ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Город Москва
19 февраля 2020 года Дело №А40-208852/15
Резолютивная часть постановления объявлена 12 февраля 2020 года
Постановление в полном объеме изготовлено 19 февраля 2020 года
Арбитражный суд Московского округа в составе:
председательствующего судьи – Мысака Н.Я.,
судей: Закутской С.А., Холодковой Ю.Е.,
при участии в заседании:
при участии в заседании:
от ФИО1 – ФИО2 по дов. от 14.02.2019
от ФИО3 – лично паспорт; ФИО4 по дов. от 29.04.2019
от ФИО5 – ФИО6 по дов. от 14.12.2018
от ФИО7 – ФИО6 по дов. от 26.11.2018, ФИО8
по дов. от 30.10.2018
от ФИО9 – лично, паспорт; ФИО10 по дов. от 14.11.2018, ФИО11 – дов. от 14.11.2018
от ФИО12 – не явился, извещен
от ФИО13 – не явился, извещен
от ФИО14 – лично, паспорт
от ФИО15 – ФИО16 по дов. от 21.11.2018
от ФИО17 – ФИО18 по дов. от 26.11.2019
от конкурсного управляющего АО «Гринфилдбанк» - ФИО19 по дов.
от 12.07.2018
от ФИО20 – ФИО21 по дов. от 17.04.2019
рассмотрев 12 февраля 2020 года в судебном заседании кассационные жалобы ФИО12, конкурсного управляющего АКБ «Гринфилд» (АО) в лице ГК «АСВ», ФИО1, ФИО20, ФИО17,
на определение от 08 июля 2019 года
Арбитражного суда города Москвы,
на постановление от 18 сентября 2019 года
Девятого арбитражного апелляционного суда
по заявлению о привлечении солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам АО «Гринфилдбанк» контролирующих должника лиц ФИО20, ФИО22, ФИО12, ФИО23, ФИО9, ФИО17, ФИО1 и взыскании солидарно с ФИО20, ФИО22, ФИО12, ФИО23, ФИО9, ФИО17, ФИО1 6 006 956 000 рублей,
в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) АО «Гринфилдбанк»
УСТАНОВИЛ:
Решением Арбитражного суда г. Москвы от 23.12.2015г. АО «Гринфилдбанк» (далее также –должник, Банк) признано несостоятельным (банкротом), в отношении должника открыто конкурсное
производство, функции конкурсного управляющего возложены на Государственную корпорацию «Агентство по страхованию вкладов» (далее –ГК АСВ). Сообщение об открытии в отношении должника процедуры конкурсного производства опубликовано в газете "Коммерсантъ" №5 от 16.01.2016г.
Определением Арбитражного суда г. Москвы от 08.07.2019г. привлечены
солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам АО «Гринфилдбанк» контролирующие должника лица ФИО20, ФИО22, ФИО12, ФИО23, ФИО9, ФИО17, ФИО1; взыскано солидарно с указанных лиц 6 006 956 000 рублей. В удовлетворении остальной части требований отказано.
Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 18.09.2019 г. определение Арбитражного суда г. Москвы от 08.07.2019г. в части привлечения ФИО9 к субсидиарной ответственности отменено, в удовлетворении заявления конкурсного управляющего в указанной части отказано. В остальной части определение оставлено без изменения, а апелляционные жалобы ФИО12, ФИО1, ФИО20, ГК АСВ – без удовлетворения.
Не согласившись с определением суда первой инстанции и постановлением суда апелляционной инстанции с кассационным жалобами обратились и просят отменить:
ГК АСВ - определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции в части отказа в удовлетворении требований о привлечении к субсидиарной ответственностиФИО13, ФИО14, ФИО5, ФИО7, ФИО3 ФИО9, ФИО15, в этой части направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции;
ФИО17 - определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции в части привлечения её к субсидиарной ответственности в этой части направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции;
ФИО12 - определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции в части привлечения его к субсидиарной ответственности в этой части и не передавая обособленный спор на новое рассмотрение, принять новый судебный акт отказав в удовлетворении требований ГК АСВ в отношении данного заявителя;
ФИО20 - определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции - направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции;
ФИО1 - определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции в части привлечения её к субсидиарной ответственности в этой части направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Заявители каждый в своих кассационных жалобах ссылаются на следующее:
ГК АС ссылается на то, что суды необоснованно освободили от субсидиарной ответственности ФИО13, ФИО14, ФИО5, ФИО7, ФИО3 и ФИО9 Как утверждает ГК АСВ данные лица являются контролирующими по отношению к должнику и принимали участие в принятии решений, которые явились причиной банкротства Банка.
ФИО12 и ФИО20 в своих кассационных жалобах ссылаются на необоснованность выводов судов относительно оснований привлечения их к субсидиарной ответственности. ФИО20 ссылается на то, что обоснование виновности на фотокопиях протоколов допросов свидетелей противоречит ст. 64, 69 АПК РФ, создают необоснованную преюдицию указанных в этих протоколах обстоятельств и фактов. ФИО12 ссылается на то, что именно ФИО20, ФИО22 и ФИО23, а не ФИО12 фактически контролировали деятельность Банка, именно противоправные действия указанных лиц явились причиной банкротства Банка;
ФИО17 и ФИО1 в своих кассационных жалобах ссылаются на то, что судами не установлено участие данных лиц в принятии решений, которые повлекли банкротство Банка, утверждают, что оформление документов, необходимых для принятия решений, явившихся причиной банкротства Банка, осуществлялось иными лицами. Суды, установив состав лиц, фактически контролирующих Банк и принимавших соответствующие решения, необоснованно привлекли к субсидиарной ответственности указанных заявителей; суды, констатировав конкретные вменяемые заявителям сделки, необоснованно привлекли их к ответственности на всую сумму требования.
ФИО17 также ссылается на то, что не была извещена о времени и месте судебных заседаний как в суде первой так и в суде апелляционной инстанции, о состоявшихся судебных актах узнала из постановления судебного пристава-исполнителя о взыскании суммы требований.
