АРБИТРАЖНЫЙ СУД

ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО ОКРУГА

Пушкина ул., д. 45, г. Хабаровск, 680000, официальный сайт: www.fasdvo.arbitr.ru

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

г. Хабаровск

05 февраля 2024 года № Ф03-6046/2023

Резолютивная часть постановления объявлена 29 января 2024 года.

Полный текст постановления изготовлен 05 февраля 2024 года.

Арбитражный суд Дальневосточного округа в составе:

председательствующего судьи Чумакова Е.С.,

судей: Никитина Е.О., Сецко А.Ю.

при участии:

представителя общества с ограниченной ответственностью «Жилищный эксплуатационный участок» - Дурова Виктора Николаевича (онлайн), по доверенности от 30.12.2022;

представителя Загорной Марии Самуиловны - Васильевой Ирины Викторовны (онлайн), по доверенности от 15.09.2022 № 28АА 1325838;

рассмотрел в судебном заседании, проведенном с использованием системы веб-конференции, кассационные жалобы Загорной Марии Самуиловны, общества с ограниченной ответственностью «Единый Расчетно-кассовый центр по начислению и сбору платежей», общества с ограниченной ответственностью «Жилищный эксплуатационный участок»

на определение Арбитражного суда Амурской области от 31.07.2023, постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 26.10.2023

по делу № А04-3097/2017

по заявлениям конкурсного управляющего обществом с ограниченной ответственностью «Райчихинская управляющая компания» Лагутиной Ирины Васильевны

к Загорной Марии Самуиловне

о взыскании убытков,

к Загорной Марии Самуиловне и обществу с ограниченной ответственностью «Жилищный эксплуатационный участок» (ОГРН: 1092813000785, ИНН: 2806007132, адрес: 676790, Амурская область, пгт. Прогресс, ул. Ленинградская, д. 12 А, оф. 20)

о привлечении к субсидиарной ответственности

третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора: общество с ограниченной ответственностью «Единый Расчетно-кассовый центр по начислению и сбору платежей» (ОГРН: 1092813000917, ИНН: 2806007213, адрес: 676776, Амурская область, г. Райчихинск, ул. Победы, д. 48, оф. 3), общество с ограниченной ответственностью «Амурземстрой» (ОГРН 1142813000362, ИНН 2806008880, 676770, Амурская область, г. Райчихинск, ул. Пономаренко, д. 99, корп. А)

в рамках дела о признании общества с ограниченной ответственностью «Райчихинская управляющая компания» (ОГРН: 1102813000377, ИНН: 2806007301, адрес: 676776, Амурская область, г. Райчихинск, ул. Победы, д. 48, оф. 1) несостоятельным (банкротом)

УСТАНОВИЛ:

акционерное общество «ЖКХ-Ресурс-Райчихинский» обратилось в Арбитражный суд Амурской области с заявлением о признании общества с ограниченной ответственностью «Райчихинская управляющая компания» (далее – ООО «РУК», должник, управляющая компания) несостоятельным (банкротом).

Определением от 13.07.2017 в отношении ООО «РУК» введена процедура наблюдения, временным управляющим должником утверждена Лагутина Ирина Васильевна.

Решением от 15.11.2017 ООО «РУК» признано несостоятельным (банкротом), открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим по делу утверждена также Лагутина И.В.

В Арбитражный суд Амурской области 03.09.2019 поступило заявление конкурсного управляющего должником о взыскании с Загорной Марии Самуиловны убытков в сумме 9 511 023,35 руб., принятое судом к производству определением от 03.09.2019.

13.05.2020 в арбитражный суд также поступило заявление конкурсного управляющего о взыскании в солидарном порядке с Загорной М.С. и общества с ограниченной ответственностью «Жилищный эксплуатационный участок» (далее – ООО «ЖЭУ») в порядке субсидиарной ответственности 196 273 212,77 руб., принятое судом к производству определением от 15.05.2020.

Определением от 24.08.2020 указанные заявления о взыскании убытков (вх. № 37011 от 03.09.2019) и о привлечении к субсидиарной ответственности (вх. № 20377 от 13.05.2020) объединены в одно производство для их совместного рассмотрения.

К участию в обособленном споре в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены: общество с ограниченной ответственностью «Единый Расчетно-кассовый центр по начислению и сбору платежей» (далее – ООО «РКЦ»), общество с ограниченной ответственностью «Амурземстрой» (далее – ООО «Амурземстрой»).

Далее, с учетом принятого судом в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ, Кодекс) уточнения требований, конкурсный управляющий просил:

- взыскать с Загорной М.С. в пользу ООО «РУК» убытки в размере 10 544 726,23 руб.;

- взыскать в солидарном порядке с Загорной М.С. и ООО «ЖЭУ» в пользу ООО «РУК» в порядке субсидиарной ответственности 116 676 063,51 руб.

Определением от 15.10.2020 судом по ходатайствам конкурсного управляющего и ООО «ЖЭУ» назначена комиссионная судебная экспертиза, проведение которой поручено комиссии экспертов-аудиторов в составе Бокача С.Б. (предложенного ООО «ЖЭУ») и Монаховой О.В. (предложенной конкурсным управляющим), с постановкой на разрешение экспертов вопроса об установлении даты объективного банкротства ООО «РУК»: момента, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов.

В последующем от эксперта Монаховой О.В. поступило экспертное заключение, содержащее вывод о том, что дата объективного банкротства ООО «РУК» наступила не позднее 31.12.2014; в свою очередь, от эксперта Бокача С.Б. поступило заключение с выводом, что отрезок времени, которым реально оформилось превышение обязательств над активами с фиксацией этого в учете и отчетности ООО «РУК», - 31.12.2016.

Определением Арбитражного суда Амурской области от 31.07.2023, оставленным без изменения постановлением Шестого арбитражного апелляционного суда от 26.10.2023, заявление конкурсного управляющего о взыскании убытков удовлетворено частично: с Загорной М.С. в пользу ООО «РУК» взыскано в данном качестве 5 476 501,78 руб., в удовлетворении остальной части требований о взыскании убытков отказано.

Кроме того, признаны доказанными основания для привлечения Загорной М.С. и ООО «ЖЭУ» к субсидиарной ответственности солидарно по обязательствам ООО «РУК» с приостановлением производства по этим требованиям до окончания расчетов с кредиторами.

В кассационных жалобах Загорная М.С., ООО «ЖЭУ», ООО «РКЦ», (далее также – кассаторы) просят определение суда первой инстанции от 31.07.2023 и апелляционное постановление от 26.10.2023 в удовлетворенной части требований отменить, принять противоположный судебный акт.

Так, Загорная М.С. в обоснование поданной жалобы приводит возражения, касающиеся несогласия с выводами судов о наличии оснований для привлечения ее к ответственности, мотивированными, в частности, тем, что сделки по оплате в пользу контрагентов ООО «РУК» причинили вред кредиторам и были совершены за счет денежных средств должника или средств кредиторов, полагая их необоснованными и сделанными при полном игнорировании фактических обстоятельств обратного, установленных вступившими в законную силу судебными актами в рамках инициированных конкурсным управляющим обособленных споров по настоящему банкротному делу о признании сделок должника недействительными, а также норм действующего законодательства, включая статью 162 Жилищного кодекса Российской Федерации (далее – ЖК РФ); при этом судами двух инстанций также не дана оценка наличию/отсутствию у должника добровольных и недобровольных кредиторов и не учтено, что основная часть кредиторской задолженности представляет собой задолженность перед ресурсоснабжающими организациями (далее – РСО), возникшую вследствие несвоевременной и неполной оплаты со стороны потребителей полученных коммунальных ресурсов, а также в связи с превышением выставленных счетов за ресурсы со стороны РСО над суммой, подлежащей оплате со стороны населения; полагает, что основания для привлечения к ответственности отсутствуют, в том числе и поскольку материалы дела не содержат достоверных доказательств того, когда действительно директор должника должен был обратиться в суд с заявлением о банкротстве.

Кроме того, в поддержку своей позиции Загорная М.С. ссылается на заключение эксперта Бокача С.Б., в котором содержится вывод, что отрезок времени, когда сформировалось превышение обязательств над активами ООО «РУК», - 31.12.2016, полагая, что именно данное заключение содержит объективные выводы о наступлении даты объективного банкротства ООО «РУК»; оспаривает выводы, приведенные в заключении Монаховой О.В., со ссылкой на комплексную рецензию от 07.02.2022, указывая, что оно составлено без учета специфики деятельности должника, при допущении экспертом существенных искажений данных бухгалтерской отчетности организации.

В том числе, данный кассатор считает несостоятельной и не подтверждающейся представленными в материалы дела доказательствами позицию судов о причинении им убытков должнику, поскольку управляющим не доказана недобросовестность ответчика при исполнении обязанностей директора и учредителя должника, учитывая передачу ООО «РУК» не всего объема полномочий – при наличии требований статьи 192 ЖК РФ о лицензировании деятельности по управлению многоквартирными домами, в связи с чем штат сотрудников в имевшемся размере являлся обоснованным как для исполнения функций управляющей компании, так и для выполнения обязанностей в рамках агентского договора; вопреки выводу судов, юридическое сопровождение деятельности ООО «РУК» не возлагалось на ООО «РКЦ» и не могло быть возложено в силу закона; по агентским договорам, заключенным между ООО «РУК» и ООО «РКЦ», агенту было поручено выполнение лишь части обязанностей; доказательств заключения договоров, которые повлекли убытки для должника или были заключены на невыгодных условиях, материалы дела не содержат; Загорная М.С. не являлась участником судебного процесса по обособленному спору об оспаривании сделок по перечислениям ответчику - ООО «Амурземстрой» (определение от 06.03.2019), поэтому названный судебный акт не может иметь преюдициального значения для рассмотрения спора о взыскании с нее убытков.

