Постановление Седьмой арбитражного апелляционного суда от 25.07.2023 № А27-25560/19

СЕДЬМОЙ АРБИТРАЖНЫЙ АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД

улица Набережная реки Ушайки, дом 24, Томск, 634050, http://7aas.arbitr.ru

П О С Т А Н О В Л Е Н И Е

г. Томск Дело № А27-25560/2019

Резолютивная часть постановления суда объявлена 25 июля 2023 г.

Полный текст постановления суда изготовлен 01 августа 2023 г.

Седьмой арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего Сбитнева А.Ю.,

судей: Дубовика В.С.,

Фроловой Н.Н.

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Гальчук М.М. с использованием средств аудиозаписи, рассмотрев в судебном заседании апелляционную жалобу Филимоновой Анастасии Андреевны, общества с ограниченной ответственностью «Торговый дом «ПКС-НК», общества с ограниченной ответственностью НПО «Завод горного машиностроения «Прогресс» и общества с ограниченной ответственностью «А2» (07АП-2761/2020(16)) на определение от 04.05.2023 Арбитражного суда Кемеровской области по делу № А27-25560/2019 (судья Коптева А.Г.) о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «Шахтоуправление Карагайлинское» (город Киселевск поселок Карагайлинский Кемеровской области, ОГРН 1044211002593, ИНН 4211016600),

принятое по заявлению индивидуального предпринимателя Патова Андрея Васильевича, индивидуального предпринимателя Филимоновой Анастасии Андреевны о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц,

при участии в судебном заседании:

от ФНС России - Елисеев М.А. по доверенности от 14.04.2023;

от ООО «Торговый дом «ПКС-НК» - Каримова А.Ф. по доверенности от 26.10.2021; Шахмаев А.В. по доверенности от 26.10.2021;

от ООО «А2» - Шахмаев А.В. по доверенности от 22.10.2021;

от ИП Филимоновой А.А. - Шахмаев А.В. по доверенности от 04.05.2021;

от Савкина П.А. - Старонедова В.В. по доверенности от 29.03.2023;

от Рытикова И.А. - Евдокимов В.В. по доверенности от 24.06.2021; Полещук А.Н. по доверенности от 24.06.2021;

от АО «Газпромбанк»: Андреев А.В. по доверенности от 02.06.2021; Кирсанов П.М. по доверенности от 28.04.2022;

от иных лиц – не явились;

У С Т А Н О В И Л:

в деле о несостоятельности (банкротстве) должника – общества с ограниченной ответственностью (ООО) «Шахтоуправление Карагайлинское» в Арбитражный суд Кемеровской области 11.01.2021 обратились конкурсные кредиторы индивидуальный предприниматель Патов Андрей Васильевича, предприниматель Филимонова Анастасия Андреевна с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующего должника лица – акционерное общество (АО) «Газпромбанк» (далее также – Банк), впоследствии к участию в споре привлечены соответчики Савкин Павел Александрович и Рытиков Игорь Александрович.

Определением от 04.05.2023 Арбитражного суда Кемеровской области в удовлетворении заявления отказано.

С судебным актом не согласились кредиторы Филимонова А.А., ООО «Торговый дом «ПКС-НК», ООО НПО «Завод горного машиностроения «Прогресс» и ООО «А2», обратившиеся в Седьмой арбитражный апелляционный суд с жалобой, в которой просят отменить определение суда, принять новый судебный акт об удовлетворении требования о привлечении к субсидиарной ответственности.

По мнению апеллянтов, судом первой инстанции не учтено, что Банк на основе договора об открытии кредитной линии в рамках реализации инвестиционного проекта являлся основным кредитором должника, у Банка имелся полный доступ к документам для анализа реальности инвестиционного проекта, финансового положения должника. Условия кредитных договоров подтверждают доводы о контролирующем статусе Банка. Подавляющее число членов Совета директоров занимали лица, назначенные АО «Газпромбанк». Фактически Банк использовал свои полномочия по контролю деятельности должника в ущерб предприятию. Банк действовал недобросовестно, навязывал органам управления должника заведомо невыгодные управленческие решения в виде заключения и исполнения невыгодных для должника сделок.

При этом, Банк ни разу не потребовал от должника досрочного возврата предоставленного займа, не отказывался от дальнейшего кредитования, напротив, выдавал новые кредиты вопреки нецелевому использованию кредитных средств и неудовлетворительному финансовому положению должника.

По мнению апеллянтов, суд неправильно применил нормы материального права при квалификации действий и сделок Банка, совершенных с должником, которые довели предприятие до банкротства.

Именно заключение Банком и должником договора об открытии кредитной линии на основе завышенных финансовых показателей в Бизнес-плане явилось одной из причин убыточной деятельности и банкротства. Из бухгалтерской отчетности видно, что должник никогда не обеспечивал финансово-экономическое состояние, которое бы подтверждало его способность выполнить свои обязательства перед Банком. Условием предоставления кредитных траншей было заключение договоров поручительства с ОАО «Шахта «Заречная» и ООО «Угольная компания «Заречная», а также договоров страхования, однако, сведения о заключении данных договоров отсутствуют. Также нарушением условий проектного финансирования является отсутствие подтверждения целевого использования кредитных средств. При этом, должником в нарушение целевых условий бизнес-плана инвестиционного проекта допускалось досрочное направление кредитных средств на погашение обязательств перед аффилированными лицами.

Судом первой инстанции не учтено, что ежегодно должник имел расходы в виде курсовой разницы в связи с заключением дополнительного соглашения по конвертации валюты по договору об открытии кредитной линии, в связи с чем величина убытков на протяжении всего периода кредитования предприятия Банком росла в геометрической прогрессии. Выручка должника формировалась в рублях, а кредит на реализацию проекта был выдан в долларах США. При этом Банк осуществил перевод долга в рубли на пике стоимости курса доллара.

Кроме этого, судом не учтено, что Банк искусственно оттягивал момент подачи заявления о банкротстве тем, что неоднократно предоставлял отсрочки по возврату кредитных средств, в связи с чем, по мнению апеллянта суд дал неверную оценку обстоятельствам наличия оснований для привлечения к ответственности за неподачу заявления о банкротстве. Банк, являясь профессиональным участником финансового рынка, должен был на основании бухгалтерской отёчности знать о признаках объективного банкротства должника, в силу подавляющего присутствия сотрудников своих аффилированных предприятий в составе Совета директоров имел возможность и был обязан созвать Общее собрание участников с вопросом повестки об обращении в арбитражный суд с заявлением о признании банкротом.

В отзыве на апелляционную жалобу конкурсный управляющий должником указывает, что апеллянтами не представлено доказательств, свидетельствующих о наличии оснований для привлечения ответчиком к субсидиарной ответственности, просит оставить судебный акт без изменения.

От уполномоченного органа в материалы дела представлен отзыв, в котором также указано на согласие с выводом суда об отсутствии оснований с выводами суда первой инстанции.

Принявший участие в судебном заседании представитель уполномоченного органа указал, что судебный акт не оспаривается, указал, что не поддерживает приведенные на 11 странице отзыва доводы о наличии оснований для привлечения Савкина П.А., Рытикова И.А. к субсидиарной ответственности по основанию статьи 61.12 Закона о банкротстве.

АО «Газпромбанк» в представленном отзыве также возражал против удовлетворения апелляционной жалобы, указывает, что судом верно установлено отсутствие контроля Банка через обеспечительные механизмы, при том, что приведенные апеллянтом основания уже были предметом судебной оценки. Доводы апеллянтов о том, что Банк продолжает финансировать деятельность должника не обоснован. Сделки, совершение которых апеллянт указывает в качестве действий по доведению должника до банкротства, соответствуют рыночным условиям и укладываются в рамки профессиональной деятельности Банка. Судом верно отмечено, что Банк не являлся исполнительным органом должника, его участником, то есть контролирующим должника лицом, правом на подачу заявления не обладает.

Ответчики Савкин П.А. и Рытиков И.А. в письменных отзывах также указывают на отсутствие оснований для отмены судебного акта применительно к вопросам привлечениях их к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Отзывы на апелляционную жалобы в порядке статьи 262 АПК РФ приобщены к материалам дела.

Кроме этого, до начала рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции (в эл. виде 19.07.2023 17:45) от апеллянтов представлено ходатайство о назначении по делу повторной судебной экспертизы с постановкой вопроса: «Имеются ли признаки преднамеренного и фиктивного банкротства ООО «Шахтоуправление Карагайлинское»?

В обоснование процессуальных оснований для заявления ходатайства апеллянты указывают, что аналогичное ходатайство о проведении повторной судебной экспертизы было отклонено судом первой инстанции.

Податели ходатайства указывают, что представленное в материалы дела Заключение эксперта выполнено не в соответствии с требованиями Постановления Правительства РФ от 27.12.2004 № 855.

Так, в противоречие с пунктом 14 Постановления № 855 эксперт указано, что понятие реального ущерба является правовой категорией и его расчет не должен выполняться. В заключении не исследованы причины снижения стоимости активов должника в 2016 году на 332 181 000 руб., нет оценки величины ущерба, причиненного предприятию. В заключении отсутствует анализ сделок, связанных с производством продукции, что не позволяет ответить на вопрос о причинах возникновения убытков у предприятия. Экспертом не проведен анализ сделок купли-продажи готовой продукции по цене ниже рыночных. Анализ сделки - Кредитное соглашение об открытии кредитной линии № 189/17-Р от 01.08.2017 произведен частично, в связи с чем отсутствуют выводы о влиянии данной сделки на платёжеспособность должника. В заключении отсутствуют выводы о расчете ущерба в денежной форме в результате заключения данного кредитного соглашения. При этом, эксперт анализировал кредитное соглашение на предмет соответствия цены рыночным условиям, исходя из статьи 40 Налогового кодекса РФ. Кроме этого, эксперт проводит некорректное сравнение условий кредитного соглашения с кредитными договорами других предприятий.

