Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.10.2022 № А21-14982/18/-2

ТРИНАДЦАТЫЙ АРБИТРАЖНЫЙ АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД

191015, Санкт-Петербург, Суворовский пр., 65, лит. А

http://13aas.arbitr.ru

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

г. Санкт-Петербург

Резолютивная часть постановления объявлена   октября 2022 года

Постановление изготовлено в полном объеме   ноября 2022 года

Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

в составе:

председательствующего судьи М.Г. Титовой,

судей Н.А. Морозовой, И.Ю. Тойвонена,

при ведении протокола судебного заседания секретарем до перерыва
ФИО1, после перерыва ФИО2,

при участии до перерыва: ФИО3 (лично, по паспорту), представителя УФНС России по Калининградской области посредством онлайн-заседания ФИО4 (по доверенности от 15.07.2022), представителя ФИО5, ФИО6, ФИО7 - ФИО8 (по доверенностям соответственно от 09.06.2022,  от 11.01.2021, от 10.01.2022),

при участии после перерыва: представителя УФНС России по Калининградской области посредством онлайн-заседания ФИО4 (по доверенности от 15.07.2022),

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы (регистрационный номер  АП-13111/2022, 13АП-13120/2022 ) УФНС России по Калининградской области и Баратова Рустама Султановичана определение Арбитражного суда Калининградской области от 09.03.2022 по обособленному спору № А21-14982/2018 /-2 (судья Ефименко С.Г.), принятое по заявлению ФНС России о привлечении Вялушкиной Ирины Ивановны, Баратова Рустама Султановича, Байбекова Марата Халимовича, Байбекова Раната Халимовича к субсидиарной ответственности по неисполненным обязательствам должника – ООО «НПО Термо-Альянс»,

установил:

ФНС РФ в лице Межрайонной ИФНС России № 10 по Калининградской области 30.11.2018 обратилась в Арбитражный суд Калининградской области (далее - арбитражный суд) с заявлением о признании ООО «Научно-Производственное объединение Термо-Альянс» (далее – Общество, должник) несостоятельным (банкротом) в связи с наличием у него просроченной задолженности по обязательным платежам.

Определением арбитражного суда от 26.03.2019 в отношении должника введена процедура наблюдения, временным управляющим утвержден ФИО9.

Сообщение о введении процедуры наблюдения в отношении Общества опубликовано в газете «Коммерсантъ» № 61 от 06.04.2019, размещено на сайте ЕФРСБ в сети «Интернет» сообщение № 3635357 от 03.04.2019.

Определением арбитражного суда от 04.10.2019 производство по делу о банкротстве Общества прекращено.

Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.02.2020 определение арбитражного суда от 04.10.2019 по делу
№ А21-14982/2018 отменено; ФНС РФ в лице Межрайонной ИФНС России № 10 по Калининградской области отказано в удовлетворении заявления о прекращении производства по делу.

20.09.2019 в арбитражный суд поступило заявление ФНС России в лице Управления ФНС России по Калининградской области о привлечении ФИО7, ФИО3, ФИО6, ФИО5 к субсидиарной ответственности по неисполненным обязательствам должника.

Определением арбитражного суда от 02.07.2020 удовлетворено заявление ФНС России о привлечении ФИО3 к субсидиарной ответственности по неисполненным обязательствам должника. ФИО3 привлечен к субсидиарной ответственности. Производство по вопросу определения размера субсидиарной ответственности приостановлено до окончания расчетов с кредиторами. В удовлетворении остальной части заявления отказано.

Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.03.2021 определение арбитражного суда от 02.07.2020 по делу
№ А21-14982/2018 в обжалуемой части оставлено без изменения.

Постановлением Арбитражного суда Северо-Западного округа от 13.08.2021 определение арбитражного суда от 02.07.2020 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.03.2021 по делу № А21-14982/2018 отменены; дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определением арбитражного суда от 09.03.2022 заявление ФНС России о привлечении ФИО3 к субсидиарной ответственности по неисполненным обязательствам должника - ООО «НПО Термо-Альянс» удовлетворено. ФИО3 привлечен к субсидиарной ответственности. В удовлетворении остальной части заявления отказано.

УФНС России по Калининградской области на указанное определение -  в части отказа в привлечении солидарно к субсидиарной ответственности ответчиков ФИО7, ФИО6, ФИО5, и ответчиком ФИО3 - в части привлечения его к  субсидиарной ответственности поданы апелляционные жалобы с просьбой о его отмене.

УФНС России по Калининградской области, повторяя позицию, изложенную в первой инстанции, полагало, что судебный акт является необоснованным и принятым с нарушением норм материального и процессуального права, ссылаясь на  доказанность оснований для привлечения ответчиков, в иске к которым было отказано, к субсидиарной ответственности по обязательствам должника. Обжалуя определение суда первой инстанции, налоговый орган просил суд апелляционный инстанции его отменить в неудовлетворенной части, принять по делу в указанной части новый судебный акт, взыскав в пользу ФНС России: с ответчика ФИО7 17 653 415 руб. 76 коп., с ответчика ФИО6 17 653 415 руб. 76 коп., и с ответчика ФИО5 солидарно 13 805 000 руб.

Ответчик ФИО3, полагая, что подпадает под категорию контролирующего должника лишь формально, считал этого обстоятельства недостаточным для привлечения его к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

В отзыве на апелляционную жалобу УФНС России по Калининградской области ответчик ФИО7 ссылалась на то, что она не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, поскольку не осуществляла действий или бездействий, вследствие которых наступило банкротство должника, а также на отсутствие доказательств получения ею личной выгоды за счет средств Общества, полагала, что в удовлетворении заявления в ее отношении отказано обоснованно. 

В отзыве на апелляционную жалобу УФНС России по Калининградской области ответчик ФИО6 просил в удовлетворении апелляционной жалобы отказать, полагая, что в ходе судебного разбирательства суд первой инстанции правильно установил отсутствие совокупности условий для привлечения его к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

В отзыве на апелляционную жалобу ответчик ФИО5 просил оставить апелляционную жалобу без удовлетворения,  соглашаясь с выводом суда об отсутствии причинно-следственной связи между его действиями как руководителя ООО «Кавалер Дом» и родным братом ответчика ФИО6 с фактически наступившим объективным банкротством.

В связи с нахождением судьи Герасимовой Е.А. в отпуске и невозможностью ее участия в судебном заседании в порядке, предусмотренном пунктом 2 части 3 статьи 18 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, произведена замена судьи Герасимовой Е.А. на судью Тойвонена И.Ю.