Подробно заявителями доводы изложены в текстах кассационных жалоб.
Представленные ГК АСВ, ФИО7, ФИО14, ФИО13, ФИО12, ФИО17, ФИО3, ФИО5, ФИО15 дополнения к отзывам, письменные пояснения приобщены судебной коллегией к материалам дела в качестве обоснования своих правовых позиций.
Обсудив доводы кассационных жалоб, изучив материалы обособленного спора, заслушав объяснения представителей сторон, проверив в порядке статей 284, 286, 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) правильность применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов в указанных судебных актах установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, суд кассационной инстанции приходит к следующим выводам.
В обоснование заявленных требований, ГК АСВ ссылалась на то, что в период с 01.09.2015г. по 23.10.2015г. произошло существенное ухудшение финансового положения Банка. Судами установлено, что данные доводы заявителя подтверждены материалами дела, в т.ч. представленным расчетом размера достаточности/недостаточности стоимости имущества банка (НИ), из которого следует, что ввиду совершения противоправных действий по формированию активов банка неликвидной ссудной задолженностью 22 юридических лиц; предоставлению межбанковских кредитов ООО КБ «РБС» и ООО КБ «МРБ», размещению денежных средств на счете Ностро в ООО КБ «РБС», приобретению неликвидных (безнадежных) векселей ОАО Банка «Содружество», ООО КБ «РБС», ООО КБ «МРБ», ЗАО КБ «Лада-Кредит»; совершению сделок по приобретению неликвидных ценных бумаг у физических лиц (ФИО24, ФИО25) показатель расчета НИ за период с 01.09.2015г. по 23.10.2015г. резко уменьшился.
Также по результатам проведенного анализа бухгалтерской отчетности и оценки финансового положения 22 заемщиков было установлено, что ссудная задолженность этих юридических лиц является технической.
На основании представленных заявителем доказательств, судами
сделан вывод о том, что ухудшение финансового положения банка обусловлено
следующими действиями, совершенными в период с 01.09.2015г. по 23.10.2015г.:
выдача ссуд 5 техническим юридическим лицам, в результате чего банку
причинен ущерб в размере 472 424 064, 27 руб.; совершение сделок по трансформации активов банка в неликвидную ссудную задолженность, а именно: совершение сделок по размещению денежных средств на счете Ностро в ООО КБ «РБС», а также предоставление межбанковских кредитов ООО КБ «МРБ», ООО КБ «РБС» при наличии у данных банков признаков банкротства; совершение сделок по приобретению неликвидных (безнадежных) векселей у ООО КБ «МРБ», КБ «РБС», ОАО Банк «Содружество» и ЗАО КБ «Лада-Кредит»; приобретение прав требования по кредитам технических заемщиков у ООО КБ «РБС» и ООО КБ «МРБ», в результате чего Банку причинен ущерб в размере 1 007 745 578, 35 руб.; совершение сделок по приобретению неликвидных ценных бумаг (по завышенной стоимости) у физических лиц (ФИО24, ФИО25), в результате чего Банку причинен ущерб в размере 3
530 362 277 руб.
Согласно абз. 31 ст.2, п.2 ст.189.23 Закона о банкротстве (в ред. от 29.12.2014г.), под контролирующим должника лицом понимается лицо, имеющее право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника.
Судами установлено, что в период существенного ухудшения
финансового положения Банка (с 01.09.2015г. по 23.10.2015г.) согласно информации, предоставленной Банком России, в состав Совета директоров Банка входили следующие заинтересованные лица: ФИО17 (председатель Совета/член Совета) и ФИО1 (член Совета/председатель Совета) (с 03.09.2015г. по 04.10.2015г. и с 05.10.2015г. по 23.10.2015г.), ФИО15, ФИО23, ФИО3 (с 03.09.2015г.по 23.10.2015г.), ФИО26 (с 29.06.2012г. по 02.09.2015г.) ФИО12, являвшийся председателем Правления Банка, ФИО27 (с 17.04.2015г. по 02.09.2015г.),
ФИО28 (с 26.06.2009г. по 02.09.2015г.)
Судами установлено, что в период существенного ухудшения
финансового положения Банка согласно информации, предоставленной Банком России, в состав Правления Банка входили следующие заинтересованные лица: ФИО12 – председатель правления с 23.04.2009 по 05.10.2015, ФИО13 – зам. председателя правления с 23.04.2009 по 05.10.2015, ФИО7 – зам. председателя правления с 01.02.2010 по 05.10.2015 г., ФИО29 – зам. председателя правления с 27.08.2015 по 23.10.2015 и члены правления: ФИО14 – с 15.11.2010 по 10.09.2015; ФИО9 – с 11.09.2015 по 23.10.2015; ФИО5 – с 01.02.2011 по 26.08.2015.
Суд кассационной инстанции считает, что выводы судов относительно привлечения к субсидиарной ответственности ФИО20 и ФИО12соответствуют материалам делам и сделаны при правильном применении норм материального и процессуального права.
Как установлено судами, Согласно информации Банка России, размещенной на официальном сайте Банка России по адресу http://www.cbr.ru/press/PR/?file=22122015_170000ik2015-12-22T16_49_19.htm (Приложение № 13), Банк входил в неформальную банковскую группу (далее по тексту – Группа), имеющую в своей деятельности признаки обслуживания интересов одних и тех же лиц. В состав Группы также вошли ООО КБ «Анталбанк», ЗАО КБ «Лада-Кредит», ОАО Банк «Содружество», КБ «МРБ» (ООО), ООО КБ «РБС», АО «НСТ-Банк», ООО КБ «Дорис Банк» и ОАО АКБ «Максимум». Отдельные банки Группы имели общих собственников и управляющий персонал, имели тесные экономические связи. Деятельность всех банков Группы характеризовалась проведением агрессивной политики привлечения средств населения под процентные ставки, существенно превышающие рыночные, с размещением привлеченных средств в активы низкого качества.
