Постановление Суда по интеллектуальным правам от 27.07.2020 № СИП-124/19

СУД ПО ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫМ ПРАВАМ

Огородный проезд, дом 5, строение 2, Москва, 127254

http://ipc.arbitr.ru

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Москва

29 июля 2020 года

Дело № СИП-124/2019

Резолютивная часть постановления объявлена 27 июля 2020 года.

Полный текст постановления изготовлен 29 июля 2020 года.

Президиум Суда по интеллектуальным правам в составе: председательствующего – члена президиума Суда по интеллектуальным правам судьи Данилова Г.Ю.;

членов президиума: Химичева В.А., Рассомагиной Н.Л.;

судьи-докладчика Силаева Р.В. –

рассмотрел в открытом судебном заседании с использованием системы веб-конференции кассационную жалобу ФИО1
(Санкт-Петербург) на решение Суда по интеллектуальным правам от 19.12.2019 по делу № СИП-124/2019

по заявлению ФИО1 о признании недействительным решения Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Бережковская наб., д. 30, корп. 1, Москва, 123995, ОГРН <***>) от 23.01.2019, принятого по результатам рассмотрения возражения против выдачи патента Российской Федерации № 2468140 на изобретение «Предварительно напряженная железобетонная плита сборного аэродромного или дорожного покрытия, армированная высокопрочной напрягаемой арматурой».

К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечено акционерное общество «Производственное объединение «Баррикада» (пр. Энергетиков, д. 2, пом. 146, г. Гатчина, Ленинградская обл., 188306, ОГРН <***>).

В судебном заседании приняли участие представители:

от ФИО1 – ФИО2 (по доверенности от 09.10.2017 № 78АБ2683648);

от Федеральной службы по интеллектуальной собственности – ФИО3 (по доверенности от 07.04.2020 № 01/23-264/41).

Президиум Суда по интеллектуальным правам

УСТАНОВИЛ:

ФИО1 обратился в Суд по интеллектуальным правам с заявлением о признании недействительным решения Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатента) от 23.01.2019, принятого по результатам рассмотрения возражения против выдачи патента Российской Федерации № 2468140 на изобретение «Предварительно напряженная железобетонная плита сборного аэродромного или дорожного покрытия, армированная высокопрочной напрягаемой арматурой» (код Международной патентной классификации – Е01С 5/08).

К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечено акционерное общество «Производственное объединение «Баррикада» (далее – общество).

Решением Суда по интеллектуальным правам от 19.12.2019 требования ФИО1 оставлены без удовлетворения.

Не согласившись с принятым судебным решением, заявитель обратился в президиум Суда по интеллектуальным правам с кассационной жалобой, включающей приложения № 1 «Перечень и обоснование недостоверности сведений, содержащихся в обжалуемом судебном решении» и № 2 «Возражения по мотивам принятых протокольных определений», в которой просил отменить названное решение суда первой инстанции и протокольное определение от 12.12.2019, удовлетворить в полном объеме ходатайство от 09.10.2019 «об исключении из рассмотрения по делу доказательств Роспатента, полученных с нарушением федерального закона, и вынесении частного определения в целях устранения нарушений законодательства Российской Федерации», принять новый судебный акт о признании недействительным решения Роспатента от 23.01.2019, которым патент на спорное изобретение признан недействительным полностью.

В обоснование кассационной жалобы заявитель ссылается на несоответствие выводов суда первой инстанции фактическим обстоятельствам дела, неправильное применение норм материального права и нарушение норм процессуального права.

В частности, заявитель кассационной жалобы указывает, что суд первой инстанции неверно определил круг обстоятельств, имеющих значение для дела; суд первой инстанции не оценил представленные Роспатентом доказательства на относимость и допустимость, не исключил доказательства, полученные с нарушением закона; суд первой инстанции допустил большое количество неточностей (приведены в приложении № 1 к кассационной жалобе), искажающих содержание изобретения, возражения, заявленные требования и цитируемые источники информации.

ФИО1 полагает, что его заявление о фальсификации Роспатентом доказательств было рассмотрено судом первой инстанции несвоевременно, а вынесенное по результатам такого рассмотрения протокольное определение считает незаконным и необоснованным, принятым с нарушением требований статей 15, 159, 168 и 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Заявитель кассационной жалобы также указывает на неправильное применение судом первой инстанции положений пунктов 2.5, 3.2 и 5.1 Правил подачи возражений и заявлений и их рассмотрения в Палате по патентным спорам, утвержденных приказом Российского агентства по патентам и товарным знакам от 22.04.2003 № 56 (далее – Правила № 56) и подпункта 4 пункта 24.5.3 Административного регламента исполнения Федеральной службой по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам государственной функции по организации приема заявок на изобретение и их рассмотрения, экспертизы и выдачи в установленном порядке патентов Российской Федерации на изобретение, утвержденного приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 29.10.2008 № 327 (далее – Административный регламент).

Кроме того, в тексте кассационной жалобы содержится ходатайство ФИО1 «о вступлении в дело Генеральной прокуратуры Российской Федерации в порядке части 5 статьи 52 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации».

Представители ФИО1 и Роспатента приняли участие в судебном заседании посредством использования системы
веб-конференции информационной системы «Картотека арбитражных дел» (онлайн-заседания).

Общество, надлежащим образом извещенное о начале судебного процесса с его участием, а также о месте и времени судебного заседания, в том числе путем публичного уведомления на официальном сайте Суда по интеллектуальным правам http://ipc.arbitr.ru, своих представителей в судебное заседание президиума Суда по интеллектуальным правам не направило, что в соответствии с частью 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения кассационной жалобы в его отсутствие.

В судебном заседании ФИО1 поддержал изложенные в кассационной жалобе доводы, просил ее удовлетворить.

Представитель Роспатента возражал против удовлетворения кассационной жалобы, считая обжалуемое решение суда первой инстанции законным и обоснованным.

Ходатайство заявителя кассационной жалобы о вступлении в дело прокурора в той форме, в которой оно выражено в кассационной жалобе, адресовано не суду, а Генеральной прокуратуре Российской Федерации.

При этом статья 52 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, на которую в обоснование своего ходатайства ссылается заявитель кассационной жалобы, не предусматривает привлечение прокурора к участию в деле по инициативе суда или лица, участвующего в деле.

Законность обжалуемого судебного акта проверена президиумом Суда по интеллектуальным правам в порядке, предусмотренном статьями 284 и 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, исходя из содержащихся в кассационной жалобе доводов, а также на предмет наличия безусловных оснований для отмены обжалуемого судебного акта, предусмотренных частью 4 статьи 288 названного Кодекса.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, патент Российской Федерации № 2468140 на изобретение «Предварительно напряженная железобетонная плита сборного аэродромного или дорожного покрытия, армированная высокопрочной напрягаемой арматурой» с приоритетом от 29.04.2011, установленным по дате подачи заявки, выдан по заявке № 2011118342 на имя общества с ограниченной ответственностью «СПАОК» с формулой изобретения, содержащей независимый пункт и зависимые от него пункты 2 и 3.

В результате государственной регистрации договора от 10.02.2017 об отчуждении исключительного права на изобретение (номер регистрации договора – РД0216428) обладателем спорного патента стал ФИО1

Формула изобретения по патенту Российской Федерации № 2468140 изложена в следующей редакции:

«1. Предварительно напряженная железобетонная плита сборного аэродромного или дорожного покрытия, армированная высокопрочной напрягаемой арматурой, расположенной в продольном направлении в одном или двух уровнях, содержащая арматуру, расположенную в поперечном направлении в двух уровнях по толщине плиты, которая сгруппирована на краевых и промежуточных по длине плиты участках шириной

a=(2–4)·t

с расстоянием между серединами смежных участков b=(7–20)·t,

где a – ширина участка,

t – толщина плиты,

b – расстояние между серединами смежных участков, отличающаяся тем, что каждый стержень напрягаемой арматуры перед натяжением обжимается внутренними анкерами, расположенными в непосредственной близости от края плиты и позволяющими обеспечить дополнительное закрепление напрягаемой арматуры в теле бетона, препятствующее образованию радиальных трещин в бетоне и проскальзыванию арматуры относительно бетона в момент передачи усилий от напрягаемой арматуры к бетону.

2. Плита по п. 1, отличающаяся тем, что переменный шаг рабочей ненапрягаемой арматуры, расположенной в поперечном направлении на краевых участках плиты, подбирается в соответствии с расчетной эпюрой изгибающих моментов с учетом возможности размещения на этих участках внутренних обжимных анкеров.

3. Плита по п.1, отличающаяся тем, что внутренние обжимные анкеры выполнены из стальной спирали.

Длина спирали

L=(2,5–3,5)·Dна,

расстояние от середины анкера до края плиты

c=(5,0–12,5)·Dна,

внутренний диаметр спирали

Dвс=(1,2–1,3)·Dна,

наружный диаметр спирали

Dнс=(2,0–2,5)·Dна,

где L – длина спирали,

c – расстояние от середины анкера до края плиты,

Dвс – внутренний диаметр спирали,

Dнс – наружный диаметр спирали,

Dна – диаметр напрягаемой арматуры.».

Общество (прежнее наименование — акционерное общество «ЛСР. Железобетон – Северо-Запад») 16.11.2016 обратилось в Роспатент с возражением против выдачи указанного патента на изобретение, мотивированное тем, что оно не отвечает предусмотренному статьей 1350 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) условию патентоспособности «изобретательский уровень».