В заседании суда апелляционной инстанции представитель УФНС России по Калининградской области доводы апелляционной жалобы поддержал, возражал против удовлетворения апелляционной жалобы ответчика ФИО3

Ответчик ФИО3 доводы апелляционной жалобы поддержал.

Представитель ответчиков ФИО11, ФИО7 доводы письменных возражений на апелляционную жалобу УФНС России по Калининградской области поддержала, возражал против ее удовлетворения.

Законность и обоснованность определения проверена в апелляционном порядке с применением части 3 статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) в отсутствие неявившихся лиц, участвующих в деле, извещенных о времени и месте судебного заседания надлежащим образом.

Исследовав материалы дела, изучив доводы апелляционных жалоб, заслушав пояснения представителей сторон и ответчика ФИО3, проверив в соответствии со статьей 268 АПК РФ законность и обоснованность обжалуемого определения, арбитражный суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

 В соответствии со статьей 32 Закона о банкротстве и частью 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (Закон от 29.07.2017 № 266-ФЗ) введена в действие глава III.2 Закона о банкротстве «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве».

Согласно переходным положения, изложенным в пунктах 3, 4 статьи 4 Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ, рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве, которые поданы с 01.07.2017, производится по правилам Закона о банкротстве в редакции Закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ; положения подпункта 1 пункта 12 статьи 61.11, пунктов 3 - 6 статьи 61.14, статей 61.19 и 61.20 Закона о банкротстве в редакции Закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ применяются к заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в случае, если определение о завершении или прекращении процедуры конкурсного производства в отношении таких должников либо определение о возврате заявления уполномоченного органа о признании должника банкротом вынесены после 01.09.2017.

Поскольку действия (бездействие) лиц, в связи с которыми заявлены требования о привлечении к субсидиарной ответственности, имели место до 01.09.2017, применению подлежат соответствующие нормы материального права, действовавшие в этот период времени, в частности положения статьи 10 Закона о банкротстве.

В силу пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей в спорный период, если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующего лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам.

Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии, в частности, причинения вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона.

Если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, то такие лица отвечают солидарно.

Контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия которого должник признан несостоятельным (банкротом), не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в признании должника несостоятельным (банкротом) отсутствует. Такое лицо также признается невиновным, если оно действовало добросовестно и разумно в интересах должника.

По общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени (пункт 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации), обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу.

Лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, несет ответственность, если будет доказано, что при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей оно действовало недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия (бездействие) не соответствовали обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 7 постановления от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее по тексту – Постановление № 53), лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим.

В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности.

Так, в частности, предполагается, что контролирующим должника является третье лицо, которое получило существенный актив должника (в том числе по цепочке последовательных сделок), выбывший из владения последнего по сделке, совершенной руководителем должника в ущерб интересам возглавляемой организации и ее кредиторов (например, на заведомо невыгодных для должника условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.) либо с использованием документооборота, не отражающего реальные хозяйственные операции, и т.д.). Опровергая названную презумпцию, привлекаемое к ответственности лицо вправе доказать свою добросовестность, подтвердив, в частности, возмездное приобретение актива должника на условиях, на которых в сравнимых обстоятельствах обычно совершаются аналогичные сделки.

Порядок квалификации действий контролирующих должника лиц на предмет установления возможности их негативных последствий в виде банкротства организации, разъяснен в пункте 16 Постановления № 53, в силу которого под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

В силу части 1 статьи 16 АПК РФ вступившие в законную силу судебные акты арбитражного суда являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации.

Пунктом 13 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016 (ред. от 26.12.2018),  разъяснено, что материалы проведенных в отношении должника или его контрагента мероприятий налогового контроля могут быть использованы в качестве средств доказывания фактических обстоятельств, на которые ссылается уполномоченный орган, при рассмотрении в рамках дела о банкротстве обособленных споров, а также при рассмотрении в общеисковом порядке споров, связанных с делом о банкротстве.

 Как следует из материалов дела, уполномоченный орган при обращении в суд с данным заявлением посчитал наличие оснований для применения к ФИО3, ФИО6 и ФИО7 субсидиарной ответственности как к лицам, последовательно назначенным руководителями ООО «НПО «Термо-Альянс».

При рассмотрении дела судом установлено, что ответчик ФИО3 являлся руководителем Общества с 28.08.2006 по 16.04.2013; ответчик ФИО6 – с 17.04.2013 по 21.06.2015, ответчик ФИО7 – с 22.06.2015 по настоящее время.

Также ответчикам ФИО3 и ФИО6 в период с 28.08.2006 по 16.11.2015 принадлежала доля участия в уставном капитале должника в размере 5,55%.

Кроме того, ФНС России посчитала возможным в рамках субсидиарной ответственности привлечь ответчика ФИО5, являющегося родным братом ответчика ФИО6, который лично извлек финансовую выгоду в размере 13 805 000 руб. за счет средств ООО «НПО «Термо-Альянс» через возглавляемую им организацию – общество с ограниченной ответственностью «Кавалер-Дом», которое, в свою очередь, получило указанные средства от должника по мнимой сделке.

Согласно позиции уполномоченного органа, действия всех руководителей должника не отвечали признаку добросовестности, в связи с тем, что именно в период с 01.01.2013 по 31.12.2015 ООО «НПО «Термо-Альянс» допускалось ведение формального документооборота с фирмами-однодневками, например, обществом с ограниченной ответственностью «Ремстроймонтаж», обществом с ограниченной ответственностью «Анареон», обществом с ограниченной ответственностью «Армада» и обществом с ограниченной ответственностью «СК-ЧК» (исключенные из ЕГРЮЛ как недействующие), что послужило основанием для доначисления налоговым органом соответствующих налогов за указанный период, что нашло свое отражение в решении налогового органа от 27.03.2017 № 3 (о привлечении юридического лица к налоговой ответственности). При этом законность названного налогового решения подтверждена арбитражным судом в рамках дела № А21-4760/2017.

