесены в жертву интересам  другой, не нарушившей закон (Решение от 1 октября 1993 года № 81-р; определения от  25 января 2007 года № 37-О-О, от 15 апреля 2008 года № 262-О-О, от 20 ноября 2008  года № 745-О-О, от 16 июля 2009 года № 691-О-О, от 23 апреля 2015 года № 821-О и  др.). 

Данная правовая позиция дополнительно закреплена в Постановлении  Конституционного Суда РФ от 15.02.2016 № 3-П «По делу о проверке  конституционности положений части 9 статьи 3 Федерального закона «О внесении  изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей 

Гражданского кодекса Российской Федерации" в связи с жалобой гражданина Е.В.  Потоцкого». 

Пунктом 57 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О  некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к  ответственности при банкротстве» разъяснено, что под основаниями требования о  привлечении к субсидиарной ответственности, предполагающего обоснование статуса  контролирующего должника лица, понимаются не ссылки на нормы права, а  фактические обстоятельства спора, на которых основано притязание гражданско- правового сообщества, объединяющего кредиторов должника, о возмещении вреда,  обращенное к конкретному лицу. 

Следовательно, обстоятельства, указанные в пункте 4 статьи 10 в виде  материальных презумпций, сами по себе могут являться основанием для привлечения к  субсидиарной ответственности. 

Исходя из указанного разъяснения, установленные в пункте 4 статьи 10 Закона о  банкротстве презумпции, в том числе о том, что должник признан банкротом в связи с  заключением бывшим руководителем должника сделки, указанной в статье 61.2 Закона  о банкротстве, являются презумпциями материального характера. 

Поскольку вопросы субсидиарной ответственности - это вопросы отношений  между кредиторами и контролирующими должника лицами, основания субсидиарной  ответственности, даже если они изложены в виде презумпций, относятся к нормам  материального гражданского (частного) права, и к ним не может применяться обратная  сила, исходя из того, что каждый участник гражданского оборота должен быть  осведомлен об объеме и порядке реализации своих частных прав по отношению к  другим участникам оборота с учетом действующего в момент возникновения  правоотношений правового регулирования. 

В пункте 2 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда  Российской Федерации от 27.04.2010 № 137 «О некоторых вопросах, связанных с  переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении  изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», разъяснено, что  положения Закона о банкротстве в редакции Закона № 73-ФЗ (в частности, статья 10) о  субсидиарной ответственности соответствующих лиц по обязательствам должника  применяются, если обстоятельства, являющиеся основанием для их привлечения к  такой ответственности (например, дача контролирующим лицом указаний должнику, 

одобрение контролирующим органом или совершение им от имени должника сделки),  имели место после дня вступления в силу Закона № 73-ФЗ. Если же данные  обстоятельства имели место до дня вступления в силу Закона № 73-ФЗ, то применению  подлежат положения Закона о банкротстве о субсидиарной ответственности по  обязательствам должника в редакции, действовавшей до вступления в силу Закона №  73-ФЗ (в частности, статья 10) независимо от даты возбуждения производства по делу о  банкротстве. 

Если же данные обстоятельства имели место до дня вступления в силу Закона №  73-ФЗ, то применению подлежат положения Закона о банкротстве о субсидиарной  ответственности по обязательствам должника в редакции, действовавшей до вступления  в силу Закона № 73-ФЗ (в частности, статья 10) независимо от даты возбуждения  производства по делу о банкротстве. 

Таким образом, применение той или иной редакции статьи 10 Закона о  банкротстве (статьей 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве) в целях регулирования  материальных правоотношений зависит от того, когда имели место обстоятельства,  являющиеся основанием для привлечения контролирующего лица должника к  субсидиарной ответственности. 

Данный вывод также подтвержден в Определении Верховного Суда РФ от  06.08.2018 № 308-ЭС17-6757 (2,3) по делу № А22-941/2006. 

По мнению ответчиков, заявителями пропущен срок исковой давности обращения  с настоящими заявлениями. 

Так, ФИО17, ФИО6 считают, что сроки исковой давности по  рассматриваемым требованиям надлежит исчислять в соответствии с положениями  абзаца четвертого пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального  закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ. Годичный срок исковой давности, установленный для  обращения в суд с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц к  субсидиарной ответственности, должен исчисляться с учетом следующего. 

В Обзоре судебной практики N 2 (2018), утверждённом Президиумом Верховного  Суда Российской Федерации 04.07.2018, разъяснено, что срок исковой давности по  требованию о привлечении к субсидиарной ответственности, по общему правилу,  начинает течь с момента, когда действующий в интересах всех кредиторов  арбитражный управляющий или кредитор, обладающий правом на подачу заявления,  узнал или должен был узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной 

ответственности - о совокупности следующих обстоятельств: о лице, контролирующем  должника (имеющем фактическую возможность давать должнику обязательные для  исполнения указания или иным образом определять его действия), неправомерных  действиях (бездействии) данного лица, причинивших вред кредиторам и влекущих за  собой субсидиарную ответственность, и о недостаточности активов должника для  проведения расчётов со всеми кредиторами. 

Как следует из заявлений конкурсного управляющего об оспаривании сделок по  выплате дивидендов акционерам должника, поступивших в арбитражный суд Ямало- Ненецкого автономного округа 10-11 мая 2017, сведения о лицах, контролирующих  должника (имеющих фактическую возможность давать должнику обязательные для  исполнения указания или иным образом определять его действия), а также о  неправомерных действиях (бездействии) данных лиц, причинивших вред кредиторам и  влекущих за собой субсидиарную ответственность, были известны конкурсному  управляющему как минимум в указанный момент (не позднее 10-11 мая 2017 г.). Еще  раньше конкурсному управляющему и конкурсным кредиторам было известно о  недостаточности активов должника для проведения расчётов со всеми кредиторами,  поскольку банкротство должника осуществляется в рамках процедуры банкротства  ликвидируемого должника, что само по себе означает недостаточность активов для  проведения расчетов с кредиторами. Заявление конкурсного управляющего о  привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности было  подано им 18.06.2018 года, то есть с пропуском годичного срока исковой давности,  установленного абзацем четвертого пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве. 

Кроме того, о наличии всех указанных выше обстоятельств должно было быть  известно и конкурсному управляющему и конкурсному кредитору не позднее 14.04.2017  г. - дня проведения собрания кредиторов должника, в рамках которого рассматривался  отчет конкурсного управляющего, включавшего в себя и сведения о совершении  должником сделок, факт совершения которых являлся основанием для предъявления  требований о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной  ответственности. 

ФИО2 указал, что в пункте 2 Информационного письма Президиума  Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.04.2010 № 137 «О  некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от  28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты 

Российской Федерации» также было разъяснено, что после вступления в силу новых  норм, регулирующих положения о привлечении контролирующих должника лиц к  субсидиарной ответственности, основания для применения субсидиарной  ответственности квалифицируются исходя из законодательства, действовавшего на тот  момент, когда соответствующие обстоятельства имели место, а процедура привлечения  к ответственности применяется согласно новой редакции Закона о банкротстве. 

Вышеуказанные нормы содержат указание на необходимость применения двух  сроков исковой давности однолетнего субъективного, исчисляемого по правилам,  аналогичным пункту 1 статьи 200 ГК РФ (в редакции Федерального закона от  07.05.2013 № 100-ФЗ); трехлетнего объективного, исчисляемого со дня признания  должника банкротом. 

В рассматриваемом случае, производство по делу о банкротстве возбуждено  определением суда от 18.11.2015 года, конкурсное производство открыто решением суда  от 13.05.2016 года, то есть после вступления в силу Закона № 134-ФЗ, следовательно,  начало исчисления срока исковой давности на подачу заявления о привлечении  контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности к рассматриваемым  правоотношениям Закон о банкротстве связывает с моментом, когда подавшее  заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований  для привлечения к субсидиарной ответственности. 

Конкурсный управляющий ФИО20, а в последствии его полный  правопреемник ФИО1, утвержденный определением суда 06.02.2017 года, на  дату признания должника банкротом, действуя добросовестно и разумно, могли  предположить наличие/отсутствие оснований для привлечения ФИО2 к  субсидиарной ответственности с момента его утверждения в качестве конкурсного  управляющего должника (13.05.2016 года). 

Заявление о привлечении ФИО2 к субсидиарной ответственности  подано 16.04.2018 года, то есть более чем через два года после того, как конкурсный  управляющий мог предположить наличие соответствующего основания для  привлечения ФИО2 к субсидиарной ответственности, в связи с чем  конкурсным управляющим и конкурсным кредитором пропущен срок, установленный в  абзаце четвертом пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Закона № 134-ФЗ,  что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении заявления, если 

об истечении срока исковой давности заявлено стороной в споре (пункт 2 статьи 199 ГК  РФ). 

По мнению ФИО22, ООО «Солюшен Финанс» и конкурсным  управляющим ФИО1 пропущен срок исковой давности. 

Согласно положениям статьи 10 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О  несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве), действующего на  момент совершения вмененных конкурсным управляющим и конкурсным кредитором  действий, заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной  ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 статьи 10 Закона о  банкротстве, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это  заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований  для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня  признания должника банкротом. 

В соответствии со статьей 126 Закона о банкротстве ФИО22, как  руководитель ликвидационной комиссии, в течение трех дней с даты утверждения  конкурсного управляющего была обязана обеспечить передачу бухгалтерской и иной  документации должника, печатей, штампов, материальных и иных ценностей  конкурсному управляющему. 

Решением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 13.05.2016  в отношении должника введена процедура конкурсного производства. Конкурсным  управляющим утвержден ФИО20 

Следовательно, вмененное ФИО22 якобы неисполнение обязанности по  передаче документов имело место уже 17.05.2016. 

Определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от  06.02.2017 конкурсным управляющим ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» утвержден  ФИО1, следовательно, о якобы имевшем место нарушении обязательств по  передаче документации конкурсный управляющий мог узнать по истечению 3-х дней с  указанной даты, то есть 10.02.2017. 

Также о якобы имевшем место нарушении конкурсный кредитор ООО «Солюшен  Финанс» и конкурсный управляющий ФИО1 должны были узнать из открытых  источников, в частности Картотеки арбитражных дел и определению Арбитражного  суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 19.01.2017. 

Как следует из материалов дела по настоящему обособленному спору, заявление о  привлечении контролирующих должника лиц подано конкурсным управляющим и  конкурсным кредитором 18.06.2018 и 11.05.2018 соответственно. 

Таким образом, конкурсным кредитором ООО «Солюшен Финанс» и конкурсным  управляющим ФИО1 пропущен срок исковой давности по требованию о  привлечении ФИО22 к субсидиарной ответственности. 

Согласно доводам ФИО26, ФИО10, ФИО12 25.09.2018 и  21.11.2018 ООО «Солюшен-Финанс» и конкурсный управляющий обратились в  арбитражный суд с требованиями к ним. 

Согласно статье 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня,  когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто  является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права. 

Пленум Верховного суда РФ в своем постановлении от 21.12.2017 № 53 (п. 59)  указал на то, что срок исковой давности по требованию о привлечении к субсидиарной  ответственности, по общему правилу (ст. 200 ГК РФ), исчисляется с момента, когда  действующий в интересах всех кредиторов арбитражный управляющий или обычный  независимый кредитор, обладающий правом на подачу заявления, узнал или должен  был узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности - о  совокупности следующих обстоятельств: о лице, имеющем статус контролирующего,  его неправомерных действиях (бездействии), причинивших вред кредиторам и  влекущих за собой субсидиарную ответственность, и о недостаточности активов  должника для проведения расчетов со всеми кредиторами (без выяснения точного  размера такой недостаточности). 

Заявители при должной добросовестности могли узнать о наличии оснований для  привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности и обратиться с  соответствующим заявлением в суд значительно ранее 25.09.2018 и 21.11.2018 ввиду  следующего: учитывая открытость и общедоступность сведений о единоличных  исполнительных органах юридических лиц в сети интернет, в том числе на таких  сайтах как egrul.nalog.ru, casebook.ru, focus.kontur.ru, установить факт того, что ответчик  ФИО10 являлся последним руководителем должника конкурсный кредитор и  конкурсный управляющий могли 19.01.2017 (дата включения требований кредитора в  реестр требований кредиторов должника) и 10.05.2016 (дата признания должника  банкротом) соответственно. 

Согласно заявлению Яткевича В.А. о пропуске срока исковой давности по  требованию к нему необходимо применять два срока исковой давности – однолетний  субъективный, исчисляемый по правилам, аналогичным пункту 1 статьи 200 ГК РФ (в  редакции Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ); и трехлетний объективный,  исчисляемый со дня признания должника банкротом. 

В рассматриваемом случае производство по делу о банкротстве возбуждено  определением суда от 18.11.2015, конкурсное производство открыто решением суда от  13.05.2016 года, то есть после вступления в силу Закона № 134-ФЗ, следовательно,  начало исчисления срока исковой давности на подачу заявления о привлечении  контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности к рассматриваемым  правоотношениям Закон связывает с моментом, когда подавшее заявление лицо узнало  или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к  субсидиарной ответственности. 

ООО «УСТ», а впоследствии его полный правопреемник в рамках  рассматриваемого дела ООО «Солюшен Финанс», на дату включения в реестр  требований кредиторов, действуя добросовестно и разумно, могли предположить  наличие/отсутствие оснований для привлечения ФИО5 к субсидиарной  ответственности с даты включения требования ООО «УСТ»в реестр требований  кредиторов (20.01.2017). 

Заявление о привлечении ФИО5 к субсидиарной ответственности подано  11.05.2018 года, то есть более чем через год после того, как конкурсный кредитор мог  установить наличие соответствующего основания для привлечения ФИО5 к  субсидиарной ответственности, в связи с чем конкурсным управляющим и конкурсным  кредитором пропущен срок, установленный в абзаце четвертом пункта 5 статьи 10  Закона о банкротстве в редакции Закона № 134-ФЗ, что является самостоятельным  основанием для отказа в удовлетворении заявления, если об истечении срока исковой  давности заявлено стороной в споре (пункт 2 статьи 199 ГК РФ). 

Конкурсный управляющий, возражая на заявление о пропуске им срока давности  на обращение с заявлением привлечения к субсидиарной ответственности, указал: 

Действительно, 10.05.2017 конкурсный управляющий обратился в Арбитражный  суд Ямало-Ненецкого автономного округа с заявлением об оспаривании сделок  должника по выплате дивидендов за 2013 в пользу ФИО16, ООО «Фиджен, ООО  «УТС УМПС», ООО «СНГА». Вместе с тем, выводы о неправомерности действий 

акционеров и членов совета директоров, причинившие вред кредиторам и влекущих за  собой субсидиарную ответственность, мог сделать только суд по результатам его  рассмотрения в соответствии с нормами АПК РФ и Закона о банкротстве. 

Определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 10  октября 2017 года по делу № А81-5638/2015 в удовлетворении заявления конкурсного  управляющего ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» ФИО1 о  признании недействительными сделок должника по перечислению денежных средств в  счёт выплаты дивидендов за 2013 год в пользу ООО «Стройнефтегаз Альянс», ФИО16, ООО «УТС УМПС», ООО «Фиджен» было отказано. 

И только Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от  19.12.2017 апелляционная жалоба ФИО1 была удовлетворена. Определение  Арбитражного суда ЯмалоНенецкого автономного округа от 10 октября 2017 года по  делу № А81-5638/2015 отменено, принят новый судебный акт. Заявление конкурсного  управляющего открытого акционерного общества «Уренгоймонтажпромстрой»  ФИО1 о признании недействительными сделок  удовлетворено. Признаны недействительными сделками выплаты открытым  акционерным обществом «Уренгоймонтажпромстрой» дивидендов пользу ООО  «Стройнефтегаз Альянс», ФИО16, ООО «УТС УМПС», ООО «Фиджен» за 2013  год и взыскано в пользу должника 297 млн. рублей. 

При рассмотрении данного спора в суде апелляционной конкурсным  управляющим было впервые установлено, что основанием для возникновения  признаков банкротства ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» послужил пожар, повлекший  полное уничтожение построенного должником здания для группы компаний НОВАТЭК  по договору между должником и ОАО «Арктикгаз», а прямые убытки составили 600  млн. руб. Так как данные обстоятельства были озвучены акционерами должника  впервые, следовательно, срок исковой давности следует исчислять с 03 декабря 2017г. -  даты судебного заседания в Восьмом арбитражном апелляционном суде, где данные  обстоятельства были раскрыты для конкурсного управляющего. 

Кроме того, в течение 2017 конкурсным управляющим активно велись  мероприятия по формированию конкурсной массы, что подтверждается  многочисленными обособленными спорами об оспаривании сделок должника,  размещенными в картотеке арбитражных дел, в частности, заявления об оспаривании  сделок: 

- с ОАО «Ямал СПГ», ЗАО «Трест КХМ» на 434,330 млн.рублей (Определение  Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 13.11.2017, оставленное  без изменения Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от  13.03.2018 по делу № А81-5638/2015); 

- с ОАО «Арктикгаз» на 801, 205 млн.рублей (Определение Арбитражного суда  Ямало-Ненецкого автономного округа от 17.04.2018, оставленное без изменения  Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 13.07.2018 по делу №  А81-5638/2015); 

- с ОАО «Ямал СПГ», ОАО «Арктикгаз», ОАО «Арктик СПГ 2», ООО  «Спецстрой», ООО «СтройИмпорт», ООО «Велестрой» на 707,267 млн.рублей  (Определение Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 28.11.2017,  оставленное без изменения Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного  суда от 19.04.2018г. по делу № А81-5638/2015). 

 То есть, учитывая размер заявленных конкурсным управляющим требований,  недостаточность активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами в  размере 1,7 млрд. рублей возможно было установить только по результатам  рассмотрения данных заявлений в арбитражном суде. 

Указанный вывод подтверждается судебной практикой (Постановление Седьмого  арбитражного апелляционного суда от 26.12.2018 по делу № А45-10364/2014,  Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 27.03.2018 № 08АП- 773/2018 по делу № А70-11814/2015, оставленное без изменения Постановлением  Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 14.06.2018 № Ф04-1318/2016,  Определением Верховного Суда РФ от 04.10.2018 N 304-ЭС16-17558(2,3)). 

Оценив данные заявления о пропуске срока давности и возражения конкурного  управляющего, суд апелляционной инстанции указывает следующее. 

По смыслу определения Верховного Суда РФ от 06.08.2018 N 308-ЭС17-6757 (2,3)  по делу № А22-941/2006 нормы о применении срока давности привлечения к  субсидиарной ответственности применяются в той редакции, которая действовала на  момент совершения ответчиком вменяемого правонарушения. 

Вместе с тем если материально-правовые основания привлечения к  ответственности на дату совершения правонарушения и на дату обращения с  заявлением не изменились и на дату прекращения действия предыдущих редакций  данного Закона (и Гражданского кодекса Российской Федерации), предусматривавших 

иной порядок исчисления давности по этой категории дел, срок исковой давности  привлечения к субсидиарной ответственности не истек (или даже не начинал течь), к  вопросу о продолжительности и порядку исчисления исковой давности подлежит  применению новая норма. 

Данный подход опирается на сложившуюся в позитивном праве традицию  исчисления сроков давности при их законодательном изменении (пункт 9 статьи 3  Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ "О внесении изменений в подразделы 4 и  5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской  Федерации", пункт 2 статьи 2 Федерального закона от 21.07.2005 N 109-ФЗ 

"О внесении изменения в статью 181 части первой Гражданского кодекса Российской  Федерации"). 

Таким образом, если по состоянию на дату введения в действие статьи 61.14  Закона о банкротстве (30.07.2017) ранее действовавший срок давности не истек, к  правоотношениям применяется срок давности, предусмотренный статьей 61.14 Закона о  банкротстве. 

По смыслу по смыслу действовавшей на момент совершения контролирующими  должника лицами вменяемых им конкурсным управляющим незаконных действий  редакции статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также  последующих редакций данной статьи и статьи 10 Закона о банкротстве исковая  давность по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности в любом  случае не могла начать течь ранее момента возникновения у истца права на иск и  объективной возможности для его реализации. 

Вменяемые группе ответчиков действия (бездействия) совершены в период  действия статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013  N 134-ФЗ, согласно которой заявление о привлечении контролирующего должника лица  к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4  настоящей статьи, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это  заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований  для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня  признания должника банкротом. В случае пропуска этого срока по уважительной  причине он может быть восстановлен судом. 

В силу пункта 59 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 

"О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к  ответственности при банкротстве" предусмотренный абзацем первым пункта 5 статьи  61.14 Закона о банкротстве срок исковой давности по требованию о привлечении к  субсидиарной ответственности, по общему правилу, исчисляется с момента, когда  действующий в интересах всех кредиторов арбитражный управляющий или обычный  независимый кредитор, обладающий правом на подачу заявления, узнал или должен  был узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности - о  совокупности следующих обстоятельств: о лице, имеющем статус контролирующего,  его неправомерных действиях (бездействии), причинивших вред кредиторам и  влекущих за собой субсидиарную ответственность, и о недостаточности активов  должника для проведения расчетов со всеми кредиторами (без выяснения точного  размера такой недостаточности). 

Если в ходе рассмотрения обособленного спора (дела) будет установлено, что  недобросовестно действующий в интересах контролирующего должника лица  арбитражный управляющий скрыл от кредиторов обстоятельства, являющиеся  основанием для привлечения к субсидиарной ответственности, срок исковой давности  не может быть исчислен с момента осведомленности такого управляющего. 