В судебном заседании представитель апеллянтов поддержал ходатайство о проведении повторной судебной экспертизы.

Возражая против назначения по делу повторной экспертизы, Банк в письменных пояснениях и в выступлениях представителя указывает, что все вопросы отражены в заключении эксперта, которое признано судом первой инстанции надлежащим доказательством. Допрошенные в судебном заседании эксперты дали исчерпывающие ответы на задаваемые вопросы.

Савкин П.А. возражал против удовлетворения ходатайства и проведения повторной судебной экспертизы.

Рассмотрев ходатайство апеллянта о назначении повторной экспертизы в порядке статьи 159 АПК РФ апелляционный суд не нашел оснований для его удовлетворения.

Ходатайство о назначении судебной экспертизы апеллянтом мотивировано тем, что в обоснованности заключения экспертов имеются сомнения, заключение является неполным, в связи с чем, имеются основания для признания такого заключения недопустимым доказательством.

В соответствии с частью 1 статьи 82 АПК РФ для разъяснения возникающих при рассмотрении дела вопросов, требующих специальных знаний, арбитражный суд назначает экспертизу по ходатайству лица, участвующего в деле, или с согласия лиц, участвующих в деле.

Ходатайство о проведении экспертизы в суде апелляционной инстанции рассматривается с учетом положений пунктов 2 и 3 статьи 268 АПК РФ, согласно которым дополнительные доказательства принимаются судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него (в том числе в случае, если судом первой инстанции было отклонено ходатайство о назначении экспертизы), и суд признает эти причины уважительными.

Согласно части 2 статьи 87 АПК РФ в случае возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или комиссии экспертов по тем же вопросам может быть назначена повторная экспертиза, проведение которой поручается другому эксперту или другой комиссии экспертов.

Из анализа указанных положений следует, что необходимость в повторной экспертизе возникает при наличии у суда сомнений в обоснованности экспертного заключения, которые могут возникнуть при наличии противоречивых выводов эксперта.

Экспертное заключение, как это видно из его текста, каких-либо противоречий не содержит, сам податель ходатайства противоречий в суде апелляционной инстанции назвать не смог.

Экспертное заключение содержит подписи экспертов об уголовной ответственности, мотивированно и понятно, поэтому сомнений в достоверности сделанных выводов не у суда апелляционной инстанции не вызывает.

Из материалов дела следует, что в судебном заседании были допрошены эксперты Алябьевой Т.Н. и Пенькова К.Ю., которые пояснили, что в ходе проведения экспертизы был проведен анализ значений и динамики коэффициентов, характеризующих платежеспособность должника, рассчитанный за период с 1 октября 2016 года по 31 декабря 2019 года. После чего были проанализированы сделки за указанный период, послужившие причиной возникновения или увеличения неплатежеспособности. При анализе расходования полученных должником денежных средств фактов нецелевого использования не было выявлено. Было установлено, что себестоимость продукции в 2–2,5 раза выше цены реализации, что обусловлено включением в расчет себестоимости всех текущих расходов, в том числе расходов на строительство горной выработки.

Судом первой инстанции правомерно отмечено, что принцип независимости эксперта как субъекта процессуальных правоотношений, предполагает его самостоятельность в выборе методов, средств и методик экспертного исследования, необходимых, с его точки зрения, для разрешения поставленных вопросов. Надлежащих доказательств, которые могли бы свидетельствовать о неправильном применении экспертом Временных правил проверки арбитражными управляющими наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 27.12.2004 № 855, а также доказательств, свидетельствующих о том, что эксперты пришли к неправильным выводам, в материалах дела не имеется.

Заключение экспертов не содержит каких-либо неясностей, выводы эксперта сомнений не вызывают, противоречий в выводах экспертов не установлено. Порядок назначения экспертизы соблюден, каких-либо нарушений при проведении экспертизы, составлении экспертного заключения судом не выявлено. Поскольку выводы экспертов подтверждаются финансовым анализом должника, подготовленным ЗАО Ассоциация «Налоги России», и другими исследованными по делу доказательствами, суд первой инстанции правомерно признал заключение экспертов допустимым и достоверным доказательством по делу.

Суд апелляционной инстанции дополнительно отмечает, что по существу, ходатайствуя о назначении повторной экспертизы по делу, апеллянт выражает несогласие с результатами судебной экспертизы.

С учетом изложенного, оснований для удовлетворения ходатайства о назначении повторной судебной апелляционным судом не установлено.

Принявшие участие в судебном заседании представители участников процесса, поддержали заявленные позиции.

Иные лица, участвующие в деле и в процессе о банкротстве, личное участие и явку своих представителей в судебное заседание не обеспечили, извещены надлежащим образом о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы, в том числе публично путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, в связи с чем, суд апелляционной инстанции на основании статей 123, 156, 266 АПК РФ рассмотрел апелляционную жалобу при существующей явке.

Исследовав материалы дела, изучив доводы апелляционной жалобы, проверив законность и обоснованность определения суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции не находит оснований для его отмены.

Из материалов дела следует, что решением Арбитражного суда Кемеровской области от 02.09.2020 должник – ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» признано банкротом, открыто конкурсное производство.

Определением от 02.09.2020 конкурсным управляющим должником утвержден Рынденко Евгений Яковлевич.

Определением от 03.02.2021 Рынденко Е.Я. освобожден от исполнения обязанностей; определением от 03.02.2021 конкурсным управляющим утвержден Струк Евгений Даниилович.

Обращаясь с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц – АО «Газпромбанк», Савкина П.А. и Рытикова И.А., кредиторы со ссылкой на статьи 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве указывали, что Банк является контролирующим должника лицом и подлежит привлечению к субсидиарной ответственности за имущественный вред должнику и его кредиторам, а также за неподачу заявления о банкротстве. В качестве оснований для привлечения Рытикова И.А. к субсидиарной ответственности кредиторы указывают, что он в период с 04.12.2015 по 12.02.2018 являлся генеральным директором должника и подписал 21 дополнительное соглашение о переносе сроков погашения по кредитным договорам, что свидетельствует об искусственном затягивании возбуждения дела о банкротстве. Поскольку неплатежеспособность должника возникла начиная с 31.12.2013, Рытиков И.А. с момента вступления в должность должен был обратиться с заявлением о банкротстве. В качестве оснований для привлечения Савкина П.А. к субсидиарной ответственности кредиторами указано на то, что он являлся контролирующим должника лицом, поскольку с 01.11.2016 стал владельцем 1,03 % доли уставного капитала должника, а со 02.11.2016 собственником доли в размере 98,97 % стало ООО «Технология добычи», где Савкин П.А. являлся директором. По мнению кредиторов, имущественный вред должнику Савкин П.А. причинил путем одобрения заключения соглашений о капитализации процентов, а также путем одобрения заключения кредитного соглашения. Кроме того, Савкин П.А. должен был подать заявление о банкротстве должника не позднее 19.09.2017.

Отказывая в удовлетворении заявления, суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для привлечения указанных лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Рассмотрев материалы дела повторно в порядке главы 34 АПК РФ, суд апелляционной инстанции соглашается с правильностью выводов суда первой инстанции, отклоняя доводы апелляционной жалобы, исходит из следующих норм права и обстоятельств по делу.

Заявление о привлечении к субсидиарной ответственности подано кредиторами 31.12.2020, следовательно, в соответствии со статьей 4 Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, убытков предусмотренных статьей 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу настоящего Федерального закона), которые поданы с 1 июля 2017 года, производится по правилам Закона о банкротстве (в редакции настоящего Федерального закона).

Применительно к рассматриваемому случаю, ввиду периода времени, к которому относятся обстоятельства, с которыми кредиторы связывают ответственность АО «Газпромбанк» как контролировавшего должника лица – заключение кредитных соглашений в период неплатежеспособности должника с 30.07.2014 по 01.11.2019, заключением договоров залога имущества должника в период с 30.07.2014 по 01.11.2019, конвертацией задолженности из долларов в рубли по одному из самых невыгодных для должника курсов валюты, заключением дополнительных соглашений о капитализации процентов по долгу, в результате чего была увеличена сумма долга на сумму капитализированных процентов, нецелевом использовании должником полученных от Банка кредитных средств, перечислением должником части кредитных средств аффилированным компаниям в виде выдачи займов, настоящий спор должен быть разрешен с применением пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ, а в период с 30.07.2017 с применением положений статьи 61.11 Закона о банкротстве.

Пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции Закона № 134-ФЗ) устанавливалось, что если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам.

Пунктом 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве предусмотрено, что, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Согласно пункту 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, в целях настоящего Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

В соответствии с пунктом 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо:

1) являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии;

2) имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника;

3) извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса РФ.

Согласно пункту 3 Постановления Пленума № 53, по общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ, п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве).

Для привлечения лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника необходимо наличие совокупности трех условий: надлежащего субъекта ответственности, факта несостоятельности (банкротства) должника, а также причинно-следственной связи между обязательными указаниями субъекта ответственности и его действиями и фактом банкротства должника.