Для подтверждения указанных в возражении доводов общество представило в Роспатент следующие источники информации:

патент № 1838496, опубликованный 30.08.1993 (источник информации [1]);

ФИО4, ФИО5 «Железобетонные и каменные конструкции», Москва, «Высшая школа», 1987, стр. 67–68 (источник информации [2]);

ГОСТ 25912.0-91 – ГОСТ 25912.2-91 «Плиты железобетонные для аэродромных покрытий», 01.01.1992 (источник информации [3]);

ГОСТ 21924.0-84 «Плиты железобетонные для покрытий городских дорог», 01.01.1985 (источник информации [4]);

СНиП I-B.4-62 «Арматура для железобетонных конструкций», 30.11.1962 (источник информации [5]);

ФИО6 «Арматурные стали», Издательство «Металлургия», Москва, 1964, стр. 9 (источник информации [6]);

ФИО7, ФИО8 «Арматурные и бетонные работы», Москва, «Высшая школа», 1982, стр. 18–19, 73, 76 (источник информации [7]);

ФИО9, ФИО10 и др. «Высокопрочная арматурная сталь», Издательство «Металлургия», 1986, стр. 5, 8–13 (источник информации [8]);

ФИО11, ФИО12 «Железобетонные конструкции», Москва, «Стройиздат», 1991, стр. 3, 36–39, 42–45, 54–55, 58–63 (источник информации [9]);

ГОСТ 10884-94 «Сталь арматурная термомеханически упрочненная для железобетонных конструкций. Технические условия», 01.01.1996 (источник информации [10]);

«Руководящие технологические материалы по заводскому производству сборных предварительно напряженных железобетонных конструкций», Москва, 1995 (источник информации [11]);

Серия 1.465.1-21-94 «Типовые строительные конструкции, изделия и узлы. Плиты железобетонные ребристые размером 3x6 м для покрытий одноэтажных производственных зданий», Выпуск 1 «Плиты. Рабочие чертежи», 01.03.1995 (источник информации [12]);

«Терминологический словарь по строительству на 12 языках», стр. 736 (источник информации [13]);

ФИО13 «Контакт арматуры с бетоном», Москва, «Стройиздат», 1981, стр. 54–55 (источник информации [14]);

ФИО14 и др. «Железобетонные конструкции», Том 1 «Сопротивление бетона», Киев, «Логос», 2001, стр. 404 (источник информации [15]);

ФИО15 «Строительные конструкции. Основания и фундаменты», Москва, «Стройиздат», 1991, стр. 60–64, 88–89, 116–117 (источник информации [16]);

СНиП 2.03.01-84 «Бетонные и железобетонные конструкции», Москва, «Госстрой СССР», 1989 (источник информации [17]);

СНиП 2.05.03-84 «Мосты и трубы», Москва, «Госстрой России», 2005 (источник информации [18]);

«Пособие по проектированию бетонных и железобетонных конструкций из тяжелого бетона без предварительного напряжения арматуры», Москва, ОАО «ЦНИИПромзданий», 2005, стр. 67–68, 188–189 (источник информации [19]);

патент Российской Федерации № 2071534, опубликованный 10.01.1997 (источник информации [20]);

Серия 1.465.1-21.94 «Типовые строительные конструкции, изделия и узлы. Плиты железобетонные, ребристые размером 3x6 м для покрытий одноэтажных производственных зданий», Выпуск 2 «Изделия арматурные и закладные. Рабочие чертежи», 01.03.1995 (источник информации [21]);

ФИО16 и другие «Пособие мастеру и начальнику цеха сборного железобетона», Москва, «Транспорт», 1977, стр. 3, 98–99,
102–103, 106–113 (источник информации [22]).

В обоснование доводов возражения о несоответствии изобретения по спорному патенту условию патентоспособности «изобретательский уровень» общество указало на то, что из уровня техники известны сведения обо всех конструктивных признаках независимого пункта формулы изобретения.

Не согласившись с доводами подателя возражения, ФИО1 в своем отзыве на возражение, поступившем в Роспатент 21.02.2017, отметил, что «оспариваемое изобретение направлено на совершенствование изобретения по патенту № 1838496, дословно входящему в ограничительную часть формулы оспариваемого изобретения, путем добавления к устройству по патенту № 1838496 совокупности отличительных признаков оспариваемого изобретения. При этом достигается совокупный технический результат, заключающийся в усилении эффекта снижения материалоемкости в части расхода поперечной арматуры, обусловленного применением только изобретения по патенту № 1838496, а также достижении дополнительного по сравнению с изобретением по патенту № 1838496 эффекта в части снижения расхода продольной напрягаемой арматуры без изменения несущей способности (потребительских и эксплуатационных свойств) плиты. При применении отличительных признаков формулы изобретения по спорному патенту (внутренних анкеров) усиливающий по сравнению с изобретением по патенту № 1838496 эффект снижения расхода поперечной арматуры достигается в краевых участках (зонах разгрузки напрягаемой арматуры) плиты».

В подтверждение своего мнения ФИО1 представил в Роспатент следующие материалы:

договор о предоставлении права использования заявленного изобретения между обществом с ограниченной ответственностью «СПАОК» и открытым акционерным обществом «Производственное объединение «Баррикада» от 24.05.2011 (источник информации [25]);

акт приема-передачи документации по договору о предоставлении права использования заявленного изобретения от 24.05.2011 (источник информации [26]);

сводную таблицу экономических показателей реализации плит аэродромного и дорожного покрытия в I квартале 2012 года (источник информации [27]);

справку об отгрузке плит аэродромного и дорожного покрытия в I кв. 2012 года (источник информации [28]);

решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области по делу № А56-15871/2013 (источник информации [29]).

Общество 26.05.2017 представило в Роспатент материалы, подтверждающие общедоступность источника информации [21]:

«Информационный бюллетень о проектной продукции массового применения. Выпуск 12 декабрь», Москва, 1994 (источник информации [30];

письмо закрытого акционерного общества «Нанософт» (источник информации [31].

По результатам рассмотрения возражения общества от 16.11.2016 Роспатент 28.06.2017 принял решение о признании спорного патента недействительным полностью.

Признавая патент недействительным, административный орган исходил из того, что общество представило доказательства, подтверждающие известность из противопоставленных источников информации решений, имеющих признаки, совпадающие с отличительными признаками изобретения по спорному патенту, и влияние данных отличительных признаков на технический результат, что позволяет признать данное изобретение не соответствующим условию патентоспособности «изобретательский уровень».

Не согласившись с решением Роспатента от 28.06.2017, ФИО1 обратился в Суд по интеллектуальным правам в рамках дела
№ СИП-446/2017 с требованием о признании указанного решения недействительным, ссылаясь на его несоответствие требованиям пункта 2 статьи 1350 ГК РФ, подпункта 2 пункта 24.5.3 Административного регламента.

В обоснование заявленных требований ФИО1 в рамках указанного дела ссылался на то, что спорное изобретение соответствует условию патентоспособности «изобретательский уровень», а оспариваемое решение административного органа является незаконным и необоснованным ввиду неполного выяснения обстоятельств, имеющих значение для объективного рассмотрения возражения общества в пределах содержащихся в нем доводов; несоответствия изложенных в являющемся приложением к оспариваемому решению заключении выводов фактическим обстоятельствам, а также ввиду неправильного применения действующего законодательства.

При этом ФИО1 обращал внимание на то, что в решении Роспатента не приведена аргументация выводов названного органа; отсутствует ссылка на достоверные доказательства; позиция патентообладателя отражена без указания на изложенные им в ходе разбирательства доводы и объяснения; не приведены все обстоятельства дела, имеющие значение для его рассмотрения; не приведены ссылки на законы, которыми руководствовался административный орган.
В частности, ФИО1 не согласился с выводами Роспатента о том, что в возражении от 16.11.2016 подтверждена известность влияния отличительных признаков спорного изобретения на указанный патентообладателем технический результат.

Оспаривая в рамках дела № СИП-446/2017 решение Роспатента от 28.06.2017, ФИО1 отмечал, что у него отсутствуют принципиальные разногласия с выводами Роспатента о том, что все отличительные признаки спорного изобретения известны из уровня техники, а влияние отличительных признаков изобретения на технические результаты, заключающиеся в предотвращении образования радиальных трещин в бетоне и проскальзывания напрягаемой арматуры относительно бетона в момент передачи усилий предварительного напряжения арматуры на бетон, широко известно из уровня техники.

ФИО1 не соглашался с тем, что в описании изобретения по спорному патенту не содержатся сведения о причинно-следственной связи отличительных признаков (внутренних обжимных анкеров) с иным содержащимся в описании техническим результатом – снижением расхода арматуры, поскольку в приведенном в описании изобретения примере доказано, что снижение расхода напрягаемой арматуры на 13,5 % обусловлено применением в плитах ПАГ внутренних обжимных анкеров согласно техническому решению по спорному патенту на изобретение. ФИО1 полагал, что в решении Роспатента от 28.06.2017 отсутствует оценка рассматриваемого обстоятельства, что свидетельствует о неполном выяснении административным органом обстоятельств, имеющих значение для дела.

ФИО1 также ссылался на положения подпункта 7 пункта 24.5.3 Административного регламента, согласно которым в случае наличия в формуле изобретения признаков, в отношении которых заявителем не определен технический результат, или в случае, когда установлено, что указанный им технический результат не достигается, подтверждения известности влияния таких отличительных признаков на технический результат не требуется. В остальных случаях согласно подпункту 2 пункта 24.5.3 Административного регламента подтверждение известности влияния отличительных признаков на технический результат изобретения является необходимым (обязательным) условием для признания изобретения не соответствующим условию патентоспособности «изобретательский уровень». ФИО1 полагал, что в рассматриваемом случае в отношении всей совокупности отличительных признаков формулы оспариваемого изобретения в первом абзаце реферата определен достигаемый технический результат – снижение расхода арматуры. По мнению ФИО1, вывод Роспатента о том, что снижение расхода арматуры в изобретении по сравнению с прототипом достигается за счет использования «высокопрочной напрягаемой арматуры», противоречит поясняющему изобретение примеру. Признак «высокопрочная напрягаемая арматура» относится к ограничительной части формулы спорного изобретения. Ограничительный признак, по своему определению совпадающий с соответствующим признаком прототипа, принципиально не может обусловить какой-либо эффект изобретения по сравнению с прототипом.

Кроме того, ФИО1 в рамках дела № СИП-446/2017 оспаривал вывод Роспатента о том, что дополнение известного средства указанной известной частью не влечет достижение неожиданного для такого дополнения технического результата, обусловленного взаимосвязью дополняемой части и известного средства. ФИО1 указывал на то, что третье лицо при рассмотрении возражения против выдачи патента не представило доказательства, подтверждающие известность влияния внутренних обжимных анкеров на снижение расхода арматуры. Заявитель считал, что признак «предварительное напряжение железобетона», равно как признак «высокопрочная напрягаемая арматура», не относится к отличительной части формулы спорного изобретения и не может служить доказательством известности влияния отличительных признаков спорного изобретения на технический результат. По мнению ФИО1, возражение против выдачи патента не содержит подтверждения известности влияния отличительных признаков спорного изобретения (внутренних обжимных анкеров) на указанный заявителем технический результат (снижение расхода арматуры), что является самостоятельным основанием для отказа в его удовлетворении.

