Постановление АС Северо-Западного округа от 03.11.2022 № А56-131549/19

03 ноября 2022 года

Дело №

А56-131549/2019

Арбитражный суд Северо-Западного округа в составе председательствующего Бычковой Е.Н., судей Боровой А.А.,
ФИО1,

при участии от  ФИО2 представителя ФИО3 (доверенность от 05.06.2020) ,

рассмотрев 02.11.2022 в открытом судебном заседании кассационную жалобу финансового управляющего ФИО2 – ФИО4 на постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.06.2022 по делу № А56-131549/2019/сд.4,

у с т а н о в и л:

определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 23.01.2020 по заявлению публичного акционерного общества «Промсвязьбанк», адрес: 109052, Москва, Смирновская ул., д. 10, корп. 22, ОГРН <***>, ИНН <***> (далее - Банк), возбуждено производство по делу о несостоятельности (банкротстве) ФИО2.

Решением от 18.06.2020 в отношении ФИО2 введена процедура реализации имущества, финансовым управляющим утвержден ФИО4. Сведения об этом опубликованы в газете «Коммерсантъ»
от 27.06.2020 № 112.

Финансовый управляющий ФИО4 в июне 2021 года обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительной сделкой договора от 29.12.2016 дарения автомобиля марки Мерседес Бенц GL 350 BLUETEC 4 MATIC, 2013 года выпуска, государственный регистрационный знак <***>, заключенного должником с его дочерью ФИО5, а также применении последствий недействительности сделки в виде возврата имущества в конкурсную массу.

Определением от 24.02.2022 заявление удовлетворено, сделка признана недействительной, на ФИО5 возложена обязанность возвратить транспортное средство в конкурсную массу.

Постановлением от 10.06.2022 определение от 24.02.2022 отменено. В удовлетворении заявления финансового управляющего отказано.

В кассационной жалобе финансовый управляющий ФИО4, ссылаясь на неправильное применение апелляционным судом норм материального права, а также на несоответствие его выводов фактическим обстоятельствам дела, просит отменить постановление суда апелляционной инстанции.

Податель кассационной жалобы указывает, что в период с 24.12.2016 по 10.03.2018 должником были совершены девять сделок по отчуждению имущества (включая спорную сделку), шесть из которых являлись договорами дарения, т.е. не имели встречного предоставления; на момент заключения оспариваемой сделки должник являлся единственным учредителем и генеральным директором общества с ограниченной ответственностью «Интерфрут» (далее – Общество) и поручителем указанного лица перед Банком. При этом в результате проведенных сделок в настоящее время у ФИО2 отсутствует какое-либо имущество, за исключением единственного жилья.

Податель жалобы утверждает, что на дату совершения сделки ответчик являлась несовершеннолетней и не могла пользоваться передаваемым имуществом, права на вождение автомобиля были получены ответчиком только через год после совершения сделки. При этом Банком были представлены данные сервиса проверки страховых полисов с официального сайта Российского союза автостраховщиков о том, что страхователем спорного автомобиля в период с 2016 по 2021 годы являлся ФИО2, то есть автомобиль продолжал использоваться должником.

В отзыве на кассационную жалобу ФИО2 просит оставить в силе принятый по делу судебный акт, считая его обоснованным и законным.

В судебном заседании представитель ФИО2 возражала против удовлетворения кассационной жалобы.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, однако представителей в судебное заседание не направили, что в соответствии с частью 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) не является препятствием для рассмотрения жалобы.

Законность обжалуемого судебного акта проверена в кассационном порядке.

Как следует из материалов дела, ФИО2 с октября 2016 года на праве собственности принадлежал автомобиль черного цвета Мерседес-Бенц GL 350 BLUETEC 4 MATIC, 2013 года выпуска, государственный регистрационный знак <***>, что подтверждается свидетельством о регистрации транспортного средства серии <...>.