По факту хищения денежных средств Банка под видом выдачи кредитов юридическим лицам СУ по ЮЗАО ГСУ СК России по г. Москве в отношении фактического собственника банков Группы ФИО20 и председателя правления ООО КБ «Анталбанк» ФИО22 возбуждено уголовное дело №11602450035000094 по ч. 4 ст. 160 УК РФ (Присвоение или растрата). В связи с хищением денежных средств банков, входящих в Группу, в отношении ФИО20, ФИО22
17.08.2016 возбуждено несколько уголовных дел, соединённых в тот же день в одно производство (дело №394684). Фактическому собственнику группы банков ФИО20, председателю правления ООО КБ «Анталбанк» ФИО22 предъявлены обвинения в совершении следующих преступлений: мошенничество (ч. 4 ст. 159 УК РФ); присвоение или растрата (ч. 4 ст. 160 УК РФ); организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней) (ч. 1 ст. 210 УК РФ). Обвиняемые ФИО22 объявлен в розыск, ФИО20 заключён под стражу
Как указал суд, согласно Постановлению о привлечении ФИО22 в качестве обвиняемого от 28.04.17 с целью обеспечения беспрепятственного незаконного получения путем присвоения денежных средств кредитных организаций, ФИО20 и ФИО22, преследуя цель незаконного обогащения в сентябре 2015 приобрели контрольный пакет акций АО «Гринфилдбанка» (стр. 42 Постановления о привлечении в качестве обвиняемого ФИО22).
Фактический контроль и руководство банками Группы, осуществляемое ФИО20 и ФИО22,…. покупателем контрольного пакета акций АО «Гринфилдбанк» являлась банковская группа «Антал», руководителями которой являются ФИО22 и ФИО20, по указанию которых производилось искажение отчетности банков Группы, предоставляемой в Банк России; лица, числившиеся участниками, контролировали Банк лишь номинально, а фактически деятельность Банка контролировал ФИО22 и ФИО20, которыми в качестве заместителя председателя правления Банка был назначен подконтрольный им ФИО23
На ФИО22 и ФИО20, как организаторов и руководителей преступного сообщества, возлагались функции по курированию преступной деятельностью. На ФИО23 вовлеченного в деятельность преступного сообщества на основании Протокола № 37 от 27.08.15 заседания Совета директоров назначенного на должность Заместителя Председателя Правления Банка возлагались функции по заключению договоров купли-продажи ценных бумаг, иного имущества, кредитных договоров, по осуществлению руководства финансово-хозяйственной деятельность Банка, по подписанию организационно-распорядительных финансово-хозяйственных документов в качестве единоличного исполнительного органа.
Судами учтено, что в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых ФИО22, ФИО20 указывается, что ФИО20 и ФИО22 подыскивали лиц, представляющих услуги по созданию и ведению деятельности от имени фиктивных коммерческих организаций и индивидуальных предпринимателей, которые зарегистрированы на подставных лиц, без цели ведения реальной финансово-хозяйственной деятельности.
В последующем банками Группы с такими организациями заключались кредитные договоры, на основании которых денежные средства выводились из активов банков Группы и в дальнейшем похищались путем незаконного обналичивания на территории Российской Федерации либо путем вывода денежных средств на счета компаний, зарегистрированных в зарубежных юрисдикциях (стр. 6 Постановления о привлечении в качестве обвиняемого ФИО22 от 28.04.2017; стр.11 Постановления о привлечении в качестве обвиняемого ФИО20 от 19.04.2017).
Судом сделан вывод о том, что ФИО20 и ФИО22 фактически контролировали АО «Гринфилдбанк» и, соответственно, подлежат привлечению к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, поскольку в результате их действий существенно ухудшилось финансовое положения Банка, что привело в итоге к его банкротству.
Что касается привлечения к субсидиарной ответственности ФИО12
ФИО12 являлся членом Совета директоров с 17.04.2015г. по 02.09.2015г., а также председателем Правления с 23.04.2009г. по 05.10.2015г.
Технические сделки по выдаче кредитов совершены 14.09.2015г. В указанный период времени ФИО12 являлся председателем Правления Банка. Согласно п.7.2.1 Положения об исполнительных органах, утв. протоколом №2 общего собрания акционеров от 11.08.2014г. члены Правления обязаны добросовестно и разумно осуществлять свои права и выполнять возложенные на них обязанности, активно участвовать в заседаниях Правления. Согласно п.8.2 Положения об исполнительных органах, председатель Правления и члены Правления Банка несут ответственность перед Банком за убытки, причиненные Банку их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральным законом. Согласно п.8.4 Положения об исполнительных органах, в случае, если в соответствии с настоящим Положением ответственность несут несколько лиц, их ответственность перед Банком является солидарной. К компетенции Правления, согласно п.16.5 Устава, в частности, относится организация и осуществление оперативного руководства деятельностью Банка, принятие решений о предоставлении Банком кредитов и заключении иных сделок, несущих риски, принятие решений о совершении банковских операций, принятие решений о классификации (реклассификации) ссудной задолженности в случае предоставления недостаточно обеспеченных и необеспеченных кредитов, просроченных ссуд и прочих финансовых активов, также решение других вопросов, предусмотренных законодательством РФ, Уставом и внутренними документами Банка. Согласно п.7.2.1 Положения об исполнительных органах, члены Правления обязаны добросовестно и разумно осуществлять свои права и выполнять возложенные на них обязанности, активно участвовать в заседаниях Правления.
