АРБИТРАЖНЫЙ СУД СЕВЕРО-КАВКАЗСКОГО ОКРУГА
Именем Российской Федерации
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
арбитражного суда кассационной инстанции
г. Краснодар
Дело № А63-2133/2019
Резолютивная часть постановления объявлена 6 июля 2022 года.
Постановление в полном объеме изготовлено 12 июля 2022 года.
Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в составе председательствующего Гиданкиной А.В., судей Илюшникова С.М. и Соловьева Е.Г., при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Витютневой Е.Д., при участии в судебном заседании, проводимом с использованием систем веб-конференции, от Управления Федеральной налоговой службы по Ставропольскому краю – ФИО1 (доверенность от 20.01.2022), от ФИО2 – ФИО3 (доверенность от 11.11.2020), в отсутствие иных участвующих в деле о банкротстве лиц, извещенных о времени и месте судебного заседания, в том числе путем размещения информации на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, рассмотрев кассационную жалобу Управления Федеральной налоговой службы по Ставропольскому краю на определение Арбитражного суда Ставропольского края от 29.11.2021
и постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.02.2022
по делу № А63-2133/2019, установил следующее.
В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО ПМК «Агромонтаж» (далее – должник, общество) в арбитражный суд обратилось УФНС России по Ставропольскому краю (далее – управление, уполномоченный орган, налоговый орган) с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности солидарно контролирующих должника лиц: ФИО4 и ФИО2.
Определением суда от 29.11.2021, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда от 22.02.2022, заявление удовлетворено частично. Признано наличие оснований для привлечения ФИО4 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника на основании презумпций, содержащихся в абзаце 5 пункта 4 статьи 10 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве). Приостановлено рассмотрение заявления о привлечении ФИО4 по указанным основаниям к субсидиарной ответственности до окончательного формирования конкурсной массы должника. В удовлетворении заявления в остальной части отказано.
В кассационной жалобе и пояснениях управление просит судебные акты отменить в части отказа в привлечении ФИО2 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, вынести новый судебный акт, в котором признать доказанным наличие оснований для привлечения ФИО2 солидарно к субсидиарной ответственности по неисполненным обязательствам должника. По мнению заявителя, суды неполно выяснили обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, нарушили нормы материального и процессуального права. Управление считает, что суды не оценили все имеющиеся доказательства по делу в их совокупности и взаимосвязи, вследствие чего неправомерно отклонили довод налогового органа о наличии
у ФИО2 статуса контролирующего должника лица. Уполномоченный орган считает, что имеющиеся в материалах дела доказательства в совокупности подтверждают, что ФИО2, являясь лицом, контролирующим должника, осуществлял фактический контроль над должником и участвовал в формировании воли юридического лица при заключении сделок, признанных налоговым органом и арбитражным судом фиктивными, в связи с чем ФИО2 также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности по неисполненным обязательствам должника. Податель жалобы считает, что суды необоснованно отказали вудовлетворении заявления уполномоченного органа в части привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника по основаниям, предусмотренным пунктом 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве. Невозможность в полном объеме погасить требования кредиторов вызвана, в том числе неправомерными действиями ФИО5 и ФИО2 по перерегистрации в 2010 году на ФИО2 объектов недвижимости имущества, необходимых должнику для ведения хозяйственной деятельности по существенно заниженной стоимости в отсутствие обоснования экономической целесообразности подобной тотальной реализации объектов собственности. Управление считает, что банкротство должника вызвано совместными действиями контролирующих должника лиц ФИО4 и ФИО2
В отзыве на кассационную жалобу и пояснениях ФИО2 просит отказать в ее удовлетворении, указывая на то, что своим заявлением налоговый орган пытается фактически дополнить свое решение от 22.05.2018 № 09-21-1/8 о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения, а также обойти сроки давности по сделкам, совершение которых вменяется ФИО2 в качестве основания для привлечения к субсидиарной ответственности, которые не обжаловались в рамках дела о банкротстве.
В силу статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – Кодекс) арбитражный суд кассационной инстанции проверяет законность судебных актов, устанавливая правильность применения норм материального права
и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта и исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе и возражениях относительно жалобы, если иное не предусмотрено названным Кодексом.
В судебном заседании представители участвующих в деле лиц поддержали доводы жалобы и отзыва.
Изучив материалы дела, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа считает, что обжалуемые судебные акты надлежит оставить без изменения по следующим основаниям.