Обязанность доказывания наличия всех указанных обстоятельств, в том числе, отнесение иных лиц, не перечисленных в ст. 56 ГК РФ, к контролирующим лицам возлагается на заявителей.

Указывая на контролирующий статус АО «Газпромбанк» кредиторы ссылаются на:

- условия кредитного договора, позволяющие Банку давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия,

- поведение Банка по отношению к Должнику, отклоняющееся от типичного поведения коммерческих банков, что выразилось в кредитовании Должника в условиях его объективного банкротства,

- неоднократное продление сроков возврата кредитов,

- согласование реестров платежей должника финансовыми контролерами, являющимися сотрудниками «внучатых» компаний АО «Газпромбанк»,

- контроль должника через членов Совета директоров должника, являющихся сотрудниками «внучатых» компаний АО «Газпромбанк»,

- контроль должника через его участника, которым с 2 ноября 2016 года стало подконтрольное Банку ООО «Технология Добычи».

Исследовав и оценив все представленные в материалы дела доказательства в их совокупности и взаимосвязи с установленными по делу фактическими обстоятельствами по правилам статьи 71 АПК РФ, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии доказательств, что АО «Газпромбанк» обладает признаками, определяющими его как контролирующее должника лицо.

При этом, судом правомерно отклонены доводы о том, что условия кредитных договоров позволяли Банку давать обязательные указания, поскольку кредитные договоры были заключены на обычных рыночных условиях с учетом размера кредитов.

При этом, содержащиеся в кредитном договоре специальные условия, на которые указывают кредиторы, были использованы в качестве обеспечительного механизма надлежащего исполнения заемщиком обязательств по кредитному договору.

Следует согласиться, что указанные обстоятельства уже были предметом оценки судом при рассмотрении спора о включении требований Банка в реестр требований кредиторов, когда эти же кредиторы ходатайствовали о понижении очередности удовлетворения требований кредитора.

При рассмотрении спора о включении в реестр требований кредиторов требований Банка суды трех инстанций пришли к выводу о недоказанности аффилированности банка и должника, предоставления банком финансирования должнику в условиях финансового кризиса (определение Арбитражного суда Кемеровской области от 17.07.2020, постановлений Седьмого арбитражного апелляционного суда от 05.11.2020 и Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 27.01.2021).

В ходе рассмотрения настоящего спора представители АО «Газпромбанк» также пояснили, что содержащиеся в кредитном договоре специальные условия финансирования (о совершении заемщиком одних действий, о воздержании от совершения других, о согласовании с банком ряда управленческих решений и пр.) были использованы в качестве обеспечительного механизма надлежащего исполнения заемщиком обязательств по кредитному договору.

Судом признается обоснованным пояснения Банка о том, что из условий договора об открытии кредитной линии № 357/11 -В от 14.11.2011 следует, что Банк, уже при выдаче первого кредита в 2011 году, учитывая риск невозврата выдаваемого им кредита, для обеспечения исполнения обязательств по возврату кредита и выплате фиксированного процента по нему, был вынужден договориться о предоставлении ему прав для воспрепятствования возможному выводу активов, создания гарантий использования заемных средств по назначению и т.д. При этом, учитывая особенности предоставленного Должнику кредитного финансирования, меньший объем прав, чем согласованный, не позволил бы обеспечить исполнение обязательств по кредитному соглашению.

При этом, в материалы дела не представлено доказательств того, что Банк преследовал цель участия в распределении прибыли. Также не представлены доказательства того, что действия Банка выходили за пределы обычных интересов кредитора, что Банк действовал недобросовестно (в частности, навязывал органам управления должника заведомо невыгодные управленческие решения, блокировал принятие явно выгодных решений).

Также судом первой инстанции обоснованно отклонены доводы о том, что Банк контролировал деятельность Должника через аффилированных лиц в Совете директоров, а также путем согласования платежей.

Так, в 2014 году в совет директоров ООО «Угольная компания «Заречная» входил один представитель банка. При этом совет директоров состоял из 5 членов, остальные 4 члена не являлись аффилированными с банком лицами, дополнительных прав представитель банка в совете директоров не имел.

Совет директоров ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» впервые был утвержден общим собранием участников должника (ООО «Технология добычи» и Савкин П.А.) 28 апреля 2017 года в составе Кривых Р.В., Родионов М.Ю. и Савкин П.А.

Общим собранием участников 28 апреля 2018 года избран Совет директоров в следующем составе – Кривых Р.В., Родионов М.Ю., Савкин П.А., Трегубов Ю.П.

В период с 25 февраля 2019 по 10 апреля 2019 года в Совете директоров осуществляли деятельность Родионов М.Ю., Савкин П.А., Трегубов Ю.П.

В период с 6 мая 2019 года по 24 июля 2019 года - Савкин П.А., Доденко И.Э., Мунгалов А.В., Бобровский М.Ю.

Согласно протоколу от 1 августа 2019 года избраны участниками Совета директоров Савкин П.А., Доденко И.Э., Хомаза Д.В., Бобровский М.Ю.

Как указывают кредиторы членами Совета Директоров должника являлись сотрудники АО «Газпромбанк» (Родионов М.Ю.), сотрудники дочерних компаний Банка ООО «ГПБ Ресурс» (Трегубов Ю.П.), ООО «ГПБ Развитие Активов» (Доденко И.Э., Хомаза Д.В., Мунгалов А.В. и Бобровский М.Ю.). По мнению кредиторов, широкие полномочия Совета директоров, позволяли сотрудникам аффилированных лиц Банка определять всю деятельность должника.

Между тем, указанные кредиторами лица, обладая ординарными полномочиями, только после 25 февраля 2019 года стали составлять большинство в Совете директоров.

Из представленных в материалы дела протоколов заседаний Совета директоров не следует, что Совет каким-либо образом вмешивался в текущую хозяйственную деятельность должника. При этом одобрение сделок, которые могут оказать влияние на деятельность общества, подлежали лишь предварительному одобрению Советом директоров общества. Крупные сделки и сделки с заинтересованностью в силу прямого указания ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» подлежали обязательному одобрению общим собранием участников общества. В повестку дня заседаний Совета директоров включались вопросы изменения организационной структуры и штатного расписания, созыва внеочередных общих собраний участников Общества для рассмотрения вопросов об одобрении крупных сделок.

Кроме того, возникновение признаков контроля кредиторы связывают с 2014 годом, в то время как указанные ими члены Совета директоров и сотрудники дочерней компании Банка осуществляли свои полномочия только после 28 апреля 2017 г., а стали составлять большинство в Совете директоров только после 25 февраля 2019 года.

Согласно сложившимся в сфере кредитования отношениям, включение представителя кредитора в органы управления должника, наличие различных ограничений для должника в соответствии с условиями договоров являются механизмом контроля банка за возвратностью средств и не преследуют участия в распределении прибыли.

Судом правомерно отклонены доводы кредиторов о том, что Банк контролировал должника через ООО «Технология добычи», участником которого является ООО «Статус» (участником которого является Банк). Так, ООО «Технология добычи» приобрело 98,97 % доли в уставном капитале должника 02.11.2016. При этом кредитные отношения между должником и банком возникли в 2011 году. Указанное свидетельствует о том, что опосредованное участие банка в уставном капитале должника направлено не на получение прибыли от хозяйственной деятельности должника, а на осуществления контроля за финансовым состоянием должника в целях исполнения последним обязательств по кредитному договору.

Факт залога долей в уставном капитале должника оправдан с точки зрения контроля за финансовым состоянием должника и не свидетельствует о контролирующем статусе Банка.

Проектное кредитование (финансирование) инвестиционной программы заемщика, от реализации которого зависит возвратность кредита, налагает на банки повышенные риски, для минимизации которых разумно усиливать механизмы наблюдения за денежными потоками и имуществом должника, поскольку иные источники погашения, кроме как от деятельности проекта, у заемщика, как правило, отсутствуют. Существенный размер кредитования безусловно требовал контроля использования кредитных средств по целевому назначению и исключения возможности их неправомерного вывода, для этого Банку необходимо было обеспечить возможность получения информации по принимаемым должником решениям, при этом, участие Банка в органах управления должника не имело целью получение Банком возможности управлять производственной и хозяйственной деятельностью, принимать управленческие решения в отношении должника, а являлось дополнительным способом обеспечения исполнения кредитных обязательств перед Банком.

Надзор Банка путём включения представителя в Совет директоров заёмщика, доступ ко всем финансовым операциям по счетам, открытым в банке, заключение договоров поручительства и залога имущества, в том числе долей должника, с целью создания гарантий использования заёмных средств по назначению и, в конечном счёте, для обеспечения исполнения обязательств по возврату кредита и выплате фиксированного процента по нему, не противоречит действующим нормам права.

Действия Банка сводились к реализации прав кредитора и залогодержателя. Осуществление сотрудниками Банка контроля финансовых операций заемщиков осуществлялся в рамках прав кредитора за целевым использованием кредитов (статья 814 ГК РФ) и не могут образовывать признаков контроля за предпринимательской деятельностью заемщика.

Ссылка кредиторов на то, что ООО «Оникс» была инициирована сделка по приобретению 100% участия в уставном капитале должника также паодлежат отклонению, так как сделка не состоялась, факт согласования с антимонопольным органом не свидетельствует о ее заключении, поскольку данное согласование носит предварительный характер.

Доказательств того, что Банк получал какую-либо иную выгоду, кроме заранее определенного в кредитных договорах вознаграждения в виде процентов за пользование денежными средствами, не представлено.