ФИО12 входил в число лиц, контролирующих кредитную организацию, на которых лежит обязанность по обеспечению надлежащей работы Банка. Доводы ФИО12 об отсутствии его в г. Москве обоснованно отклонены судами, поскольку сделки, причинившие Банку ущерб, были одобрены Правлением 10.09.2015г. и 14.09.2015г., после пребывания ФИО12 на форуме в г. Сочи. Участие ФИО12 в совершении сделок по размещению средств в активах банков группы, впоследствии замещенных неликвидной ссудной задолженностью, одобрение сделок по выдаче технических кредитов, одобрение сделок по покупке прав требования к техническим компаниям, утверждение лимитов открытой позиции по МБК, корсчетам, операциям с ценными бумагами, как верно указал суд, является основанием для привлечения его к субсидиарной ответственности. При этом довод конкурсного управляющего должника о том, что при одобрении сделок, причинившим Банку ущерб, ФИО12 был обязан оценивать риски, связанные с их заключением, анализировать имеющуюся документацию по каждой сделке и принимать добросовестное решение, признаны судами обоснованным.
Принимаемые решения по одобрению сделок, причинивших Банку ущерб, которые повлекли за собой банкротство Банка, являются основанием для привлечения его к субсидиарной ответственности. Довод ответчика о том, что утверждение лимитов, превышающих 3% капитала Банка, не входит в компетенцию Правления Банка, правомерно отклонен судами. Согласно п.16.5.10 Устава к компетенции Правления Банка отнесены вопросы о принятии решений о предоставлении Банком кредитов и заключении иных сделок, несущих риски, в том числе сделок со связанными с Банком лицами, в случаях, когда размер такой сделки превышает лимит, установленный внутренними документами Банка, а также в иных случаях, предусмотренных внутренними документами Банка, при этом в случаях, предусмотренных внутренними документами Банка, когда одобрение решений об осуществлении указанных сделок отнесено к компетенции Совета директоров, такие решения направляются в Совет директоров для одобрения. Согласно п.2.1 п.п.30 Положения о Совете директоров, утверждение лимитов открытой позиции по межбанковскому кредитованию, по корреспондентским счетам и по операциям с ценными бумагами относится к компетенции Совета директоров.
Как установлено судами, утверждение лимитов открытой позиции по МБК, по корреспондентским счетам и по операциям с ценными бумагами было одобрено Советом директоров, что подтверждается копией выписки из протокола №4 от 10.09.2015г. заседания Совета директоров по вышеуказанному вопросу. Судами правильно учтено то обстоятельство, что приложение №1 к протоколу №30 от 10.09.2015г. было подписано ФИО12, и такая процедура полностью соответствует нормам Устава и Положения о Совете директоров. Вывод суда о том, что сделки по перечислению денежных ООО «РБС» и ООО «МРБ», а также приобретение векселей АО «Содружество» можно квалифицировать как сделки с последующим одобрением, учитывая положения ст.79 ФЗ «Об акционерных обществах», является правильным.
Также являются правильными выводы судов в отношении отказа в привлечении к субсидиарной ответственности. ФИО15 С доводами кассационной жалобы конкурсного управляющего должника в данной части суд кассационной инстанции не соглашается.
ФИО30, в период с 03.09.2015г. по 23.10.2015г. являлся членом Совета директоров должника. В обоснование заявленных требований, конкурсный управляющий должника ссылался на то, что указанным лицом одобрено заключение сделок по выдаче ссуд техническим юридическим лицам (ООО «Альянс», ООО «СК Верта), в результате чего должнику причинен ущерб, а также одобрены договоры по приобретению прав требования к 12 юридическим лицам, в подтверждение чего представлены выписки из протоколов заседания Совета директоров должника от 10.09.2015г. и от 06.10.2015г.
Судами признаны обоснованными возражения ФИО30, который отрицал факт участия в заседаниях Совета директоров при решении вопроса об одобрении вышеуказанных сделок и утверждал, что изготовление выписок из протоколов заседаний Совета директоров без подписи членами Совета директоров самих протоколов являлось лишь попыткой создать видимость одобрения сделок органами управления должника, которые фактически могли быть заключены и фактически заключались без одобрения Совета директоров.
Судами учтено, что из представленных в материалы дела доказательств следует, что с 01.07.2015г. ФИО30 является работником ПАО «Сбербанк России», что подтверждается трудовым договором №10520 от 01.07.2015г., в течение сентября и октября 2015 года, т.е. в тот период времени, когда, по мнению заявителя, ФИО30 принимал участие в заседаниях Совета Директоров должника, ФИО30 исполнял свои трудовые функции в ПАО «Сбербанк России», что подтверждается табелями учёта рабочего времени, выданными ПАО «Сбербанк России». Физическое отсутствие ФИО30 на заседаниях Совета директоров, имевших место 03.09.2015г., 07.09.2015г., 10.09.2015г., 14.09.2015г., 06.10.2015г. и 16.10.2015г. подтверждается тем, что в указанные дни в течение рабочего времени с кредитной карты Tinkoff Black, принадлежащей ФИО30 по адресу: <...> (место нахождения ПАО «Сбербанк России») осуществлялся ряд платежей, что подтверждается составленным нотариусом г. Москвы ФИО31 протоколом осмотра доказательств - информации, размещённой на мобильном устройстве связи ASUS ZS620KL, по телефонному номеру, принадлежащему ФИО30 Факт присутствия ФИО30 в течение указанных выше дней на рабочем месте в ПАО «Сбербанк России» также подтверждается фактом отправки ФИО30 с его рабочей почты ПАО «Сбербанк России» в течение всех рабочих дней ряда исходящих сообщений, что также подтверждается протоколом осмотра доказательств - информации, размещённой на находящемся в легитимном пользовании электронном ресурсе (электронном почтовом ящике), составленном 27.03.2019г. нотариусом г. Москвы ФИО31 Кроме информации об указанных почтовых направлениях, данный протокол содержит письмо старшего инженера ОТСО УКБ ДБ ПАО «Сбербанк России», адресованное ФИО30 с данными пропускной системы ПАО «Сбербанк России», подтверждающих нахождение ФИО15 на рабочем месте в ПАО «Сбербанк России» в дни заседаний Совета директоров должника. Таким образом, как верно указал суд первой инстанции, ФИО30 физически не мог присутствовать на заседаниях Совета Директоров должника. Доказательств обратного конкурсным управляющим не представлено.