Как видно из материалов дела, согласно сведениям, содержащимися в выписке из ЕГРЮЛ, должник зарегистрирован в качестве юридического лица до 01.07.2002. Основным видом деятельности общества являлось производство металлических бочек и аналогичных емкостей, дополнительными видами – работы по монтажу стальных конструкций, производство металлических дверей и окон, и другие виды деятельности,
не запрещенные законодательством Российской Федерации. Учредителем должника с 27.10.2009 является ФИО4 с долей в уставном капитале 100%. Руководство текущей деятельностью общества осуществляется единоличным исполнительным органом – генеральным директором (пункт 8.1 устава). В период с 09.09.2002 по 30.08.2018 обязанности генерального директора общества исполнял ФИО4
На основании решения заместителя начальника инспекции Федеральной налоговой службы по городу Пятигорску от 27.12.2016 № 01-75/299 проведена выездная налоговая проверка общества по вопросам правильности исчисления и своевременности уплаты налогов и сборов за период с 01.01.2013 по 31.12.2015. По итогам проверки составлен акт выездной налоговой проверки от 13.02.2018 № 3. По результатам налоговой проверки вынесено решение налогового органа от 22.05.2018 № 09-21-1/8 о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения. В ходе выездной налоговой проверки налоговым органом установлено, что должником за период с 01.01.2013 по 31.12.2015 предъявлен налоговый вычет по НДС от стоимости товаров (работ, услуг) по следующим контрагентам: ООО «МиГ-Сервис», ООО «КСТ», ООО «Электрогрупп», ООО «КМВ Аква-Лайф». В ходе мероприятий налогового контроля инспекцией установлено, что должником получена необоснованная налоговая выгода в результате применения налоговых вычетов по НДС на основании счетов-фактур, оформленных в проверяемом периоде от указанных контрагентов общества. Налоговый орган по результатам налоговой проверки пришел к выводу о том, что общество участвовало в схемах ухода от налогообложения НДС, использовало схему расчетов, направленную на уклонение от уплаты налогов с целью необоснованного получения налоговой выгоды, посредством создания фиктивного документооборота в отсутствии реальных хозяйственных операций. В результате указанных недобросовестных действий обществу по итогам выездной налоговой проверки доначислена недоимка по НДС в сумме 59 468 677 рублей, 20 675 671 рубль пеней. Кроме того, налогоплательщик привлечен к налоговой ответственности в виде штрафа в сумме 10 840 174 рублей. В ходе проверки налоговым органом также установлено, что налогоплательщиком в нарушение пункта 1 статьи 252, подпункта 2 пункта 1 статьи 268 Налогового кодекса Российской Федерации (далее – Налоговый кодекс) при отнесении на расходы стоимости покупного оборудования в 4 квартале 2013 года завышена стоимость автомата термоусадочного (автоматической упаковочной машины модели АУМ-14П) на 1 756 179 рублей, что привело к неполной уплате налога на прибыль за 2013 год в сумме 351 236 рублей.
В нарушение положений статьи 272 Налогового кодекса обществом в состав внереализационных расходов 2013 года включена дебиторская задолженность в сумме
759 136 рублей, срок исковой давности по которой истек до 01.01.2013. Данное нарушение привело к завышению внереализационных расходов налогоплательщика за 2013 год
и неполной уплате налога за указанный период в сумме 151 827 рублей. Общая сумма доначисленного налога на прибыль по результатам выездной налоговой проверки составила 503 063 рубля, пени – 107 529 рублей. Общая сумма доначислений по итогам проверки составила 91 595 727 рублей.
Не согласившись с указанным решением, должник обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения инспекции от 22.05.2018 № 09-21-1/8 о привлечении к налоговой ответственности за совершение налогового правонарушения.
Решением суда от 15.04.2019, вынесенным в рамках дела № А63-23262/2018, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 18.07.2019, постановлением суда округа от 25.09.2019, в удовлетворении требований отказано
со ссылкой на то, что инспекция документально подтвердила участие общества
в формальном документообороте с ООО «МиГ-Сервис», ООО «КСТ»,
ООО «Электрогрупп», ООО «КМВ Аква-Лайф» в отсутствие реальных хозяйственных операций в целях получения необоснованной налоговой выгоды в виде незаконного возмещения НДС из бюджета, а также завышение расходов при исчислении налога
на прибыль организаций.
Единственным участником должника 21.08.2018 принято решение о ликвидации должника, ликвидатором назначен ФИО6, который 15.02.2019 обратился в суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом) по правилам ликвидируемого должника.
Решением от 19.04.2019 (резолютивная часть объявлена 15.04.2019) должник признан несостоятельным (банкротом), в отношении его имущества открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден ФИО7 Сведения о признании должника несостоятельным (банкротом) опубликованы 24.04.2019 в ЕФРСБ номер сообщения 3707117 и периодическом издании – газете «Коммерсантъ» 08.05.2019 № 79.
В ходе процедуры конкурсного производства в реестр требований кредиторов должника (далее – реестр) на основании определения суда от 20.11.2019 включены требования уполномоченного органа на общую сумму 116 494 426 рублей 18 копеек,
из которых 179 784 рубля – основной долг включен во вторую очередь реестра,
116 314 642 рубля 18 копеек, из них 72 901 004 рубля 24 копейки основного долга,
32 573 437 рублей 94 копейки – пени, 10 840 200 рублей – штрафы в третью очередь реестра. При этом требования в сумме 59 971 740 рублей основного долга подтверждены решением налогового органа от 22.05.2018 № 09-21-1/8 о привлечении должника к налогового ответственности. Кроме того, на основании определения от 05.09.2019 в реестр включены требования налогового органа в сумме 1 005 093 рубля 86 копеек (основной долг).
В процедуре банкротства в реестр на основании определения суда от 26.08.2019 также включены требования ФИО2 в сумме 17 739 027 рублей 07 копеек.