ФИО1 также обращал внимание Суда по интеллектуальным правам при рассмотрении дела № СИП-446/2017 на то, что сведения из источников информации [20], [22] не доказывают известность влияния отличительных признаков спорного изобретения (внутренних обжимных анкеров) на указанный ФИО1 технический результат (снижение расхода арматуры); представленные Роспатентом в оспариваемом решении сведения в качестве доказательств известности влияния внутренних обжимных анкеров на расход арматуры содержат фрагменты некорректного цитирования, заведомое искажение смыслового значения заимствованных цитат и правовой позиции возражения против выдачи патента, что нарушает принцип объективности рассмотрения патентных споров.

Решением Суда по интеллектуальным правам от 17.01.2018 по делу № СИП-446/2017 в удовлетворении требований ФИО1 отказано.

Отказывая в удовлетворении заявления по делу № СИП-446/2017, Суд по интеллектуальным правам исходил из обоснованности выводов Роспатента о том, что спорное изобретение по независимому пункту 1 формулы патента Российской Федерации № 2468140 явным образом следует из приведенных источников информации и не соответствует критерию патентоспособности «изобретательский уровень».

При этом суд сделал вывод о недоказанности ФИО1 того обстоятельства, что источники [18], [20], [22] не содержат сведений о признаках спорного изобретения, поскольку установил, что каждый из приведенных источников содержит в том числе информацию о признаках спорного изобретения.

С учетом этих обстоятельств суд первой инстанции признал, что оспариваемое решение Роспатента не противоречит закону или иному нормативному правовому акту, в связи с чем не может быть признано недействительным.

Постановлением президиума Суда по интеллектуальным правам от 15.05.2018 по делу № СИП-446/2017 решение суда первой инстанции от 17.01.2018 по названному делу было отменено, дело передано на новое рассмотрение Суда по интеллектуальным правам в качестве суда первой инстанции.

По результатам нового рассмотрения дела № СИП-446/2017 решением Суда по интеллектуальным правам от 10.08.2018, оставленным без изменения постановлением президиума Суда по интеллектуальным правам от 22.11.2018, требования ФИО1 были удовлетворены: решение Роспатента от 28.06.2017 признано недействительным как не соответствующее статье 1350 ГК РФ, на административный орган возложена обязанность повторно рассмотреть возражение общества от 16.11.2016 против выдачи спорного патента.

Названное судебное решение обусловлено выводом судебной коллегии о том, что назначение спорного изобретения заключается в создании эффективной конструкции предварительно напряженной железобетонной плиты сборного аэродромного или дорожного покрытия, армированной высокопрочной напрягаемой арматурой, и, как следствие, в снижении расхода напрягаемой арматуры и стоимости плиты. Запатентованное спорное техническое решение позволяет создать предварительное напряжение в стержнях из высокопрочной арматурной стали, значительно превышающее допускаемое стандартами значение 6000+10% кгс/см², эффективно использовать прочностные свойства напрягаемой высокопрочной арматуры.

Придя к выводу о том, что технический результат не ограничивается лишь снижением расхода напрягаемой арматуры, суд первой инстанции посчитал вывод Роспатента о техническом результате, указанном в спорном решении, не соответствующим материалам заявки.

Суд первой инстанции в названном решении по делу
№ СИП-446/2017 обратил внимание Роспатента на то, что технический результат изобретения как характеристики технического эффекта был также раскрыт в описании в разделе реализации изобретения следующим образом: «Наличие внутренних обжимных анкеров обеспечивает дополнительное закрепление напрягаемой арматуры в теле бетона после обрезания ее наружных выпусков и предотвращает образование радиальных трещин в бетоне и проскальзывание напрягаемой арматуры относительно бетона в момент передачи усилий предварительного напряжения арматуры к бетону».

Как следствие, руководствуясь подпунктом 1.2 пункта 10.7.4.3 Административного регламента, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что еще одним техническим результатом, на достижение которого направлено изобретение по спорному патенту, является обеспечение дополнительного закрепления напрягаемой арматуры в теле бетона.

Кроме того, как указал Суд по интеллектуальным правам, названный технический результат, достигаемый спорным изобретением, был установлен Судом по интеллектуальным правам в решении от 18.04.2014 по делу № СИП-268/2013 по заявлению общества об оспаривании решения Роспатента от 29.07.2013 об отказе в удовлетворении возражения против выдачи спорного патента, оставленном без изменения постановлением президиума Суда по интеллектуальным правам от 11.08.2014.

Принимая во внимание то, что административный орган при рассмотрении возражения общества не учел доводы ФИО1 о наличии множества технических результатов, в том числе технического результата, установленного Судом по интеллектуальным правам в рамках рассмотрения дела № СИП-268/2013, суд первой инстанции по делу № СИП-446/2017 констатировал, что оспариваемым решением Роспатента от 28.06.2017 нарушены требования статьи 1350 ГК РФ и пункта 24.5.3 Административного регламента и что данное обстоятельство является самостоятельным основанием для признания ненормативного правового акта недействительным. В качестве устранения допущенного нарушения суд обязал Роспатент повторно рассмотреть возражение общества с учетом решения суда.

По результатам повторного рассмотрения возражения общества против выдачи спорного патента на изобретение Роспатент принял оспариваемое в рамках настоящего дела решение от 23.01.2019 об удовлетворении возражения общества и признании спорного патента на изобретение «Предварительно напряженная железобетонная плита сборного аэродромного или дорожного покрытия, армированная высокопрочной напрягаемой арматурой» недействительным полностью.

Роспатент установил, что достижение результата, заключающегося в снижении расхода металла за счет использования высокопрочной арматуры, известно из источника информации [9], а использование высокопрочной стали для производства напрягаемой арматуры в железобетонных конструкциях известно также из источника информации [7]. Как указал Роспатент, достижение результата, заключающегося в снижении расхода металла за счет наличия внутренних обжимных анкеров известно из источников информации [20] и [22].

В отношении отличительного признака «каждый стержень напрягаемой арматуры перед натяжением обжимается внутренними анкерами, расположенными в непосредственной близости от края плиты и позволяющими обеспечить дополнительное закрепление напрягаемой арматуры в теле бетона, препятствующее образованию радиальных трещин в бетоне и проскальзыванию арматуры относительно бетона в момент передачи усилий от напрягаемой арматуры к бетону» административный орган отметил, что из источника информации [18] известно, что внутренними анкерами обжимается «каждый стержень напрягаемой арматуры». Как установил Роспатент, признаки «стержень напрягаемой арматуры обжимается внутренними анкерами перед натяжением» и «внутренние анкеры расположены в непосредственной близости от края плиты», также известны из источника информации [21], а «обжатие напрягаемой арматуры внутренними анкерами и расположение внутренних анкеров в непосредственной близости от края плиты» известно также из источника информации [22].

Согласно выводу Роспатента о влиянии внутренних анкеров на дополнительное закрепление арматуры в теле бетона, препятствующее образованию радиальных трещин в бетоне и проскальзыванию арматуры относительно бетона, известно из источника информации [15], на странице 404 которого в пункте 6.5.2 «Анкеровка напрягаемой арматуры» раздела 6.5 «Анкеровка арматуры» главы 6 «Основные указания по конструированию» приведены соответствующие сведения.

Административный орган также констатировал, что в описании изобретения по спорному патенту не раскрыта причинно-следственная связь между следующими отличительными признаками независимого пункта 1 формулы изобретения и техническими результатами:

между признаками «обжатие стержня арматуры внутренними анкерами перед натяжением» и «расположение внутренних анкеров в непосредственной близости от края плиты» и результатом, заключающимся в снижении расхода арматуры;

между признаком «напрягаемая арматура является высокопрочной» и результатами, заключающимися в дополнительном закреплении напрягаемой арматуры в теле бетона, в предотвращении образования радиальных трещин в бетоне и проскальзывания арматуры в теле бетона;

между какими-либо признаками независимого пункта 1 формулы изобретения и результатом, заключающимся в возможности создания предварительного напряжения в стержнях из высокопрочной арматурной стали, значительно превышающего допускаемое стандартами значение 6 000+10% кгс/см².

Ссылаясь на подпункт 7 пункта 24.5.3 Административного регламента, Роспатент также указал на отсутствие необходимости подтверждать известность влияния этих отличительных признаков на технические результаты. Установив достаточность оснований для вывода о несоответствии изобретения по спорному патенту условию патентоспособности «изобретательский уровень», административный орган не проводил анализ иных приложенных обществом к возражению противопоставленных источников, а также констатировал, что представленные патентообладателем источники информации не опровергают сделанный выше вывод, поскольку касаются факта использования этого изобретения подателем возражения.

В отношении признаков зависимых пунктов 2 и 3 формулы изобретения Роспатент указал следующее:

признаки зависимого пункта 2 формулы изобретения представляют собой выбор оптимальных или рабочих значений параметров, при этом выбор может быть осуществлен применением обычных технологических методов или методов конструирования, в связи с чем на основании подпункта 3 пункта 24.5.3 Административного регламента такие изобретения не могут быть признаны соответствующими изобретательскому уровню;

согласно зависимому пункту 3 формулы изобретения, характеризующему плиту сборного аэродромного или дорожного покрытия, внутренний диаметр спирали анкера значительно превышает диаметр арматуры (Dвс=(1,2–1,3)·Dна), в связи с чем анкер не является обжимным, а признак данного зависимого пункта «внутренний обжимной анкер» невозможно осуществить.

ФИО1 15.02.2019 обратился в Суд по интеллектуальным правам с заявлением о признании недействительным решения Роспатента от 23.01.2019, принятого по результатам повторного рассмотрения возражения третьего лица против выдачи спорного патента.

В обоснование заявленных требований ФИО1 указал, что оспариваемым ненормативным правовым актом нарушены его права на использование изобретения и право распоряжения исключительным правом на изобретение, предусмотренные пунктом 1 статьи 1358 ГК РФ.