ООО «ЖЭУ» в обоснование своей кассационной жалобы, ссылаясь на несоответствие изложенных в обжалуемых судебных актах выводов судов (как основанных на неправильном применении судом норм права) фактическим обстоятельствам и имеющимся в материалах дела доказательствам, приводит доводы о том, что, вопреки позиции судов, данное Общество не является контролирующим органом должника, либо его мажоритарным участником; вынесенными ранее по настоящему делу судебными актами, в том числе обжаловавшимися в Верховный суд Российской Федерации, установлено, что ООО «РУК» не осуществляло самостоятельно реализацию коммунальных услуг населению, выступая посредником между организациями – поставщиками таких услуг и потребителями, денежные средства которых поступали на специальный расчетный счет ООО «РКЦ» с последующим перечислением их РСО, включая ООО «ЖЭУ»; таким образом, денежные средства, поступившие от собственников помещений (нанимателей) в многоквартирных домах через расчетные счета посредника, не предназначались управляющей компании (не являлись ее активами) и не подлежали включению в ее конкурсную массу по правилам статьи 131 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве). Также ссылается на недоказанность материалами дела факта того, что действия ООО «ЖЭУ», учредителя должника преследовали собой цель доведения ООО «РУК» до банкротства; в частности, анализом финансового состояния должника не установлены признаки преднамеренного банкротства управляющей компании, а также факт ее банкротства по вине лиц, имевших возможность своими действиями и решениями влиять на деятельность должника; конкурсный управляющий оспорил все сделки, совершенные последним с различными РСО за период, предусмотренный банкротным законодательством, однако арбитражные суды вплоть до Верховного Суда Российской Федерации пришли к общему итоговому выводу о недоказанности оснований для признания таких сделок (включая ООО «РКЦ» – агента ООО «РУК» и ООО «ЖЭУ») недействительными применительно к пункту 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве, также констатировав, что все такие сделки совершены в процессе обычной хозяйственной деятельности.

ООО «РКЦ» в собственной кассационной жалобе и письменных пояснениях к ней привело фактически аналогичные изложенным Загорной М.С. и ООО «ЖЭУ» в своих кассационных жалобах доводы, указав на недоказанность материалами дела наличия убытков у ООО «РУК» и что само по себе возникновение отдельных признаков неплатежеспособности еще не свидетельствует об объективном банкротстве – управляющим не обоснован факт того, что в случае обращения должника в арбитражный суд с заявлением о своей несостоятельности задолженность перед кредиторами была бы погашена, при этом негативные последствия для юридического лица сами по себе также не свидетельствуют о недобросовестности или неразумности его руководителя, поскольку возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности.

Определениями от 01.12.2023, от 27.12.2023, соответственно, кассационные жалобы приняты к производству Арбитражного суда Дальневосточного округа и назначены к рассмотрению в судебном заседании на 14 часов 10 минут 09.01.2024.

В отзыве на кассационные жалобы Загорной М.С. и ООО «РКЦ» конкурсным управляющим заявлены возражения по изложенным в них доводам, приведены аргументы об обоснованности и законности обжалуемых кассаторами судебных актов; в частности, указано на доказанность материалами дела факта заинтересованности ООО «РКЦ» по отношению к ООО «РУК», а также оснований для привлечения контролирующих должника лиц – Загорной М.С. и ООО «ЖЭУ» к субсидиарной ответственности; доказательств того, что ООО «ЖЭУ» не оказывало никакого влияния на Загорную М.С. при осуществлении ею полномочий руководителя должника в материалы дела не представлено, при этом, являясь одним из учредителей ООО «РУК» на протяжении семи лет, Общество обладало сведениями как о деятельности должника, так и о размерах задолженности и, соответственно, оказывало на него существенное влияние. Полагает что доводы Загорной М.С. о принятии ею мер по увеличению размера тарифа, которые не привели к какому-либо положительному эффекту, не имеют правового значения для рассматриваемого заявления, поскольку ответчик не представил в суд подтверждений тому, что ООО «РУК» располагало необходимыми доходами от собственной деятельности по управлению многоквартирными жилыми домами, достаточными для несения расходов, возникающих у ООО «РУК» при ее осуществлении; фактически ООО «РУК» работало за счет независимых кредиторов, которым не производило оплату из денежных средств, поступивших от потребителей, но направляло их на оплату своих расходов, о чем не могло быть не известно Загорной М.С. и ООО «ЖЭУ»; указанные действия (бездействия), по мнению управляющего, нельзя признать добросовестными и разумными, как и отнести к предпринимательскому риску, возникающему при осуществлении обычной хозяйственной деятельности.

Определением суда округа от 09.01.024 судебное разбирательство по кассационным жалобам отложено на 15 часов 50 минут 29.01.2024.

В судебном онлайн-заседании суда округа 29.01.2024, проведенном с использованием системы веб-конференции, представители Загорной М.С., ООО «ЖЭУ», соответственно, поддержали собственные заявленные позиции по существу спора, дав по ним необходимые пояснения.

Кассатор - ООО «РКЦ», конкурсный управляющий, а также иные лица, участвующие в деле, извещенные надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, в том числе путем размещения соответствующей информации на официальном сайте арбитражного суда в сети «Интернет», явку представителей в судебное заседание не обеспечили, что в соответствии с правилами части 3 статьи 284 АПК РФ не является препятствием для рассмотрения кассационных жалоб в их отсутствие.

Проверив законность обжалуемых судебных актов в порядке, предусмотренном статьями 284, 286 АПК РФ, с учетом доводов кассационных жалоб и возражений на них, Арбитражный суд Дальневосточного округа приходит к следующему.

Как следует из материалов дела и установлено судами двух инстанций, ООО «РУК» зарегистрировано в Едином государственном реестре юридических лиц (далее – ЕГРЮЛ) 09.04.2010; учредителями Общества являются: ООО «ЖЭУ» (50%), Загорная М.С. (25 %); Савельева Татьяна Андреевна (13 %), Филькова Елена Александровна (12 %); директором должника в период с 09.04.2010 до открытия конкурсного производства 15.11.2017 (по 05.12.2017 - из данных ЕГРЮЛ) являлась Загорная М.С. Основным видом деятельности ООО «РУК» установлено управление эксплуатацией жилого фонда за вознаграждение или на договорной основе.

Согласно заявлению конкурсного управляющего причинение убытков должнику он связывает с неразумными и недобросовестными действиями его руководителя – Загорной М.С., в том числе: заключение агентских договоров с ООО «РКЦ» (учредитель Загорная М.С.), притом, что всю работу, подлежащую выполнению по указанным договорам, исполняли работники ООО «РУК» и заработная плата последним, а также причитающиеся налоги и взносы в бюджет выплачивались должником; кроме того, указывал на неисполнение ООО «Амурземстрой» судебного акта о признании сделки недействительной, которым с данного контрагента в конкурсную массу взыскано 1 763 081,67 руб.

Полагает, что действия Загорной М.С. по возложению на ООО «РУК» затрат, связанных с оплатой труда и уплатой обязательных платежей на сотрудников, выполняющих обязанности ООО «РКЦ», в отсутствие у ООО «РУК» денежных средств, за счет которых можно было бы содержать такой штат сотрудников, причинили убытки должнику и его кредиторам – РСО, поскольку за счет средств, поступающих от населения за коммунальные услуги, покрывались те расходы, которые не покрывались доходами от собственно управления многоквартирными домами.

В обоснование данных доводов в материалы дела представлены сведения о численности работников ООО «РУК» в период с 2014 по 2017 годы, агентские договоры от 01.09.2012 б/н, от 01.02.2014 № 32, заключенные между ООО «РУК» (принципал) и ООО «РКЦ» (агент), из которых следовало, что численность работников ООО «РУК» составляла в 2014 году: 1 квартал - 40 человек; 2 квартал - 43 человека; 3 квартал - 48 человек; 4 квартал - 48 человек; в 2015 году: 1 квартал - 42 человека; 2 квартал - 41 человек; 3 квартал - 43 человека; 4 квартал - 45 человек; в 2016 году: 1 квартал - 43 человека; 2 квартал - 41 человек; 3 квартал - 35 человек; 4 квартал - 32 человека; в 2017 году: 1 квартал - 32 человека; 2 квартал - 31 человек; 3 квартал - 28 человек.

Также конкурсным управляющим представлены сведения о расходах должника на выплату вознаграждения ООО «РКЦ», которые за период с 07.02.2011 по 31.08.2017 составили 24 403 481,14 руб., то есть порядка 312 000 руб. в месяц. Согласно представленным справкам ООО «РКЦ» количество лицевых счетов абонентов и количество граждан, зарегистрированных по данным лицевым счетам контрагента ООО «РУК» в рамках агентских договоров № 32 от 01.02.2014 и б/н от 01.09.2012, составило на 01.01.2015: лицевых счетов – 8 681, количество зарегистрированных граждан – 13 910; на 01.01.2016 лицевых счетов – 6 805, количество зарегистрированных граждан – 13 910; на 01.01.2017 лицевых счетов – 3 991, количество зарегистрированных граждан – 6 532. Количество работников в ООО «РКЦ» по трудовым договорам составило на 01.01.2015 – 4 человека, на 01.01.2016 – 3 человека, на 01.01.2017 – 5 человек.