Контроль должника со стороны кредитора в данном случае нельзя признать неправомерным, оснований полагать, что Банк преследовал какие-либо иные цели, у суда не имеется.

Письмо УФСБ по Кемеровской области также не подтверждает контролирующий статус Банка, поскольку не содержит каких-либо доказательств контролирующего статуса. Кроме того, согласно сведениям уполномоченного органа, которому было адресовано данное письмо, изложенные обстоятельства при проведении проверки не подтвердились.

Суд апелляционной инстанции соглашается с выводом о необоснованности утверждения, что Банк продолжает финансировать должника в процедуре банкротства через аффилированное ООО «Алькор-М», которому предоставляет кредиты на невыгодных для себя условиях, участвует в процедуре банкротства через ООО «Разрез Карагайлиснский», ООО «Обогатительная фабрика Карагайлинская», которое арендует имущество должника, через ООО «Промышленный аутсорсинг», являющегося залоговым кредитором, оставившим залоговое имущество за собой и выплатившем в конкурсную массу 20% стоимости залогового имущества в размере более 94 млн. руб.

Таким образом, в материалах дела отсутствуют доказательства того, что Банк является аффилированным лицом по отношению к должнику. Экономические интересы АО «Газпромбанк» и должника носят отличный друг от друга характер.

Основной целью деятельности АО «Газпромбанк» является получение прибыли за счет совершения банковских операций, предусмотренных Федеральным законом от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности». При этом, выдавая должнику кредиты, Банк действовал исключительно в рамках своей специальной правоспособности, предусмотренной лицензией Банка, кредитование является обычной деятельностью банка, а получаемые проценты являются его налогооблагаемым доходом от основной деятельности.

Правомерность корпоративного контроля кредитора, предоставившего должнику финансирование, для обеспечения возврата этого финансирования и не преследующего цель участия в распределении прибыли должника, исходя из формирования позиций Верховного Суда Российской Федерации, в настоящее время нашло свое закрепление и отражение в Обзоре дел по включению требований контролирующих лиц от 29.01.2020, в его пункте 11, в котором указано на отсутствие оснований в понижении очередности удовлетворения требования такого кредитора.

Указанный пункт обусловлен принципиальной полярностью целей, преследуемых участниками гражданского оборота:

- бенефициарный собственник должника (контролирующее должника лицо) всегда преследует цель извлечения потенциальной прибыли, заранее неопределимой и неограниченной в случае успеха, в свою очередь в случае неудачи данное лицо пытается компенсировать последствия принятых им негативных управленческих решений, в том числе через опосредованную докапитализацию должника;

- кредитная организация, в свою очередь, имеет интерес возврата предоставленных заемщику средств и извлечения фиксированной доходности, предусмотренной кредитной документацией

Видя принципиальное различие между указанными участниками гражданского оборота, Верховный Суд Российской Федерации выразил подход, подлежащий применению при разрешении споров по установлению требований кредиторов профессиональных участников рынка финансирования при банкротстве заемщика, установив презумпцию отсутствия у кредитной организации цели участия в распределении всей предполагаемой будущей прибыли должника (абзац шестой пункта 11 Обзор судебной практики от 29.01.2020).

Доказательств того, что АО «Газпромбанк» принимало какое-либо участие в управлении деятельностью заемщика, а равно в распределении его прибыли в материалы дела не представлено. Банк не выбирал для должника направление развития его производственной и коммерческой деятельности, не вмешивался в операционную деятельность, не влиял на расчеты с контрагентами, не выбирал контрагентов.

Принимая во внимание изложенные выше нормы права и разъяснения высшей инстанции, а также установленные в рамках настоящего и иных обособленных споров в деле о банкротстве должника обстоятельства, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу о недоказанности заявителями того, что АО «Газпромбанк» являлся контролирующим должника лицом.

При этом, из материалов дела следует, что Рытиков И.А. в период с 4 декабря 2015 года по 12 февраля 2018 года занимал должность генерального директора аппарата управления ООО «Шахтоуправление Карагайлинское». Следовательно, в период с 4 декабря 2015 года по 12 февраля 2018 года Рытиков И.А. являлся контролирующим должника лицом.

Согласно сведениям ЕГРЮЛ учредителем должника с 1 ноября 2016 года с долей в размере 1,03% является Савкин П.А., а с 10 ноября 2016 года с долей в размере 98,97% - ООО «Технология добычи», директором которого является Савкини П.А. Следовательно, Савкин П.А. в период с 10 ноября 2016 года является контролирующим должника лицом.

Доводы кредиторов о том, что должник признан несостоятельным вследствие неправомерных действий АО «Газпромбанк», Рытикова И.А. и Савкина П.А. также нашли надлежащую проверку и оценку суда первой инстанции.

Положения пункта 3 статьи 56 ГК РФ и пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве предусматривали несение ответственности контролирующими лицами в случае, если банкротство должника возникло по их вине. В частности, это может означать, что субсидиарная ответственность наступает, когда неспособность удовлетворить требования кредиторов наступила не в связи с рыночными и иными объективными факторами, а искусственно спровоцирована в результате выполнения указаний (реализации воли) контролирующих лиц (определение Верховного Суда РФ от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757(2,3).

Согласно позиции, изложенной в определении Верховного Суда РФ от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079, судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника. Удовлетворение подобного рода исков свидетельствует о том, что суд в качестве причины банкротства признал недобросовестные действия ответчиков. И, напротив, отказ в иске указывает на то, что в основе несостоятельности лежат иные обстоятельства, связанные с объективными рыночными факторами, либо что принятая предприятием стратегия ведения бизнеса хотя и не являлась недобросовестной, но ввиду сопутствующего ведению предпринимательской деятельности риску не принесла желаемых результатов.

Любая предпринимательская деятельность подвержена рискам. Предпринимательский риск имеет объективную основу вследствие неопределенности внешней среды по отношению к компании. К основным элементам внешней среды относятся экономические, политические, социальные, финансово-кредитные и производственно-хозяйственные условия, в рамках которых компания осуществляет свою деятельность и к изменению которых она должна постоянно адаптироваться. Неопределенность ситуации характеризуется тем, что, в конечном итоге, она зависит от целого ряда факторов, партнеров и лиц, поведение которых не всегда можно точно спрогнозировать или предугадать (природные катаклизмы, социально-политические потрясения, изменение конъюнктуры рынка, изменение потребительского спроса и предпочтений, кардинальные изменения в результате научно-технического прогресса и т.п.).

Соответственно, неспособность исполнения должником обязательств может быть вызвана как объективными причинами (изменение общеэкономической ситуации на рынке, кризис неплатежей и замедление платежного оборота, и др.), так и субъективными (неэффективное управление, снижение объемов производства и продаж, необоснованное увеличение дебиторской задолженности, несовершенная налоговая и денежная политика должника, вывод активов с целью обогащения определенного лица или группы лиц и т.п.).

Обращаясь с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности кредиторы ссылаются на то, что неправомерные действия ответчиков по выдаче (получению) кредитов в период неплатежеспособности должника, конвертации валюты займа, капитализации процентов по кредитным договорам, заключению договоров залога, нецелевому использованию кредитных средств (направление их на выдачу займов аффилированным лицам и оплату поставки угля без равноценного встречного предоставления), а также нарушение условий проектного финансирования, увеличили размер кредиторской задолженности, чем причинили имущественный ущерб должнику и независимым кредиторам и привели к банкротству должника.

Возражая против доводов кредиторов, ответчики указывают, что причинами банкротства стали внешние факторы – кризис в угольной промышленности, сложные горно-геологические условия.

Из материалов дела следует, что ООО «Шахтоуправление «Карагайлинское» является угледобывающим предприятием, зарегистрировано 3 августа 2004 года, в 2006 году получена лицензия № КЕМ 13458 ТЭ от 31 января 2006 года на разведку и добычу полезных ископаемых, в том числе использование отходов горнодобывающего и связанных с ним перерабатывающих производств.

В 2008 году ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» приступило к освоению угольного участка.

С 2008 по 2010 годы группой компании ООО «УК Заречная» были произведены вложения на строительство нового угледобывающего предприятия и обогатительной фабрики в сумме 48 332 400 долларов США.

В 2010 году ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» разработан бизнес - план инвестиционного проекта - Строительство нового угледобывающего предприятия «Шахтоуправление Карагайлинское», сутью которого указано строительство нового угледобывающего предприятия с проектной мощностью 1,5 млн. тонн в год; строительство обогатительной фабрики для последующего обогащения угля и производства угольного концентрата. Цель бизнес - плана Инвестиционного проекта: добыча угля марки «Ж» и производство угольного концентрата; реализация угольного концентрата на внутреннем и внешних рынках; получение прибыли от реализации проекта.

Общая сумма инвестиционных вложений согласно Бизнес - плану Инвестиционного проекта составляла 464 897 309 долларов США.

Бизнес-план инвестиционного проекта предполагал долю участия собственных средств ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» в размере 30 % - 139 469 192,70 доллара США и заемных средств в размере 70% - 325 428 116,30 долларов США.

Между должником и Банком были заключены следующие договоры.

1. Согласно договору об открытии кредитной линии №357/1 1- В от 24 ноября 2011 года ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» получило от АО «Газпромбанк» 329 500 000 долларов США. В соответствии с п. 1.3 Договора об открытии кредитной линии № 357/11-В от 14.11.2011 кредит в форме кредитной линии предоставляется Заемщику для финансирования строительства шахты, обогатительной фабрики, углепогрузочного комплекса и объектов инфраструктуры вблизи пос. Карагайлинский Кемеровской области, включая горные работы, строительно-монтажные и прочие работы, приобретение оборудования.