14 октября 2020 года в арбитражный суд от уполномоченного органа поступило заявление о привлечении к субсидиарной ответственности солидарно контролирующих должника лиц ФИО4 и ФИО2 По мнению уполномоченного органа, должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий указанных контролирующих должника лиц.
Суды сочли доказанными требования в отношении ФИО4 (директор и единственный учредитель должника). Отказывая в удовлетворении требований о привлечении ФИО2 к субсидиарной ответственности, суды руководствовались статьями 65, 71, 223 Кодекса, статьями 10, 32, 61.10, 61.11 (в соответствующей редакции) Закона о банкротства, разъяснениями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановление № 53).
Суды установили, что ФИО2 в период с 01.11.2009 по 29.08.2018 являлся исполнительным директором должника, доказательств возложения на него в период совершения налоговых правонарушений функций руководителя общества, материалы дела не содержат. С учетом изложенного суды сделали вывод о том, что данное лицо не может быть субъектом ответственности, предусмотренной абзацем 5 пункта 4
статьи 10 Закона о банкротстве.
Суды рассмотрели и правомерно отклонили доводы налогового органа о наличии
у ФИО2 статуса контролирующего должника лица в понимании пункта 4
статьи 61.10 Закона, позволяющей привлечь его к субсидиарной ответственности
по указанному основанию.
Как правильно указали суды, сами по себе факты наличия семейных отношений между контролирующим должника лицом и ФИО2, а также замещение последним должности исполнительного директора общества не свидетельствуют о наличии безусловных оснований для возложения на ФИО2 ответственности за доведение общества до банкротства. Так, суды установили, что в соответствии с должностной инструкцией исполнительного директора должника в трудовые обязанности ФИО2 входило решение организационно-технических, кадровых вопросов. Согласно пункту 3.2 должностной инструкции исполнительный директор организует техническо- производственный процесс общества, работу по обеспечению безопасности эксплуатируемого и изготовляемого производственного оборудования, по модернизации и замене оборудования, не соответствующего требованиям безопасности. Из перечня обязанностей исполнительного директора общества невозможно сделать вывод о том, что он действует единолично от имени должника при заключении сделок, имеет право подписывать финансовые документы и отчетность, принимать решения в отношении бизнеса, основной стратегии и развития общества. Устав должника также не предполагает полное или частично делегирование полномочий генерального директора кому-либо.
Материалы дела не содержат доказательств того, что схема взаимодействия должника с контрагентами ООО «МиГ - Сервис», ООО «КСТ», ООО «Электрогрупп»,
ООО «КМВ Аква-Лайф» организована ФИО2 Из имеющихся в деле доказательств не усматривается, что ФИО2 мог и оказывал влияние на руководителя общества при заключении сделок с недобросовестными контрагентами. Договоры, на основании которых в последующем должником заявлялись к вычету суммы НДС, подписаны директором ФИО4, а не ФИО2
Налоговый орган ссылался на решение налогового органа от 22.05.2018
о привлечении должника к налоговой ответственности как основание для привлечения ФИО2 к субсидиарной ответственности. Вместе с тем, в указанном решении отсутствуют ссылки на выявленные при проведении налоговой проверки обстоятельства, свидетельствующие о наличии оснований для привлечения ФИО2 к субсидиарной ответственности, поскольку налоговый орган установил, что все товарные накладные от имени должника с проблемными контрагентами подписаны ФИО4, только акт сверки расчетов подписан ФИО2; отсутствуют выводы о том, что спорный товар не поставлялся вообще, поскольку в целях налогообложения учтена выручка должника по реализации полученного и измененного товара, налог на прибыль по данным операциям налогоплательщику не доначислялся, имеется ссылка на то, что товар получен от неустановленных лиц.
При этом суды установили, что ФИО2 на момент заключения указанных налоговым органом сделок уже не являлся исполнительным директором должника. Кроме того, факт подписания договоров с контрагентами ООО «МиГ - Сервис», ООО «КСТ», ООО «Электрогрупп», ООО «КМВ Аква-Лайф» от имени должника непосредственно директором ФИО4 установлен судом при проверке в судебном порядке решения уполномоченного органа от 22.05.2018.
Ссылка заявителя на показания свидетеля ФИО8, полученные в ходе проведения выездной налоговой проверки и зафиксированные
в протоколе допроса, согласно которым поиском поставщиков оборудования для должника занимались ФИО4 и ФИО2 совместно, не принята апелляционным судом, поскольку такие доказательства не являются достаточными для признания доказанным факта заключения именно ФИО2 фиктивных договоров с целью извлечения необоснованной должником налоговой выгоды.
Привлечение лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам общества является экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов, то есть исключением из принципа ограниченной ответственности участников и правила о защите делового решения менеджеров. Инициирование судебного разбирательства предполагает необходимость представления суду ясных и убедительных доказательств обоснованности заявленных требований.
В материалах дела отсутствуют безусловные доказательства того, что выбранная должником схема ведения бизнеса организована ФИО2 или под его влиянием и контролем.
Суды правомерно исходили из того, что подписание ФИО2 ряда товарных накладных (даже при условии их количества) само по себе не является безусловным основанием для привлечения указанного лица к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, поскольку не доказывает факта влияния ФИО2 на принятие непосредственно руководителем общества ФИО9 решений в части заключения сделок, в выборе контрагентов либо осуществления стратегии бизнеса.