Из материалов дела также следует, что в ходе проведения выездной налоговой проверки ООО «НПО «Термо-Альянс» налоговый орган установил и пришел к заключению об осуществлении органами управления Общества в период 2013 – 2015 годов, действий по обналичиванию денежных средств, полученных за выполнение работ по реальным договорам, путем перечислениях их через формально действующие организации (а затем признанными недействующими) разным физическим лицам, в том числе ФИО6, а также ФИО5, через упомянутое ООО «Кавалер-Дом». По данным налогового органа ФИО6 непосредственно было получено от самого Общества 5 885 000 руб. В рамках налоговой проверки установлено, что за нарушение порядка начисления Обществом НДС и его уплаты в бюджет, последний недополучил 9 166 343 руб. налога на добавленную стоимость, 239 337 руб. налога на прибыль, 209 546 руб. налога на доходы физических лиц, за что к налогоплательщику применены соответствующие пени и штрафы. Таким образом, в период, когда у ООО «НПО «Термо-Альянс» имелись реальные денежные средства, полученные от конкретных контрагентов, однако Общество не платило указанные обязательные платежи в бюджет, а по сути выводило денежные средства, с использованием его руководителями незаконных схем, что собственно и привело к отсутствию средств и банкротству должника. По мнению уполномоченного органа, в данном случае имеют место обстоятельства, составляющие презумпцию вины руководителя организации в ее банкротстве, влекущие привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по основаниям статьи 61.11 Закона о банкротстве.

Руководствуясь положениями пунктов 1, 2, 4, 7 статьи 61.10, пункта 1, подпунктов 1, 3 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, статьи 46 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», разъяснениями пунктов 7, 16, 33 Постановления № 53, делая вывод об отсутствии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности ФИО6, ФИО5 и ФИО7, суд первой инстанции посчитал, что уполномоченный орган не доказал наличия у ФИО6 статуса руководителя ООО «НПО «Термо-Альянс» в период с 17.04.2013 по 21.06.2015, пришел к выводу о том, что указанное лицо не может быть отнесено к лицам, контролирующим должника, применительно к положениям Закона о банкротства, поскольку указанный выше период находится за пределами трехлетнего периода до обращения уполномоченного органа в суд с заявлением о банкротстве Общества. При этом, дав оценку представленному в дело заключению специалиста от 09.01.2022, суд пришел к выводу о наступлении объективного банкротства должника не ранее 31.12.2017.

Одновременно суд посчитал недоказанным со стороны заявителя наличие причинно-следственной связи между действиями (бездействием) ответчика ФИО6 и банкротством ООО «НПО «Термо-Альянс».

Аналогичный вывод сделан судом и в отношении ответчика ФИО5, с учетом того, что спорные перечисления в сумме 13 805 000 руб., на которые ссылается заявитель, были получены ФИО5 не от должника, а от упомянутого ответчиком иного лица – ООО «Кавалер-Дом».

В отношении требования о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО7, суд первой инстанции дал оценку эпизодам приобретения Обществом векселей у ПАО АКБ «Авангард» и ПАО «Сбербанк», не усмотрел в этом недобросовестности руководителя, посчитал такое поведение для должника обычным, связанным с осуществлением хозяйственной деятельности.

Относительно операции должника с ненадлежащими контрагентами ООО «Ремстроймонтаж», ООО «Анареон», ООО «Армада» и ООО «СК-ЧК», совершение которых послужило основанием для применения к Обществу налоговой ответственности, суд указал, что это имело место до наделения ФИО7 полномочиями генерального директора Общества.

Субсидиарная ответственность может иметь место только в том случае, если между несостоятельностью (банкротством) должника и неправомерными действиями руководителя должника имеется непосредственная причинно-следственная связь.

Обязательным элементом указанного состава правонарушения является вина контролирующего должника лица в доведении его до банкротства, что следует из разъяснений пункта 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.07.1996 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».

Согласно пункту 4 статьи 32 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» руководство текущей деятельностью общества осуществляется единоличным исполнительным органом общества или единоличным исполнительным органом общества и коллегиальным исполнительным органом общества. Исполнительные органы общества подотчетны общему собранию участников общества и совету директоров (наблюдательному совету) общества.

В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации, сформулированными в абзацах 3, 4 пункта 12 постановления от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство (пункт 2 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации). По общему правилу лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации). Бремя доказывания своей невиновности лежит на лице, нарушившем обязательство или причинившем вред. Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное.

Пунктом 3 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации установлена презумпция добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений. Данное правило распространяется и на руководителей хозяйственных обществ и товариществ, то есть предполагается, что они при принятии деловых решений действуют в интересах общества.

Делая вывод о наличии ответственности за доведение должника до банкротства ответчика ФИО3 только в резолютивной части судебного акта, суд первой инстанции в нарушение части 2 статьи 169 АПК РФ не привел каких-либо мотивов относительного данного вывода, а, указывая на отсутствие оснований для привлечения к субсидиарной ответственности ФИО6, ФИО5 и ФИО7 в нарушение части 1 статьи 168 АПК РФ не дал оценки доводам и конкретным доказательствам, на которые ссылался уполномоченный орган, приняв за основу возражения указанных ответчиков, которые, при этом, наличия фактических обстоятельств, отраженных в заявлении уполномоченного органа, по существу и не опровергли, то есть не объяснили, по какой причине, при наличии законной обязанности платить своевременного налоги (которые не платило Общество) и при наличии объективной возможности (наличие денежных средств) ООО «НПО «Термо-Альянс» пришло к банкротству.

Все возражения ответчиков ФИО3, ФИО12 сводятся только к отсутствию оснований для привлечения их к субсидиарной ответственности по мотиву невозможности отнесения их к контролирующим должника лицам.

Ответчик ФИО7, не отрицая такого статуса, полагает, что нет ее вины в неуплате Обществом налогов в исследуемый период, а вменяемое ей использование векселей не может рассматриваться к действия, которые привели к банкротству должника.

Буквальное толкование части 1 статьи 268 АПК РФ свидетельствует о повторном характере рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции.

В апелляционной жалобе ФНС России не обжалуется принятый по делу судебный акт в части привлечения к субсидиарной ответственности ответчика ФИО3

Положение статьи 268 АПК РФ ставит возможность проверки судебного акта в полном объеме в зависимость от волеизъявления участников процесса.

Поскольку ответчиком ФИО3 также обжалуется определение суда первой инстанции в части привлечения его к ответственности по обязательствам должника, то принятый по делу судебный акт проверяется апелляционным судом в полном объеме.