Между банком и заемщиком были заключены 11 дополнительных соглашений к указанному кредитному договору (от 27.12.2013, 06.03.2014, 30.09.2015, 08.12.2015, 25.01.2016, 30.11.2016, 28.12.2017, 30.03.2018, 29.06.2018, 28.09.2018, 14.12.2018), предусматривающие, в том числе, изменение процентной ставки, конвертацию задолженности из долларов в рубли по курсу 1 доллар США = 79,55976 руб., капитализацию процентов, изменение графика погашения задолженности (увеличение сроков возврата).

В целях обеспечения надлежащего исполнения обязательств по вышеуказанному кредитному договору между банком и заемщиком были заключены следующие договоры залога.

Предметом договора об ипотеке является право аренды 37 земельных участков и 29 объектов недвижимости.

Договор залога имущества, приобретаемого в будущем от 29.11.2011 № 357/11- В-3, к которому впоследствии были заключены 42 дополнительных соглашения, предметом которого являются 569 единиц горно-шахтного оборудования.

Договор залога движимого имущества (оборудования) от 14.09.2012 № 357/11- В-З-1, к которому впоследствии были заключены 6 дополнительных соглашений, предметом которого являются 400 единиц горно-шахтного оборудования.

Договор залога имущества от 05.05.2016 № 3613-002-3-08, к которому впоследствии были заключены 2 дополнительных соглашений, предметом которого являются 400 единиц горно-шахтного оборудования.

Договор залога имущества от 12.05.2016 № 3613-002-3-05, к которому впоследствии были заключены 3 дополнительных соглашений, предметом которого являются 400 единиц горно-шахтного оборудования.

2. Между кредитором и должником заключено кредитное соглашение об открытии кредитной линии от 22.11.2013 № 2613-749-К, лимит выдачи по кредитной линии составлял 1 900 000 000 руб. Между банком и заемщиком были заключены 9 дополнительных соглашений к указанному кредитному договору (от 30.09.2015, 08.12.2015, 30.11.2016, 23.12.2016, 28.12.2017, 30.03.2018, 29.06.2018, 28.09.2018, 14.12.2018), предусматривающие изменение процентной ставки (с 10,5% до 5%), капитализацию процентов и изменение срока возврата процентов и графика погашения задолженности.

В целях обеспечения надлежащего исполнения обязательств по кредитному договору между банком и заемщиком заключен договор залога имущества от 17.04.2014 № 2613-749-К-3, к которому впоследствии заключены 2 дополнительных соглашения, предметом которого являются 1769 единиц горно-шахтного оборудования.

3. Между кредитором и должником заключено кредитное соглашение об открытии кредитной линии от 27.12.2013 № 2613-817-К, лимит выдачи по кредитной линии составлял 2 500 000 000 руб. Также были заключены 9 дополнительных соглашений к указанному кредитному договору (от 30.09.2015, 08.12.2015, 30.11.2016, 23.12.2016, 28.12.2017, 30.03.2018, 29.06.2018, 28.09.2018, 14.12.2018), предусматривающие изменение процентной ставки (с 10,5% до 5%), капитализацию процентов и изменение срока возврата процентов и графика погашения задолженности.

В целях обеспечения надлежащего исполнения обязательств по кредитному договору между банком и заемщиком заключен договор залога имущества от 17.04.2014 № 2613-817-К-З, к которому впоследствии заключены 2 дополнительных соглашения, предметом которого являются 1769 единиц горно-шахтного оборудования.

4. Между должником и банком 25.03.2014 заключено кредитное соглашение об открытии кредитной линии № 2614-114-К, лимит выдачи по кредитной линии составлял 2 600 000 000 руб. Также были заключены 9 дополнительных соглашений к указанному кредитному договору (от 30.09.2015, 08.12.2015, 30.11.2016, 23.12.2016, 28.12.2017, 30.03.2018, 29.06.2018, 28.09.2018, 14.12.2018), предусматривающие изменение процентной ставки (с 10,5% до 5%), капитализацию процентов и изменение срока возврата процентов и графика погашения задолженности.

В целях обеспечения надлежащего исполнения обязательств по кредитному договору между банком и заемщиком заключен договор залога имущества от 17.04.2014 № 2614-114-К-З, к которому впоследствии заключены 2 дополнительных соглашения, предметом которого являются 1769 единиц горно-шахтного оборудования.

5. Между должником и банком 01.07.2016 заключено кредитное соглашение об открытии кредитной линии № 255/16-Р, лимит выдачи по кредитной линии составлял 1 351 000 000 руб. Также были заключены 8 дополнительных соглашений к кредитному договору (от 30.11.2016, 23.12.2016, 01.08.2017, 28.12.2017, 30.03.2018, 29.06.2018, 28.09.2018, 14.12.2018), предусматривающие изменение процентной ставки (с 12% до 5%), капитализацию процентов и изменение срока возврата процентов и графика погашения задолженности.

В целях обеспечения надлежащего исполнения обязательств по кредитному договору - 5 между банком и заемщиком заключен договор залога имущества от 04.05.2018 № 255/16-ДЗИ, предметом которого являются 155 единиц горно-шахтного оборудования.

6. Между банком и должником заключено кредитное соглашение об открытии кредитной линии от 21.11.2014 № 2614-618-К, лимит выдачи по кредитной линии составлял 2 500 000 000 руб. Также были заключены 12 дополнительных соглашений к кредитному договору (от 31.03.2015, 30.09.2015, 08.12.2015, 29.04.2016, 12 01.06.2015, 30.11.2016, 23.12.2016, 28.12.2017, 30.03.2018, 29.06.2018, 28.09.2018, 14.12.2018), предусматривающие изменение процентной ставки (с 12,75% (15%) до 5%), капитализацию процентов и изменение срока возврата процентов и графика погашения задолженности.

7. Между банком и должником заключено кредитное соглашение об открытии кредитной линии от 01.08.2017 № 189/17-Р, лимит выдачи по кредитной линии составлял 1 266 000 000 руб. Также были заключены 2 дополнительных соглашения к кредитному договору (от 20.11.2017 № 1, 14.12.2018 № 2), предусматривающие изменение процентной ставки (с 13% до 5%), капитализацию процентов и изменение срока возврата процентов и графика погашения задолженности.

8. Между ООО «УВЗ-Логистик» и ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» 28.10.2016 заключено соглашение о новации № 1 , по условиям которого стороны расторгли агентский договор от 25.03.2014 № УВЗЛ-408/1, определили наличие у должника задолженности по предоплате (авансам) в размере 214 409 060,58 руб. и по уплате процентов за пользование авансами в размере 33 303 146,58 руб. Стороны заменили обязательство по возврату аванса в размере 214 409 060,58 руб. в заемное обязательство с процентной ставкой 5 % годовых (пункты 7, 9 соглашения о новации). Между ООО «УВЗ-Логистик» и Банком ГПБ (АО) заключено соглашение об отступном от 28.10.202016 № 1, в соответствии с которым требования по соглашению о новации перешли к банку 28.10.2016. Между банком и должником заключены 6 дополнительных соглашений к соглашению о новации (от 13.06.2017 № 1, 28.12.2017 № 2, 30.03.2018 № 3, 29.06.2018 № 4, 28.09.2018 № 5, 14.12.2018 № 6), в соответствии с которыми капитализируются проценты и изменяется срок возврата процентов.

Определением Арбитражного суда Кемеровской области от 01.11.2019 возбуждено производство по делу о несостоятельности (банкротстве) должника. По решению Арбитражного суда Кемеровской области от 02.09.2020 ООО «Шахтоуправление Карагайлинское», признано банкротом, открыто конкурсное производство.

По определению Арбитражного суда Кемеровской области от 17.07.2020, оставленному без изменения постановлением Седьмого арбитражного апелляционного суда от 05.11.2020, требования банка по вышеуказанным договорам включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника, как обеспеченные залогом имущества должника, в следующих размерах: 30 984 431 266,42 руб., 1 694 230 597,75 руб., 3 048 507 237,40 руб., 3 270 441 712, 97 руб., 1 281 569 899,11 руб.; а также 3 229 614 548,53 руб., 1 378 124 523,78 руб., 281 754 193,54 руб. как необеспеченные залогом.

Судом первой инстанции обоснованно отклонены доводы кредиторов о том, что заключение между АО «Газпромбанк» и должником, от имени которого действовал директор Рытиков И.А., и одобрение со стороны Савкина П.А. кредитных договоров и их продление явилось причиной неплатежеспособности должника по следующим основаниям.

Поскольку законность совершенных сделок, вменяемых в вину ответчикам, не оспорена, для целей привлечения последних к субсидиарной ответственности важным представляется исследовать вопрос об экономической эффективности таких сделок, путем сопоставления размера удовлетворенных требований в результате совершения этих сделок с размером потерь, понесенных должником, по мнению кредиторов, при исполнении указанных сделок. Иными словами, исследовать вопрос о том, насколько совершенные сделки повлекли уменьшение либо увеличение кредиторской задолженности ООО «Шахтоуправление Карагайлинское».

Возражая против доводов кредиторов, Банк указал, что пролонгация кредитных договоров и кредитование Должника были обусловлены социальным и экономически обоснованным подходом Банка по отношению к его клиентам, в том числе к Должнику.