Принимая во внимание изложенное, учитывая отсутствие у ФИО2 статуса руководителя (о чем свидетельствует его должностная инструкция), руководствуясь редакцией статьи 10 Закона о банкротстве, предусматривающей привлечение к субсидиарной ответственности только руководителя должника, суды пришли к верному выводу об отсутствии оснований для привлечения солидарно ФИО2 к субсидиарной ответственности по эпизоду участия в формальном документообороте сторон с целью получения необоснованной налоговой выгоды в отношении вычетов по НДС.
Отказывая в удовлетворении заявления в части доводов заявления о том,
что в действиях ФИО2 усматривается не только наличие презумпций, закрепленных в подпункте 3 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве в действующей редакции (в абзаце 5 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции 222-ФЗ),
но и иные деяния, образующие состав для привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам должника-банкрота, предусмотренный пунктом 1 статьи 61.11 Закона
о банкротстве, суды обоснованно исходили из следующего.
Закон о банкротстве предусматривает два юридических состава для привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам должника-банкрота: невозможность полного погашения требований кредиторов и неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника о своей несостоятельности. В связи с этим причинение субсидиарным ответчиком вреда кредиторам должника-банкрота происходит при наступлении объективных признаков составов этих правонарушений, обозначенных в статьях 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве (для деяний, совершенных после 30.07.2017) и в пунктах 2,4 статьи 10 Закона о банкротстве (для деяний, совершенных до 30.07.2017). Из пункта 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве в действующей редакции (абзац 1 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве в ранее действующей редакции) следует, что вред причиняется при совершении контролирующим должника лицом деяний (действия или бездействия), вследствие которых стало невозможно полное погашение требований кредиторов контролируемого лица. Наличие обстоятельств, указанных в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве в действующей редакции (абзацы 3-5 пункта 4 статьи 10 Закона в ранее действующей редакции), это лишь презумпции, облегчающие процесс доказывания состава правонарушения с целью выравнивания процессуальных возможностей сторон спора. Признаки презумпции не могут подменять обстоятельства самого правонарушения. Таким образом, правонарушения контролирующего должника лица выражаются не в том, что оно совершило сделки; не передало документацию должника конкурсному управляющему, и т. д., а в его противоправных деяниях, повлекших банкротство подконтрольного им лица и, как следствие, невозможность погашения требований кредиторов.
В качестве деяний, образующих состав для привлечения ФИО2
к субсидиарной ответственности по обязательствам должника-банкрота, предусмотренный пунктом 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, заявитель указывал следующие действия: необоснованное перечисление с расчётного счета должника
в пользу ФИО2 денежных средств по договорам займа при отсутствии встречного исполнения со стороны контролирующих должника лиц; начисление заработной платы ФИО2 в 2015 году в значительно завышенном размере; приобретение последним
в период с 2015 по 2018 годы шести транспортных средств; отчуждение должником
в 2010 году в пользу ФИО2 объектов недвижимого имущества на невыгодных для должника условиях; перевод бизнеса на вновь созданное аффилированное лицо с целью сокрытия денежных средств, за счет которых должно производиться взыскание начисленных должнику сумм по результатам выездной налоговой проверки.
Поскольку перечисленные деяния совершены как до, так и после 30.07.2017, в рассматриваемом случае подлежат применению как нормы статьи 10 Закона о банкротстве, так и статьи 61.11 Закона о банкротстве в зависимости от дат совершения предполагаемых неправомерных действий.
Из заявления следует, что налоговым органом проведен анализ движения денежных средств по расчетному счету должника, в результате которого установлены факты перечисления в период с 10.07.2014 по 14.12.2015 с расчетного счета должника в пользу ФИО4 денежных средств с назначением платежа «возврат займа», «предоставление займа». При этом факт поступления денежных средств от ФИО4 в пользу должника налоговым органом не установлен. Аналогичные обстоятельства установлены заявителем и в отношении ФИО2
Отклоняя доводы налогового органа о том, что должником в пользу заинтересованных лиц перечислены денежные средства без встречного исполнения,
т. е. совершен вывод активов в преддверии банкротства должника, суды обоснованно исходили из следующего. В указанный период времени действовали правила о субсидиарной ответственности в редакции Закона № 134-ФЗ, в силу которых необходимо доказать, что в результате поставленных под сомнение налоговым органом сделок стало невозможно полное погашение требований кредиторов должника.