Кроме того, по смыслу пункта 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от  29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского  кодекса Российской Федерации об исковой давности" бремя доказывания обстоятельств,  свидетельствующих об истечении срока исковой давности, лежит на ответчиках. 

В данном случае обстоятельства пропуска срока давности подлежали доказыванию  ответчиками, а обстоятельства сокрытия первоначальным конкурсным управляющим от  кредиторов информации об основаниях привлечения к субсидиарной ответственности  подлежали доказыванию истцами. 

Между тем, конкурсный управляющий и кредитор-истец таких доказательств не  представляли. 

Поэтому оснований для исчисления срока давности по дате осведомленности  вновь назначенного управляющего суд апелляционной инстанции не усматривает. 

Вместе с тем суд апелляционной инстанции учитывает, что кредитор-истец не мог  узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности ранее  конкурсного управляющего. 

Предоставление законодателем конкурсному кредитору права требовать  привлечения контролирующих должника к субсидиарной ответственности в интересах  имущественной массы должника и опосредованно в интересах всех кредиторов,  несмотря на то, что у этой имущественной массы уже имеется законный представитель  (конкурсный управляющий), который обязан действовать в интересах всех кредиторов и  подавать соответствующие заявления при наличии к тому оснований, означает, что  законодатель дал дополнительную защиту кредиторам от недобросовестности,  неразумности, нерачительности или нерасторопности управляющего. 

Следовательно, в ситуации одновременного обращения с иском конкурсного  управляющего и конкурсного кредитора (двух представителей имущественной массы  должника) давность должна быть исчислена по моменту осведомленности конкурсного  кредитора (за исключением случая, когда он не подпадает под понятие «обычного  независимого кредитора»), так как в противном случае (если давность будет  исчисляться по конкурсному управляющему) смысл предоставления законодателем  дополнительной защиты утрачивается. 

Поскольку основания привлечения к субсидиарной ответственности, на которые  сослался конкурсный управляющий, поглощаются основаниями, на которые сослался  кредитор-истец, суд апелляционной инстанции далее исходит из того, когда о наличии  оснований для привлечения к субсидиарной ответственности узнал или должен был  кредитор ООО «Солюшен финанс», поскольку доказательств того, что он не является  обычным независимым кредитором, в деле нет. 

Требование к ФИО22 (непередача документации, пункт 4 статьи 10 Закона  о банкротстве) заявлено ООО «Солюшен Финанс» 11.05.2018, конкурсным  управляющим – 18.06.2018, уточнено ООО «Солюшен Финанс»17.12.2018. 

Требование к ФИО16, ФИО12, ФИО2, ФИО13,  ФИО6, ФИО17, ФИО5, ФИО10, ФИО24  (пункт 2 статьи 10 Закона о банкротстве) заявлено ООО «Солюшен Финанс» 11.05.2018,  уточнено ООО «Солюшен Финанс» 25.09.2018, уточнено ООО «Солюшен  Финанс»17.12.2018, по соответствующему основанию к ФИО2, ФИО10 конкурсным управляющим – 21.11.2018. 

Требование к ФИО16, ФИО12, ФИО2, ФИО13,  ФИО6, ФИО17, ФИО5 в связи с формированием советом  директоров рекомендаций акционерам, в том числе по выплате дивидендов (протокол 

совета директоров от 19.03.2014) (пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве) заявлено  ООО «Солюшен Финанс» 11.05.2018, уточнено ООО «Солюшен Финанс» 25.09.2018,  уточнено ООО «Солюшен Финанс»12.12.2018, к Белоконову А.В. по указанному  основанию конкурсным управляющим – 18.06.2018, по указанному основанию к  Давлетьярову Б.Ф., Каминскому В.Е. – 21.11.2018. 

Требование к ФИО2 в связи со списанием имущества должника на  сумму 14 518,6 тыс. руб., совершением от имени должника невыгодных для него сделок  (пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве) заявлено конкурсным управляющим  18.06.2018, заявлено ООО «Солюшен Финанс»17.12.2018. 

Требование к ФИО13 в связи со списанием основных средств должника на  сумму 55 650 тыс. руб., исчезновением имущества должника при закрытии его филиала  на сумму 10 229,716 тыс. руб., совершением невыгодных для должника сделок (пункт 4  статьи 10 Закона о банкротстве) заявлено конкурсным управляющим 18.06.2018,  заявлено ООО «Солюшен Финанс»17.12.2018. 

Требование к ФИО10 в связи с совершением от имени должника  невыгодных для него сделок (пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве) заявлено  конкурсным управляющим 21.11.2018, ООО «Солюшен Финанс» - 17.12.2018. 

Разрешение вопроса истечения давности далее будет дано ниже при обосновании  выводов суда по отдельным требованиям. 

Из материалов дела следует, что согласно статье 11 Устава ОАО  «Уренгоймонтажпромстрой» от 2013 года органами управления общества являются:  общее собрание акционеров; совет директоров; генеральный директор (единоличный  исполнительный орган); ревизионная комиссия. 

Согласно положениям устава общества (пункты 3.1, 3.17, 3.18 статьи 13) совет  директоров определяет приоритетные направления деятельности общества, а также  принимает решения о заключении крупных сделок, связанных с приобретением и  отчуждением обществом имущества, а также прочих сделок. 

Положения устава общества не содержат полномочий совета директоров сверх  полномочий, оговоренных для данного органа законом. 

Согласно статье 14 Устава генеральный директор (единоличный исполнительный  орган) назначается и досрочно прекращает свои полномочия по решению совета  директоров общества и, осуществляя руководство текущей деятельностью общества,  обеспечивает выполнение решений совета директоров общества. 

Заявители сослались на то, что, как указано в опубликованных обществом  документах в порядке раскрытия информации об акционерных обществах на сайте  http://www.disclosure.ru, членами совета директоров ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» в  период с 2012 года являлись Капник В.Н. – председатель совета директоров, владелец  24,99% акций ОАО «Уренгоймонтажпромстрой», Белоконов А.В. – член совета  директоров, генеральный директор, Попов А.А. – член совета директоров, владелец  3,16% акций ОАО «Уренгоймонтажпромстрой», Давлетьяров Б.Ф. Петренко А.Б. член  совета директоров, директор филиала ОАО «Уренгоймонтажпромстрой»», Каминский  В.Е. 

Согласно представленным уполномоченным органом сведениям руководителями  (генеральными директорами) ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» являлись: 

- ФИО2 в период с 08.05.2007 по 23.06.2015;
- ФИО24 в период с 23.06.2015 по 27.07.2015;
- ФИО10 в период с 27.07.2015 по 25.11.2015.

Согласно выписке из ЕГРЮЛ ФИО22 являлась руководителем (председатель  ликвидационной комиссии) ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» в период с 25.11.2015 по  20.06.2016. 

Ссылаясь на совершение указанными лицами неправомерных действий в  отношении кредиторов, заявители просили привлечь их к субсидиарной  ответственности. 

Относительно незаконности бездействия, выразившегося в необращении ФИО16, ФИО12, ФИО13, ФИО6, ФИО17, ФИО5 с  заявлением о признании должника банкротом, конкурсный управляющий в заявлении  указал, что датой возникновения у контролирующих должника лиц обязанности по  обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом в связи принятием  советом директоров решением выплаты дивидендов, при наличии информации об  убытках общества вследствие пожара, случившегося в апреле 2014 года, является  20.08.2014. 

Конкурсным кредитором взят за основание срок, когда совершены выплаты всех  дивидендов - декабрь 10.12.2014 (постановление Восьмого арбитражного  апелляционного суда от 19.12.2017 по настоящему делу), то есть не позднее 10.01.2015. 

По мнению заявителей, зная, что должник обладает признаками  неплатежеспособности, имеется непогашенная кредиторская задолженность, незаконно  выплатив дивиденды акционерам, члены совета директоров, обладающие правом  созывать совет директоров для принятия решения об обращении в суд с заявлением о  признании должника банкротом, не исполнили соответствующую обязанность, что  является основанием для привлечения их к субсидиарной ответственности по  обязательствам должника на основании пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве. 

Однако в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции,  подлежащей применению в рамках настоящего обособленного спора, основанием для  привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по его  обязательствам являлось нарушение обязанности по подаче заявления должника в  арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 настоящего  Федерального закона. Указанное влекло за собой субсидиарную ответственность лиц, на  которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по принятию  решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления,  по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного  пунктами 2 и 3 статьи 9 настоящего Федерального закона. 

Пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве была предусмотрена обязанность  руководителя должника обратиться в арбитражный суд с заявлением должника, в  частности, в случае, если удовлетворение требований одного кредитора или нескольких  кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств  или обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном  объеме перед другими кредиторами; обращение взыскания на имущество должника  существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность  должника; должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам  недостаточности имущества. 

Согласно пункту 2 статьи 9 Закона о банкротстве заявление должника должно  быть направлено в арбитражный суд в случаях, предусмотренных пунктом 1 настоящей  статьи, в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения  соответствующих обстоятельств. 

Дополнительное основание для привлечения контролирующих должника лиц к  субсидиарной ответственности по его обязательствам, предусмотренное пунктом 1  статьи 61.12 Закона о банкротстве, а именно неисполнение обязанности по созыву  заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением  должника или принятию такого решения собственником имущества должника -  унитарного предприятия, появилось в связи с введением статьи 61.12 Закона о  банкротстве в редакции Закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ. 

Так, в соответствии с пунктом 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве в редакции  Закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ неисполнение обязанности по подаче заявления  должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в  арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в  срок, которые установлены статьей 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой  субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом  возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления  должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче  данного заявления в арбитражный суд. 

Случаи, в которых руководитель должника обязан обратиться с заявлением  должника в арбитражный суд, предусмотрены пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве  в редакции Закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ. 

При этом на основании пункта 3.1 статьи 9 Закона о банкротстве в редакции  Закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ если в течение предусмотренного пунктом 2 настоящей  статьи срока руководитель должника не обратился в арбитражный суд с заявлением  должника и не устранены обстоятельства, предусмотренные абзацами вторым, пятым -  восьмым пункта 1 настоящей статьи, в течение десяти календарных дней со дня  истечения этого срока: 

собственник имущества должника - унитарного предприятия обязан принять  решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника; 

лица, имеющие право инициировать созыв внеочередного общего собрания  акционеров (участников) должника, либо иные контролирующие должника лица  обязаны потребовать проведения досрочного заседания органа управления должника,  уполномоченного на принятие решения о ликвидации должника, для принятия решения  об обращении в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом,  которое должно быть проведено не позднее десяти календарных дней со дня 

представления требования о его созыве. Указанный орган обязан принять решение об  обращении в арбитражный суд с заявлением должника, если на дату его заседания не  устранены обстоятельства, предусмотренные абзацами вторым, пятым - восьмым пункта  1 настоящей статьи. 

В пункте 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О  некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к  ответственности при банкротстве» разъяснено, что при неисполнении руководителем  должника, ликвидационной комиссией в установленный срок обязанности по подаче в  суд заявления должника о собственном банкротстве решение об обращении в суд с  таким заявлением должно быть принято органом управления, к компетенции которого  отнесено разрешение вопроса о ликвидации должника (пункт 3.1 статьи 9 Закона о  банкротстве). 

Между тем соответствующие изменения, внесенные в Закон о банкротстве  Законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ, вступили в силу только 30.07.2017, тогда как  вменяемое ФИО16, ФИО12, ФИО13, ФИО6, ФИО17, ФИО5 бездействие, по его мнению заявителей, имело место в 2014-2015  годах (в любом случае не позднее вступления в законную силу соответствующих  изменений, внесенных в Закон о банкротстве). 

Настоящее дело о банкротстве было возбуждено 18.11.2015, поэтому с момента его  возбуждения любая обязанность по обращению с заявлением прекратилась. 

Как было указано выше, нормы материального права должны применяться на дату  предполагаемого неправомерного действия или бездействия контролирующего лица. 

Учитывая изложенное, неисполнение обязанности по созыву собрания для  принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или  принятию такого решения не может быть вменено ФИО16, ФИО12,  ФИО13, ФИО6, ФИО17, ФИО5, в качестве  основания для привлечения их к субсидиарной ответственности по обязательствам  должника. 

До возбуждения настоящего дела о банкротстве указанное бездействие (несозыв  собрания участников для принятия решения об обращении в арбитражный суд с  заявлением должника или непринятие такого решения собственником имущества  должника - унитарного предприятия) не было предусмотрено Законом о банкротстве в 

качестве основания для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной  ответственности по обязательствам должника. 

При таких обстоятельствах основания для удовлетворения заявления ООО  «Солюшен Финанс», конкурсного управляющего о привлечении ФИО16, ФИО12, ФИО13, ФИО6, ФИО17, ФИО5, к  субсидиарной ответственности по обязательствам ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» на  основании пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве, статьи 61.12 Закона о банкротстве  отсутствуют. 

В отношении давности привлечения к ответственности по этому основанию суд  апелляционной инстанции указывает следующее: 

Требование Общества с ограниченной ответственностью  «Уренгойспецтехнология» (далее ООО «УСТ») было включено в реестр требований  кредиторов должника определением от 19.01.2017. 

Определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от  14.11.2017 по настоящему делу было осуществлено процессуальное правопреемство. 

Правопреемником стало ООО «Солюшен Финанс».

В силу части 3 статьи 48 АПК РФ и 201 ГК РФ срок давности подлежит  исчислению с момента, когда ООО «УСТ» (или его правопреемник ООО «Солюшен  Финанс», если правопредшественник не должен был знать до момента правопреемства)  узнало или должно было узнать об основаниях привлечения к субсидиарной  ответственности. 

Как уже было сказано выше, лицо считается осведомленным о наличии оснований  для привлечения к субсидиарной ответственности, если оно осведомлено о  совокупности следующих обстоятельств: о лице, имеющем статус контролирующего,  его неправомерных действиях (бездействии), причинивших вред кредиторам и  влекущих за собой субсидиарную ответственность, и о недостаточности активов  должника для проведения расчетов со всеми кредиторами (без выяснения точного  размера такой недостаточности). 

Таким образом, осведомленность должна иметь место не просто о наличии  действий (бездействия), но и о том, что такие действия (бездействие) являются  неправомерными) и причинили вред кредиторам. 

Иными словами, заявители должны быть осведомлены не просто о бездействии,  но и об обстоятельствах незаконности (недобросовестности) такого бездействия. 

Как указал конкурсный управляющий, при обращении им в рамках настоящего  дела с заявлением об оспаривании сделок должника по выплате дивидендов за 2013 в  пользу Капника А.Н., ООО «Фиджен, ООО «УТС УМПС», ООО «СНГА» в ходе  рассмотрения апелляционной жалобы конкурсным управляющим из пояснений  председателя совета директоров должника Капника А.Н., данных в судебном заседании  03 декабря 2017г., было впервые установлено, что признаки банкротства ОАО  «Уренгоймонтажпромстрой» возникли в связи с пожаром, повлекшим полное  уничтожение построенного должником здания производственного цеха для группы  компаний НОВАТЭК по договору между должником и ОАО «Арктикгаз», а прямые  убытки составили 600 млн. руб. по причине того, что затраты на восстановление  указанного цеха не были приняты к возмещению заказчиком. 

Именно при наличии этих убытков выплата дивидендов акционерам являлась  неправомерным действием, которое могло являться основанием для привлечения к  субсидиарной ответственности. 

Поскольку документация должника в полном объеме конкурсному управляющему  не передавалась, что подтверждается определением Арбитражного суда Ямало- Ненецкого округа от 09.02.2018 по настоящему делу, а опровергающих доказательств о  наличии более ранней даты осведомленности об указанных ФИО16  обстоятельствах ответчики не привели, следует признать, что независимый кредитор не  мог узнать об этих обстоятельствах ранее конкурсного управляющего, который узнал о  них 03.12.2017 года. 

Таким образом, следует признать, что давность по состоянию на 30.07.2017 года  еще даже не начала течь, начала течь не ранее 03.12.2017 года и не могла истечь по  состоянию на дату обращения с заявлением ООО «Солюшен Финанс» или конкурсного  управляющего. 

На дату обращения не истекла ни годичная (пункт 5 статьи 10 в редакции Закона   № 134-ФЗ от 28.06.2013) , ни трехгодичная (пункт 5 статьи 61.14 в редакции Закона №  266-ФЗ от 29.07.2017) давность. При этом, как уже было сказано ранее, применяться в  этом случае должна не годичная, а трехгодичная субъективная давность. 

Но и годичная давность пропущенной не является.

Основания для удовлетворения заявлений конкурсного управляющего и ООО  «Солюшен Финанс» о привлечении ФИО24, ФИО10 к субсидиарной 

ответственности по обязательствам ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» на основании  пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве также отсутствуют в связи со следующим. 

Как было указано ранее, из материалов дела усматривается, что ФИО24  исполнял обязанности руководителя должника в период с 23.06.2015 по 27.07.2015 (то  есть один месяц); ФИО10 - в период с 27.07.2015 по 25.11.2015 (то есть четыре  месяца). 

ФИО10 в своих возражениях, в том числе изложенных в апелляционной  жалобе, указал, что при приеме его на работу в июле 2015 года акционеры должника не  поставили его в известность о фактически возникших убытках и их масштабе (в том  числе, о пожаре и убытках, возникших при устранении его последствий). 

При приеме его на работу на должность руководителя должника мажоритарными  акционерами последнего перед ним были поставлены производственные целевые  задачи по обеспечению выполнения работ по контракту, заключенному с группой  компаний НОВАТЭК на строительство объекта «Входные сооружения». При этом  ответчик был заверен в том, что указанный контракт ценой в 19 млрд. руб. имел  высокую рентабельность, предполагал получение чистой прибыли порядка 2 млрд. руб.  В свою очередь положительная репутация заказчика позволяла должнику рассчитывать  на своевременную оплату выполняемых работ. 

Кроме того, бухгалтерская отчетность должника за 2014 год, с которой ответчик  мог ознакомиться при приеме на работу и из которой мог оперативно выявить признаки  неплатежеспособности общества, имела положительные показатели (чистая прибыль  превышала 40 млн. рублей). Оснований не доверять отчетности у ответчика не было  ввиду того, что она была подтверждена ревизионной комиссией и аудиторским  заключением ООО АФ «Кодастр». 

Наличие кредиторской задолженности и судебных споров с контрагентами в  условиях ожидаемых поступлений от работ по строительству «Входных сооружений»  при наличии сведений о стабильном финансовом положении общества не могло  являться основанием для принятия решения об обращении в суд с заявлением о  признании должника банкротом. 

Из изложенного следует, что в указанных обстоятельствах ответчик был лишен  возможности при приеме его на работу 11.07.2015 безусловно знать о фактически  возникших у должника убытках и их масштабе, а также осознавать критичность  положения в обществе, очевидно свидетельствующую о невозможности продолжения 

нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и его  кредиторов. 

Конкурсный управляющий указывает, что договор № 2/17 о проведении  согласованных процедур (фактически аудита предприятия) с ООО «ГОРСИ-Аудит»  заключен 10.03.2017, также в материалы дела приложен акт о выполнении ООО  «ГОРСИ-Аудит» согласованных процедур, датированный 19.06.2017. Таким образом,  специализированному предприятию потребовалось 102 дня для проверки финансового  состояния должника и формированию соответствующих выводов. 

Учитывая стодневный разумный срок, необходимый в настоящем случае для  выявления добросовестным руководителем признаков банкротства, месячный срок не  мог начать течь ранее 19.10.2015. Таким образом, обязанность у ответчика по подаче  заявления должника в арбитражный суд возникла не ранее 20.11.2015. 

Между тем, заявление первого заявителя ИП ФИО19 было  подано в суд уже 05.11.2015 года и принято к производству 18.11.2015, то есть в связи с  невозможностью возбуждения двух дел о банкротстве одного должника оснований для  подачи заявления должником не имелось. 

Кроме того, ФИО10 пояснил, что перед ним была поставлена основная  задача – не сорвать производственную программу на 2015 год, поскольку он обладает  компетентностью именно в области строительства особо опасных объектов.  Председатель совета директоров ФИО16 пояснил, что финансовыми вопросами  будет заниматься он сам. 

Данные пояснения подтверждаются пояснениями других ответчиков, которые в  ходе рассмотрения спора подтверждали определяющее влияние ФИО16 на  деятельность должника. 

Именно он являлся мажоритарным кредитором, который контролировал  деятельность должника как непосредственно через совет директоров, будучи его  председателем, так и с использованием решений собраний кредиторов, учитывая, что  ему и его подконтрольным лицам – ООО «Управление транспортного строительства  Уренгоймонтажпромстрой», ООО «Фиджен» принадлежало более 68% голосов. 

Так, согласно протоколу повторного годового общего собрания акционеров ОАО  «Уренгоймонтажпромстрой» от 04.07.2014 (том 1, листы дела 21-31) ФИО16  принадлежало 24,99% голосов, ООО «Фиджен» - 19,90% голосов, ООО «Управление  транспортного строительства Уренгоймонтажпромстрой» - 24,99% голосов. 

Учредителем ООО «Фиджен» являлся также Капник А.Н.

Несмотря на то, что ООО «Управление транспортного строительства  Уренгоймонтажпромстрой» принадлежало 24,99% голосов в уставном капитале  должника, должник при этом являлся единственным участником ООО «Управление  транспортного строительства Уренгоймонтажпромстрой». В последнем был  сформирован тот же состав совета директоров (ФИО12, ФИО2, ФИО13, ФИО6, ФИО17, ФИО28 – том 3, листы дела 14-15),  который, по существу, был подконтролен ФИО16, так как кроме ФИО6, ФИО17 был сформирован за счет администрации должника. 