При этом, следует признать обоснованными доводы Банка, поскольку на момент заключения кредитного договора в 2011 году уставный капитал должника превышал 1 млрд. руб., должник наряду с ОАО «Шахта Заречная» и ОАО «Шахта «Алексиевская» входил в группу компаний «Заречная», объединяющую профессиональных участников угледобывающего рынка.

Должник имел две лицензии на пользование недрами, к 2016 году у должника имелась ресурсная база высокоценного коксующего угля, которая позволяла обеспечить работу предприятия в течение следующих 17 лет, а также имелась перспектива ее расширения в 2 раза.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что должник являлся перспективным предприятием, банк был заинтересован в долгосрочных кредитных правоотношениях с ним.

В целях снижения риска невозврата задолженности между банком и должником были заключены договоры залога имущества, в том числе, приобретаемого в будущем, а также договор залога долей должника.

Учитывая мировое снижение цен на уголь, наличие прогнозов на рост данных цен, банк пролонгировал сроки возврата по кредитным договорам, рассчитывая на возврат задолженности с повышением цен на уголь.

Расчет Банка на возврат кредитных средств был обусловлен, в том числе прогнозами роста цен и декларируемыми Правительством РФ мерами по стабилизации угольного рынка (налоговые послабления, закрепление объемов и тарифов РЖД, создание кластеров на базе угольных предприятий и пр.), которые нашли свое отражение в утвержденной 21.06.2014 Распоряжением Правительства РФ № 1099-р «Программой развития угольной промышленности на период до 2030 года».

При этом, в отсутствие роста цен на уголь взыскание задолженности являлось бесперспективным, ввиду отсутствия денежных средств у должника, падения рыночной стоимости имущественного комплекса. Таким образом, досрочное истребование задолженности при существующих на мировом рынке экономических факторах не повлекло бы для банка положительный экономический эффект.

АО «Газпромбанк» в обособленном споре о включении требований в реестр требований кредиторов представил справку, согласно которой Банк в 2016 и 2017 годах реструктуризировал задолженность по 1 854 кредитным договорам на общую сумму 1,66 трлн. долларов США, 127 млрд. евро и 8,17 трлн. руб., а в угольной отрасли без учета должника на 750 млн. долларов США и 145 млрд. руб.

Таким образом, действия ответчиков являлись добросовестными и экономически обоснованными для любого участника рынка, находящего в схожей ситуации.

Доводы АО «Газпромбанк» о том, что пролонгация кредитных договоров и заключение новых были обусловлены социальным подходом подтверждается отчетом о научно-исследовательской работе «Анализ кадрового потенциала и условий трудоустройства на предприятиях по добыче шахтным способом в регионе нахождения ООО «Шахтоуправление Карагайлинской», в котором указано, что среднесписочная численность сотрудников ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» в период 2014-2019 гг. составляла от 903 человека в 2014 году до 954 человека в 2019 году. Потребность в трудовых ресурсах по угледобывающим предприятиям не позволяла в период 2014-2019 гг. обеспечить обязательным трудоустройством сотрудников ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» в силу того, что в регионе присутствовал спрос у соискателей на работу в данной сфере, а потребность предприятий на протяжении всего периода снижалась. В период с 2014 по 2019 годы ликвидация должника непременно привела бы к росту безработицы и переезду работников и иных жителей в другие регионы.

С учетом изложенных обстоятельств, не опровергнутых заявителями, судом первой инстанции обоснованно отмечено, что заключая новые кредитные договоры и увеличивая сроки возврата кредитов, в том числе путем капитализации процентов, АО «Газпромбанк» и Должник действовали согласно обычным условиям гражданского оборота, в пределах делового риска, добросовестно и разумно.

Рытиков И.А. и Савкин П.А. - в интересах Должника, Банк - в своих интересах, но взаимовыгодных и направленных не на причинение вреда имущественным правам Должника и его кредиторов, а на стабильное осуществление текущей финансово-хозяйственной деятельности Должника. Реструктуризация долга является одной из эффективных и разумных мер по выходу из ситуации временных финансовых сложностей и использования накопленных денежных ресурсов разумным способом.

При этом в рамках обособленного спора о включении требований АО «Газпромбанк» установлено, что по указанным кредиторам кредитным договорам фактически денежные средства были переданы должнику. Доказательств нецелевого использования полученных в кредит денежных средств суду не представлено. Кредитные договоры заключены на рыночных условиях, в результате их заключения Должник не утратил возможность осуществлять деятельность. Каких-либо доказательств убыточности кредитных договоров для Должника, в том числе утраты денежных средств или имущества, в дело не представлено. Полученные от Банка денежные средства использовались Должником и для расчетов с кредиторами в рамках финансово-хозяйственной деятельности.

Отклоняя доводы кредиторов о неправомерных действиях ответчиков по заключению и одобрению кредитных договоров и их пролонгации, и наличии причинно-следственной связи между такими действиями и банкротством должника, суд обоснованно учел значительный промежуток времени прошедший с момента заключения этих соглашений (2013 – 2017 годы) и до возбуждения дела о банкротстве - 01.11.2019.

Кроме того, со стороны АО «Газпромбанк» осуществлялось кредитование деятельности должника по строительству шахты, обогатительной фабрики, углепогрузочного комплекса и объектов инфраструктуры, включая горные работы, строительно-монтажные и прочие работы, приобретение оборудования, в связи с чем реструктуризация задолженности, направленная на достижение результата в виде выхода предприятия на проектную мощность является обоснованным для кредитной организации, представляющей такое финансирование.

Доводы кредиторов о причинении имущественного вреда кредиторам заключением договоров залога, отклонены судом с учетом размеров предоставленных кредитов. Предоставление Должником залогов в пользу Банка является разумным и ожидаемым для любого участника рынка действием, обусловленным, в т. ч. сложившейся практикой на рынке кредитования.

Доводы кредиторов о неправомерных действиях ответчиков по конвертации валюты кредитного соглашения, которые причини вред кредиторам, также были предметом оценки суда первой инстанции и отклонены.

Как указывают апеллянты, заключение между Банком и Должником 25.01.2016 дополнительного соглашения к кредитному договору от 14.11.2011 № 357/11-В, в соответствии с которым стороны изменили валюту обязательства с доллара США на российский рубль (по курсу 1 доллар США = 79,55 рублей), привело к убыткам Должника, поскольку конвертация произведена по одному из самых высоких курсов на тот период, а Банк, как профессиональный участник валютного рынка, мог предположить изменение курса валют.

Возражая против доводов кредиторов, Банк указывает, что за период с 07.05.2015 по 31.12.2015 курс доллара США к рублю вырос с 49,98 до 72,88 рублей за доллар США (рост 31,4 %), а на 25.01.2016 составлял 80,57 рублей за доллар США (рост 9,5%). Указанная динамика показывает, что падение курса рубля к дате заключения дополнительного соглашения было постоянным и значительным. Курс российской валюты в предшествующие заключению периоды являлся крайне нестабильным и отмечался значительным падением.

Между тем, в материалы дела не представлено доказательств того, что заключая дополнительное соглашение, стороны имели цель причинить убытки должнику. Курсовая валютная разница может принимать как отрицательные, так и положительные значения, и не зависит от воли или действий сторон. Кредиторы не указывают, какие экономические факторы могли позволить Банку определить последующие стабилизацию или рост российской валюты.

Не нашли своего подтверждения и доводы кредиторов о неправомерных действиях АО «Газпромбанк», Рытикова И.А. и Савкина П.А. по капитализации процентов, причинивших вред должнику и кредиторам, поскольку помимо капитализации процентов в дополнительных соглашениях, заключенных между Банком и должником также изменялся срок возврата кредитов и значительно снижалась процентная ставка по кредитам с 10,5%, 12%, 12,75%, 13% и 15% до 5%.

Таким образом, доводы кредиторов об убыточном характере сделок по предоставлению кредитов, конвертации валюты кредита, капитализации процентов со ссылкой на то, что указанные сделки повлекли увеличение кредиторской задолженности не нашли своего подтверждения, поскольку полученные по кредитам денежные средства были направлены в том числе на погашение задолженности перед другими кредиторами, увеличение сроков возврата кредитов дало возможность продолжения производственной деятельности, что свидетельствует о большей экономической эффективности таких сделок.

Доводы кредиторов о том, что результатом неэффективного руководства стало то, что себестоимость продукции (1 тонна угля) была гораздо выше стоимости реализации, не нашли своего подтверждения, поскольку на строящемся предприятии в себестоимость продукции включаются все текущие расходы, в том числе расходы на строительство угольной выработки, при этом добыча угля небольшая, поскольку предприятие не вышло на проектную мощность.

Доводы кредиторов о неправомерных действиях ответчиков по нецелевому расходованию полученных от АО «Газпромбанк» кредитных средств, также не нашли своего подтверждения, поскольку кредитные договоры предусматривали целью направления кредитных средств в том числе на погашение задолженности перед третьими лицами.

Из материалов дела усматривается, что часть денежных средств передавалась в качестве займов АО «Шахта Заречная», ООО «УК «Заречная». Однако, как было установлено ранее должник, АО «Шахта Заречная», ООО «УК «Заречная» и ОАО «Шахта «Алексиевская» входят в одну группу компаний. Как следует из реестра требований кредиторов должника в нем установлены требования АО «Шахта Заречная» и ОАО «Шахта «Алексиевская», во включении требований ООО «УК «Заречная» отказано в связи с пропуском срока исковой давности. Указанные обстоятельства свидетельствуют о наличии между указанными аффилированными лицами внутригрупповых отношений по взаимному финансированию, в рамках которых имелись встречные предоставления. При этом, указанные перечисления со стороны должника в пользу аффилированных лиц в деле о банкротстве не оспорены. Кроме того, судом обоснованно принято во внимание, что указанные кредиторами действия совершены до получения Рытиковым И.А. и Савкиным П.А. статуса контролирующего должника лица.