По мнению заявителя, оспариваемое решение Роспатента не соответствует положениям статьи 1350 ГК РФ и подпунктов 2, 4 и 7 пункта 24.5.3 Административного регламента.

Как полагал ФИО1, в оспариваемом решении повторяются выводы из решения Роспатента, принятого по результатам первоначального рассмотрения возражения, за исключением указания вместо отрицания одного из указанных заявителем технических результатов изобретения на вывод об отсутствии причинно-следственной связи этого технического результата с отличительными признаками.

Кроме того, заявитель настаивал на том, что главной причиной ошибочности оспариваемого ненормативного правового акта являются не материалы заявки, а неспособность членов коллегии Палаты по патентным спорам установить фактическую сущность изобретения в отношении одного из указанных заявителем технических результатов.

ФИО1 считал ошибочным вывод административного органа о несоответствии изобретения по спорному патенту условию патентоспособности «изобретательский уровень».

В дополнениях от 17.06.2019 (т. 15, л.д. 143–152) заявитель указал на то, что у подписавших заключение от 23.01.2019 членов коллегии Палаты по патентным спорам отсутствуют необходимые знания в той технической области, к которой относится спорное изобретение, и это привело к многочисленным техническим ошибкам в толковании описания этого изобретения и уровня техники.

Наряду с этим ФИО1 заявил, что Роспатентом «не были установлены фактические сущности изобретения в отношении каждого из его технических результатов». Так, по мнению заявителя, административный орган не исследовал существенность ограничительных признаков изобретения по спорному патенту в отношении указанных в описании технических результатов и не провел проверку реализации назначения изобретения в случае отсутствия ограничительных признаков по спорному патенту в отрыве от признаков прототипа – изобретения по патенту № 1838496.

По мнению заявителя, Роспатент не установил технические результаты изобретения по спорному патенту, обусловленные взаимосвязью ограничительных и отличительных признаков изобретения. Так, обращаясь в суд, ФИО1 констатировал, что изобретение по спорному патенту является зависимым по отношению к изобретению по патенту № 1838496 в смысле положений пункта 1 статьи 1358¹ ГК РФ, в связи с чем использование одного без другого невозможно. Поскольку отличительные признаки изобретения по спорному патенту являются зависимыми по отношению к его ограничительным признакам, совпадающим с признаками изобретения по патенту № 1838496, для реализации назначения аэродромных плит с внутренними обжимными анкерами использование изобретения по патенту № 1838496 является принципиально необходимым.

Кроме того, ФИО1 настаивал на недостоверности представленных Роспатентом сведений, в частности, при цитировании сведений из трех противопоставленных подателем возражения источников информации [18], [20], [22], а также на недостоверном толковании административным органом описания изобретения и уровня техники.

Заявитель полагал, что административный орган необоснованно проигнорировал положения подпункта 4 пункта 24.5.3 Административного регламента, доводы «научно-практического заключения специалистов «ИЦ СКТЭ» и мнение заведующего кафедрой теории упругости МГУ им. М.В. Ломоносова, доктора физико-математических наук, профессора ФИО17», в связи с чем изобретение по спорному патенту соответствует условию патентоспособности «изобретательский уровень».

Дело рассмотрено судом первой инстанции по правилам главы 24 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии со статьей 55¹ Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации для получения консультации по касающимся рассматриваемого дела вопросам определением от 21.08.2019 к участию в деле в качестве специалиста был привлечен кандидат технических наук ФИО18.

Указанный специалист явился в судебные заседания 21.08.2019 и 09.10.2019, дал консультацию суду, ответил на вопросы суда, представителей заявителя и Роспатента.

ФИО1 в ходатайстве от 23.08.2019 просил привлечь к участию в деле для консультирования суда следующих специалистов: «эксперта отдела горного дела и строительства ФИПС (полное наименование – федерального государственного бюджетного учреждения «Федеральный институт промышленной собственности») ФИО19, проводившую экспертизу заявки № 2011118342, по результатам которой был выдан спорный патент; директора Холдинговой Компании «Прогресстех Групп», доктора технических наук, профессора ФИО20; заместителя генерального директора по проектированию аэропортов и инфраструктур ООО «Прогресстех», кандидата технических наук ФИО21; заместителя генерального директора ООО «Инженерный центр сооружений, конструкций и технологии в энергетике», доктора технических наук ФИО22.».

Протокольным определением от 09.10.2019 суд первой инстанции отказал в удовлетворении названного ходатайства о привлечении к участию в судебном процессе по настоящему делу указанных заявителем специалистов.

В ходе судебного разбирательства ФИО1 также заявил ходатайства от 21.03.2019 о привлечении к участию в деле в качестве заинтересованного лица эксперта ФИПС ФИО19, проводившей экспертизу заявки № 2011118342, по результатам которой был выдан спорный патент, и от 22.03.2019 о привлечении к участию в деле в качестве заинтересованных лиц должностных лиц Роспатента, которые приняли оспариваемое решение: заместителя руководителя ФИО23, членов коллегии Палаты по патентным спорам ФИО24, ФИО25, ФИО26 Определением от 08.04.2019, оставленным без изменения постановлением президиума Суда по интеллектуальным правам от 26.04.2019, названные ходатайства оставлены без удовлетворения.

В ходатайстве от 16.10.2019 ФИО1 просил вызвать в судебное заседание в качестве свидетеля вышеупомянутого эксперта ФИПС ФИО19 Протокольным определением от 31.10.2019 в удовлетворении названного ходатайства также отказано.

В судебном заседании, состоявшемся 31.10.2019, ФИО1 заявил устное ходатайство о привлечении эксперта ФИПС ФИО19 к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора. Протокольным определением от 31.10.2019 в удовлетворении указанного ходатайства также отказано.

В ходе судебного разбирательства ФИО1 представил в материалы дела также «правовую и научно-техническую позицию по мотивам интересующих суд вопросов» (т. 17, л.д. 3–6), «правовую позицию по мотивам судебного толкования статей 55.1 и 87.1 АПК РФ» (т. 17, л.д. 7–8), «правовую позицию по мотивам судебного заявления о совпадении мнения эксперта с мнением Роспатента» (т. 17, л.д. 9), а также заявление о недостоверности доказательств, представленных специалистом ФИО18 (т. 17, л.д. 45–51), и приложенные к нему ответы на вопросы суда, подготовленные доктором технических наук ФИО22 (т. 17, л.д. 52–56), и «правовую позицию по результатам рассмотрения представленных Роспатентом доказательств» (т. 17,
л.д. 59–61).

Наряду с этим ФИО1 подал заявление от 09.10.2019 о фальсификации Роспатентом доказательств, а именно заключения коллегии Палаты по патентным спорам от 23.01.2019 и отзыва Роспатента от 05.04.2019, а также о вынесении частного определения в отношении сотрудников Роспатента (т. 16, л.д. 134–136). Протокольным определением от 12.12.2019 названное заявление о фальсификации доказательств оставлено без удовлетворения.

Суд первой инстанции установил, что, принимая оспариваемый ненормативный акт, Роспатент действовал в рамках предоставленных ему полномочий, а установленный законом срок на обращение с заявлением об оспаривании решения административного органа ФИО1 не пропущен.

При разрешении спора суд руководствовался нормами статьи 1350 ГК РФ, пунктов 10.4, 10.4.1, 10.7.4.2, 10.7.4.3, 10.8.1.3, 24.5.3 Административного регламента.

Самостоятельно проанализировав источники информации [7], [9], [18], [20], [21] и [22], ссылками на выдержки из которых были мотивированы оспариваемые заявителем выводы Роспатента, суд первой инстанции пришел к выводу о верности аргументации Роспатента.

Кроме того, суд первой инстанции констатировал, что при повторном рассмотрении возражения общества против выдачи патента Российской Федерации № 2468140 административный орган исполнил указания Суда по интеллектуальным правам, изложенные в решении от 10.08.2018 и в постановлении президиума Суда по интеллектуальным правам от 22.11.2018 по делу № СИП-446/2017.

В частности, суд первой инстанции отметил, что, определяя наиболее близкий аналог изобретения, охарактеризованного в независимом пункте 1 спорного патента, административный орган согласился с подателем возражения (обществом) и с патентообладателем ФИО1 и обосновано указал, что таковым является решение, раскрытое в противопоставленном источнике информации [1] — патенте № 1838496, из которого известна предварительно напряженная железобетонная плита сборного аэродромного или дорожного покрытия, то есть средство того же назначения, включающая следующие признаки изобретения по спорному патенту:

наличие напрягаемой арматуры;

напрягаемая арматура расположена в продольном направлении в одном или двух уровнях;

наличие арматуры, расположенной в поперечном направлении;

поперечная арматура расположена в двух уровнях по толщине плиты;

поперечная арматура сгруппирована на краевых и промежуточных по длине плиты участках;

ширина участков a=(2–4) t;

расстояние между серединами смежных участков b=(7–20) t,

где a – ширина участка, t – толщина плиты, b – расстояние между серединами смежных участков.

Суд первой инстанции признал верным вывод Роспатента в отношении отличительных признаков спорного изобретения, согласно которому отличием спорного изобретения по независимому пункту 1 формулы спорного патента от известного технического решения является то, что «напрягаемая арматура является высокопрочной» и «каждый стержень напрягаемой арматуры перед натяжением обжимается внутренними анкерами, расположенными в непосредственной близости от края плиты и позволяющими обеспечить дополнительное закрепление напрягаемой арматуры в теле бетона, препятствующее образованию радиальных трещин в бетоне и проскальзыванию арматуры относительно бетона в момент передачи усилий от напрягаемой арматуры к бетону».

Суд первой инстанции отклонил довод ФИО1 о том, что изобретение по спорному патенту является зависимым по отношению к изобретению по патенту № 1838496, как основанный на неправильном понимании норм статьи 1358¹ ГК РФ. Кроме того, как установил суд, действие патента № 1838496 прекращено с 19.09.2011, что само по себе исключает возможность признания изобретения по спорному патенту зависимым по отношению к изобретению по патенту № 1838496.