Арбитражный суд считает приведенные доводы и объяснения ФИО10  обоснованными, подтверждающимися материалами дела и надлежащим образом не  опровергнутыми заявителями. 

Согласно пункту 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N  53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц  к ответственности при банкротстве" если обязанность по подаче в суд заявления  должника о собственном банкротстве не была исполнена несколькими последовательно  сменившими друг друга руководителями, первый из них несет субсидиарную  ответственность по обязательствам должника, возникшим в период со дня истечения  месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве, и до дня  возбуждения дела о банкротстве, последующие - со дня истечения увеличенного на один  месяц разумного срока, необходимого для выявления ими как новыми руководителями  обстоятельств, с которыми закон связывает возникновение обязанности по подаче  заявления о банкротстве, и до дня возбуждения дела о банкротстве. При этом по  обязательствам должника, возникшим в периоды ответственности, приходящиеся на  нескольких руководителей одновременно, они отвечают солидарно (абзац второй  пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве). 

Учитывая, что ФИО10 исполнял обязанности руководителя должника на  протяжении только четырех месяцев, в то время как из материалов дела следует,  является очевидным и не оспаривается лицами, участвующими в деле, что деятельность  должника имела значительные масштабы и объемы, вся отчетность за предыдущие годы  свидетельствовала о прибыльности деятельности должника, у ФИО10 в столь  короткие сроки (четыре месяца) объективно отсутствовала возможность установить  наличие у должника признаков, свидетельствующих о возникновении у ФИО10 

обязанности обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании должника  банкротом. 

Обратное заявителями иска не доказано.

Более того, согласно не опровергнутым доводам ФИО10, последний был  назначен контролирующими должника лицами на должность генерального директора  должника в целях проведения работы по выполнению производственной программы,  обязательств перед крупными заказчиками, обеспечению безубыточности деятельности. 

Учитывая, что ФИО10 являлся лицом, специально привлеченным для  реализации соответствующих проектов, его немедленное обращение в арбитражный суд  с заявлением о признании должника банкротом противоречило бы обычному разумному  поведению вновь назначенного менеджера. 

Как пояснил данный ответчик, увольнение ФИО10 как раз и последовало  после фактического принятия акционерами решения о ликвидации должника и  обращения с заявлением о признании должника банкротом. 

Доказательств того, что ФИО10 заведомо знал, что продолжение  деятельности должника в условиях поставленных перед ним задач ведет к ущемлению  прав и законных интересов кредиторов, в деле нет. 

К тому же объем ответственности по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве  ограничивается ответственностью перед конкретными кредиторами, обязательства  должника перед которыми возникли после истечения месяца с того момента, как у  контролирующего должника лица возникла обязанность обратиться в суд с заявлением  о признании должника банкротом. 

Ответственность, предусмотренная пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве,  имеет персональный характер. 

Контролирующее лицо отвечает лишь перед теми кредиторами, которые  вступили в отношения с должником, не будучи поставленными в известность о наличии  у него признаков объективного банкротства, а также вынужденными кредиторами, чьи  требования возникли после возникновения признаков объективного банкротства, а не  перед всеми кредиторами. 

Поэтому размер ответственности равен объему новых обязательств должника,  возникших после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9  Закона о банкротстве. 

Следовательно, заявители обязаны были обосновать и представить  доказательства того, когда именно Михаэлис В.Е. (а не кто-либо другой) был обязан  обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом, какие именно  обязательства возникли после этой даты, учитывая то, что КДЛ (контролирующие  должника лица) не являются участниками дела о банкротстве, а являются  исключительно участниками данного обособленного спора. 

То есть заявители были обязаны обосновать, обязательства каких именно  кредиторов входят в состав ответственности ФИО10, а не всех в целом. 

Таких доказательств заявители не представляли. Следовательно, доказательств  того, что у должника имелись кредиторы, перед которыми у ФИО10 наступила  ответственность по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве, не представлено. 

ФИО24 являлся руководителем должника в течение еще менее  продолжительного срока – одного месяца, что также означает объективное отсутствие у  него возможности в столь непродолжительный срок, исходя из масштабов деятельности  должника, установить наличие у него признаков неплатежеспособности, а  следовательно, обязанности обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании  должника банкротом. 

Из протокола № 21/2015 заседания совета директоров ОАО  «Уренгоймонтажпромстрой» от 09.07.2015 следует, что по вопросу № 2 повестки дня  выступил член совета директоров ФИО16, который пояснил, что в июне 2015 года  в ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» на должность генерального директора по  совместительству был приглашен ФИО24 для проведения финансового и  технического аудита. Свою работу он выполнил оперативно и грамотно, данные о  фактическом состоянии компании были предоставлены акционерам, в связи с чем его  полномочия подлежат прекращению. 

ООО «Солюшен Финанс», конкурсным управляющим не представлены  достоверные доказательства в подтверждение того, что ФИО24, ФИО10  исполняли обязанности руководителя должника недобросовестно, вступая в должность  и осуществляя руководство деятельностью ОАО «Уренгоймонтажпромстрой», имели  недобросовестные намерения, которые впоследствии были ими реализованы. 

С учетом изложенного основания для удовлетворения заявлений конкурсного  управляющего и ООО «Солюшен Финанс» о привлечении ФИО24, ФИО10 к субсидиарной ответственности по обязательствам ОАО 

«Уренгоймонтажпромстрой» на основании пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве  отсутствуют. 

В применении срока исковой давности в отношении данных лиц суд также  отказывает по причинам, изложенным выше в отношении требований к ответчикам  ФИО16, ФИО12, ФИО13, ФИО6, ФИО17,  ФИО5 по причине неподачи заявления о признании должника банкротом. 

Выводы суда апелляционной инстанции относительно неисполнения  обязанности по обращению с заявлением о признании должника банкротом  ФИО2 будут изложены ниже. 

Согласно статье 2 Закона о банкротстве в редакции, подлежащей применению в  рамках настоящего обособленного спора, контролирующее должника лицо - лицо,  имеющее либо имевшее в течение менее чем два года до принятия арбитражным судом  заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения  должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в  том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника  либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления  должника иным образом (в частности, контролирующим должника лицом могут быть  признаны члены ликвидационной комиссии, лицо, которое в силу полномочия,  основанного на доверенности, нормативном правовом акте, специального полномочия  могло совершать сделки от имени должника, лицо, которое имело право распоряжаться  пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества или  более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной  (дополнительной) ответственностью, руководитель должника) (абзац введен  Федеральным законом от 28.04.2009 № 73-ФЗ, в ред. Федерального закона от 28.06.2013   № 134-ФЗ). 

Согласно пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве в применяемой к спорным  правоотношениям редакции если должник признан несостоятельным (банкротом)  вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в  случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по  его обязательствам. 

Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным  (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц  при наличии следующих обстоятельств: причинен вред имущественным правам  кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо  одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки,  указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона. 

Если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или)  бездействия нескольких контролирующих должника лиц, то такие лица отвечают  солидарно. 

Контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия  которого должник признан несостоятельным (банкротом), не несет субсидиарной  ответственности, если докажет, что его вина в признании должника несостоятельным  (банкротом) отсутствует. Такое лицо также признается невиновным, если оно  действовало добросовестно и разумно в интересах должника. 

В обоснование заявлений в соответствующей части конкурсный управляющий,  ООО «Солюшен Финанс» указали, что постановлением Восьмого арбитражного  апелляционного суда от 19.12.2017 по делу № А81-5638/2015 были признаны  недействительными сделками выплаты ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» дивидендов  за 2013 год: 

4) Капнику В.Н. в сумме 85 686 378 рублей 04 копейки, осуществленные: - по  платежному поручению N 9283 от 02.12.2014 на сумму 1 843 189,52 рублей; - по  платежному поручению N 9286 от 02.12.2014 на сумму 41 000 000 рублей; - по  платежному поручению N 9540 от 10.12.2014 на сумму 42 843 188,52 рублей. 

По мнению конкурсного кредитора и конкурсного управляющего, члены совета  директоров ФИО13, ФИО6, ФИО17, ФИО5 подлежат  привлечению к субсидиарной ответственности по денежным обязательствам должника  в связи с принятием ими рекомендаций, адресованных собранию кредиторов должника,  по выплате соответствующих сумм дивидендов в период, когда финансовое состояние  должника являлось неустойчивым (протокол совета директоров от 19.03.2014), что  подтверждается постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от  19.12.2017 по делу № А81-5638/2015. 

Помимо этого заявители иска сослались на протоколы совета директоров от № 5  от 28.04.2014, № 7 от 28.05.2014, которыми члены совета директоров подтверждали  ранее принятое решение от 19.03.2014 года в связи с тем, что собрание кредиторов на  основании ранее принятого решения не состоялось из-за отсутствия необходимого  кворума. 

В отношении ФИО5 суд учитывает следующее:

Рекомендация о выплате дивидендов за 2013 год, вменяемая заявителями  контролирующим должника лицам, оформлена протоколом совета директоров от  19.03.2014, повторные заседания совета директоров состоялись 28.04.2014, 28.05.2014. 

Из протоколов заседания совета директоров от 28.04.2014, 28.05.2014 следует, что  ФИО5 присутствовал и голосовал на соответствующих заседаниях как член  совета директоров должника (том 8, листы дела 36-44). 

Однако, из материалов дела следует, что ФИО5 был избран в состав совета  директоров должника решением повторного годового общего собрания акционеров от  04.07.2014 (том 1, лист дела 30, то есть уже после проведения заседаний совета  директоров с рекомендациями о размере выплачиваемых дивидендов. 

При этом из протоколов совета директоров от 12.08.2014, 31.10.2014, 05.06.2015,  09.07.2015, 05.11.2014, 20.01.2015, 10.08.2015, 23.10.2015, 14.12.2015 (за более поздние  даты) не следует, что ФИО5 принимал участие в заседаниях совета директоров  должника. 

Какие-либо достоверные доказательства в подтверждение того, что на момент  принятия рекомендаций о выплате дивидендов Яткевич В.А. являлся членом совета  директоров должника и участвовал в принятии соответствующего решения,  заявителями в материалы дела не представлены. 

В связи с указанными обстоятельствами ФИО5 не может быть привлечен к  субсидиарной ответственности по обязательствам должника в связи с принятием  советом директоров соответствующих рекомендаций. 

Более того, из пояснений конкурсного управляющего следует, что ФИО5 в  отличие от иных ответчиков, не получал вознаграждения как член совета директоров  должника, протоколы совета директоров, представленные в дело, не содержат  персональных подписей членов совета директоров, поэтому доказательств того, что  ФИО5 вообще исполнял реально обязанности члена совета директоров должника,  в деле нет. 

Поэтому оснований для признания его контролирующим должника лицом в  отношении вменяемых ему действий не имеется. 

Далее, в соответствии с подпунктом 1 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве  пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника  лицом, если это лицо являлось руководителем должника или управляющей организации  должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом  ликвидационной комиссии. 

Указанная презумпция, по мнению суда, имеет процессуальный характер и  применяется к спорным правоотношениям (часть 4 статьи 3 АПК РФ). 

В силу главы VIII Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных  обществах" (далее Закона об акционерных обществах) совет директоров  (наблюдательный совет) общества осуществляет общее руководство деятельностью  общества, за исключением решения вопросов, отнесенных настоящим Федеральным  законом к компетенции общего собрания акционеров. Совет директоров не отнесен  законодателем к исполнительным органам общества, осуществляющим руководство  текущей деятельностью общества (пункт 1 статьи 69 Закона об акционерных  обществах). 

Поэтому презумпция подпункта 1 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве на  членов Совета директоров не распространяется. Отнесение членов совета директоров к  контролирующим лицам подлежит доказыванию на общих основаниях. 

Однако таких доказательств лица, участвующие в деле, не представили.

Заявители настаивали на том, что ответчики являлись контролирующими лицами  только в силу того, что являлись членами совета директоров. 

Поэтому достоверных доказательств того, что ФИО12, ФИО13,  ФИО6, ФИО17 являлись контролирующими должника лицами, в  деле нет. 

Кроме того, в соответствии с частью 1 статьи 42 Федерального закона от  26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» общество вправе по результатам  первого квартала, полугодия, девяти месяцев отчетного года и (или) по результатам  отчетного года принимать решения (объявлять) о выплате дивидендов по размещенным  акциям, если иное не установлено настоящим Федеральным законом. Решение о  выплате (объявлении) дивидендов по результатам первого квартала, полугодия и девяти  месяцев отчетного года может быть принято в течение трех месяцев после окончания  соответствующего периода. 

Источником выплаты дивидендов является прибыль общества после  налогообложения (чистая прибыль общества). Чистая прибыль общества определяется  по данным бухгалтерской (финансовой) отчетности общества. Дивиденды по  привилегированным акциям определенных типов также могут выплачиваться за счет  ранее сформированных для этих целей специальных фондов общества (часть 2 статьи  42 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах»). 

Как следует из части 3 статьи 42 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ  «Об акционерных обществах», решение о выплате (объявлении) дивидендов  принимается общим собранием акционеров. Указанным решением должны быть  определены размер дивидендов по акциям каждой категории (типа), форма их выплаты,  порядок выплаты дивидендов в неденежной форме, дата, на которую определяются  лица, имеющие право на получение дивидендов. При этом решение в части  установления даты, на которую определяются лица, имеющие право на получение  дивидендов, принимается только по предложению совета директоров (наблюдательного  совета) общества. 

При этом согласно пункту 2.5 статьи 12 Устава должника от 19.04.2013 принятие  решения о выплате годовых дивидендов, в том числе промежуточных, утверждение их  размера, формы и порядка их выплаты на основании предложения совета директоров,  относится к исключительной компетенции общего собрания акционеров. 

Таким образом, из приведенных норм права, учредительных документов должника  следует, что принятие решения о выплате дивидендов отнесено к исключительной  компетенции общего собрания акционеров должника, совет директоров ОАО  «Уренгоймонтажпромстрой» не уполномочен принимать решение по указанному  вопросу, его компетенция ограничивается внесением соответствующего предложения  собранию акционеров, принятие которого последним не является обязательным. 

Как уже было сказано выше, согласно статье 2 Закона о банкротстве в редакции,  подлежащей применению в рамках настоящего обособленного спора, контролирующее  должника лицо - лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем два года до  принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать  обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом  определять действия должника, в том числе путем принуждения руководителя или  членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на  руководителя или членов органов управления должника иным образом. 

В развитие понимания возможности фактического контроля над совершением  должником невыгодных для кредиторов действий законодателем в пункте 2 статьи  61.10 Закона о банкротстве разъяснено: 

Возможность определять действия должника может достигаться:

Заявители иска не представили доказательств того, что ФИО12, ФИО13, ФИО6, ФИО17 имели реальную возможность принудить  акционеров выплатить дивиденды по итогам 2013 года. 

В этой связи члены совета директоров ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» (в  частности, Попов А.А., Петренко А.Б.) не могут быть привлечены к субсидиарной  ответственности за принятие решения об определении размера дивидендов по итогам  2013 года в условиях неплатежеспособности должника, так как соответствующее  решение ими не принималось, доказательств реального влияния на решение собрания о  выплате дивидендов в дело не представлено, а следовательно, требования заявителей в  соответствующей части удовлетворению не подлежат. 

Кроме того, суд апелляционной инстанции суд учитывает, что установленные  соответствующим судебным актом обстоятельства, в частности, выплата должником в  2013 году дивидендов в условиях его неплатежеспособности, не имеют  преюдициального значения для ответчиков (часть 2 статьи 69 АПК РФ), так как они не  участвовали в рассмотрении обособленного спора о признании недействительными  сделками выплат ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» дивидендов за 2013 год. 

Поэтому они никак не могут быть связаны обстоятельствами причин объективного  банкротства, на которых суд основывал свое постановление и которые привел при  разрешении предыдущего спора ФИО16, тем более что последний являлся в  данном споре ответчиком и выстраивал свою процессуальную позицию сообразно  своим собственным интересам и стратегиям защиты. 

В этой связи соответствующие обстоятельства, равно как наличие оснований для  привлечения ФИО12, ФИО13, ФИО6, ФИО17,  ФИО5 к субсидиарной ответственности в связи с такими обстоятельствами,  подлежали доказыванию в общем порядке (статья 65 АПК РФ). 

Однако таких доказательств представлено не было.

Напротив, в деле имеются доказательства того, что в соответствии с бухгалтерской  отчетностью по итогам 2013 года активы должника составили 4 855 680 тыс. руб.,  пассивы – 863 944 тыс. руб., чистые активы составили 863 944 тыс. руб., чистая  прибыль – 463 725 тыс. руб., увеличение капитала составило 463 857 тыс. руб. 

В отношении доводов о наличии признаков контролирующих лиц у ФИО6 и ФИО17 по причине того, что они являлись участниками акционера  ООО «Стройнефтегаз Альянс» с пакетом в 44% у ФИО6, 44,5% у  ФИО17, а акционер ООО «Стройнефтегаз Альянс» являлся получателем  дивидендов в сумме 85 720 819 руб. 08 коп. по оспоренным ранее сделкам по выплате 

дивидендов (постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 19.12.2017  по настоящему делу), суд апелляционной инстанции указывает следующее: 

Данные обстоятельства материалами дела подтверждаются.

Дивиденды действительно были выплачены в пользу ООО «Стройнефтегаз  Альянс». 

Однако в дело не представлено доказательств того, что указанные лица имели  фактическое влияние на принятие решений контролирующим собственником ФИО16 

Согласно пункту 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N  53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц  к ответственности при банкротстве" по общему правилу, необходимым условием  отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него  фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или  иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, пункт 1 статьи  61.10 Закона о банкротстве). 

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости  от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через  родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или  опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает  степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс  управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на  принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника. 

Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника,  заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок,  такое лицо подлежит признанию контролирующим должника. 

Никаких доказательств того, что ФИО6 и ФИО17 влияли на  принятие решений о выплате дивидендов, учитывая то, что ООО «Стройнефтегаз  Альянс» принадлежало только 25% акций, в дело не представлено. 

Оснований для применения презумпции, предусмотренной подпунктом 3 пункта 4  статьи 61.10 Закона о банкротстве, согласно которой пока не доказано иное,  предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо  извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в  пункте 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд также не 

усматривает, поскольку заявителями иска не представлено доказательств того, что  полученные ООО «Стройнефтегаз Альянс» дивиденды были использованы именно в  интересах указанных ответчиков. 

Несмотря на то, что они действительно являлись участниками ООО  «Стройнефтегаз Альянс», факт получения ими личной выгоды в целях применения  презумпции подлежал доказыванию. 

Податели иска не заявляли ходатайств, направленных на выяснение направления  расходования денежных средств, полученных ООО «Стройнефтегаз Альянс» в качестве  дивидендов. 

К тому же подателями иска, как уже было сказано ранее, не доказывался факт  наличия неспособности в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том  числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера  обязательств над реальной стоимостью его активов, то есть признаков объективного  банкротства на дату принятия решения о выплате дивидендов, на дату их выплаты. 

Они сослались на наличие преюдиции, несмотря на то, что оснований для  применения ее к ответчикам не раскрыто.  

Следовательно, в целях применения презумпции подпункта 3 пункта 4 статьи  61.10 Закона о банкротстве не было доказано и наличие незаконного или  недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 Гражданского  кодекса Российской Федерации. 

Субсидиарная ответственность является экстраординарным механизмом защиты  нарушенных прав кредиторов, то есть исключением из принципа ограниченной  ответственности участников и правила о защите делового решения менеджеров,  поэтому по названной категории дел не может быть применен стандарт доказывания,  применяемый в рядовых гражданско-правовых спорах. В частности, нелюбое  подтвержденное косвенными доказательствами сомнение в отсутствии контроля должно  толковаться против ответчика, такие сомнения должны быть достаточно серьезными, то  есть ясно и убедительно с помощью согласующихся между собой косвенных  доказательств подтверждать факт возможности давать прямо либо опосредованно  обязательные для исполнения должником указания (Определение Судебной коллегии по  экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.08.2018 N 308-ЭС17-6757(2,3) по  делу N А22-941/2006). 

Данные разъяснения означают, что по спорам о привлечении к субсидиарной  ответственности бремя доказывания возможности давать обязательные указания  должнику и влиять на принятие решений полностью лежит на истце. 

Помимо прочего следует сказать, что согласно пункту 1 Постановления N 53  привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является  исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов. При его  применении судам необходимо учитывать как сущность конструкции юридического  лица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта (пункт 1 статьи  48 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), его самостоятельную  ответственность (статья 56 ГК РФ), наличие у участников корпораций, учредителей  унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица,  широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и  запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством  недобросовестного использования института юридического лица (статья 10 ГК РФ). 

Постановление Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах  возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица"  арбитражным судам следует принимать во внимание, что негативные последствия,  наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов  юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о  недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как  возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру  предпринимательской деятельности. Поскольку судебный контроль призван  обеспечивать защиту прав юридических лиц и их учредителей (участников), а не  проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых директорами,  директор не может быть привлечен к ответственности за причиненные юридическому  лицу убытки в случаях, когда его действия (бездействие), повлекшие убытки, не  выходили за пределы обычного делового (предпринимательского) риска. 

