ТРИНАДЦАТЫЙ АРБИТРАЖНЫЙ АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД
191015, Санкт-Петербург, Суворовский пр., 65, лит. А
http://13aas.arbitr.ru
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
г. Санкт-Петербург
10 июня 2022 года
Дело №А56-131549/2019/сд.4
Резолютивная часть постановления объявлена 07 июня 2022 года
Постановление изготовлено в полном объеме 10 июня 2022 года
Тринадцатый арбитражный апелляционный суд в составе
председательствующего Ракчеевой М.А.,
судей Изотовой С.В., Полубехиной Н.С.,
при ведении протокола судебного заседания помощником ФИО1,
при участии финансового управляющего ФИО2 – ФИО3 (паспорт), от ФИО2 представителя ФИО4 (доверенность от 05.06.2020), от публичного акционерного общества «Промсвязьбанк» до перерыва ФИО5 (доверенность от 26.05.2021), после перерыва ФИО6 (доверенность от 13.12.2019),
рассмотрев 31.05.2022 и 07.06.2022 в открытом судебном заседании апелляционную жалобу ФИО2 на определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 24.02.2022 по обособленному спору № А56-131549/2019/сд.4,
установил:
В декабре 2019 года публичное акционерное общество «Промсвязьбанк», адрес: 109052, Москва, Смирновская ул., д. 9, стр. 22, ОГРН <***>, ИНН <***> (далее – Банк), обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области о признании ФИО2 несостоятельным (банкротом).
Определением от 23.01.2020 указанное заявление принято к рассмотрению, возбуждено производство по настоящему делу о банкротстве гражданина-должника.
Решением от 18.06.2020 заявление кредитной организации признано обоснованным, в отношении ФИО2 введена процедура реализации имущества, финансовым управляющим гражданина-должника утвержден ФИО3.
В июне 2021 года ФИО3 в рамках настоящего дела о банкротстве обратился с заявлением о признании сделки по реализации имущества гражданина-должника на основании заключенного с его дочерью ФИО7 договора от 29.12.2016 дарения транспортного средства, а именно автомобиля марки Мерседес Бенц GL 350 BLUETEC 4 MATIC, 2013 года выпуска, государственный регистрационный знак <***>, недействительной, а также применении последствий ее недействительности в виде возврата спорного имущества в конкурсную массу ФИО2
Определением от 24.02.2022 заявление удовлетворено, сделка признана недействительной, на ФИО7 возложена обязанность возвратить спорное транспортное средство в конкурсную массу гражданина-должника.
Не согласившись с данным судебным актом, гражданин-должник обжаловал данное определение в апелляционный суд.
Как указывает ФИО2, спорная сделка не попадает в период подозрительности, поскольку совершена более чем за 3 года до возбуждения производства по настоящему делу, следовательно, договор дарения не может быть оспорен по основаниям, предусмотренным Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее – Закон № 127-ФЗ); вывод суда первой инстанции о том, что ФИО2 еще в 2016 году должно было быть известно о том, что организация, в которой он является единственным учредителем и руководителем (общество с ограниченной ответственностью «Интерфрут», далее – Общество) и по чьим обязательствам он выступил поручителем перед Банком в марте 2016 года, через два года будет не способна исполнять указанные обязательства, ничем не мотивирован; также должник полагает, что на момент заключения договора дарения спорного транспортного средства, на которое могло быть обращено взыскание по требованию Банка, по мнению финансового управляющего, он вопреки доводам последнего не отвечал признакам неплатежеспособности или недостаточности имущества; доказательства того, что по состоянию на декабрь 2016 года у ФИО2 имелись какие-либо просроченные обязательства перед Банком, в материалы дела не представлены.
Более того, как полагает податель жалобы, со стороны его дочери представлены всевозможные доказательства добросовестного владения спорным автомобилем; по мнению подателя жалобы, стороны спорной сделки в полном объеме раскрыли перед судом все имеющиеся у них документы, которые не были опровергнуты управляющим; также податель жалобы указал, что обжалуемый судебный акт фактически построен на домыслах, несмотря на то, что договоры, которые были подписаны Обществом, в котором ФИО2 являлся единственным участником, с Банком неоднократно пролонгировались на протяжении длительного периода времени.
Помимо прочего ФИО2 сослался на то, что в рамках обособленных споров № А56-131549/2019/сд.1 и А56-131549/2019/сд.2 управляющему было отказано в признании недействительными сделок, совершенных между теми же лицами в тот же день, что и оспариваемый в рамках данного спора договор дарения.