Отказывая в привлечении к субсидиарной ответственности ФИО13, ФИО14, ФИО5, ФИО7, ФИО3 суд первой инстанции и поддержавший его суд апелляционной инстанции, исходили из того, что доводы конкурсного управляющего в названной части требований, относящиеся к содержанию протокола №30 от 10.09.2015г. и приложения №1 по вышеизложенным основаниям подлежат отклонению.
Суды согласились с возражениями ФИО7, ФИО13, ФИО14, которые также указали, что они принимали участие только в заседании правления 10.09.2015г., а как они утверждали, заседание Правления от 14.09.2015г. с их участием не проводилось. В подтверждение своей позиции ФИО13 также указал на то, что с 12.09.2015г. по 19.09.2015г. он находился в очередном ежегодном отпуске, который провел за пределами РФ, что подтверждается отметками в загранпаспорте. ФИО14 в подтверждение своей позиции указывает на то, что 11.09.2015г. была уволена по собственному желанию на основании п.3 ч.1 ст.77 ТК РФ. Доводы ФИО13 и ФИО14 подтверждены документально.
При таких обстоятельствах судом сделан вывод о том, что, в нарушение ст.65 АПК РФ, заявитель не представил надлежащие доказательства участия ФИО7, ФИО32 ФИО14 в заседании Правления от 14.09.2015г. ФИО5, как следует из материалов дела, входил в состав правления Банка с 01.02.2011г. по 28.06.2015г., 26.08.2015г. исключен из состава правления Банка. При этом с 15.11.2013г. он переведен на должность директора Калининградского филиала АО «Гринфилдбанк». Возражая против заявленных требований, ФИО5 отрицал свое участие в спорных заседаниях Правления, указывая, что какие-либо материалы заседаний ему не передавались, он с ними не знакомился, решений не принимал, документы не подписывал и каких-либо указаний не давал.
При таких обстоятельствах суд первой инстанции пришел к выводу о том, что в спорный период времени данный ответчик не являлся членом Правления Банка и не мог голосовать за принятия каких-либо решений.
Суды также согласились с возражениями ФИО3, которая указала, что она не являлась членом Совета директоров, не избиралась и не назначалась в Совет директоров, не участвовала ни в каких очных или заочных заседаниях, не подписывала каких-либо решений, протоколов, не выдавала никаких доверенностей на представление ее интересов в Совете директоров, не имела какого-либо отношения к хозяйственной деятельности должника. В соответствии с п.4.1 положения о Совете директоров члены Совета директоров Банка ежегодно избираются общим собранием акционеров банка.
Суды приняли во внимание то, что в материалах дела отсутствуют сведения об избрании ФИО3 общим собранием акционеров банка, отсутствуют какие-либо иные документы, подтверждающие, на каком основании ФИО3 стала членом Совета директоров. Достаточных доказательств присутствия ФИО3 на заседаниях Совета директоров также не представлено, а возражения ФИО3 конкурсным управляющим должника документально не опровергнуты.
Отменяя определение суда первой инстанции в части привлечения к субсидиарной ответственности ФИО9 и отказывая в удовлетворении в данной части требования, суд апелляционной инстанции исходил из следующего.
ФИО9 являлась членом Правления Банка с 11.09.2015г. до момента отзыва лицензии у Банка, кроме того, ФИО9 занимала должность заместителя главного бухгалтера с 07.09.2015г. по 19.10.2015г. В ее трудовую книжку 06.10.2015г. была внесена запись об увольнении по инициативе работника. В этот же день работодатель внес в трудовую книжку запись о признании предыдущей записи об увольнении недействительной, 19.10.2015г. работодатель внёс в трудовую книжку ФИО9 запись об увольнении. При этом в период с 06.10.2015г. ФИО9 находилась на больничном и отсутствовала на рабочем месте, что подтверждается листком нетрудоспособности.
Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что фактически ФИО9 осуществляла полномочия члена Правления Банка и исполняла должностные обязанности заместителя главного бухгалтера банка менее месяца. Как член Правления Банка ФИО9 не одобряла сделки по выдаче кредитов заемщикам, как член Правления проголосовала за передачу кредитных договоров на одобрение в Совет директоров. При этом все решения, в принятии которых участвовала ФИО9, принимались единогласно, таким образом, как указал апелляционный суд, даже поданный ей голос «против» не изменил бы решение Правления. Как заместитель главного бухгалтера ФИО9 не заключала сделки от имени должника и такими полномочиями наделена не была, визировала кредитные договоры в целях их учета. Кредитные договоры от имени должника, как установлено в рамках данного дела, заключал ФИО23 Также в круг должностных обязанностей ФИО9 не входили ознакомление с кредитными досье заемщиков, проверка содержащейся в них информации на предмет достаточности и достоверности.
Суд апелляционной инстанции указал, что к ФИО9 не могут быть применены презумпции контроля, указанные в абз. 31 ст.2 Закона о банкротстве, поскольку замещение должности члена Правления или заместителя главного бухгалтера такой презумпции не образует. ФИО9 не являлась акционером или бенефициарным владельцем; не являлась членом совета директоров; не действовала от имени банка по доверенности; не являлась выгодоприобретателем по заключаемым банком сделкам. Конкурсным управляющим не представлено доказательств того, что ФИО9 являлась контролирующим лицом, которое имело право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе, путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом, а также доказательств совершения ею недобросовестных или неразумных действий в отношении должника и причинно-следственной связи между действиями ФИО9 и банкротством должника. Конкурсный управляющий также не представил доказательств наличия каких-либо связей ФИО9 с фактическими бенефициарами, действия которых привели к банкротству должника.
Между тем в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности ФИО13, ФИО14, ФИО5, ФИО7, ФИО3 и ФИО9 суды не учли следующее.
В соответствии с пунктом 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53), что само по себе участие в органах должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица. Исключение из этого правила закреплено в подпунктах 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, установивших круг лиц, в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника.