В качестве оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности конкурсным управляющим было указано на неподачу заявления в суд о признании должника несостоятельным (банкротом) и на доведение его до банкротства.

По результатам исследования и оценки представленных доказательств судом первой инстанции установлено, что на дату заключения указанных выше агентских договоров с ООО «РКЦ» директором ООО «РКЦ» являлась Лохбаум Наталья Александровна, которая одновременно являлась работником ООО «РУК» - исполняла обязанности начальника отдела кадров и находилась в непосредственном подчинении директора ООО «РУК» - Загорной М.С., являвшейся также на дату заключения агентских договоров учредителем ООО «РКЦ»; 13 сотрудников ООО «РУК» (восемь сотрудников отдела по квартплате ООО «РУК» и пять юрисконсультов), находясь в штате данной организации и получая в ней заработную плату, выполняли должностные обязанности, отнесенные к услугам, оказываемым в рамках агентских договоров с ООО «РКЦ», на выплату заработной платы и уплату обязательных страховых взносов которым за период с 01.01.2015 по 31.12.2017 ООО «РУК» понесены расходы в общем размере 9 725 894,32 руб.

Учитывая поступления денежных средств по договору аутсорсинга от 01.02.2014 в размере 944 249,25 руб., конкурсный управляющий просил о взыскании убытков с ответчика Загорной М.С. в размере 8 781 645,07 руб.

С возражениями на доводы конкурсного управляющего ООО «РКЦ» в дело представлены доказательства оплаты оказанных услуг по договору аутсорсинга от 01.02.2014, по договору на предоставление персонала от 01.01.2016 за период 2015-2017 годы: квитанции к ПКО, соглашения о зачете взаимных требований от 30.11.2016, 31.10.2016, 31.01.2016, 29.02.2016, 31.03.2016, 30.04.2016, 31.05.2016, 30.06.2016, 31.07.2016, 31.08.2016.

Оценив представленные в материалы дела документы в соответствии с положениями пункта 1 статьи 9 Федерального закона от 06.12.2011 № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете», подпункта 5.1 пункта 5 Указания Банка России от 11.03.2014 № 3210-У «О порядке ведения кассовых операций юридическими лицами и упрощенном порядке ведения кассовых операций индивидуальными предпринимателями и субъектами малого предпринимательства», суд первой инстанции не принял указанные квитанции к ПКО в качестве доказательств оплаты заказчиком услуг по договорам аутсорсинга (предоставления персонала), констатировав их несоответствие форме, утвержденной Постановлением Госкомстата Российской Федерации от 18.08.1998 № 88 (отсутствует обозначение и разграничение граф, подлежащих заполнению), а также приняв во внимание, что в части представленных квитанций к ПКО главным бухгалтером ООО «РУК» и лицом, которым вносятся средства, указана Филькова Елена Александровна, которая, как следует из материалов дела, являлась бухгалтером в ООО «РУК» и в ООО «РКЦ».

Вместе с тем суд первой инстанции в отсутствие доказательств, позволяющих сомневаться в действительности указанных соглашений, посчитал их относимыми и допустимыми доказательствами по делу (соотносятся с проверяемым периодом), в связи с чем признал доказанным факт оплаты заказчиком услуг по договорам аутсорсинга (предоставления персонала в количестве 13 работников в период с 01.01.2015 по 31.06.2016) в сумме 966 446,46 руб.

На основании установленного, а также сославшись на недоказанность конкурсным управляющим факта оказания должником услуг по предоставлению персонала за период с 01.09.2016 по 31.12.2017, Арбитражный суд Амурской области также пришел к выводу о необоснованности представленного в материалы дела расчета расходов должника на выплату заработной платы и налогов в отношении 13 работников, в связи с чем произвел собственный арифметический расчет (с учетом периода работы каждого сотрудника) на сумму 4 679 866,57 руб.

Далее суд заключил, что принятием ответчиком Загорной М.С. неразумных решений по возложению на ООО «РУК» затрат, связанных с оплатой труда и уплатой обязательных платежей за сотрудников, выполняющих обязанности аффилированного агента (по договорам аутсорсинга за период с 01.01.2015 по 31.08.2016), должнику причинены убытки в размере 3 713 420,11 руб. (4 679 866,57 руб. – 966 446,46 руб.).

Кроме этого, при рассмотрении требования о привлечении Загорной М.С. к ответственности в виде убытков суд исходил из наличия вступившего в законную силу определения Арбитражного суда Амурской области от 06.03.2019 по настоящему делу, которым признан недействительным договор б/н от 01.07.2016, заключенный между ООО «РУК» и ООО «Амурземстрой» на выполнение работ по текущему ремонту жилищного фонда, и применены последствия недействительности сделки в виде взыскания с ООО «Амурземстрой» в пользу ООО «РУК» денежных средств в сумме 1 763 081,67 руб., поскольку в указанном определении констатированы ссылки на статьи 10, 168, часть 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) и заключение спорной сделки для вида с целью вывода денежных средств ООО «РУК» аффилированным лицам посредством искусственного документооборота и без равноценного встречного предоставления от ООО «Амурземстрой».

Исходя совокупности перечисленных обстоятельств суд первой инстанции, с позицией которого согласился апелляционный суд, пришел к выводу о наличии правовых оснований для частичного удовлетворения заявления конкурсного управляющего о привлечении Загорной М.С. к ответственности в виде возмещения должнику причиненных убытков на сумму 5 476 501,78 руб.

Признавая установленными обстоятельства для привлечения Загорной М.С. и ООО «ЖЭУ» к субсидиарной ответственности, суды первой и апелляционной инстанций исходили из следующего.

Так, по результатам анализа и оценки приведенных конкурсным управляющим доводов, положенных в основу предъявленного требования о привлечении к субсидиарной ответственности указываемых лиц, и соответствующих возражений последних в совокупности с представленными в материалы дела доказательствами, нижестоящий суд констатировал, что по состоянию на 31.12.2014 у ООО «РУК» имелись признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества; объективное банкротство (неспособность удовлетворить требования кредиторов при превышении совокупного размера обязательств над реальной стоимостью активов) наступило не позднее 31.12.2014.

При постановке данного вывода суд руководствовался заключением эксперта Монаховой О.В., которое счел допустимым доказательством по делу; при этом заключение эксперта Бокача С.Б. принято не было по мотиву того, что его выводы содержат правовую оценку обстоятельств, относящихся к делу, что не является компетенцией эксперта, а в целом заключение последнего не является ясным, поскольку, не ставя под сомнение расчеты Монаховой О.В., Бокач С.Б. формирует противоположные выводы, не соотносящиеся с данными по активам и обязательствам ООО «РУК».

Сославшись на то, что признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества имелись у должника с начала его функционирования, суд далее заключил, что с учетом пункта 2 статьи 9 Закона о банкротстве, пункта 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее - постановление Пленума № 53) в условиях постоянно убыточной деятельности и с учетом ее специфики с заявлением в суд о несостоятельности (банкротстве) ООО «РУК» Загорная М.С. должна была обратиться не позднее 31.12.2014, однако этого не сделала (такое заявление было подано кредитором).

Разрешая вопрос о том, явился ли переход должника в стадию объективного банкротства следствием поведения контролирующих его лиц, суд первой инстанции при формировании соответствующей правовой позиции опирался на следующие собственные заключения:

- основную сумму задолженности, включенной в реестр требований кредиторов ООО «РУК» (далее также - реестр), составляют долги перед РСО по оплате коммунальных услуг, предоставленных потребителям, проживающим или зарегистрированным в домах, находящихся в управлении ООО «РУК»; в то же время в реестре отсутствуют требования ООО «ЖЭУ», ООО «МСУ» и ООО «АУК», то есть организаций, оказывавших указанным потребителям необходимые жилищные и/или коммунальные услуги;

- наличие задолженности перед РСО стало следствием того, что контролирующими должника лицами была создана такая модель хозяйственной деятельности, при которой денежные средства, поступающие от потребителей, направлялись не в соответствии с их целевым назначением, а распределялись в преимущественным порядке в пользу заинтересованных, аффилированных по отношению к Загорной М.С. и ООО «ЖЭУ» лиц (что, по мнению суда, подтверждается имеющимися в материалах дела письмами руководителя ООО «РУК» Загорной М.С. в адрес ООО «РКЦ» о необходимости перечисления денежных сумм конкретным контрагентам за оказанные жилищные/коммунальные услуги);

- о заведомо убыточной деятельности предприятия ответчикам было известно уже с самой даты создания ООО «РУК», поскольку Загорная М.С. ранее осуществляла данный вид деятельности в ООО «РУК» (ИНН 2806006322), которая была прекращена по итогам процедур банкротства; в свою очередь, ООО «ЖЭУ», являясь мажоритарным участником ООО «РУК» и выбирая соответствующий вид деятельности, должно было рассчитывать на его осуществление исключительно за счет доходов, собственно получаемых от такой деятельности; вступая с должником в гражданско-правовые отношения по оказанию жилищных услуг, ООО «ЖЭУ» было осведомлено о том, что потребители оплачивают оказанные услуги не в полном объеме и, следовательно, могло претендовать только на тот источник их оплат должником, который должен был ограничиваться исключительно денежными средствами, фактически поступившими от потребителей в счет оплаты услуг самого ООО «ЖЭУ» (данное Общество также работало при создании одноименной организации за ОГРН 1102813000784, которая ликвидирована по результатам банкротства в арбитражном деле № А04-328/2019), и частью прибыли ООО «РУК», но таковая у должника отсутствовала, поскольку ее не хватало на его собственную деятельность.