В декабре 2016 года ФИО2 (даритель) и его несовершеннолетняя на тот момент дочь ФИО5 (одаряемый) заключили нотариально удостоверенный договор от 29.12.2016 дарения названного транспортного средства.

Получив подтверждение из Главного Управления Министерства внутренних дел России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области согласно его письму от 30.07.2020 о том, что указанное транспортное средство было зарегистрировано за ФИО2 в период с 18.10.2016 по 30.12.2016, финансовый управляющий гражданина-должника обратился с настоящим заявлением в арбитражный суд, в котором просил признать сделку по отчуждению указанного имущества в пользу ФИО5 недействительной на основании совокупности статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).

В обоснование своих требований финансовый управляющий сослался на то, что реальная стоимость спорного транспортного средства составляет примерно 2 686 000 руб., однако с учетом природы заключенного договора эти средства так и не поступили в имущественную сферу ФИО2, стороны спорной сделки являются родственниками, что указывает на наличие в их действиях признаков недобросовестного поведения, которое привело к ухудшению материального положения ФИО2

Также финансовый управляющий сослался на следующую предшествующую заключению спорного договора хронологию событий:

- 30.03.2016 и 21.07.2017 Обществом (заемщиком) и Банком (кредитором) были заключены соглашение о предоставлении кредита и договор об открытии кредитной линии со сроками возврата заемных средств до 26.03.2021 (по соглашению) и 17.07.2018 (по кредитному договору) соответственно, в обеспечение исполнения обязательств по которым ФИО2 как единственный участник Общества выступил поручителем на основании договоров поручительства от тех же дат (30.03.2016 и 21.07.2017);

- в декабре 2016 года, а также в мае 2017 года (когда Обществом и Банком было подписано лишь одно выше упомянутое соглашение) ФИО2 подарил часть имевшегося у него дорогостоящего имущества (как движимого, так и недвижимого) своим несовершеннолетним детям по договорам дарения
от 26.12.2016, а оставшуюся часть продал третьим лицам (полуприцеп и грузовой тягач) по договорам купли-продажи от 26.05.2017.

- в июле 2018 года ФИО2 было опубликовано сообщение о принятии единственным участником Общества решения о его ликвидации;

- поскольку совокупная задолженность Общества перед Банком по соглашению и кредитному договору была погашена не в полном объеме и составила 2 729 757 руб. 92 коп., решением Дзержинского районного суда Санкт-Петербурга от 15.01.2019 по делу № 2-198/2019, производство по которому было возбуждено в октябре 2018 года, ввиду неисполнения поручителем заявленных к нему месяцем ранее требований, названная сумма была взыскана с Общества и ФИО2 в солидарном порядке.

Изложенное, по мнению финансового управляющего, указывает на то, что в спорный период времени ФИО2, будучи единственным участником Общества, а также осознавая невозможность последнего в будущем рассчитаться с Банком в полном объеме вместе со всеми вытекающими из этого рисками для него как для поручителя, целенаправленно произвел вывод своих активов во избежание ситуации возможного обращения взыскания на него по долгам Общества.

Банк поддержал позицию финансового управляющего по данному спору и также просил удовлетворить его требования о признании договора дарения недействительной сделкой. Также Банк указал, что согласно данным сервиса проверки страховых полисов с официального сайта Российского союза автостраховщиков страхователем спорного автомобиля в период с 2016 по 2021 годы являлся исключительно ФИО2 (полисы 2016 года серии ЕЕЕ
№ 0397879309, 2017 года серии ЕЕЕ № 1017029347, 2018 года серии МММ
№ 5006006583, 2019 года серии МММ № 5018341697, 2020 года серии РРР
№ 5054540452, 2021 года серии ТТТ N 7006921724), что подтверждает, по мнению кредитной организации, тот факт, что гражданин-должник на протяжении всего указанного периода продолжает оставаться фактическим владельцем упомянутого транспортного средства и, как следует из содержания этих полисов, был допущен к управлению им, а значит, оспоренный договор дарения является мнимой сделкой.