В отзыве на жалобу Банк просил оставить обжалуемый судебный акт без изменения, считая его законным и обоснованным, а также указал, что доводы подателя жалобы относительно того, что спорная сделка не попадает в обозначенный в Законе № 127-ФЗ период подозрительности, являются несостоятельными, поскольку управляющий оспаривал договор дарения на основании статей 10 и 168 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ), то есть по общим основаниям; по мнению Банка, ФИО2 заблаговременно принял меры по выводу своих активов с целью недопущения обращения взыскания на свое имущество; последовательное совершение ФИО2 в период с 2016 по 2018 годы ряда сделок (всего в количестве 9), направленных на отчуждение принадлежащего ему имущества, свидетельствует об осуществлении им намеренных действий по уменьшению своей имущественной массы; разумного обоснования отчуждения всего имевшегося у ФИО2 имущества им не представлено; из материалов настоящего спора следует, что гражданин-должник продолжал осуществлять страхование гражданской ответственности нового собственника автомобиля (своей дочери), а также был включен в число лиц, допущенных к управлению этим транспортным средством; при этом то обстоятельство, что дочь ФИО2, достигнув совершеннолетия, самостоятельно на данный момент оплачивает транспортный налог и административные штрафы, еще не опровергает вывод суда первой инстанции о том, что в действительности автомобиль несмотря на титульное владение ФИО7 находится в фактическом владении гражданина-должника; изложенное с очевидностью указывает на то, что спорный договор дарения является мнимой сделкой и был заключен сторонами лишь для вида, тогда как их действительная воля была направлена на сокрытие имущества гражданина-должника.
В свою очередь, финансовый управляющий ФИО2 поддержал позицию Банка, указав, что судом первой инстанции на данный момент установлено заключение гражданином-должником в период с 24.12.2016 по 10.03.2018 следующих сделок: пяти договоров дарения в пользу дочери и сына – ФИО7 и ФИО8 (в отношении квартиры, долей в праве общей долевой собственности на два помещения, а также автомобиля), брачного договора с супругой – ФИО9, а также трех договоров купли-продажи, включая спорный, с третьими лицами (в отношении прицепа, тягача и являющегося предметом настоящего спора автомобиля); в результате последовательного совершения данных сделок гражданин-должник лишился всего имевшегося у него ликвидного имущества; при этом будучи учредителем и руководителем Общества, ФИО2 не мог не знать об отсутствии у последнего возможности рассчитаться по кредитным договорам с Банком, а значит, должен был осознавать реальность наступления для него как для поручителя Общества негативных последствий ввиду невозвращения кредитных средств заемщиком; также, по мнению финансового управляющего, тот факт, что оспариваемая сделка является частью совокупности совершенных гражданином-должником сделок в течение непродолжительного периода времени, свидетельствует об очевидном отклонении действий участника гражданского оборота, обязавшегося отвечать перед Банком в марте 2016 года и начавшего отчуждать свое имущество уже к концу того же года, от добросовестного поведения.
До начала судебного заседания в апелляционном суде от финансового управляющего гражданина-должника поступило ходатайство о рассмотрении жалобы ФИО2 в его отсутствие.
В судебном заседании представитель подателя жалобы поддержал изложенные в ней доводы, указал, что оспариваемый договор не может быть признан мнимым, поскольку транспортным средством с момента достижения совершеннолетия управляла ФИО7, в том числе привлекалась к административной ответственности, оплачивала штрафа. На вопрос суда о том, чем обусловлено отсутствие в материалах обособленного спора протокола об административном правонарушении, который указан в качестве приложения к письменным пояснениям ФИО7, пояснений дать не смог.
В судебном заседании объявлен перерыв до 07.06.2022.
После перерыва судебное заседание продолжено. Представитель ФИО2 обратился с ходатайством о приобщении дополнительных документов. Представители финансового управляющего и Банка возражали относительно удовлетворения ходатайства, полагают, что данные документы не являются относимыми. Суд апелляционной инстанции приобщил к материалам дела копию постановления об административном правонарушении от 17.05.2020, из которого следует, что ФИО7, управлявшая спорным транспортным средством, виновна в совершении административного правонарушения, ответственность за которое предусмотрена частью 2 стать 12.13 КоАП РФ, не предоставив преимущество движения автомобилю марки ФИО10, в результате чего произошло столкновение машин, приведшее к изменению траектории движения последней, и искового заявления САО «РЕСО-Гарантия» о взыскании с ФИО7 убытков и суммы уплаченной государственной пошлины, поданного в Колпинский районный суд Санкт-Петербурга в связи с произошедшим 17.05.2020 дорожно-транспортным происшествием с участие вышеуказанных автомобилей, поскольку ранее в письменных пояснениях ФИО7, направленных в суд первой инстанции, информация об участии ответчика в ДТП, содержалась и к пояснениям прилагался протокол об административном правонарушении, который фактически в материалах дела отсутствует.