На основании перечисленного Арбитражный суд Амурской области посчитал, что Загорная М.С. и ООО «ЖЭУ», прикрываясь спецификой деятельности в области ЖКХ, совместно довели ООО «РУК» до банкротства, поскольку все денежные средства независимо от целевого назначения поступающих платежей и их неполноты (ввиду низкой платежеспособности потребителей – населения) направлялись на расчеты по текущей деятельности должника, включая в большей (по сравнению с РСО) степени оплату аффилированным структурам именно за оказанные жилищные и/или коммунальные услуги, а равно расходы на выплату заработной платы лицам, выполняющим работу ООО «РКЦ», и агентского вознаграждения; при этом независимые кредиторы не имели возможности получать сведения о реальных поступлениях от потребителей в разрезе конкретных поставщиков и контролировать распределение средств по целевому характеру.

Критически оценивая доводы ответчиков о том, что с учетом особенностей предпринимательской деятельности в секторе ЖКХ объективное банкротство не возникает формально на основании только отрицательного значения чистых активов, суд исходил из того, что начиная с 2014 года имелась разница между активами (дебиторской задолженностью) и постоянно увеличивающимися пассивами (кредиторской задолженностью) должника без очевидных источников для погашения в течение непродолжительного времени имеющейся кредиторской задолженности, что в целом отмечено в качестве существенного обстоятельства, которое не может быть оправдано подобной спецификой

Резюмируя сказанное, суд первой инстанции констатировал документальную подтвержденность противоправности поведения ответчиков и наличия оснований для привлечения Загорной М.С. и ООО «ЖЭУ» к субсидиарной ответственности солидарно по обязательствам ООО «РУК»: ответчика Загорной М.С. – по правилам пунктов 2 и 4 статьи 10 Закона о банкротстве в соответствующей редакции спорного периода (за неподачу в суд заявления о признании должника банкротом и за доведение до банкротства); ответчика ООО «ЖЭУ» – по пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве (за доведение до банкротства).

Относительно приостановления рассмотрения заявления конкурсного управляющего о привлечении Загорной М.С. и ООО «ЖЭУ» к субсидиарной ответственности до окончания расчетов с кредиторами суд руководствовался тем, что по состоянию на 07.05.2020 сумма требований, включенных в реестр требований кредиторов, составляет 125 180 022,20 руб., при этом мероприятия по формированию конкурсной массы не завершены, в связи с чем возможность определения размера субсидиарной ответственности Загорной М.С. и ООО «ЖЭУ» применительно к пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве отсутствует.

Одновременно с этим суд первой инстанции указал на отсутствие необходимости исчисления размера ответственности за неподачу заявления о признании должника банкротом (размера обязательств должника, возникших за период просрочки подачи указанного заявления), посчитав, что в ситуации определения оснований для привлечения Загорной М.С. к субсидиарной ответственности по пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве (за доведение до банкротства) это значения не имеет, поэтому наличие данных обязательств и их размер судом не проверялись и не устанавливались.

Суд апелляционной инстанции, повторно оценив и исследовав представленные в материалы дела доказательства по правилам статей 65 и 71 АПК РФ, с вышеуказанными выводами суда первой инстанции также согласился.

Между тем судами первой и апелляционной инстанций не учтено следующее.

Пунктом 1 статьи 61.20 Закона о банкротстве предусмотрено, что в случае введения в отношении должника процедуры, применяемой в деле о банкротстве, требование о возмещении должнику убытков, причиненных ему лицами, уполномоченными выступать от имени юридического лица, членами коллегиальных органов юридического лица или лицами, определяющими действия юридического лица, в том числе учредителями (участниками) юридического лица или лицами, имеющими фактическую возможность определять действия юридического лица, подлежит рассмотрению арбитражным судом по правилам, предусмотренным главой III.2 названного Закона.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 1, абзаце втором пункта 4, абзаце третьем пункта 17, пункте 20, абзаце десятом пункта 24 постановления Пленума № 53, выбор между привлечением контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по его обязательствам и взысканием с них убытков осуществляется судом в зависимости от тяжести последствий неправомерных действий (бездействия) этих лиц для должника, связанных с размером их субъективно осознаваемого выхода за допустимые пределы делового решения разумного и добросовестного менеджера.

В силу пункта 1 статьи 53.1 ГК РФ лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени (пункт 3 статьи 53 ГК РФ), обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу.

Аналогичные положения содержатся в пунктах 1-3 статьи 44 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью».

На основании пункта 3 статьи 53.1 ГК РФ лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания лицам, названным в пунктах 1 и 2 данной статьи, обязано действовать в интересах юридического лица разумно и добросовестно и несет ответственность за убытки, причиненные по его вине юридическому лицу.

Как следует из разъяснений, изложенных в пункте 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее – постановление Пленума № 62), добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством. В связи с этим в случае привлечения юридического лица к публично-правовой ответственности (налоговой, административной и т.п.) по причине недобросовестного и (или) неразумного поведения директора понесенные в результате этого убытки юридического лица могут быть взысканы с директора.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Согласно разъяснениям, данным в абзаце 1 пункта 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (пункт 2 статьи 15 ГК РФ).

Предусмотренная приведенными нормами права ответственность носит гражданско-правовой характер и ее применение возможно только при доказанности совокупности следующих условий: противоправности поведения ответчика как причинителя вреда, наличия и размера понесенных убытков, а также причинно-следственной связи между незаконными действиями ответчика и возникшими убытками.

Соответственно, заявитель в обоснование требования о возмещении убытков должен доказать наличие всех перечисленных элементов юридического состава ответственности. Недоказанность хотя бы одного из элементов состава данного гражданско-правового правонарушения является достаточным основанием для отказа в удовлетворении требований о возмещении убытков.

Таким образом, обязанность доказывания наличия оснований для привлечения ответчика к ответственности лежит на заявителе (статья 65 АПК РФ).

Как отмечалось выше и следует из материалов дела, заявляя требование о взыскании с Загорной М.С. убытков в порядке статьи 15 ГК РФ, конкурсный управляющий ссылался на эпизоды:

- организации ответчиком работы аффилированных юридических лиц по содержанию и обслуживанию жилищного фонда (многоквартирных домов) с использованием должником агентских договоров с ООО «РКЦ» (в частности, на услуги по расчету размера платы за жилые помещения, формированию и доставке счетов, сбору и обработке поступивших денежных средств, претензионно-исковой работе с неплательщиками, принятию и снятию показаний индивидуальных приборов учета, регистрации граждан по месту пребывания и по месту жительства, выдаче справок, проведению разъяснительной работы с собственниками и нанимателями, сверке расчетов, рассмотрению и принятию мер по жалобам (претензиям) собственников и нанимателей, касающихся начисления платы за жилое помещение и коммунальные услуги и пр.), но при сохранении соответствующего рабочего персонала именно в штате ООО «РУК» с несением всех сопутствующих расходов на него, не покрываемых платой по встречным договорам аутсорсинга о предоставлении этих работников, которые и выполняли фактически все необходимые функции управляющей компании;

- состоявшегося признания судом недействительной сделки должника с ООО «Амурземстрой» с применением последствий в виде взыскания в конкурсную массу 1 763 081,67 руб. при фактическом неисполнении судебного акта указанным ответчиком по возврату данной суммы.

Вместе с тем, предметом рассмотрения настоящей части обособленного спора являлась индивидуальная гражданско-правовая ответственность в виде возмещения убытков, наступление которой зависит от совершения привлекаемым к такой ответственности лицом виновных действий, в результате которых произошло уменьшение (незаконное) выбытие имущества возглавляемого общества.

Соглашаясь с доводами конкурсного управляющего относительно полноты состава элементов для взыскания убытков по эпизодам, связанным с расходами должника на содержание рабочего персонала и как таковым признанием недействительной сделки с ООО «Амурземстрой», суды двух инстанций ограничились констатацией собственно вышеперечисленных обстоятельств, оставив за пределами своего внимания, исследования и совокупной оценки следующие факты (включая их сопоставление между собой с постановкой вытекающих выводов о том, действительно ли каждый из упомянутых элементов является установленным и подтвержденным доказательствами с необходимой степенью достоверности).

Так, реальность оказания услуг по содержанию и управлению многоквартирными домами (далее также - МКД) в спорном периоде фактическими усилиями определенной нижестоящими судами группы аффилированных лиц, равно как и соответствие понесенных при этом общих затрат обычной хозяйственной деятельности субъектов сферы ЖКХ (их ординарный характер), включая соотношение действительной стоимости подобного рода услуг с ценой обычно оказываемых собственникам и нанимателям в МКД, как следует из материалов данного обособленного спора, под сомнение не ставились и наличие именно в перечисленных обстоятельствах каких-либо порочащих дефектов, образующих состав для применения норм об ответственности, доказанным не являлся.

Равным образом, судами здесь не было установлено и непосредственно фактов какого-либо присвоения средств должника контролирующими лицами в личную пользу, их растраты, иного необоснованного выведения из имущественной сферы должника (группы), включая сопряженных с недобросовестным поведением, оформлением подложных документов, сговором и пр. (относительно обстоятельств по сделке с ООО «Амурземстрой» позиция кассационной коллегии буде изложена далее).