В ходе судебного разбирательства по данному спору ФИО5, возражая против удовлетворения требований управляющего гражданина-должника, в целях подтверждения реальности использования ею лично подаренного отцом транспортного средства представила в материалы дела следующую совокупность доказательств:

- заключенный с САО «РЕСО-Гарантия» договор страхования гражданской ответственности владельца транспортного средства, оформленный 18.10.2019 в виде страхового полиса на бланке серии МММ № 5018341697, из которого следует, что страхователем является ФИО2, а собственником машины - ФИО5, при этом лицами, допущенными к управлению данным автомобилем, являются помимо вышеперечисленных также мать ответчика (супруга гражданина-должника) - ФИО6;

- копию постановления об административном правонарушении
от 17.05.2020 о признании ФИО5, управлявшей спорным транспортным средством, виновной в совершении административного правонарушения в виде нарушения правил дорожного движения;

- договор об оказании образовательных услуг, заключенный Санкт-Петербургским бюджетным профессиональным образовательным учреждением «Автодорожный колледж» и ФИО5, с приложенным к нему чеком-ордером от 16.08.2017, подтверждающим оплату обучения в автошколе лично ФИО5;

- многочисленные налоговые уведомления о необходимости
ФИО5 уплатить транспортный налог за спорную машину, а также выставленные в ее адрес требования об уплате указанного налога от Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы № 18 по Санкт-Петербургу с приложенными к ним платежными документами.

При этом в представленных в суд первой инстанции пояснениях
ФИО5 (ДД.ММ.ГГГГ года рождения) указала, что спорный автомобиль был подарен ей отцом в преддверии ее совершеннолетия, в связи с чем в августе следующего года она проходила обучение в автошколе с целью получения возможности управлять транспортным средством к моменту достижения ею 18 лет в октябре 2017 года. При этом ФИО5 отметила, что до указанного момента и получения ею собственного источника доходов налоги и пени за просрочку исполнения обязанности по уплате денежных средств в бюджет за нее частично оплачивала ее мать - ФИО6, что следует из представленных платежных документов, датированных июнем и июлем 2019 года, маем 2020 года и мартом 2021 года, когда ответчику оказывалась материальная помощь со стороны родителя. В то же время часть платежных документов свидетельствует о том, что ФИО5 впоследствии самостоятельно оплачивала транспортный налог, а также начисляемые ей штрафы и пени, непосредственно связанные с эксплуатацией спорного автомобиля, в том числе за нарушение правил дорожного движения. Помимо прочего, ФИО5 пояснила, что ее отец длительное время выступал страхователем ее гражданской ответственности как владельца спорной машины ввиду того, что на момент приобретения данного транспортного средства ответчик была несовершеннолетней, при этом последующая смена страхователя не произошла по причине предоставления более выгодных условий страхования ФИО2 как лицу со значительным стажем вождения по сравнению с самой ФИО5, которая приобрела водительское удостоверение только в 2017 году.

В свою очередь, ФИО2, также возражая против заявленных требований, указал, что в марте 2018 года Обществом и Банком были заключены дополнительные соглашения к соглашению о предоставлении кредита и кредитному договору, из условий которых следует, что стороны исключили один из способов обеспечения обязательств по договору 2017 года, а именно залог всех имевшихся у ФИО2 транспортных средств, согласовали новый график возврата заемных средств по соглашению 2016 года, а также определили, что задолженность Общества по договору составляет
1 305 701 руб. 52 коп., а по соглашению - 1 740 112 руб. 01 коп. Также
ФИО2 отметил, что второй кредитный договор был заключен Обществом и Банком уже после дарения ФИО2 недвижимого имущества и транспортных средств своим несовершеннолетним детям, однако это не послужило основанием для отказа в выдаче нового кредита Обществу на основании договора от 21.07.2017, более того, задолженность перед Банком возникла только в конце 2018 года, о чем свидетельствуют обращения данной кредитной организации с соответствующими требованиями в адрес заемщика и поручителя лишь в сентябре указанного года.