Из представленных в материалы данного обособленного спора документов суды установили, что 25.12.2015 ФИО2 (заемщик) и должник (займодавец) заключили договор займа № 25/12, по условиям которого займодавец передает заемщику в собственность 1500 тыс. рублей. За пользование денежными средствами заемщик уплачивает займодавцу проценты из расчёта 12% годовых (пункт 3.1 договора). Заем предоставлен сроком на 12 месяцев с момента его выдачи. Кроме того, 07.06.2016 ФИО2 (заемщик) и должник (займодавец) заключили договор займа № ВА 07/06, по условиям которого займодавец передает заемщику в собственность 500 тыс. рублей. Пунктом 2.1 договора предусмотрено, что заем представляется сроком на 12 месяцев с момента безналичного перечисления денежных средств на расчётный счет заемщика. За пользование денежными средствами заемщик уплачивает займодавцу проценты из расчёта 10,5% годовых (пункт 3.1 договора). Денежные средства и по договорам займа от 25.12.2015 и от 07.06.2016 перечислены с расчетного счета должника на расчетный счет ФИО2 в полном объеме (2 млн рублей), что подтверждается выпиской о движении денежных средств по расчетному счету должника, а также следует из рассматриваемого заявления налогового органа. Возврат заемных денежных средств в полном объеме также подтверждается материалами дела, в частности, кассовой книгой должника. ФИО4 в период с 2013 по 2015 годы в кассу должника в качестве выдачи и возврата займов внес 29 645 178 рублей; данные обстоятельства подтверждаются приходными кассовыми ордерами. Сведения, отраженные в данных приходных кассовых ордерах, согласуются со сведениями, отраженными в кассовой книге должника за соответствующие периоды. Более того, как установили суды из кассовой книги должника также усматривается факт использования поступивших от ФИО4 в кассу должника денежных средств в день их поступления на нужды общества либо внесения денежных средств из кассы общества
на его расчетный счет; данный факт подтверждается квитанциями банка.
Суды надлежаще оценили представленные в дело доказательства по правилам
статьи 71 Кодекса и сделали вывод о том, что заявитель не представил в материалы дела доказательств того, что поставленные им под сомнение заемные отношения общества
с ФИО2 заведомо невыгодны для должника либо причинили вред последнему. Заключение договоров займа не повлияло на платежеспособность общества, размер его чистых активов, соответственно не послужило причиной увеличения необеспеченности требований кредиторов общества.
С учетом изложенного апелляционный суд правомерно отклонил довод налогового органа об отсутствии встречного исполнения по договорам займа со стороны
ФИО2, как противоречащий материалами дела, соответственно манипуляций с конкурсной массой не допущено, договоры займа не привели к потерям должника. На основании изложенного поставленные под сомнение налоговым органом сделки не повлияли на невозможность полного погашения требований кредиторов общества.
Суды рассмотрели и правомерно отклонили довод налогового органа о том,
что в результате совершения должником фиктивных сделок с рядом контрагентов и получения необоснованной налоговой выгоды ФИО2 в 2015 году произведены начисления заработной платы в значительно завышенном размере.
Уполномоченный орган ссылается на то, что в 2014 году доход ФИО2, полученный от общества, составил 1 415 076 рублей, тогда как в 2015 году превысил
7 млн рублей и составил 7 352 599 рублей, в 2016 году – 2 765 738 рублей, в 2017 году – 668 668 рублей, в 2018 году – 459 705 рублей. В обоснование довода заявитель ссылался на сведения, содержащиеся в справке по форме 2-НДФЛ.
Суды учли, что в представленных налоговым органом в обособленный спор справках по форме 2-НДФЛ о доходах ФИО2 содержатся иные итоговые величины. В частности, в 2014 году доход ФИО2, полученный от должника, составил 1 626 524 рубля 66 копеек, в 2015 году – 8 451 263 рубля 20 копеек, в 2016 году – 3 179 009 рублей 48 копеек, в 2017 году – 768 583 рубля 97 копеек, в 2018 году –
768 583 рубля 97 копеек.
Произведя вычислительные действия посредством вычитания из общей суммы дохода ФИО2 за год суммы начисленного налога на доходы физических лиц, апелляционный суд сделал вывод о том, что налоговым органом приведены суммы дохода за минусом налога на доходы физических лиц.
Сравнив итоговые величины дохода ФИО2 за 2015 год с его доходом
за иные периоды, суды верно установили значительные расхождения сумм.
Приказом ФНС России от 10.09.2015 №ММВ-7-11/387@ «Об утверждении кодов видов доходов и вычетов» с изменениями, внесенными приказом ФНС России от 24.10.2017 № ММВ-7-11/820@ утверждены коды доходов налогоплательщика. Согласно данному приказу вознаграждение, получаемое налогоплательщиком за выполнение трудовых или иных о обязанностей; денежное содержание и иные налогооблагаемые выплаты военнослужащим и приравненным к ним категориям физических лиц (кроме выплат по договорам гражданско-правового характера) имеют код дохода 2000.
Из представленных справок по форме 2-НДФЛ суды установили, что за 2014 год ФИО2 начислено вознаграждение за выполнение трудовых обязанностей
в размере 419 276 рублей 66 копеек. За 2015 год размер начисленного вознаграждения составил 394 440 рублей 37 копеек, за 2016 год – 464 009 рублей 81 копейку, за 2017 год – 468 583 рубля 97 копеек, за 8 месяцев 2018 года с учетом компенсации за неиспользованный отпуск – 327 142 рубля 84 копейки. Изложенное опровергает довод налогового органа как о начислении ФИО2 в 2015 году заработной платы в значительно завышенном размере, так и о превышении его заработной платы за указанный период размера заработной платы начальника производства должника ФИО10 в 33 раза; в 2015 году ФИО10 начислена заработная плата с учетом отпускных выплат в размере 250 401 рубля 49 копеек.