Напротив, в рассматриваемом случае речь шла, таким образом, о реальных затратах (сама по себе обоснованность и ординарность стоимости которых опровергнуты не были), действительно понесенных вышеупомянутой группой аффилированных лиц при содержании и управлении МКД, притом, что организация предпринимательской деятельности посредством образования ряда юридических лиц с пересекающимся составом участников и органов управления при распределении между ними того или иного функционала группы с учетом принятых управленческих решений (не исключая и использование во внутригрупповых взаимоотношениях гражданско-правовых институтов агентирования, аутсорсинга и пр.) сама по себе правонарушением не является.

При этом судебный контроль призван обеспечивать защиту прав юридических лиц и их учредителей (участников), а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых директорами; директор не может быть привлечен к ответственности за причиненные юридическому лицу убытки в случаях, когда его действия (бездействие), повлекшие убытки, не выходили за пределы обычного делового (предпринимательского) риска (пункт 1 постановления Пленума № 62).

Из совокупности изложенного следует, что в настоящем обособленном споре в вину ответчику (по первому эпизоду) поставлен, по сути, единственный факт – отнесение в схеме организации бизнеса по оказанию услуг содержания и управления МКД затрат на содержание соответствующего персонала (в установленных судами части и объеме) именно на такого субъекта группы как ООО «РУК».

Поскольку, как указано, рассматриваемая категория споров требует доказанности того, что действия ответчика по перечислению третьему лицу денежных средств свидетельствовали о необоснованном уменьшении имущества должника и, как следствие, конкурсной массы (причинении должнику убытков в виде реального ущерба в соответствующей сумме), учитывая конкретную совокупность вышеперечисленных обстоятельств, в целях подтверждения выводов о необоснованном (неразумном) содержании ООО «РУК» рабочего персонала судам, таким образом, и применительно к их собственным позициям о том, что должник при наличии договоров агентирования на выполнение функций управления МКД и аутсорсинга работников лично сам не нуждался как в данном персонале, так и, следовательно, в расходах на него (то есть мог разумно обойтись и без этих работников, и без их материального содержания), следовало проверить влияние на состав иных затрат, а также общий итоговый финансовый результат ООО «РУК» на случай его отказа от использования подобной схемы: в частности, при использовании вариантов перевода всех затрат на персонал (либо непосредственно всех работников в штат другого связанного юридического лица) на сторону агента (что, очевидно, и имели в виду суды при разрешении спора), либо при отказе от агентской и аутсорсинговой схемы в принципе – с содержанием всех работников и выполнением услуг управления МКД самостоятельно и полностью самим должником (собственными затратами и собственным штатом).

При всем этом приведенные варианты следовало для формирования конечных выводов по данному вопросу также соотнести с тем, что, в частности, в применявшейся ООО «РУК» схеме ведения бизнеса учтенные судом первой инстанции реальные необходимые расходы на персонал, обеспечивавший выполнение функций управляющей компании, составили в спорном периоде (в различные промежутки времени с 01.01.2015 по 31.08.2016) 4 679 866,57 руб. при фактической компенсации должнику агентом – ООО «РКЦ» посредством оплаты услуг предоставления работников на аутсорсинг суммы в 966 446,46 руб. и усредненном значении расходов самого ООО «РУК» на агентские услуги, включавшие в себя практически полный профильный функционал управления МКД (то есть стоимость которых очевидно складывается не только из формальной калькуляции затрат на зарплату работников-исполнителей и обязательные отчисления на них), в размере 312 000 руб. в месяц.

Следовательно, важным являлось исследование и правовая оценка того, какие, с учетом вышеперечисленного, фактические расходы понес бы должник на своего агента в ситуации отнесения на последнего всех затрат на необходимый персонал полностью (притом, что действительная учтенная стоимость последних и при реальном выполнении работ по содержанию МКД, как видно, принята в значении 4 679 866,57 руб. – то есть не понесенных ООО «РКЦ», но с расчетом им цены вообще всех собственных услуг должнику, соответственно, в размере только ежемесячных 312 000 руб. и с одновременной компенсацией ООО «РУК» за работников по аутсорсингу 966 446,46 руб.): каким образом в данном варианте подлежала бы расчету стоимость услуг агента и как она соотносилась бы (в худшую или лучшую сторону) с приведенными фактически состоявшимися расходами и поступлениями (притом, что МКД необходимо было содержать во всяком случае) с точки зрения как итогового финансового результата для должника, так и допустимости вывода о том, что использованные управленческие решения по сравнению с предложенными в совокупности конкретных условий являлись настолько явно и очевидно неразумными, что предположительную разницу в экономической выгоде следовало бы здесь безусловно отнести к подтверждению фактов вины и причинения ущерба Обществу его директором вне рамок допустимого предпринимательского риска.

Сказанное равным образом относится и к варианту если бы ООО «РУК» все услуги по управлению и содержанию МКД оказывались собственными силами без привлечения агента – сохраняя ежемесячно 312 000 руб., но с полнотой несения уже всех затрат как на персонал (в частности, не получив 966 446,46 руб. по договору аутсорсинга), так и на непосредственно сами мероприятия по МКД (работа по начислениям, счетам, приборам учета, претензиям и пр.), включая необходимые дополнительные и сопутствующие расходы для их организации и надлежащего исполнения (организация рабочих мест, учета и отчетности, обеспечение расходными материалами и пр.).

Изложенные вопросы, несмотря на то, что, как видно, они имели существенное значение для определения полноты элементов состава (противоправность допущенного поведения, ущерб, вина и соответствующая причинно-следственная связь) для целей взыскания убытков, судами нижестоящих инстанций, ограничившимися фактическим отождествлением с убытками только самого обстоятельства несения ООО «РУК» расходов на собственный рабочий персонал, проверены не были (статьи 9, 15, 64, 65, 71 АПК РФ), что свидетельствует о допущенной судебной ошибке и постановке в принятых судебных актах выводов, основанных на неполно выясненных обстоятельствах и при неверном применении норм права к таким фактическим обстоятельствам спора и имеющимся доказательствам.

Кроме того, перечисленные требования к разрешению споров о взыскании убытков (по сути – по корпоративным основаниям) в равной степени следовало учитывать и при рассмотрении доводов конкурсного управляющего по эпизоду со сделкой должника с ООО «Амурземстрой»: поскольку заявление о признании сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности отличается от требования по убыткам, причиненным единоличным исполнительным органом, как по основаниям возникновения таких требований, так и подлежащим выяснению обстоятельствам, постольку вопросы наличия в полном объеме вышеупомянутого состава для персональной гражданско-правовой ответственности необходимо было с достаточной полнотой и с подтверждением надлежащими доказательствами проверить и в данном случае, исключая, таким образом, «автоматическое» признание убытками лишь сам факт признания недействительной сделки, состоявшейся в период руководства должником ответчиком Загорной М.С. (в том числе и при неисполнении ООО «Амурземстрой» примененных судом последствий недействительности), которая, помимо прочего, в указанном обособленном споре не участвовала.

Вместе с тем из буквального содержания определения по настоящему делу от 06.03.2019 следует, что выводы суда первой инстанции о недействительности договора от 01.07.2016 между ООО «РУК» и ООО «Амурземстрой» на выполнение работ по текущему ремонту жилищного фонда с взысканием с последнего в порядке применения последствий недействительности полученных им от должника оплат на сумму 1 763 081,67 руб. были обоснованы в судебном акте тем, что именно данным ответчиком (ООО «Амурземстрой») спорные работы не выполнялись.

Тем не менее, в том же определении от 06.03.2019 применительно к предмету исследованного по обособленному спору содержатся ссылки, в частности, на то, что:

- по пояснениям свидетелей за весь период заключения договора с управляющей компанией проводились разные работы - и крупные, и мелкие, текущий ремонт, делали двор, поставили ограждения, качели, лавочки; в самих подъездах проводился текущий ремонт; общее собрание собственников дома, на котором управляющая компания представляла смету выполненных работ, проводилось;

- согласно материалам дела работы производились, но без согласования с собственниками помещений, стоимость этих работ определялась сметным путем после их выполнения; сметная стоимость видов работ по некоторым домам имеет различия в расценке за единицу вида;

- представленные акты приемки выполненных работ подписаны непосредственно ООО «РУК» и представителем собственников многоквартирного жилого дома.

Таким образом, сама по себе постановка вывода о том, что спорные работы, оплаченные должником в сумме 1 763 081,67 руб., не выполнялись силами общества «Амурземстрой» не означала того обстоятельства, что они не выполнялись вообще, то есть что и соответствующие расходы должника во всем указанном размере были понесены против полностью отсутствующего встречного результата.

Напротив, перечисленное содержание определения от 06.03.2019 как раз свидетельствовало в пользу того, что спорные работы в реальности имели место.

При таких обстоятельствах и учитывая, что в отличие от состава недействительности сделки (в данном случае по требованию к конкретному ответчику – получателю средств – ООО «Амурземстрой», в пользу которого состоялись выплаты, но за отсутствием доказательств выполнения работ именно данным обществом) обязательные юридические элементы для целей взыскания убытков с руководителя, как выше уже указывалось, требуют подтверждения того факта, что виновными и противоправными действиями директора имущественная сфера должника и его потенциальная конкурсная масса уменьшалась необоснованно (в частности, при отсутствии какого-либо соотносимого встречного исполнения), что и причинило должнику убытки в виде реального ущерба в соответствующей сумме.