По смыслу указанных разъяснений институт субсидиарной ответственности  применяется только в случае незаконных, недобросовестных действий контролирующих  лиц, нарушивших интересы конкурсных кредиторов, но не может применяться в случае  принятия неверных управленческих решений, находящихся в пределах обычного  делового предпринимательского риска. 

Коль скоро суд не наделен правом проверки экономической целесообразности  принимаемых решений, институт субсидиарной ответственности применяется только в  случае если данные решения явно и очевидно для всех выходили за пределы разумного  предпринимательского риска и любой разумный и добросовестный предприниматель в  таких условиях не стал бы совершать соответствующие действия на предлагаемых  условиях, понимая, что данные действия приведут к нарушению прав кредиторов. 

В данном случае ФИО6 и ФИО17, располагая бухгалтерской  отчетностью по итогам 2013 года, добросовестно исходили из наличия у должника  чистой прибыли, которая и подлежала распределению в виде дивидендов. 

Доказательств того, что они знали о наличии у должника признаков  объективного банкротства или о том, что они наступят в результате выплаты  дивидендов, не представлено. 

Напротив, как следует из последующего поведения данных директоров, они  наступивший финансовый кризис в деятельности должника вопреки данным  бухгалтерской отчетности стал для них неожиданным. 

Так, в деле имеется протокол заседания совета директоров ОАО «УМПС» от  19.02.2015. 

В указанную дату состоялось заседание совета директоров ОАО «УМПС», что  подтверждается протоколом № 8/2015, на котором был заслушан прогнозный отчет  генерального директора по итогам работы ОАО «УМПС» за 2014 год. 

В данном отчете ФИО2 сообщил, что по итогам 2014 года ожидаемые  показатели финансового результата составят: Выручка от реализации составит - 10 497  029 тыс. руб. без НДС. Себестоимость — 10 528 065 тыс. руб. без НДС. Валовый убыток  - (-)31 036 тыс. руб. без НДС. Убыток до налогообложения - (-)247 372 тыс. руб. без  НДС. Чистый убыток - (-)197 898 тыс. руб. без НДС. 

Убыток сформировался за счет снижения выработки собственными силами в связи  с вводом в эксплуатацию основных объектов строительства в 1-3 кварталах 2014 года  (строительно-монтажные работы были в основном объеме завершены на 2 месяца  ранее) в т.ч.: Запущена в эксплуатацию УКПГ-1А (1-ая очередь) в конце 1 квартала  2014 года. Введен в эксплуатацию ДКС 3-я очередь с 1 сентября 2014 года. 15 ноября  запущена в эксплуатацию УКПГ-1А (2-ая очередь) и завершены работы по  восстановлению цеха на УКПГ-1А. 

В 2014 году компания выполняла работы в строгом соответствии с  установленными договорами графиками, что позволило Заказчику приступить к  эксплуатации УКПГ-1А (1-ая очередь) в марте 2014 года. По объектам ДКС 3-я очередь  и УКПГ-1А (2-ая очередь) договорами были установлены сроки ввода в эксплуатацию -  первого сентября 2014 года и первого ноября 2014 года соответственно. 

Таким образом, планировалось снижение объемов выполнения работ со второго  квартала 2014 года и как следствие снижение численности персонала на 600-700  человек, что в соответствии с ТК РФ относится к категории массовых увольнений и  требует дополнительных процедур по уведомлению о сокращении Центра занятости.  Ориентировочные затраты, связанные с массовым сокращением, составили бы 336 млн.  руб. 

 При этом в апреле 2014 года произошла авария на УКПГ-1А. По поручению  заказчика ОАО «УМПС» экстренно приступило к устранению последствий аварии и  восстановительным работам на территории действующего объекта в условиях  повышенной пожароопасности. 

Для выполнения восстановительных работ были привлечены специалисты, ранее  планируемые к сокращению. 

По факту выполнения восстановительных работ ОАО «УМПС» недополучило 136  441 тыс. руб. без НДС. 

По результатам отчета генерального директора по итогам работы ОАО «УМПС»  за 2014 год советом директоров было принято и оглашено следующее решение: по  предложению члена Совета директоров ФИО17 результаты деятельности  Общества в 2014 году были признаны неудовлетворительными; в связи с  неудовлетворительной оценкой предварительного отчета Генерального директора  ФИО2 об итогах работы за 2014 год, члены Совета директоров отказались от  рассмотрения программы работы Общества на 2015, генеральному директору  ФИО2 было предложено создать комиссию с привлечением независимого  аудитора с целью проверки итогов работы Общества за 2014 год с предоставлением в  срок до 18 марта 2015 года членам Совета Директоров заключения по результатам  проверки. Срок создания комиссии до 27 февраля 2015 года, в срок до 18 марта 2015  года предоставить членам Совета Директоров прогнозный бюджет работы Общества на  2015 год; провести внеочередное заседание Совета Директоров ОАО «УМПС» 25 марта  2015 года со следующей повесткой дня: Рассмотрение заключения комиссии с 

привлечением независимого аудитора о результатах финансово-хозяйственной  деятельности ОАО «УМПС» за 2014 год. Рассмотрение производственной программы  ОАО «УМПС» на 2015 год. Рассмотрение прогнозного бюджета доходов и расходов  ОАО «УМПС» на 2015 год. Рассмотрение отчета Генерального директора о  предварительных итогах работы за 2014 год, с учетом подписанных дополнительных  соглашений к договорам с Заказчиком по фактически выполненным ОАО «УМПС»  дополнительным объемам работ. 

То есть члены совета директоров ФИО6 и ФИО17 не  обладали информацией о том, что выплата дивидендов будет осуществляться в  условиях возможного получения убытка по итогам 2014 года.  

Таким образом, в данном случае достоверных доказательств того, что решение о  выплате дивидендов принималось под влиянием ФИО6 и ФИО17, что они действовали недобросовестно и сознавали негативное влияние этого  решения на кредиторов, в деле нет. 

Поэтому оснований для удовлетворения иска в отношении данных ответчиков не  имеется. 

В применении срока исковой давности в отношении данных лиц суд также  отказывает по причинам, изложенным выше в отношении требований к ответчикам  ФИО16, ФИО12, ФИО13, ФИО6, ФИО17,  ФИО5 по причине неподачи заявления о признании должника банкротом. 

Учитывая то, что для подачи заявления ООО «Солюшен финанс» должно было  быть осведомлено о выплате дивидендов в условиях объективного банкротства, а такие  сведения были предоставлены ФИО16 только 03.12.2017, оснований для вывода  о пропуске давности, не имеется. 

Заявители иска считают, что Белоконов А.В. неправомерно допустил выплату  дивидендов в условиях объективного банкротства и неправомерно не обратился с  заявлением о признании должника банкротом немедленно после такой выплаты, зная,  что данная выплата ухудшает финансовое положение должника, а значит, вероятность  удовлетворения требований его кредиторов. 

В обоснование данного утверждения заявители иска сослались на:

- обстоятельства, установленные в постановлении Восьмого арбитражного  апелляционного суда от 19.12.2017 года по настоящему делу в связи по спору об  оспаривании сделок по выплате дивидендов; 

- протокол заседания совета директоров ОАО «УМПС» № 8/2015 от 19.02.2015;

- заключение конкурсного управляющего о наличии (отсутствии) признаков  фиктивного или преднамеренного банкротства ОАО «Уренгоймонтажпромстрой». 

Оценивая исковые требования суд апелляционной инстанции учитывает  следующее: 

Как уже было сказано выше, для ФИО2 постановлении Восьмого  арбитражного апелляционного суда от 19.12.2017 года по настоящему делу не может  иметь преюдициальной силы, поскольку участником обособленного спора по  оспариванию сделок выплаты дивидендов ФИО2 не являлся, реально  прекратил трудовые отношения с должником и с собственниками бизнеса должника в  июне 2015 года. 

В отношении подтверждения осведомленности ФИО2 о недопустимости  выплаты дивидендов протоколом совета директоров от 19.02.2015 года суд указывает  следующее: 

В данном отчете ФИО2 сообщил, что по итогам 2014 года ожидаемые  показатели финансового результата составят: Выручка от реализации составит - 10 497  029 тыс. руб. без НДС. Себестоимость — 10 528 065 тыс. руб. без НДС. Валовый убыток  - (-)31 036 тыс. руб. без НДС. Убыток до налогообложения - (-)247 372 тыс. руб. без  НДС. Чистый убыток - (-)197 898 тыс. руб. без НДС. 

Убыток сформировался за счет снижения выработки собственными силами в связи  с вводом в эксплуатацию основных объектов строительства в 1-3 кварталах 2014 года 

(строительно-монтажные работы были в основном объеме завершены на 2 месяца  ранее) в т.ч.: Запущена в эксплуатацию УКПГ-1А (1-ая очередь) в конце 1 квартала  2014 года. Введен в эксплуатацию ДКС 3-я очередь с 1 сентября 2014 года. 15 ноября  запущена в эксплуатацию УКПГ-1А (2-ая очередь) и завершены работы по  восстановлению цеха на УКПГ-1А. 

В 2014 году компания выполняла работы в строгом соответствии с  установленными договорами графиками, что позволило Заказчику приступить к  эксплуатации УКПГ-1А (1-ая очередь) в марте 2014 года. По объектам ДКС 3-я очередь  и УКПГ-1А (2-ая очередь) договорами были установлены сроки ввода в эксплуатацию -  первого сентября 2014 года и первого ноября 2014 года соответственно. 

Таким образом, планировалось снижение объемов выполнения работ со второго  квартала 2014 года и как следствие снижение численности персонала на 600-700  человек, что в соответствии с ТК РФ относится к категории массовых увольнений и  требует дополнительных процедур по уведомлению о сокращении Центра занятости.  Ориентировочные затраты, связанные с массовым сокращением, составили бы 336 млн.  руб. 

 При этом в апреле 2014 года произошла авария на УКПГ-1А. По поручению  заказчика ОАО «УМПС» экстренно приступило к устранению последствий аварии и  восстановительным работам на территории действующего объекта в условиях  повышенной пожароопасности. 

Для выполнения восстановительных работ были привлечены специалисты, ранее  планируемые к сокращению. 

По факту выполнения восстановительных работ ОАО «УМПС» недополучило 136  441 тыс. руб. без НДС. 

Также ФИО2 были предложены мероприятия по оптимизации работы  компании на 2015 год: 

- В целях оформления с Заказчиком актов выполненных работ на полную  стоимость дополнительных работ в сумме не менее 1 404 457 тыс.руб. без НДС тыс. руб.  без НДС. необходимо: провести переговоры с Заказчиком, согласовать стоимость  дополнительных работ, подписать дополнительные соглашения и акты выполненных  работ с Заказчиком. Срок - март 2015 года. 

- Разработать программу оптимизации численности на основании  производственной программы на 2015 год. Срок - март 2015 года. 

- Изменить систему оплаты труда и дополнительной мотивации персонала с  учетом объемов выполняемых работ и привязки к проектам. Срок - март 2015 года. 

- Обеспечить оформление актов выполненных работ на ежемесячной основе в  соответствии с внутренними формами КС-2 для своевременного отражения выручки по  Компании. Срок - май 2015 года. 

- Провести ревизию имеющейся техники и по возможности отказаться от услуг  сторонних организаций. 

- Сформировать бюджет на 2015 г. Срок апрель 2015 года.

- Обеспечить ежемесячное проведение в бухгалтерской отчетности основных  статей затрат (материалы, механизмы, ФОТ). Ежеквартально проводить сравнительный  анализ ожидаемого факта и бюджета. Выявлять значимые отклонения. Минимизировать  отклонения через разработку и выполнение организационно-технических мероприятий.  Срок - июнь 2015 года. 

- При заключении договоров с субподрядчиками и на поставку МТР сравнивать с  ключевыми показателями бюджета Срок - май 2015 года. 

Внесение ФИО2 соответствующих предложений косвенно  подтверждается решениями совета директоров, принятыми на заседании 19.02.2015,  следует из доклада генерального директора к прогнозному отчету по итогам работы  ОАО «УМПС» за 2014 год. 

По результатам отчета генерального директора по итогам работы ОАО «УМПС»  за 2014 год советом директоров было принято и оглашено следующее решение: по  предложению члена Совета директоров ФИО17 результаты деятельности  Общества в 2014 году были признаны неудовлетворительными; в связи с  неудовлетворительной оценкой предварительного отчета Генерального директора  ФИО2 об итогах работы за 2014 год, члены Совета директоров отказались от  рассмотрения программы работы Общества на 2015, генеральному директору  ФИО2 создать комиссию с привлечением независимого аудитора с целью  проверки итогов работы Общества за 2014 год с предоставлением в срок до 18 марта  2015 года членам Совета Директоров заключения по результатам проверки. Срок  создания комиссии до 27 февраля 2015 года, в срок до 18 марта 2015 года предоставить  членам Совета Директоров прогнозный бюджет работы Общества на 2015 год; провести  внеочередное заседание Совета Директоров ОАО «УМПС» 25 марта 2015 года со  следующей повесткой дня: Рассмотрение заключения комиссии с привлечением 

независимого аудитора о результатах финансово-хозяйственной деятельности ОАО  «УМПС» за 2014 год. Рассмотрение производственной программы ОАО «УМПС» на  2015 год. Рассмотрение прогнозного бюджета доходов и расходов ОАО «УМПС» на  2015 год. Рассмотрение отчета Генерального директора о предварительных итогах  работы за 2014 год, с учетом подписанных дополнительных соглашений к договорам с  Заказчиком по фактически выполненным ОАО «УМПС» дополнительным объемам  работ. 

На основании указанного заседания совета директоров от 19.02.2019 по настоянию  акционера ООО «СНГ «Альянс» была проведена комиссионная проверка деятельности  должника с участием работников данного акционера и работников должника. 

Результатом стала комиссионная оценка предварительных итогов финансово- хозяйственной деятельности общества за 2014 год, представленных на Совет  директоров от 19.02.2015. 

Согласно этой оценке были выявлены следующие недостатки: 

- выпуск сметной документации для субподрядных организаций осуществлялся со  значительным опозданием, что повлекло временные затраты; 

- периоды, в которых закрывались соответствующие строительно-монтажные  работы в генподрядом и субподрядном выполнении, не совпадают, субподряд  оформлялся значительно позже, что привело к искажению формирования финансового  результата общества по договорам субподряда в отчетный период; 

- практически все договоры на предоставление услуг по перевозке, за  исключением договоров с фиксированной стоимостью, фиксируют расценки и не имеют  информации ни о номенклатуре перевозимых грузов, ни об объемах, ни о маршрутах,  что крайне затрудняет анализ и сопоставление фактических затрат по данным  договорам, данная система заключения договоров не дает понимания обоснованности и  эффективности привлечения услуг по перевозке, возможности осуществления контроля,  что создает предпосылки для злоупотребления руководством, отвечающим за данные  направления работы; 

- выявлен дисбаланс по материалам, запроцентованным у заказчика в рамках  генподрядного выполнения и списанным на расходы в отчетном периоде. 

Согласно результатам проведенного анализа, в деятельности должника в 2014 г.  наблюдалась существенная диспропорция между доходной и расходной частями,  которая в значительной степени была связана с тем, что часть генподрядной выручки 

была отражена в отчетности должника за 2013 год, а расходы, связанные с  формированием указанной выручки - в 2014 году (стр. 7 Оценки). 

Кроме того, в результате проведенной оценки выяснилось, что производство работ  собственными силами должника имело отрицательную рентабельность -53,83% (стр. 12  Оценки). Комиссией было обнаружено, в результате дисбаланса между стоимостью  работы основного рабочего персонала для самого должника и стоимостью,  предусмотренной договорными ценами, допущен существенный перерасход по  трудозатратам (стр. 13 Оценки). 

 Также были выявлены недостатки учета материалов и запасов при списании их в  производство, так, только, по предварительной оценке комиссии, сумма неправомерно  несписанных материалов составила 319 638 000 руб. (стр. 21 Оценки). 

То есть итогом работы комиссии стало выявление недостатков учета  себестоимости работ, которые препятствовали оценке текущей эффективности  хозяйственной деятельности должника в оперативном режиме. 

Вместе с тем, при окончательном подведении итогов работы за 2014 год убыток  получен не был. Чистая прибыль по итогам 2014 года составила 40 263 руб. (том 7, лист  дела 47). 

При этом, как следует из отчета о финансовых результатах за январь-декабрь 2014  (том 7 лист дела 47) себестоимость основной строительной деятельности должника за  2014 год по сравнению с годом 2013 выросла с 90% от дохода до 97% от дохода, то есть  прогнозная восьми-десятипроцентная прибыль не обеспечивалась, что и привело к  существенному ухудшению финансового результата деятельности должника в  сравнении с 2013 годом. 

Оценив указанные обстоятельства, суд апелляционной инстанции учитывает  следующее: 

ФИО2 являлся единоличным исполнительным органом должника,  поэтому в силу презумпции, предусмотренной подпунктом 1 пункта 4 статьи 61.10  Закона о банкротстве, относится к контролирующим должника лицам. 

Кроме того, согласно пункту 4 статьи 43 Федерального закона от 26.12.1995 N 208- ФЗ "Об акционерных обществах" общество не вправе выплачивать объявленные  дивиденды по акциям если на день выплаты общество отвечает признакам  несостоятельности (банкротства) в соответствии с законодательством Российской 

Федерации о несостоятельности (банкротстве) или если указанные признаки появятся у  общества в результате выплаты дивидендов. 

Поэтому в случае наличия таких признаков вне зависимости от решения собрания  акционеров о выплате дивидендов ФИО2 не имел права осуществлять их  выплату. 

Однако по смыслу пункта 4 и пункта 9 Постановление Пленума Верховного Суда  РФ от 21.12.2017 № 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением  контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" признаки  банкротства, влекущие запрет на выплату дивидендов наступают в момент, когда  должник стал неспособен (или окажется неспособен в результате выплаты дивидендов)  в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, из-за превышения совокупного  размера обязательств над реальной стоимостью его активов. 

При этом добросовестность конкретного руководителя оценивается с точки  зрения того, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных  обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб  деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из  обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве. 

Заявители иска не представили доказательств того, что по состоянию на даты  выплаты дивидендов в рамках стандартной управленческой практики, учитывая  многомиллиардные годовые обороты, коллектив свыше 3 000 человек ФИО2  уже располагал информацией о неудачных финансовых итогах деятельности должника  в 2014 году и неизбежном кризисе неплатежей. 

Напротив, в связи с необходимостью отчета перед советом директоров он получил  такую информацию в феврале 2015 года в целях доведения итогов деятельности до  членов совета директоров. 

Обратного из материалов дела не следует.

Заявители иска не представили суду доказательств того, что предполагаемое  наличие убытка по итогам 2014 года само по себе означало наличие одного из  обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве. 

Суд апелляционной инстанции также учитывает, что специфика строительной  деятельности, являющейся основным видом деятельности должника, состоит в наличии  временного разрыва между вложениями подрядчика в строящийся объект и 

возмещением расходов на строительство, выплатой сметной прибыли после принятия  результата работ заказчиком. 

Поэтому наличие вложений и затрат в определенный период не означает  убыточности этих вложений в будущем. 

Следовательно, то обстоятельство, что в 2014 году должник осуществлял расходы  на строительную деятельность в объеме, превышающем доходы в этом году, не может  само по себе свидетельствовать о наличии признаков объективного банкротства, пока не  доказано обратное. 

Помимо сказанного, специфика строительной деятельности объектов нефте- газодобычи, переработки, являвшейся основным видом деятельности должника, состоит  в ее значительной зависимости от наличия (отсутствия) заказчиков. Возможность  существенного повышения финансовых показателей деятельности подрядчика зависит  от его способности вступить в хозяйственные отношения с крупными заказчиками, по  существу, являвшимися монополистами на рынке заказов данного вида услуг (ПАО  «НОВАТЭК», Газпром и т.п.). 

Это, в свою очередь, влечет вынужденную необходимость жертвовать  сиюминутной доходностью в интересах последующего стабильного получения  портфеля заказов и обеспечения функционирования предприятия. 

Как следует из материалов дела, заявители иска, опираясь на выводы  постановления Восьмого арбитражного апелляционного суда от 19.12.2017 по делу N  А81-5638/2015, сослались на следующие обстоятельства: 

Между должником и АО «Арктикгаз» (заказчиком) был заключен договор подряда   № АГ/12-1645 от 14.12.2012 по строительству Объектов Установки комплексной  подготовки газа (УКПГ) (в т.ч. «Сети внутриплощадочные»), расположенных на  стройке: «Обустройство ачимовских отложений Уренгойского месторождения  Самбурского лицензионного участка на период ОПЭ». 

В перечне объектов строительства, являющемся приложением № 1 к договору,  поименован технологический корпус деэтанизации конденсата (пункт 12). 

Согласно расчету стоимости строительства объектов стоимость строительно- монтажных работ на объекте технологический корпус деэтанизации конденсата  согласована сторонами в размере 251 891 673 руб. 73 коп. без НДС. 

По состоянию на март 2014 года объект был практически построен (в том числе,  корпус деэтанизации конденсата), за исключением работ по благоустройству, и был  передан заказчику ОАО «Арктикгаз» в опытно-промышленную эксплуатацию. 

Однако в апреле 2014 года на объекте строительства произошла техногенная  авария, в результате которой огнем полностью уничтожена установка деэтанизации,  совместно с подключающимися технологическими эстакадами, трубопроводами,  кабельно-проводниковой продукцией и технологическим оборудованием. 