Вопреки доводам патентообладателя, суд первой инстанции признал обоснованным вывод Роспатента о том, что из уровня техники известны сведения обо всех конструктивных признаках независимого пункта формулы изобретения по спорному патенту. В частности, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что в отношении такого отличительного признака изобретения по спорному патенту, как «внутренние анкеры позволяют обеспечить дополнительное закрепление напрягаемой арматуры в теле бетона, препятствующее образованию радиальных трещин в бетоне и проскальзыванию арматуры относительно бетона в момент передачи усилий от напрягаемой арматуры к бетону», Роспатент правомерно констатировал, что он характеризует не конструкцию железобетонной плиты, а результат, достигаемый от использования внутренних анкеров, в связи с чем данный признак был проанализирован в аспекте его влияния на технический результат.

Как указал суд первой инстанции, при определении заявленного в спорном патенте технического результата Роспатент обоснованно отметил, что в описании изобретения он не указан в явном виде. При этом, поскольку целью заявляемого изобретения является «создание эффективной конструкции предварительно напряженной железобетонной плиты ..., армированной высокопрочной напрягаемой арматурой, и, как следствие, снижение расхода арматуры и стоимости плиты», административный орган сделал вывод о том, что снижение расхода арматуры в изобретении по спорному патенту достигается за счет использования высокопрочной напрягаемой арматуры. Что касается снижения стоимости плиты, то данный результат не носит технического характера.

Суд первой инстанции отметил, что в описании изобретения по спорному патенту указано, что назначение изобретения заключается в создании эффективной конструкции предварительно напряженной железобетонной плиты сборного аэродромного или дорожного покрытия, армированной высокопрочной напрягаемой арматурой, и, как следствие, снижении расхода напрягаемой арматуры и стоимости плиты. Это (изобретение) позволяет создать предварительное напряжение в стержнях из высокопрочной арматурной стали, значительно превышающее допускаемое стандартами значение 6 000+10% кгс/см², эффективно использовать прочностные свойства напрягаемой высокопрочной арматуры.

Технический результат изобретения как характеристика технического эффекта был раскрыт в описании в разделе реализации изобретения следующим образом: «Наличие внутренних обжимных анкеров обеспечивает дополнительное закрепление напрягаемой арматуры в теле бетона после обрезания ее наружных выпусков и предотвращает образование радиальных трещин в бетоне и проскальзывание напрягаемой арматуры относительно бетона в момент передачи усилий предварительного напряжения арматуры на бетон».

На основании изложенного суд первой инстанции констатировал, что техническим результатом, на достижение которого направлено изобретение по данному патенту, является обеспечение дополнительного закрепления напрягаемой арматуры в теле бетона. Указанный технический результат, достигаемый спорным изобретением, был установлен в решении Суда по интеллектуальным правам от 18.04.2014 по делу № СИП-268/2013, оставленным без изменения постановлением президиума Суда по интеллектуальным правам от 11.08.2014.

При этом суд первой инстанции в настоящем деле критически оценил доводы заявителя о том, что в решении от 10.08.2018 по делу № СИП-446/2017 был установлен еще один технический результат, а именно: «изобретение позволяет создать предварительное напряжение в стержнях из высокопрочной арматурной стали, значительно превышающее допускаемое стандартами значение 6 000+10% кгс/см², эффективно использовать прочностные свойства напрягаемой высокопрочной арматуры». Как указал суд первой инстанции, вопреки доводам ФИО1, анализ текста названного судебного акта не свидетельствует об указанном обстоятельстве.

Как следствие, суд первой инстанции установил, что изобретение по спорному патенту направлено на достижение следующих технических результатов:

снижение расхода арматуры и стоимости железобетонной плиты (обозначен в реферате описания изобретения к патенту);

обеспечение дополнительного закрепления напрягаемой арматуры в теле бетона (раскрыт как характеристика технического эффекта в описании в разделе реализации изобретения и установлен во вступивших в законную силу судебных актах по делу № СИП-268/2013).

Проанализировав источник информации [9], суд первой инстанции согласился с выводом Роспатента о том, что достижение результата, заключающегося в снижении расхода металла за счет использования высокопрочной арматуры, известно из указанного противопоставленного источника информации.

Проанализировав источник информации [22], суд первой инстанции установил наличие в указанном источнике сведений о том, что обжатые анкерами стержни, укорачиваясь, обжимают бетон и создают в нем первоначальное обжатие. При этом, подбирая величину предварительного обжатия, можно предотвратить возникновение трещин и значительно увеличить несущую способность железобетонной балки при одновременном увеличении ее долговечности и сокращении расхода арматуры.

В источнике информации [20] на странице 3 реферата суд выявил следующие сведения: «применение внутренних анкеров … создает возможность более полно использовать механические свойства арматурной стали … сокращая тем самым расход металла».

С учетом этого суд первой инстанции согласился с выводом Роспатента о том, что достижение результата, заключающегося в снижении расхода металла за счет наличия внутренних обжимных анкеров, известно из источников информации [20] и [22]. Следовательно, административный орган обоснованно заключил, что наличие внутренних обжимных анкеров позволяет сократить расход арматуры.

В отношении технического результата, заключающегося во влиянии внутренних обжимных анкеров на дополнительное закрепление напрягаемой арматуры в теле бетона, предотвращение образования радиальных трещин в бетоне и проскальзывания арматуры относительно тела бетона, суд первой инстанции согласился с выводом Роспатента, согласно которому о влиянии внутренних анкеров на дополнительное закрепление арматуры в теле бетона, препятствующее образованию радиальных трещин в бетоне и проскальзыванию арматуры относительно бетона, известно из источника информации [15], на странице 404 которого в пункте 6.5.2 «Анкеровка напрягаемой арматуры» раздела 6.5 «Анкеровка арматуры» главы 6 «Основные указания по конструированию» приведены соответствующие сведения.

С учетом изложенного суд первой инстанции поддержал вывод Роспатента об известности влияния внутренних обжимных анкеров на обеспечение дополнительного закрепления напрягаемой арматуры в теле бетона.

Кроме того, самостоятельно проанализировав отличительные признаки спорного изобретения, их известность из уровня техники и заявленные технические результаты, на достижение которых направлено изобретение, суд первой инстанции подтвердил верность вывода Роспатента о том, что в описании изобретения по спорному патенту не раскрыта причинно-следственная связь между следующими отличительными признаками независимого пункта 1 формулы изобретения и техническими результатами:

между признаками «обжатие стержня арматуры внутренними анкерами перед натяжением» и «расположение внутренних анкеров в непосредственной близости от края плиты» и результатом, заключающимся в снижении расхода арматуры;

между признаком «напрягаемая арматура является высокопрочной» и результатами, заключающимися в дополнительном закреплении напрягаемой арматуры в теле бетона, в предотвращении образования радиальных трещин в бетоне и проскальзывания арматуры в теле бетона;

между какими-либо признаками независимого пункта 1 формулы изобретения и результатом, заключающимся в возможности создания предварительного напряжения в стержнях из высокопрочной арматурной стали, значительно превышающего допускаемое стандартами значение 6 000+10% кгс/см².

При таких обстоятельствах, как отметил суд первой инстанции, административный орган правомерно указал на отсутствие необходимости подтверждать известность влияния этих отличительных признаков на технические результаты (подпункт 7 пункта 24.5.3 Административного регламента). Установив достаточность оснований для вывода о несоответствии изобретения по спорному патенту условию патентоспособности «изобретательский уровень», Роспатент правомерно не проводил анализ иных приложенных обществом к возражению противопоставленных источников, а также констатировал, что представленные патентообладателем источники информации не опровергают сделанный выше вывод, поскольку касаются факта использования этого изобретения подателем возражения.

В отношении признаков зависимых пунктов 2 и 3 формулы изобретения Роспатент указал следующее:

признаки зависимого пункта 2 формулы изобретения представляют собой выбор оптимальных или рабочих значений параметров, при этом выбор может быть осуществлен применением обычных технологических методов или методов конструирования, в связи с чем на основании подпункта 3 пункта 24.5.3 Административного регламента такие изобретения не могут быть признаны соответствующими изобретательскому уровню;

согласно зависимому пункту 3 формулы изобретения, характеризующему плиту сборного аэродромного или дорожного покрытия, внутренний диаметр спирали анкера значительно превышает диаметр арматуры (Dвс=(1,2–1,3)·Dна), в связи с чем анкер не является обжимным, а признак данного зависимого пункта «внутренний обжимной анкер» невозможно осуществить.

С учетом этого, поскольку соответствующие выводы Роспатента в отношении признаков зависимых пунктов 2 и 3 формулы изобретения не оспаривались заявителем по делу, суд первой инстанции не осуществлял проверку их обоснованности.

Суд первой инстанции отклонил доводы заявителя о некомпетентности членов коллегии Палаты по патентным спорам ФИО24, ФИО25 и ФИО26, об отсутствии у них технического образования соответствующего профиля и о неспособности названных лиц установить фактическую сущность изобретения в отношении одного из указанных заявителем технических результатов, как не имеющие правового значения при проверке обоснованности ненормативного правового акта федерального органа исполнительной власти.

Представленные ФИО1 в материалы дела
«научно-практическое заключение» заместителя генерального директора общества с ограниченной ответственностью «ИЦ СКТЭ», доктора технических наук, действительного члена Российской Академии естественных наук и Академии проблем водохозяйственных наук ФИО22 (том 1, л.д. 32–35) и составленные им же 25.11.2019 письменные пояснения на интересующие суд вопросы по делу
№ СИП-124/2019 (том 17, л.д.52–56) были признаны судом неопровергающими соответствующие выводы Роспатента. Кроме того, суд первой инстанции отметил, что названные письменные доказательства составлены без учета положений ГК РФ в сфере патентного права и Административного регламента.