Как видно из материалов дела, основанием для банкротства ООО «НПО «Термо-Альянс» послужила просроченная задолженность по платежам в бюджет, о чем указано в заявлении ФНС России, спор по составу и размеру данной задолженности ранее был разрешен не в пользу Общества.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве, если иное не предусмотрено названным Законом, под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

Пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо: являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии; имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника; извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 ГК РФ (пункт 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

В обоснование требований, заявленных к ответчику ФИО6, уполномоченный орган ссылается на совершение убыточных для ООО «НПО «Термо-Альянс» сделок: а именно фиктивных (мнимых) сделок, направленных на вывод денежных средств Общества; действий по выводу указанных денежных средств, совершение которых установлено в ходе налоговой проверки.

Ссылаясь на недоказанность факта осуществления контроля над хозяйственной деятельностью Общества ответчика ФИО6, суд первой инстанции не дал правовой оценки тем доказательствам, на которые ссылается заявитель, а именно, сведениям, собранным налоговым органом в ходе проведения выездной налоговой проверки Общества, в том числе объяснениям самого ФИО6, отраженным в протоколе его допроса в качестве свидетеля от 14.06.2016; доводам о получении им денежных сумм за счет Общества в значительных размерах при отсутствии к этому правовых оснований и другим материалам налоговой проверки, нашедшим подтверждение в рамка дела № А21-4760/2017.

При распределении бремени доказывания по спору о субсидиарной ответственности, судом первой инстанции не учтено, что ФНС России как лицо, не зависимое по отношению к должнику, не может располагать, в отличие от ответчиков, всей полнотой информации о деятельности Общества, тогда как ответчики обязаны в данном споре опровергнуть установленные законом презумпции.

Таким образом, несмотря на возражения указанного лица против удовлетворения настоящего заявления, пояснения ФИО6, данные в ходе рассмотрения уполномоченным органом допущенного должником налогового правонарушения, по существу свидетельствуют о его причастности к хозяйственной деятельности Общества в тот период, когда должник уклонялся от уплаты налогов. Доказательств, с достоверностью опровергающих данное обстоятельство, данный ответчик в материалы дела не представил, голословно отвергая доводы заявителя. Поскольку в настоящем деле ФИО6 заинтересован отрицать обстоятельства причастности к руководству деятельностью должника, то апелляционный суд с учетом приведенных им ранее пояснений в рамках налоговой проверки критически относится к его возражениям  в настоящем деле и находит их недоказанными.  

Апелляционный суд также не может согласиться с отказом суда первой инстанции в признании за ФИО6 статуса контролирующего должника лица по мотиву пропуска трехгодичного срока, указанного в пункте 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве.

Согласно указанным заявителем сведениям, данный ответчик являлся руководителем должника с 29.08.2006 по 17.04.2013 и его учредителем в этот же период. Приказом № МАС000000 от 08.04.2013, изданным им, как генеральным директором,  ответчик был переведен на должность заместителя генерального директора, при этом согласно указанным им же сведениям, содержащимся в протоколе допроса от 14.06.2016 № 723, он, ФИО6, являлся исполнительным директором Общества. Давая объяснения, данный ответчик признал, что в его должностные обязанности исполнительного директора входила организация работ Общества, поиск заказчиков; так, он же заключал договор и осуществлял приемку выполненных работ с контрагентом ООО «Анареон», осуществлял контроль со стороны Общества над ходом выполняемых работ.

Помимо названного протокола, содержащего личные пояснения указанного лица, данное обстоятельство, касающееся статуса ФИО6, установлено вступившим в законную силу судебным актом – решением Арбитражного суда Калининградской области от 13.12.2017 по делу № А21-4760/2017, в рамках которого был разрешен вопрос о привлечении Общества к ответственности за нарушение налогового законодательства.

Кроме того, косвенными доказательствами сохранения за ответчиком ФИО6 статуса контролирующего должника лица являются: показания, данные налоговому органу в ходе проверки соблюдения должником требований налогового законодательства 29.09.2016 начальником сетевого района Чкаловск МУП «Калининградтеплосеть» о том, что в 2013-2015 годах старшим со стороны Общества был ФИО6; его представительство от имени должника в рамках налоговой проверки; получение без обосновывающих документов от должника в 2015  году суммы в размере 6 584 600 руб., в период с 15.01.2016 по 20.10.2017 суммы в размере 9 813 100 руб., что невозможно без осуществления в отношении Общества контролирующих функций.

Положения пункта 5 статьи 61.10 Закона о банкротстве позволяют суду признать лицо контролирующим по любым иным доказанным основаниям, не ограничиваясь прямо указанными в законе.

Вышеперечисленное поведение ответчика ФИО6, несмотря на формальное изменение наименования его должности, свидетельствует о том, что он продолжил осуществлять контроль за деятельностью Общества после прекращения статуса участника и генерального директора.

Таким образом, совокупность установленных по делу обстоятельств позволяет прийти к выводу о том, что данный ответчик являлся контролирующим должника лицом в юридически значимый период 2013-2015 годов.

В пункте 26 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016 (ред. от 26.12.2018), изложен правовой подход, согласно которому признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества имеют объективный характер и применительно к задолженности по обязательным платежам определяются по состоянию на момент наступления сроков их уплаты за соответствующие периоды финансово-хозяйственной деятельности должника, которые установлены законом, а не на момент выявления недоимки налоговым органом по результатам проведенных в отношении должника мероприятий налогового контроля либо оформления результатов таких мероприятий.

Как указывалось ранее, налоговым  органом проведена выездная проверка Общества по вопросам правильности исчисления и своевременности уплаты налогов и сборов в период с 01.01.2013 по 31.12.2015, по результатам которой была выявлена недоимка по налогам в сумме 9 615 226 руб., которая была доначислена должнику за указанный период.

Данное обстоятельство свидетельствует о том, что у Общества в период 2013-2015 года имелась задолженность по обязательным платежам.

Согласно заключению специалиста, принятому судом за основу при разрешении возникшего спора, одним из объективных факторов, негативно повлиявших на положительную динамику финансово-хозяйственной деятельности должника, является взыскание в 2017 году налоговым органом доначисленных по результатам выездной налоговой проверки налогов, пеней и штрафов, в том числе путем обращения взыскания на имущество должника-налогоплательщика, направления инкассовых поручений в кредитные учреждения, обслуживающих налогоплательщика, приведших к блокировке счетов, приостановлению нормальной финансовой деятельности предприятия.