На основании документов, представленных АО «Арктикгаз» в арбитражный суд  Ямало-Ненецкого автономного округа 08.06.2016 вместе с заявлением о включении в  реестр требований кредиторов должника, конкурсный управляющий установил, что 26  сентября 2014 года между ОАО «Арктикгаз» и ОАО «УМПС» было заключено  дополнительное соглашение № 2 к договору подряда № АГ12-1645 от 14.12.2012 г.  (далее - договор подряда) на выполнение дополнительных работ по устранению  последствий внештатной ситуации на поз. 3.1. «УДК. Технологический корпус  деэтанизации конденсата». 

Согласно выписке из решения Тендерного комитета ООО «Северэнергия»  (учредителя АО «Арктикгаз»), оформленного Протоколом № 455-ПРц-2014-1 от  05.09.2014 АО «Арктикгаз» принято решение о заключении дополнительного  соглашения с ОАО «УМПС» на следующих условиях: 

Стоимость дополнительных работ:
944 740 542,39 руб. с НДС из них:
524 740 542,39 руб. с НДС - фиксированная стоимость СМР
420 000 000,00 руб. с НДС - ориентировочная стоимость МТР
Срок исполнения обязательств Контрагентом: с 10.06.2014г. по 30.11.2014г.

При изучении приложения № 2 к дополнительному соглашению № 2 от 26.09.2014  (Расчет стоимости строительства объектов) можно установить, что в пп. 14. Установка  деэтанизации конденсата. Корпус технологический (поз.3.1) содержатся позиции как по  монтажу объектов строительства, так и по демонтажу очевидно сгоревших объектов. 

Как следует из выписки из решения Тендерного комитета ООО «Северэнергия» от  05.09.2014 данные дополнительные работы должны были быть выполнены с  10.06.2014г. по 30.11.2014г. (в течение 6 месяцев), при этом общий срок окончания  работ по договору по сравнению с первоначальной редакцией договора изменился  только на 2 месяца (с 30.09.2014г. до 30.11.2014г.) несмотря на то, что как выразился 

Белоконов А.В. в своем докладе Совету директоров 19.02.2015 «ОАО «УМПС»  экстренно приступило к устранению последствий аварии и восстановительным работам  на территории действующего объекта в условиях повышенной пожароопасности и, как  следствие, не завершило в срок все работы на объекте по договору, так как продолжало  выполнять работы с декабря 2014 г. по август 2015 г. Что повлекло предъявление  штрафных санкции со стороны АО «Арктикгаз» по требованию от 15.01.2016 № СВ- 122/01-11. 

Таким образом, по утверждению конкурсного управляющего, ФИО2 не  только согласился постфактум подписать дополнительное соглашение к договору  подряда (в сентябре были подписаны сметы на работы, выполняемые с июня 2014г.),  согласно которому стоимость строительно-монтажных работ на выполнение  дополнительных работ по устранению последствий внештатной ситуации на поз. 3.1.  «УДК. Технологический корпус деэтанизации конденсата» составила всего 524 млн.  руб., несмотря на то, что должник затратил 1 140 000 тыс. руб. на восстановление  сгоревшего объекта, что подтверждается письмом от 30.07.2015 № 1726-07/15, но и  согласился завершить все работы на объекте строительства не позднее 30.11.2014,  несмотря на то, что восстановление объекта потребовало отвлечения трудовых ресурсов  от выполнения фронта работ согласно графику производства работ по договору подряда. 

Вместе с тем, исходя из обычая делового оборота и норм Гражданского кодекса  РФ ОАО «УМПС» было вправе требовать пересмотра сметы, если по не зависящим от  него причинам стоимость работ превысила смету не менее чем на десять процентов (ст.  743, 744 Гражданского кодекса РФ), тем более что АО «Арктикгаз» письменно одобряло  данные работы выданной в производство рабочей документацией и указаниями. 

Между тем данные доводы заявителей не соответствуют действительности и не  могут свидетельствовать о наличии оснований для субсидиарной ответственности  ФИО2 

Действительно, между должником и АО «Арктикгаз» (заказчиком) был заключен  договор подряда № АГ/12-1645 от 14.12.2012 по строительству Объектов Установки  комплексной подготовки газа (УКПГ) (в т.ч. «Сети внутриплощадочные»),  расположенных на стройке: «Обустройство ачимовских отложений Уренгойского  месторождения Самбурского лицензионного участка на период ОПЭ» на следующих  условиях. 

Предметом договора является выполнение подрядчиком работ по строительству  объекта установки комплексной подготовки газа (УКПГ) (в т.ч. «Сети  внутриплощадочные»), расположенных на стройке: «Обустройство ачимовских  отложений Уренгойского месторождения Самбургского лицензионного участка на  период ОПЭ», указанные в Приложении № 1 к договору, и сдача результатов  выполненных работ заказчику по акту приема-передачи законченного строительством  объекта по форме КС-11, в том числе работ, которые возникнут в период гарантийного  срока, а заказчик обязуется создать подрядчику необходимые условия для выполнения  работ по договору, принять их результат и оплатить стоимость выполненных и  принятых работ (пункт 2.1 договора). 

Подрядчик обязуется выполнить все работы по настоящему договору в соответствии с  утвержденной проектной, рабочей документацией (в соответствующих случаях Техническим  заданием заказчика), строительными нормами и правилами (СНиП), ведомственными  строительными нормами (ВСН) и иными действующими в РФ нормативными документами,  подлежащими применению при выполнении Работ, являющимися предметом настоящего  договора (пункт 2.2 договора). 

Общая стоимость договора является ориентировочной и составляет сумму в  размере 8 170 527 370 руб., в том числе НДС 18%, из них: 

- 4 052 527 370 рублей 00 коп., в том числе НДС 18% - ориентировочная стоимость  всех Работ Подрядчика, связанных со строительством (включая все Работы,  подлежащие выполнению Подрядчиком до момента получения соответствующего  разрешения о вводе Объекта в эксплуатацию) Объектов, указанных в Приложении № 1  настоящего Договора, а также стоимости иных Работ Подрядчика (за исключением  стоимости материалов и оборудования, поставки Подрядчика указанной в п.3.1.2.  настоящего Договора), 

- 4 118 000 000 рублей 52 копейки – ориентировочная стоимость материалов и  оборудования поставки подрядчика, приобретаемых им в соответствии с Приложением   № 6 к договору. 

Порядок оплаты работ установлен статьей 4 договора: для выполнения  Подрядчиком мобилизации, Заказчик выплачивает аванс в размере 120 000 000 руб. 00 коп.,  в т.ч. НДС 18% в течение 30 (тридцати) календарных дней с даты подписания настоящего  Договора и предоставления Подрядчиком оригинала счёта на сумму аванса. Погашение  аванса на мобилизацию производится ежемесячно, в размере 20 (двадцати) % фактически 

выполненных и принятых Заказчиком в отчетном месяце Работ до его полного погашения;  текущие платежи за выполненные Работы производятся Заказчиком ежемесячно, в  размере стоимости фактически выполненных и принятых Заказчиком Работ (отдельно по  каждому Объекту) в отчетном месяце на основании подписанных Заказчиком Актов о приемке  выполненных работ по форме КС-2 и Справки о стоимости выполненных работ и затрат по  форме КС-3 (за минусом 20 (двадцати) % стоимости выполненных Работ, направляемых на  погашение авансового платежа выплаченного Подрядчику для выполнения мобилизации (до  его полного погашения) и за минусом 5(пяти) % стоимости выполненных работ,  удерживаемых в обеспечение надлежащего выполнения Подрядчиком своих обязательств по  настоящему Договору) с учетом выполнения условий, предусмотренных в п. 4.1.2. настоящего  Договора; оплата материалов и оборудования, поставляемых Подрядчиком производится на  условиях Протоколов согласования поставки Подрядчика (согласование которых предусмотрено  Приложением № б к настоящему Договору). 

Оплата за выполненные Работы производится путем перечисления денежных средств на  расчетный счет Подрядчика в течение 60 календарных дней после предоставления Подрядчиком  Заказчику, не позднее последнего числа отчетного месяца, оригиналов документов,  поименованных в пункте 4.1.2 договора (пункт 3.1 договора). 

Сроки выполнения Работ по настоящему Договору: Срок начала Работ: 01.12.2012, Срок  окончания Работ: 30.09.2014, Работы, обеспечивающие строительную готовность Объектов к  пуску газа, должны быть выполнены до 01.12.2013. Сроки начала и завершения Работ по  настоящему Договору определены в Плане-графике производства работ (Приложение № 4)  (пункт 5.1 договора). 

В перечне объектов строительства, являющемся приложением № 1 к договору,  поименован технологический корпус деэтанизации конденсата (пункт 12). 

Согласно расчету стоимости строительства объектов стоимость строительно-монтажных  работ на объекте технологический корпус деэтанизации конденсата согласована сторонами в  размере 251 891 673 руб. 73 коп. без НДС. 

Дополнительным соглашением № 1 от 26.05.2014 стороны согласовали общую стоимость  договора в размере 8 964 497 128 руб. 27 коп., срок начала выполнения работ – 01.12.2012,  окончания – 30.09.2014. 

Дополнительным соглашением № 2 от 26.09.2014 к договору подряда стороны согласовали  общую стоимость договора в размере 9 909 237 670 руб. 66 коп. Начало выполнения работ –  01.12.2012, окончание работ – 30.11.2014, устранение недостатков – до 31.12.2014. 

Согласно приложению № 2 к дополнительному соглашению «Расчет стоимости  строительства объектов» стоимость строительства технологического корпуса деэтанизации  конденсата согласована в сумме 1 083 783 318 руб. 36 коп. с НДС. 

Дополнительным соглашением № 3 от 18.02.2015 стороны согласовали общую стоимость  договора в размере 9 938 452 029 руб. 28 коп., № 6 от 01.06.2015 – 10 115 009 738 руб. 85 коп., №  7 от 18.08.2015 – 10 172 684 343 руб., № 9 от 28.09.2015 – 10 172 684 343 руб., № 11 от 23.10.2015  – 10 051 697 575 руб. 30 коп. 

Дополнительным соглашением № 12 от 22.12.2015 стороны согласовали общую стоимость  договора в размере 9 942 748 399 руб. 56 коп., из которых 4 704 217 763 руб. 90 коп. –  фиксированная стоимость всех работ подрядчика, связанных со строительством, 187 486 043 руб.  56 коп. – стоимость поставляемого по договору товара. 

Согласно приложению № 2 к дополнительному соглашению «Расчет стоимости  строительства объектов» стоимость строительства технологического корпуса деэтанизации  конденсата согласована в сумме 1 147 634 658 руб. 07 коп. с НДС. 

Таким образом, если допустить, что должник затратил 1 140 000 тыс. руб. на  восстановление сгоревшего объекта, как это было указано в письме письмом от 30.07.2015 №  1726-07/15, то невозмещенная разница составляет не более 289 587 516 руб. 93 коп. (1 140 000  тыс. руб. – (итоговая стоимость работ по строительству цеха деэтанизации, согласованная  заказчиком, включая стоимость первоначального строительства 1 147 634 658 руб. 07 коп. с  НДС. - стоимость первоначального строительства 251 891 673 руб. 73 коп. без НДС. – 45 340 501  руб. 27 коп. НДС)). 

Как следует из итоговой справки о стоимости выполненных работ и затрат № 29 от  31.08.2015, всего работ по установке деэтанизации конденсата выполнено на сумму 972 571 744  руб. 13 коп. (без НДС), 1 147 634 658 руб. 28 коп. (с НДС). 

То есть должником были выполнены работы в полном объеме, расшифровки непринятых  заказчиком работ не представлено. 

Заявители иска не представили доказательств ни наличия затрат в сумме 1 140 000 тыс.  руб. (помимо указанного письма, которое могло быть продиктовано простым желанием  увеличить цену на выполнение работ), ни невозможности компенсации этих затрат при  надлежащем обращении к заказчику. 

Вменять ФИО2 такое необращение нельзя, поскольку он был уволен и не  является лицом, аффилированным с собственником должника, фактически принявшим  решение о ликвидации. 

Риски, связанные с пожаром, полностью возлагались на заказчика - АО  «Арктикгаз», которому соответствующий объект строительства был передан в опытно- промышленную эксплуатацию. 

Обратного из материалов дела не следует.

Напротив, данное обстоятельство подтверждается регулярным увеличением  стоимости строительства в связи с необходимостью проведения дополнительных работ  на восстановление сгоревшего цеха деэтанизации (дополнительное соглашение № 2 от  26.09.2014, приложение № 2 к нему, дополнительное соглашение № 12 от 22.12.2015,  приложение № 2 к нему). То есть заказчик был заинтересован в дополнительных  работах и совершал действия, необходимые для их оформления и оплаты по мере  обращения к нему подрядчика. 

ОАО «УМПС» выполняло работы по строительству объектов установки  комплексной подготовки газа (УКПГ), расположенной на стройке: обустройство  Ачимовских отложений Уренгойского месторождения Самбурского лицензионного  участка на период опытно-промышленной эксплуатации. Заказчик работ - ОАО  «Арктикгаз». Работы выполнялись с декабря 2012 года по декабрь 2015 года  (ориентировочно). В апреле 2014 года объект был практически построен, Заказчик  приступил к его опытно-промышленной эксплуатации. 

Аварийно-восстановительные работы были практически завершены к июню 2015  года. Подписание дополнительных соглашений на указанные работы происходило  поэтапно, по мере формирования стоимости их выполнения. Вплоть до увольнения  ФИО2 велась и контролировалась работа по формированию договорной цены.  Так, 01 июня 2015 года ФИО2 было подписано очередное дополнительное  соглашение на увеличение договорной цены ( № 6 от 01.06.2015 года к договору подряда   № АГ12-1645 от 14.12.2012 года) по уже выполненным работам на сумму 176 557 709,57  рублей 57 копеек. После увольнения ФИО2 необходимо было оформить акты  выполненных работ и направить их на согласование и оплату Заказчику. 

На момент увольнения Белоконова А.В. работа по формированию стоимости  аварийно-восстановительных работ велась. Никаких доказательств, подтверждающих  безвозмездное выполнение ОАО «УМПС» работ на объектах ОАО «Арктикгаз», в  материалах дела нет. 

Податели иска, в частности, конкурсный управляющий, ссылаются на то, что  восстановление установки деэтанизации по просьбе заказчика осуществлялось  должником за его собственный счет до согласования с заказчиком стоимости  дополнительных работ, то есть без гарантии их полного возмещения. 

Материалами дела подтверждается, что должник действительно приступил к  выполнению работ по восстановлению цеха деэтанизации до согласования стоимости  дополнительных работ с заказчиком. 

ФИО2 пояснил, что восстановление установки деэтанизации  осуществлялось по просьбе заказчика в срочном порядке, так как она составляла один  из основных элементов производственного цикла, заказчик терпел существенные  убытки, существовала опасность причинения вреда другим элементам  производственного комплекса, а параллельно сторонами согласовывался  дополнительный объем работ на объекте, поскольку у такого крупного заказчика  согласительные процедуры занимают много времени. 

Однако, учитывая, как уже было сказано выше, очевидную зависимость должника  от такого рода заказчиков, как группа компаний НОВАТЭК, действия должника,  осуществлявшего работы с риском возникновения затруднений в вопросе последующего  возмещения стоимости дополнительных работ заказчиком, были направлены на  обеспечение получения заказов от данного заказчика в будущем. 

Поскольку в техногенной аварии отсутствует вина должника, в случае если бы  заказчик уклонился от оплаты дополнительных работ, должник был бы вправе  обратиться с заявлением о взыскании с него сумм неосновательного обогащения. 

Такие действия в условиях сложившихся на данном рынке отношений не  являются заведомо неразумными или недобросовестными, а находятся в пределах  нормального предпринимательского риска. 

Согласно письму исполняющего обязанности генерального директора ОАО  «УМПС» ФИО29 в адрес первого заместителя Председателя Правления ОАО  «НОВАТЭК» от 03.07.2015 (через месяц после увольнения ФИО2) 30.06.2015  года состоялась встреча руководства ОАО «УМПС» с руководством ОАО «Арктикгаз» и 

ОАО «Новатэк». По результатам данной встречи было констатировано, что затраты  ОАО «УМПС» на восстановительные работы после аварии на поз. 3.1. Установка  деэтанизации конденсата. Корпус технологический» составили 1140 млн. рублей. При  этом ОАО «Арктикгаз» произвел частичную оплату выполненных работ в сумме 701,29  млн. рублей. В адрес ОАО «НОВАТЭК» и ОАО «АРКТИКГАЗ» направлены документы  на оплату 190,070 млн. рублей. В последующем письмом от 30.07.2019 года ОАО  «УМПС» просило от ОАО «АРКТИКГАЗ» оплатить еще 86,207 млн. руб. 

Таким образом, из данного письма следует, что ОАО «АРКТИКГАЗ» не  уклонялось от возмещения затрат подрядчика на восстановление сгоревшего цеха. 

Доказательств того, что в результате выполнения дополнительных работ и  деятельности ФИО2 у должника возник не подлежащий последующему  покрытию убыток в сумме около 600 млн. руб., на что ссылались податели иска, в деле  нет. 

При этом ФИО2 вплоть до его увольнения осуществлялись  мероприятия, направленные на увеличение объемов деятельности должника и  привлечение крупных заказчиков, в целях улучшения финансовых показателей,  полученных по итогам 2014 года, что подтверждается имеющимися в материалах дела  доказательствами. 

Таким образом, в конце 2014 года - начале 2015 года руководителем ОАО  «УМПС» Белоконовым А.В. было получено заказов на выполнение работ более чем на  18 200 000 000 рублей. Общий портфель заказов к моменту увольнения Белоконова А.В.  превышал 21 000 000 000 рублей. Данные контракты позволяли обществу вести  текущую деятельность по строительству, а также выполнять обязательства перед  контрагентами. В случае если бы договоры были исполнены ОАО «УМПС» в полном  объеме, запланированная прибыль по данным контрактам составила более 10%, т.е.  более 2 000 000 000 рублей. 

Доказательств явной и очевидной для всех неразумности или недобросовестности  этих прогнозов деятельности должника на 2015 года заявителями иска не представлено. 

ФИО2 согласовал заключение кредитного договора между ОАО «УМПС»  и ОАО «Первобанк» с размером кредитной линии 100 000 000 рублей. 

Данный кредитный договор был заключен в целях выполнения работ по договору   № 146/15-ЯСПГ от 26.02.2015 на строительство, материально-техническое обеспечение,  подготовку к пуско-наладке объекта «входные сооружения и резервуары хранения  конденсата» заключенному с ОАО «Ямал СПГ» в объеме стоимостью до 18 000 000 000  рублей. 

Однако данный договор предусматривал выполнение работ в 2 Фазы.

Согласно протоколу № 19/2015 заседания Совета Директоров от 03 июня 2015 г.  выступил член Совета директоров ФИО6, который предложил членам Совета  Директоров, в связи с неудовлетворительными итогами финансово-хозяйственной  деятельности общества в 2014 году и первом квартале 2015 года досрочно прекратить  полномочия Генерального директора ОАО «УМПС» ФИО2 

Большинством голосов было принято решение досрочно прекратить полномочия  генерального директора ОАО «УМПС» ФИО2 с 05 июня 2015 г. 

Поэтому прекращение ФИО2 деятельности, направленной на  восстановление высокой доходности деятельности должника в 2015 году было  вынужденным. 

Как указал ответчик, в связи с тем, что ОАО «УМПС» допустило срыв срока  производства работ 24 августа 2015 года, то есть уже после увольнения ФИО2, было подписано дополнительное соглашение № 3, согласно которому работы по  объекту производит основной субподрядчик - ЗАО «Трест Коксохиммонтаж», который  будет получать оплату за работу напрямую у заказчика ОАО «Ямал СПГ». 

31 августа 2015 года по результатам заочного заседания конкурсного комитета  ОАО «Ямал СПГ» победителем тендера на строительно-монтажные работы по Объекту  «ВХОДНЫЕ СООРУЖЕНИЯ И РЕЗЕРВУАРЫ ХРАНЕНИЯ КОНДЕНСАТА. ФАЗА 2»  было признано ЗАО «Трест Коксохиммонтаж». Стоимость контракта 7 619 224 тыс. руб. 

Согласно п. 2.3. дополнительного соглашения № 9 от 29.01.2016 к договору №  146/15-ЯСПГ от 26.02.2015 окончательная твердая цена по Фазе-1 составляет 1 368 745  631, 50 рубль. Стороны пришли к соглашению не осуществлять работы по Фазе-2 и  завершить все работы по договору на дату завершения работы Фазы-1. 

Таким образом, именно после увольнения ФИО2 контролирующим  собственником должника ФИО16 стали совершаться действия, направленные на  сворачивание деятельности должника, и приводящие к невозможности восстановления  доходности этой деятельности за счет новых контрактов, заключенных ФИО2. 

Как указывает ФИО2, ежемесячная выручка компании на момент  увольнения ФИО2 превышала 250 000 000 рублей. Сумма заключенных  договоров и выполняемых работ только в конце 2014 - начале 2015 года была более 21  000 000 000 рублей. Общая сумма действующих контрактов, начиная с 2012 года,  составляла более 40 000 000 000 рублей. Кроме того, за одну неделю до увольнения  ФИО2 - 26 мая 2015 года подписано дополнительное соглашение № 5 к  договору подряда № АГ12-1645 от 14.12.2012 года на предоставления аванса в размере  120 000 000 рублей для выполнения ОАО «УМПС» мобилизации, которая фактически  уже была выполнена. Т.е. указанных денежных средств хватило бы, чтобы закрыть всю  имеющуюся просроченную задолженность. В период руководства ОАО «УМПС» не  было ни одного вступившего в законную силу решения суда на сумму более 300 000  рублей, а также отсутствовала задолженность по налогам и заработной плате. 