Из сведений, содержащихся в справке по форме 2- НДФЛ о доходах ФИО2 за 2015 год, следует, что за указанный налоговый период последнему начислен доход, полученный от предоставления в аренду или иного использования имущества (кроме аналогичных доходов от сдачи в аренду любых транспортных средств и средств связи, компьютерных сетей), в размере 7 617 460 рублей (код дохода – 1400). Кроме того, 396 тыс. рублей, отраженные в справке за 2015 год, имеют код вида доходов 2400,
что означает доход, полученный от предоставления в аренду или иного использования любых транспортных средств. Аналогичные виды доходов ФИО2 отражены
и в справках по форме 2-НДФЛ за 2014, 2016 годы. В справках по форме 2-НДФЛ
за 2017, 2018 годы доход с кодом 1400 отсутствует. При этом ФИО2 в материалы дела представил копии договоров аренды недвижимого имущества от 09.01.2014 № 1
и от 31.12.2014, согласно которым ФИО2 (арендодатель) передал, а общество (арендатор) приняло в аренду нежилые здания, расположенные по адресу: <...>
/1. Кроме того, задолженность по арендной плате за последующие периоды включена в реестр на основании определения суда.
Учитывая изложенное, апелляционный суд пришел к правомерному выводу о том, что доказательств начисления в 2015 году заработной платы ФИО4 в завышенном размере в материалы дела не представлено. Сумма начисленного вознаграждения за исполнение трудовых обязанностей с учетом начисления отпускных выплат составила 541 744 рубля 38 копеек (не является завышенной).
В своем заявлении налоговый орган также ссылался на факт приобретения ФИО2 в период с 2015 по 2018 годы 6 автомобилей, из которых 4 импортного производства.
Суды указали, что относимость указанных фактических обстоятельств к предмету рассматриваемого спора заявителем не раскрыта.
Суды установили, что транспортные средства ЛАДА ГРАНТА СПОРТ 2015 года выпуска, Мерседес - Бенц GLC250 4 MATIC 2016 года выпуска, ФОРД EXPLORER
2018 года выпуска приобретены с привлечением кредитных средств, что подтверждается представленными в материалы дела кредитными договорами, справкой кредитного учреждения. Транспортные средства ЛАДА ГРАНТА СПОРТ 2015 года выпуска,
Лексус GX460 2011 года выпуска, VOLKSWAGEN PASSAT 2007 года выпуска проданы ФИО2 в период с марта по декабрь 2016 года.
Налоговый орган ссылается на совершение должником 01.07.2010 сделки, невыгодной для себя, а именно: заключение договора купли-продажи недвижимого имущества, по условиям которого 10 объектов недвижимого имущества выбыли из собственности общества и перешли в собственность ФИО2 При этом нуждаемость общества в реализованных объектах не отпала, поскольку оно использовало его после продажи на праве аренды.
Поскольку договор заключен 01.07.2010, суды применили положения
статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона № 73-ФЗ.
На основании представленных в материалы дела документов суды установили,
что действительно 01.07.2010 должник и ФИО2 заключили договор купли-продажи, по условиям которого должник передал, а ФИО2 принял 10 объектов недвижимого имущества, расположенного по адресу: <...> «а». Данное имущество реализовано по цене 8 112 635 рублей. Также материалами дела подтвержден факт использования реализованных объектов недвижимости на праве аренды (договоры аренды от 09.01.2014, 31.12.2014). Вместе с тем доказательств того, что несостоятельность (банкротство) должника обусловлена отчуждением в 2010 году указанного в договоре имущества, материалы дела не содержат, как и не содержат доказательств наличия
у должника в июле 2010 года признаков банкротства. Напротив, общество в 2015, 2016 годах имело прибыль, что отражено в балансах.
Кроме того, заявитель ссылался на отчуждение имущества по цене
8 112 635 рублей, что значительно ниже как кадастровой стоимости данного имущества, которая составила 73 586 221 рубль 07 копеек, так и его рыночной стоимости, которая,
по мнению налогового органа, составляет 79 860 тыс. рублей. В подтверждение размера кадастровой стоимости налоговым органом в материалы дела представлены выписки из ЕГРН о кадастровой стоимости в отношении имущества, которое реализовано по договору от 01.07.2010. В подтверждение заявленного размера рыночной стоимости спорного имущества налоговый орган сослался на отчет об оценке от 19.12.2020.
Суды правомерно не признали надлежащим доказательством размер кадастровой стоимости объектов недвижимого имущества по состоянию на 01.07.2010 выписки из ЕГРН о кадастровой стоимости, датированные 03.09.2021. По аналогичным основаниям суды правомерно не приняли к сведению отчет об оценке от 19.12.2020 № 152-01/2020. Суды установили, что сделка купли-продажи имущества от 01.07.2010 совершена за 9 лет до момента возникновения у должника неплатежеспособности, что подтверждено бухгалтерскими балансами должника за 2010 – 2015 годы, в соответствии с которыми доходы и чистая прибыль общества увеличивалась, хозяйственная деятельность должника не приостанавливалась. При проведении выездной налоговой проверки должника за период с 01.01.2010 по 31.11.2011 налоговый орган установил заключение договора купли-продажи от 01.07.2010, регистрация которого в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Ставропольскому краю состоялась 12.11.2010. Однако нарушений в части занижения стоимости проданного имущества и неуплаты налога по данной сделке налоговый орган не установил. Суды сделали вывод о том, что налоговый орган не представил достаточных доказательств, свидетельствующих о том, что договор купли-продажи от 01.07.2010 привел к объективному банкротству должника. Договор от 01.07.2010 не оспорен и не признан в установленном порядке недействительным.