Из материалов дела видно, что именно указанная в настоящем заявлении недоимка по налогам за 2013-2015 годы в размере 9 615 226 руб. основного долга (и, как следствие, пени и штрафы за нарушение налогового законодательства 4 349 631,33 руб. и 2 812 807,31 руб. соответственно) явилась причиной для признания заявления налогового органа о несостоятельности (банкротстве) Общества обоснованным и введения в отношении него процедуры банкротства 26.03.2019.

Поэтому, несмотря на конкретно указанную специалистом дату возникновения объективного банкротства должника, учитывая, что в данной правовой ситуации определяющим фактором является задолженность Общества по обязательным платежам, то при определении такого периода следует руководствоваться не названной специалистом датой, формально зафиксировавшей отрицательную динамику финансово-хозяйственной деятельности должника в 2017 году, а моментом наступления установленных законом сроков их уплаты, каковыми в данном случае являются 2013-2015 годы.

Таким образом, причиной несостоятельности явилось систематическое нарушение Обществом налогового законодательства в период с 2013-2015 годов, следовательно, уже на 2015 год в связи с неуплатой налогов у должника имелись признаки объективного банкротства.

В ходе проведения налоговой проверки было установлено, и подтверждено судебными инстанциями в рамках дела № А21-4760/2017, регулярное осуществление ООО «НПО «Термо-Альянс» операций с организациями, имеющими признаки фирм-однодневок, в пользу которых из Общества выводились значительные суммы денежных средств, часть из которых, в результате совершения транзитных платежей, получена ответчиками - ФИО6, в отношении которого заявитель указывает на его прямой контроль за деятельностью Общества, и его родным братом ФИО5

Указанные обстоятельства послужили основанием для доначисления ООО «НПО «Термо-Альянс» соответствующего налога, обязанность по оплате которого не была исполнена, в том числе в период осуществления руководства Обществом ФИО7, и повлекла за собой в конечном счете обращение ФНС России в суд с заявлением о банкротстве должника и признание его банкротом.

С учетом изложенного, выводы суда первой инстанции об отсутствии связи банкротства Общества с обстоятельствами, установленными по результатам проведения выездной налоговой проверки, противоречат приведенным фактам.

Пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве в качестве презумпции вины контролирующих должника лиц указано, в том числе, на наличие требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникших вследствие правонарушения, за совершение которого вступило в силу решение о привлечении должника к ответственности за налоговые правонарушения, в том числе требования об уплате задолженности, выявленной в результате производства по делам о таких правонарушениях, в размере, превышающем на дату закрытия реестра требований кредиторов пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов.

Как видно из дела, в данном случае требование уполномоченного органа к ООО «НПО «Термо-Альянс» является единственным требованием, включенным в реестр требований кредиторов.

Другой презумпцией вины контролирующего лица в доведении его до банкротства является причинение вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве. При этом, как разъяснено в пункте 23 Постановления № 53, для применения презумпции, закрепленной в подпункте 1 пункта 2 данной статьи, наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании такой сделки недействительной не требуется.

Как видно из дела, в качестве основания для признания ответчика ФИО5 контролирующим должника лицом в юридически значимый период, уполномоченный орган ссылается на то, что он является выгодоприобретателем, извлекшим существенные преимущества из незаконной деятельности должника.

В этом случае для опровержения презумпции выгодоприобретатель должен доказать, что его операции, приносящие доход, отражены в соответствии с их действительным экономическим смыслом, а полученная им выгода обусловлена разумными экономическими причинами.

Как видно из дела, ответчик ФИО5 отрицал наличие у него статуса контролирующего должника лица, ссылаясь только на формальные обстоятельства, с чем суд первой инстанции согласился.

Между тем, согласно выводам, сделанным по результатам проведения выездной налоговой проверки, подтвержденным вступившим в законную силу судебным актом, ООО «Кавалер-Дом», руководителем которого является ответчик ФИО5, перечисляло последнему денежные средства, полученные по цепочке транзитных платежей именно от Общества. При этом указанные платежи в пользу ООО «Кавалер-Дом» поступали с использованием документооборота, не отражающего реальных хозяйственных операций, с участием организаций, обладающих признаками «фирм-однодневок», а ответчик ФИО5 являлся родным братом ответчика ФИО6, в отношении которого апелляционный суд пришел к выводу, что им осуществлялся контроль за деятельностью Общества как его фактическим руководителем.

Таким образом, анализ поведения данного ответчика позволяет прийти к выводу о наличии оснований для признания за ним статуса контролирующего должника лица, поскольку в данном случае он извлек выгоду из незаконного поведения своего брата, ответчика ФИО6, являющегося фактическим руководителем должника в рассматриваемый период.

Доводы данного ответчика об обратном отклоняются апелляционным судом как несостоятельные, поскольку сводятся только к формальным признакам контролирующего должника лица, в то время как фактические обстоятельства дела свидетельствуют об извлечении данным ответчиком существенного преимущества из системы организации его братом ФИО6 предпринимательской деятельности, направленной на перераспределение, в том числе посредством недостоверного документооборота, совокупного дохода, получаемого от осуществления такой деятельности ООО «Кавалер-Дом» и Обществом, объединенными общим интересом, в их пользу с одновременным аккумулированием на стороне должника основной долговой нагрузки по уплате налогов.

По смыслу разъяснений пунктов 18, 19 Постановления № 53, бремя доказывания законности, добросовестности и разумности своих действий, отсутствия вины в банкротстве должника, возлагается на лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности. В опровержение наличия оснований для их привлечения, указанные лица должны представить исчерпывающие пояснения, раскрывающие мотивы и экономическое обоснование совершаемых ими действий (бездействие), а также подтверждающие наличие иных, объективных, причин несостоятельности должника.

Несмотря на поступившие от ответчиков ФИО12 возражения, ни один из них названных обстоятельств не раскрыл.

Апелляционный суд отклоняет как несостоятельные доводы апелляционной жалобы ответчика ФИО3 об отсутствии оснований для привлечения его к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, с учетом следующего.

Как видно из дела, возражения указанного ответчика по существу сводятся к недоказанности налоговым органом совокупности условий, необходимых для его привлечения к ответственности как контролирующего должника лица, а также к тому, что в период с 13.04.2013 по 23.06.2015 по его руководством осуществлялись мероприятия, направленные на развитие Общества, посредством заключения выгодных сделок.

Из материалов дела следует, что указанный ответчик являлся руководителем должника в период с 17.04.2013 по 22.06.2015, его учредителем с 17.04.2013 по 29.10.2015, т.е. исходя из положений подпунктов 1, 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве являлся контролирующим должника лицом.