При этом, судом первой инстанции правомерно учтены выводы эксперта, изложенные в проведенной по делу судебной экспертизе, в соответствии с которыми признаки фиктивного банкротства не установлены, поскольку анализ значений и динамики коэффициента абсолютной ликвидности, коэффициента текущей ликвидности, показателя обеспеченности обязательств должника его активами, а также степени платежеспособности по текущим обязательствам должника указывает на отсутствие у должника возможности удовлетворить в полном объеме требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) об уплате обязательных платежей без существенного осложнения или прекращения хозяйственной деятельности. Признаки преднамеренного банкротства не установлены, поскольку не выявлены сделки, не соответствующие существовавшим на момент их совершения, рыночным условиям, которые стали причиной увеличения неплатежеспособности должника.

Доводы о неправомерном поведении ответчиков отклонены судом первой инстанции с учетом финансового анализа должника, подготовленный ЗАО Ассоциация «Налоги России», в соответствии с которым каких-либо сделок должника за период 3 лет, предшествующих принятию Арбитражным судом Кемеровской области заявления о банкротстве, свидетельствующих о преднамеренном банкротстве, не выявлено.

В отношении доводов о наличии оснований привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве Должника, судом обоснованно принято во внимание следующее.

Доля ООО «Статус» в уставном капитале ООО «Технология добычи» составляла 1% и не предоставляла Банку возможность каким-либо образом определять действия даже ООО «Технология добычи», тем более Должника. В частности, миноритарное участие ООО «Статус» в уставном капитале ООО «Технология добычи» не позволяло Банку ни созывать заседание органа управления данного общества для принятия решения о подаче заявления о банкротстве Должника в арбитражный суд, ни принимать такое решение, ни подавать заявление в суд.

В соответствии со статьей 34 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» очередное общее собрание участников общества проводится в сроки, определенные уставом общества, но не реже чем один раз в год. Очередное общее собрание участников общества созывается исполнительным органом общества.

Согласно статье 35 Закона об ООО внеочередное общее собрание участников общества проводится в случаях, определенных уставом общества, а также в любых иных случаях, если проведения такого общего собрания требуют интересы общества и его участников. Внеочередное общее собрание участников общества созывается исполнительным органом общества по его инициативе, по требованию совета директоров (наблюдательного совета) общества, ревизионной комиссии (ревизора) общества, аудитора, а также участников общества, обладающих в совокупности не менее чем одной десятой от общего числа голосов участников общества.

Таким образом, поскольку ООО «Статус» обладало менее, чем одной десятой от общего числа голосов участников общества, оно не могло инициировать проведение собрания участников ООО «Технология добычи» с целью рассмотрения вопроса об обращении в суд с заявлением о банкротстве Должника.

Доводы кредиторов о том, что мажоритарный участник Должника ООО «Технология добычи» является подконтрольной организацией, поскольку данный участник был согласован Банком, о чем указано в условиях одного из кредитных договоров, в связи с чем АО «Газпромбанк» обязан был инициировать дело о банкротстве, дав соответствующее указание, правомерно отклонены судом первой инстанции, указавшим следующее.

В соответствии с договором о залоге долей ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» от 22.11.2011, заключенным между Банком и ООО «УК «Заречная», последнее в целях надлежащего обеспечения исполнения обязательств по кредитному договору от 14.11.2011 № 357/11-В передало в залог Банку 98,87% долей участия в уставном капитале Должника.

В соответствии с пунктом 2 статьи 346 ГК РФ залогодатель не вправе отчуждать предмет залога без согласия залогодержателя, если иное не предусмотрено законом или договором и не вытекает из существа залога.

Следовательно, предоставление Банком согласия или отказа от дачи согласия на отчуждение заложенных имущества (долей) прямо предусмотрено законодательством и не свидетельствует о подконтрольности ООО «Технология добычи» Банку.

Доводы кредиторов о том, что АО «Газпромбанк» имел право и обязан был через членов Совета директоров обязать руководителя Должника или участников Должника обратиться в суд с заявлением о признании банкротом, не нашли своего подтверждения, поскольку ни законом, ни Уставом должника члену Совета директоров такого права не предоставлено.

Кроме того, указанные кредиторами лица – Радионов М.Ю., Трегубов Ю.П., Хомаза Д.В., Доденко И.Э., Мунгалов А.В., Бобровский М.Ю. стали составлять большинство в Совете директоров только после 25 февраля 2019 года. При этом, 14 октября 2019 года уже было опубликовано сообщение о намерении ООО «Мегаком» обратиться с заявлением о признании должника банкротом.

Отклоняя доводы о том, что Рытиков И.А. и Савкин П.А. подлежат привлечению к субсидиарной ответственности за не подачу заявления о банкротстве, суд первой инстанции указал следующее.

По мнению заявителей, обязанность по созыву внеочередного общего собрания для принятия решения об обращении в суд с указанным заявлением возникла у Рытикова И.А. с 04.12.2015, у Савкина П. А. с 19.09.2017 ввиду наличия у Должника неисполненных обязательств в сумме, превышающей 300 тыс. руб., непогашенных в течение трех месяцев.

Из материалов дела, в том числе финансового анализа должника, подготовленного ЗАО «Ассоциация «Налоги России», заключения экспертов следует, что деятельность Должника была убыточной в течение всего анализируемого периода. Однако, у должника не имелось значительных неисполненных обязательств применительно к его оборотам, в период с 2014 по 2017 годы дела о банкротстве, возбуждаемые в отношении должника прекращались, что исключает доводы представителей кредиторов о незамедлительной обязанности руководителя и участника должника инициировать подачу заявления о признании должника банкротом в отношении предприятия, которое занимается добычей угля, обеспечивало рабочими местами более 900 человек, поскольку поспешность в подаче заявления без должного анализа всех факторов могла привести к нарушению прав неопределенного круга лиц, внести социальную напряженность, лишить возможности поступления налогов в бюджет от деятельности предприятия.

В свою очередь, позиция кредиторов об основаниях для привлечения к субсидиарной ответственности Рытикова И.А. и Савкина А.П. в связи с неподачей ими заявлений о признании должника банкротом состоит фактически в том, что они, получив статус контролирующего должника лица, должны были незамедлительно обратиться с заявления в суд, поскольку пассивы должника превышали активы.

Однако, превышение пассивов над активами не может являться автоматическим основанием для подачи заявления о признании должника банкротом, поскольку данная категория является постоянно меняющейся, получение кредитов и заключение дополнительных соглашений, продляющих сроки возврата кредитов, свидетельствует о том, что имелась цель стабилизировать финансовое положение должника, но эта цель вызывала особую сложность, в связи со спецификой деятельности предприятия и рискованностью угледобывающего бизнеса, в связи с чем отсутствуют основания вменять ответчикам обязанность инициировать банкротство при условии, что предприятие работало, обеспечивало рабочими местами значительное количество работников, выплачивало заработную плату, платило налоги, а руководители принимали меры по стабилизации финансового положения.

Кроме того, судом верно отмечено, что ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» строящееся предприятие, следовательно, финансовое состояние должника можно было бы характеризовать как финансово устойчивое только после выхода на заложенную проектную мощность. Соответственно до этого момента руководство предприятия не имело возможности значительным образом сократить разрыв между размерами обязательств должника и его активами.

При этом, у руководства были основания полагать, что после окончания строительства и запуска полноценной работы предприятия, удастся планомерно сократить размер накопленных обязательств и произвести полный расчет с кредиторами. Для этого руководством осуществлялись все необходимые мероприятия для осуществления нормальной хозяйственной деятельности, в том числе по реализации проекта и скорейшему выводу предприятия на заложенную проектную мощность.

Вся финансовая отчетность предприятия, из которой следует превышение пассивов над активами, имелась и имеется в свободном доступе. Соответственно все контрагенты должника, вступая во взаимоотношения с должником, имели возможность ознакомиться с бухгалтерской и финансовой отчетностью последнего, после чего принять самостоятельное деловое решение о заключении или не заключении с ним сделок. Соответственно лицо, являясь хозяйствующим субъектом и действуя в рамках предпринимательской деятельности, осуществляемой им на свой риск, должно проявлять достаточную осмотрительность в делах и разумность при заключении сделок. Судебный контроль не призван проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых субъектами предпринимательской деятельности, которые в сфере бизнеса обладают самостоятельностью и широкой дискрецией, поскольку в силу рискового характера такой деятельности существуют объективные пределы в возможностях судов выявлять наличие в ней деловых просчетов. Выявление сторонами деловых просчетов, которые не были учтены на стадии заключения договора, при его исполнении на определенных в нем условиях, являются рисками предпринимательской деятельности (Определение Конституционного Суда РФ от 04.06.2007 № 366-О-П).

Таким образом, в рассматриваемом споре отсутствует квалифицирующий признак в виде сокрытия от кредиторов информации о финансовом состоянии Должника. Следовательно, основания для возложения на кого-либо из лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности за неподачу (несвоевременную подачу) заявления о банкротстве – отсутствуют. Субсидиарная ответственность по данному основанию ограничивается объемом обязательств перед обманутыми кредиторами.