При рассмотрении ходатайства ФИО2 о частичной отмене обеспечительных мер, принятых в рамках спора о привлечении ФИО4 и ФИО2 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, ФИО2 в обоснование доказательств несоразмерности принятых судом мер в части наложения ареста на денежные средства ФИО2 представлял отчет об оценке от 19.12.2020 № 152-01/2020 об итоговой рыночной стоимости недвижимого имущества, выполненный членом ассоциации «Русское общество оценщиков» ФИО11, согласно которому рыночная стоимость имущества реализованного ФИО2 по договору от 01.07.2010 составляет 79 860 тыс. рублей. Вместе с тем исходя из указанного отчета оценщиком определялась актуальная рыночная стоимость имущества, а не рыночная стоимость по состоянию на 01.07.2010.
Из заявления налогового органа также следует, что ФИО2 подлежит привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам должника на основании пункта 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, поскольку совершил действия по переводу финансово-хозяйственной деятельности с должника на иное лицо (ООО «Альфаинокс») с одновременным прекращением деятельности должника с целью предотвращения обращения взыскания на выручку от основной деятельности должника по неисполненным налоговым обязательствам, установленным по результатам выездной налоговой проверки. В обоснование заявленного довода налоговый орган ссылался на то, что после получения акта выездной налоговой проверки от 16.02.2018, 26.03.2018 создано новое юридическое лицо – ООО «Альфоинокс», которое стало вести деятельность, аналогичную деятельности должника. При этом ООО «Альфоинокс» создано ФИО10, он же является
и руководителем вновь созданного общества. Ранее ФИО10 работал у должника в должности начальника производства. Вновь созданное общество состоит на налоговом учете в ИФНС России по г. Элисте, адрес местонахождения общества: <...>. Вместе с тем 26.06.2018
по юридическому адресу должника (<...>) поставлено на учет обособленное подразделение ООО «Альфоинокс». По результатам анализа расчетного счета ООО «Альфоинокс» налоговым органом установлено, что в 2018 – 2019 годах
ООО «Альфоинокс» осуществляло расчеты с контрагентами, которые ранее являлись контрагентами должника. Более того, ссылаясь на ряд расходных операций, совершенных ООО «Альфоинокс» и отраженных в выписке о движении денежных средств по расчётному счету данного лица, налоговый орган полагает, что совершены они за должника. Ссылаясь на справки по форме 2-НДФЛ, налоговый орган указывает на то,
что подавляющее большинство сотрудников должника (69%) переведены
в ООО «Альфоинокс». Кроме того, ООО «Альфоинкос» посредством аренды нежилых помещений у ФИО2 осуществляет свою деятельность в тех же помещениях, в которых ранее работал должник.
Поскольку предполагаемые неправомерные деяния совершены после 30.07.2017, наличие юридического состава для привлечения к субсидиарной ответственности
по обязательствам должника проверено судами на основании положений главы 3.2 Закона о банкротстве.
Материалами дела подтверждено, что ФИО4 является единственным учредителем должника и в спорный период осуществлял функции его руководителя. Соответственно, ФИО4 обладает статусом контролирующего должника лица
в понимании статьи 61.10 Закона о банкротстве.
Подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.10 Закона о банкротстве также определено,
что возможность определять действия должника может достигаться в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения.
Материалами дела подтверждено и лицами, участвующими в деле, не оспаривается, что ФИО2 является сыном учредителя и бывшего руководителя должника.
Вместе с тем, в силу абзаца 4 пункта 3 постановления № 53 лицо не может быть признано контролирующим должника только на том основании, что оно состояло в отношениях родства или свойства с членами органов должника, либо ему были переданы полномочия на совершение от имени должника отдельных ординарных сделок,
в том числе в рамках обычной хозяйственной деятельности, либо оно замещало должности главного бухгалтера, финансового директора должника (подпункты 1 – 3 пункта 2 статьи 61.10 Закона о банкротстве). Названные лица могут быть признаны контролирующими должника на общих основаниях, в том числе с использованием предусмотренных законодательством о банкротстве презумпций, при этом учитываются преимущества, вытекающие из их положения.
Материалы дела не содержат безусловных доказательств того, что ФИО2 при исполнении своих трудовых обязанностей исполнительного директора должника действовал с умыслом, использовал полномочия, направленные на создание
ООО «Альфоинокс», на перевод контрагентов должника вновь созданному обществу, на прекращение деятельности должника, т. е. совершал действия, направленные на недопущение обращения взыскания на выручку от основной деятельности должника по неисполненным налоговым обязательствам, установленным по результатам выездной налоговой проверки. Совершение указанным лицом действий, присущих контролирующему должника лицу, а не исполнительному директору общества, действовавшему в рамках трудового законодательства, не доказано.