Таким образом, в отношении данного ответчика установлена презумпция контроля.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 6 Постановления № 53,руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (далее - номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (фактического руководителя), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

В этом случае, по общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность, предусмотренную статьями 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, а также ответственность, указанную в статье 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (абзац первый статьи 1080 ГК РФ, пункт 8 статьи 61.11, абзац второй пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве).

Апелляционный суд полагает, что, несмотря на указанный довод ответчика о его формальном отношении к должнику, не имеется правовых оснований для такого  вывода, поскольку он, как руководитель и участник Общества, подлежит отнесению к числу контролирующих должника как лицо, определяющее его действия, в том числе по перечислению или неперечислению денежных средств во исполнение обязанности Общества по оплате обязательных платежей в спорный период. Кроме того, из возражений ФИО3 следует, что под его руководством осуществлялись мероприятия, направленные на развитие организации должника, посредством заключения сделок, что само по себе уже исключает возможность для вывода о том, что он утратил контроль над Обществом и не осуществлял фактическое управление им.

Совокупность установленных по делу обстоятельств позволяет прийти к выводу о связи банкротства Общества с обстоятельствами, установленными по результатам проведения выездной налоговой проверки, также о том, что несостоятельность (банкротство) должника вызвано не самим фактом доначисления налогов по результатам выездной налоговой проверки, а теми «сделками», фиктивный документооборот о якобы, имевшихся хозяйственных отношениях по которым, явился основанием для вывода со счетов должника денежных средств недобросовестным контрагентам, что послужило основанием для неправомерного уменьшения налогооблагаемой базы и получения необоснованной налоговой выгоды.

Все указанные действия, в результате которых произошла недоплата налогов, и, как следствие, наступило банкротство должника, совершались под руководством и при непосредственном участии контролирующих должника лиц – ответчиков по делу ФИО3, ФИО6, ФИО5

Представленные уполномоченным органом доказательства свидетельствуют о последовательности действий данных ответчиков, обусловленных, в том числе афиллированностью участников спора. Действия данных лиц были объединены общим интересом и направлены на достижение такой цели как уклонение от уплаты налогов и вывод денежных средств должника, что привело к невозможности ведения хозяйственной деятельности и последующему банкротству Общества.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции признает доказанным наличие оснований для привлечения к субсидиарной ответственности данных ответчиков, непосредственно участвующих в схеме уклонения Общества от уплаты налогов и причинении вреда бюджетам Российской Федерации и субъекта Российской Федерации.

В отношении обоснованности требований, предъявленных налоговым органом к ответчику ФИО7, апелляционный суд  исходит из следующего.

При решении вопроса о том, какие нормы подлежат применению общие положения о возмещении убытков (в том числе статья 53.1 ГК РФ) либо специальные правила о субсидиарной ответственности (стать 61.11 Закона о банкротстве) необходимо руководствоваться правовой позицией, изложенной в пункте 20 Постановления № 53, согласно которой суд в каждом конкретном случае оценивает, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего должника лица (нескольких контролирующих лиц, действующих  совместно либо раздельно) на деятельность должника, проверяя, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после этого воздействия.

Если допущенные контролирующим лицом (несколькими контролирующими лицами) нарушения явились необходимой причиной банкротства, применению подлежат нормы о субсидиарной ответственности (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве), совокупный размер которой, по общим правилам, определяется на основании абзацев первого и третьего пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

В том случае, когда вред, причиненный указанными в статье 53.1 ГК РФ контролирующими должника лицами, исходя из разумных ожиданий, не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки в размер, определяемом по правилам статей 15, 393 ГК РФ.

Независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд применительно к положениям статей 133 и 168 АПК РФ самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущую иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 ГК РФ, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 27 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2019), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 17.07.2019, арбитражный суд не связан правовой квалификацией заявленных конкурсным управляющим требований о привлечении к субсидиарной ответственности, суд при вынесении решения оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, как то предусмотрено частью 1 статьи 71 АПК РФ, и самостоятельно определяет, какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам (часть 1 статьи 168 АПК РФ).

Согласно разъяснениям, изложенным в подпункте 5 пункта 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее - Постановление № 62) недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица. Неразумность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации; до принятия решения не предпринял действий, направленных на получение необходимой и достаточной для его принятия информации, которые обычны для деловой практики при сходных обстоятельствах, в частности, если доказано, что при имеющихся обстоятельствах разумный директор отложил бы принятие решения до получения дополнительной информации (пункт 3 Постановления № 62).

Члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества, члены коллегиального исполнительного органа общества, а равно управляющий несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами (пункт 2 статьи 44 Закона об обществах).

В соответствии с пунктом 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков. При этом под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Под контролирующим должника лицом в силу статьи 2 Закона о банкротстве понимается лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем два года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом (в частности, контролирующим должника лицом могут быть признаны члены ликвидационной комиссии, лицо, которое в силу полномочия, основанного на доверенности, нормативном правовом акте, специального полномочия могло совершать сделки от имени должника, лицо, которое имело право распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, руководитель должника).

Из материалов дела следует, что ответчик ФИО7, будучи генеральным директором должника с 22.06.2015 по 26.03.2019, является контролирующим лицом.

Из описанных уполномоченным органом обстоятельств, при которых согласованными действиями вышеперечисленных ответчиков была создана схема по выводу активов Общества и уклонения от уплаты налогов, следует, что ответчик ФИО7 их участником не являлась, и, учитывая непродолжительный период руководства организацией в 2015 году, апелляционный суд не усматривает оснований к привлечению ее к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, поскольку находит не доказанным тот факт, что в результате ее поведения должник стал банкротом.

Следует отметить, что ни само первоначальное заявление, ни заявление, поданное в порядке статьи 49 АПК РФ, о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности не мотивировано виновным поведением ответчика ФИО7, кроме ссылки на то, что она являлась генеральным директором Общества  в соответствующий период (том 1 л.д. 2-21, том 6 л.д. 35).

Как следует из обстоятельств, указанных в обоснование рассматриваемого заявления, поводом для обращения ФНС России в суд явилось виновное поведение ответчиков в доведении Общества до банкротства. Иных оснований для привлечения, в том числе данного лица к субсидиарной ответственности в своем заявлении налоговый орган не приводил.