Бухгалтерская отчетность за 2014 год имела положительные показатели, чистая  прибыль предприятия составила 40 263 тыс.рублей. Достоверность бухгалтерской  отчетности на момент исполнения обязанностей генерального директора должника  ФИО2, подтверждена заключением от 25.05.2015 ревизионной комиссией 

ОАО «УМПС» о достоверности данных, содержащихся в Годовом отчете общества за  2014 год, и аудиторским заключением от 25.05.2015 подготовленным ООО АФ  «Кодастр». Бухгалтерский баланс за первый квартал 2015 год также имел  положительные показатели. Чистая прибыль составила 11 455 тыс. рублей. 

Удовлетворительное финансовое положение также подтверждалось выдачей  кредитов: 

- в декабре 2014 года в размере 130 млн. рублей по кредитному договору <***> от 24.10.13 г. ПАО «Первый Объединенный Банк» (возобновляемая  кредитная линия с лимитом задолженности 130 млн. руб.); 

- в марте 2015 году предприятию был предоставлен кредит в размере 98,4 млн.  рублей по договору № КЛ0001-15-0014 от 23.03.2015 г. (ПАО «Первый Объединенный  Банк»). 

Перед выдачей кредита производится обязательная проверка заемщиков банком.
Иное из материалов дела не следует.

Как указал ответчик, между ОАО «УМПС» и контрагентами сложили давние  деловые отношения, просрочка платежа по 6 месяцев и более для некоторых  контрагентов была нормой (указанное подтверждается направленными в адрес  ФИО2 письмами). 

Так, в адрес ФИО2 было направлено письмо конкурсного кредитора  ОАО «УМПС» - ООО «Меткорстрой» (исх. № 08-1/02 от 08.02.2019), согласно  которому в период руководства ОАО «УМПС» ФИО2 между ООО  «Метконстрой» и ОАО «УМПС» сложились давние партнерские отношения  проверенные стройками севера. До подачи Индивидуальным предпринимателем  ФИО19 заявления о банкротстве должника у ООО  «Метконстрой» не было сомнений и поводов усомниться в погашении задолженности со  стороны ОАО «УМПС» за выполненные работы и поставленные материалы и  оборудование. При руководстве компании ОАО «УМПС» ФИО2 нарушения  по срокам оплаты были незначительны, в рамках обычной хозяйственной деятельности.  В период руководства ФИО2 компанией ОАО «УМПС», у ООО  «Меткорстрой» не было планов принимать меры по принудительному взысканию  задолженности с ОАО «УМПС». 

В адрес ФИО2 направлено письмо конкурсных кредиторов ОАО  «УМПС» - ООО «Веза-Север» (исх. № 104 от 14.02.2019), ЗАО «Промспецстрой» (исх. 

от 15.10.2018), ООО «Уренгойконтрольсервис» (исх. № 178/2 от 07.02.2019), ООО  «СМФ «Монтажизоляция» (исх. № 32 от 12.02.2019), ЗАО «Завод электромонтажных  конструкций Гидроэлектромонтаж» (исх. № 169 от 12.02.2019), ООО «Аскон» (исх. №  11/02/19-06 от 11.02.2019), ООО«Серебряный мир 2000» (исх. № 310 от 11.02.2019) ,  ООО «Сиб.СВ-Снаб» (исх. № 5 от 11.02.2019), АО «Строительно-монтажная фирма  «Гидравлик» (исх. № 36 от 08.02.2019), ООО «Строительная компания «Мастер»  аналогичного содержания. 

Как пояснил сам ФИО2 в заседании суда апелляционной инстанции,  конфликт с собственниками, в частности с ФИО16 возник в связи с тем, что  увеличившаяся себестоимость по итогам 2014 года, повлекшая риск перехода на  убыточную деятельность, была вызвана разногласиями директора и собственника по  вопросу о необходимости работы с постоянным трудовым коллективом. 

Как указал ФИО2, собственник считал, что переход на аутсорсинг  существенно удешевит себестоимость строительства, тогда как ФИО2 полагал,  что содержание сложившегося опытного трудового коллектива с исполнением всех  принятых на себя социальных обязательств является гарантией обеспечения заказов, так  как только такой коллектив способен осуществлять высокотехнологичное строительство  в условиях Крайнего Севера и только такому коллективу будут доверять заказчики. 

Данные объяснения косвенно подтверждаются последовавшими после увольнения  ФИО2 крупными увольнениями работников. 

По заказу ответчика ООО «Директ-Консалт» был подготовлен отчет по  результатам проведения согласованных процедур деятельности ОАО «УПМС» (оценка  экономически обоснованных действий ФИО2). 

ООО «Директ-Консалт», проанализировав представленные документы, делает  вывод, что руководителем ОАО «УМПС» ФИО2 были предприняты  экономически обоснованные шаги по предупреждению банкротства предприятия. 

В частности, для вывода предприятия из «опасной зоны» при условии сохранения  персонала с использованием внутренних и внешних резервов сделано следующее: 

3. Перевод краткосрочной кредиторской задолженности в долгосрочную  задолженность. Руководителем были привлечены заемные денежные средства в форме  долгосрочных займов по договорам, заключенными с физическими и юридическими  лицами на общую сумму 100 000 тыс. рублей: 

- договор № 335-3/2014 от 02.02.2014 г. на сумму 40 000 тыс. руб. со сроком  погашения 31.12.2017; 

- договор № 347-3/2014 от 09.12.2014 г. на сумму 30 000 тыс. руб. со сроком  погашения 31.12.2017; 

- договор № 336-3/2014 от 03.02.2014 г. на сумму 30 000 тыс. руб. со сроком  погашения 31.12.2017 

Предпринятые меры при условии полного их выполнения положительно повлияли  бы на структуру и ликвидность баланса ОАО «УМПС» в 2015 году в силу следующих  принципов формирования бухгалтерской отчетности предприятия: в бухгалтерском  балансе отражается состояние имущества организации и источников его формирования  на определенный момент времени. Между тем в организациях ежедневно совершаются  самые разнообразные хозяйственные операции, и каждая из них вызывает изменения в  состоянии хозяйственных ресурсов, следовательно, и в самом балансе. 

Возникающие в процессе деятельности организации многочисленные  хозяйственные операции не нарушают равенства итогов актива и пассива, в то время  как суммы в разрезе отдельных статей и итоги баланса могут меняться. Это объясняется  тем, что каждая операция затрагивает две статьи баланса, а именно: размер состава  имущества или величину источников его образования. При этом они могут находиться  одновременно как в активе, так и в пассиве. 

Учитывая вышеизложенное, специалисты ООО «Директ-Консалт» выполнили  процедуры в отношении бухгалтерской отчетности ОАО «УМПС» по состоянию на  31.12.2015. 

Согласованные процедуры проводились путем пересчета, сравнения и других  действий по проверке точности записей, содержащихся в бухгалтерской отчетности  предприятия. Целью проведенных согласованных процедур является предоставление  отчета о фактах, отмеченных при выполнении согласованных процедур в отношении  финансовой информации. 

Процедуры были выполнены исключительно с целью оказания помощи в оценке  достоверности бухгалтерской отчетности и заключались в следующем. 

Был произведен расчет показателей бухгалтерской отчетности ОАО «УМПС» за  2015 г. с учетом влияния на баланс предприятия результатов. При этом приняты  следующие допущения: 

Результат выполнения работ по другим договорам, объем которых был включен в  выручку предприятия по данным бухгалтерской отчетности, был принят равным 0  (нулю) с целью избежания погрешности в расчетах. 

З. Были скорректированы статьи бухгалтерского баланса:

- 1370 «Нераспеределенная прибыль (убыток)» на сумму чистой прибыль,  полученную по данным скорректированного отчета о финансовых результатах; 

- 1410 «Долгосрочные заемные средства» и 1510 «Краткосрочные заемные  средства». Из статьи баланса 1510 были исключены займы, срок погашения которых  определен как 31.12.2017 года, т.е. свыше года. 

В бухгалтерском учете они ошибочно были отражены в составе краткосрочных  заемных средствах. 

В результате проведенного анализа ООО «Директ Консалт» сделаны выводы о  положительном влиянии намеченных и частично проведенных руководством  предприятия в конце 2014 года и до середины 2015 года мероприятий, направленных на  улучшение финансового состояния. 

То есть по смыслу указанного отчета, мероприятия, совершенные ФИО2 в целях улучшения финансовых показателей должника, были разумными,  оправданными и могли привести к удовлетворению требований его кредиторов,  включенных в реестр требований кредиторов должника без накопления новых долгов. 

Кроме того, ФИО2 обращал внимание суда на то, что большая часть  требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов должника  составляет размер гарантийных удержаний в размере 5-10% от стоимости выполненных  работ, которые подлежат оплате в течение 60-90 календарных дней с момента ввода  построенного объекта в эксплуатацию, после подписания акта по форме КС-11  (итоговый акт ввода объекта в эксплуатацию). 

Однако завершение работ по заключенным договорам подряда, составление акта  по форме КС-11 и получение итоговой выручки от заказчика он уже не мог  контролировать по причине своего увольнения. 

При этом контролировавший должника собственник свернул деятельность  должника, в том числе расторгнув договор № 146/15-ЯСПГ от 26.02.2015 г. 

ФИО2 также сослался на оборотно-сальдовую ведомость по 51 счету  ОАО «УМПС» за период с июля 2015 года по июнь 2016 года. Так, согласно  имеющейся информации, во втором полугодии 2015 года на р/с ОАО «УМПС»  поступило 2 693 894 954,76 (Два миллиарда шестьсот девяносто три миллиона  восемьсот девяносто четыре тысячи девятьсот пятьдесят четыре рубля 76 копеек) рубля. 

При этом 967 015 959,64 рублей во втором полугодии 2015 года было направлено  не на погашение просроченной задолженности, а на оплату авансов субподрядчикам и  поставщикам материалов. 

Так, письмом от 18.11.2015 исх. № 2420-11/15 ОАО «УМПС» в лице генерального  директора ФИО10 просит ОАО «Ямал СПГ» перечислить причитающиеся за  выполненные работы денежные средства в адрес ЗАО «Трест Коксохиммонтаж» в  размере 170 205 415,35 рублей 35 копеек. 

Письмом от 29.10.2015 года исх. № 2348-10/15 ОАО «УМПС» в лице заместителя  генерального директора по экономике и финансам ФИО30 просит перечислить 

ОАО «Ямал СПГ» причитающиеся за выполненные работы денежные средства в адрес  ЗАО «Трест Коксохиммонтаж» в размере 104 660 528,07 07 копеек. 

Обоснованность этих расходов конкурсным управляющим с учетом сворачивания  деятельности не проверялась. 

ФИО2 также указал, что реальные признаки несостоятельности  (банкротства) ОАО «УМПС» возникли во второй половине 2015 года, когда  владельцами Должника были приняты управленческие решения по привлечению  инжиниринговых организаций для выполнения строительно-монтажных работ, что в  итоге привело к расторжению всех, ранее заключенных договоров подряда. Также на  основании принятых акционерами решений в ОАО «УМПС» была начата процедура  добровольной ликвидации Общества, сокращение и увольнение рабочего коллектива  (на момент работы ФИО2 числилось более 3 500 человек сотрудников ОАО  «УМПС»), списание и фактический вывод с баланса основных производственных  активов ОАО «УМПС» (автомобильная и строительная техника, производственное  оборудование и т. д.), что в итоге привело к банкротству Должника. 

Исследовав материалы дела и оценив доводы участвующих в нем лиц, суд  апелляционной инстанции приходит к выводу об обоснованности позиции ФИО2 по настоящему делу. Доводы ФИО2 подтверждаются имеющимися в  материалах дела доказательствами. 

Так, из материалов дела, действительно, усматривается, что вплоть до его  увольнения ФИО2 проводил комплекс мероприятий, направленных на  стабилизацию финансового состояния должника и увеличение доходности его  деятельности. 

В результате деятельности ФИО2 должником в кризисный период  заключено значительное количество договоров с заказчиками, в том числе 26.02.2015  ОАО «УМПС» был подписан договора с ОАО «ЯМАЛ СПГ» на общую сумму 16 651  755 260 рублей. Реализация данного контракта позволила бы обществу преодолеть  текущие временные трудности в компании, сохранить существующий коллектив и  увеличить чистые активы компании. Указанное являлось планом ФИО2 по  покрытию убытков в деятельности должника. 

Из аудиторского заключения от 25.05.2015, подготовленного ООО АФ «Кодастр»,  следует, что в ходе аудита совершение ФИО2 действий, направленных на  вывод имущества должника, либо каких-либо иных действий, способствующих 

ухудшению финансового состояния должника, не выявлено; установлено, что основной  причиной ухудшения показателей деятельности должника стало увеличение  себестоимости расходных материалов. 

В материалах дела имеется соглашение о расторжении трудового договора с  ФИО2 от 03.06.2015, согласно пункту 9 которого генеральный директор  подтвердил, что претензий к работодателю не имеет, стороны взаимных претензий друг  к другу не имеют (пункт 11 соглашения). 

Акционеры должника, а также сам должник к ФИО2 в период с даты его  увольнения до возбуждения настоящего дела о банкротстве требования о возмещении  убытков не заявляли (доказательства обратного отсутствуют). 

То есть по результатам аудита деятельности ФИО2 акционерами не  были установлены обстоятельства недобросовестности по отношению к имущественной  массе должника. Сговор ФИО2 с акционерами с целью сокрытия информации  такого рода исключается, так как расторжение трудового договора осуществлялось в  условиях недовольства акционеров результатами деятельности ФИО2 

Таким образом, из материалов дела следует, что ФИО2 реализовывал  обоснованный план выведения должника из кризисного положения, направленный на  улучшение показателей его деятельности по сравнению с показателями 2014 года,  спланированные и проведенные им мероприятия, действительно, могли привести к  восстановлению финансового благополучия должника, однако не были окончательно  реализованы после увольнения ФИО2 

Помимо прочего податели иска сослались на заключение о наличии признаков  фиктивного или преднамеренного банкротства, согласно выводам которого по  состоянию на 31.12.2013 - 31.12.2015 предприятие имеет кризисное финансовое  состояние, при котором оно находится на грани банкротства, поскольку денежные  средства, краткосрочные ценные бумаги и дебиторская задолженность предприятия не  покрывают даже его кредиторской задолженности и просроченных ссуд. Равновесие  платежного баланса обеспечивается за счет просроченных платежей по оплате труда,  кредитам банка и заемным средствам, поставщикам, по налогам и сборам и т.д. 

ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» в течение всего анализируемого периода не  имело оборотных средств для ведения хозяйственной деятельности и своевременного  погашения срочных обязательств. В связи с чем, баланс предприятия имел  неудовлетворительную структуру во всем проверяемом периоде, а предприятие 

являлось неплатежеспособным, стоимости имущества было недостаточно для  исполнения денежных обязательств должника в полном объеме перед кредиторами.  Руководитель предприятия в соответствии со ст. 9 Федерального Закона № 127-ФЗ от  26.10.2002 «О несостоятельности (банкротстве)» обязан был еще в 2013 году  обратиться с заявлением должника о признании предприятия банкротом в  арбитражный суд. 

Значение и динамика показателей свидетельствует о недостаточной  платежеспособности. Уровень показателей находится за пределами допустимых  значений, динамика в большинстве случаев также оценивается отрицательно. Таким  образом, ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» не имеет возможности удовлетворить в  полном объеме требования кредиторов по денежным обязательствам и уплаты  обязательных платежей без существенного осложнения или прекращения  хозяйственной деятельности. 

Финансовые сложности у организации возникли не в связи с изменениями  экономической ситуации в стране, а в основном из-за нацеленности руководителей  общества прекратить деятельность общества. 

Суд апелляционной инстанции считает указанные выводы о наличии признаков  неплатежеспособности по состоянию на март-декабрь 2014 года не подтвержденными  представленными в дело доказательствами, содержанием бухгалтерской отчетности,  противоречащими итоговому выводу заключения о том, что финансовые сложности у  организации возникли не в связи с изменениями экономической ситуации в стране, а в  основном из-за нацеленности руководителей общества прекратить деятельность  общества, а также имеющимся в деле доказательствам масштабной хозяйственной  деятельности с соблюдением обязательств перед заказчиками по состоянию вплоть до  июля-августа 2015 года. 

Если бы руководство должника было намерено свернуть деятельность в 2013-2014  году, оно бы не содержало значительный по размеру, дорогостоящий трудовой  коллектив и не принимало бы на себя новых обязательств перед крупнейшими  заказчиками их услуг в период 2014-2015 годов. 

Сворачивание деятельности должника действительно началось, но после августа  2015 года. 

Таким образом, суд считает недоказанным недобросовестность в действиях  ФИО2 как в вопросе выплаты дивидендов, так и в вопросе необращения с 

заявлением о признании должника банкротом после выплаты дивидендов. Оснований  для привлечения его к субсидиарной ответственности не имеется. 

В отношении давности оснований для вывода о пропуске срока нет по причинам,  аналогичным изложенным ранее. 

Так, согласно доводам конкурсного управляющего, из заключения о наличии  (отсутствии) признаков фиктивного или преднамеренного банкротства ОАО  «Уренгоймонтажпромстрой» следует, что по состоянию на 01.01.2014 на балансе  общества числилось 983 объекта основных средств на общую сумму 493 132,6 тыс. руб.  Износ объектов основных средств составлял 42,5 % (процента) или 209 742,2 тыс. руб.  Остаточная стоимость объектов основных средств на 01.01.2014 составляла 283 390,4  тыс. руб. 

В течение 2014 года выбыло 17 объектов основных средств на 14 518,6 тыс. руб., в  том числе одно недвижимое имущество (квартира) было реализовано. Реализация была  проведена по договору купли - продажи квартиры № 350-КП/2014 от 19.12.2014  ФИО31 за 291 322 руб. без НДС. Договор купли-продажи и  передаточный акт подписан сторонами 19.12.2014, от ОАО «Уренгоймонтажпромстрой»  документы подписаны генеральным директором ФИО2 

Определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от  03.10.2017 по делу № А81-5638/2015 заявление конкурсного управляющего о признании  недействительной сделки должника, заключенной с ФИО31,  удовлетворено. Судом были применены последствия недействительности сделки в виде  взыскания с ФИО31 в конкурсную массу ОАО  «Уренгоймонтажпромстрой» стоимости трехкомнатной квартиры, находящейся по  адресу: Ямало-Ненецкий автономный округ, <...>, общей площадью 70,50 кв.м., в том числе жилой 43,40 кв.м., расположенной  на 4 (четвертом) этаже 5 (пяти) этажного дома, в размере 6 080 678 рублей 00 копеек. 

Согласно выводам пункта 2.3. заключения причина списания имущества должника  в 2014 году ничем не подтверждена. Отсутствуют какие-либо документы,  подтверждающие демонтаж и утилизацию имущества. В связи с чем демонтаж  списываемого имущества в 2014 году не производился, поскольку доходы в виде 

стоимости полученных материалов или иного имущества при демонтаже или разборке  выводимых из эксплуатации основных средств отсутствуют. Объекты основных средств  не утилизировались, соответственно должны находиться на территории должника. 

В 2015 году выбытие объектов основных средств происходило в анализируемом  периоде, как по причине реализации, так и по причине списания. Реализовано 26  объекта основных средств. Списано 472 объекта основных средств, всего на 55 650,0  тыс. руб., из них 162 объекта имели вовсе не погашенную бухгалтерскую балансовую  стоимость в размере 24 093,7 тыс. руб. При этом, как и в 2014 году, документально  списание объектов и причина их списания не подтверждены. 

Помимо того, 18 объектов основных средств 25.12.2015 были возвращены ОАО  «ВЭБ-Лизинг» по причине задолженности по лизинговым платежам, которая по  состоянию на 31.12.2015г. составила 2 025 тыс. руб. В результате указанной сделки  (сделок) общество в состав прочих расходов списало остаточную стоимость выбывшего  имущества на 41 418 тыс. руб., что уменьшило финансовый результат 2015 года. 

При этом по состоянию на 31.12.2015 остаток денежных средств на расчетном  счете составлял 19 654 тыс. руб. То есть общество имело возможность погасить  задолженность. 

Согласно пункту 2.3. заключения сокращение объектов основных средств в 2015  году стало следствием сделок связанных с реализацией и списанием объектов основных  средств. При этом имущество реализовано ООО «СУ-2» по цене ниже себестоимости.  Убыток составил 201,8 тыс. руб. 

Списание объектов основных средств не подтверждено документально,  правомерность указанной хозяйственной операции вызывает сомнение. Убыток от  указанной операции формирующий финансовый результата 2015 года составил 24 093,7  тыс. руб. 

Задержка уплаты лизинговых платежей в 2 025 тыс. руб. повлекла возникновение  дополнительного убытка в виде непогашенной первоначальной стоимости в сумме  41418 тыс. руб., тогда как указанные объекты могли быть реализованы по рыночной  стоимости и пошли на погашение кредиторской задолженности. 

Все изложенное указывает, что намерение о прекращении деятельности повлекло  действия, связанные с выводом имущества. 

Таким образом, по мнению конкурсного управляющего, ФИО2  осуществлял действия по выводу активов должника и уменьшению имущества за счет 

списания основных средств в 2014, 2015 году, о чем свидетельствуют выводы  заключения о наличии (отсутствии) признаков фиктивного или преднамеренного  банкротства должника. 