Суд первой инстанции, изучив имеющиеся в деле доказательства, удовлетворил заявление финансового управляющего, посчитав, что спорный договор дарения является мнимой сделкой в силу представленных в материалы дела документов, так как в действительности стороны преследовали лишь цель предотвратить возможность обращения взыскания на имущество гражданина-должника.

Апелляционный суд не согласился с выводами суда первой инстанции. Установив, что на момент совершения оспариваемой сделки у должника отсутствовали неисполненные обязательства перед Банком и иными кредиторами, должником и ответчиком раскрыты обстоятельства совершения сделки, суд апелляционной инстанции не усмотрел в действиях сторон сделки признаков злоупотребления правом, а также признаков мнимости оспариваемого договора, в связи с чем отказал в удовлетворении заявления финансового управляющего.

Суд кассационной инстанции, изучив материалы дела и проверив правильность применения апелляционным судом норм материального и процессуального права, полагает, что нормы права применены правильно, а выводы этого суда соответствуют фактическим обстоятельствам дела и представленным доказательствам.

Как усматривается из материалов дела, производство по делу о банкротстве гражданина возбуждено 23.01.2020, спорная сделка заключена 29.12.2016, то есть более чем за три  года до возбуждения дела о банкротстве, то есть за пределами периода подозрительности, установленного главой 3.III Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве).

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о банкротстве.

Из разъяснений Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в абзаце четвертом пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Постановление № 63) и пункте 10 постановления от 30.04.2009 № 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Постановление № 32) следует, что возможность квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 ГК РФ) имеется лишь в ситуации наличия у такой сделки пороков, выходящих за пределы дефектов сделок с предпочтением или подозрительных сделок, описанных в Законе о банкротстве.

В соответствии со статьей 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Из содержания пункта 1 приведенной статьи следует, что под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение лиц, связанное с нарушением пределов осуществления гражданских прав, направленное исключительно на причинение вреда третьим лицам. При этом для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам.

По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

В абзаце третьем пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

В соответствии с пунктом 1 статьи 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

В обоснование своего заявления финансовый управляющий ссылался на то, что оспариваемый договор заключен с целью причинить вред имущественным правам кредиторов и в результате его заключения из конкурсной массы должника выведено подлежащее реализации в ходе банкротства имущество без предоставления соразмерного встречного исполнения, что повлекло нарушение имущественных прав кредиторов.

Между тем судом апелляционной инстанции сделан верный вывод, что обстоятельства, на которые ссылались финансовый управляющий ФИО4 и Банк, не выходят за пределы диспозиций статей Закона о банкротстве. При этом доказательства мнимости оспариваемого договора дарения, заключенного в конце 2016 года отцом и дочерью, а также доказательства злоупотребления сторонами договора правом при его заключении в нарушение требований статьи 65 АПК РФ заявителем не представлены.

Так, представленные в материалы дела документы, подтверждающие внесение налоговых платежей (в рамках транспортного налога за спорный автомобиль) и погашение начисленных за несвоевременное исполнение соответствующей обязанности пеней матерью ответчика, а также о том, что страхователем испрашиваемого транспортного средства выступал и до настоящего времени продолжает выступать отец ответчика, не свидетельствуют о наличии у договора дарения пороков, выходящих за пределы дефектов сделок, которые приведены в Законе о банкротстве, и позволяющих признать его недействительным на основании упомянутой совокупности положений Гражданского кодекса Российской Федерации.

Как установлено апелляционным судом, в августе 2017 года
ФИО5 заключила договор на обучение с автошколой, а в октябре того же года достигла совершеннолетия, что в своей совокупности позволило ей управлять спорным транспортным средством; в материалы настоящего обособленного спора представлено постановление об административном правонарушении, виновной в совершении которого в мае 2020 года была признана именно ФИО5, управлявшая подаренным ей автомобилем.