Указание на конкретное виновное поведение данного лица было отражено налоговым органом только в возражениях на отзывы ответчика ФИО7 от 02.03.2020 и от 19.06.2020, по существу являющихся письменными пояснениями стороны в порядке статьи 81 АПК РФ (том 6 л.д. 58-61, том 7 л.д. 15-18 соответственно).

В возражениях от 02.03.2020 ФНС России, ссылаясь на факты, выявленные выездной налоговой проверкой, привела довод о безосновательном списании данным ответчиком дебиторской задолженности в размере 1 196 300 руб.

Таким образом, факт необоснованного списания денежных средств вошел в состав обстоятельств, выявленных в результате выездной налоговой проверки, послужившей основанием для привлечения должника к налоговой ответственности и обращения в суд с настоящим заявлением, т.е. находится в пределах заявленных уполномоченным органом оснований.  

Судом апелляционной инстанции установлено, что согласно решению о привлечении Общества к налоговой ответственности за совершение налогового правонарушения от 27.03.2017 № 3, в 2015 году Общество необоснованно отнесло в состав своих внереализационных расходов дебиторскую задолженность аффилированного через ответчиков ФИО11 лица - ООО «Кавалер-Дом», возникшую по состоянию на 12.04.2013 в сумме 1 196 300 руб.

Данное обстоятельство послужило основанием к доначислению Обществу налога на прибыль организаций, уплачиваемого в федеральный бюджет, в размере 23 943 рубля и налога на прибыль организаций, уплачиваемого в бюджет субъекта Российской Федерации, в размере 215 403 рубля, привлечению должника к налоговой ответственности  (том 2 дела № А21-14982-2/2018 л.д. 51-52).

Приказ о списании дебиторской и кредиторской задолженности, в состав которой вошла названная задолженность по мотиву истечения срока исковой давности, был подписан 31.12.2015, т.е. в период, когда контролирующим должника лицом являлась ответчик ФИО7

В данном случае несоблюдение требований бухгалтерского законодательства о списании дебиторской задолженности повлекло за собой для Общества, как налогоплательщика, не только налоговые последствия в виде привлечения к ответственности, но и убытки.

Неправомерность таких действий, обусловленных ошибочностью вывода об истечении срока исковой давности по взысканию задолженности, помимо решения налогового органа, установлена вступившим в законную силу решение арбитражного суда по делу № А21-14982-2/2018 (том 2 названного дела, листы 42-43, 24-26).

Таким образом, безосновательное списание дебиторской задолженности по приказу, изданному в период руководства Обществом ФИО7, привело к уменьшению актива Общества на указанную сумму и причинению убытков, ответственность за которые надлежит возложить на указанного ответчика как контролирующего должника лица.

Одновременно налоговым органом в вышеназванных возражениях указывается то, что в период осуществления  ответчиком ФИО7 полномочий с 25.03.2016 по 02.03.2017 Обществом произведено перечисление на счет ПАО АКБ «Авангард» за банковские векселя суммы в размере 41 746 669 руб. 44 коп., на счет АО «Райффайзен Банк» 17.11.2017 по договору выдачи простого дисконтного векселя суммы в размере 11 979 644 руб. 45 коп., что расценивается заявителем как убытки в общей сумме 53 726 304 руб. 89 коп.; одновременно указывалось на то, что ответчик ФИО6 в полном объеме не отчитался за полученные под отчет в период с 15.01.2016 по 20.10.2017 денежные средства на сумму 9 813 100 руб., а также на необоснованное перечисление денежных средств в пользу ООО «Обелиск» и ООО «Лико», часть из которых поступила в дальнейшем в пользу ООО «Кавалер дом» и ИП ФИО10, на отсутствие доказательств кредиторской задолженности по договору поставки продукции от 05.08.2015 в размере 58 063 615 руб. 79 коп.

Из смысла приведенных в названных возражениях доводов и окончательного вывода налогового органа следует, что данные пояснения приведены ФНС России с целью квалификации действий данного ответчика и возможности его отнесения к контролирующему должника лицу.

Кроме того, указанными фактами и взаимодействием Общества под руководством ответчика ФИО7 с ООО «Обелиск», ООО «Лико» и ИП ФИО10, как обстоятельствами, которые привели к уклонению от уплаты налогов в рассматриваемый период и дальнейшему банкротству должника само заявление ФНС России не мотивировано, данные действия ответчика не квалифицированы заявителем ни как основания возникновения объективного банкротства Общества, ни действия, существенно ухудшившие финансовое положения должника после этого, в то время как ФИО7 приведены мотивированные и документально подтвержденные доводы такого поведения.

Судебная коллегия также учитывает, что развернутые доводы о виновном поведении данного ответчика и дополнительные основания к привлечению ее к субсидиарной ответственности по обязательствам должника со ссылкой на то, что после возникновения банкротства ответчик ФИО7 вывела денежные средства должника на сумму 58 063 615 руб. 79 коп. при наличии задолженности Общества перед уполномоченным органом в размере 17 653 415 руб. 82 коп. и что она подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в порядке подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона (совершение действий, существенно ухудшивших  финансовое положение должника) впервые были приведены в  апелляционной жалобе от 24.07.2020 на первоначальное определение арбитражного суда от 02.07.2020 (том 7 л.д. 160-173). Одновременно в этой же жалобе заявитель ссылался на то, что, арбитражный суд, не будучи связанным с квалификацией заявленных требований, вправе разрешить вопрос о взыскании с виновного контролирующего должника лица убытков.

Вместе с тем, поскольку данные обстоятельства не были положены уполномоченным органом в основу своего заявления, предметом рассмотрения которого являлось доведение должника до банкротства, основанное на результатах выездной налоговой проверки, то обстоятельства, связанные с дальнейшими действиями ответчика ФИО7, способствовавшими существенному ухудшению финансового положения должника за рамками данной проверки и после возникновения признаков объективного банкротства должника, являлись применительно к указанному лицу самостоятельным основанием, и подлежали раскрытию заявителем в данном обособленном споре. Указания на вышеперечисленные факты, данные в порядке статьи 81 АПК РФ в рамках возражений на письменный отзыв ответчика ФИО7, без заявления в порядке статьи 49 АПК РФ соответствующих дополнительных оснований для привлечения лица к субсидиарной либо иной ответственности, в данном случае являлось недостаточным. 

Как видно из дела, в ходе повторного рассмотрения настоящего обособленного спора, заявителем приведены только дополнительные письменные доводы и возражения относительно ответчиков ФИО3, ФИО6, ФИО5 (том 11 л.д. 135-151).