В судебном заседании представитель ФИО2 пояснил, что ответчик по данному спору, будучи несовершеннолетней, посещала занятия в автошколе, до завершения обучения подаренная ей машина простаивала на парковочном месте.
Законность и обоснованность обжалуемого судебного акта проверена в апелляционном порядке.
Как следует из материалов дела, ФИО2 с октября 2016 года на праве собственности принадлежал автомобиль черного цвета Мерседес-Бенц GL 350 BLUETEC 4 MATIC, 2013 года выпуска, государственный регистрационный знак <***>, что подтверждается свидетельством о регистрации транспортного средства серии <...>.
В декабре 2016 года ФИО2 (даритель) и его несовершеннолетняя на тот момент дочь ФИО7 (одаряемый) заключили между собой нотариально удостоверенный договор от 29.12.2016 дарения названного транспортного средства.
Получив подтверждение из Главного Управления МВД России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области согласно его письму от 30.07.2020 о том, что указанное транспортное средство было зарегистрировано за ФИО2 в период с 18.10.2016 по 30.12.2016, финансовый управляющий гражданина-должника обратился с настоящим заявлением в арбитражный суд, в котором просил признать сделку по отчуждению указанного имущества в пользу ФИО7 недействительной на основании совокупности статей 10 и 168 ГК РФ.
В обоснование своих требований финансовый управляющий сослался на то, что реальная стоимость спорного транспортного средства составляет примерно 2 686 000 руб., однако с учетом природы заключенного договора эти средства так и не поступили в имущественную сферу ФИО2, в свою очередь, то обстоятельство, что стороны спорной сделки являются родственниками указывает на наличие в их действиях признаков недобросовестного поведения, которое в конечном итоге привело к ухудшению материального положения ФИО2
Также финансовый управляющий сослался на следующую предшествующую заключению спорного договора хронологию событий:
- 30.03.2016 и 21.07.2017 между Обществом (заемщиком) и Банком (кредитором) были заключены соглашение о предоставлении кредита и договор об открытии кредитной линии со сроками возврата заемных средств до 26.03.2021 (по соглашению) и 17.07.2018 (по кредитному договору) соответственно, в обеспечение исполнения обязательств по которым ФИО2 как единственный участник Общества выступил поручителем на основании договоров поручительства от тех же дат (30.03.2016 и 21.07.2017);
- в декабре 2016 года, а также в мае 2017 года (когда между Обществом и Банком было подписано лишь одно выше упомянутое соглашение) ФИО2 подарил часть имевшегося у него дорогостоящего имущества (как движимого, так и недвижимого) своим несовершеннолетним детям по договорам дарения от 26.12.2016, а оставшуюся часть продал третьим лицам (полуприцеп и грузовой тягач) по договорам купли-продажи от 26.05.2017.
- в июле 2018 года ФИО2 было опубликовано сообщение о принятии единственным участником Общества решения о его ликвидации;
- поскольку совокупная задолженность Общества перед Банком по соглашению и кредитному договору была погашена не в полном объеме и составила 2 729 757 руб. 92 коп., решением Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга от 15.01.2019 по делу № 2-198/2019, производство по которому было возбуждено в октябре 2018 года ввиду неисполнения поручителем заявленных к нему месяцем ранее требований, названная сумма была взыскана с Общества и ФИО2 в солидарном порядке.
Изложенное, по мнению финансового управляющего, указывает на то, что в спорный период времени ФИО2, будучи единственным участником Общества, а также осознавая невозможность последнего в будущем рассчитаться с Банком в полном объеме вместе со всеми вытекающими из этого рисками для него как для поручителя, целенаправленно произвел вывод своих активов во избежание ситуации возможного обращения взыскания на него по долгам Общества.