Апелляционный суд также исходил из того, что для вывода о наличии перевода бизнеса от одного общества, находящегося в банкротстве в другое (платежеспособное), необходим не только перевод трудовых ресурсов или контрагентов по сделкам. Главным критерием для вывода о наличии оснований для перевода бизнеса является перевод активов. В рассматриваемом случае из доводов налогового органа не следует,
что должник создал ООО «Альфоинокс» и перевел во вновь созданное общество свои активы. В материалах дела подобные доказательства также отсутствуют.
Принимая во внимание изложенное, суды пришли к верному выводу о том,
что к ответственности подлежит привлечению ФИО4 (учредитель и директор должника) и отсутствуют основания для привлечения ФИО2 (исполнительного директора) к субсидиарной ответственности по пункту 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве за совершение действий по переводу финансово-хозяйственной деятельности с должника на иное лицо. Доказательств того, что ФИО4 или ФИО2 стали вести деятельность, аналогичную деятельности должника через ООО «Альфоинокс», либо являются конечными бенефициарами вновь созданного общества, материалы дела
не содержат. ФИО10 не является аффилированным лицом в понимании норм Закона о банкротстве.
Кроме того, суды учли ООО «Альфоинокс» создано 26.03.2018. На указанную дату решение № 09-21-1/8 о привлечении должника к ответственности за совершение налогового правонарушения налоговым органом не принято. Акт выездной налоговой проверки, на который ссылается в своем заявлении уполномоченный орган, не является ненормативным правовым актом, порождающим юридически значимые для налогоплательщика последствия. Более того, с выводами, изложенными в акте, налогоплательщик был не согласен, о чем свидетельствуют поданные им возражения, нашедшие отражение в решении № 09-21-1/8 о привлечении должника к ответственности за совершение налогового правонарушения. Таким образом, должник принимал меры по оспариванию выводов налогового органа как во внесудебном, так и в судебном порядке, считая доначисления налоговых обязательств незаконными. Из выписки о движении денежных средств по расчетному счету ООО «Альфоинокс» следует, что данное общество начало свою хозяйственную деятельность уже в конце марта 2018 года.
Более того, после создания ООО «Альфоинокс» хозяйственная деятельность должника
не прекратилась, о чем свидетельствуют приходные и расходные операции по расчетному счету должника как в 2018, так и в 2019 годах (до открытия конкурсного производства). Вывод активов должника после завершения налоговой проверки на иное подконтрольное ему лицо материалами дела не подтвержден; выписки по указанным расчетным счетам также не свидетельствуют о выводе активов должника в подконтрольные контролирующему должника лицу организациям. Наличие общих контрагентов
не является безусловным доказательством перевода бизнеса и объясняется осуществлением должником и ООО «Альфоинокс» аналогичного вида деятельности.
Довод об оплате обязательств должника вновь созданным обществом опровергается материалами дела. Суды установили, что все поставленные под сомнение заявителем платежи ООО «Альфоинокс» произвело в счет оплаты своих обязательств. Обратного материалы дела не содержат.
Суды исходили из того, что нахождение должника и обособленного подразделения ООО «Альфоинокс» по одному адресу не свидетельствует о злонамеренных действиях ответчиков и не доказывает возможный перевод бизнеса с должника на иное подконтрольное лицо.
Анализ материалов дела свидетельствует о том, что выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, основаны
на правильной системной оценке подлежащих применению норм материального права, отвечают правилам доказывания и оценки доказательств (часть 1 статьи 65, части 1 – 5 статьи 71 Кодекса).
Суд кассационной инстанции не вправе переоценивать доказательства и устанавливать иные обстоятельства, отличающиеся от установленных судами нижестоящих инстанций, в нарушение своей компетенции, предусмотренной статьями 286 и 287 Кодекса.
Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, отраженной в определении от 17.02.2015 № 274-О, статьи 286 – 288 Кодекса, находясь в системной связи с другими положениями данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, представляют суду кассационной инстанции при проверке судебных актов право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела. Иное позволяло бы суду кассационной инстанции подменять суды первой и апелляционной инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства, что недопустимо.
Аналогичные разъяснения даны Верховным Судом Российской Федерации в пунктах 28 и 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2020 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции».
Доводы кассационной жалобы не опровергают правильности выводов судов,
по существу направлены на переоценку доказательств и фактических обстоятельств дела, которая в силу статей 286 и 287 Кодекса не входит в компетенцию суда кассационной инстанции. Управление документально не опровергло выводы судов об отсутствии оснований для привлечения ФИО2 солидарно с ФИО4 к субсидиарной ответственности по неисполненным обязательствам должника. Нормы права применены правильно, нарушения процессуальных норм, влекущие отмену судебных актов (статья 288 Кодекса), не установлены. При таких обстоятельствах основания для удовлетворения кассационной жалобы и переоценки выводов судов отсутствуют.
Руководствуясь статьями 274, 286 – 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа
ПОСТАНОВИЛ:
определение Арбитражного суда Ставропольского края от 29.11.2021 и постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.02.2022 по делу № А63-2133/2019 оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения.
Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
Председательствующий
А.В. Гиданкина
Судьи
С.М. Илюшников
Е.Г. Соловьев