Относительно указанных доводов арбитражный суд считает необходимым указать  следующее. 

Как следует из материалов дела, первичные документы, подтверждающие  списание основных средств в 2015 году не представлены по причине их непередачи  конкурсному управляющему ликвидатором ФИО22 

Поэтому доказательств того, что списание и реализация основных средств в 2015  году осуществлялись ФИО2, в дело не представлено. 

Как указывание сам конкурсный управляющий, 18 объектов основных средств  были возвращены ОАО «ВЭБ-Лизинг» 25.12.2015, то есть после увольнения ФИО2 

То, что данный ответчик имеет к заявленному убытку от этих действий,  конкурсный управляющий не раскрыл и не доказал. 

Решение о возврате лизингового оборудования лизингодателю ФИО2  не принималось, обратное не доказано. 

В отношении списания основных средств в 2014 году на сумму на 14 518,6 тыс.  руб. ФИО2 пояснил, что списание техники являлось обычным следствием ее  повышенного износа при эксплуатации в условиях Крайнего Севера. 

Доказательств обратного в деле нет, доказательств существенного увеличения  обычных годовых показателей списания изношенной техники (например, по итогам  2012, 213 годов) конкурсный управляющий не представил. 

Суд апелляционной инстанции учитывает, что риск последствий непередачи  документации ФИО22 не может быть переложен на расторгнувшего трудовой  договор ФИО2 

В период, когда осуществлялась передача документации от ФИО2 (2015  год) судебная практика по вопросам привлечения контролирующих должника лиц к  субсидиарной ответственности по его обязательствам на основании пункта 4 статьи 10  Закона о банкротстве в полной мере сформирована не была. 

В том числе, не сложилась практика судов вышестоящих инстанций, согласно  которой бремя доказывания передачи документации должника в полном объеме  возлагается на передающее ее лицо, которое несет риск несоставления подробной описи 

передаваемых документов (определение Верховного Суда РФ от 16.10.2017 по делу №  302-ЭС17-9244, А33-17721/2013). 

Такая практика была сформирована только в 2017 году.

Следовательно, на момент передачи документации должника ФИО2 не  мог знать о риске несения им в будущем соответствующего бремени доказывания в  отношении передачи им такой документации. 

В данном случае в условиях подтвержденности наличия конфликта у  собственников и ФИО2 в момент его увольнения, между ними, тем не менее,  было подписано соглашение об отсутствии претензий к ФИО2, что косвенно  подтверждает отсутствие претензий к нему и в части передачи финансово- хозяйственной документации собственникам и новому руководству. 

В отношении сделки купли-продажи с ФИО31 суд апелляционной  инстанции указывает следующее: 

Определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от  03.10.2017 по делу № А81-5638/2015 заявление конкурсного управляющего о признании  недействительной сделки должника, заключенной с ФИО31,  удовлетворено. Судом были применены последствия недействительности сделки в виде  взыскания с ФИО31 в конкурсную массу ОАО  «Уренгоймонтажпромстрой» стоимости трехкомнатной квартиры, находящейся по  адресу: Ямало-Ненецкий автономный округ, <...>, общей площадью 70,50 кв.м., в том числе жилой 43,40 кв.м., расположенной  на 4 (четвертом) этаже 5 (пяти) этажного дома, в размере 6 080 678 рублей 00 копеек. 

Указанным судебным актом установлено, что 01.09.2014 ФИО31 во  временное пользование была предоставлена трехкомнатная квартира, общей площадью  70,50 кв.м., расположенная по адресу: <...>, сроком на 11 месяцев с 01.09.2014 по 31.07.2015. 

На заседании Совета директоров ОАО «УМПС» от 05.11.2014 (протокол № 19)  член Совета директоров ФИО28, сообщил присутствующим о планируемой сделке  по продаже трехкомнатной квартиры, общей площадью 70,50 кв.м., расположенной по  адресу: <...>, главному  инженеру ОАО «УМПС» ФИО31, также пояснил, что по данным  бухгалтерского учета остаточная стоимость указанной квартиры по состоянию на  05.10.2014 составляет 277 450 рублей. По результатам голосования решение о продаже 

указанной квартиры Дроздовскому С.П. принято единогласно, определена цена сделки291 322 рубля. 19 декабря 2014 года ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» (Продавец) и  гражданин Дроздовский Сергей Павлович (Покупатель) заключили сделку - договор  купли-продажи квартиры № 350-КП/2014. 

Стоимость продажи квартиры была определена в п.3 Договора в размере 291 322  рубля (НДС не облагается). 

Оплата по Договору в общем размере 291 322 рубля была осуществлена  Покупателем в следующем порядке: по приходному кассовому ордеру № 6 от 29.01.2015  на сумму 150 000 рублей и приходному кассовому ордеру № 13 от 25.03.2015 на сумму  141 322 рубля. 

Согласно выписке из Единого государственного реестра недвижимости о переходе  прав на объект недвижимости спорное имущество принадлежало продавцу  (ФИО31.) с 24.12.2014. 

Впоследствии 15.10.2015 ФИО31 продал спорную квартиру по цене 6  500 000 рублей. 

Суд первой инстанции заключил, что рыночная стоимость спорного имущества  значительно превышает стоимость, по которой данный объект был продан должником  ФИО31, соответственно, наличие такого квалифицирующего признака в  оспариваемой сделке, как неравноценное встречное исполнение, конкурсным  управляющим доказано, продажа имущества по заниженной цене нарушает права  должника и конкурсных кредиторов, которые в случае реализации данного имущества  по рыночной цене могли получить удовлетворение своих требований за счет имущества  должника в большем размере. 

Между тем, как уже было сказано выше, названный судебный акт также не имеет  преюдициального значения для ФИО2, поэтому факт недобросовестный  действий с его стороны по заключению указанной сделки подлежал доказыванию. 

В настоящем споре, предметом исследования являлось поведение ФИО2  с учетом масштабов деятельности должника, в контексте выполнения руководством  должника большого объема социальных обязательств перед своими работниками (что  следует, например, из протокола заседания совета директоров № 1/2015 от 20.01.2015,  протокола заседания совета директоров № 19 от 05.11.2014). 

Поэтому пояснения Белоконова А.В. в этой части о намерении с помощью данной  сделки стимулировать работу Дроздовского С.П. и поощрить его за ценный вклад в  выполнение производственных задач, не опровергнуто. 

К тому же согласно пункту 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от  21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих  должника лиц к ответственности при банкротстве" презумпция доведения до  банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к  контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред  кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые  для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся  существенно убыточными. При этом следует учитывать, что значительно влияют на  деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок  (статья 78 Закона об акционерных обществах, статья 46 Закона об обществах с  ограниченной ответственностью и т.д.). Рассматривая вопрос о том, является ли  значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может  быть признана, в том числе, сделка, совершенная на условиях, существенно  отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка,  заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил  возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной  деятельности, приносивших ему ранее весомый доход. 

По смыслу подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве для  доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам,  заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, в том числе  предусмотренные статьей 61.2 (подозрительные сделки) и статьей 61.3 (сделки с  предпочтением) Закона о банкротстве. Однако и в этом случае на заявителе лежит  обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной  убыточности. Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания  предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не  подтверждают. 

Несмотря на то, что данные пояснения касаются новой нормы Закона о  банкротстве, по смыслу законодательного регулирования они в полной мере  распространяются на ранее действовавшую норму пункта 4 статьи 10 Закона о  банкротстве. 

Доказательств того, что спорная сделка значимой и существенной убыточной для  должника с учетом масштабов его деятельности, в деле нет. 

Поэтому оснований для привлечения ФИО2 к субсидиарной  ответственности по пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве по названным заявителями  причинам, не имеется. 

Согласно материалам дела ФИО22 являлась руководителем (председатель  ликвидационной комиссии) ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» в период с 25.11.2015 по  20.06.2016. 

Определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от  09.02.2018 в рамках дела о банкротстве ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» было  удовлетворено требование конкурсного управляющего об истребовании документов у  ФИО22 В частности, суд обязал ФИО22 передать конкурсному  управляющему всю бухгалтерскую и иную документацию, материальные ценности  ОАО «Уренгоймонтажпромстрой». 

Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 06.06.2018 по  делу № А81-5638/2015 определение от 09.02.2018 было оставлено без изменения. 

До настоящего момента документы и иные материальные ценности ФИО22  конкурсному управляющему не переданы. 

В силу пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции, подлежащей  применению в настоящем случае, если должник признан несостоятельным (банкротом)  вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в  случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по  его обязательствам. 

Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным  (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц,  в том числе, если документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по  ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством  Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения или  принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат  информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, 

формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством  Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего  существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в  том числе формирование и реализация конкурсной массы (абзац четвертый пункта 4  статьи 10 Закона о банкротстве). 

Положения абзаца четвертого настоящего пункта применяются в отношении лиц,  на которых возложена обязанность организации ведения бухгалтерского учета и  хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой)  отчетности должника. 

По правилам части 1 статьи 7 Федерального закона от 06.12.2011 № 402-ФЗ «О  бухгалтерском учете» (далее - Закон о бухучете), ведение бухгалтерского учета и  хранение документов бухгалтерского учета организуются руководителем  экономического субъекта, то есть лицом, являющимся единоличным исполнительным  органом экономического субъекта. 

В соответствии с частью 1 статьи 9 Закона о бухучете, каждый факт хозяйственной  жизни подлежит оформлению первичным учетным документом, на основании которых  формируются регистры бухгалтерского учета. 

На основании части 4 статьи 29 Закона о бухучете при смене руководителя  организации должна обеспечиваться передача документов бухгалтерского учета  организации. 

В силу пункт 2 статьи 126 Закона о банкротстве руководитель должника в течение  трех дней с даты утверждения конкурсного управляющего обязан обеспечить передачу  бухгалтерской и иной документации должника конкурсному управляющему. 

Поскольку наличие такой документации у руководителя должника предполагается  и является обязательным требованием закона, именно руководитель обязан доказывать  наличие уважительных причин непредставления документации и то, что она в  действительности имеется. 

Если он таких доказательств не представляет, невыполнение требования о  предоставлении первичных бухгалтерских документов или отчетности должно  приравниваться к их отсутствию. 

При ином подходе к распределению бремени доказывания конкурсный  управляющий может быть поставлен в заведомо неравное положение участника спора,  при котором он должен доказать отсутствие у руководителя должника документов 

бухгалтерского учета, несмотря на то, что не имеет возможности установить факт  наличия или отсутствия этих документов, и несмотря на то, что руководитель должника  вопреки требованиям закона эти документы не передает и информацию об их наличии  или отсутствии скрывает. 

Из материалов дела усматривается, что обязанность, установленная пунктом 2  статьи 126 Закона о банкротстве, ФИО22 не исполнена. 

Согласно доводам конкурсного управляющего в связи с непередачей документов  ФИО22 в рамках процедуры банкротства наступили следующие  неблагоприятные последствия: 

- конкурсный управляющий не имеет возможности выявить весь круг

лиц, контролирующих должника, его основных контрагентов, проверить влияние  каждого из контролирующих должника лиц на ухудшение вероятности расчетов с  кредиторами; 

- конкурсный управляющий лишен возможности проанализировать все сделки,  заключенные должником в период подозрительности, который конкурсный  управляющий мог бы оспорить; 

- конкурсный управляющий не может оценить все имеющиеся на день введения  процедуры конкурсного производства имущественные обязательства третьих лиц перед  должником; 

- конкурсный управляющий не имеет возможности установления содержания  принятых органами должника решений, что исключает возможность анализа этих  решений на предмет причинения ими вреда должнику и кредиторам и потенциальную  возможность взыскания убытков с лиц, являющихся членами данных органов; 

- конкурсный управляющий не имеет бухгалтерской документации должника для  анализа всех финансовых операций, которые совершались должником в период  обычной хозяйственной до введения процедуры банкротства; 

-конкурсный управляющий лишен возможности установить причины разового и  значительного списания основных средств в 2015 году; 

- конкурсный управляющий лишен возможности установить причины  существенного сокращения запасов должника к моменту признания должника  банкротом. 

Определением от 14.06.2019 суд апелляционной инстанции предложил  конкурсному управляющему обосновать ссылками на доказательства влияние 

отсутствия конкретной документации на формирование конкурсной массы (статьи  баланса, соотношение с перечнем и стоимостью выявленного имущества по этим  статьям). 

Во исполнение определения конкурный управляющий представил следующие  пояснения. 

Согласно данным бухгалтерского баланса ОАО «УМПС» основные средства на  01.01.2015 составляли 288 684 тыс.руб., запасы - 1 920 931 тыс.руб., дебиторская  задолженность - 2 230 104 тыс.руб. Всего активы 4 591 722 тыс.руб. 

Согласно данным бухгалтерского баланса ОАО «УМПС» основные средства на  01.01.2016 составляли 180 189 тыс.руб., запасы - 341 507 тыс.руб., дебиторская  задолженность - 832 934 тыс.руб. Всего активы 1 829 986 тыс.руб. 

 Согласно сводной таблице конкурсной массы к отчету конкурсного управляющего  на 07.06.2019 в ходе инвентаризации имущества должника были выявлены основные  средства балансовой стоимостью 112 224,630 тыс. руб., запасы на 2 336,657 тыс. руб.,  дебиторская задолженность на 295 634,991 тыс. руб. Всего выявлено имущество на 410  196,278 тыс. руб. 

В ходе реализации конкурсным управляющим имущества и имущественных прав,  оплаты дебиторской задолженности должника в конкурсную массу поступило 268  997,025 тыс. руб. В реестр требований кредиторов включено требований на 1 757  573,007 тыс.руб., из них погашены только требования залогового кредитора на 29  363,369 тыс.руб. 

Доказательств того, что в период деятельности должника его обязательства  существенно превышали стоимость его активов, представлено не было. 

Между тем в ходе конкурсного производства сформировать конкурную массу,  сопоставимую с размером обязательств, включенных в реестр требований кредиторов,  не удалось. 

В отсутствие документации конкурсный управляющий не смог установить  причину существенного разрыва между активами и обязательствами должника на  момент проведения финансового анализа, на момент ведения конкурсного  производства, в том числе, в целях привлечения к субсидиарной ответственности в  рамках настоящего спора. 

Как указывал ответчик ФИО2, причиной дисбаланса могло являться  выполнение работ на объектах заказчиков, плата за которое в связи с принятым 

решением о сворачивании деятельности не была востребована с заказчиков, тогда как  результатами работ воспользовались заказчики или новые генеральные подрядчики. 

В дополнительных пояснениях от 20.08.2019 ФИО2 указал, что в  результате анализа представленных конкурсным управляющим документов и сведений  из программы 1С бухгалтерия можно сделать вывод, что разрыв между размером  обязательств Должника и размером сформированной конкурсной массы возник во  второй половине 2015 года в результате действий руководителей ОАО «УМПС» по  передаче основных договоров на выполнение строительных работ (в последствии через  их фактическое расторжение) новому генеральному подрядчику (АО Трест  «Коксохиммонтаж»). 

Причем с сентября по ноябрь 2015 года новый генеральный подрядчик был все  еще субподрядчиком Должника, но финансовые потоки уже направлялись напрямую на  счета АО Трест «Коксохиммонтаж» (данные сделки по перечислению денежных  средств оспаривались конкурсным управляющим в рамках дела о банкротстве № А81- 5638/2015: обособленный спор определение АС ЯМАО от 17.08.2017), в результате чего  все поступающие средства были направлены одному контрагенту, при этом остальные  субподрядные организации продолжая деятельность по выполнению субподрядных  работ на объектах Заказчиков по договорам, заключенным с ОАО «УМПС» оплату за  работы не получили. 

Данные факты подтверждаются реестром требований кредиторов ОАО «УМПС»  от 07.08.2019, приобщённым конкурсным управляющим материалы дела в суд  апелляционной инстанции 08.08.2019. В графе «срок возникновения кредиторской  задолженности» самая ранняя дата стоит 19.08.2015 года, основная же масса требований  возникла в ноябре 2015 года. 

С передачей всех производственных площадок новому генеральному подрядчику  фактически выполненные, но не подписанные заказчиками строительно-монтажные  работы, перешли в собственность нового генерального подрядчика, что привело к  невозможности получения Должником денег за выполненные работы и соответственно  невозможности расчетов со своими субподрядчиками. 

Это произошло в результате того, что в строительной отрасли сдача выполненных  работ всегда происходит либо поэтапно, при этом каждый этап должен быть выполнен  полностью, либо после завершения полного комплекса работ. Что очевидно не было  сделано в процессе передачи строительных площадок. 

Кроме того, в этом же периоде состоялось существенное сокращение численности  персонала Должника, только в период с июля по октябрь 2015 года было уволено более  1 000 человек, а к моменту начала ликвидации (ноябрь 2015 года) численность рабочего  персонала была сокращена полностью. При этом были выплачены выходные пособия,  предусмотренные действующим законодательством, что привело к причинению  дополнительных убытков Должнику, в т.ч. в виде увеличения управленческих расходов  на сумму более 235 млн. руб. по сравнению с 2014 годом (по данным бухгалтерского  учета Должника управленческие расходы в 2013 году составили – 308 143 000,00 руб., в  2014 году - 364 421 000,00 руб., в 2015 году - 581 679 000,00 руб.). 

На основании предоставленных конкурсному управляющему документов  проверить это обстоятельство не удалось. 

Таким образом, конкурсному управляющему при сложившейся обстановке  затруднительно дальнейшее ведение процедуры. 

Конкурсный управляющий полагает, что бывший руководитель должника -  ФИО22, проявляя должную от него заботливость и осмотрительность, в течение  пятнадцати дней с даты утверждения временного управляющего обязана была  предоставить временному управляющему и направить в арбитражный суд перечень  имущества должника, в том числе имущественных прав, а также бухгалтерские и иные  документы, отражающие экономическую деятельность должника за три года до  введения наблюдения. Ежемесячно руководитель должника обязан информировать  временного управляющего об изменениях в составе имущества должника, а с даты  утверждения конкурсного управляющего в течение трех дней обязан был обеспечить  передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей, штампов,  материальных и иных ценностей конкурсному управляющему. 

Однако ФИО22 не исполнила обязанность, возложенную на нее абзацем  вторым пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве, ФИО22 проигнорировала  вышеуказанные требования закона, а также требования суда в определении от  09.02.2018 по настоящему делу. 

При этом имущества и имущественных прав должника для удовлетворения  требований кредиторов, которое смог самостоятельно выявить конкурсный  управляющий, не достаточно. 

Таким образом, ФИО22 препятствует деятельности конкурсного  управляющего ОАО «Уренгоймонтажпромстрой». 

Как указано в Отчете по результатам согласованных процедур (стр. 34),  уменьшение основных средств обусловлено, в числе прочего, следующим: 

Неправомерно, без документального подтверждения в течение 2015-2016 гг.  Должником производилось списание объектов основных средств. Демонтаж  списываемого имущества не производился, поскольку доходы в виде стоимости  полученных материалов или иного имущества при демонтаже или разборке выводимых  из эксплуатации основных средств - отсутствуют. Объекты основных средств не  утилизировались, соответственно должны находиться на территории ОАО «УМПС».  Убыток от указанных хозяйственных операций, в виде списания остаточной стоимости  не полностью проамортизированного имущества на финансовые результаты Общества,  составил: 2015 год - 24 093,7 тыс. руб.; 2016 год - 111 835,1 тыс. руб., что  подтверждается ведомостью амортизации основных средств за 2015 -2016 гг., а также  актами о списании. Указанные объекты могли быть оценены, исходя из реального  физического состояния, и реализованы по рыночной стоимости. Прибыль от реализации  объектов основных средств соответственно пошла бы на погашение задолженности,  включенной в реестр требований кредиторов ОАО «УМПС». 

Таким образом, суд апелляционной инстанции считает доводы конкурсного  управляющего обоснованными. 

Отсутствие документации, не переданной ФИО22, действительно  затрудняет формирование конкурсной массы, что является необходимым условием для  привлечения к субсидиарной ответственности по данному основанию, так как в связи с  отсутствием у конкурсного управляющего бухгалтерской документации должника он не  имеет возможности установить причины массового списания имущества должника в  конце 2015 года, а также виновных в списании лиц, проверить итоги работы должника,  сданные заказчикам объемы работ, установить действительные причины возникновения  у должника признаков неплатежеспособности, исходя из предшествующих  наступлению его банкротства актов хозяйственной и финансовой деятельности  должника, оспорить все подозрительные сделки, совершенные должником. 

В отсутствие бухгалтерской документации не представляется возможным  установить причины возникновения в период ликвидации должника разрыва между его  активами и пассивами, в связи с образованием которого должник стал отвечать  признакам неплатежеспособности и недостаточности имущества. 

Непередача документов бухгалтерского учета конкурсному управляющему создает  презумпцию несостоятельности вследствие действий и (или) бездействия  контролирующих должника лиц, что является основанием для привлечения к  субсидиарной ответственности по пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве. 

Учитывая, что непередача документации должника ФИО22 затруднила  формирование конкурсной массы, а следовательно, сделала невозможным полное  удовлетворение требований кредиторов, ФИО22 подлежит привлечению к  субсидиарной ответственности по обязательствам должника на основании пункта 4  статьи 10 Закона о банкротстве. 

ФИО22 в письменных пояснениях от 15.07.2019 указала: определением  Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 19.01.2017 установлено,  что руководитель ликвидационной комиссии должника ФИО22 передала  22.07.2016 по актам приема-передачи конкурсному управляющему ФИО20 часть  документов, непредставление которых ей вменяется. 