В отношении довода ФИО1 о неправомерном игнорировании административным органом мнения заведующего кафедрой теории упругости МГУ им. М.В.Ломоносова, доктора физико-математических наук, профессора ФИО17 суд первой инстанции обратил внимание заявителя на то, что названный письменный документ отсутствует в материалах настоящего дела, в связи с чем его содержание не может быть установлено и оценено судом. При этом суд первой инстанции отметил, что из материалов дела усматривается, что мнение названного ученого было исследовано в качестве письменного доказательства по делу № СИП?268/2013 (т. 3, л.д. 143–161), предметом спора по которому было иное решение Роспатента от 29.07.2013, принятое по результатам рассмотрения возражения того же общества против выдачи этого же спорного патента по мотиву его несоответствия условию патентоспособности «новизна». Данное обстоятельство, как указал суд первой инстанции, само по себе является основанием для критической оценки довода заявителя. Наряду с этим суд первой инстанции принял во внимание то, что составленные ФИО22 заключения были представлены в качестве письменных доказательств по делу № СИП?268/2013 самим ФИО1, который заинтересован в благоприятном для него исходе спора.

На основании вышеизложенного суд первой инстанции констатировал, что оспариваемое решение Роспатента от 23.01.2019 соответствует закону, а основания для удовлетворения требований заявителя отсутствуют.

При рассмотрении дела в порядке кассационного производства президиумом Суда по интеллектуальным правам на основании части 2 статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации проверено соблюдение судом первой инстанции норм процессуального права, нарушение которых является в соответствии с частью 4 статьи 288 названного Кодекса основанием для отмены судебного акта в любом случае, и таких нарушений не выявлено.

Исследовав изложенные в кассационной жалобе доводы, президиум Суда по интеллектуальным правам установил, что ее заявителем не оспариваются выводы суда первой инстанции о наличии у Роспатента полномочий по принятию оспариваемого решения и о законодательстве, применимом при оценке охраноспособности спорного изобретения и при разрешении настоящего спора.

Поскольку в силу части 1 статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции проверяет законность обжалуемых судебных актов в пределах доводов, изложенных в кассационной жалобе, обжалуемое судебное решение в отношении вышеназванных выводов суда первой инстанции президиумом Суда по интеллектуальным правам не проверяется.

Изучив материалы дела, рассмотрев доводы, изложенные в кассационной жалобе, выслушав представителей лиц, участвующих в деле, проверив в порядке статей 286 и 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, соответствие выводов суда установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, Президиум Суда по интеллектуальным правам, пришел к следующим выводам.

Согласно пункту 1 статьи 1350 ГК РФ изобретению предоставляется правовая охрана, если оно является новым, имеет изобретательский уровень и промышленно применимо.

В соответствии с подпунктом 1 пункта 1 статьи 1398 ГК РФ патент на изобретение, полезную модель или промышленный образец может быть признан недействительным полностью или частично в том числе в случае несоответствия изобретения, полезной модели или промышленного образца условиям патентоспособности, установленным ГК РФ, или требованиям, предусмотренным пунктом 4 статьи 1349 названного Кодекса.

В силу пункта 2 статьи 1248 ГК РФ в случаях, предусмотренных названным Кодексом, защита интеллектуальных прав в отношениях, связанных с подачей и рассмотрением заявок на выдачу патентов на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, селекционные достижения, товарные знаки, знаки обслуживания и наименования мест происхождения товаров, с государственной регистрацией этих результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, с выдачей соответствующих правоустанавливающих документов, с оспариванием предоставления этим результатам и средствам правовой охраны или с ее прекращением, осуществляется в административном порядке (пункт 2 статьи 11 указанного Кодекса) соответственно федеральным органом исполнительной власти по интеллектуальной собственности и федеральным органом исполнительной власти по селекционным достижениям, а в случаях, предусмотренных статьями 1401–1405 ГК РФ, – федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным Правительством Российской Федерации (пункт 2 статьи 1401 этого Кодекса). Решения этих органов вступают в силу со дня принятия. Они могут быть оспорены в суде в установленном законом порядке.

Как следствие, доводы заявителя кассационной жалобы о неправомерности (безосновательности) проверки Роспатентом на основании возражения общества патентоспособности технического решения, являющейся, по мнению ФИО1, «повторной (альтернативной)» по отношению к экспертизе заявки, по результатам которой ранее был выдан спорный патент, противоречит приведенным нормам правам. При рассмотрении возражения против предоставления правовой охраны изобретению повторная проверка соответствия заявленного технического решения условиям патентоспособности на момент подачи возражения не осуществляется, а рассматриваются конкретные доводы подателя возражения в отношении непатентоспособности такого технического решения на дату подачи заявления о его патентовании, а также документы, представленные им в подтверждение своих доводов.

Таким образом, Роспатент в рамках рассмотрении возражения общества осуществлял не повторную проверку патентоспособности спорного изобретения, а рассматривал конкретные доводы подателя возражения и приведенные им источники информации в части несоответствия технического решения критерию «изобретательский уровень», опровергающие решение экспертизы на этапе патентования изобретения.

Равно являются не обоснованными и не соответствующими содержанию возражения общества и доводы заявителя кассационной жалобы об отсутствии обоснования такого возражения, что, по мнению ФИО1, исключало основания для его рассмотрения коллегией Палаты по патентным спорам.

Как указывалось выше, возражение общества против выдачи спорного патента на изобретение было мотивировано тем, что оно не отвечает именно предусмотренному статьей 1350 ГК РФ условию патентоспособности «изобретательский уровень», и в подтверждение соответствующего довода были представлены 22 источника информации.

Аргументы заявителя кассационной жалобы о том, что соответствующие доводы общества — подателя возражения и противопоставленные им источники информации не опровергают соответствие спорного изобретения критерию патентоспособности «изобретательский уровень», не могут являться основанием для вывода об отсутствии условий для рассмотрения такого возражения коллегией Палаты по патентным спорам по существу.

То обстоятельство, что ранее общество также оспаривало спорный патент, само по себе не лишало общество предусмотренного пунктом 2 статьи 1398 ГК РФ права на подачу возражения по тем же или иным основаниям.

Так, согласно указанной правовой норме патент на изобретение, полезную модель или промышленный образец в течение срока его действия, установленного пунктами 1–3 статьи 1363 ГК РФ, может быть оспорен путем подачи возражения в федеральный орган исполнительной власти по интеллектуальной собственности любым лицом, которому стало известно о нарушениях, предусмотренных подпунктами 1–4 пункта 1 статьи 1398 названного Кодекса. Патент на изобретение, полезную модель или промышленный образец в течение срока его действия, установленного пунктами 1–3 статьи 1363 указанного Кодекса, может быть оспорен в судебном порядке любым лицом, которому стало известно о нарушениях, предусмотренных подпунктом 5 пункта 1 этой статьи. Патент на изобретение, полезную модель или промышленный образец может быть оспорен заинтересованным лицом и по истечении срока его действия по основаниям и в порядке, которые установлены абзацами первым и вторым названного пункта.

Более того, президиум Суда по интеллектуальным правам отмечает, что решение Роспатента, вынесенное по результатам рассмотрения того же возражения общества, как указывалось выше, уже было предметом судебного контроля в рамках дела № СИП-446/2017 и повторное рассмотрение Роспатентом того же возражения было обусловлено именно судебным решением по указанному делу. Как следствие, доводы заявителя кассационной жалобы об отсутствии формальных условий к рассмотрению Роспатентом такого возражения по существу являются несостоятельными.

При этом в рамках дела № СИП-446/2017 довод ФИО1 о наличии оснований для прекращения делопроизводства по возражению общества был предметом оценки Суда по интеллектуальным правам. Заявленные ФИО1 в кассационной жалобе по настоящему делу аргументы об ошибочности соответствующих выводов президиума Суда по интеллектуальным правам, изложенных в постановлении от 15.05.2018 по названному ранее рассмотренному делу, не подлежат рассмотрению тем же судом кассационной инстанции.

В соответствии с пунктом 2 статьи 1350 ГК РФ изобретение имеет изобретательский уровень, если оно для специалиста явным образом не следует из уровня техники. Изобретение явным образом следует из уровня техники, если оно может быть признано созданным путем объединения, изменения или совместного использования сведений, содержащихся в уровне техники, и/или общих знаний специалиста.

Как следует из подпункта 2 пункта 24.5.3 Административного регламента, проверка изобретательского уровня может быть выполнена по следующей схеме: определение наиболее близкого аналога в соответствии с пунктом 10.7.4.2 данного Регламента; выявление признаков, которыми заявленное изобретение, охарактеризованное в независимом пункте формулы, отличается от наиболее близкого аналога (отличительных признаков); при наличии признаков, характеризующих иное решение, не считающееся изобретением, эти признаки не принимаются во внимание как не относящиеся к заявленному изобретению; выявление из уровня техники решений, имеющих признаки, совпадающие с отличительными признаками рассматриваемого изобретения; анализ уровня техники с целью подтверждения известности влияния признаков, совпадающих с отличительными признаками заявленного изобретения, на указанный заявителем технический результат. Изобретение признается не следующим для специалиста явным образом из уровня техники, если в ходе указанной выше проверки не выявлены решения, имеющие признаки, совпадающие с его отличительными признаками, или такие решения выявлены, но не подтверждена известность влияния этих отличительных признаков на указанный заявителем технический результат.

Технические результаты спорного изобретения были определены Роспатентом и судом первой инстанции с учетом соответствующих обстоятельств, установленных во вступивших судебных актах по делам № СИП-268/2013 и № СИП-446/2017, имеющих преюдициальное значение для настоящего спора (часть 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Доводы заявителя кассационной жалобы о неправильном установлении судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для данного спора, о выходе суда за пределы своей компетенции, а также о неверном применении судом норм пункта 24.5.3 Административного регламента обусловлены мнением заявителя, согласно которому у Роспатента (в рамках внутренней апелляции) и у суда (в рамках последующего судебного контроля) не имелось оснований для «повторной (альтернативной) проверки изобретательского уровня спорного изобретения». При этом заявитель кассационной жалобы настаивает на том, что возражение общества не содержало необходимое обоснование неправомерности выдачи спорного патента.

Вместе с тем соответствующее мнение заявителя кассационной жалобы о патентоспособности спорного изобретения, в обоснование которого ФИО1, ссылается в том числе на положительные результаты экспертизы заявки на выдачу спорного патента, носит сугубо субъективный характер, обусловленный его заинтересованностью в исходе спора и результатах рассмотрения жалобы. Кроме того, как указывалось выше, заявитель кассационной жалобы необоснованно игнорирует тот факт, что связанные со спорным изобретением ненормативные правовые акты и вопросы патентоспособности такого изобретения уже были предметом судебного контроля по делам № СИП-268/2013 и
№ СИП-446/2017 и Роспатент был понужден Судом по интеллектуальным правам к повторному рассмотрению возражения общества по результатам рассмотрения последнего из указанных дел.