Однако и в данном эпизоде (что следует также признать судебной ошибкой) суды обеих инстанций оставили за рамками своего внимания вопросы фактического наличия результатов работ, относительно которых затраты должника составили спорную сумму в 1 763 081,67 руб., выяснения и оценки соответствия этой суммы составу и объему таких произведенных работ, то есть установления того, выполнены ли ремонтные работы на всю указанную сумму денежных средств, либо на ее часть и, соответственно, какую из них является допустимым признать необоснованным уменьшением имущества должника (реально причиненным ущербом/убытками) в результате действий его руководителя за отсутствием встречного представления по фактически понесенным затратам (не исключая и случаи выполнения ремонта силами самого должника, что во всяком случае также предполагает определенную обоснованную затратную часть, либо иного лица, притом, что (при наличии результатов работ) по данному делу каких-либо иных претендентов на рассматриваемую выплату вместо получившего спорные средства ООО «Амурземстрой» не имелось, обратного из материалов банкротного дела не следует).

Далее, относительно субсидиарной ответственности ответчика Загорной М.С. по правилам пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве судебная коллегия окружного суда считает необходимым отметить, в частности, что, указывая на позицию о наступлении объективного банкротства ООО «РУК» не позднее 31.12.2014, суд первой инстанции, тем не менее, констатировал вывод об обязанности Загорной М.С. обратиться с заявлением о несостоятельности должника в те же сроки (не позднее 31.12.2014), то есть проигнорировав одномесячный период, упомянутый в пункте 2 статьи 9 Закона о банкротстве для совершения данных действий.

Также, в силу примененного судом пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 Закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых названным законом возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного пунктами 2 и 3 статьи 9 Закона о банкротстве.

В соответствии с правовой позицией, отраженной в пункте 2 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2016), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 06.07.2016 (далее - Обзор № 2 (2016)), одним из правовых механизмов, обеспечивающих защиту кредиторов, не осведомленных по вине руководителя должника о возникшей существенной диспропорции между объемом обязательств должника и размером его активов, является возложение на такого руководителя субсидиарной ответственности по новым гражданским обязательствам при недостаточности конкурсной массы.

Соответственно, в предмет доказывания по спорам о привлечении руководителей к ответственности, предусмотренной пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве, входит, помимо возникновения одного из условий, перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве, момента возникновения данного условия и самого факта неподачи руководителем в суд заявления о банкротстве должника в течение месяца со дня возникновения соответствующего условия, также и установление обстоятельств относительно как такового объема обязательств должника, возникших после истечения указанного месячного срока.

Отсутствие доказательств того, что после возникновения у руководителя общества обязанности обратиться в суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом) у него появились новые обязательства перед конкурсными кредиторами свидетельствует и об отсутствии законных оснований для привлечения к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о признании должника банкротом.

Вопреки данным требованиям, Арбитражный суд Амурской области, как ранее отмечалось, признал Загорную М.С. подлежащей привлечению к субсидиарной ответственности по рассматриваемому основанию без исследования и выводов по одному из обязательных элементов предмета доказывания подобной категории споров – о собственно наличии у ООО «РУК» задолженностей в составе определенных денежных сумм (в размере требований соответствующих кредиторов), подлежащих взысканию с контролирующего лица именно в интересах конкретных кредиторов, обязательства перед которыми возникли у должника в период просрочки подачи заявления о банкротстве до возбуждения банкротного дела, составляющих размер ответственности привлекаемого лица по указанному основанию и установление наличия которых, таким образом, и является обязательным – в противном случае основания к удовлетворению требований по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве не могут считаться подтвержденными.

При всем этом применительно к общегражданскому понятию обязательства и определению момента его возникновения (принятия на себя новых обязательств должником) в соотношении с появлением на стороне руководителя обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве общества также выработаны определенные правовые подходы, изложенные, в частности, в определении судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 19.04.2022 № 305-ЭС21-27211.

Кроме того и во всяком случае, рассматривая требования, основанные на доводах о необращении в суд с заявлением о банкротстве должника, не исключая при этом очевидные обстоятельства того, что специфика функционирования управляющей организации характеризуется, помимо прочего, посредническими функциями в передаче коммунальных ресурсов конечными потребителям, судам следовало с большей глубиной и широтой исследовать вопросы применения в данном конкретном обособленном споре соответствующих норм банкротного законодательства применительно к следующим фактам и имеющимся правовым подходам.

Так, для разрешения вопроса о привлечении бывшего руководителя к ответственности по указанному основанию установление момента подачи заявления о банкротстве должника приобретает существенное значение, учитывая, что он в каждом отдельном случае определяется периодом осознания руководителем критичности сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и его кредиторов.

При этом, действительно, в размер ответственности не включаются обязательства, до возникновения которых конкурсный кредитор знал или должен был знать о том, что имели место основания для возникновения обязанности, предусмотренной статьей 9 Закона о банкротстве, за исключением требований об уплате обязательных платежей и требований, возникших из договоров, заключение которых являлось обязательным для контрагента должника (абзац четвертый пункта 14 постановления Пленума № 53).

Применительно к гражданским договорным отношениям невыполнение руководителем требований Закона о банкротстве об обращении в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника по существу свидетельствует о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица. Подобное поведение руководителя влечет за собой принятие несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

По смыслу приведенных правил необращение руководителя в суд с заявлением о признании подконтрольного ему общества несостоятельным при наличии обстоятельств, перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве, влечет привлечение к субсидиарной ответственности исключительно в случае, если эти обстоятельства в действительности совпадают с моментом объективного банкротства должника и воспринимаются любым добросовестным и разумным руководителем, находящимся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, с учетом масштаба деятельности должника, именно как признаки объективного банкротства. Само по себе возникновение признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества, даже будучи доказанным, не свидетельствует об объективном банкротстве должника.

В свою очередь, финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами, притом также, что сама по себе субсидиарная ответственность является экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов.

Вместе с этим арбитражный суд оценивает доказательства, представленные в каждом конкретном деле, по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (части 1 и 2 статьи 71 АПК РФ).

По смыслу части 2 статьи 64 АПК РФ, заключение эксперта является одним из доказательств, которое оценивается судом в совокупности с иными допустимыми доказательствами по делу; ни одно из доказательств не имеет для арбитражного суда заранее установленной силы – все они оцениваются судом по существу в их совокупности исходя из положений статьи 71 и части 1 статьи 82 Кодекса.

Более того, Верховным Судом Российской Федерации ранее уже была сформулирована правовая позиция в определении от 28.09.2020 № 310-ЭС20-7837 о том, что неплатежеспособность, с точки зрения законодательства о банкротстве, является юридической категорией, определение наличия которой относится к исключительной компетенции судов, равно как и категории добросовестности, разумности, злоупотребления, вины и пр.

Исходя из положений арбитражного процессуального законодательства перед экспертом может быть поставлен только вопрос факта (в частности, оценка финансового состояния должника), в то время как установление признаков неплатежеспособности относится к вопросам права, в силу чего подход к определению неплатежеспособности должника (объективного банкротства) сугубо на основании заключения судебной экспертизы является неверным: данные вопросы относятся к правовой оценке обстоятельств дела и не могут быть переданы на разрешение эксперта, поскольку оценка указанных обстоятельств относится к исключительной прерогативе суда.

Как отмечено, повышенное внимание с вытекающей всесторонней оценкой нижестоящим судам следовало уделить и возражениям ответчиков относительно как предпринимавшихся мер по преодолению возникающих в ходе деятельности финансовых затруднений, так и специфики функционирования ООО «РУК» как управляющей организации и, не ограничиваясь ссылками на «прикрытие такой спецификой», непосредственно выяснить наличие либо отсутствие в данном случае обстоятельств того, сочеталась ли в спорном периоде текущая кредиторская задолженность должника перед РСО с имеющейся дебиторской задолженностью граждан за коммунальные услуги и могло ли именно это периодически приводить к временным затруднениям с денежной ликвидностью, не свидетельствуя в целом о недостаточности имущества.

Так, согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 21.05.2021 № 302-ЭС20-23984, грамотный менеджер должен приступить к более детальному анализу ситуации, развивающейся на предприятии, что соответствует смыслу разъяснений, приведенных в подпункте 2 пункта 3 постановления Пленума № 62. Согласно этим разъяснениям неразумными считаются действия директора, который до принятия решения не предпринял обычных для деловой практики при сходных обстоятельствах мер, направленных на получение информации, необходимой и достаточной для его принятия, в частности, если при имеющихся обстоятельствах разумный директор отложил бы принятие решения до получения дополнительной информации.

По результатам такого анализа не исключается возможность разработки и реализации экономически обоснованного плана, направленного на санацию должника, если его руководитель имеет правомерные ожидания преодоления кризисной ситуации в разумный срок, прилагает необходимые усилия для достижения результата (абзац второй пункта 9 постановления Пленума № 53).

Вместе с тем наличие антикризисной программы (плана) может подтверждаться не только документом, поименованным соответствующим образом, но и совокупностью иных доказательств (например, перепиской с контрагентами, органами публичной власти, протоколами совещаний и т.п.). При этом возложение субсидиарной ответственности допустимо, в частности, когда следование плану являлось явно неразумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах, либо когда план разрабатывался лишь для создания внешней иллюзии принятия антикризисных мер и получения отсрочки с тем, чтобы выиграть время для совершения противоправных действий, причиняющих вред кредиторам.