Банк поддержал позицию финансового управляющего по данному спору и также просил удовлетворить его требования о признании договора дарения недействительной сделкой. Также Банк указал, что согласно данным сервиса проверки страховых полисов с официального сайта Российского союза автостраховщиков страхователем спорного автомобиля в период с 2016 по 2021 годы являлся исключительно ФИО2 (полисы 2016 года серии ЕЕЕ № 0397879309, 2017 года серии ЕЕЕ № 1017029347, 2018 года серии МММ № 5006006583, 2019 года серии МММ № 5018341697, 2020 года серии РРР № 5054540452, 2021 года серии ТТТ № 7006921724), что подтверждает, по мнению кредитной организации, тот факт, что гражданин-должник на протяжении всего указанного периода продолжает оставаться фактическим владельцем упомянутого транспортного средства и, как следует из содержания этих полисов, был допущен к управлению им, а значит, оспоренный договор дарения является мнимой сделкой.
В ходе судебного разбирательства по данному спору ФИО7, возражая против удовлетворения требований управляющего гражданина-должника, в целях подтверждения реальности использования ею лично подаренного отцом транспортного средства представила в материалы дела следующую совокупность доказательств:
- заключенный с САО «РЕСО-Гарантия» договор страхования гражданской ответственности владельца транспортного средства, оформленный 18.10.2019 в виде страхового полиса на бланке серии МММ № 5018341697, из которого следует, что страхователем является ФИО2, а собственником машины – ФИО7, при этом лицами, допущенными к управлению данным автомобилем, являются помимо вышеперечисленных также мать ответчика (супруга гражданина-должника) – ФИО9;
- копию постановления об административном правонарушении от 17.05.2020 о признании ФИО7, управлявшей спорным транспортным средством, виновной в совершении административного правонарушения в виде нарушения правил дорожного движения;
- договор об оказании образовательных услуг, заключенный между санкт-петербургским бюджетным профессиональным образовательным учреждением «Автодорожный колледж» и ФИО7, с приложенным к нему чеком-ордером от 16.08.2017, подтверждающим оплату обучения в автошколе лично ФИО7;
- многочисленные налоговые уведомления о необходимости ФИО7 уплатить транспортный налог за спорную машину, а также выставленные в ее адрес требования об уплате указанного налога от Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы № 18 по Санкт-Петербургу с приложенными к ним платежными документами.
При этом в представленных в суд первой инстанции пояснениях ФИО7 (ДД.ММ.ГГГГ года рождения) указала, что спорный автомобиль был подарен ей отцом в преддверии ее совершеннолетия, в связи с чем в августе следующего года она проходила обучение в автошколе с целью получения возможности управлять транспортным средством к моменту достижения ею 18 лет в октябре 2017 года. При этом ФИО7 отметила, что до указанного момента и получения ею собственного источника доходов налоги и пени за просрочку исполнения обязанности по уплате денежных средств в бюджет за нее частично оплачивала ее мать – ФИО9, что следует из представленных платежных документов, датированных июнем и июлем 2019 года, маем 2020 года и мартом 2021 года, когда ответчику оказывалась материальная помощь со стороны родителя. В то же время часть платежных документов свидетельствует о том, что ФИО7 впоследствии самостоятельно оплачивала транспортный налог, а также начисляемые ей штрафы и пени, непосредственно связанные с эксплуатацией спорного автомобиля, в том числе за нарушение правил дорожного движения. Помимо прочего ФИО7 пояснила, что ее отец длительное время выступал страхователем ее гражданской ответственности как владельца спорной машины ввиду того, что на момент приобретения данного транспортного средства ответчик была несовершеннолетней, при этом последующая смена страхователя не произошла по причине предоставления более выгодных условий страхования ФИО2 как лицу со значительным стажем вождения по сравнению с самой ФИО7, которая приобрела водительское удостоверение только в 2017 году.
В свою очередь, ФИО2, также возражая против заявленных требований, указал, что в марте 2018 года между Обществом и Банком были заключены дополнительные соглашения к соглашению о предоставлении кредита и кредитному договору, из условий которых следует, что стороны исключили один из способов обеспечения обязательств по договору 2017 года, а именно залог всех имевшихся у ФИО2 транспортных средств, согласовали новый график возврата заемных средств по соглашению 2016 года, а также определили, что задолженность Общества по договору составляет 1 305 701 руб. 52 коп., а по соглашению – 1 740 112 руб. 01 коп. Также ФИО2 отметил, что второй кредитный договор был заключен между Обществом и Банком уже после дарения ФИО2 недвижимого имущества и транспортных средств своим несовершеннолетним детям, однако это не послужило основанием для отказа в выдаче нового кредита Обществу на основании договора от 21.07.2017, более того, задолженность перед Банком возникла только в конце 2018 года, о чем свидетельствуют обращения данной кредитной организации с соответствующими требованиями в адрес заемщика и поручителя лишь в сентябре указанного года.