В соответствии с подпунктами 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо: являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии; имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника.
Пунктом 3 статьи 189.23 Закона о банкротстве установлено, что пока не доказано иное, предполагается, что банкротство кредитной организации наступило вследствие действий и (или) бездействия лиц, контролирующих кредитную организацию, при наличии одного из обстоятельств, указанных в подпунктах 1 и 2 пункта 2 статьи 61.11 настоящего Федерального закона. Положения подпункта 2 пункта 2 статьи 61.11 настоящего Федерального закона применяются также в отношении лиц, на которых возложена обязанность формирования, ведения, хранения документов, отражающих экономическую деятельность кредитной организации, и баз данных кредитной организации на электронных носителях (резервных копий баз данных), а также обязанность их передачи временной администрации по управлению кредитной организацией или ликвидатору (конкурсному управляющему).
В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 16 Постановления № 53 под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.
Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.
Поскольку деятельность юридического лица опосредуется множеством сделок и иных операций, по общему правилу, не может быть признана единственной предпосылкой банкротства последняя инициированная контролирующим лицом сделка (операция), которая привела к критическому изменению возникшего ранее неблагополучного финансового положения - появлению признаков объективного банкротства. Суду надлежит исследовать совокупность сделок и других операций, совершенных под влиянием контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц), способствовавших возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства.
В силу прямого указания подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.
Контролирующее лицо, которое несет субсидиарную ответственность на основании подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве, и контролирующее лицо, несущее субсидиарную ответственность за доведение до объективного банкротства, отвечают солидарно.
Если из-за действий (бездействия) контролирующего лица, совершенных после появления признаков объективного банкротства, произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью основаниям.
ГК АСВ ссылалось на то, что из совокупности положений пункта 16.5.10 Устава Банка, а также подпункта 10 пункта 2.1 Положения об исполнительных органах, а также пунктов подпункта 2.1 пункта 28, Положения о Совете директоров установленная внутренними документами Банка процедура утверждения лимитов открытой позиции по МБК, по корреспондентским счетам и по операциям с ценными бумагами, выглядела следующим образом: Правление Банка принимало решение об утверждении лимитов, а Совет директоров одобрял представленное Правлением решение.
В силу этого, Совет директоров имел право одобрить лимиты открытой позиции по МБК, по корреспондентским счетам и по операциям с ценными бумагами только если по данным вопросам было принято решение Правления.
Конкурсный управляющий ссылался на то, что 10.09.2015 Правлением было принято решение об утверждении лимитов открытой позиции по МБК, по корреспондентским счетам и по операциям с ценными бумагами и в тот же день Совет директоров одобрил вышеуказанное решение, выписка из протокола Совета директоров № 4 от 10.09.2015 об одобрении лимитов представлена в материалы дела.
Как на то ссылался конкурсный управляющий, Правлением Банка утверждены лимиты, Советом директоров одобрены утвержденные лимиты, на основании протокола № 30 от 10.09.2015 и протокола Совета директоров № 4 от 10.09.2015 выведены денежные средства, что причинило ущерб Банку, в результате чего Банк был признан несостоятельным (банкротом). Конкурсный управляющий утверждал, что лимиты открытой позиции по МБК, по корреспондентским счетам и по операциям с ценными бумагами всегда утверждались Правлением Банка, что подтверждается представленными в материалы дела протоколами Правления Банка за 2014-2015 г.г., т.е. как показывала сложившаяся деловая практика, утверждение лимитов МБК происходило в соответствии с вышеуказанными внутренними локальными актами Банка.
Таким образом, в силу нормы пункта 3 статьи 189.23 Закона о банкротстве, а так же учитывая разъяснения, содержащиеся в пунктах 5, 16, 17 Постановления № 53, приведенные ГК АСВ доводы и имеющиеся в материалах спора доказательства именно на ФИО13, ФИО14, ФИО5, ФИО7, ФИО3 и ФИО9 возложена обязанность опровержения презумпции наличия их вины в банкротстве кредитной организации.
Суд первой инстанции не принял во внимание, что в Приложении № 1 к Протоколу № 30 от 10.09.2015 имеется ссылка на данный протокол, в рамках которого принято решение об утверждении лимитов открытой позиции по МБК, корреспондентским счетам, операциям с ценными бумагами.
Вывод о том, что ФИО14 уволена по собственному жеданию 11.09.2015 сделан без учета довода конкурсного управляющего о том, что лимиты открытой позиции по МБК, корреспондентским счетам, операциям с ценными бумагами были утверждены на заседании Правления 10.09.2015 (т.е. до её увольнения, а ФИО14, как на то ссылался конкурсный управляющий, не оспаривала свое присутствие на заседании Правления 10.09.2015, а также свою подпись по итогам на заседании Правления, результаты которого оформлены Протоколам № 30 от 10.09.2015.
Относительно ФИО13 суды, согласившись с его доводами относительно нахождения в ежегодном отпуске с 12 по 19.09.2015 и невозможности участия на заседаниях правления, не приняли во внимание, что лимиты открытой позиции по МБК, корреспондентским счетам, операциям с ценными бумагами, как утверждал управляющий, утверждены Правлением 10.09.2015.
Относительно ФИО7 конкурсный управляющий утверждал, что представил совокупность доказательств, подтверждающих его участие на заседаниях Правления – Протоколы № 30 от 12.09.2015 и № 31 от 14.09.2015. При этом, конкурсный управляющий утверждал, что ФИО7 одобрены были и другие сделки: заключение Банком пяти договоров по выдаче технических ссуд с юридическими лицами на сумму 486 млн. рублей, а также сделки по приобретению прав требования к 17 техническим организациям.