Несмотря на соответствующие указания Арбитражного суда Северо-Западного округа в определении от  13.08.2021, при новом рассмотрении дела в суде первой инстанции заявитель не воспользовался своим правом и соответствующих уточнений оснований для привлечения ФИО7 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника не привел,  отдельных требований в порядке статьи 49 АПК РФ в виде взыскания с ФИО7 убытков в названных суммах в связи с совершением действий после появления признаков объективного банкротства должника и по основаниям, не связанным с субсидиарной ответственностью, не заявил, при этом повторно ссылается на вывод данным ответчиком денежных средств должника в настоящей апелляционной жалобе (л.д. 17 апелляционной жалобы).

Арбитражный суд, не будучи связанным правовой квалификацией заявителем своих требований, вместе с тем не может выходить за их рамках, поскольку связан и предметом и основанием рассматриваемого заявления.

Уполномоченный орган привел в своем заявлении только одно основание для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности – доведение Общества до банкротства в результате совершения налогового правонарушения, и не счел необходимым в процессуальном порядке дополнить основания своего иска о привлечении ответчика ФИО7 к субсидиарной ответственности, лишив тем самым арбитражный суд возможности разрешить вопрос о привлечении данного ответчика к ответственности по иным, не связанным с этим основаниям.

При таком положении, апелляционный суд приходит к выводу о недоказанности заявителем всей совокупности условий, необходимых для привлечения ответчика ФИО7 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Уточняя заявленные требования, ФНС России, ссылаясь на то, что производство по делу о банкротстве должника прекращено и размер ответственности определен, просила привлечь ответчиков к субсидиарной ответственности в размере 17 653 415 руб. 76 коп., состоящую из требований второй очереди реестра в сумме 323 695 руб. 73 коп, третьей очереди реестра в сумме 16 337 014 руб. 12 коп. и текущей задолженности по обязательным платежам 992 705 руб.91 коп. Этот довод заявителя не был учтен судом первой инстанции при принятии судебного акта при разрешении вопроса о привлечении ответчика ФИО3 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, в этой связи суд необоснованно не определил размер ответственности указанного лица в отсутствие к тому соответствующих оснований.

С учетом изложенного, ответчики ФИО3, ФИО6 и ФИО5 подлежат привлечению солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в заявленном ФНС России размере 17 653 415 руб. 76 коп., ответчик ФИО7 – к ответственности в форме убытков в размере 1 196 300 руб.

Согласно части 3 статьи 266 АПК РФ в арбитражном суде апелляционной инстанции не применяются правила о соединении и разъединении нескольких требований, об изменении предмета или основания иска, об изменении размера исковых требований, о предъявлении встречного иска, о замене ненадлежащего ответчика, о привлечении к участию в деле третьих лиц, а также иные правила, установленные настоящим Кодексом только для рассмотрения дела в арбитражном суде первой инстанции.

В силу части 7 статьи 268 АПК РФ новые требования, которые не были предметом рассмотрения в арбитражном суде первой инстанции, не принимаются и не рассматриваются арбитражным судом апелляционной инстанции.

Апелляционная жалоба уполномоченного органа от 14.04.2022 содержит новые требования, не заявленные им в арбитражном суде первой инстанции.

Из материалов дела следует, что ФНС России в первоначальном заявлении просила установить основания для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности, приостановив производство по делу в связи с тем, что  расчеты с кредиторами в полном объеме не произведены (том 1 л.д. 20-21).

Как указывалось ранее, заявленные требования в порядке статьи 49 АПК РФ уточнены уполномоченным органом 27.01.2020 (том 6 л.д. 35-36) со ссылкой на то, что дело о банкротстве Общества прекращено, размер ответственности определен, заявитель просил привлечь ответчиков к субсидиарной ответственности в размере 17 653 415 руб. 76 коп., состоящую из требований второй очереди реестра в сумме 323 695 руб. 73 коп, третьей очереди реестра в сумме 16 337 014 руб. 12 коп. и текущей задолженности по обязательным платежам 992 705 руб.91 коп.

Иных требований заявителя в материалах обособленного спора не имеется.

Из настоящей апелляционной жалобы следует, что заявитель просит отметить определение суда первой инстанции в части отказа в привлечении ответчиков ФИО7, ФИО6 и ФИО5 к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО НПО «Термо-Альянс»; взыскать в пользу ФНС России с ФИО7 17 653 415 руб. 76 коп., ФИО6 в размере 17 653 415 руб. 76 коп.; ФИО5 солидарно  в размере 13 805 000 руб. (листы жалобы 21-22).

В суде апелляционной инстанции представитель ФНС России не смог пояснить, когда им были изменены требования и дополнительно заявлено о солидарном взыскании только с трех ответчиков ФИО7, ФИО6 и ФИО5 солидарно суммы в размере 13 805 000 руб.

С учетом изложенного, указанные требования заявителя являются новыми и не могут быть предметом рассмотрения апелляционного суда при проверке обоснованности его апелляционной жалобы.

Поскольку утверждения ФНС России, положенные в основу настоящего заявления, нашли свое подтверждение в ходе судебного разбирательства, то у суда первой инстанции не имелось оснований для отказа в его удовлетворении, в этой связи апелляционную жалобу налогового органа надлежит признать обоснованной, обжалуемое определение – подлежащим отмене в полном объеме с учетом того, что судебный акт при наличии апелляционной жалобы ответчика ФИО3 проверялся апелляционной инстанцией, в том числе и в части обоснованности привлечения указанного лица к субсидиарной ответственности.

В связи с рассмотрением апелляционных жалоб судом апелляционной инстанции отменяются обеспечительные меры, принятые по заявлению уполномоченного органа 13.05.2022.

Руководствуясь статьями 176, 97, 223, 268, пунктом 2 статьи 269, пунктом 4 части 1 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда Калининградской области от 09.03.2022 по обособленному спору № А21-14982/2018/-2 отменить.

Принять по делу новый судебный акт.

Привлечь солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «НПО Термо-Альянс» ФИО3, ФИО6, ФИО5 в размере 17 653 415 руб. 76 коп., ФИО7 привлечь к ответственности в форме убытков в размере 1 196 300 руб.

В удовлетворении апелляционной жалобы ФИО3 отказать.

Отменить обеспечительные меры, принятые определением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.05.2022.

Постановление  может быть  обжаловано  в  Арбитражный  суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий одного месяца со дня его принятия.