Суд первой инстанции, изучив имеющиеся в деле доказательства, удовлетворил заявление финансового управляющего, посчитав, что спорный договор дарения является мнимой сделкой в силу представленных в материалы дела документов, так как в действительности стороны преследовали лишь цель предотвратить возможность обращения взыскания на имущество гражданина-должника.
Апелляционный суд, проанализировав материалы спора, приходит к следующим выводам.
В силу положений статьи 61.1 Закона № 127-ФЗ сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о банкротстве.
Учитывая дату совершения сделки по дарению спорного транспортного средства – декабрь 2016 года, суд первой инстанции, по мнению апелляционного суда, обоснованно посчитал невозможным ее проверку на предмет наличия признаков недействительности, указанных в Законе № 127-ФЗ, статья 61.2 которого в качестве максимального временного промежутка, в течение которого совершенные должником сделки могут быть оспорены, устанавливает трехлетний период.
В соответствии со статьей 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.
Из содержания пункта 1 приведенной статьи следует, что под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение лиц, связанное с нарушением пределов осуществления гражданских прав, направленное исключительно на причинение вреда третьим лицам. При этом для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам.
По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.
В абзаце третьем пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.
В соответствии с пунктом 1 статьи 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.
В обоснование своего заявления финансовый управляющий ссылался на то, что оспариваемый договор заключен с целью причинить вред имущественным правам кредиторов и в результате его заключения из конкурсной массы должника выведено подлежащее реализации в ходе банкротства имущество без предоставления соразмерного встречного исполнения, что повлекло нарушение имущественных прав кредиторов.
Из разъяснений Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в абзаце четвертом пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Постановление № 63) и пункте 10 постановления от 30.04.2009 № 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Постановление № 32) следует, что возможность квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 ГК РФ) имеется лишь в ситуации наличия у такой сделки пороков, выходящих за пределы дефектов сделок с предпочтением или подозрительных сделок, описанных в Законе № 127-ФЗ.
Между тем в данном случае судом первой инстанции не учтено, что обстоятельства, на которые ссылались ФИО3 и Банк, не выходят за пределы диспозиций статей Закона № 127-ФЗ и не свидетельствуют о наличии у заключенного в конце 2016 года между отцом и дочерью договора дарения вышеупомянутых пороков, в связи с чем суд первой инстанции пришел к необоснованному выводу о наличии оснований для применения статей 10, 168 ГК РФ.
Так, представленные в материалы дела документы, подтверждающие внесение налоговых платежей (в рамках транспортного налога за спорный автомобиль) и погашение начисленных за несвоевременное исполнение соответствующей обязанности пеней матерью ответчика, а также о том, что страхователем испрашиваемого транспортного средства выступал и до настоящего времени продолжает выступать отец ответчика, не свидетельствуют, по мнению апелляционного суда, о наличии у договора дарения пороков, выходящих за пределы дефектов сделок, которые приведены в Законе № 127-ФЗ, и позволяющих признать его недействительным на основании упомянутой совокупности положений Гражданского кодекса РФ.
Апелляционный суд полагает, что у суда первой инстанции в данном случае не имелось достаточных оснований для вывода о том, что само по себе частичное несение родителями ответчика расходов в отношении спорного транспортного средства (посредством уплаты налоговых платежей и страховых взносов), а равно буквальное содержание страховых полисов (в части указания лиц, имеющих право управлять спорной машиной) с однозначностью указывают на заблаговременно реализованное намерение гражданина-должника исключить из своей имущественной сферы данный автомобиль в целях невозможности обращения на него взыскания по долгам перед Банком и, как следствие, признания сделки недействительной в соответствии со статьями 10 и 168 ГК РФ.
Недостаточно мотивированные в указанной части выводы суда первой инстанции в данной ситуации опровергаются не только имевшей место после заключения спорного договора хронологией событий, в частности заключением ФИО7 в августе 2017 года договора на обучение с автошколой и достижение ею в октябре того же года совершеннолетия, что в своей совокупности позволило ей управлять спорным транспортным средством, но и представленным в материалы настоящего обособленного спора постановлением об административном правонарушении, виновной в совершении которого в мае 2020 года была признана именно ФИО7, управлявшая подаренным ей автомобилем.