Изложенное также подлежало учету судами обеих инстанций в рамках настоящего обособленного спора при внимательном и всестороннем исследовании всей совокупности конкретных имеющихся доказательств, не исключая и их более детальную оценку с точки как того, что Загорная М.С. на протяжении всего спора неоднократно ссылалась на соответствующие проводившиеся ею на фоне имевшихся финансовых затруднений мероприятия по обращению к администрации г. Райчихинска и в органы прокуратуры Российской Федерации, так и уже имевшихся ранее, в частности, двух банкротных дел в отношении ООО «РУК» (упомянутых судом первой инстанции по тексту обжалуемого определения) за №№ А04-8143/2014, А04-7472/2015, которые действительно завершились отказами во введении наблюдения и прекращением производств в связи с состоявшимися погашениями заявленных кредитором задолженностей в периоде, соответственно (даты итоговых определений по указанным делам), 16.04.2015 и 25.01.2016 (настоящее дело о банкротстве за № А04-3097/2017 возбуждено в последующем 21.04.2017).

Относительно статуса должника в качестве управляющей компании в сфере ЖКХ (ЖКУ), как могущего иметь в данном случае значение для вопросов о субсидиарной ответственности руководителя (в целом по всем основаниям, рассмотренным судами нижестоящих инстанций), судебная коллегия окружного суда также полагает необходимым указать на следующее.

Как отмечено в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 21.10.2021 № 307-ЭС21-5954(2,3), правовым основанием иска о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности выступают, в том числе, и правила о деликте, закрепленные в статье 1064 ГК РФ (пункт 2 постановления Пленума № 53).

По общему правилу, установленному пунктом 2 статьи 1064 ГК РФ, лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

Вместе с тем в тех случаях, когда деятельность должника направлена, помимо прочего, на решение социально значимых задач, связанных с организацией снабжения потребителей коммунальными ресурсами, фактически имеет место смешение частных и публичных отношений, имеющих принципиально разную правовую природу: коммерческая организация, чье правовое положение определяется нормами гражданского (частного) права, которая подчинена генеральной цели, направленной на извлечение прибыли, имеющая органы с самостоятельной компетенцией и обладающие широкой дискрецией при принятии управленческих решений, подчиненных упомянутой генеральной цели (статьи 50 и 53 ГК РФ), и наличие в то же время у общества публичной цели, социального результата - обеспечения потребителей коммунальными ресурсами.

При таких обстоятельствах судам также следовало тщательно проверить на предмет общей и всесторонней правовой оценки те обстоятельства, носило ли функционирование должника в рассматриваемых условиях заведомо убыточный характер, могло ли данное общество надлежащим образом исполнять обязательства независимо от личности и управленческой деятельности своих руководителей, что в отдельных случаях (и учитывая, как выше уже также упоминалось, в совокупности наличие либо отсутствие таких сопутствующих и непосредственно вредоносных для должника и кредиторов фактов, как, например, какое-либо присвоение средств должника контролирующими лицами в личную пользу, их растрата, иное необоснованное выведение, допущение недобросовестного поведения, оформление подложных документов, сговор и пр.) может быть расценено как свидетельство отсутствия в конкретном случае личной ответственности руководителя должника (в частности, для субсидиарного взыскания с него по мотиву доведения до банкротства установленных в деле о несостоятельности требований к обществу (в свою очередь, реально обслуживавшему МКД), включая все реестровые долги за поставленный РСО в такие МКД ресурс за периоды деятельности управляющей организации).

Наконец, по основаниям примененных судами двух инстанций положений пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции спорного исследовавшегося периода) судом округа отмечается следующее.

Действительно, указанной нормой банкротного законодательства предусматривалось, что если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам. Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии одного из следующих обстоятельств: причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона.

Как видно, для привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности необходимо установить наличие причинно-следственной связи между его действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством, при этом такие действия должны явиться непосредственной причиной банкротства, а ухудшение финансового положения должника являться существенным.

Для применения презумпции доведения до банкротства в результате совершения конкретных сделок должно быть доказано, что именно этими сделками причинен существенный вред кредиторам. Существенный вред кредиторам от совершения должником сделки предполагается, если доказано, что эти сделки относятся к значимым для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являются существенно убыточными.

Согласно пункту 19 постановления Пленума № 53 при доказанности обстоятельств, составляющих основания опровержимых презумпций доведения до банкротства, предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства.

В пункте 16 того же постановления разъяснено, что под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов, следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

При этом презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными. Вместе с тем, следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (статья 78 Закона об акционерных обществах, статья 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и т.д.). Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход (пункт 23 постановления Пленума № 53).

В соответствии с пунктом 1 Обзора № 2 (2016) субсидиарная ответственность контролирующего лица наступает лишь тогда, когда в результате его поведения должнику не просто причинен имущественный вред, а он стал банкротом, то есть лицом, которое не может удовлетворить требования кредиторов и исполнить публичные обязанности вследствие значительного уменьшения объема своих активов под влиянием контролирующего лица.

В данном деле по рассматриваемой части требований суд первой инстанции, с которым согласился апелляционный суд, в конечном итоге исходил из обстоятельств того, что, в частности, в заявленном периоде общая сумма оплат поставщикам коммунальных и жилищных услуг составила 1 755 616 856,79 руб., при этом доля оплат поставщикам коммунальных услуг составила 86,14 % и 99,33 % – поставщикам жилищных услуг, расценив это в качестве такого распределения должником денежных средств, которое было направлено на более полную оплату обязательств именно перед последними, являющимися аффилированными лицами по отношению к ООО «РУК». Далее отмечены резюмирующие позиции, что рассматриваемые расчеты производились, таким образом, с большим преимуществом в пользу оплаты именно оказанных жилищных услуг, в том числе несмотря на целевой (структурный) состав собираемых с потребителей платежей, и что распределение контролирующими должника лицами денежных средств должно было производится не указанным образом, а в соответствующей пропорции.

Однако применительно к вышеперечисленным правовым позициям для целей констатации на основании данных обстоятельств (допущение некоторого приоритета в расчетах в пользу именно оказанных услуг по содержанию жилищного фонда собственников и нанимателей сопровождаемых МКД) выводов о том, что они свидетельствуют о необходимости руководства управляющей компании субсидиарно отвечать по всем оставшимся долгам перед кредиторами ООО «РУК» (в частности, за поставлявшиеся в спорном периоде РСО коммунальные ресурсы), то есть что именно такой порядок расчетов и стал причиной наступившего банкротства должника (элемент причинно-следственной связи), какой-либо конкретной мотивировки судами не приведено, в том числе и в рамках всестороннего сопоставления со следующим:

- само по себе образование аффилированных к тому или иному участнику хозяйственного оборота юридических лиц и оформление с ними различного рода гражданско-правовых отношений, включая проведение расчетов по сделкам, правонарушением не является; как отмечено, например, в пункте 2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020), из фундаментального принципа автономии воли и свободы экономической деятельности участников гражданского оборота (статья 1 ГК РФ) следует право каждого определять правовую форму инвестирования, в частности посредством внесения взносов в уставный капитал подконтрольной организации или выдачи ей займов; если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц - других кредиторов должника, не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании;

- из материалов настоящего обособленного спора и выводов нижестоящих судов в обжалованных судебных актах не следует, что вышеупомянутые жилищные услуги содержания МКД, по которым производились расчеты ООО «РУК», включая и оказанные взаимосвязанными с должником лицами, фактически не оказывались, либо оказывались в ненадлежащем качестве и настолько, что осуществленные на них затраты и выплаты являлись необоснованными, завышенными, проведены в рамках недобросовестного и злоумышленного поведения, по мнимым сделкам, в целях вывода активов и пр. (что касается конкретно расходов по одному отдельному контрагенту – ООО «Амурземстрой», связанных с выполнением работ по текущему ремонту жилищного фонда, позиция кассационной коллегии уже приведена выше исходя из усматривающихся обстоятельств того, что соответствующие работы (услуги), равным образом, фактически в МКД выполнялись (лишь только их непосредственный состав и качество в соотношении с обоснованностью размера понесенных затрат остались здесь вне рамок проверки суда первой инстанции, основной вывод которого в определении от 06.03.2019 ввиду предмета оспаривания и доказывания по обособленному спору о недействительности договора касался того, что спорные работы не выполнял именно ООО «Амурземстрой»)); иными словами, расчеты, во всяком случае, производились по реально оказанным жилищным услугам – должником обеспечивалось выполнение прямого функционала по содержанию и управлению жилищным фондом; в части же упоминания судами тех обстоятельств, что одновременно с этим руководство ООО «РУК» допустило, по их мнению, неразумное распределение указанного функционала с привлечением в схему бизнеса иного связанного юридического лица на условиях агентирования (ООО «РКЦ»), как выше уже также судом округа подчеркивалось, подобное обстоятельство (здесь – в сопоставлении уже непосредственно с тем, насколько является обоснованным и допустимым вывод о собственно наступлении банкротства ООО «РУК» именно в результате как такового привлечения агента, либо в совокупности с прочими событиями и в случае наличия тому надлежаще мотивированного обоснования (отсутствующего в настоящем случае), включая основания к их критической судебной оценке в качестве неразумного и недобросовестного поведения, влекущего гражданско-правовую ответственность) подлежало проверке с точки зрения его влияния на состав иных затрат, а также общий итоговый финансовый результат ООО «РУК» на случай его отказа от использования подобной схемы – как при переводе всех затрат на персонал на сторону агента, так и при полном отказе от агентской схемы с выполнением услуг управления МКД самостоятельно самим должником со всеми затратами, включая штат, без получения выплат по договору аутсорсинга;