По вопросу привлечения к субсидиарной ответственности ФИО5, который входил в состав Правления Банка с 01.02.2011 по 28.06.2015. Выводы судов сделаны без учета того, что как утверждал конкурсный управляющий, согласно Протоколу № 30 от 10.09.2015 имеются сведения об участи ФИО5 в заседании Правления Банка дистанционно, а по всем вопросам повестки дня члены Правления, указанные в качестве присутствующих на заседании лиц, голосовали «единогласно». Данный протокол, как утверждал управляющий, прошит, пронумерован и подписан ФИО13, ФИО14, ФИО7, ФИО23, ФИО12 (председатель Правления) и ФИО33 (секретарем Правления). Приложением № 1 к данному протоколу № 30 от 10.09.2015 являются лимиты открытой позиции по МБК, по корреспондентским счетам и по операциям с ценными бумагами, утвержден ФИО12, а с содержанием протокола № 30 от 10.09.2015 ФИО5 был ознакомлен электронно. ФИО5 будучи членом Правления до 26.08.2015 также оповещался дистанционно о результатах голосования, что как утверждал управляющий, подтверждается копиями протоколов заседания Правления за 2014 г. Вывод суда об отсутствии у ФИО5 статуса члена Правления на дату 10.09.2015 сделан без ссылка на соответствующее доказательство, подтверждающее факт его исключения из состава Правления.
Данные доводы управляющего подлежали проверке, в том числе при наличии противоречивых сведений и документов относительно каждого из заявленных к привлечению к ответственности лиц, суду возможно было рассмотреть вопрос о вызове в качестве свидетеля ФИО33, которая указана в качестве секретаря Правления и которая вероятно вела протокол. Опровержение данных об ознакомлении ФИО5 с данным документом посредством электронной почты и его дистанционное участие возлагалось именно на него.
Отменяя определение суда первой инстанции в части привлечения к ответственности ФИО9, суд апелляционной инстанции не учел следующее. Возражая против заявленных требований, ФИО9 ссылалась на то, что она не являлась контролирующим Банк лицом и не обладала полномочиями на заключением сделок от имени должника, поскольку была уволена по собственному желанию с 19.10.2015. Вместе с тем, данное обстоятельство касается исключительно увольнения с должности заместителя главного бухгалтера, что само по себе не препятствует рассмотрению вопроса об обоснованности привлечения к ответственности как члена Правления Банка. Конкурсный управляющий ссылался на то, что ФИО9 несмотря на увольнения с должности заместителя главного бухгалтера продолжала исполнять обязанности члена Правления вплоть до даты отзыва у Банка лицензии, участвовала в голосовании по принятию решений о выдаче кредитов и покупке прав требований, а будучи заместителем главного бухгалтера имела непосредственный доступ к документации Банка в т.ч. к его финансовой отчетности, и не могла не понимать содержание и качество документов в кредитных и юридических досье технических заемщиков в отношении которых на заседании Правления 14.09.2015 принято решение по сделкам, причинившим ущерб Банку и повлекшим его банкротство.
Принимая решение о привлечении ФИО9 к ответственности, суд первой инстанции указал, что действия, причинившие ущерб Банку, которые привели к его банкротству, были совершены в период времени с 01.09.2015г. по 23.10.2015 (дата отзыва лицензии), таким образом, ФИО9 являлась членом Правления Банка в период совершения сделок, причинивших ущерб Банку, кредитные договоры с ООО «Капитал», ООО «Альянс», ООО «Саратов зерно», ООО СК ВЕРТА», ООО «Фортуна» от 14.09.2015г. подписаны от имени Банка, в том числе, ФИО9 Также суд первой инстанции указал, что ФИО9, являясь членом Правления, имела всю обходимую документацию для определения анализа финансового состояния технических заемщиков. В силу своего должностного положения ФИО9, действуя добросовестно и разумно, должна была осознавать неблагоприятные последствия по подписанию указанных сделок, в результате которых был причинен существенный вред Банку и его кредиторам.
Вывод суда апелляционной инстанции о том, что даже «поданный ей голос «против» не изменил бы решение Правления» сделан без учета того, что Законом о банкротстве не предусмотрена возможность отказа в привлечении к субсидиарной ответственности по причине того, что взятый в отдельности от остальных лиц, принявших участие в голосовании, голос одного члена Правления в том случае, если бы он голосовал против принятия решения, не изменил бы результатов голосования. Такая логика апелляционного суда привела бы к освобождению от ответственности всех, кто присутствовал и голосовал на заседании Правления по решению, которое вменяется этим членам в вину.
Суду необходимо проверить и дать оценку доводам конкурсного управляющего о том, что все сделки в одобрении которых участвовала ФИО34 были исполнены Банком, она являлась (как утверждал управляющий) работником в других Банках Группы (заместителем главного бухгалтера и членом кредитного комитета ЗАО КБ «Лада-Кредит»), а ФИО22 и ФИО20 еженедельно проводили собрания с руководителями банков группы, что подтверждалось протоколами допросов свидетелей.
По вопросу об отказе в привлечении к субсидиарной ответственности ФИО3 судами сделаны выводы без учета представленных конкурсным управляющим доказательств: информации Банка России о том, что она являлась членом Совета директоров с 03.09.2015 до даты отзыва лицензии (в то время как аналогичную информацию Банка России в отношении других лиц, суды сочли достоверной), выписки из протоколов Совета директоров о присутствии ФИО3 и принятии решений по вопросам повестки дня. Сам по себе факт того, что конкурсным управляющим не представлены протоколы общего собрания об избрании ФИО3 в качестве члена Совета директоров, учитывая представленные в материалы дела иные доказательства, не свидетельствует о том, что она не была избрана в состав Совета директоров и не принимала работу в его участии.
В этой связи именно на суд возлагалась обязанность по установлению того, была ли ФИО3 в действительности избрана в Совет директоров и принимала ли она реальное участие в его работе, по итогам которой были приняты решения вменяемые в качестве вины его членам.
Разрешая вопрос о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО17 и ФИО1 суды установили следующее.
ФИО1 являлась членом Совета директоров с 03.09.2015г. по 04.10.2015г., председателем Совета директоров с 05.10.2015г. до момента отзыва лицензии у Банка (согласно сведениям, предоставленным Банком России).