Конкурсному управляющему был предоставлен доступ в офисные помещения  ОАО «Уренгоймонтажпромстрой», находящиеся по адресу: <...>. 

При этом ФИО22 обращалась в адрес ФИО20 с предложением принять  19.12.2016 оставшиеся документы и материальные ценности по месту нахождения  должника в связи с их большим объемом. 

Однако ФИО20 уклонился от принятия материальных ценностей и  документов, сославшись на занятость 19.12.2016 в иных мероприятиях. 

ФИО22 приняты все зависящие от нее меры по исполнению обязательств  по обеспечению передачи документов и материальных ценностей. 

Таким образом, руководитель ликвидационной комиссии ФИО22  добросовестно исполнила возложенные на нее обязательства и предприняла все  зависящие от нее меры по передаче документов и материальных ценностей должника  конкурсному управляющему. 

Однако ссылка ФИО22 на ранее вынесенное определение Арбитражного  суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 19.01.2017 судом апелляционной  инстанции отклоняется, так как постановлением Восьмого арбитражного  апелляционного суда от 14.06.2018 по настоящему делу установлено следующее: 

Действительно, определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного  округа от 19.01.2017 по настоящему делу, оставленным без изменения постановлением  Восьмого арбитражного апелляционного суда от 11.05.2017, в удовлетворении  требований конкурсного управляющего ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» Усенко Д.С.  об истребовании у Боциевой И.И. документации должника оставлено без  удовлетворения. 

Между тем, исходя из выводов суда апелляционной инстанции, основанием для  отказа послужило, прежде всего, направление ФИО20 в адрес ФИО22 по  почте письменного запроса-требования о предоставлении недостающих документов  одновременно с заявлением в суд, что не позволило суду сделать вывод об активном  уклонении руководителя ликвидационной комиссии от исполнения требований  управляющего либо их игнорировании. 

При этом судом апелляционной инстанции установлено, что на стадии  рассмотрения спора конкурсному управляющему передавались ФИО22  оригиналы документов, определенная информация по действующим договорам,  предоставлен доступ в офисные помещения должника в г. Новый Уренгой, однако  ввиду большого объема документации работа по приему-передаче документов, проверке  наличия указанных в актах документов не завершена. 

Представленные в дело копии актов приема-передачи документации (792 позиции,  140 позиций, 180 позиций, 162 позиции, 180 позиций) действительно содержат  сведения об их подписании 20.07.2016 только ФИО22, что было расценено судом  в качестве свидетельства намерения ФИО22 исполнить требования пункта 2  статьи 126 Закона о банкротстве. 

При этом в деле имеются доказательства о получении 22.07.2016 конкурсным  управляющим от ФИО22 документов по реестрам. 

В рамках принятия мер по урегулированию спора по внесудебном порядке  ФИО22 предложила конкурсному управляющему явиться 19.12.2016 в место  нахождения ОАО «УМПС» для передачи материальных ценностей, бухгалтерской и  иной документации, однако передача документации не состоялась в связи с действиями  ФИО20, указавшего на отсутствие у него возможности явиться в г. Новый Уренгой,  не предложившего иное время передачи, следовательно, не обеспечившего должное  принятие имущества должника на стадии рассмотрения настоящего спора, что  расценено судом в качестве свидетельства отсутствия у него намерения самому 

получить от Боциевой И.И. документы, имущество должника в связи с рассмотрением  судом вопроса о его освобождении от исполнения обязанностей конкурсного  управляющего. 

Вместе с тем, указанные обстоятельства в рамках настоящего обособленного спора  не позволяют суду апелляционной инстанции прийти к выводу о передаче ФИО22 всего объема документации и имущества должника конкурсному управляющему,  включая конкретно указанные им документы и материальные ценности. 

Так, по результатам осуществления анализа полученных от ФИО20  документов должника в отсутствие доказательств передачи конкретных документов и  имущества должника ФИО22, у вновь утвержденного конкурсного  управляющего должника отсутствовали основания полагать указанные документы и  имущество переданными. 

С учетом изложенного, именно на ФИО22, в силу своих должностных  обязанностей осведомленную о составе и содержании документации должника и  заинтересованную в исключении рисков субсидиарной ответственности, возлагается  обязанность обеспечить правильную фиксацию передачи всех дел и документов  конкурсному управляющему: подписать передаточные акты с указанием перечня  материальных ценностей должника, передать документы в систематизированном виде  по соответствующему акту с указанием реквизитов документов. 

Также является несостоятельным утверждение ФИО22 о пропуске срока  исковой давности для привлечения ее к субсидиарной ответственности, так как  доказательств такого пропуска не представлено. 

В дело не представлено доказательств того, что ООО «Солюшен Финанс» (или его  правопредшественник) до 30.07.2017 года знало или должно было знать о том, что  ФИО22 не передана необходимая для формирования конкурсной массы  документация. 

На кредитора, в отличие от конкурного управляющего, не возлагается  обязанность осуществлять активный поиск источников формирования конкурсной  массы. 

Поэтому понятие «должен был знать» для кредитора означает возможность  получения им информации в ходе обычного добросовестного кредиторского поведения  (присутствия на собраниях кредиторов, ознакомления с отчетами о ходе конкурсного  производства и т.п.). 

Как уже было сказано выше, бремя доказывания обстоятельств пропуска срока  исковой давности лежит на ответчике. 

Однако ответчиком не представлено доказательств того, когда именно конкурсный  управляющий довел до кредиторов информацию о наличии у него затруднений по  формированию конкурсной массы в связи с непередачей ФИО22 документации  должника в полном объеме. 

Действительно, в соответствии с данными бухгалтерской программы в 2015 году  должником было списано основных средств на сумму 55 650 тыс. руб. 

При этом имеющиеся в бухгалтерской программе проекты актов о списании не  содержат оснований для такого списания (причин негодности списываемого  имущества). 

Между тем доказательств того, что именно ФИО13 осуществил  безмотивное списание основных средств должника на сумму 55 650 тыс. руб., в деле  нет. 

В деле нет доказательств того, что именно он принимал решение о списании  ликвидного имущества и извлек выгоду от такого списания. 

Конкурсным управляющим представлены акты о списании моноблоков,  канцелярских товаров, техники от 28.10.2015 с указанием на причину списания  «договор пожертвования», «реализация», «продажа сотрудникам компании», «ТМЦ не  пригодны для дальнейшего использования», подписанные ФИО13, как  заместителем директора должника, и членами комиссии: бухгалтером ФИО32,  начальником отдела АйТи ФИО33, начальником АХУ ФИО34,  председателем комиссии ФИО35 всего 3 штуки на общую стоимость 343 173  руб. 34 коп. 

Доказательств того, что остальное списание осуществлялось ФИО13, в деле  нет. 

ФИО13 в отзыве от 06.09.2018 пояснил, что списание основных средств  могло быть произведено должником в случае если такие средства были проданы, либо 

пришли в негодность по причине нарушения нормальных условий эксплуатации,  аварий, а также в связи с их моральным и/или физическим износом, влекущим  невозможность дальнейшего использования, либо нецелесообразный ремонт  (дорогостоящий). 

Списание основных средств производилось инвентаризационной комиссией,  способной оценить фактическое состояние объекта основных средств, и на основании  акта о списании объекта основных средств унифицированной формы № ОС-4. 

В свою очередь, акты о списании объекта основных средств содержали такие  сведения, как указание на причины списания объекта, сведения о его состоянии,  индивидуальную характеристику объекта и заключение инвентаризационной комиссии. 

Конкурсный управляющий не доказал, что основания списания были указаны  недобросовестно, по указанию ФИО13, что они не соответствовали  действительности. 

Суд учитывает, что решение о ликвидации должника было принято не ФИО13 Доказательств реального влияния на принятие такого решения со стороны  ФИО13 в деле нет. То обстоятельство, что он по просьбе собственника  осуществлял мероприятия по ликвидации, в том числе списал малоценное имущество на  сумму 343 173 руб. 34 коп., в том числе в связи с увольнением работников, реальную  ликвидность которого установить невозможно, не может свидетельствовать о наличии  оснований для субсидиарной ответственности. 

Предметом списания по представленным актам являлось малоценное имущество,  включение которого в конкурную массу не могло бы существенно повлиять на  формирование конкурсной массы. 

Так, например, согласно акту от 28.10.2015 причиной списания моноблока HP  является договор пожертвования от 10.10.2015 школе-интернату № 108. 

Как уже было сказано выше, согласно пункту 23 Постановления Пленума  Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с  привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве"  презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок)  может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками)  причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности,  сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и  одновременно являющиеся существенно убыточными. 

В данном случае доказательств и обоснования совершения Петренко А.Б.  значимых (применительно к масштабам его деятельности) и существенно убыточных  для должника подателями иска не представлено. 

Учитывая принятое собственниками решение о ликвидации должника, а также  предмет и цель списания по представленным актам, осуществление ФИО13  списания на сумму 819 330 руб. 81 коп. не может являться основанием для применения  к нему субсидиарной ответственности по обязательствам должника. 

На ФИО13 также не может быть возложен риск сокрытия документации,  раскрывающей причины списания основных средств и их дальнейшую судьбу,  поскольку доказательств участия в таком сокрытии ФИО13 не представлено. 

Доводы об исчезновении имущества должника при закрытии Московского  филиала на сумму 10 229,716 тыс. руб. также не подтверждены достоверными  доказательствами. 

По утверждению конкурсного управляющего, при закрытии московского филиала  ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» часть руководящего состава филиала (в том числе  руководитель московского филиала ФИО13) перешла на новое место работы в  ООО «Заполярпромгражданстрой», которое фактически расположилось в офисе  бывшего московского филиала должника. 

При съезде ООО «Заполярпромгражданстрой» с соответствующего адреса им  одновременно с принадлежащим ему имуществом было вывезено имущество,  оставшееся от должника (офисная мебель, компьютерная техника и так далее),  принадлежащие должнику на праве собственности, на сумму по балансу 10 229 716 руб.  95 коп. с НДС, перечень соответствующего имущества отражен в инвентаризационной  описи основных средств № 7 от 23.04.2017. 

Между тем в деле нет доказательств того, что ФИО13 укрыл указанное  имущество от конкурсного управляющего или препятствовал руководству должника (в  том числе, ликвидатору) передать его конкурному управляющему. 

Конкурсным управляющим не представлено доказательств истребования  имущества или взыскания его стоимости у ООО «Заполярпромгражданстрой». 

При этом, как следует из материалов дела (том 3 лист дела 82), в ООО  «Заполярпромгражданстрой» ФИО13 занимал должность руководителя  департамента дирекции по правовым и корпоративным вопросам. Более того, в этой 

должности он проработал чуть более месяца. То есть он не мог определять судьбу  удерживаемого имущества. Обратного не доказано. 

Требование ООО «Солюшен Финанс» в отношении указанных обстоятельств  предъявлено конкурсным управляющим 18.06.2018, ООО «Солюшен Финанс»  17.12.2018 (том 12 лист дела 120-125). 

Однако оснований для применения срока исковой давности в отношении  вменяемых ФИО13 действий не имеется, поскольку доказательств того, что ООО  «Солюшен Финанс» узнал или должен был узнать от конкурсного управляющего в ходе  конкурсного производства обстоятельства, вменяемые ФИО13, ранее 30.07.2017  года, в деле нет. 

ФИО13 таких доказательств не представил.

После этой даты субъективный срок исковой давности Федеральным законом №  266-ФЗ был продлен до трех лет и в любом случае не пропущен. 

В соответствии с пунктом 2 договора цессии уступка права требования Цедента к  Должнику является возмездной. В качестве оплаты за уступаемое право требования 

Цедента к Должнику Цессионарий обязуется выплатить Цеденту денежные средства в  размере 10 % от размера денежных средств, взысканных и фактически полученных с  Должников по договорам, указанным в приложении № 1 к настоящему договору.  Указанная сумма денежных средств будет выплачиваться Цессионарием в течение 10  дней с момента поступления денежных средств на расчетный счет Цессионария от  Должников в полном объеме. 

Доказательств наличия между ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» и ООО  «ЛеМакс» оплаты по договору цессии в материалы дела не представлено. В своем  заявлении конкурсный управляющий указывает, что встречное исполнение по данной  сделке со стороны ООО «ЛеМакс» отсутствует, в выписках по лицевому счету должника  факта оплаты по договору цессии на расчетные счета должника не выявлено.  Доказательств обратного ООО «ЛеМакс» в материалы дела не представлено. В этой  связи арбитражный суд признал указанную сделку недействительной. 

Между ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» и ФИО36  заключен договор купли-продажи транспортного средства от 13.08.2015. 

Согласно п. 1.1. Договора, «Продавец обязуется передать в собственность  Покупателя, а покупатель обязуется принять и оплатить следующее транспортное  средство (далее - Автомобиль): VOLKSWAGEN TRANSPORTER, (тип ТС): грузовой  фургон; идентификационный номер (VIN) <***>, год выпуска: 2003 4  А81-5638/2015 г.; модель, № двигателя: АХС017986, цвет кузова (кабины, прицепа):  серо-белый; ПТС: серия 77 ТС номер 54958. 

Стоимость продажи Автомобиля была определена в п.3.1 Договора, «Продавец  продает покупателю в собственность принадлежащий Продавцу Автомобиль по цене 87  000 (восемьдесят семь тысяч) рублей 00 копеек, в том числен НДС 18 %». 

Также, согласно п.3.2. Договора указано что, «Покупатель производит оплату за  Автомобиль путем перечисления денежных средств в размере, указанном в п.3.1.  настоящего договора на расчетный счет Продавца по реквизитам, указанным в  настоящем Договоре, либо вносит их в кассу Продавца, в срок, не позднее 10 (десяти)  рабочих дней с момента подписания настоящего Договора». В соответствии с п.3.3. 

Договора, «Покупатель обязуется за свой счет и по своему усмотрению, но не позднее  10 (десяти) календарных дней с момента получения Автомобиля в установленном  договором порядке поставить его на регистрационный учет». 

Согласно Акту приема-передачи транспортного средства от 13.08.2015 указанный  Автомобиль был передан Продавцом - ОАО «Уренгоймонтажпромстрой» и принят  Покупателем - ФИО36. 

Оплата по Договору в размере 87 000 рублей рубля была осуществлена в апреле  2016 путем удержания данной суммы из заработной платы ФИО36. 

Согласно записи ОГИБДД ОМВД России по г. Новому Уренгою спорный  автомобиль стоимостью 87 000 рублей был перерегистрирован 12.05.2016 на  ФИО36. 

Однако, во-первых, ФИО10 не являлся участником указанных  обособленных споров, основания для применения к нему преюдиции ООО «Солюшен  Финанс» не раскрыты, а на общих основаниях существенная убыточность с целью  причинения вреда кредиторам и заведомая невыгодность сделки не доказывалась. 

К тому же, как уже было сказано выше, у суда нет доказательств того, что  ФИО10 с учетом небольшого периода осуществления им полномочий  единоличного исполнительного органа должника, отсутствия понимания об объемах  активов и обязательств осознавал, что его действия по заключению сделок от имени  должника могут привести к угрозе неудовлетворения требований кредиторов. 

ФИО10 также вменяется списание объектов основных средств должника.

Так, 10.06.2019 конкурсный управляющий предоставил дополнительные  пояснения по делу, в пункте 1 которых указал, что ответчиком совершены действия по  выводу имущества должника, выразившиеся в списании 472 объектов основных  средств, на общую сумму 55 650,00 тыс. руб., в том числе 162 объекта с непогашенной  бухгалтерской балансовой стоимостью в размере 24 093,7 тыс. руб. 

Предположения конкурсного управляющего сводятся к тому, что ответчик,  являясь генеральным директором должника, имел право подписать акты о списании  групп объектов основных средств датированные 07.08.2015, 24.09.2015, 31.10.2015 и  25.12.2015. 

Вместе с тем, ФИО10 пояснил, что в период своего нахождения в  должности генерального директора действий по списанию имущества Должника не 

осуществлял, инвентаризацию имущества не проводил и указаний о совершении таких  действий сотрудникам Должника не давал. 

В дело представлен лишь один акт о списании моноблоков от 28.10.2015,  подписанный личной подписью ФИО10 на сумму 53 218 руб. 04 коп. с  указанием на реализацию. 

Поскольку конкурсным управляющим не представлено доказательств подписания  ФИО10 актов о списании на оставшуюся сумму, а также поскольку риск  непередачи ФИО22 документации не может быть переложен на ФИО10,  в том числе по причине его быстрого увольнения и отсутствия аффилированности по  отношению к собственникам, в частности, к ФИО16, суд считает это утверждение  недоказанным. 

Основания для привлечения ФИО10 к субсидиарной ответственности  также не доказаны. 

Таким образом, заявления конкурсного управляющего и ООО «Солюшен Финанс»  подлежат частичному удовлетворению в отношении ФИО22 В удовлетворении  требований в остальной части следует отказать. 

В удовлетворении заявления о применении срока исковой давности суд  отказывает, поскольку доказательств того, что ООО «Солюшен Финанс» узнал или  должно было узнать от конкурсного управляющего в ходе конкурсного производства  обстоятельства, вменяемые ФИО10, ранее 30.07.2017, в деле нет. 

ФИО10 таких доказательств не представил.

После этой даты субъективный срок исковой давности Федеральным законом №  266-ФЗ был продлен до трех лет и в любом случае не пропущен. 

При изготовлении постановления в полном объеме суд установил, что не разрешен  вопрос о взыскании с ответчика или о приостановлении производства по заявлению о  привлечении к субсидиарной ответственности в связи с невозможностью определения  ее размера до окончания расчетов с кредиторами. 

Между тем в порядке, предусмотренном статьей 178 АПК РФ, суд апелляционной  инстанции вправе в течение двух месяцев со дня вступления в законную силу принятого  им постановления принять дополнительное постановление по заявлению лица,  участвующего в деле, или по своей инициативе независимо от того, последовало ли в  связи с этим обращение лиц, участвующих в деле, в суд кассационной инстанции.  Вопрос о принятии дополнительного постановления разрешается коллегиальным 

составом судей в судебном заседании с извещением лиц, участвующих в деле. В случае  отказа в принятии дополнительного постановления выносится определение, которое  может быть обжаловано в суд кассационной инстанции применительно к части 5 статьи  178 Кодекса (пункт 34 Постановления Пленума ВАС РФ от 28.05.2009 № 36 «О  применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при  рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции»). 

Поэтому суд считает необходимым назначить судебное заседание в целях  вынесения дополнительного постановления для разрешения вопроса о взыскании с  ответчика ФИО22 или о приостановлении производства по заявлению о  привлечении к субсидиарной ответственности в связи с невозможностью определения  ее размера до окончания расчетов с кредиторами. 

Назначение даты и времени судебного заседания в этих целях будет осуществлено  отдельным определением. 

На основании изложенного и руководствуясь частью 6.1 статьи 268, пунктом 2  статьи 269, пунктом 4 части 4 статьи 270, статьей 271 Арбитражного процессуального  кодекса Российской Федерации, Восьмой арбитражный апелляционный суд 

ПОСТАНОВИЛ:

В связи с подачей апелляционных жалоб (регистрационный номер 08АП- 5062/2019) ФИО5, (регистрационный номер 08АП- 4842/2019) ФИО16, (регистрационный номер 08АП-4841/2019)  ФИО12, (регистрационный номер 08АП-4840/2019) ФИО13, (регистрационный номер 08АП-4838/2019) ФИО17, (регистрационный номер 08АП-4837/2019) ФИО10, (регистрационный номер 08АП-4635/2019) ФИО6, (регистрационный номер 08АП-4634/2019) ФИО2 определение Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа  от 18 марта 2019 года по делу № А81-5638/2015 (судья Н.В. Матвеева), вынесенное по  заявлению конкурсного управляющего открытого акционерного общества  «Уренгоймонтажпромстрой» ФИО1 и заявление общества с  ограниченной ответственностью «Солюшен Финанс» о привлечении контролирующих  должника лиц к субсидиарной ответственности, в рамках дела о несостоятельности 

(банкротстве) открытого акционерного общества «Уренгоймонтажпромстрой» (ИНН  8904002990 ОГРН 1028900622156), отменить. 

По результатам рассмотрения заявления конкурсного управляющего открытого  акционерного общества «Уренгоймонтажпромстрой» (ИНН <***> ОГРН  <***>) ФИО1 и заявления общества с ограниченной  ответственностью «Солюшен Финанс» о привлечении контролирующих должника лиц  к субсидиарной ответственности в рамках дела о несостоятельности (банкротстве)  открытого акционерного общества «Уренгоймонтажпромстрой» (ИНН <***>  ОГРН <***>; адрес: 629320, <...>), по  правилам рассмотрения обособленного спора, предусмотренным Арбитражным  процессуальным кодексом Российской Федерации для рассмотрения дела в суде первой  инстанции: 

Заявление конкурсного управляющего открытого акционерного общества  «Уренгоймонтажпромстрой» (ИНН <***> ОГРН <***>) ФИО1 и заявление общества с ограниченной ответственностью  «Солюшен Финанс» удовлетворить частично. 

Признать доказанным наличие оснований для привлечения к субсидиарной  ответственности ФИО22. 

В удовлетворении требований в остальной части отказать.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия, может быть  обжаловано путем подачи кассационной жалобы в Арбитражный суд Западно- Cибирского округа в течение одного месяца со дня изготовления постановления  в полном объеме. 

Председательствующий О.В. Зорина  Судьи О.Ю. Брежнева 

 Н.А. Шарова