Материалами дела подтверждается, что спорная машина фактически эксплуатируется ФИО5, которая имеет водительское удостоверение и несет бремя ее содержания. При этом в отношении факта уплаты матерью ответчика транспортного налога и начисленных за его просрочку перечисления пеней представлены разумные объяснения, связанные с отсутствием к ФИО5 в спорный период времени собственного источника дохода, обусловленного ее возрастом. Причины указания в страховых полисах в качестве страхователя гражданина-должника ФИО5 также раскрыты (водительский стаж напрямую влияет на размер страховых взносов).

Из материалов дела следует, что на дату заключения договора дарения должник являлся поручителем по кредитному договору <***>, заключенному 30.03.2016 Банком и Обществом на сумму 1 500 000 руб. В обеспечение исполнения заемщиком обязательств, Банк заключил с ФИО2 договор залога от 30.03.2016, в соответствии с которым последний предоставил в залог имущество стоимостью 6 660 000 руб. При этом после заключения оспариваемого договора Банком и Обществом был заключен новый кредитный договор от 21.07.2017 № 72-20006/2746 об открытии кредитной линии с лимитом 11 000 000 руб. Обязательства заемщика по названному договору обеспечивались залогом товаров в обороте в соответствии с договором от 21.07.2017 № 72-20006/27-2, заключенным Банком с Обществом, а также поручительством ФИО2 и передачей им в залог имущества общей стоимостью 5 886 000 руб. (договоры поручительства и залога от 21.07.2017).

Решением Дзержинского районного суда города Санкт-Петербурга
от 15.01.2019 по делу № 2-198/2019 с должника как поручителя в пользу Банка взыскано 2 764 171 руб. 92 коп. задолженности по кредитным договорам
от 30.03.2016 и от 21.07.2017.

При этом на момент заключения оспариваемого договора просрочки исполнения обязательств Обществом допущено не было, напротив, в июле 2017 года, то есть уже после состоявшегося дарения спорного транспортного средства, тем же Банком был одобрен новый кредит с еще большим лимитом выдачи средств. Более того, после заключения оспариваемого договора у ФИО2 в собственности оставалось имущество, стоимость которого превышала размер принятых им на себя обязательств по единственному заключенному на тот момент договору поручительства от 30.03.2016. В дополнение к этому новые сроки возврата кредитных средств были согласованы Банком в марте 2018 года.

Таким образом, суд апелляционной инстанции обоснованно заключил, что доказательств наличия неплатежеспособности или недостаточности имущества как в отношении ФИО2, так и в отношении Общества, по обязательствам которого должник поручился перед Банком, не представлено. Более того, по состоянию на момент дарения транспортного средства был заключен лишь один из двух кредитных договоров, задолженность по которым впоследствии была взыскана с ФИО2 в солидарном порядке. Таким образом, в декабре 2016 года еще не существовало не только просроченной задолженности перед кредитной организацией, но и не были выданы в полном объеме взысканные в дальнейшем кредитные средства.

С учетом изложенного суд апелляционной инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии оснований полагать доказанным, что оспариваемый договор был заключен при злоупотреблении правом с целью вывода активов должника, или является мнимым. В удовлетворении заявления финансового управляющего отказано правомерно.

Поскольку при рассмотрении дела нормы материального права применены апелляционным судом правильно и нормы процессуального права не нарушены, суд кассационной инстанции не находит оснований для удовлетворения жалобы.

Руководствуясь статьями 286, 287, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Западного округа

п о с т а н о в и л:

постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.06.2022 по делу № А56-131549/2019/сд.4 оставить без изменения, а кассационную жалобу финансового управляющего ФИО2 – ФИО4 – без удовлетворения.

Взыскать с ФИО2 в доход федерального бюджета 3000 руб. государственной пошлины за рассмотрение кассационной жалобы.

Председательствующий

Е.Н. Бычкова

Судьи

А.А. Боровая

 ФИО1