ФИО17 являлась председателем Совета директоров с 03.09.2015г. по 04.10.2015г., а также членом Совета директоров с 05.10.2015г. по 23.10.2015г.
Суды согласились с доводами конкурсного управляющего о том, что указанными лицами одобрено заключение сделок по выдаче ссуд 5 техническим юридическим лицам, в результате чего должнику причинен ущерб на общую сумму 472 424 064,27 руб., а также одобрены договоры по приобретению прав требования к 17 юридическим лицам, в подтверждение чего представлены выписки из протоколов заседания Совета директоров должника от 10.09.2015г. и от 06.10.2015г.
Судами сделан вывод о том, что ФИО1 и ФИО17, в силу своего должностного положения, действуя добросовестно и разумно, должны были осознавать неблагоприятные последствия одобрения сделок по приобретению технических активов, в результате которых был причинен существенный вред Банку и его кредиторам.
Судами учтено положение пункта 15.12 Устава Банка согласно которому выписки из протоколов заседаний Совета директоров и их копии действительны при наличии подписи председателя Совета директоров или секретаря председателя Совета. Представленные в материалы дела выписки из протокола №4 от 10.09.2015г. как указали суды, подтверждают, что указанные лица голосовала за одобрение сделок, причинивших Банку ущерб, а именно: одобрение сделки по заключению соглашений об отступном с ООО «РБС» и ООО «МРБ», в соответствии с которым были приобретены права требования к техническим компаниям; одобрение сделок по выдаче кредитов техническим компаниям - ООО «Альянс» и «СК ВЕРТА»; утверждение лимитов открытой позиции по МБК, по корреспондентским счетам и операциям с ценными бумагами.
Вследствие чего судами сделан вывод о том, что ФИО1 и ФИО17 действовали недобросовестно и неразумно, имея полномочия давать обязательные для Банка указания и определять его действия, что является основанием для привлечения их к субсидиарной ответственности.
Между тем в части в привлечения к субсидиарной ответственности ФИО1 и ФИО17 судами не учтено следующее.
В отношении ФИО17 учитывая довод кассационной жалобы о том, что она впервые о принятом судебном акте и соответственно о её привлечении к субсидиарной ответственности узнала из постановлении судебного пристава-исполнителя Кунцевского ОСП от 20.11.2019, и не могла в судебных заседаниях в судах первой и апелляционной инстанции представить свои доводы и возражения относительно заявленной ко взысканию суммы 6 006 956 000 рублей, суд кассационной инстанции обращает внимание суда первой инстанции на следующее. Суду необходимо проверить, участвовала ли в действительности ФИО17 в работе Совета директоров, по итогам которого приняты вменяемые ей в вину решения, подписывала ли она соответствующие протоколы.
Аналогичным образом, ФИО1 приводила доводы и ссылалась на то, что не принимала участие в принятии решение Советом директоров в т.ч. по одобрению сделок по выдаче ссуд 5 техническим заемщикам, а также по одобрению договоров по приобретению прав требования к 17 организациям, ни один из протоколов Совета директоров не содержит её подписи; обращает внимание на то, что судами установлено, что с 3.09.2015 Совет директоров и Правление Банка фактически перестали работать, а ФИО23 , как секретарь Совета директоров, подготавливал выписки из протоколов Совета директоров и на основании этих выписок отдавал распоряжения казначейству, кредитному управлению на осуществление сделок.
На основании изложенного, арбитражный суд округа считает, что выводы судов первой и апелляционной инстанций в обжалуемых определении, постановлении не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в деле доказательствам, а также сделаны при неправильном применении норм права, что в соответствии с частями 1, 2, 3 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации является основанием для отмены судебных актов.
Поскольку фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены судами на основании не полного и не всестороннего исследования имеющихся в деле доказательств, суд кассационной инстанции лишен возможности принять новый судебный акт. Допущенные нарушения могут быть устранены только при повторном рассмотрении дела в суде первой инстанции, ввиду чего обособленный спор подлежит направлению на новое рассмотрение в части привлечения к субсидиарной ответственности ФИО17, ФИО1, а также в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности ФИО13, ФИО14, ФИО5, ФИО7, ФИО3 и ФИО9 в Арбитражный суд города Москвы.
При новом рассмотрении суду первой инстанции необходимо установить, в действительности принимали ли участие в принятии решений, которые вменяются в вину членам Правления Банка и Совету директоров его члены, одновременно учитывая выводы судов о том, что фактически деятельность банка контролировали ФИО22, ФИО20 и ФИО23 , назначенный ими заместителем председателя Правления Банка; установить степень вовлеченности каждого лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс принятия данных решений, проверяя осведомленность о сути принимаемых решений, одновременно учитывая, что как утверждал конкурсный управляющий, именно в период с 01.09.2015 по 23.10.2015 были приняты соответствующие решения, вследствие которых произошло существенное ухудшение финансового положения Банка.
При установлении оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, в судебном акте со ссылками на доказательства, имеющиеся в материалах дела обосновать вывод, как о наличии оснований, так и о размере такой ответственности в отношении каждого.
Руководствуясь статьями 284-289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации
ПОСТАНОВИЛ:
Определение Арбитражного суда города Москвы от 08 июля 2019 года и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18 сентября 2019 года по делу № А40-208852/15 в части привлечения к субсидиарной ответственности ФИО17, ФИО1, а также в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности ФИО13, ФИО14, ФИО5, ФИО7, ФИО3 и ФИО9 отменить.
В отмененной части обособленный спор направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.
В остальной части определение Арбитражного суда города Москвы от 08 июля 2019 года и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18 сентября 2019 года по делу № А40-208852/15 оставить без изменения, кассационные жалобы ФИО20, ФИО12, и Государственной корпорации Агентство по страхованию вкладов - без удовлетворения.
Председательствующий судья Н.Я. Мысак
Судьи: С.А. Закутская
Ю.Е. Холодкова