- суждения о допущении приоритетов в расчетах с теми или иными реальными контрагентами фактически представляют собой позицию о субсидиарной ответственности за такое преференциальное удовлетворение требований отдельных кредиторов (как указано, в случае с ООО «РУК» судами приведены ссылки на более полную оплату оказанных услуг по содержанию жилищного фонда в сравнении с оплатами за поставленный коммунальный ресурс от РСО), что в вопросе о субсидиарной ответственности за доведение до банкротства определяет, в свою очередь, необходимость также совокупной правовой оценки подобных доводов на предмет причинно-следственной связи с конкретным результатом в виде наступившего объективного банкротства должника; между тем именно эти обстоятельства (дефекты расчетных сделок ввиду предоставления необоснованных преимуществ в очередности) и являлись уже предметом судебной проверки по настоящему делу по иным обособленным спорам: как следует из карточки данного дела № А04-3097/2017 в информационном портале «Картотека арбитражных дел», в частности, постановлением Арбитражного суда Дальневосточного округа от 04.02.2019 оставлены без изменения определение Арбитражного суда Амурской области от 18.09.2018 и постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 29.11.2018 об отказе в удовлетворении заявления конкурсного управляющего ООО «РУК» к акционерному обществу «ЖКХ-Ресурс-Райчихинский» о признании недействительными перечислений ответчику денежных средств ООО «РКЦ» за должника; аналогичные судебные акты приняты в течение 2019 года также и в отношении проводившихся расчетов с ООО «Амурская угольная компания», ООО «Жилищный эксплуатационный участок», ООО «Мосто-строительное управление»; судами всех инстанций при этом было отмечено, что конкурсными кредиторами должника являются ресурсоснабжающие организации, должником через ООО «РКЦ» осуществлялись периодические расчеты с учетом имеющихся финансовых ресурсов и периодов возникновения обязательств; сведений либо документов, подтверждающих то, что в составе платежей имелись поступления от потребителей за иные коммунальные ресурсы, в материалы дела не представлено, все спорные перечисления имели целевое назначение - конкретная коммунальная услуга с указанием договора и счета-фактуры; управляющим оспаривались перечисления в адрес целого ряда РСО, то есть все спорные перечисления – это часть платежей за поставленные коммунальные ресурсы и оказанные услуги потребителям, совершенные в рамках обычной хозяйственной деятельности как должника, так и ответчиков при длящихся и исполненных обязательствах в рамках встречного предоставления, в отсутствие доказательств нетипичности платежей, их экстраординарности; признаки совершения оспариваемых сделок с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, а также доказательства причинения вреда имущественным правам кредиторов не установлены.

Таким образом, данные сделки не были признаны недействительными, судебными актами не установлено недобросовестных действий должника или ответчиков, а отсутствие оснований к применению последствий недействительности свидетельствует о невозможности пополнения за счет этого конкурсной массы (следует еще раз оговорить, что позиция окружного суда касательно недействительности сделки ООО «РУК» с отдельным контрагентом – ООО «Амурземстрой» применительно к ее значению для взыскания убытков либо привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц уже изложена выше по тексту настоящего постановления; при этом какой-либо отдельный платеж для выводов об именно его связи с наступившим банкротством должника, во всяком случае, должен основываться на соответствующих надлежаще обоснованных мотивах и доказательствах, включая его соотношение с масштабами деятельности ООО «РУК»).

Резюмируя рассматриваемую часть выводов относительно содержания обжалуемых судебных актов исходя из требований об установлении причинно-следственной связи между указанными судами действиями ответчика по «более полной оплате жилищных услуг, чем коммунальных» (с необходимостью обязательного применения, по их мнению, в таком случае пропорционального принципа) и предполагаемым результатом в виде невозможности формирования конкурсной массы и осуществления расчетов с кредиторами, является важным отметить отсутствие какого-либо обоснования судами обеих инстанций того, каким образом в лучшую для должника сторону (в том числе исключающую наступившее банкротство) изменился бы итоговый финансовый результат деятельности ООО «РУК» исследованных периодов в том случае, если бы при наличии (во всяком случае) определенного объема общей задолженности перед всеми кредиторами должник, не располагая средствами для ее полного погашения, производил бы расчеты только с той или иной группой кредиторов (за реально оказанные услуги/работы, в том числе и допуская смешение платежей по целевому назначению), либо распределял бы платежи между ними пропорционально, оставляя в любом из этих вариантов непогашенной ту часть долгов, на удовлетворение которой средств у него не имелось и которая по своему суммарному значению отвечала требованиям пункта 2 статьи 6 Закона о банкротстве для возбуждения банкротного дела, принимая во внимание, помимо прочего, и то, что согласно разъяснениям пункта 14 постановления Пленума № 53 и контролирующее должника (то есть аффилированное с ним) лицо не только вправе, но и обязано принимать меры по инициированию процедуры несостоятельности в отношении должника при возникновении имущественного кризиса на стороне последнего.

Отсутствие подобного обоснования как раз и означает немотивированность выводов о наличии причинно-следственной связи между допущенной диспропорцией в расчетах с отдельными контрагентами и наступившим результатом в виде существенного ухудшения экономического состояния должника, неспособности его выхода из общего финансового кризиса и расчета со всеми кредиторами полностью с исключением признаков банкротства.

На основании перечисленного, принимая во внимание исключительность субсидиарной ответственности бывшего руководителя должника по обязательствам последнего как механизма восстановления нарушенных прав кредиторов, в отсутствие должной аргументации негативных последствий, к которым привело поведение ответчиков по обособленному спору (относительно удовлетворения судами требований управляющего к ответчику ООО «ЖЭУ» суд округа отмечает, что обжалованные судебные акты в целом вообще не содержат каких-либо конкретных мотивированных аргументов и оснований для его привлечения к ответственности), привлечение их только лишь по формальным критериям, установленным, в том числе, пунктами 2 и 4 статьи 10 Закона о банкротстве, следует признать преждевременным.

Судебный акт является обоснованным лишь тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании, а также тогда, когда он содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов, а законным - когда он принят при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основан на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права.

Подводя итог изложенному, кассационная коллегия приходит к выводу о том, что суды обеих инстанций не установили всех существенных для дела обстоятельств, не обеспечив полноты исследования доказательств в целях установления фактов, имеющих существенное значение для правильного разрешения обособленного спора, допустив, таким образом, нарушение норм процессуального законодательства и неверно применив нормы материального права, регулирующие правоотношения сторон (части 1 - 3 статьи 288 АПК РФ); следовательно, данные судебные акты (в их обжалованной в кассационном порядке части – то есть фактически кроме состоявшегося частичного отказа во взыскании убытков и возврата апелляционным судом излишне уплаченной госпошлины) не могут быть признаны законными, обоснованными и мотивированными, как того требует часть 4 статьи 15 АПК РФ.

Принятие законного и обоснованного решения требует установления обстоятельств, исследование и оценку доказательств, что невозможно в суде кассационной инстанции в силу его полномочий, поэтому судебные акты в обжалуемой части на основании части 3 статьи 288 АПК РФ подлежат отмене, а дело – направлению в Арбитражный суд Амурской области на новое рассмотрение (пункт 3 части 1 статьи 287 АПК РФ).

При новом рассмотрении суду первой инстанции следует устранить отмеченные недостатки, создать условия для полного и всестороннего рассмотрения дела, рассмотреть все доводы и возражения лиц, участвующих в деле, установить все обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора по существу, учесть вышеизложенные правовые позиции; принять законный и обоснованный судебный акт в соответствии с требованиями действующего законодательства и сложившейся судебной практики.

Приостановление исполнения оспариваемых судебных актов по настоящему делу, принятое определением суда округа от 01.12.2023, подлежит отмене на основании положений части 4 статьи 283 АПК РФ.

Руководствуясь статьями 283, 286-290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Дальневосточного округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Амурской области от 31.07.2023, постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 26.10.2023 по делу № А04-3097/2017 отменить в части: взыскания с Загорной Марии Самуиловны в пользу общества с ограниченной ответственностью «Райчихинская управляющая компания» убытков в сумме 5 476 501,78 руб.; признания доказанными оснований для привлечения Загорной Марии Самуиловны и общества с ограниченной ответственностью «Жилищный эксплуатационный участок» солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам общества с ограниченной ответственностью «Райчихинская управляющая компания»; приостановления производства по заявлению конкурсного управляющего обществом с ограниченной ответственностью «Райчихинская управляющая компания» о привлечении к субсидиарной ответственности до окончания расчетов с кредиторами.

Направить обособленный спор в отмененной части на новое рассмотрение в Арбитражный суд Амурской области.

В остальном названные судебные акты по настоящему делу оставить в силе.

Отменить приостановление исполнения определения Арбитражного суда Амурской области от 31.07.2023, постановления Шестого арбитражного апелляционного суда от 26.10.2023 по делу № А04-3097/2017, принятое определением Арбитражного суда Дальневосточного округа от 01.12.2023.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий судья Е.С. Чумаков

Судьи Е.О. Никитин

А.Ю. Сецко