Вопреки доводам заявителя кассационной жалобы, президиум Суда по интеллектуальным правам не усматривает оснований не согласиться с выводами суда первой инстанции о том, что оспариваемый в рамках настоящего дела ненормативный правой акт Роспатента является законным и обоснованным.

Соответствующий вывод суда первой инстанции надлежащим образом мотивирован (статьи 15 и 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) и сделан с учетом консультации привлеченного к участию в деле специалиста по результатам самостоятельного исследования судом технических и правовых аспектов, входящих в предмет доказывания по настоящему спору, а также результатов самостоятельного исследования судом первой инстанции противопоставленных источников информации и сопоставления их со спорным техническим решением.

Вопреки мнению заявителя кассационной жалобы, в предмет доказывания по настоящему делу не входило установление фактов нарушений Роспатента при патентовании спорного изобретения, поскольку соответствующие обстоятельства не приводились обществом в качестве оснований при обращении в административный орган с возражением. Как следствие, соответствующие обстоятельства не подлежали проверке и судом первой инстанции при последующем судебном контроле.

При этом президиум Суда по интеллектуальным правам обращает внимание заявителя кассационной жалобы на то, что по смыслу норм пунктов 1 и 2 статьи 1398 ГК РФ основанием для оспаривания патента является не только процедурные нарушения, допущенные при выдаче патента, но и выдача патента на техническое решение, не отвечающее условиям патентоспособности. То обстоятельство, что спорное техническое решение было признано патентоспособным при проведении экспертизы по заявке патентообладателя, как указывалось выше, не исключает обязанность Роспатента оценить соответствующие доводы подателя возражения в порядке так называемой внутренней апелляции.

Аргументы заявителя кассационной жалобы об уровне компетентности эксперта Роспатента и коллегии Палаты по патентным спорам были предметом рассмотрения суда первой инстанции и им дана надлежащая оценка. Так, президиум Суда по интеллектуальным правам не усматривает оснований не согласиться с выводом суда первой инстанции о том, что наличие или отсутствие у членов коллегии Палаты по патентным спорам технического образования соответствующего спорному изобретению профиля, способности и навыки членов коллегии не имеют правового значения при проверке обоснованности ненормативного правового акта федерального органа исполнительной власти — Роспатента.

В отношении довода заявителя кассационной жалобы о том, что Роспатент вышел за пределы мотивов возражения, президиум Суда по интеллектуальным правам отмечает, что соответствующий довод отсутствовал в рассмотренном судом первой инстанции заявлении ФИО1 от 14.02.2019.

Более того, соответствующий довод основан на собственной интерпретации патентообладателем возражения общества от 14.11.2016 и не исключает обязанность Роспатента при рассмотрении доводов подателя возражения, мотивированного несоответствием изобретения условию патентоспособности «изобретательский уровень», установить признаки, которыми заявленное изобретение, охарактеризованное в независимом пункте формулы, отличается от наиболее близкого аналога (отличительных признаков); выявить из уровня техники решения, имеющие признаки, совпадающие с отличительными признаками рассматриваемого изобретения; провести анализ уровня техники, раскрытого в представленных подателем возражения источниках информации, с целью подтверждения известности влияния признаков, совпадающих с отличительными признаками заявленного изобретения, на указанный заявителем технический результат.

Довод заявителя кассационной жалобы о том, что суд первой инстанции не дал оценку его доводу о необходимости проверки оспариваемого ненормативного правого акта на соответствие требованиям подпункта 4 пункта 24.5.3 Административного регламента носит формальный характер, поскольку кассационная жалоба не содержит доводы о соответствии спорного изобретения указанной норме, предусматривающей случаи, когда техническое решение признается соответствующим условию изобретательского уровня.

Согласно названной норме условию изобретательского уровня соответствуют, в частности:

изобретения, основанные на дополнении известного средства какой-либо известной частью, при достижении неожиданного для такого дополнения технического результата, обусловленного взаимосвязью дополняемой части и известного средства;

способы получения новых химических соединений (класса, группы) с установленной структурой, если эти соединения соответствуют условию изобретательского уровня;

способы получения известных химических соединений (класса, группы) с установленной структурой, если они основаны на новой для данного класса или группы соединений реакции или на известной для данного класса или группы соединений реакции, условия проведения которой не известны и которые приводят к получению неожиданного технического результата при осуществлении способа;

композиция, состоящая по крайней мере из двух известных ингредиентов, обеспечивающая синергетический эффект, возможность достижения которого не вытекает из уровня техники;

химическое соединение, подпадающее под общую структурную формулу группы известных соединений, но не описанное как специально полученное и исследованное, и при этом проявляющее новые неизвестные для этой группы свойства в качественном или количественном отношении (селективное изобретение).

Очевидно, что применительно к спорному техническому решению речь может гипотетически идти только о первом приведенном случае — об изобретении, основанном на дополнении известного средства какой-либо известной частью, при достижении неожиданного для такого дополнения технического результата, обусловленного взаимосвязью дополняемой части и известного средства.

Вместе с тем, как указывалось выше, в кассационной жалобе ее заявитель не раскрывает, какой из двух вышеуказанных Роспатентом и судом первой инстанции технических результатов является неожиданным при дополнении ближайшего прототипа изобретения признаками, известными из противопоставленных обществом источников информации. Доводы о наличии у спорного изобретения и иных технических результатов были правомерно отвергнуты судом первой инстанции, в том числе с учетом преюдициальных судебных актов по ранее рассмотренным делам.

Равно формальный характер носит и большинство иных доводов заявителя кассационной жалобы, изложенных в кассационной жалобе и приложениях № 1 и 2 к ней. Фактически соответствующие доводы заявителя кассационной жалобы сводятся к указанию на имеющиеся, по его мнению, в обжалуемом решении суда первой инстанции недостатки, при этом заявитель кассационной жалобы не пояснил, каким образом усматриваемые им недочеты привели или могли привести к принятию неверного по существу судебного акта.

При этом часть доводов заявителя кассационной жалобы направлена на оспаривание действий и выводов Роспатента, а не суда первой инстанции, либо на переоценку обстоятельств, установленных судом первой инстанции в результате исследования собранных по делу доказательств, например, содержания противопоставленных источников информации.

Заявитель кассационной жалобы не учел, что суд кассационной инстанции является судом права, в полномочия которого входит проверка законности обжалуемых судебных актов нижестоящих судов, а не установление обстоятельств дела и (или) их переоценка.

Так, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, приведенной в том числе в определении от 17.02.2015
№ 274-О, статьи 286–288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду кассационной инстанции при проверке судебных актов право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела. Иное позволяло бы суду кассационной инстанции подменять суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства, что недопустимо. Установление фактических обстоятельств дела и оценка доказательств отнесены к полномочиям судов первой и апелляционной инстанций. Аналогичная правовая позиция содержится в определении Верховного Суда Российской Федерации от 05.07.2018 № 300-ЭС18-3308.

Таким образом, переоценка доказательств и выводов суда первой инстанции в отношении доказательственного значения таких документов не входит в компетенцию суда кассационной инстанции в силу статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а несогласие заявителя жалобы с судебным актом в соответствующей части не свидетельствует о неправильном применении судом норм материального и процессуального права и не может служить достаточным основанием для его отмены.

Суд кассационной инстанции не вправе отвергать обстоятельства, которые суды первой и апелляционной инстанций сочли доказанными, и принимать решение на основе иной оценки представленных доказательств, поскольку иное свидетельствует о выходе за пределы полномочий, предусмотренных статьей 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, о существенном нарушении норм процессуального права и нарушении прав и законных интересов лиц, участвующих в деле. Аналогичная правовая позиция содержится в определении Верховного Суда Российской Федерации от 13.09.2016 № 305-ЭС16-7224

Доводы заявителя кассационной жалобы, направленные на оспаривание протокольных определений суда первой инстанции от 21.03.2019 об отказе в удовлетворении ходатайства ФИО1 о признании обязательной явки в судебное заседание представителей Роспатента, от 21.08.2019 о привлечении к участию в судебном процессе в качестве специалиста ФИО18, от 09.10.2019 об отказе в удовлетворении ходатайства ФИО1 о привлечении к участию в деле специалистов, от 31.10.2019 об отказе в удовлетворении ходатайства ФИО1 о вызове свидетеля и о привлечении к участию в деле третьего лица, от 12.12.2019 об отказе в удовлетворении заявления о фальсификации доказательств, а также определения исполняющего обязанности председателя Суда по интеллектуальным правам от 12.11.2019 об отказе в ускорении рассмотрения дела, сводятся, по своей сути к несогласию ФИО1 с существом процессуальных решений, принятых судом первой инстанции и исполняющим обязанности руководителя суда по должности по результатам рассмотрения заявлений и ходатайств заявителя по делу, а также к указанию на допущенные судом очевидные опечатки при указании номеров статей Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не влияющие на суть принятых процессуальных решений. При этом доводы о немотивированности обжалуемых определений не согласуются с содержанием судебных актов и протоколов соответствующих судебных заседаний, а также противоречат содержанию кассационной жалобы, в которой ее заявитель возражает против конкретных мотивов, приведенных (озвученных) судом по результатам рассмотрения таких заявлений и ходатайств. Вопреки аргументации заявителя кассационной жалобы, указанные определения мотивированы судом первой инстанции надлежащим образом (пункты 6 и 7 части 1 статьи 185 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Президиум Суда по интеллектуальным правам считает необходимым обратить внимание заявителя кассационной жалобы на то, что решение вопроса о привлечении к участию в судебном процессе специалиста и выбор кандидатуры такого специалиста относится к дискреционным полномочиям суда, рассматривающего спор по существу. По смыслу статей 55¹ и 87¹ Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации специалист привлекается арбитражным судом для получения консультации судом по вопросам, требующих специальных познаний, а не в целях оказания помощи лицам, участвующим в деле, в доказывании их правовых позиций.

