1. С точки зрения известности третьим лицам о существовании договора все простые товарищества делятся на гласные и негласные. Из п. 1 коммент. ст. следует, что любое товарищество презюмируется гласными, если только об ином прямо не сказано в договоре. Учет этого имеет особое практическое значение, принимая по внимание, что к договору негласного простого товарищества правила гл. 55 ГК применяются со значительными ограничениями, вытекающими из специальных норм (например, п. 2 коммент. ст. исключает действие ст. 1047 ГК) или существа отношений (в частности, невозможно совместное выступление товарищей в гражданском обороте (абз. 2 п. 1 ст. 1044 ГК), поскольку все они формально не связанные друг с другом субъекты), а в законе не раскрыты даже самые общие критерии доведения до третьих лиц информации о существовании простого товарищества.
В коммент. ст. не решен ряд вопросов, в частности, о том, могут ли участники в процессе деятельности изменить статус товарищества (с негласного на гласное и наоборот); может ли товарищество быть гласным в отношении только отдельных третьих лиц и кто понимается под последними; каковы последствия разглашения одной из сторон сведений о существовании товарищества и т.п.
В силу закрепленной в п. 1 ст. 1054 презумпции негласное товарищество может быть преобразовано в гласное посредством внесения изменений в договор. Что касается обратной ситуации, дать однозначный ответ невозможно хотя бы из-за того, что такое преобразование сложно осуществить технически (с точки зрения надлежащего отражения в договоре соответствующих положений, уведомления третьих лиц и т.п.). Вместе с тем в зависимости от конкретных обстоятельств теоретически вполне допустима ситуация, когда в отношениях с новыми третьими лицами товарищество становится негласным. Равным образом при таком подходе вполне допустимо считать, что если третьи лица никак не связаны между собой, товарищество может быть гласным для одних субъектов и негласным для других при соблюдении условий возникновения такого товарищества (другое дело, что возникают сложности в связи с доказыванием соответствующих фактических обстоятельств в спорных ситуациях). Причем поскольку договор простого товарищества используется в гражданском обороте, постольку по смыслу гражданского законодательства под третьими лицами должны пониматься участники гражданских правоотношений.
Что касается разглашения одной из сторон помимо воли других участников информации о существовании негласного товарищества, то можно указать на следующие возможные последствия. Во-первых, в отношении как минимум тех третьих лиц, которым стало известно о существовании товарищества, оно становится гласным. Во-вторых, выбор статуса товарищества относится к внутренним отношениям сторон, поэтому не противоречит законодательству привлечение конкретного товарища к гражданско-правовой ответственности за ненадлежащее исполнение договора.
Однако какую бы позицию ни занимать, очевидно, что без дополнения и уточнения правового регулирования дать однозначные ответы на обозначенные проблемы невозможно.
2. Отдельные особенности негласного товарищества раскрыты в п. 2, 3 коммент. ст., согласно которым каждый товарищ ведет общие дела и несет ответственность перед третьими лицами по договорным и внедоговорным обязательствам только от собственного имени и за счет собственного имущества, хотя в отношениях между участниками любые возникшие в процессе совместной деятельности обязанности являются общими. Нельзя не отметить, что поскольку основания приобретения имущества (в частности, движимого) третьими лицами не раскрывается, то фактически товарищ может нести ответственность и за счет общего имущества; другое дело, что в случае его нехватки он будет отвечать только собственным.
Содержание упомянутых норм логично. Участники гражданского оборота осуществляют права и несут обязанности на основе автономии воли и имущественной самостоятельности (абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК). Поэтому с точки зрения внешних отношений в простом товариществе для третьего лица, которому не раскрыто существование договора, стороной в обязательстве является только известный ему субъект. Вместе с тем, поскольку действия товарища так или иначе совершаются в рамках совместной деятельности по достижению общей цели, с учетом внутренних взаимоотношений участников договора обязательства являются общими. Потому после удовлетворения соответствующих требований третьего лица товарищ вправе предъявить регрессные требования ко всем остальным сторонам негласного товарищества, которые несут перед ним ответственность в долевом порядке, если только договором прямо не установлен солидарный порядок.
Указанные особенности негласного товарищества послужили основанием для мнений о том, что в нем невозможно сформировать общее имущество, поскольку это противоречит самой сути товарищества (см.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М., 2003. С. 866 (автор главы - Н.А. Шебанова)), и что главным признаком негласного товарищества следует считать возможность ограничения участия отдельных лиц в товариществе лишь взносом вклада (см.: Гражданское право. Т. 1. Полутом II / Под ред. Е.А. Суханова. М., 2002. С. 326 (авторы главы - В.С. Ем, Н.В. Козлова)). С этим сложно согласиться, поскольку особенности негласного товарищества обусловлены только известностью (неизвестностью) о нем третьим лицам. Следовательно, такие отличительные черты простого товарищества, как совместная деятельность и личное участие, сохраняются, хотя и реализуются в гражданском обороте неявным образом.