Судом первой инстанции обоснованно отмечено, что заявители по обособленному спору ИП Патов А.В., ИП Филимонова А.А., от которых не скрывалась информация о финансовом состоянии должника и которые имели продолжительные взаимоотношения с должником, продолжали осуществлять оказание услуг по перевозке грузов даже после введения в отношении должника процедуры наблюдения. Данное поведение Заявителей свидетельствует о том, что они наравне с Банком, обладая всей необходимой информацией, приняли на себя предпринимательские риски не исполнения обязательств со стороны ООО «Шахтоуправление Карагайлинское».

Оценивая доводы сторон о причинах неплатежеспособности должника, суд первой инстанции указал следующее.

Материалы дела свидетельствуют о том, что специфика деятельности должника, определенная, в том числе в уставе, определяет сложность ведения хозяйственной деятельности, ее зависимость от внешних и внутренних факторов.

Так, из анализа финансового состояния должника за период с 1 января 2016 по 22 июля 2020 года, проведенного ЗАО Ассоциация «Налоги России» (т.208) в ходе процедуры наблюдения следует, что в течение 2015-2016 годов мировой и российский рынки угля находились в состоянии спада и характеризовались крайне низкими ценами, как на энергетические угли, так и на коксующиеся. В 2017-2018 годах на рынке угля наблюдался незначительный восстановительный рост, но уже в 2019 году рынок снова начал снижение, одной из причин которого стало снижение цен на альтернативные углю источники энергии - нефть и газ. Общий затяжной кризис в угольной отрасли и на мировом рынке угля способствовал ухудшению финансового положения должника и являлся одним из основных факторов, способствующих его банкротству.

Основная производственная деятельность должника была убыточной в течение всего анализируемого периода даже без учета значительных расходов, связанных с обслуживанием полученных кредитов и займов и прочих расходов и убытков. С учетом же расходов на обслуживание кредитов и займов и прочих расходов и убытков убыточность деятельности должника возросла многократно.

Максимальные убытки были получены должником в 2016 года, в последующих периодах (2017-2019 годах) величина годовых убытков значительно снизилась по сравнению с 2016 годом, однако, накопленные в более ранних периодах убытки и затянувшийся кризис в угольной отрасли не позволили должнику осуществлять прибыльную деятельность в 2017-2019 годах.

Наличие общего кризиса в угольной промышленности подтверждается также утвержденной 21 июня 2014 года Распоряжением Правительства РФ №1099-р «Программой развития угольной промышленности на период до 2030 года», в которой указано на долговременное снижение цен на внешних угольных рынках и особенную уязвимость угольных компаний-экспортеров Кузбасса, поскольку этот угольный бассейн равноудален от портов западного и восточного направления, среднее расстояние перевозки в обоих направлениях превышает 4500 км, а доля железнодорожного тарифа в цене у потребителя достигает 40-45%. При этом угольные предприятия теряют прибыль, если не оказываются убыточными. При сохранении низких цен на международном рынке угля на длительный период многим угольным предприятиям грозит скорое банкротство.

Кроме того, из анализа горно-геологических факторов и технико-экономических показателей работы ООО «Шахтоуправление Карагайлинское» в период 2016 – 2019 годов, подготовленного Писаренко М.В. (высшее образование с присуждением квалификации «Горный инженер-маркшейдер», доктор технических наук) и Застреловым Д.Н. (высшее образование по квалификации «Экономист-менеджер» по специальности «Экономика и управлением на предприятии машиностроения»), следует, что в горнодобывающей промышленности к рискам, свойственным всем производственным объектам, добавляется специфический риск, наиболее значимый при реализации горного проекта – геологический, который проявляется на всех этапах освоения месторождения.

Специфика горного производства, работающего в условиях неопределённых знаний о состоянии эксплуатируемого объема недр, всегда предполагает возможность наступления форс-мажорных обстоятельств геологического характера.

К 2016 году у предприятия имелась ресурсная база высокоценного коксующего угля, которая позволяла обеспечить работу предприятия в течение следующих 17 лет, а также имелась перспектива ее расширения в 2 раза.

В 2016 году Должником были выполнены все плановые показатели и реализовывались все необходимые мероприятия для осуществления нормальной хозяйственной деятельности.

За период 2017-2019 годы на предприятии предпринимается и реализуется ряд мероприятий, направленных на достижение проектных показателей. Однако, ряд непрогнозируемых факторов не позволил предприятию выйти на проектную мощность:

- в период работы предприятия с 2017 по 2019 г. наблюдается непрогнозируемые усложнения горно-геологических условий: волнистость пласта и его расщепление, повышенные водопритоки, сопровождаемые вывалами пород кровли, встреча непроходимого горно-геологического нарушения;

для обеспечения безопасных условий ведения горных работ при проявлении усложнений горно-геологических условий предприятием разрабатываются и проводиться ряд профилактических мероприятий, связанных с дополнительными значительными временными и материальными затратами, непредусмотренными проектом;

- при проведении подготовительных горных выработок вскрыты непрогнозируемые малоамплитуцные геологические нарушения, которые снизили темп проходки, и как следствие - отставание в подготовке запасов для возобновления очистного фронта;

- наряду с осложнением горно-геологических условий, а также отчасти и вследствие их проявления, выполнялись незапланированные горные работы: ремонт вышедшего из строя лавного конвейера; наращивание секций крепи при повороте лавы, монтаж оборудования в новую лаву, которые существенно снизили темп очистных работ. Кроме этого, из-за конструктивных недостатков очистного комбайна, выявленных при проведении пуско-наладочных работ, срок начала добычи в лаве 6-06Ю был задержан.

Совокупность указанных факторов привела к существенному снижению годовой добычи угля. Однако с целью повышения технико-экономических показателей работы предприятия, в том числе и по причине непрогнозируемого ухудшения горно-геологических условий подземной разработки, предпринимались следующие меры:

- велась активная работа для возобновления ведения отработки запасов открытым способом, которая позволила бы обеспечить стабильность поставок горной массы на обогащение, а также снизить зольность добываемой горной массы;

- предприятием, поддерживался высокий уровень загрузки мощностей обогатительной фабрики. Так, уровень загрузки обогатительной фабрики благодаря действиям Савкина П. А. вышел на максимальный проектный уровень, ввиду переработки не только собственного, но и давальческого сырья.

Таким образом, суд пришел к воду, что причинами банкротства явился общий затяжной кризис в угольной промышленности и непрогнозируемое ухудшение горно-геологических условий подземной разработки.

Доводы кредиторов о том, что цены на уголь никак не влияют на финансовое состояние угольных предприятий Кемеровской области, отклонены судом первой инстанции, поскольку при анализе и сравнении финансовых показателей должника и других предприятий кредиторами не учитываются различия как по способу добычи (разрезы, а не шахты), так и по объемам выручки, добычи, марке угля.

При таких обстоятельствах у апелляционного суда отсутствуют основания не согласиться с правомерными выводами суда первой инстанции об отсутствии оснований для привлечения АО «Газпромбанк», Рытикова И.А. и Савкина П.А. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника – ООО «Шахтоуправление Карагайлинское», поскольку не представлено доказательств неправомерного поведения контролирующих должника лиц, повлекшего неплатежеспособность должника.

Кроме того, несмотря на неудовлетворительные показатели бухгалтерской отчетности, руководство должника осуществляло все необходимые мероприятия для улучшения текущей хозяйственной деятельности должника. Действия Рытикова И.А. и Савкина П.А. на протяжении указанного заявителями периода являлись разумным предпринимательским риском, который не может являться основанием для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Судебная коллегия суда апелляционной инстанции соглашается с выводами суда, не усматривая оснований для их переоценки, поскольку названные выводы в достаточной степени мотивированы, соответствуют нормам права.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, суд первой инстанции, исследовав имеющие значение для дела обстоятельства, полно, детально, подробно, достоверно описав представленные в материалы дела доказательства, верно оценил в порядке статьи 71 АПК РФ имеющиеся в деле доказательства, правильно применив нормы материального, процессуального права сделал выводы, соответствующие обстоятельствам дела, принял по делу правомерный и обоснованный судебный акт, содержащий правильные выводы.

Иные доводы жалобы, сводящиеся фактически к повторению утверждений исследованных и правомерно отклоненных арбитражным судом первой инстанции, не могут служить основанием для отмены или изменения судебного акта, поскольку не могли повлиять на правильное по существу определение суда.

При таких обстоятельствах, суд апелляционной инстанции считает, что арбитражным судом первой инстанции не допущено нарушений норм материального и процессуального права, надлежащим образом исследованы фактические обстоятельства дела, имеющиеся в деле доказательства, а, следовательно, оснований для переоценки выводов суда первой инстанции и отмены определения не имеется.

Руководствуясь пунктом 1 статьи 269, статьей 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции

П О С Т А Н О В И Л:

определение от 04.05.2023 Арбитражного суда Кемеровской области по делу № А27-25560/2019 оставить без изменения, апелляционную жалобу Филимоновой Анастасии Андреевны, общества с ограниченной ответственностью «Торговый дом «ПКС-НК», общества с ограниченной ответственностью НПО «Завод Горного Машиностроения «Прогресс» и общества с ограниченной ответственностью «А2» – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия.

Постановление может быть обжаловано в порядке кассационного производства в Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в срок, не превышающий одного месяца со дня вступления его в законную силу путем подачи кассационной жалобы через Арбитражный суд Кемеровской области.

Председательствующий А.Ю. Сбитнев

Судьи В.С. Дубовик

Н.Н. Фролова