Так, согласно положениям части 2 статьи 55¹, части 1 статьи 87¹ Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации специалист может быть привлечен в процесс только по инициативе арбитражного суда. При этом арбитражный суд вправе, но не обязан учитывать мнение лиц, участвующих в деле.

Вопреки мнению заявителя кассационной жалобы, президиум Суда по интеллектуальным правам не усматривает нарушений и в процедуре привлечения судом первой инстанции к участию в арбитражном процессе по данному делу в качестве специалиста кандидата технических наук ФИО18, привлеченного в таком качестве определением от 21.08.2019 после подтверждения названной кандидатурой согласия на участие в арбитражном процессе и неявки в судебное заседание 21.08.2019 ранее привлеченных определением от 26.06.2019 в качестве специалистов доктора технических наук, профессора ФИО27, кандидата технических наук, профессора ФИО28 и кандидата технических наук, доцента ФИО29

Президиум Суда по интеллектуальным правам также не усматривает оснований не согласиться с результатами рассмотрения судом первой инстанции заявления ФИО1 о фальсификации доказательств по делу.

Так, суд первой инстанции верно указал, что заявляя о фальсификации доказательств Роспатентом, ФИО1 фактически выражал несогласие с выводами и правовой позиций названного органа, а не заявлял о подлоге письменных доказательств.

В соответствии с частью 1 статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в случае, если лицо, участвующее в деле, обратится в арбитражный суд с заявлением в письменной форме о фальсификации доказательства, представленного другим лицом, участвующим в деле, суд: разъясняет уголовно-правовые последствия такого заявления; исключает оспариваемое доказательство с согласия лица, его представившего, из числа доказательств по делу; проверяет обоснованность заявления о фальсификации доказательства, если лицо, представившее это доказательство, заявило возражения относительно его исключения из числа доказательств по делу. В этом случае арбитражный суд принимает предусмотренные федеральным законом меры для проверки достоверности заявления о фальсификации доказательства, в том числе назначает экспертизу, истребует другие доказательства или принимает иные меры.

Заявитель не учел, что закрепление в процессуальном законе правил, регламентирующих рассмотрение заявления о фальсификации доказательства, направлено на исключение оспариваемого доказательства из числа доказательств по делу. Вышеприведенные процессуальные правила представляют собой механизм проверки подлинности формы доказательства, а не его достоверности.

Арбитражное процессуальное законодательство не содержит специального определения термина «фальсификация доказательств», поэтому при применении статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации следует руководствоваться понятием, используемым в уголовном законодательстве.

Так, исходя из норм Уголовного кодекса Российской Федерации, под фальсификацией доказательств надлежит понимать искажение фактических данных, являющихся вещественными или письменными доказательствами, в том числе внесение в документы заведомо ложных сведений (их подделка, подчистка), уничтожение вещественных и иных доказательств, составление полностью поддельного доказательства. Предметом фальсификации могут быть как официальные документы, так и письменные доказательства, исходящие от частных лиц. Фальсификация письменных и вещественных доказательств может производиться в различных формах: 1) путем интеллектуального подлога, предполагающего изначальное составление (создание) доказательства, не соответствующего по содержанию действительности, ложного по существу; 2) путем материального подлога, означающего изменение изначально подлинного доказательства путем удаления части сведений и (или) дополнения его сведениями, не соответствующими действительности.

Процессуальный институт проверки заявления о фальсификации доказательств применяется для устранения сомнений в объективности и достоверности доказательства, положенного в основу требований или возражений участвующих в деле лиц, в отношении которого не исключена возможность его изготовления по неправомерному усмотрению заинтересованного лица.

В то же время процессуальное поведение лица, участвующего в деле, в том числе реализация им процессуальных прав, включая право на заявление ходатайств, должно быть основано и подлежит оценке исходя из принципа добросовестности (часть 2 статьи 41 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации). Оно, в частности, должно быть направлено и способствовать реализации задач судопроизводства в арбитражных судах (статья 2 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), законному разрешению конкретного спора, принятию в разумные сроки законного и обоснованного судебного акта.

Как установил суд первой инстанции при рассмотрении заявления ФИО1 о фальсификации доказательств Роспатентом, заявитель указывал на наличие в приложенном к оспариваемому решению заключении Палаты по патентным спорам от 23.01.2019 и в отзыве Роспатента от 05.04.2019, представленном на основании статьи 131 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в ходе судебного разбирательства по делу, признаков интеллектуального подлога – намеренного искажения сведений, обосновывающих выводы названного органа. При этом ФИО1 не заявлял о наличии в них дописок, исправлений в реквизитах, подписях, печатях либо в тексте, которые могли бы свидетельствовать о намеренном внесении изменений, искажающих первоначальное содержание. Заявитель фактически выражал несогласие с теми сведениями, которые изначально содержались в заключении Палаты по патентным спорам от 23.01.2019 и в отзыве Роспатента от 05.04.2019.

При таких обстоятельствах, как правомерно указал суд первой инстанции, указанные документы не подлежали опровержению в порядке статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а заявитель вправе был представить иные документы в опровержение выводов Роспатента и в обоснование недостоверности соответствующих сведений.

На основании части 3 статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации доказательство признается арбитражным судом достоверным, если в результате его проверки и исследования выясняется, что содержащиеся в нем сведения соответствуют действительности.

В силу положений частей 4 и 5 статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации каждое доказательство подлежит оценке арбитражным судом наряду с другими доказательствами и никакие доказательства не имеют для арбитражного суда заранее установленной силы.

Как указывалось выше, в соответствии с частью 1 статьи 168 и пунктом 2 части 4 статьи 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд первой инстанции в обжалуемом судебном решении дал оценку представленным в материалы дела доказательствам, оспоренным ФИО1 в порядке статьи 161 названного Кодекса.

При этом являются несостоятельными доводы заявителя кассационной жалобы о том, что вышеупомянутые заключение коллегии Палаты по патентным спорам и отзыв Роспатента являются ненадлежащими доказательствами, поскольку, по мнению заявителя, получены с нарушением федерального законодательства. Соответствующие доводы основаны на неверном толковании заявителем части 3 статьи 64 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

Трактовка понятия «нарушение закона» применительно к сбору доказательств по делу, рассматриваемому судом, дана в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31.10.1995 № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия». Так, суд высшей судебной инстанции разъяснил, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами.

Данные разъяснения применимы и к судопроизводству в арбитражных судах.

Таким образом, с учетом изложенного представляется, что критикуемые заявителем кассационной жалобы заключение Палаты по патентным спорам, являющееся неотъемлемой частью решения Роспатента и фактически представляющее собой описательную и мотивировочные части оспариваемого в рамках настоящего дела ненормативного правового акта, а также отзыв Роспатента на заявление ФИО1 по делу, содержащий обоснование правовой позиции уполномоченного органа, не подлежали оценке судом первой инстанции на предмет соответствия требованиям части 3 статьи 64 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Довод заявителя кассационной жалобы о том, что суд первой инстанции не рассмотрел заявленное вместе с заявлением о фальсификации доказательств ходатайство ФИО1 о проверке наличия в действиях должностных лиц Роспатента признаков нарушения федерального законодательства, подпадающих под признаки состава преступления, предусмотренного статьей 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, заявлен без учета компетенции арбитражных судов, к полномочиям которых не отнесено установление признаков уголовных преступлений.

В отношении довода заявителя кассационной жалобы о неправомерности отказа судом первой инстанции в удовлетворении ходатайства ФИО1 о привлечении к участию в деле в качестве специалиста, свидетеля или третьего лица эксперта подчиненного Роспатенту ФИПС ФИО19, президиум Суда по интеллектуальным правам отмечает, что отказ суда первой инстанции в удовлетворении указанных ходатайств был судом первой инстанции надлежащим образом мотивирован, что нашло отражение, в том числе в обжалуемом судебном решении.

Из обстоятельств дела и аргументации заявителя кассационной жалобы следует, что заинтересованность заявителя по делу в привлечении к участию в деле в том или ином качестве эксперта ФИПС ФИО19 была обусловлена противопоставлением ФИО1 мнения указанного эксперта о патентоспособности спорного технического решения, выраженного по результатам экспертизы заявки в решении о выдачи патента на изобретение, выводам коллегии Палаты по патентным спорам, послужившим основанием для принятия оспариваемого в рамках настоящего дела ненормативного правового акта.

Вместе с тем, вопреки доводам заявителя кассационной жалобы, указанные обстоятельства по смыслу статей 51, 55¹, 82 и 88 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не являются основанием для привлечения указанного лица к участию в деле или в арбитражном процессе по делу, на что верно указал суд первой инстанции.

Иные доводы заявителя кассационной жалобы либо сводятся к несогласию с выводами суда первой инстанции, либо направлены на переоценку таких выводов, сделанных судом по результатам исследования собранных по делу доказательств, либо носят формальный характер, поскольку не указывают на допущенные судом первой инстанции нарушения, свидетельствующие о принятии неверного судебного решения (часть 3 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) и являющиеся основанием для отмены обжалуемого решения и протокольных определений.

В частности, не могут повлиять на результаты пересмотра решения суда первой инстанции доводы заявителя кассационной жалобы о необоснованном выходе суда первой инстанции за пределы установленного частью 1 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации трехмесячного срока рассмотрения данного дела, а равно о необоснованности определения от 12.11.2019 об отказе в ускорении его рассмотрения.

Президиум Суда по интеллектуальным правам, изучив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе и в возражении на нее, заслушав явившихся в судебное заседание представителей лиц, участвующих в деле, проверив в порядке, предусмотренном статьями 286 и 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, правильность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в судебном акте, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся доказательствам, пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения кассационной жалобы.

В силу статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации понесенные в связи с уплатой государственной пошлины при подаче кассационной жалобы судебные расходы относятся на ФИО1

Руководствуясь статьями 286, 287, 288, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, президиум Суда по интеллектуальным правам

ПОСТАНОВИЛ:

решение Суда по интеллектуальным правам от 19.12.2019 по делу
№ СИП-124/2019 оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО1 – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в кассационном порядке в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в двухмесячный срок.

Председательствующий Г.Ю. Данилов

Члены президиума В.А. Химичев

Н.Л. Рассомагина

Р.В. Силаев