Апелляционный суд полагает, что указанные обстоятельства не получили надлежащей оценки со стороны суда первой инстанции, что привело к ошибочным выводам в обжалуемом судебном акте о ничтожности оспоренной сделки ввиду злоупотребления правом.
Из материалов дела следует, что на дату заключения договора дарения должник являлся поручителем по кредитному договору <***>, заключенному 30.03.2016 между Банком и Обществом на сумму 1 500 000 руб. В обеспечение исполнения заемщиком обязательств, Банк заключил с ФИО2 договор залога от 30.03.2016, в соответствии с которым последний предоставил в залог имущество стоимостью 6 660 000 руб. При этом после заключения оспариваемого договора Банком и Обществом был заключен новый кредитный договор от 21.07.2017 № 72-20006/2746 об открытии кредитной линии с лимитом 11 000 000 руб. Обязательства заемщика по названному договору обеспечивались залогом товаров в обороте в соответствии с договором от 21.07.2017 № 72-20006/27-2, заключенным Банком с Обществом, а также поручительством ФИО2 и передачей им в залог имущества общей стоимостью 5 886 000 руб. (договоры поручительства и залога от 21.07.2017).
Решением Дзержинского районного суда города Санкт-Петербурга от 15.01.2019 по делу № 2-198/2019 с должника как поручителя в пользу Банка взыскано 2 764 171 руб. 92 коп. задолженности по кредитным договорам от 30.03.2016 и от 21.07.2017.
При этом на момент заключения оспариваемого договора просрочки исполнения обязательств Обществом допущено не было, напротив, в июле 2017 года, то есть уже после состоявшегося дарения спорного транспортного средства, тем же Банком был одобрен новый кредит с еще большим лимитом выдачи средств. Более того, после заключения оспариваемого договора у ФИО2 в собственности оставалось имущество, стоимость которого превышала размер принятых им на себя обязательств по единственному заключенному на тот момент договору поручительства от 30.03.2016. В дополнение к этому новые сроки возврата кредитных средств были согласованы Банком в марте 2018 года.
С учетом изложенного основания полагать доказанным, что оспариваемый договор был заключен при злоупотреблении правом с целью вывода активов должника, а умыслом последнего уже спустя полгода после заключения первого из кредитных договоров с однозначностью охватывалось целенаправленное уменьшение имущественной массы, отсутствуют.
По этим же причинам не имеется и оснований для признания оспариваемого договора мнимой сделкой: материалами дела подтверждается, что спорная машина фактически эксплуатируется ФИО7, которая имеет водительское удостоверение и несет бремя ее содержания. При этом в отношении факта уплаты матерью ответчика транспортного налога и начисленных за его просрочку перечисления пеней представлены разумные объяснения, связанные с отсутствием к ФИО7 в спорный период времени собственного источника дохода, обусловленного ее возрастом. Причины указания в страховых полисах в качестве страхователя гражданина-должника ФИО7 также раскрыты (водительский стаж напрямую влияет на размер страховых взносов) и не вызывают сомнения у суда апелляционной инстанции с точки зрения их обоснованности.
Также апелляционный суд отмечает, что сама по себе мнимость как признак совершенной сделки могла бы возникнуть в данной ситуации лишь при условии, что гражданин-должник на тот момент отвечал признакам неплатежеспособности или недостаточности имевшегося у него имущества. Однако, как уже было сказано выше, доказательств наличия таких признаков не имеется не только в отношении ФИО2, но и в отношении Общества, по обязательствам которого он поручился перед Банком. Более того, по состоянию на момент дарения транспортного средства был заключен лишь один из двух кредитных договоров, задолженность по которым впоследствии была взыскана с ФИО2 в солидарном порядке. Таким образом, в декабре 2016 года еще не существовало не только просроченной задолженности перед кредитной организацией, но и не были выданы в полном объеме взысканные в дальнейшем кредитные средства.
С учетом изложенного определение суда первой инстанции подлежит отмене, а заявление финансового управляющего – оставлению без удовлетворения.
Руководствуясь статьями 269-271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд
ПОСТАНОВИЛ:
определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 24.02.2022 по делу № А56-131549/2019/сд.4 отменить.
В удовлетворении заявления отказать.
Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий одного месяца со дня его принятия.
Председательствующий
М.А. Ракчеева
Судьи
С.В. Изотова
Н.С. Полубехина
